Он уставился на нее откровенно, склонив голову набок.
— Сейчас, ты можешь не осознавать этого, — сказал он. — Но ты и я, ну, мы встречались раньше.
Изобель обнаружила, что снова смотрит в дыру на щеке Пинфаверса, ее взгляд прикован к его алым зубам и движениям его челюсти, когда он говорил. Там не было ни мышц, ни сухожилий, ни хрящей — ничего, чтобы держать все это вместе, только пустая чернота.
Он поднял когтистый палец и показал на недостающую часть его лица.
— О, не позволяй этому беспокоить тебя. Это случается и с лучшими из нас.
— Что ты здесь делаешь? — спросила она.
Брэд фыркнул.
— Я сижу здесь.
— А то, — согласилась Алиса, нанося еще один слой лака на ноготь большого пальца.
— Мне нравятся твои друзья, — сказал Пинфаверс. — Особенно этот великан.
Он протянул коготь к лицу Брэда, слегка ткнув им в ухо. Изобель в ужасе наблюдала, как Брэд напоролся на несуществующую угрозу.
— Прекрати.
Пинфаверс убрал руку, используя тот же коготь, чтобы сейчас показать им на нее.
— Никогда не думал, что ты ревнивая.
— Не прикасайся к нему снова.
Вдруг Брэд широко улыбнулся. Неожиданное выражение лица так поразило Изобель, что она на мгновение отвлеклась от странности, которую излучал Пинфаверс.
— Ах, я думал, что можно что-то сделать с твоим возвращением. Не видел его лица весь день, так что он, должно быть, рассказал тебе.
Изобель перевела свой взгляд обратно на Брэда, ее концентрация уменьшалась из-за его самодовольного выражения. Его интонация на слове «он» могла означать только одного человека.
— Ч-что?
— Ах, ох, — сказал Марк, откусывая кусок своего ролла.
«Подождите, — подумала Изобель. — Что я пропустила? Что происходит?»
Она посмотрела на Алису в поисках разъяснений, но осознала свою ошибку, когда та, возвращаясь к своим ногтям, сверкнула лишь понимающей улыбкой.
— О чем ты говоришь? — спросила она их троих. — Что происходит? — сказала она, на этот раз, обращаясь к Пинфаверсу.
Существо подмигнуло, и постучало красными когтями по тонким белым губам, как будто он давал ей понять, что лучшая часть только начинается.
— Ну что ж, — сказал Брэд. Он вытер руки салфеткой, потом скомкал ее и швырнул на свой поднос. — Давай посмотрим, Из. — Он отодвинул поднос и сложил руки на столе. — Мы схватили твоего маленького парня-кровососа прошлой ночью, после того, как он бросил тебя, вот что. Он… эмм… не упоминал тебе что-нибудь насчет этого? Видишь ли, Марк и я делаем на это ставки. Я сказал, что он сразу же к тебе побежит, но Марк... Марк дает ему презумпцию невиновности.
Изобель тупо смотрела, как Марк наклонился, чтобы что-то прошептать Брэду, но она не могла понять что. Они разразились смехом. Пинфаверс тоже прислушивался, сложив руки на столе, подражая позе Брэда.
— Мы поджидали его у твоего дома, потом последовали за ним, — сказал Марк, как будто это было так просто.
— Я чувствовал, что нам нужно поговорить. Один-на-один, — объяснил Брэд. — О порче личного имущества.
— Мы предоставили ему выбор, — сказал Марк
— Да. Мы были очень дипломатичны, — кивнул Брэд.
— Он удивил нас, — сказал Марк с почти признательными нотками в его голосе.
— Да-а, мы были уверены, что он разозлится и предпочтет нас своей испорченной машине.
Марк покачал головой.
— Но он этого не сделал.
— Нет. Он этого не сделал.
— Ты гордиться им, Из.
— Да, — признался Брэд. — Мы были приятно поражены.
Ее горло сжалось.
— Вы лжете.
— Нет, — сказал Брэд. — Нет, Из, мы не лжем. — Он наклонился вперед, загораживая Пинфаверса от ее взгляда, пристально смотря в ее глаза. Он понизил голос. — И не уходи с мыслью, что это было из-за тебя, потому что это не так. Он заслужил это, и ты знаешь, что он сделал, так же хорошо, как и я.
На этих словах, Изобель почувствовала, как жар внутри нее устремляется вверх и щелкает, словно электрический кабель.
— Ты еще не понял этого? — Прежде чем она смогла остановить себя, она рванула к нему и опрокинула его колу. Лед выпал из высокой белой кружки, жидкость выплеснулась на стол. Алиса взвизгнула и отодвинулась. Брэд вскочил со стула, когда содовая потекла по его коленям. — Он не трогал твою машину! — крикнула она. — И я знаю, что ты лжешь!
Он забавляется с ней. Он просто пытается вывести ее из себя. Она видела Ворена двадцать минут назад. Он был в порядке.
Или, может быть, начала размышлять она, поэтому он так медленно садился на стул. Может быть, именно поэтому он отказался снимать очки. Может быть, поэтому он избегал ее.
— Разве это выглядит так, что я вру? — Он вышел из-за стола, чтобы возвышаться над ней. Ее взгляд метнулся на Пинфаверса, который наблюдал немигающим взглядом. Подняв мизинец, Брэд направил его на большой кровавый волдырь, на верхней губе, на который она не обратила внимания до сих пор. Брэд играл в футбол, поэтому она привыкла видеть его с царапинами и синяками.
— Эй! — послышался крик мистера Нотта с дальнего конца столовой, и вслед за ним тяжелый, быстрый звон ключей.
Брэд нагнулся, чтобы проговорить ей на ухо. Она почувствовала, что бессильна что-либо сделать, кроме как слушать.
— Он был настоящим посмешищем в этом. Он только ударил меня один раз, но к тому времени я уже сделал то, что хотел и я отпустил его, потому что я сказал что-то, что мне не следовало бы говорить. Что-то насчет тебя, Из.
В ужасе, она отпрянула, и мистер Нотт, приближаясь к ним и звеня ключами, остановился, шагнув в расширенное пространство между ними. Он спросил своим глубоким, властным и обязывающим голосом:
— Что здесь происходит?
— Я пролил свою колу, сэр, — объявил Брэд внезапно тихо. Несколько смешков послышалось через стол рядом с ними. Если раньше целая столовая не наблюдала за ними, то теперь они это делали. — Это была случайность, сэр. Предматчевый нервоз.
Изобель отвела взгляд к столу, где Пинфаверс наблюдал за ней. Выражение его лица казалось более мрачным сейчас, его веселье исчезло, и бездонные черные глаза теперь угрожали поглотить ее.
— Не смотри так потеряно, чирлидер, — сказал он. — Я видел, как ты смотрела на него — на нас, я имею в виду. Я даже пытался предупредить тебя. Но ты не хотела слушать. Ты ждала, а теперь слишком поздно. Для тебя... для нас.
— Изобель, ты меня слышишь? — спросил мистер Нотт. — Я сказал, иди, займи свое место.
Изобель не двигалась. Она обнаружила, что не способна отвести взгляда от Пинфаверса, от его лица, когда оно выглядело так, будто кривится и борется с несколькими эмоциями, а потом, наконец, оно скривилось в гримасу злобы и боли. Почему это делает его вдруг таким знакомым?
— Мисс Ланли, вы оглохли сегодня? Я сказал, идите, займите свое место.
В одно мгновение Пинфаверс бросился на нее, открыв рот, черная дыра на его лице расширилась. Оскалив зубы и выпустив когти, он испустил ужасный звук, что-то между криком умирающей женщины и воем демона.
Все произошло слишком быстро, чтобы она успела закричать, слишком быстро, чтобы поднять руки, чтобы сделать хоть что-то. Его когти опустились вниз.
Изобель упала, ударившись об стол у нее за спиной. Визжащий поток летающих перьев поглотил свет. Его очертания расплылись в фиолетовый дым, и, как демон, опускающийся в ад, он исчез в полу.
Просто птица
Кровь. Где кровь? Почему у нее не было крови? Изобель осмотрела свои руки в поисках следов красной крови, ожидая, что боль пронзит ее тело в любой момент. Эти когти, они проткнули ее насквозь. Ее тело должно быть раскромсано. Все еще продолжая приходить в себя, она стояла, дрожа, как бы ожидая момента, когда она начнет разваливаться по швам. Однако этот момент не наступал. Ничего не происходило. Может быть, она была в шоке.
— Мисс Ланли, вы больны?
Это был мистер Нотт. Тихий тон его голоса заставил ее почувствовать себя наказанной. Ей хватило мгновения, чтобы понять, что в столовой стоит мертвая тишина, и, подняв глаза, она обнаружила, что все смотрят на нее.
Жар опалил ее лицо.
Она резко выпрямилась, посмотрев в лица тех, кто ел за столиком за ее спиной, об который она ударилась. Теперь на столе валялись мокрые салфетки, пролитые чашки и испорченный обед. Все смотрели на нее с выражением, колеблющимся между негодованием и какой-то неопределенностью. Это был последний удар тишины, последний момент приостановления мира.
А потом голос Алисы, ясный и резкий, разрезал эту тишину.
— Господи, Изобель, ты такая неуклюжая!
Смех. Громкий взрыв смеха разрушил эту жуткую тишину. Ужасный, мучительный, неумолимый смех. Как она снова сможет жить в этом кошмаре?
Изобель побежала к дверям. Усмехающиеся лица расплывались в ее периферийном зрении. Ей показалось, что она слышала, как Брэд прокричал что-то ей в спину, но она проигнорировала его. Она пронеслась мимо своего собственного стола, даже не посмотрев на Гвен, толкнула двойные двери и побежала по коридору.
Она толкнула дверь туалета для девочек, позволяя ей с грохотом захлопнуться за ней. Она подошла к раковине, положив руки по обе стороны от нее. Она стояла, пытаясь выровнять дыхание и борясь с приступом рвоты.
Она была сломлена. Она сошла с ума прямо перед всей столовой. Не было никакого другого объяснения этому. Что с ней случилось?
Она не могла спать прямо сейчас, не так ли?
Изобель неохотно перевела свой взгляд к зеркалу. Глядя в глубокий синий океан ее собственных голубых глаз, она поняла, что никогда раньше не чувствовала себя такой одинокой.
— Мне нужна помощь, — прошептала она. Слабая и изможденная, она смотрела, как расширились ее ноздри, когда она глубоко вздохнула. Она выдохнула через рот и закрыла глаза. — Я знаю, что ты здесь, слушаешь где-то.
Она задумалась, с кем она хотела поговорить. С Рейнольдсом? С самой собой? Вореном?
— Послушай, — сказала она. — Мне жаль, что я не слушала раньше, но я слушаю сейчас. Пожалуйста. Я не знаю, что со мной происходит. Я не знаю, что теперь реально.
Слова были сказаны, и Изобель обнаружила, что у нее открыты глаза, ее взгляд переключился на пространство за ее плечом через отражение в зеркале. Она ждала, что что-то произойдет, что он появится перед одной из дверей кабинок, одетый в черный плащ и с закрытым лицом, как он делал это раньше.
— Рейнольдс! — прошептала она, зовя его по имени.
Она услышала скрип за своей спиной и выпрямилась.
Дверь туалета со скрипом открылась, и Гвен просунула голову в дверной проем.
— Изобель, мы собираемся поговорить о том, что ты ешь на завтрак, потому что, чтобы это ни было, это ничего не сделает с твоей социальной жизнью, я могу это тебе сказать. Сейчас я хочу задать тебе только один вопрос. С тобой все в порядке?
Изобель уставилась на отражение подруги в зеркале.
— Я принесла твою сумку, — сказала Гвен. — Несмотря на овации для тебя там, я не думала, что ты вернешься, чтобы забрать ее. Что за книги ты носишь с собой? Такое впечатление, что ты таскаешь с собой печатную версию Интернета.
— Книги? — Изобель резко повернулась. Вид Гвен, протягивающий ей сумку с книгами через дверь, навел ее на мысль, которая не приходила ей в голову до этого момента. В коридоре прозвенел звонок, заканчивающий ленч пронзительным, раздражающе громким звоном. — Гвен! Ты приехала в школу на машине.
Гвен прекратила свою борьбу с сумкой Изобель.
— И обезьяны кидаются своим кормом. Изобель, ты действительно начинаешь меня пугать.
— Гвен. Одолжи мне свою машину на время.
— Ты что, обалдела? Для чего? В середине дня!
— Пожалуйста, — сказала она, протягивая руку, чтобы взять ключи.
Они пробрались в котельную, которую мистер Талбот, дворник, оставил открытой, когда убирался в столовой. Вместе с Гвен, Изобель пробежала мимо шума и тепла котла и вышла через заднюю дверь. Она закрыла ее за собой и удостоверилась по звуку щелчка, который раздался после этого, что дверь закрылась автоматически. Им придется найти другой способ выбраться отсюда.
— Это безумие, — прошептала Гвен. — Из-за тебя нас обеих исключат.
— Ты не обязана была идти за мной.
— Ох, точно, и позволить тебе уехать на папином «Кадиллаке», без какого-либо разрешения?
Они пригнулись и прокрались рядом со стеной здания и через ряды машин преподавателей к стоянке для машин учеников. Это будет самая трудная часть: сесть в машину так, чтобы никто их не заметил. Задняя часть школы Трентона была вся покрыта окнами. Тем не менее, ее мозг оценивал ситуацию. Если ее поймают, то ее схватят. Она была абсолютно уверена, что сможет отговорить Гвен от любой крупной неприятности, если ей придется, поскольку Гвен была одной из четырех школьных Национальных Заслуженных Финалистов. Однако сейчас ей нужно было найти Ворена, а после встречи с Пинфаверсом она не могла точно сказать, что компания Гвен ей не подходит.
Было только одно место, где она могла бы искать Ворена, и прямо сейчас ее не волновало, что это было против правил — покидать территорию школы. Ее не волновало даже то, что она должна быть готова выступать вместе с командой перед всей школой меньше, чем через час.
По крайней мере, у нее был план. Она была вполне уверена, что если они смогут уйти из школы незамеченными, если они дождутся конца пятого урока, чтобы вернуться, когда все в школе будут стучать по шкафчикам и отправятся в тренажерный зал на предматчевую установку, у них все получится.
Низко пригнувшись, они прокладывали свой путь между рядами автомобилей.
— Могла бы надеть что-то менее бросающееся в глаза, — проворчала Гвен у нее за спиной.
— Это день соревнований. Я должна носить это!
Они продолжали идти по стороне тротуара, согнувшись, как пара крабов, двигающихся через пустынный город-призрак.
— Вон тот, — сказала Гвен, указывая на старый темно-синий Кадиллак 1990-х годов, который стоял в центре размеченного места для парковки автомобилей. По сравнению с двумя спортивными машинами, стоящими рядом и у которых стекла были ярко окрашены, эта штука больше походила на танк. Или на машину, на которой сбегают с места преступления.
— Черт побери, — сказала Изобель. — Твой папа что, из мафии?
— На самом деле, он врач-ортодонт.
Они разделились, пересекая последнее пустое пространство, и Гвен боком подошла к двери водителя, а Изобель — к пассажирской. Они оставались согнувшимися, когда Гвен вставила ключ и открыла дверцу машины. Она скользнула внутрь и, сгорбившись на сидении водителя, протянула руку, чтобы поднять замок на пассажирской двери. Изобель взялась за ручку и нажала на серебряную кнопку, пока она не почувствовала, как замок открылся. Она отпрянула назад, чтобы открыть дверь, но остановилась, увидев что-то в зеркале заднего вида. На стоянке был кто-то еще. Она повернула голову, чтобы посмотреть.
Он находился не более чем в десяти метрах от нее, сидя на капоте черного БМВ. Парень с кровавыми волосами, одетый во все черное, как Пинфаверс, только это был не он. Это не мог быть он, потому что в отличие от Пинфаверса, у этого парня не отсутствовал кусок щеки. Зато отсутствовал целый глаз. Даже на расстоянии Изобель могла видеть зияющее пространство, в котором должен был быть его глаз и половина его носа.
Парень, казалось, не замечал ни ее, ни Гвен. Он был занят, поедая что-то, его рот был перепачкан в алой крови. Он держал что-то — какой-то кровавый серый кусок — между своими руками, его острые красные зубы врезались в это, разрывая плоть и разбрасывая перья.
«Птица», — поняла Изобель с тупым ужасом, почти чувствуя тошноту. Он ел птицу — одного из тех жирных голубей, которые любили ходить вразвалочку по двору в поисках маленьких крошек пищи, совершенно не подозревая, что в один прекрасный день сами могут стать едой.
Изобель распахнула дверь и забралась внутрь. Быстро закрыв ее, она заблокировала дверь, нажав на защелку.
— Давай, — сказал Изобель. — Поехали.
Гвен вставила ключ в замок зажигания и повернула его. Автомобиль заскрипел громко и жалобно, но затем оживленно заурчал. Изобель посмотрела в боковое зеркало еще раз, и ее сердце остановилось, когда она увидела существо над разорванной, кровавой птицей, которое смотрело вверх.
— Гвен, мы должны ехать. Прямо сейчас.
Гвен дала задний ход, неловко управляясь с машиной.
— Почему? Там учитель?
Изобель перевела взгляд в сторону бокового зеркала, наблюдая за тем, как он усмехнулся и медленно ступил на тротуар сначала одним ботинком. Она повернулась в своем кресле, чтобы посмотреть в заднее окно, но замерла, когда увидела только ряды припаркованных машин. Он исчез.
К облегчению Изобель, Гвен быстро сдвинулась с парковочного места и, сжимая руль обеими руками, развернулась в сторону выезда из парковки.
Птица ударилась в лобовое стекло с глухим стуком.
Гвен закричала. Она ударила по тормозам. Мгновение они сидели, находясь в полном шоке. Потом что-то переместилось, загораживая солнечный свет со стороны Изобель. Потом послышался тихий стук по ее окну.
— Что это было? — прошептала Гвен.
Изобель повернула голову, чтобы посмотреть.
Сейчас там их стояло двое. Первый из них — тот, у которого не было глаза — наклонился, чтобы приблизить свой единственный существующий глаз, черный и бездушный, к стеклу. Он уставился на нее, наблюдая за ней, как акула сквозь танк. Другой стоял позади него, но рядом, ухмыляясь, его лицо было целым, но разделенным волосной трещиной. У него была только одна рука.
Изобель почувствовала, как каждый мускул в ее теле напрягся, когда она посмотрела в этот глаз, глаз хищника, как она подумала. Он медленно поднял кулак и отогнул большой палец. Он направил его, как автостопер, в сторону, где они стояли.
Изобель тронула Гвен, которая смотрела на изуродованного голубя, сползающего вниз по лобовому стеклу, оставляя за собой липкую полосу.
— Гвен, — сказала она.
Это был призыв.
Существо без глаза схватилось за дверь, сжимая пальцами рукоятку. Она заперла дверь? Да, заперла, подумала она, когда он дернул за ручку и защелка выдержала. Слава Богу, она заперла ее.
Без предупреждения, ноги Гвен вдавились в педаль газа, и они сорвались с места. Отброшенная назад в свое кресло, Изобель услышала шипение существа, когда оно отдернуло свое руку в момент слишком быстрый для ее глаз, чтобы лучше разглядеть. Шины автомобиля Гвен завизжали, когда она, выехав со стоянки, ускорилась на главной дороге, пока они не были пойманными школьной администрацией, которая могла бы увеличить до конца их список проблем.
Изобель машинально протянула руку за спину и выдернула ремень безопасности. Она защелкнула его, снова оборачиваясь, чтобы посмотреть через плечо на заднее стекло. После их побега опавшие листья кружились от потока воздуха из аэродинамической трубы, деревья вдоль улиц удалялись. Насколько далеко она могла видеть, за ними никто не последовал. Она повернулась и увидела лицо Гвен, бледное и испуганное.
— У меня все еще осталось такое впечатление, что ты что-то не договариваешь мне, — сказала Гвен, ее глаза сузились, когда ее взгляд прошелся по мертвому голубю и его животу, распластанному по стеклу так, что можно было увидеть его совершенно белую грудную клетку. Изобель отвернулась, вдруг порадовавшись, что она не успела ничего съесть на обед. Она подалась вперед в своем кресле, чтобы попытаться найти включатель стеклоочистителей. Птица выглядела тяжелой, но она надеялась, что это сможет сработать.
— Поверни направо на следующем светофоре, — сказала Изобель, случайно выпуская струю жидкости стеклоочистителя. Мыльная синяя жидкость брызнула на стекло, смачивая голубя.
— О, фу, — пробормотала Гвен и хлопнула Изобель по руке. Она слегка притормозила и включила дворники, с легкостью находя пальцами нужную кнопку. Заняло четыре оборота, чтобы отодвинуть птицу в сторону, а затем пятый и последний оборот, чтобы полностью убрать ее с лобового стекла. Она упала на обочину с мокрым шлепком. — Следовало остаться дома сегодня, — сказала Гвен, поворачивая на светофоре по указанию Изобель. — Взять фильм на прокат. Один из тех плохих романов, которые заставляют вас блевать. Конечно, мне уже хочется блевать.
Она бросила взгляд от дороги на Изобель, потом обратно, ее брови нахмурились. Наступившая тишина дала Изобель время подумать. На данный момент она не могла держать Гвен подальше от всего этого, но в то же время она не могла одобрить ее дальнейшее участие. Она подумала о Пинфаверсе, который сидел рядом с Брэдом в столовой, потом представила его здесь, на ее месте, рядом с Гвен, которая продолжала вести машину, ничего не подозревая. Она подумала о Гвен, едущей домой. Она подумала о Кадиллаке на шоссе, о том, что не придется прикладывать больше усилий, чем легкий рывок руля, чтобы отправить автомобиль мчаться по встречному движению.
— Здесь налево, — показала Изобель.
Гвен последовала ее указаниям. Она встала на полосу движения с левым поворотом. Стрелка загорелась зеленым.
— Изобель, ты действительно увидела что-то в столовой сегодня, — спросила она. — Или ты просто играла?
Изобель сглотнула, не уверенная в том, что она должна ответить. Что она может сказать? Насколько она знала, признание «Я вижу мертвых людей» уже было занято.
— Эта птица ударилась в мое окно не случайно? Потому что, знаешь, я не думаю, что я смогу понять многое из этого. Не без обещания посылать тебе мои счета по психотерапии позже. Ты меня слушаешь, Изобель?
— Просто птица — пробормотала Изобель.
Она отвернулась из-за сказанной лжи, чтобы посмотреть в окно.
Они проехали мимо группы студентов колледжа справа, которые сгрудились на тротуаре, ожидая, что светофор на пешеходном переходе изменится. Изобель завидовала им. Они все выглядели так нормально в своих куртках и синих джинсах, в шарфах, обвязанных на их шеях, с руками, спрятанными в карманах, наверное, разговаривая об их следующих уроках или о планах на Хэллоуин, совершенно не подозревая и не зная ничего.
— Поверни здесь, — сказала Изобель на автомате, когда они добрались до пересечения с Бардстаун Роад. Гвен отклонилась, чтобы повернуть. Либо она все еще была напугана, либо она сошла с ума.
— Там, — сказала она, показывая пальцем Гвен, чтобы та съехала на обочину. Гвен последовала приказу. Она припарковала Кадиллак в парке, выключила двигатель и положила ключи на колени.
Изобель схватила ручку двери, и Гвен, видимо не готовая ждать в машине, тоже вышла. Вместе они подошли к крошечному старенькому книжному магазинчику.
Ворен должен быть здесь, подумала Изобель. Ему больше некуда идти. Если он покинул школу, это было именно тем местом, куда бы он пришел. Он будет там, и она сможет сказать ему все. Эта мысль придала ей смелости и, открыв дверь, Изобель вошла внутрь. Гвен последовала за ней.
Она уловила этот знакомый, тяжелый запах затхлого воздуха и услышала звон колокольчиков, когда дверь за ними закрылась.
— Что это за место? — прошептала Гвен. — Что мы здесь делаем? Вау, это что, первое издание?
Изобель поднесла палец к губам. Она пошла первой, и они пробирались через полки к пустому прилавку, переступая через стопки книг, не находя ни Брюса, ни Ворена. Затем она услышала этот знакомый сильный кашель. Он доносился откуда-то из задней части магазина. Изобель последовала на звук по шаткому полу в подсобное помещение магазина, полностью заставленное научной литературой, выглядящей как новой. Брюс был там между рядами, беря по одной книге из картонной коробки с надписью NON-FIC WILDLIFE, аккуратно написанной почерком Ворена со старинными закорючками. Он подносил каждую книгу, которую доставал из коробки, близко к своему лицу и осматривал беглым взглядом его зрячего глаза, прежде чем поставить ее на полку.
Изобель стояла в дверях, ожидая, что ее заметят, не желая испугать его. Гвен, отвлекшись на обстановку и книги, врезалась в нее сзади, выдавая приглушенное «уф», которое дало Изобель понять, что их игнорируют.
— Простите, мистер Брюс? Я ищу Вор…
— Его здесь нет, — проворчал он, продолжая ставить книги на полки.
Изобель опешила. Это был не тот странный мужчина, которого она помнила со своего последнего визита сюда.
— Вы знаете, где он? — попыталась она снова, приближаясь к нему.
Гвен осталась стоять на месте, наблюдая за ней, ключи от ее машины звенели между ее пальцами из-за нервных движений.
— Если бы и знал, я бы не сказал тебе.
Изобель нахмурилась, неуверенная, откуда появилась вдруг эта неприязнь. Разве он не помнит ее?
— Я... я думаю, что он в опасности.
— В опасности! — усмехнулся он. Он опустил руку вместе с книгой и, наконец, посмотрел на нее. Он пристально разглядывал ее своим здоровым глазом, нахмурившись при виде ее чирлидерской формы. Потом он снова закашлял, резче, с мокротой. — Я думаю, что кровавый нос... и лопнувшая губа говорят... что опасность уже нашла его. Полагаю, что следующим, что ты скажешь, будет то, что ты не имеешь ничего общего с этим.
Брэд. Он говорил правду. Но как это возможно, когда она видела Ворена всего час назад? Его лицо — оно было в порядке.
Брюс нахмурился, видимо, приняв ее молчание за подтверждение каких-либо подозрений, которые он скрывал. Его губы сжались в линию, дрожа от гнева.
— Я сказал тебе сейчас, что не знаю, куда он делся. Он не сказал мне ни слова, после того как пришел, как и сегодня утром. Поднялся наверх и спал до полудня. Пропустил школу. Ушел полчаса назад. Поднимись наверх и убедись в этом сама.
Разум Изобель притупился, когда он попытался осознать поток противоречивой информации. Она повернулась к двери чердака. Она была остановлена от любых движений прикосновением мягкой ладони к ее руке.
— Изобель, — сказала Гвен. — Пошли. Его здесь нет. Мы не видели его машину на улице. Мы должны идти.
Изобель повернулась, чтобы снова посмотреть на Брюса, пытаясь понять, говорит ли он правду. Если Ворен ушел только полчаса назад, то, как он мог быть в школе, чтобы представить проект? Как кто-то может находиться в двух местах одновременно? Может быть, Брюс ошибся. Он был стар. А старые люди могут все перепутать, верно?
— Разве вы не должны быть в школе? — он махнул рукой в сторону двери, как будто прогонял мух. — Я позвоню в полицию, если вы этого добиваетесь.
— Изобель, — Гвен сильнее сжала ее руку, и Изобель невольно отступила в ту сторону, куда ее потянула подруга. — Пошли, — сказала она. — Мы увидим его сегодня вечером, помнишь?
На мгновение в зрячем глазе Брюса, казалось, промелькнуло удивление. В нем мелькнул проблеск надежды, но, как угасающий уголек, искра исчезла, растворившись в горечи и затем убив надежду. Он покачал головой.
— Я слишком стар, чтобы волноваться о нем вот так. Скажи ему, что я сказал это. Скажи ему…
Снова кашель. Он был болен. Действительно болен.
Изобель стояла на месте и смотрела на него, не в состоянии сделать ничего другого. Он зашелся в безжалостном приступе кашля, и, не говоря ни слова, он прошел мимо них в основную комнату.
Он проковылял к прилавку и потянулся за коробкой бумажных платков. Изобель последовала за ним, обеспокоенная. Она хотела протянуть руку, чтобы помочь ему сесть на свое кресло за прилавком, как сделал бы Ворен. Она хотела сказать ему, что ей очень жаль, что это не было ее виной и что она найдет Ворена. Но она прикусила язык, осознавая, что это была ее вина. Она видела, как все это начиналось, или, по крайней мере, часть этого. Пинфаверс говорил с ней, прежде чем он попытался разорвать ее в клочья. И, по правде говоря, в глубине души, как она могла быть уверенной, что она найдет его?
Изобель быстро оттолкнула эту мысль. Она найдет его. Она увидит его сегодня вечером.
Она чувствовала это.
Брюс нашел свое кресло и сел на него. Он отклонился назад в нем, как будто коленные суставы больше не работали. Облака пыли поднялись вокруг него, только ухудшив его кашель. Он сердито посмотрел на Изобель, словно в этом внезапной приступе была ее вина.
— Ты... не заслуживаешь его.
Дыхание Изобель застряло у нее в горле, правда, больше всего она боялась выпустить его из своей грудной клетки в одно мгновение.
— Изобель, — сказала Гвен, снова потянув ее за руку. — Пойдем, мы должны вернуться.
Изобель оттолкнулась от прилавка. Она выдернула свою руку из руки Гвен и поспешила к передней двери. Порыв холодного воздуха ударил ей в лицо, как всплеск пресной воды.
Она сделала глубокий глоток воздуха, вдохнула так много кислорода, как ей позволили легкие.
Следом за ней Гвен вышла из магазина.
— Не слушай его, Изобель, — сказала она. — Он просто волнуется, вот и все.
— Гвен. я должна его найти. Я должна быть там сегодня вечером.
Гвен кивнула, на ее лице блеснуло торжественное выражение, словно она поняла это по-своему.
— Не волнуйся, — сказала она. — Мы найдем его.
Пойманная
Они вернулись обратно в школу, пробравшись через крыло искусства. Громкие звуки ударов о шкафчики, эхом разносились из-за приближающейся барабанной дроби марширующего оркестра и знаменщика с ассистентами, готовившихся к их паломничеству с Гамельнским крысоловом через коридоры, украшенные золотыми и голубыми лентами. Ученики выбегали из открытых дверей классов, мальчики прыгали, чтобы коснуться дверного проема на удачу, девочки кричали.
Гвен и Изобель слились с толпой, а затем разделились — Изобель отправилась в раздевалку, а Гвен присоединилась к группе людей, направляющихся к восточной лестнице. На обратном пути они договорились встретиться еще раз на игре, которая состоится этой ночью. И, пока Изобель наблюдала за тем, как ее подруга уходила, она задумалась, была ли рада Гвен избавиться от нее на время.