ЕЩЕ О НЕКТАРНЫХ ПАСТБИЩАХ 3 глава

В полете пчелиное крыло делает за минуту больше двадцати пяти тысяч взмахов, за секунду — четыреста сорок.

При этом сами крылья пчелы полностью лишены мускулов. Закрепленные основаниями между спинным и брюшным полукольцами груди, крылья поднимаются и опускаются краями грудных полуколец, которые об­разуют здесь сильный рычаг.

Полукольца же приводятся в движение двумя груп­пами мускулов: одних, расположенных вдоль груди, и других — косых, причем и те и другие крайне бедны нервами, сеть которых обычно в каждом органе бывает тем гуще, чем интенсивнее действует данный орган.

Непонятно было, как же в таком случае при бед­ности мускулов нервами осуществляется столь быстрая работа крыльев. Ведь нигде в живой природе никто не открывал еще нервномускульных устройств, которые могли бы действовать со скоростью, приближающейся к той, какая наблюдается в сокращающихся мускулах насекомого.

Загадку объяснили скрупулезные анатомические исследования, показавшие, что сокращение продольных мышц груди вызывает растяжение сопряженных с ни­ми косых, и наоборот — сокращение косых растяги­вает продольные. Функции нервов сводятся здесь толь­ко к поддержанию мускулов в деятельном состоянии.

Чтобы разложить работу крыльев на отдельные движения, пришлось применить скоростную киносъем­ку «лупой времени» — аппаратом, производящим ты­сячу и больше снимков в секунду.

Когда заснятые такой «лупой» фотографии демон­стрируются затем с обычной для кино скоростью — двадцать четыре кадра в секунду, движение воспроиз­водится замедленным во много десятков раз. Это и да­ло возможность увидеть на экране важные подробно­сти техники полета.

Анализ снимков показал, что пчела, готовясь к лет­ному старту, подвигает крылья вперед, связывает при этом передние н задние крылья в два треугольных воздушных весла, которые поднимаются почти поп прямым углом к груди.

Скоростная съемка помогла увидеть, ка.к расправ­ленные крылья сразу начинают двигаться, описывая почти полный круг, едва не смыкаясь над спиной и опускаясь вниз, насколько это возможно, чтобы не ударяться о ножки.

Изучение движений крыльев сделало понятным, почему пчела, как геликоптер, с места поднимается в воздух.

Пчеле, работающей на цветках, такая способность совершенно необходима.

Зоологи-анатомы подробно описали и проанализи­ровали механизм действия крыльев, мускульного дви­гателя и важных деталей той оснастки, которая обеспе­чивает маневренность летящей пчеле, способной на редкость быстро и круто менять силу и направление полета. Однако множество существенных подробностей остается все еще не выясненным и ждет исследования. Немало интересного расскажут эти исследования не только биологам, но, может быть, и специалистам по аэродинамике.

Во время полета пчела, в зависимости от условий, по-разному держится в воздухе. Свои девятичленные ножки она использует для перемещения центра тяже­сти тела: в холостом полете задние ноги оттянуты назад, а при полете с грузом — подогнуты вперед как противовес для смещения центра тяжести.

Возвращаясь в улей, рабочая пчела на лету про­должает щеточками счищать с тела и с ножек (пра-вой — с левой стороны, левой — справа) пыльцу, ко­торую она на лету же спрессовывает и укладывает и особые углубления на задних ножках. Округлые ко­мочки пыльцы (обножка) висят по бокам пчелы напо­добие настоящих корзиночек, и в старых детских сказ­ках пчела с обножкой часто изображалась заботливой хозяйкой, спешащей с рынка с двумя корзинками про­дуктов.

Приземляясь после полета, пчела совершает посад­ку на шесть точек. При ходьбе, неправильно называе­мой ползанием, она опирается на три точки, передви­гая с каждым шагом две ножки с одной стороны тела и одну — с другой.

Сила, развиваемая пчелой при ходьбе, довольно велика: по шероховатой поверхности пчела способна тащить груз, в двадцать раз превышающий вес ее тела (лошадь, к примеру, везет обычно груз, равный ее собственному весу).

Коготки лапки, то-есть последних члеников каждой из ножек, дают возможность пчеле легко двигаться по вертикальной поверхности, например, сотов или стебля растения, а подушечки между коготками, присасыва­ясь к гладкой поверхности, позволяют быстро ходить даже по отвесно стоящему шлифованному стеклу или по потолку — вверх ногами.

Строение ножек у разных форм насекомых отли­чается, как известно, исключительно большим разнооб­разием. Здесь можно видеть множество интереснейших ходильных и бегательных устройств, приспособленных для применения на горизонтальной плоскости, на на­клонных и вертикальных поверхностях, а также для хождения и бега вверх ногами. Немало имеется и ног, так сказать, специального назначения. Назовем адесь

прицепные ноги паразитов, прыгательные задние ноги некоторых прямокрылых и блошек, передние прыга­тельные ноги некоторых видов тлей, плавательные ноги водяных клопов и вертячек, поплавковые и рулящие ноги скользящих по поверхности воды клопов-водоме­рок, опорные и гребные ноги живущих под водой, плавунцов и гладышей, хватательные ноги хищных бо­гомолов, роющие и копательные ноги медведок...

Во всем этом ряду собирательные ноги пчел занимают особое место.

Строение каждой пары ножек, форма каждого их членика, расположение и число щетинок и волосков на них показывают, что эти органы представляют собой созданные естественной историей орудия в жизни рас­тений и животных.

«Если слово организм, — писал К. А. Тимирязев, — включает понятие об орудии, то понятие об орудии предполагает понятие об употреблении, об отправле­нии, о служебном значении».

Интересно с этой точки зрения подробнее рассмот­реть ножки пчелы.

Они служат ей не только для передвижения, но и для сбора корма, строительства сотов, чистки тела. На этих процессах орудийный, служебный характер их строения раскрывается особенно наглядно. Ф. Энгельс называл пчел «производящими животными с органами-орудиями». Наблюдение и показывает, что форма раз­ных щетинок, кисточек, гребней, ушков, шилец, щипчи­ков, характер сочленений и профили кривизны превра­щают ножки в орудия если не универсального, то столь разностороннего назначения и в то же время столь совершенные, что они производят впечатление настоящих рабочих инструментов.

Установлено, например, что волоски на передних ножках служат пчеле для собирания пыльцы с перед­них частей тела и для чистки сложных глаз. В послед­нем случае они оказываются в некотором роде как бы глазными «веками» пчелы.

В первых члениках лапки передних ножек имеются довольно правильные округлые вырезы, которые, за­крываясь шиповатым отростком голени, наглухо смы-

40

каются с ним, образуя сплошные кольцевые гребни, сквозь которые протаскиваются при чистке усики. На голени средних ножек имеется шильце — шпорка, при помощи которой сбрасывается в ячейки обножка, при­несенная в улей. Между голенью и первым члеником лапки на задних ножках существуют пыльцевые щип­чики, которые используются для формирования об­ножки.

Окаймленный крепкими и короткими волосками и щетинками участок голени и образует «корзинку», ко­торая уже упоминалась в нашем рассказе.

Но и это еще не все: на задних лапках нетрудно рассмотреть густые щетинки. Ими молодая пчела очень ловко снимает с себя восковые пятиугольные пластин­ки, выделяемые железистыми клетками на нижней сто­роне брюшка.

В брюшке помещается и главный орган кровообра­щения — трубчатое сердце, которому не нашлось ме­ста в груди. «Кровь» — гемолимфа — пчелы (вес ге­молимфы составляет до тридцати процентов веса всего тела) содержит около трех процентов сахара, а в не­которые периоды жизни насекомого и значительно больше.

Дышит пчела тоже брюшком через несколько пар имеющихся на нем просветов, называемых дыхальца­ми. Воздух поступает в находящиеся в голове, груди и брюшке воздушные мешки и в пронизывающие все тело трубки трахей. Эти особенности строения дают пчеле возможность сосать нектар, буквально не пере­водя дыхания.

Беспрерывные движения брюшком — полтораста дыхательных сокращений в минуту — накачивают воз­дух в воздушные мешки.

Пчела потребляет воздух в разные времена года в разных количествах: зимой в пятнадцать раз меньше, чем летом.

Рядом с сердцем в брюшке помещается медовый

зобик.

Если только есть для того хоть какая-нибудь воз-

41

можность, пчела жадно и безустали сосет корм, до-отказа наливая им зобик, который способен, растянув брюшко, вместить до восьми десятков кубических мил­лиметров меда и превратить, таким образом, пчелу в настоящий воздушный нектаровоз. Однако жадность, с какой поглощается корм, на поверку оказывается вовсе не прожорливостью. Об этом говорит уже тот факт, что зобик плотно облицован изнутри хитином, ко­торый непроницаем для нектара.

Запомним эту анатомическую особенность. Как бу­дет ясно из дальнейшего, она очень важна для пони­мания биологии пчелы.

На самом конце брюшка спрятано всем известное жало пчелы. Не всем известно, однако, что это орудие защиты пчелы, которое было в далеком прошлом ее яйцекладом, несет на поверхности десять острых за­зубрин.

В этих зазубринах жала, не дающих пчеле извлечь его из тела врага, орудийный характер каждой по­дробности строения органов живого тела снова отчет­ливо проступает перед нами.

Необходимо сказать, что благодаря совершенство­ванию методов изучения тканей и отдельных клеток теперь стало известно бесчисленное множество орудий­ных приспособлений, открытых лишь на предметном столике микроскопа.

Они найдены и в деталях клеток, которыми обли­цованы трахеи и трахеолы, и в выстилающих тканях кишечного тракта, и в клеточных особенностях разных желез и разных участков покровов тела. Взгляд иссле­дователя везде обнаруживает, что строение любой крупицы живого тела с необходимостью соответст­вует ее функции. И каждое новое открытие в этой области еще и еще раз подтверждает справедливость замечания Энгельса по поводу того, что «вся органи­ческая природа является одним сплошным доказа­тельством тождества или неразрывности формы и со­держания. Морфологические и физиологические явле­ния, форма и функция обусловливают взаимно друг друга».

Пчелиная семья беспрерывно бодрствует. Тысячи внимательных наблюдателей изучали ее, но никому еще не удалось подметить, чтобы она когда-нибудь «спала».

Но, может быть, это не удавалось потому, что улей всегда осматривался при свете?

— Быть может, мы сами будим пчел, заглядывая к ним в гнездо днем при солнце или ночью с лампа­ми? — спросили себя пчеловоды на одной подмосков­ной пасеке. — А что, если проследить за пчелами ночью и в полной темноте?

Несколько рабочих пчел из семьи, обитающей в стеклянном улье, были помечены светящимися крас­ками.

Ночью на темной поверхности сотов можно было видеть, как шевелятся, ползают, исчезая и вновь появ­ляясь среди невидимых в темноте пчел, светящиеся точки меток, говорящие о том, что выводы из старых наблюдений точны, что действительно днем и ночью, в ясный и дождливый час, в любой холодный и теплый день семья непрерывно находится в движении.

Поиски и сбор корма, выкормка личинок, доставка воды в улей или выпаривание влаги из нектара, строи­тельство сотов, уборка гнезда и ячеек, вентиляция, охлаждение гнезда или его обогрев, — семье всегда что-нибудь требуется. Одни работы ведутся только днем, другие в основном ночью, третьи — круглые сутки. Многие процессы чередуются, некоторые идут одновременно. При этом все в улье делается только рабочими пчелами, за исключением кладки яиц, кото­рая производится одной маткой. Но матка, отложив яйцо в ячейку, этим и ограничивает свою заботу о по­томстве.

Рабочая пчела яиц не кладет; органы воспроизвод­ства у нее настолько недоразвиты, что пчелу в обыч­ных условиях можно считать существом практически бесполым.

Впрочем, свойства пола не совсем погашены в ра­бочих пчелах. Именно рабочие пчелы являются матерью-кормилицей новых поколений. Выделения кормовых желез пчелы (по мнению одних специалистов — это

43

нижнечелюстные железы, по мнению других — глоточ­ные) представляют «молочко», которым выкармли­ваются личинки. Ошибочно поэтому считать одну только матку матерью пчелиных потомств. Говорится же: «Не та мать, что породила, а та, что вскормила».

Если почему-либо погибла матка, откладывавшая яйца, молодым пчелам-кормилицам вскоре некому становится отдавать свое молочко, и это так сильно воздействует на их состояние, что они приобретают способность сами откладывать яйца.

Но из яиц, которые откладывают такие пчелы очень беспорядочно (вразброс) и неаккуратно (иной раз по нескольку в одну ячейку), выводятся одни сам­цы-трутни. Пчел, кладущих яйца, и называют трутов­ками.

Превращение бесплодной пчелы в «полуплодови­тую» трутовку лишний раз дает возможность убедить­ся в том, как перемена корма меняет свойства живого существа.

Надо, впрочем, здесь же сказать, что в биологии пчел пример трутовок в этом смысле еще не самый выразительный.

МАТКА И ЕЕ СВИТА

Чем отличается матка от рабочих пчел по внешним признакам и по поведению. — Деятельность матки и развитие пчелиной семьи. — Еще о формообразую­щей роли пищи. — Как выглядит в натуре охрана личинок от воздействия внешних условий. — Что происходит в обезматочившем улье.

Если самого опытного пчеловода попросить пока­зать живую матку в гнезде", то и он не сразу найдет ее в гуще рабочих пчел, копошащихся на сотах.

Рабочих пчел — десятки тысяч, а матка одна. Уви­деть ее поэтому не просто. Зато опознается она с пер­вого взгляда: матка в полтора-два раза крупнее рабо­чей пчелы. И более округлая голова с шире расстав­ленными и значительно большими, чем у рабочих пчел, боковыми фасетчатыми глазами, и сдвинутое на лоб троеточие простых глаз, и некоторые, не сразу заметные, особенности строения двенадцатичленико-

вых усиков, и отсутствие восковых желез, и ножки, ли­шенные приспособлений для сбора пыльцы, и яйце­клад — кривое четырехзубчатое жало, которое весьма пугливая вообще матка избегает пускать в ход против внешних врагов, — все это отличает ее от рабочей пчелы. Далеко за концы сложенных и сравнительно слабых крыльев выдается продолговатое, слегка заост­ренное брюшко матки, в которое запрятаны два яични­ка, каждый примерно из ста-двухсот яйцевых трубочек.

Иногда уже через пятьдесят-шестьдесят часов после рождения молодая матка, вышедшая из простор­ной желудеобразной ячейки, свисающей с нижней гра­ни сотов или прилепившейся на их плоскости, совер­шает ориентировочный облет, во время которого зна­комится с местоположением улья и окружающей местностью.

Через несколько дней она отправляется в брачный полет и вскоре после оплодотворения приступает к яйцекладке.

В здоровой семье матка откладывает яйца (пче­ловоды говорят: червит) каждый день, начиная с кон­ца зимы и до осени. Сначала суточная кладка исчис­ляется десятками яиц, позже — сотнями. В разгар яйцекладки общий вес полутора тысяч яиц, отклады­ваемых маткой за сутки, равен ее собственному весу. По этому можно судить, как интенсивно идет в ней обмен веществ. Всего за сезон матка сносит тысяч полтораста-двести яиц. Они весят в сто с лишним раз больше ее тела.

Подсчитано, что курица, например, сравнялась бы с пчелиной маткой в относительном весе снесенных ею яиц, если бы могла круглый год ежедневно откла­дывать по два десятка яиц, то-есть примерно по яйцу в час.

День и ночь ходит матка по сотам в поисках пу­стых и исправных ячеек, в которые она то и дело всо­вывает голову, как бы для детального осмотра. Оста­новившись, матка подтягивает брюшко вперед и про­двигает его в глубь намеченной ячейки, чуть-чуть по­ворачиваясь по ходу часовой стрелки, будто ввинчи­ваясь в соты.

Только после этого откладывается в ячейку яйцо, прикрепляемое, вернее — устанавливаемое, на дно яйцекладом.

Пчелы, постоянно окружающие матку во время ее блужданий по сотам, образуют вокруг нее кольцо свиты (так оно называется еще с тех пор, когда матку считали царицей). Среди пчел свиты, обычно обра­щенных головой к матке, можно видеть и молодых, недавно рожденных, которые бережно ощупывают матку усиками, как бы знакомясь с ее запахом. Но они скоро уходят, уступая место другим. Кормилицы же остаются в свите подольше.

Плодовитость матки во многом зависит от особен­ностей семьи, в которой она развивалась, выращива­лась, а также от того, много ли кормилиц выкармлива­ли личинку. Чем лучше выкормлена личинка, тем больше яйцевых трубок разовьется в теле матки,' тем больше яиц сможет она откладывать.

Но реальная яйценоскость матки не окончательно предрешается условиями ее воспитания, ее выкармли­вания.

Количество яиц, откладываемых ею, определенно зависит также от того, сколько кормилиц ее окружает в период червления.

Когда в семье достаточно кормилиц и пищи для них, матку кормят обильно, и она откладывает много яиц. Если же кормилиц в семье почему-либо мало или запасы корма недостаточны, снижается и яйценоскость матки.

Таким образом, в нормальных условиях матка кла­дет обычно столько яиц, сколько семья может выкор­мить пчел.

Однако яйценоскость матки может определяться не только составом свиты и запасами корма.

Советские пчеловоды тщательно прохронометриро­вали в стеклянном улье рабочий день матки.

Секунда за секундой наблюдалось ее поведение, сантиметр за сантиметром измерялись отрезки пути, пройденного ею на сотах.

Многодневные наблюдения показали: на сотах с пустыми ячейками матка проделывает для откладки

одного яйца в среднем один сантиметр пути; откладка яйца занимает в среднем полминуты. Отложив десят­ка три яиц, матка отдыхает и принимает пищу от пчел свиты. Расход времени на отдых, в пересчете на одно яйцо, составляет около шести секунд. Всего на кладку одного яйца, на дорогу и на отдых тратится немногим больше сорока секунд.

Так как в сутках двадцать четыре часа, матке, ко­торая за это время почти сто раз успевает принять пищу, в сущности, просто не остается времени, чтобы отложить больше двух тысяч яиц.

Эти величины выведены, разумеется, как средние. В особо хороших семьях рекордно плодовитые матки при благоприятных условиях могут отложить за сутки три тысячи яиц и больше.

Начиная червить, матка откладывает яйца подряд, двигаясь по спирали то на одной, то на другой сторо­не сотов и постепенно увеличивая радиус засева.

На правильно засеянных сотах часть, занятая рас­плодом, по форме более или менее приближается к кругу. Он выписывается по ходу часовой стрелки теми еле заметными поворотами тела, о которых толь­ко что говорилось. Благодаря концентрированному, «кучному» засеву экономится время червящей матки. А благодаря тому, что засев ведется, как правило, с двух сторон сотов, для пчелиной семьи существенно облегчается утепление ячеек с детвой.

Но по мере того как соты заполняются яйцами, развивающимися из них личинками и куколками, а также заливаются медом и забиваются пергой, которые доставлены в улей взрослыми рабочими пчелами, матке приходится все больше и больше времени тратить на поиски свободных ячеек. Их с каждым днем остается меньше, и путь для отклад­ки каждого следующего яйца становится поэтому длиннее.

Матка просто уже из-за одной только тесноты не успевает отложить даже тысячи, потом даже восьми­сот, а потом и того меньше яиц в день.

А чем меньше яиц откладывает матка, тем мало-численнее становится окружающая ее свита и тем ре­же подкармливают ее кормилицы.

Все эти обстоятельства и надо учитывать при объ­яснении долго казавшейся таинственной способности матки откладывать много яиц весной, вплоть до глав­ного взятка, к началу которого семья разрастается, накапливая летных пчел, и, наоборот, сокращать яйце­кладку во время главного взятка.

Здесь действуют, конечно, и другие причины, свя­занные с состоянием всей семьи, с ее «ответами» на условия внешней среды. Все они, вместе взятые, нахо­дят выражение, между прочим, и в тесноте, возни­кающей в гнезде во время богатого взятка.

Естественно поэтому, что с весны численность семьи благодаря массовому выходу молодой пчелы все время увеличивается, а затем в связи с сокраще­нием яйцекладки начинает уменьшаться.

Из откладываемых маткой в обычные ячейки пче­линых яиц выводятся рабочие пчелы. Трутни выводят­ся из яиц, откладываемых маткой (как правило, с вес­ны) в ячейки, несколько большие по размеру. Зареги­стрировано немало отклонений от этой нормы, но все такие исключения в основном только подтверждают общее правило.

Сама матка выводится из яйца, отложенного в осо­бой формы просторную ячейку — мисочку — основа­ние маточника, на который пчелы расходуют воска раз в сто с лишним больше, чем на обычную пчели­ную ячейку.

Но если семья осталась по какой-либо причине без матки, рабочие пчелы могут превратить в маточник любую ячейку с яйцом или достаточно молодой пче­линой личинкой.

В обычной ячейке из этого яйца вышла бы рабо­чая пчела — одна из десятков тысяч бесплодных тру­жениц улья. С момента выхода из ячейки и до послед­него удара сердца в брюшке она провела бы всю свою шестинедельную (летом) жизнь в безустанной трудо-

48

В старину пчел водили в колодах. Рамочные ульи современной па­секи открыли большие возможности для управления жизнью пчел.

подобной деятельности в улье на сотах и под откры­тым небом в полете и на цветках.

Здесь, в ячейке, (превращенной пчелами в маточ­ник, пчеле, которая выйдет из того же яйца, уготова­на полная перемена судьбы.

Вместо меда с пергой, которые примерно с четвер­того дня жизни составляют корм пчелиной личинки в обычных ячейках, маточная личинка все время полу­чает от кормилиц то острое, с кисловатым привкусом молочко, которым в первые три дня жизни кормятся все личинки без исключения.

Тщательные анализы, проводившиеся многочислен­ными исследователями (один из них проанализировал молочко, собранное из десяти тысяч маточников), по­казали, что личинка матки получает в корме больше жиров и белков и меньше сахара по сравнению с ли­чинкой рабочих пчел.

Есть, конечно, и другие различия в этом корме, изучение которого, в сущности, только начато. Недав­но в маточном корме обнаружено большое количество пантатеновой кислоты и других витаминов, которых, однако, не находят в корме взрослых личинок рабо­чих пчел.

Глубочайшие изменения производит с личинкой эта особая пища.

Ведь матка отличается от рабочих пчел не только внешне, но еще больше по роду деятельности. Она не посещает ни одного цветка, не собирает ни милли­грамма нектара, ни пылинки цветня. Способная про­жить три-четыре года и даже пять лет — чуть ли не в пятьдесят раз дольше, чем рабочая пчела летних поколений, почти безвыходно (точнее сказать, безвы-летно) проводит она жизнь в вечных сумерках улья, где день и ночь, весной и летом бродит по сотам, от­кладывая яйца.

Имеется уже немало доказательств тому, что пре­вращение рядовой личинки в матку произведено в ос­новном переменой корма.

Когда пчелиная семья почему-либо вынуждена выводить себе матку не из молодой личинки, а из ли­чинки более взрослой, которой вскоре предстояло бы

Пчелы

перейти полностью на «общую» пищу — смесь меда с пергой, такие матки оказываются уже неполноцен­ными. Как бы обильно ни кормили личинок, матки все же рождаются мелковатыми и почти не отличаются по размеру от рабочих пчел. Следует также отметить, что они недолговечны.

Среди них встречаются даже матки с меньшим ко­личеством яйцевых трубочек в яичниках, с восковыми зеркальцами, с корзиночками для обножки на задних ножках, как у рабочей пчелы.

Эти промежуточные формы — рабочих пчел с при­знаками матки и маток с признаками рабочей пчелы — удается теперь получать и в опытах.

Если перенести в несколько маточников личинки рабочих пчел разного возраста — от шести до девяно­ста Шести часов после выхода из яйца — и, наоборот, если несколько маточных личинок Перенести таким же образом в нормальные пчелиные ячейки, можно при достаточной сноровке получить две серии взаимопере­ходных типов от полноценной матки до обычной рабо­чей пчелы.

Именно поэтому из личинки рабочей особи выра­стает пчела, которая способна при определенных усло­виях превратиться в яйцекладущую трутовку, а личин­ка маточная, попробовавшая пчелиного, корма, может вырасти в матку, которая по ряду признаков похожа на рабочую пчелу.

Итак, у медоносных пчел из яиц, отложенных мат­кой в одинаковые ячейки, вылупляются личинки, кото­рые соответственно получаемому корму и уходу вы­растают или бесплодными рабочими пчелами, или пло­довитыми самками-матками.

Но как, в таком случае, понять пример пчел мели-пон?

У них пустые ячейки заправляются кормом зара­нее. На дно ячеек складывается грубый корм, на са­мый верх кладется слой пищи более нежной. На этот-то слой матка мелипона откладывает яйцо, после чего ячейка сразу запечатывается. Вылупившаяся под крышкой личинка находит в ячее корм, принимается поедать его и быстро растет. Наконец личинка доби-

рается до грубой пищи на дне ячейки, поедает и ее и затем, все под той же крышкой, окукливается.

Получается, что никакого влияния на ход разви­тия своего потомства пчелы мелипоны как будто ока­зывать не могут: все личинки выкармливаются у них, повидимому, одинаково. И однакоже в семье ме-липон имеются и бесплодные рабочие пчелы и плодо­витые самки-матки.

Откуда же эти разные формы? Может быть, дело все-таки не в корме, как мы решили, глядя на медоносных пчел, а в природе снесенного маткой яйца?

Так и до сих пор думают некоторые из биологов.

Между тем и природа мелипоны подтверждает фор­мообразовательную роль корма. Исследования пока­зали, что одинаково выкармливаемые мелипоны и рождаются одинаковыми, а дальнейшие изменения и образование разных форм происходят лишь после рождения: одни пчелы (и их большинство) начинают кормиться «просто», они живут как рабочие и остают­ся ими до конца своих дней; другие же (их совсем немного) получают особого состава маточный корм. Родившись, как и их сестры, бесплодными рабочими, они продолжают развиваться после выхода из ячейки и превращаются в плодовитых самок-маток.

Как убедительно еще раз доказывается этими при­мерами решающее для живой природы влияние усво­енной организмом пищи, влияние условий жизни! Как наглядно подтверждается здесь правильность основы основ мичуринской биологии!

Нормальная семья пчел живет, как правило, толь­ко при одной матке.

Забота рабочих пчел об единственной полноценной самке колонии проявляется ими так последовательно и настойчиво, что она бросается в глаза каждому, кто наблюдает жизнь улья.

Еще не рожденную матку, зреющую в своей воско­вой колыбели, пчелы окружают неотступным внима­нием.

4* 51

Пока маточная ячейка открыта, у входа в нее, по-стоянно толпясь, дежурят пчелы, из которых то одна, то другая ныряют в ячейку для кормления.

Когда маточник запечатан, новые пчелы облепля­ют его со всех сторон своими телами. Стоит темпера­туре чуть-чуть понизиться, как эти пчелы, быстро пе­реминаясь с ножек на ножки, перебирая крыльями и непрерывно вздрагивая, как в ознобе, начинают обо­гревать собой маточник.

Молодая, только что вернувшаяся из брачного по­лета матка тотчас окружается пчелами. О том, как они ухаживают за маткой, кладущей яйца, уже гово­рилось.

Если случилась беда, и семья гибнет от голода, матка продолжает получать корм до тех пор, пока в гнезде есть хоть одна живая пчела, способная дви­гаться. Последняя капля меда последним движением последней пчелы, которая сама умирает от голода, от­дается матке.

Всем этим пчелы наглядно и зримо демонстриру­ют некоторые из тех скрытых вообще процессов, ко­торые делают наследственность устойчивой, консерва­тивной.

Анализируя такие явления, академик Т. Д. Лысен­ко приводит в своих работах пример двух растений проса, одно из которых весило с корнями, стеблями и метелкой около килограмма, а второе — меньше грамма.

Эти растения выросли в резко различных услови­ях: первое — на очень богатой, второе — на очень то­щей почве.

Один куст был тяжелее другого в тысячу раз.

Растения же, выращенные из семян, собранных с просяного великана и с просяного карлика, разни­лись в общем незначительно. «Хотя кусты и разви­лись резко различные, уклоненные в противополож­ные стороны от нормы, но те процессы, от которых в наибольшей степени зависит продолжение рода, снабжались пищей и количественно и качественно

близко к норме. Ведь размер семян у этих в тысячу раз различающихся по весу друг от друга кустов по­лучился почти один и тот же. Далее, зародыши в этих семенах, как самая главная часть, еще меньше разни­лись друг от друга. И, наконец, наиболее существен­ные части зародышей, наверное, еще в меньшей степе­ни разнились».

Все это совершенно естественно и закономерно. В здоровом организме, пишет академик Т. Д. Лысенко, невозможна «уравниловка» в снабжении различных процессов нужными элементами пищи. Наиболее важ­ные процессы и органы наиболее строго оберегаются и от нехватки и от избытка питания.

У животных, как и у растений, здесь всемерно со­блюдается и количественная и качественная норма.