ПОСЛЕДНЯЯ ИСПОВЕДЬ
(Сочинение ученика 9 «А» класса средней школы №543 г. Москвы, завершенное через тридцать лет после ее окончания).
ПРОЛОГ
Однажды, лет в пятнадцать, парень сильно пожалел, что не умеет рисовать, как Кипренский. Нет, малевать акварели иногда получалось неплохо, но портреты не удавались. Такая досада!
Помнит, только проснулся. Пришел в ванную, разлепил, наконец, веки и посмотрелся в небольшое овальное зеркало на белой кафельной стене. Вдруг в памяти вспыхнула картинка из улетучившегося после пробуждения ночного кошмара.
Он идет по Новому Арбату мимо магазина «Мелодия». Навстречу немного развязной походкой движется его отражение. Оно равнодушно скользит взглядом по стволам деревьев, редким проезжающим авто и лицам встречных прохожих (судя по всему пребывает в прекрасном настроении, несмотря на хмурую погоду и мелкий моросящий дождь). Отражение не видит и не чувствует ни первого удивления нашего героя, ни возникающей оторопи, ни последующей внутренней паники, переходящей в ужас (мало того, что двойник живет своей жизнью, так еще по обе его стороны вышагивают два других, как две капли воды, похожих на него мальчика, одетых в синие болоньевые куртки, школьные брюки и кроссовки «Адидас»).
Первый – отвратительный, с уродливой гримасой на лице, все время забегает вперед, заискивающе смотрит отражению в глаза, мерзко хихикает, жестикулирует и что-то громко доказывает. Второй, отстающий на полшага, кажется чуть выше ростом. Он не сутулится, спокоен, чуть ироничен, с ясным твердым взглядом, который пронзает до мозга и костей.
Парень бросился к столу, чтобы зарисовать сюжет. Но портретист, повторяю, из него никакой. Так и осталось картина удивительного сна пылиться в музее памяти. А жаль. Такая досада.
Поклянусь хоть на Библии, хоть на Кресте,
Что родился не за пустяками:
То ль писать мне Христа на суровом холсте,
То ль волшебный разыскивать камень.
Дорогие мои, не виновно вино,
На огонь не наложено вето,
А виновен февраль - три сосны под окном
И закат, задуваемый ветром.
Ю. Визбор
И мне не нравилось то, что здесь было,
И мне не нравится то, что здесь есть.
В. Цой
Дальше произведение, никак не связанное с эпиграфом, как и положено в большой литературе.
М. Жванецкий
ЭКСПОЗИЦИЯ
- Хорошо понятен статус наблюдателя? - Молодая женщина лет тридцати в ослепительно белом топике инициировала голограмму ДНК сидящего перед ней старика.
- Я прошел инструктаж дважды.
- Устная формальность, ничего не поделаешь. В вашем положении, то есть хотела сказать, что при подготовке к «Последней исповеди», сами понимаете, в любой момент может возникнуть соблазн нарушить предсмертную клятву. Поэтому, несмотря на все имеющиеся документы, я обязана напоминать о ней до начала процедуры. Терпите мои репиты.
- Спаси Господи.
- Благодарю. А теперь взгляните, - куратор пролистала несколько экранов указательным пальцем, - основные информационные наслоения приходятся на три временных периода. Есть еще два, поменьше, и совсем крохотный - в самом начале жизни. Но детские шалости, думаю, всевышний вам и так простит. Хотя, разумеется, можно отметить любые интересующие временные точки, вплоть до зачатия.
- Здесь мне сколько?
- Годика три, полагаю.
- Пропустим, хотя интересно на себя посмотреть.
- Я тоже так думаю. Маленькие часто капризничают, и толку от них, как правило, не бывает. К тому же за время реанимации нейронных сетей столько всего всплывает в голове, что клиенты перед исповедью не могут заново вспомнить и половины актуализированной информации. Рекомендую лет четырнадцать-пятнадцать. Пубертат, первый опыт и все такое.
- Давайте. А это что за «мозоль»? - Старик показал на сильно утолщенный участок снимка.
- Чуть больше трети временного континуума. Видимо, богатый на события период. Разделим ваши семьдесят пять на три. Но, - она сделала три изящных пролистывающих движения, - этот, как вы сказали, «мозоль», достаточно большой, и покрывает еще лет пять-семь, минимум. Так что уточняйте.
- Двадцать пять и еще… три.
- Может, восемь? Возраст Христа.
- Лучше до тридцати, ну, пусть тридцать. Извините, как вас зовут? Плохо различаю, что показывает аватарка.*
*Аватарка. Начиная с 2025 года анимированная визитка, а также голосовой видеобейджик, обязательный атрибут форменной одежды персонала официальной организации или государственной структуры, содержащий информацию о сотруднике, его полномочиях, а также необходимые контактные данные.
- Нелли.
- Редкое имя для китаянки.
- Я полукровка. Это имя для белых, настоящих два: Аи и другое, которое дал мне потом отец. На русском звучит несколько вульгарно, что-то вроде «хреновой головосушки», а его значение двусмысленно даже для китайцев*, так что считайте обращение Нелли своего рода эвфемизмом, - она улыбнулась.
*Примечание (Первое имя Нелли Аи(爱) по-русски Любовь, второе Хуифен (惠芬)– мудрая и ароматная).
- Нелли, а я не мог нигде вас раньше видеть?
- Нет, у меня хорошая память на лица.
Но старик явно силился что-то вспомнить, пристально разглядывая на ее висках причудливые узоры волос, плотно спаянные у самых кончиков бронзовым лаком, отчего те выглядели как древние витые украшения.
- А на маму вы сильно похожи?
Девушка опустила глаза, в задумчивости постучала длинным остроугольным ногтем мизинца по матовому пластику стола.
- На маму, на маму… На нее больше несносным характером. Еще глаза, ушки вот маленькие и форма губ. Остальное отцовское, например, короткие волосы.
- Шутите.
- Нет. Всегда и во всем хотела быть на него похожей. Даже стриглась бобриком. Он – удивительный человек. Воспитывал меня до четырнадцати лет. Потом скоропостижно умер, как говорили. На самом деле пропал, внезапно исчез безо всяких следов. Никто до сих пор не знает, что с ним случилось. Даже мои недавние розыски не дали результатов. И это при наших-то поистине безграничных возможностях. Понимаете. Потом, до совершеннолетия, жила в разных семьях, с опекунами, любившими меня куда меньше отцовских денег. Печальная история. Что вы на меня так смотрите?
- Как?
- Ласково. Как на родную! Ваша история куда как грустнее, если вспомнить, почему здесь сидите. Давайте-ка вернемся к делам насущным.
Нелли резко поправила кулон на шее, придвинулась к столу и, облокотившись, сомкнула пальцы под подбородком. Затем приблизила сканограмму: «Дзен, крупнее 20%».
- Постойте, вы сказали, полукровка?
- Во мне течет и восточноевропейская, и чисто немецкая кровь. Прямо как и у вас. Знаете?
- Да.
- Правда, ваш гаплотип ближе к северной скандинавской гаплогруппе*.
*Группа схожих наследственных признаков, имеющих общего предка.
- Это как-то… важно?
- Коснемся чуть позже. Надо закончить с возрастами.
Итак, вашему второму будет около тридцати. Дальше тут все более-менее ровно идет, - девушка пропустила сразу несколько снимков, похожих на размноженную рентгенограмму бедренной кости. - Следующее наслоение ожидаем к инволюционному периоду. Ага, есть всплеск. Примерно лет сорок пять - пятьдесят.
- Отмечайте. Достаточно. Последние события более-менее помню. Да, вот только…
- Что?
- Они ведь меня там тоже узнают? Мои копии?
- Этого в нашей практике еще не было. Во-первых, для проходящих «Последнюю исповедь» берутся достаточно крупные временные интервалы.
Во-вторых, мозг исключает сценарий встречи человека с самим собой как невероятный. Так что если намеренно не акцентировать внимание двойников на характерных деталях: например, одинаковых татуировках, шрамах или родинках, не «угадывать» вчерашних событий, не «фокусничать» с предсказаниями судеб, сюрпризов не будет. Обещаю. Запрещается выдавать себя за мага или провидца, которому ведомо будущее каждого, то есть нельзя прямо или косвенно пытаться оберечь себя молодого от еще не свершенных ошибок. Остальные табу вам также хорошо известны, особенно предсмертная клятва. Помните, да? Станете прямо открывать собравшимся, кто они и зачем собрались, трясти каждого за воротник, мол, «ты не делай того», «а ты этого», то по скачкам на нейросомнограмме поймем, что вы нарушитель. Процедура немедленно прекратится, а обратно в лабораторию, возможно, вернется уже другой человек, проживший последние тридцать лет как-то совсем иначе. Вы же останетесь умирать в одном из параллельных миров, согласно Уиллеру-Грегхему*.
Девушка прикрепила скан с тайм-отметками к электронному договору и продиктовала стилизованному под хрустальный торшер квантовому дзен-буку данные о временных переходах.
*Примечание. Теория Уиллера-Грегхема, больше известная как многомировая интерпретация Эверетта (1957 г), предполагает существование параллельных вселенных, где действуют одни и те же законы физики, но которые находятся в разных состояниях. Возможность «соприкосновения» таких миров и переходов между ними является недоказуемым допущением.
***
От кабинета с анализатором психогенома до центрального ускорителя не меньше семи минут прогулочным шагом. Нелли использовала это время для инструкций, сокращая тем самым рабочий день. Поэтому терпеть не могла, когда вместо того, чтобы внимательно слушать, клиенты начинали пускаться в воспоминания, плакать, истово молиться, читать «Живый в помощи» или «Богородице Дево, радуйся». Любопытные особы допытывались бывших здесь историй предсмертного катарсиса, «чудес преображения и просветления», о которых якобы где-то слышали. Очень пожилые, как правило, с признаками старческого слабоумия пели псалмы вперемешку с частушками и классикой советской эстрады. Но хуже всего дело обстояло с ортодоксами из числа «миссионеров», которые пытались проповедовать Христа при любом удобном случае, призывая к покаянию даже уборочных андроидов. На эти случаи девушка отточила весьма жесткие формулировки, которые позволяли быстро прекращать балаган и переходить к делу.
Так случилось и сегодня. Коротко ответив на два-три набивших оскомину вопроса о том, как она встретила период воссоздания княжеств, и что, по ее мнению, ожидает людей при скором воцарении Кесаря на престоле Нового Рима, Нелли резко притормозила автокресло с пожилым человеком, развернула его и подытожила, глядя в глаза:
- Послушайте и поверьте на слово! У работников нашего центра, а я его работник, честное слово, нет никакого желания выслушивать от каждого приходящего на эвтаназию клиента один и тот же бред: что все мое поколение погибнет в лапах антихриста. Вы пользуетесь передовыми технологиями и новейшим оборудованием, чтобы вспомнить забытые «грехи» и подготовиться к «Последней исповеди». С нашей точки зрения, тоже бред и бессмыслица, а еще непростительная, пустая трата времени ученых, вынужденных прерывать важнейшую исследовательскую работу. Но мы идем навстречу из простых соображений, что хоть какая-то часть оставшихся мракобесов перестанет быть обузой для общества и участвовать в преступных деструктивных движениях теократического ренессанса. Верите во всеобщее воскресение? Верьте! Кесариат не запрещает безумцам выбирать небытие. Но тащить за собой в «град небесный» наше поколение, которое выбирает жизнь на века здесь, в привычном и прекрасном трехмерном пространстве, поверьте, не стоит! Так что вернемся к делу.
Куратор снова заставила автокресло бесшумно двигаться вперед по изогнутому коридору, за плавным изгибом которого где-то очень далеко терялся звук ее мексиканских алебастровых каблуков. Рассеянный свет в пульсирующих диодных кристаллах потолка создавал иллюзию инея и морозного воздуха. Кварцевые пилоны с указателями из серебристого металла на фоне белых мраморных стен выглядели ледяными глыбами, причудливо обтесанными холодным ветром. В этом «морге», как его здесь называли, просто не могло возникнуть ощущения тепла, которого так не хватало приходящим на «Последнюю исповедь» христианам.
К ним не испытывали сочувствия ни провозвестники новой эволюционной эры из числа пассионариев, которые с полнотой и воодушевлением отдались мессианской мечте об идеальном миропорядке, ни большинство обычных граждан земли, кто сделал себе контрактную прививку безо всяких идей, принимая ее как необходимость комфорта и безопасности жизни во все более агрессивной среде. Даже прятавшиеся в диких местах монахи и старообрядцы посылали «отлученным» свои проклятья за слабость духа и нестойкость в вере.
Эти жалкие, подвергнутые всеобщему остракизму противники системы абсолютной прозрачности, сумевшие избежать инъекции нанороботов, не принявшие новых социально-культурных норм и конкубината, *добровольно выбирали для себя быструю безболезненную психоделическую кончину. Не в силах сопротивляться общей травле, лишенные доступа к единой распределительной базе ресурсов и питьевой воды, они предпочитали эту «милость» Наместника Кесаря (в православном народе «Мошиаха»**) голодной, нередко мученической смерти, уготованной всем непримиримым христианам, революционерам разных мастей, оппозиционерам и одиночкам-сопротивленцам из числа особо продвинутых хакеров. Отрекаясь от мира и одновременно идя с ним на сделку, такие верующие волей-неволей становились изгоями и для своих, и для чужих.
* Конкубинат - ставший общепринятым стандарт внебрачных отношений между лицами всех полов и трансгендеров по принципам древнеримского конкубината, означавшего бесправное сожительство женщины с незамужним мужчиной.
** Мошиах – духовный лидер, царь (потомок библейского царя Давида).
Конечно, в свой последний день многие из проходящих по «моргу» искали неформального общения с персоналом Академии антропологии, хотели почувствовать поддержку или хотя бы уловить нотку сочувствия в голосе кураторов. Но нет, здесь действовала чья-то негласная директива, которая предписывала общаться с приговорившими себя к смерти, как с клиентами какой-нибудь благотворительной воскресной раздачи сэконд-хэнда: хотите – берите, а нет – проходите молча. И это правило соблюдалось неукоснительно всеми сотрудниками. Даже Нелли, наверное, самая сентиментальная из научных руководителей, умела искусно прятать душевное тепло под маской должностного цинизма.
Так было принято. И так было психологически легче.
- Ваше положение как наблюдателя, - продолжила Нелли, - не будет изменяться соответственно временным точкам фиксации прошлого. То есть вы не сможете по желанию воплощаться в каждом выбранном возрасте, как многие ошибочно думают, и становиться прежним собой на какой-то момент времени. Это не так. Просто, наблюдая за своими копиями, которых мы выбрали: мальчиком и двумя мужчинами, какими вы были раньше, вдруг начнете вспоминать прошедшее время ярко и во всей полноте. Заново откроются моральные и психологические установки тех времен, желания, поступки. Прежние мысли и фантазии нахлынут, накроют и втянут в свой водоворот.
- Откуда вы так точно знаете, что и как будет?
- Сама с собой неоднократно встречалась. Коллеги тоже. На эту тему защищены диссертации не на одну сотню терабайт облачных хранилищ Академии. Это наука, уважаемый, серьезная наука, и то, что я сейчас говорю, подтверждено сотнями экспериментов. Поэтому будьте внимательны, инструктирую для вашей же пользы.
Итак, основная задача - сосредоточиться на происходящем, вести предметные диалоги, вызывать самого себя на откровенность, выспрашивать. Только без фанатизма! Чтобы никто из вас не обиделся, не замкнулся, не ушел, или того хуже.
- В смысле?
- К сожалению, случались случаи ссор, драк и поножовщины.
- Вот как! - Старик нахмурился и в задумчивости провел шершавой рукой по широкому косому шраму на лбу. - Получается, если не найду с копиями общий язык, все напрасно?
- Увы, не исключено. Однако практика показывает, что общность интересов сплачивает компанию из параллельных реальностей куда чаще, чем ссорит. Причем более молодые лучше друг с другом контактируют. Так что большую часть отведенного на встречу времени можете вообще провести не у дел. Но даже в этом случае обязательно будете вспоминать весь жизненный путь, что, собственно, и нужно для «Последней исповеди».
Во время встречи сохраняйте спокойствие и хладнокровие. Боритесь с негативными душевными переживаниями, чтобы не зацикливаться на чем-то одном, реагируйте на происходящее спокойно и адекватно, как на давно прошедшее. Главное: нельзя, слышите меня, нельзя потакать желанию исправить что-то в своей судьбе, пытаться наставлять самого себя на путь истинный, открывать будущее, о чем вас в десятый раз предупреждаю. Тогда суперпозиция наблюдателя может быть нарушена. Если это произойдет, наши действия вам известны. Умрете без покаяния и причастия. Это – первое.
Второе. В ряде случаев при сильных эмоциональных флюктуациях растормаживание психогенома затрагивает родовую память, и события с далекими предками начинают восприниматься в контексте личного опыта. Конечно, для христиан не лишне покаяться в темных делах пращуров, считая, что души их живы, и те нуждаются в вашей молитвенной помощи, однако, сами понимаете, на самоанализ времени останется меньше. Увлечетесь чужими жизнями, забудете про свою.
- Я пойму, что мое, а что нет?
- Конечно. – Тут Нелли задумалась и даже сбавила шаг, - хотя… случалось. В этом – один из парадоксов палеопсихологии. Воспоминания о событиях тысячелетней давности от умерших пращуров бывают такими же яркими и полноценными, как сегодняшний день. Если вдруг заподозрите что-то неладное, постарайтесь мысленно вернуться к происходящему: прерванной беседе, оставленной деятельности. Смените тему разговора, умойтесь, встряхнитесь, подвигайтесь. Что-нибудь в этом духе. Помните, скандинавский гаплотип, спрашивали, важно ли это? Да, вам будет проще ориентироваться в воспоминаниях. Если услышите чужую, хоть и понятную, речь, увидите непривычную архитектуру, одежду, рыцарские доспехи, почувствуете гендерную неэдентичность, наконец, или что-то совсем из ряда вон – сразу переключайтесь.
Теперь третье. После процедуры дается достаточно времени на саму исповедь. К праотцам после выхода из этих стен вас сильно не поторопят. Покаянные часы строго не лимитируем. Практикуют три епископа. Отправитесь к любому, выбрав на свой вкус. Затем примете «дары» и умрете.
- Знаю.
Тогда начинайте думать над тем, где вам будет уютнее всего с собой повстречаться. Только покорно прошу, без храмов и борделей, митингов и молебнов, иначе процедура превратится в фарс. Какая-нибудь тихая кафешка, дача с барбекю, укромное местечко, знакомое с детства. Подумайте о нем сейчас и продолжайте думать до момента, когда, переодевшись, войдете в рабочую капсулу. И далее, после всех приготовлений, до слов «start-old-position», все мысли – только о месте встречи. Как только четко с ним определитесь, соответствующую одежду вам подберут.
В конце коридора показалась дверь. Нелли обошла автокресло и встала на отметку для сканирования. Защита ушла.
Кивнув персоналу, она развернулась и быстро зашагала обратно.
Теперь путь занял меньше четырех минут. Женщина спешно сменила обувь, сорвала с кресла пеструю накидку. Поставив кабинет на охрану отражением сетчатки, по привычке взглянула на погасший информационный экран и улыбнулась своему отражению. Теперь бегом – домой. Там в пять наполнится теплая пузырьковая ванная с лесными ароматами. Любимый камердинер «Мартин-45 h.i.Plus»* наполнит хрустальный бокал ароматным апельсиновым ликером. Будут гипнотические мелодии и новые лиганды**, которые дают за час десятки мощнейших оргазмов, каких невозможно испытать ни с одним японским андрогином, не говоря уже о простых пока что еще смертных.
* Новейшая модель многоцелевых андроидов серии Hi intellect
** Лиганды в данном узком смысле – управляющие вещества, способные передавать команды за счёт своего связывания с активными молекулярными рецепторами «центров удовольствия» головного мозга.
ГЛАВА 1. ВСТРЕЧА
Сентябрь. Любимое время года. Обожаю встречать его именно здесь, где разлив реки держит на плаву желто-красные острова, где ветер срывает с барашков волн белую пену и кидает на берег причудливыми шапками, похожими на взбитый шампунь. Когда еще не наступило время тоскливых серых облаков, осеннего холода и вечно моросящих дождей.
Закат на Волге. Как же красиво! Вечернее солнце насыщает небо красками куда гуще, чем утреннее.
Я достал из внутреннего кармана куртки подаренную покойным тестем серебристую фляжку с «Тверской горькой» и сделал глоток. Амброзия. Девять трав. Жаль, что кончается. Хотя, с другой стороны, надо бы реже прикладываться. Перебор грозит запоем, так что и реже, и меньше.
Дачники скоро месяц как разъехались. На воде не рычали моторки. Не месили грязь редких прибрежных луж «квадрики» московских мажоров. Берег очистился от рыбаков и туристов. Лишь трое сидели у костра рядом с дорогой, ведущей к реке. Наверное, местные, - догадался я. - Ни машин, ни палаток. Может, новые соседи на выходные выбрались? Придется здороваться.
- Вечер добрый, - сказал я, сбавляя шаг. Погоды дивные, джентльмены, не правда ли?
- Не то слово. Третьим будете? Малой не в счет.
- О, как!
Я подошел ближе к огню.
- Алесей, - представился незнакомый высокий мужчина лет тридцати с короткой бородкой, в светло-серых джинсах и белом свитере. Протянул пластиковый стаканчик и располагающе улыбнулся.
- Аналогично.
- Тогда за знакомство... бородатых. Малой опять же не в счет.
Подросток лет четырнадцати, сидевший спиной, не отрывая рук от чего-то лежащего перед ним на траве, чуть обернулся и сказал «здрассьте». Рядом с «малым» на пеньке расположился пожилой мужчина. Он молча приподнялся и в знак приветствия смял пятерней брезентовую панаму. Затем спешно расправил ее, сдвинув почти до самых бровей, усевшись на место. Лицо его было неуловимо знакомым.
Мы выпили. Уходить сразу было невежливо. Я присел на край толстого, без коры, сучковатого бревна и спросил:
- А что у него вид такой «сурьезный», насупленный? Ломает что-то.
- Малой-то? Мы спросили, что слушает. Не поверите, там внизу раритет. Магнитофон!
- Может на «ты», Алексей?
- О’кей. Не поверишь, у меня такой же в детстве был, «Весна 205».
Парень со злостью шандарахнул кулаком по черному корпусу, встал и еще раз с досады двинул небольшой черный ящик ногой.
- Ну-у, - протянул старик. – Не надо злиться! Подумаешь, кассету зажевал. Представь, что механизм-то живой. Только что любимые песни пел, хорошие, со смыслом. Устал немного, захворал. Ему захотелось отдохнуть-полежать, а ты его – ногой, да в живот. Вдруг совсем убил? Что теперь делать будешь без «Машины»?*
*Имеется в виду рок-группа «Машина времени».
Последние слова он произнес совсем тихо, тыча мальчишку локтем в бок.
- Да не в первый раз, - ответил тот, смутившись. – Кассета наша, постоянно жует.
- Тем более кассета. Получается, аппарат не виноват. Что из тебя вырастет, если привыкнешь слабых обижать?
Круглая борода старика улыбнулась. Он опустил стаканчик на траву, чуть наклонив белый пластик к блестящему, как только снятого с полки магазина, резиновому сапогу.
- Отец, - битый час из тебя слова не могу вытянуть, все «угу», да «эге», а тут целая проповедь, - воскликнул Алеквсей.
Я нагнулся к «покойному». – Смотри-ка, действительно раритет. – Разреши.
Поднятый агрегат был тяжелым несмотря на относительно небольшие размеры и выглядел почти новым. Пластик не затертый. Надписи свежие, окошко прозрачное. Как говорят друзья-копатели, «сохран УНК*».
* От слова «uncirculated» (необрезанный).
В кармане лежал выкидной нож. Нужно было немного приподнять крышку, и, держа «выброс» в нижнем положении, пошевелить ею вправо-влево.
- Смотря чем захворать, - Алексей снова наполнил стаканчики, - одно дело соматика, это когда, например, предохранители горят и пассики слетают. Другое – чертов характер. Мой магнитофон, например, вредным был. Очень вредным, подлым и мстительным. Пленку тянул, кассеты не отдавал, выключался, когда хотел. Я его однажды так же вот наказал за плохое поведение: отпинал и на шкаф забросил. Так он мне через неделю на голову свалился! Ни с того, ни с сего. Ну, не скотина?
- Мерзавец, - подтвердил я.
Мы выпили. Алексей извлек из пакета бутылку «Кока-колы» и протянул мне.
- Мерси, после первой не закусываю.
- Все болеют и телесно, и духовно, - покачал головой старик и уставился на меня, не моргая.
Может, знает? Мне ведь тоже показалось, что я его раньше видел. Много новых дачников появилось за последние годы. Особенно пенсионеров. Для меня все на одно лицо из за возрастной пресбиопии. * Как-никак скоро полтинник стукнет. Да и не привык я лица разглядывать.
* Пресбиопия («старческое зрение») — аномалия рефракции глаза, при которой человек не может рассмотреть или маленькие предметы на близком расстоянии.
- Кстати, да - подтвердил Алексей, - едва успев проглотить колу. - С телесным понятно, но что вы называете духовными болезнями, звучит как-то оправдательно. Категорически не согласен. Не болезни это. Они не от микробов или случайных травм, а от низменных инстинктов и похотей, которые некоторые раскармливают в себе, как хорошего борова. Лечить бесполезно. Только пинать, а лучше отстреливать.
- О чем это ты?
- О ком. О моральных уродах, которые прогнили изнутри, потеряли совесть и оскотинились до беспредела.
- Тебя кто-то обидел? - спросил я, удивившись, как в мгновение ока располагающий взгляд собеседника уступил место желвакам и недобрым складкам на лбу.
- Обидели? Не то слово, - он достал сигарету и зажигалку. Чиркнул несколько раз и с досады бросил в костер.
- Дай прикурить.
- Ты что делаешь? Рванет же. Мальчик, отойди от костра!
- Черт, машинально. Давайте отвернемся.
Прозвучал хлопок. Я достал спички.
- Обычная история для нашего времени, - продолжил Алексей, выпустив изо рта, как из паровозной трубы, клуб белого дыма. - Есть тут один землячок, дачник. Появился откуда, никто не знает. Ни друзей, ни знакомых, ни родственников у него в здешней глуши вроде не было. Поначалу дяденька хорошим казался, купил летний домик на краю деревни. Жил - рыбку удил, огород поливал. Радовался, что нашел недалеко от суетливой Москвы «медвежий угол». Здоровый образ жизни вел, на велосипеде катался, всем улыбался, со всеми здоровался. А потом передумал.
- Улыбаться?
- И здороваться тоже. Мы-то поначалу запереживали, что вдруг такое с человеком? Может, горе какое, помочь чем? Оказалось, всего-навсего жадностью, как вы изволили сказать, «заболел». Да не простой, постепенно прогрессирующей, а сразу - в терминальной стадии. Небожителем стал. «Кинул» соучредителей, влез в компаньоны какой-то «дочки» РЖД, завел замминистра для госконтрактов. Начал воровать и усердно для себя жить. Знаете, о ком говорю?
Мы с дедом согласно кивнули.
- Для начала скупил мудак весь этот пейзаж у колхозников в виде паев. Верстаем? – Алексей показал на початую бутылку.
- Не откажусь.
- А ты, отец?
- У меня осталось, благодарю.
- Скупил, разумеется, за копейки. Потом – понятно, по каким законам – вывел из «сельхозки» под строительство. Возвел для начала себе замок у поймы ручья, потом дружкам из министерства, а остальное перепродал по цене золота другим небожителям за две тысячи «зеленых» - сотка. И вот, пожалуйста, все у нас огорожено глухими заборами, куча эпохальных строек вдоль реки, будки, шлагбаумы, вечно разбитая фурами дорога. К воде не пройдешь. Сельчане рыбачить не могут. Да что рыбачить, просто купаться третьему сорту граждан свободной России приходится теперь на месте старого водопоя в виду загорающих на яхтах проституток.
Я, конечно, человек не самый бедный. Тоже люблю комфорт уединения. Когда не видно соседей, и можно ходить по участку, в чем мать родила. Но здесь в районе что, земли мало? Берег на километры тянется. Сотни гектар! Но нет же. Надо на лучшем месте, по высокому отрогу, кольцом вокруг старых домов. Чтобы на дороге сэкономить, на коммуникациях. И местным показать, кто здесь хозяин. Скотина!
Хорошо еще, убрали активиста, тьфу, в смысле, плохо, конечно. Дурацкий оксюморон. Нашли в лесу со снятыми штанами! Убили за то, что письма в прокуратуру писал и какую-то природоохранную инспекцию. Дурачок, нашел куда стучать. Движуха кончилась, не успев начаться. Так вот этих тварей лично бы расстреливал. Ногами бил, пока не посинели. И ноги, и твари, включая небожителя. Он же ни при чем окажется, к бабке не ходи, или откупится. Откупится и обязательно завершит резервацию. Жадность, скажу вам, не лечится. Этих «духовнобольных» - только истреблять, как в семнадцатом.
- Так откупился давно. - Я извлек кассету МК-60 (за ней вытянулась гармошкой светло-коричневая пленка), и протянул ее парню, который все время, не слушая, напряженно следил, чем занимаюсь, видимо переживая за сохранность магнитофона. - Насколько понимаю, речь шла о другом. Ваш… отец (на мгновение показалось, что Алексей с дедом чем-то похожи и предположил близкое родство), сказал, что нельзя быть несдержанным, потому вспышки агрессии - это признаки духовного неблагополучия, с которыми нужно бороться. Правильно понял?
Старик кивнул. Я взглянул на «малого».