Она усыновила ребенка-сироту, ночные крики и плачи которого терзали ее, равно как и ее служанок. Но он хорошо держалась, несмотря на происки дьявола, делав шие вопли ребенка невыносимыми, и мольбы ее окруже ния, уговаривавшего ее отступиться. Она знала, что эти страдания были чистилищными страданиями ее мужа, явленным ей в видении.
Оставим в стороне проблемы семейных и личных отношений, отступление об имени- об этом символе людей Средневековья, - сведение в одной истории нескольких, обыкновенно различных тем: темы видения потусторонних мест наказания, темы взаимного обязательства двух живых, предусматривающего возвращение одного из них, уже умершего, для рассказа о своем опыте оставшемуся в живых, тема ребенка, мешающего спаты, и сам климат этого рассказа, бредовый, кошмарный, вполне <модернистский>. Отметим элементы, которые будут повторяться в рассказах о путешествиях или пребывании в чистилище- и которые составят часть <системы> чистилища.
Прежде всего, это инфернальный характер места, где обретается отец Гиберта и куда его мать рисковала - в видении - быть втянутой. Речь идет о месте, расположенном близ некой скважины, в другом видении - храма, откуда исходят существа дьявольского облика, черные2 дьяволы, злые духи с червями в волосах, монстры с огромными черными глазами, мир, где ужасы зрительные, слуховые и обонятельные, чудовищные видения, невыносимые звуки, зловоние смешиваются с физическими страданиями. Мир пыток, универсум кар и казней, где дает о себе знать огонь. Мир духов, утративших имена, но претерпевающих искупление в муке телесной. Мир страданий, из которого живые могут вырвать своих умерших молитвами, даяниями, евхаристийной жертвой, согласно традиционной теории заступничеств, а также разделением испытания, природа которого связана с природой совершенной ошибки. Иеще две доминирующие черты: утверждение, поиск места, еще плохо различимого в хаосе преисподней (место, скважина,
1 См.: J.-CI. Schmitt, Le saint levrier. Guincfort, guirisseur d enfant depuis le XIII slide, Paris, 1979.
2 О связи между черным цветом и дьяволом в Средние века см.: J. De-Visse, М. Mollat, Vintage du noir dans Van occidental, II., 2 vol. Fribourg, 1979.
храм, места наказаний- poenarum locos poenales locos, очевидица обращается к призраку мужа иЫcommaneret, где он обитает), выражение тесной солидарности между живыми и умершими, солидарности, прежде всего семейной, плотской, главным образом супружеской, в то время когда Церковь настойчиво утверждала слово Павла, согласно которому супруг и супруга суть единая плоть. Подразумевается и духовная семья, подобная той, которая объединяет обращенную и старую женщину, помогавшую ей в ее обращении. Наконец, узловой момент системы, общее искупление ошибок через муки, являющиеся одновременно и наказанием и очищением. Эти страдания являются очищающими страданиями человека (molestias istas molestiarum homittis).
Видения Альберика - и Тнугдала были более литературными, более традиционными, но исполненными огромной силой воображения.
2. В Монте-Кассино: Альберик Сеттефратийский
Альберик Сеттефратийский (р. 1100) в возрасте десяти лет имел видение во время болезни, когда девять дней и девять ночей оставался в коме. Поступив в знаменитый бенедиктинский монастырь Монте-Кассино во времена аббатства Герарда (1111-1137), он рассказал о своем видении монаху* Гидону, который его записал. Но переходя из рук в руки, из уст в уста, этот рассказ был искажен, и аббат Сеньоретто (1127-1137) посоветовал Альберику заново записать его с помощью Петра Диакона. В этом виде он дошел до нас1. Он несет в себе следы видений, которые были известны в Монте-Кассино: <Страсти Перпетуи и Фелицаты>, <Видение Вет-ти>, <Видение святого Фурси>, <Видение святого Бран-дана>. Были попытки выделить в нем мусульманские влияния, но таковые могли быть сугубо частными, поt Текст опубликован Домом Мауро Ингуанезом в Miscellanea Cassinese, IX, 1932, p. 83-103, с сопроводительной статьей D.A. Mirra
скольку мусульманская эсхатология отводит ад неверным и многобожникам и не обнаруживает признаки чистилища1.
Святой Петр в сопровождении двух ангелов, Эммануила и Элоя, явились юному Альберику, вознесенному в воздух белым голубем, и увлекли его к местам наказаний и ада (loco penarum et inferni), чтобы показать ему их.
Рассказ об этом видении кажется бесконечным2. Мне остается только резюмировать его, но хотелось бы по возможности не отходить от оригинального текста ради сохранения точности пополняющих наш запас воображаемого образов, и впечатления бесцельной прогулки, которая, несмотря на руководство святого Петра, создавало путешествие монаха. Это беспорядочное блуждание позволит лучше оценить систему, в рамках которой вскоре возникнет чистилище.
Сначала Альберик увидел полыхающее огненными клубами и раскаленными испарениями место, где очищались души младенцев, умерших на первом году жизни. Наказания там были легкими, поскольку у них не было времени много нагрешить. Кривая грехов, в сущности, соответствует годам жизни. Она возрастает, накапливая проступки в юности и зрелом возрасте, затем идет на спад по мере старения. Время, проведенное в местах очищения, пропорционально количеству грехов, а стало быть, возрасту, в котором приняли смерть подвергаемые карам покойники. Дети до года пребывают в этих местах семь дней, двухлетние - четырнадцать, и так далее (Альберик избегает дальнейших уточнений, поскольку следование пропорциональной прогрессии, несомненно, породило бы сложные проблемы).
1 По поводу мусульманских влияний см.: М. А. Palacio, La Escatologia musulmana en la et la qucstionc delle fonti arabo-spagnolc dclle Divina Comedia, Rome, 1949. Об отсутствии чистилища в исламе см.:?. Blochet in Revue de Vhistoire des religions, 20, t. 40, Paris, 1899, p. 12; а также M. Arkoun, J. Le Goff, T. Fahd, M. Rodinson VEtrange et le Merveillcux dans Г Islam medieval, Paris, 1978. p. 100-101.
2 Он занимает двадцать печатных страниц.
Затем он увидел ледяную долину, где мучаются прелюбодеи, кровосмесители и прочие развратники и сластолюбцы. За ней была другая долина, полная тернистых зарослей, где женщины, отказавшиеся вскармливать грудью младенцев, подвешены за груди, в которые впиваются шеи, там же горят подвешенные за волосы женщины, виновные в супружеской измене. Затем шла железная лестница с огненными ступенями, у подножия которой находился бассейн> полный кипящей смолы: по ней поднимались и опускались мужья, имевшие плотскую близость с женами в запретные (праздничные и воскресные) дни. Потом была печь с серным пламенем, где томились господа, которые обращались с подданными не повелительно, а тиранически, и женщины, повинные в детоубийстве и аборте. После этой печи появилось огненное, на вид крова вое озеро. Умерших без покаяния убийц низвергали туда после ношения в течение трех лет подвешенного на шею образа жертвы. В соседнем огромном бассейне, полном меди, олова, свинца, серы и кипящей смолы, горели в течение разных сроков, от 3 до 80 лет, епископы, попечители и старосты церквей, позволявшие совершать службы священникам-клятвопреступникам, прелюбодеям или отлученным от церкви.
Затем Альберик был приведен к находящейся вблизи ада полной жуткой тьмы скважине, откуда исходил смрад, крики и стоны. Возле ада сидел на цепи огромный дракон> огненная пасть которого поглощала души, словно бы это были рои мух. Непроницаемый мрак не давал различить, куда уходили души: во мрак или прямо в ад. Проводники сообщили Альберику, что там обретаются Иуда, Анна> Кайафа, Ирод и прочие осужденные без суда грешники, В другой долине святотатцы горели в огненном озере, виновные в симонии - в жерле> полыхавшем вспышками пламени. В следующем ужасном месте, мрачном и зловонном, полном сполохов пламени, змей, драконов> пронзительных воплей и жутких стонов> подвергались очищению души тех, кто покинул свой духовный или монашеский сан> не принес покаяния, совершил клятвопреступление, прелюбодеяние, святотатство, лжесвидетельство и другие <преступления>. Здесь их очищали пропорционально грехам, как бы из золота, свинца, олова или других материалов, сообразно сказанному Павлом в Первом послании коринфянам.
В большом черном озере, полном серной воды, змей и драконов, демоны били змеями по губам, лицу и голове толпу лжесвидетелей. Неподалеку два демона в облике собаки и льва изрыгая из пасти жгучее дыхание, повергали во всякого рода пытки души, оказавшиеся в пределах досягаемости.
Внезапно прилетела огромная птица, несущая на крыльях старого маленького монаха, она сбросила его во тьму адского жерла, где его тотчас облепили демоны, но птица налетела вновь, чтобы вырвать его у них.
В этот момент святой Петр объявил Альберику, что оставляет его с двумя ангелами. Помертвевший от страха, он, в свою очередь, подвергся нападению безобразного демона, который пытался утащить его в ад, но святой Петр вернулся, чтобы освободить Альберика и перенести его в райское место.
Прежде чем перейти к описанию рая, Альберик сделал еще несколько уточнений о том, что он видел в местах наказания.
Он видел воров и грабителей в оковах, голых, неспособных выпрямиться из-за огненных цепей, притягивающих к их шеям руки и ноги. Он видел большую огненную реку, вытекающую из ада, а над рекой - железный мост, расширявшийся, когда по нему легко и быстро проходили души праведников, и сужавшийся до толщины нити, когда По нему шли грешники, которые падали в реку и обретались в ней до тех пор, пока очищенные и поджаренные, как мясо, не получали, наконец, возможность пересечь мост. Святой Петр открыл ему, что река и мост именуются чистилищными.
1 Изданный текст гласит: Hoc autem insinuante apostolo, purgatorii потен habere cognovi. Я думаю, подразумевая fJuminis: <Я узнал, что она носит имя (реки) чистилищной>. Действительно, эта глава носит название), согласно издателю, соответствующее манускрипту. В качестве прилагательного в родительном падеже со ссылкой на данный фрагмент purgatorii {purgatorius) фигурирует в картотеке нового глоссария Дю Канжа.
Далее святой Петр сказал Альберику, что человек не должен никогда отчаиваться, как бы ни были велики его
преступления, ибо все можно искупить покаянием. Наконец апостол показал Альберику поле, столь широкое, что потребовалось бы три дня и три ночи, чтобы его пересечь, и столь густо усеянное колючками, что некуда было ступить ногой. На поле бесчинствовал гигантский дракон, дьявол придал ему облик рыцаря, держащего в руке огромную змею. Сим дьявол преследовал всякую душу, оказавшуюся на поле, избивая ее своей змеей. Когда душа проходила достаточно для избавления от грехов, ее маршрут становился легче, она получала возможность ускользнуть.
Из мест чистилищных Альберик перешел в более радостные места.
Души, ставшие достойными обрести refrigerium, проникают на поле, полное удовольствия и радости, аромата лилий и роз. Посереди поля находится рай, куда души войдут не раньше последнего судилища, если не считать ангелов и святых, которых бессудно принимают на шестое небо. Самый славный из находящихся здесь святых - святой Бенедикт, а самые славные из всех, кто находится на этом поле, - монахи. Проводники Альберика возносили хвалу монахам, описывая программу жизни, которой должно следовать, чтобы заслужить славу. Они обязаны неизменно хранить любовь к Богу и ближнему, но их программа главным образом негативна: они.должны выносить оскорбления и гонения, сопротивляться дьявольским соблазнам, работать собственными руками, не гонясь за богатством, противостоять порокам, пребывать в постоянном страхе. Затем святой Петр, указав на три самых страшных греха: чревоугодие (gula), жадность (cup i das) и гордыня (superbia), проводил Альберика через семь небес, всякий раз давая некоторые пояснения, кроме шестого, являющегося обителью ангелов, архангелов и святых, и седьмого, где находится престол Бога, Наконец, голубь доставил его в место, окруженное высокой стеной, с высоты которой можно было видеть, что внутри, но,
как всякому человеку, запретил рассказывать о том, что он там увидел1.
Отбросим в этом рассказе мозаику вдохновлявших его литературных источников и воодушевлявший его бене-диктинский патриотизм. С точки зрения генезиса чистилища эта история имеет ограниченный интерес, но заслуживает внимания в пределах своих границ и умолчаний.
Конечно, рассказ крайне запутан, что придает географии потустороннего мира еще более неясный образ. Альберик далек от концепции третьего царства загробного мира. Его потусторонний мир необыкновенно много-ячеист, в нем, по воле святого Петра, сменяют друг друга места наказаний, жерло ада, рай, а также земные края. Но <местам наказаний>, через которые в конечном счете лежит путь к спасению, отведена значительная роль. Приблизительный (в силу невероятной запутанности рассказа) подсчет позволяет узнать, что из пятидесяти <глав> шестнадцать посвящены тому, что станет чистилищем, двенадцать - раю и смежным с ним местам и только одна - аду, собственно говоря.
Относительно <теории> чистилищных мест видение практически безмолвствует или, в лучшем случае, предлагает лишь весьма примитивную теологию. Все грехи ведут в места оные, но любой грех искупим. Роль покаяния превозносится, но не ясно, какая доля отводится земному покаянию, а какая - искуплению в местах наказаний. Не проведено разграничение между грехами тяжкими и легкими (расслоения между смертными и ее-ниальными грехами еще не существовало); see/era, преступления, согласно святому Августину, ведущие прямо в ад, в данном случае, очевидно, искупаются преимущественно наказаниями временными, но инфернальными.
1 Хотя нет прямого указания, но запрещение, очевидно, восходит к святому Павлу (2 Кор. 12:2-4). Вот завершение путешествия: святой Петр в конце концов проводит Альберика по 51 земной провинции бывшей Римской империи, где показывает ему храмы святых и поучительные mirabilia. Рассказ заканчивается описанием святого Петра, различными речами апостола, возвращением души Альберика в тело, видением его матери, молившейся иконе святого Павла за его выздоровление, и его поступлением в монастырь Монте-Кассино.
1 Visio Tnugdalij ed. Albrecht Wagner, Erlangen, 1882.
Наконец, нет сведений относительно мест наказаний после искупления, в раю, но райское преддверие предстает как поле счастья.
Однако очищению post mortem отведено большое место, а в отношении реки и моста Альберик использовал термин <чистилищные> таким образом, что эпитет кажется очень близким существительному, и, хотя числовая символика запутана, присутствует отчетливая тенденция к бухгалтерии потустороннего мира, к пропорциональному соотношению между грехом, совершенным на земле, и временем искупления в ином мире.
Коротко говоря, есть впечатление, что автор или авторы этого видения принадлежали к архаической монастырской среде, которая через свою традиционную культуру - включая старое понятие refrigerium - не пришла к упорядочению данной тенденции в пользу потустороннего очищения, воздействие которого испытывала.
Аналогичное впечатление обнаруживается на другом географическом полюсе бенедиктинского ордена в ирландском видении Тнугдала1.
3. В Ирландии: Тнугдалов потусторонний мир без чистилища
Потусторонний мир Тнугдала - его путешествие не содержит земного эпизода - упорядочен несколько лучше, нежели загробный мир Альберика. Как и будущий кассинианский монах, Тнугдал проходит сначала вереницей мест, где мучаются различные категории грешников: убийцы, предатели, скряги, воры, похитители, обжоры, развратники. Места их наказаний были необыкновенно огромными: глубокие равнины, очень высокая гора, очень большое озеро, необъятный дом. С легкой руки Данте гора обретет особенную популярность. Души там подвергались чередованию зноя и стужи. Царили мрак и смрад. Чудовищные звери усугубляли ужас. Один такой зверь, восседая в ледяном озере, огненной пастью пожирал души, переваривал их, а затем изрыгал обратно (старое индоевропейское наследие), и эти перевоплощенные души имели очень острые клювы, которыми раздирали собственные тела. Жертвами этого зверя были развратники, в особенности развратники монастырские. В образах в духе Пиранези, Тнугдал видит души обжор, пекущихся как хлеба в огромной печи, а души, накопивших грех на грех, подвергаются обработке жестокого кузнеца по имени Вулкан в шумной долине кузниц. Таким образом, наряду со специфичностью грехов и пороков, выделено понятие количества прегрешений, и - как знак времени XII века, увлеченного правосудием, - ангел указывает перепуганному Тнугдалу, что Бог от этого не менее милосерден и, главное, справедлив: <Здесь, - говорит он, - каждый страдает пропорционально собственным заслугам согласно вердикту правосудия>.
Вдоль глубокой пропасти шел спуск в нижний ад, заявлявший о себе ужасом, холодом, смрадом и мраком, несравненно высшими, чем все, что Тнугдал испытал ранее. Он увидел прямоугольный ров, подобный цистерне, откуда полыхало коптящее зловонное пламя, исторгавшее демонов и похожие на искры души, которые взлетали, угасали и вновь низвергались в бездну. Он подобрался к самим вратам ада и получил исключительное для живого право увидеть то, что не видели погруженные во мрак проклятые, тем более что они не видели его самого. И он увидел князя тьмы, зверя огромнее, чем любой другой из виденных им.
Затем смрад и мрак рассеялись, Тнугдал и его ангел обнаружили у подножия высокой стены множество печальных мужчин и женщин под дождем и ветром. Ангел объяснил Тнугдалу, что это не совсем дурные, они пытались жить достойно, но не раздавали бедным от благ мирских, а посему должны ожидать несколько лет под дождем, чтобы сподобиться блаженного покоя (requies bona). Пройдя за стену через дверь, Тнугдал и его спутник обнаружили прекрасное, ароматное, цветущее, залитое светом и приятное поле, где радостно резвилось множество мужчин и женщин. Это были не вполне добродетельные, заслужившие избавление от мук ада, но еще не достойные причисления к лику святых. Посереди поля находился источник молодости, вода которого давала вечную жизнь.
Здесь обнаруживается весьма любопытное упоминание о легендарных ирландских королях- очевидно, Тнугдал считал их историческими - порочных, но раскаявшихся, или добродетельных, но совершивших ошибки. Они пребывали там в процессе или в завершении процесса искупления. Если видение Альберика вдохновлял бенедиктинский патриотизм, то здесь проявился ирландский <национализм>. Кроме того, здесь дает о себе знать традиция назидания королям, политического использования потустороннего мира, уже встречавшаяся в <Видении Карла Толстого>. Существование чистилищного места (слово еще не произнесено) допускало умеренную критику монархии, почитаемой и поносимой одновременно.
Вот короли Домахус и Конхобар, безудержно жестокие и отчаянно враждовавшие друг с другом, вдруг сделавшиеся добрыми друзьями и раскаявшиеся перед смертью. Следует ли в этом усмотреть призыв к единению ирландских кланов? Вот, сверх всего, король Кормахус (Кормак), сидящий на троне в великолепном доме со стенами из золота и серебра, без окон и дверей, куда входили все желавшие. Прислуживали ему бедные и странники, которым он раздавал свое добро при жизни. Но чуть погодя дом объяла тьма, все его обитатели впали в уныние, король прослезился, поднялся и удалился. Все души, воздев руки к небу, взмолились: <Помилуй, Господи, раба твоего!> Вот и король, охваченный огнем до пояса, а выше покрытый власяницей. Ангел пояснил: ежедневно король страдает в течение трех часов и отдыхает в течение двадцати одного часа. Он страдает ниже пояса за прелюбодейство, а выше - за то, что велел убить одного близкого святому Патрику графа, и за клят-вопреступничество. Все прочие грехи были ему отпущены.
Наконец Тнугдал и ангел добрались до рая, состоящего из трех окруженных стенами мест. Серебряная стена окружала обитель благочестивых супругов, золотая - мучеников и беспорочных, монахов и монахинь, попечителей и строителей церквей, стена из драгоценных камней - обитель девственниц и девяти ангельских чинов, святого исповедника Руадана, святого Патрика и четырех епископов (ирландских!). На этом видении душа Тнугдала вернулась в тело.
Видение Тнугдала свидетельствует, что, хотя география потустороннего мира осталась дробной, ад, собственно говоря, оказался неделимым только потому, что не был посещен, однако обособление чистилищных мест тяготело к упорядочению согласно трем принципам. Первый - географический: чередование контрастных с точки зрения рельефа и температуры мест. Второй - моральный: распределение очищаемых в зависимости от рода пороков. Третий-собственно религиозный, если не сказать теологический: классификация людей по четырем категориям: совершенно добродетельные, тотчас после смерти идущие в рай; совершенно дурные, немедленно после смерти и индивидуального осуждения (Тнугдал подчеркивает, что проклятые <уже были судимы>) отправляющиеся в ад; не вполне добродетельные; и не вполне дурные. Но у Тнугдала нет ясности по этому предмету. Бели понимать его буквально, то две последние категории выделены из совокупности грешников, истязаемых в верхнем аду. Тнугдал не делает даже намека на то, что не вполне дурные будут проходить через места наказаний, он ограничивается тем, что заставляет их провести <несколько лет> под дождем и ветром, страдая от голода и жажды. Что касается не вполне добродетельных, то ангел прямо сообщает Тнугдалу, что <они избавлены от мук ада>, но еще не заслужили Пребывания в настоящем раю.
Тем более удивляет отсутствие к данному моменту идеи (и слова) очищения. Своим видением Тнугдал неудачно пытался упорядочить совокупность литературных и теологических наследий, которые он так и не сумел привести к общему знаменателю. С одной стороны, налицо существование двух адов, но ему не удалось уточнить роль верхнего ада. С другой стороны, налицо августинская теология четырех категорий людей относительно добра или зла. Но не сумев их пристроить в верхнем аду, он развел их по весьма странным местам, стремясь к пятичленной регионализации потустороннего мира, соответствовавшей одному из наметившихся в XII веке вариантов перепланировки того света. Наиболее слабым местом этой концепции (я позволяю себе употреблять оценочные выражения, поскольку считаю, что связность системы чистилища была важным
элементом его успеха среди клириков и простонародья в эпоху <осмысления)>) является то, что Тнугдал не связал места ожидания (и более или менее смягченного искупления) не совсем добродетельных и не совсем порочных с местами нижнего ада. Успешное преодоление одних, зятем других мест дало бы конкретное решение августин-ским положениям. Тнугдал не сделал этого, вероятно, не только потому, что его концепция пространства еще была неясной, но главным образом потому, что ему мешала концепция времени (неотделимого от пространства). Для него потусторонний мир оставался подчиненным эсхатологическому времени, которое могло иметь лишь очень слабое сходство с земным, историческим временем. То здесь, то там проскальзывают периоды по <несколько лет> в загробном мире, но упорядоченная последовательность отсутствует. Бремя загробного мира не унифицировано, а двойное время человека на том и этом свете меньше.
4. Находка в Ирландии: <Чистилище святого Патрика>
Четвертое воображаемое путешествие хотя и было сочинено монахом - на сей раз цистерцианцем, - вносит в набор традиционных черт важные новшества. Главное: чистилище здесь названо как одно из трех мест потустороннего мира. Сочинение, которому в истории чистилища принадлежит главное место> поскольку оно сыграло важную, если не решающую роль в его успехе, -это знаменитое <Чистилище святого Патрика>1.
1 было дважды издано н XVII и.: Мессии-гэмом в его вконецмузеяБританскогоманускриптавариантывЕоригинальномублизкийсамыйкакрассматриватьможнокоторыйманускриптатекстКолгэномизданнымтекстомнарядуМаллизданияСовременныеегоКолгэномДжономиезуитомвоспроизведенобылоизданиеэто
Автор - монах> именуемый Г. (инициал, который Матфей Парижский в XIII веке произвольно трансформировал в Генрику с, Генрих), проживавший на момент создания своего произведения в цистерцианском монастыре Сэлтри, в Хантингтоншире. Цистерцианский аббат из Сартиса (ныне Вордон в Бедфордшире) попросил его записать эту историю. Он узнал ее от другого монаха, Гильберта. Гильберт был отправлен в Ирландию аббатом цистерцианского монастыря в Луде (ныне Лаут-парк в Хантингтоншире), Гервазием, чтобы найти там подходящее место для основания монастыря. Поскольку Гильберт не знал ирландского, то в качестве переводчика и телохранителя он взял в спутники рыцаря Овей на, рассказавшего ему о своем приключении в Чистилище святого Патрика.
В преамбуле своего трактата Г. из Сэлтри напоминает, ссылаясь на святого Августина и особенно Григория Великого, насколько рассказы о видениях и откровения о загробном мире могут быть полезными для наставления живых. В частности, это относится к различным формам наказания, именуемого (карой) чистилищной
stcrdam, 1927 (автор опубликовал текст манускрипта XV в. из Утрехта, и в приложении исправленную версию манускрипта Arundel 292); и издание Варнке 1938 г. Я использовал издание Малла. в его латинских или диалектных версиях (особенно английских и французских - выделим перевод Марии Французской LEspurgatoirc saint Patriz>) повлекло за собой множество исследований. Большая часть из них включает этот текст в историю верований о загробном мире, начиная с Античности, и в фольклор. Недостаточно критичные и на сегодня устаревшие, эти исследования, тем не менее, остаются моделью начал критического разума. См.: Th. Wright, St. Patricks Purgatory; an essay on the legends of Purgatory, Hell and Paradise, current during the Middle Ages, London, 1844; Baring-Gould, Curious Myths of the Middle Ages, 1884, repr. Leyde, 1975: Si Patrick $ Purgatory, p. 230- 249; G. Ph. Krapp, The Legend of St. Patrick s Purgatory, its later literary history, Baltimore, 1900; Ph. de Felice, autre monde. Mythes et legendes: le Purgatoire de saint Patrice, Paris, 1906. He менее интересно исследование, рассматриваемое как самое полное: Sh. Leslie, St. Patrick s Purgatory: A record from History and Literature, London, 1932. Весьма показательна, но не связанная с нашей темой антропологическая интерпретация паломничества к Чистилищу святого Патрика в новое время - в кн.: V. et Е. Turner, Image and Pilgrimage in Christian Culture: chap. III. St. Patrick s Purgatory: Religion and Nationalism in an Archaic Pilgrimage, Oxford, 1978, p. 104-139.
(que purgatoria vocatur), которой совершившие при жизни грехи> но оставшиеся праведными очищаются и могут перейти в предназначенную им вечную жизнь. Наказания пропорциональны тяжести грехов, а также более или менее хорошей или дурной природе грешников. Этой лестнице грехов и наказаний соответствует этажность карательных мест в подземном аду, понимаемом некоторыми как узилище мрака. Места самых страшных пыток расположены внизу, места большей радости - наверху, воздаяния одновременно для средне добродетельных и средне дурных - посередине (media autem bona et mala in medio). Очевидно, что Г. из Сэлтри принял разделение на три категории (вместо четырех августинских) и представление о промежуточном.
Чистилищная кара означает большую или? меньшую, в зависимости от заслуг, пытку, а души после этого опыта получив от Бога позволение вернуться в свои земные тела, демонстрируют отметины, наподобие вещественных доказательств в качестве сувениров, удостоверений и предостережений1.
Святой Патрик без особого успеха проповедовал Евангелие упорствующим ирландцам и старался их убедить страхом ада и прелестью рая, и тогда Иисус указал ему в пустынном месте круглую и мрачную дыру (fossa) и сказал, что если одушевленный истинным духом- покаяния и веры проведет один день и одну ночь в этом провале, то он будет очищен ото всех своих грехов и сможет увидеть мучения неправедных и радости добродетельных. Святой Патрик поспешил возвести церковь возле провала, водворил там постоянных канони, ков, приказал окружить провал стеной с запертой дверью, ключ от которой хранился у приора церкви. Многие грешники приносили покаяние в этом месте со времен святого Патрика, завещавшего записывать их сообщения. Это место было названо Чистилищем святого Пат-
1 В Риме в церкви Сакре - Кер-дель-Суффражио есть небольшой <музей чистилища)>, где сохранилось двенадцать следов явления живым душ чистилища - главным образом прожженных отметин, оставленных рукой в знак огня чистилища. Эти свидетельства накапливались с конца XVIII до начала XX в. Долговременность в системе чистилища.
рика (Sancti Patricii purgatorium)\ поскольку он первым использовал его.
Обычай требовал, чтобы кандидаты на испытание. в Чистилище святого Патрика получили разрешение епископа, который сначала должен был попытаться их от этого отговорить. Если он не мог убедить их отступиться, то давал им разрешение, которое передавалось церковному приору, в свою очередь старавшемуся уговорить их избрать иное покаяние, сообщая, что многие погибли в этом испытании. Если и он терпел неудачу, то предписывал кандидату предварительно провести пятнадцать дней в молитвах в церкви. По истечении этих пятнадцати дней кандидат принимал участие в мессе, в ходе которой он причащался и получал освящение святой водой. С пением псалмов, процессия сопровождала его до чистилища, дверь которого открывал приор, напоминая о присутствии демонов и исчезновении множества предшествующих визитеров. Если кандидат упорствовал, его благословляли все священники, и, совершив крестное знамение, он входил* Настоятель запирал дверь. На другой день в то же самое время процессия возвращалась к провалу. Если кающийся выходил, то он возвращался в церковь и проводил там еще пятнадцать дней в молитвах. Если дверь оставалась закрытой, то его считали погибшим, и процессия удалялась. Здесь мы имеем дело с особой формой ордалии* Божьего суда, возможно характерной для кельтских традиций.