Полуденное алтаранское солнце было теплым, хотя иногда плащ Ранда трепали порывы ветра. Вот уже два часа как они находились на вершине холма. Большая темная масса облаков наползала с севера, закрывая серовато-голубой небосклон, что указывало на предстоящий дождь и скорое похолодание. Всего в нескольких милях в том направлении лежал Андор – с другой стороны низких холмов, покрытых лесами из дубов, сосен и кожелистов. Эта граница повидала немало набегов с обеих сторон, заканчивающихся угоном скота. Видела ли Илэйн эту грозу в Кэймлине? Город находился в добрых ста пятидесяти милях к востоку, слишком далеко, чтобы он ощущал ее сильнее слабого присутствия в своем затылке. Все же ощущение Авиенды, находившейся в Арад Домане, было еще слабее. Он не предполагал, что Хранительницы Мудрости возьмут ее с собой. Тем не менее, среди десятков тысяч айил она была в безопасности, так же как Илэйн за стенами Кэймлина. Тай’дайшар забил копытом и помотал головой, жеребец застоялся. Ранд потрепал вороного по шее. Верхом он мог добраться до границы менее чем за час, однако сегодня их путь лежал на запад – очень короткий и очень скоро.
На сегодняшней встрече он должен был выглядеть впечатляюще, так что юноша особенно тщательно подбирал себе одежду. Однако Корона Мечей, красовавшаяся на его голове, была предназначена не только для усиления впечатления. Половина небольших мечей, скрытых среди широкой полосы лавровых листьев, была направлена остриями вниз, делая ее неудобной для ношения, постоянно напоминая о своем весе, измерявшемся в золоте и ответственности. Маленький осколок одного из этих лавровых листьев вонзался в его висок, напоминая о сражении против Шончан, где это случилось. Проигранном сражении, когда проигрыш был непозволителен. Его темно-зеленый шелковый мундир был расшит золотом по рукавам, плечам и высокому воротнику, инкрустированная золотом пряжка в форме дракона скрепляла его портупею. В руке он держал Драконов Скипетр, копье с двухфутовым древком и пышной бело-зеленой кистью под острым наконечником. Если Дочь Девяти Лун узнает в нем часть шончанского копья, она должна также увидеть вырезанных Девами драконов, обвившихся вокруг оставшейся части древка. Сегодня он не надел перчатки. Златогривые драконьи головы на тыльных сторонах его ладоней металлическим блеском сверкали на солнце. Как бы высоко не было ее положение среди Шончан, она должна знать, с кем столкнулась.
«Глупец», – раздался в его голове дикий смех Льюса Тэрина. – «Глупец, шагающий прямо в ловушку.» – Ранд проигнорировал безумца. Это вполне могла быть ловушка, однако если это и так, он был готов мгновенно переместиться. Риск стоил того. Ему было необходимо это перемирие. Он вполне мог сокрушить Шончан, однако на это понадобятся кровь и время, которых у него совсем не было. Он вновь поглядел на север. Небо над Андором прояснилось, не считая нескольких высоких белых облачков, дрейфующих по ветру. Близилась Последняя Битва. Он обязан был рискнуть.
Неподалеку от него Мин поигрывала удилами своей серой кобылы. Узы доносили ее самодовольство, что немного раздражало Ранда. Воспользовавшись его слабостью, она выманила из него обещание, от которого теперь отказывалась освобождать. Ему оставалось только нарушить его. Он должен нарушить его. Словно прочитав его мысли, Мин взглянула на него. Ее лицо в окружении достающих до плеч темных локонов, было спокойно, однако узы донесли подозрение и зарождающийся гнев. Казалось, она пытается подавить оба чувства, все же девушка начала поправлять манжеты своего украшенного вышивкой красного кафтана, словно проверяя ножи. Без сомнения, она бы не применила ни один из них против него. Конечно же, нет.
Любовь женщины бывает жестокой, – пробормотал Льюс Тэрин. – Иногда они причиняют мужчине большую боль, чем они считают сами, большую, чем осознают. Иногда они даже впоследствии сожалеют об этом. – В это мгновение он казался почти нормальным, но Ранд подавил его голос.
«Ты должен разрешить нам все тщательно разведать, Ранд ал’Тор», – произнесла Нандера. Она и две дюжины других Дев, находившихся на покрытом редкой растительностью холме, подняли свои черные вуали. У некоторых в руках были луки с наложенными на тетиву стрелами. Другая часть Дев находилась среди деревьев вокруг холма, готовая к любым неожиданностям. – «Земля пустынна вплоть до усадьбы, однако, на мой взгляд, здесь попахивает ловушкой». – Было время, когда слова, вроде «усадьба» и «поместье», в ее устах звучали неловко. Все-таки она слишком долго пробыла в мокрых землях.
«Нандера говорит правду», – мрачно пробормотала Аливия, подводя своего мерина ближе. Вероятно, златовласая женщина все еще обижалась на то, что не отправится с ним, однако ее реакция, когда она услышала родной говор в Тире, делала это невозможным. Она признавала, что была шокирована, однако утверждала, что виной тому была неожиданность. Тем не менее, он не мог снова так рисковать. – «Не доверяй никому из Высокородных, особенно дочери Императрицы, пусть живет…» – она захлопнула рот и поспешно принялась разглаживать темно-синие юбки, кривясь от того, что чуть было не произнесла. Он мог доверить Аливии свою жизнь, тем не менее у нее было слишком много глубоко укоренившихся инстинктов для того, чтобы рисковать приводить ее на встречу с женщиной, с которой он собирался встретиться. Теперь узы доносили ничем не прикрытый гнев. Мин не нравилось видеть рядом с ним Аливию.
«Я тоже считаю, что это ловушка», – сказал Башир, ослабляя в ножнах свой кривой меч. Он был облачен в сверкающие нагрудник и шлем, его шелковый серый кафтан сильно выделялся на фоне восьмидесяти одного копейщика-салдэйца, выстроившихся вокруг вершины холма. Его пышные, загнутые книзу усы словно ощетинились позади решетки забрала его шлема. – «Я отдал бы десять тысяч монет, чтобы узнать, сколько у нее там людей. И сколько дамани. Парень, эта Дочь Девяти Лун – наследница их трона». – Он был потрясен, когда Аливия рассказала об этом. Никто в Эбу Дар даже не упомянул сей факт, словно речь шла о каком-то пустяке. – «Они могут утверждать, что их влияние не распространяется так далеко на юг, однако можешь не сомневаться, с собой она привела, по крайней мере, небольшую армию, чтобы позаботиться о своей безопасности».
«И если наши разведчики наткнутся на эту армию», – спокойно отозвался Ранд», – «можем ли мы быть уверены, что их не заметят?» – Нандера презрительно фыркнула. – «Лучше признать, что не только у вас есть глаза», – сказал ей Ранд. – «Если они подумают, что мы собираемся напасть на них, чтобы похитить эту женщину, все рухнет». – Возможно, именно поэтому они хранили все в тайне. Наследница императрицы более лакомый кусочек для похитителей, чем простая высокопоставленная дворянка. – «Просто продолжайте наблюдать за округой, чтобы удостовериться, что они не застанут нас врасплох. Если все пойдет не так, как было задумано, Башир, ты знаешь, что делать. Кроме того, у нее, может, и есть армия, но и у меня тоже. И вовсе не маленькая». – На это замечание Башир согласно кивнул.
Помимо салдэйцев и Дев вершина холма была полна Аша’манов, Айз Седай и Стражей. Всех вместе их насчитывалось более двадцати пяти человек, что равнялось небольшой армии. Они на удивление легко переносили присутствие друг друга, и лишь немногие выглядели напряженно. О, Тувин, невысокая, меднокожая Красная, хмуро смотрела на Логайна, зато Габрелле, смуглая Коричневая с темно-зелеными глазами, весьма дружелюбно с ним общалась, можно сказать, даже кокетничала. Возможно, это и было причиной угрюмого вида Тувин, хотя неодобрение казалось более вероятным, чем ревность. Адриэлле и Курин обнимали друг друга за талию, хотя она была довольна высока и возвышалась над доманийцем Аша’маном, и красива, в то время как он имел довольно простую внешность и седые виски. Не говоря уже о том, что он связал узами Серую Сестру против ее желания. Белдейн, довольно молодая для шали, в которой она казалась обыкновенной салдэйкой, с немного раскосыми карими глазами, время от времени тянулась, чтобы прикоснуться к Манфору, и он каждый раз улыбался ей. То, что она связала его узами сперва шокировало, однако, по-видимому, светловолосый мужчина был вовсе не против. Ранда же никто и не подумал спросить перед тем, как связать узами.
Самыми странными из всех выглядели Дженаре, светлокожая и коренастая, в сером платье для верховой езды с красной вышивкой на юбках, и Каджима, невзрачный парень средних лет, носивший заплетенные в две косы, как у Наришмы, волосы с серебряными колокольчиками на концах. Она рассмеялась над чем-то, что говорил ей Каджима, и пробормотала в ответ что-то, заставившее в свою очередь рассмеяться его. Красная, отпускающая шутки с мужчиной, умеющим направлять! Возможно, Таим ухитрился изменить все к лучшему, независимо от того, какую при этом преследовал цель. А возможно Ранд ал’Тор живет мечтами. Айз Седай славились своей скрытностью. Но могла ли Красная так сильно притворяться?
Однако, не у всех сегодня было радужное настроение. Глаза Аяко становились почти черными, стоило ей взглянуть на Ранда. Все же это больше походило на тревогу Стража за свою Айз Седай, которой угрожала смерть. У невысокой смуглой Белой Сестры были все причины опасаться того, что Сандомер вот-вот подвергнет свою жизнь опасности. В некотором смысле узы Аша’манов отличались от уз Стража, однако в остальном были идентичны. Тем не менее, никто точно не знал, как отразится смерть Аша’мана на женщине, связанной с ним узами. Элза, тоже нахмурившись, смотрела на Ранда, одна ее рука лежала на плече высокого худого Стража Ферила, словно она удерживала за ошейник сторожевого пса, готовясь натравить его на кого-то. Не на Ранда, конечно, однако он беспокоился за любого, кто, по ее мнению, мог угрожать ему. Он отдал ей соответствующие распоряжения, и она благодаря клятве обязана была повиноваться. Тем не менее, Айз Седай почти всегда и во всем ухитрялись находить лазейки.
Мериса что-то твердо втолковывала Наришме, чуть позади верхом на лошадях сидели два ее Стража. Судя по ее жестикуляции и манере разговора, а также по тому, что она говорила негромким голосом, было совершенно ясно, что она дает ему наставления. В сложившейся ситуации Ранду это очень не нравилось, однако ничего поделать с этим было нельзя: Мериса не приносила ему никаких клятв и не станет ничего слушать, когда дело касается ее Стража. Как, впрочем, и обо всем остальном.
Кадсуане тоже наблюдала за Рандом. Они с Найнив были с ног до головы увешаны всеми своими драгоценными тер’ангриалами. У Найнив здорово получалось изображать ледяное спокойствие Айз Седай. Казалось, она хорошо напрактиковалась в этом после того, как отправила Лана туда, куда она его отправила. Конечно же, ее гнедую кобылу и кобылу Кадсуане разделяла добрая половина вершины холма. Найнив в жизни бы не созналась в этом, однако она явно опасалась Кадсуане.
Подъехал Логайн, остановив своего гарцующего вороного между Рандом и Баширом. Его лошадь была почти того же оттенка, что и его мундир с плащом. «Солнце практически в зените», – сказал он. – «Начнем?» В этих словах содержался лишь легкий намек на вопрос. Его очень раздражало получать от кого-либо приказы. Ответа он не стал дожидаться. «Сандомер!» – громко позвал он. – «Наришма!»
Мериса перед тем как позволить отъехать Наришме на мгновение придержала его за рукав, заканчивая свои наставления, что заставило Логайна нахмуриться. Загорелый Наришма со своими темными косами, с вплетенными в них колокольчиками, выглядел моложе Ранда, хотя на самом деле был несколькими годами старше. Сидя в седле своего буланого с прямой, точно клинок, спиной он кивнул Логайну как равному, от чего у последнего сделался еще более угрюмый вид. Сандомер, покраснев, что-то тихо пробормотал Аяко, а она дотронулась до его бедра, так как он уже сидел в седле. По сравнению с ним, морщинистым, с редеющими волосами и начинающей седеть аккуратной остроконечной бородой, она казалась не просто лишенной возраста, а совсем юной девушкой. Теперь на его высоком черном воротнике красовался красно-золотой дракон рядом с серебряным мечом. Каждый присутствовавший на холме был Аша’маном, даже Манфор, несмотря на то, что лишь недавно был возведен в ранг Посвященного. Тем не менее, он был одним из первых, кто явился в Черную Башню, прежде чем возникло это название. Большинство мужчин, прибывших вместе с ним, были уже мертвы. Даже Логайн признал, что Манфор заслужил это звание.
Логайну хватило здравого смысла не звать Кадсуане или Найнив, однако они и без этого подъехали ближе, присоединившись к Ранду, и расположились по обе стороны от юноши. Каждая коротко глянула на него. Их лица были столь безмятежны, что можно было подумать, будто они совершенно ни о чем не беспокоятся. Взгляды женщин встретились, и Найнив стремительно отвела глаза. Кадсуане негромко фыркнула. Мин тоже оказалась тут как тут. Это был тот самый «еще один человек» чтобы уравновесить честь. Мужчина никогда не должен давать обещаний в постели. Он открыл было рот, и она тут же выгнула бровь, в упор уставившись на него. Узы наполнились какой-то… угрозой.
«Ты будешь держаться позади меня, как только мы туда доберемся» – сказал он ей. Это было совсем не то, что он собирался сказать на самом деле.
Угроза превратилась в то, что юноша определил как любовь. По каким-то причинам сквозь узы также просачивалось веселье. – «Буду, если захочу, ты, шерстеголовый овечий пастух», – произнесла она с большей резкостью, чем доносили узы, словно он не мог понять ее истинных чувств. Во всем этом было сложно разобраться.
«Если мы собираемся совершить эту глупость, давайте покончим с этим», – твердо сказала Кадсуане, направляя своего гнедого вниз по склону.
Неподалеку от холма, вдоль вьющейся, плотно утрамбованной за время долгого пользования проселочной дороги показались фермы. Все же дорога была сильно размыта последними ливнями. Дымили трубы на соломенных крышах: хозяева домов готовили полуденный обед. Кое-где виднелись сидящие на солнце за прялками девушки и женщины. Мужчины в грубых одеждах направлялись в поля, обнесенные каменными стенами, проверять, как растет урожай, мальчишки выпалывали сорняки. На пастбищах бродили бело-коричневые коровы и чернохвостые овцы, обычно за ними присматривали один-два парнишки с луками или пращами. Эти леса кишели волками, леопардами и прочими хищниками, которые были не прочь поживиться говядиной или бараниной. Кое-кто, прикрыв глаза рукой, разглядывал незнакомцев. Вероятно, всех мучил один вопрос: что же это за столь нарядно одетое посольство направлялось к Леди Дейрдру? Конечно же, для их присутствия здесь не могло быть иной более важной причины. Они явно прибыли издалека и направлялись в поместье. Тем не менее, никто не выглядел испуганно или взволнованно, это были просто люди, начинающие свой рабочий день. Слухи об армии в этой округе наверняка напугали бы их, тем более что подобные слухи распространяются подобно пожару. Странно. Шончан не умели перемещаться, опережая слухи, бегущие впереди них.
Он почувствовал, как Логайн и остальные двое мужчин ухватились за саидин, наполняя себя Силой. Логайн удерживал почти предельное для себя количество, Наришма и Сандомер несколько меньше. Все же они были самыми сильными из остальных Аша’манов, и оба побывали у Колодцев Дюмай. Логайн доказал свое мастерство в других местах и других сражениях. Они были наготове на случай, если это окажется ловушкой, и другая сторона никогда не узнает об этом, пока не станет слишком поздно. Ранд не стал тянуться к Источнику. Он ощущал присутствие Льюса Тэрина в своей голове. Сейчас было не время давать безумцу шанс перехватить Силу.
«Кадсуане, Найнив, сейчас вам лучше обнять саидар», – сказал он. – «Мы приближаемся».
«Я удерживаю саидар еще с тех пор, как мы покинули вершину холма», – отозвалась Найнив. Кадсуане фыркнула и одарила его таким взглядом, словно он был полным идиотом.
Ранд сдержал гримасу, не дав ей появиться. Он не ощущал никакого покалывания на своей коже, никаких мурашек озноба. Они маскировали свои способности, не давая ему ощутить в них Силу. В этом вопросе у мужчин было небольшое преимущество, однако сейчас они утратили и его, тогда как женщины остались при своем. Кое-кто из Аша’манов пытался разгадать и скопировать открытие Населле, позволяющее мужчинам обнаруживать женские плетения, но пока безуспешно. Что ж, придется предоставить кому-то другому разбираться с этим. В данный момент он не смог бы справиться ни с чем сверх того, что уже имел.
Череда ферм все тянулась: некоторые стояли изолированно, другие располагались группами по три, четыре или пять домов. Если бы они проехали еще дальше по дороге, то через несколько миль могли бы достигнуть деревни, носящей название Королевский Перекресток, где через узкую реку Решалле был перекинут деревянный мост. Неподалеку от того места дорога огибала одинокое большое строение с парой высоких каменных воротных столбов, хотя там отродясь не было ни ворот, ни ограды. Приблизительно в ста шагах от них в конце накатанной проселочной дороги находилось поместье Леди Дейрдру, двухэтажный особняк из серого камня с соломенной крышей. Усадьба на первый взгляд могла бы показаться большой фермой, когда б не сторожевые ворота и высокие двустворчатые двери на фасаде. Конюшни и надворные постройки выглядели столь же практично: прочно и незатейливо. В поле зрения не было ни одной живой души: ни конюхов, ни слуг, спешащих за свежими яйцами, ни мужчин, шагающих вдоль этой дорожки в поле. Из высоких дымоходов не поднималось ни струйки дыма. Это действительно попахивало ловушкой. Однако местность была спокойна, фермеры не казались взволнованными. Был только один способ узнать правду.
Ранд послал Тай’дайшара сквозь ворота, за ним последовали остальные. Мин не учла его предупреждения. Она протиснула свою серую между Тай’дайшаром и кобылой Найнив и усмехнулась ему. Узы переполняло беспокойство, а женщина усмехалась!
Когда он был на полпути, двери отворились, и наружу вышли две женщины, одна в темно-серых одеждах, другая в синих с красными вставками на груди и длинных юбках. Солнечные блики вспыхивали на серебристой привязи, соединявшей их. Затем появились еще двое и еще, пока три пары не выстроились в ряд по обе стороны двери. Как только он проехал три четверти пути, другая женщина выступила из дверного проема, очень смуглая и очень маленькая, одетая в плиссированное белое платье. На ее голову была накинута прозрачная вуаль, скрывающая лицо. Дочь Девяти Лун. Ее точно описали Баширу вплоть до бритой головы. Напряжение в его плечах, до сих пор не заметное, постепенно отступило. Тот факт, что здесь находилась она, практически исключал возможность ловушки. Шончан не стали бы рисковать наследницей своего трона, подвергая ее опасности. Он натянул поводья и спешился.
«Одна из них направляет», – сказала Найнив ровно настолько громко, чтобы он смог ее услышать, свесившись со своего седла. – «Я не вижу ничего, значит она маскирует способность и инвертирует потоки. Хотела бы я знать, откуда Шончан этому научились! Однако, она направляет. Только одна, этого не достаточно для двоих». – Ее тер’ангриал не давал ответа, кто, мужчина или женщина, направлял, однако на мужчину это было не похоже.
«Я говорил тебе, что это – ловушка!» – Простонал Льюс Тэрин. – «Я же говорил!»
Ранд притворился, будто проверяет подпругу седла. – «Ты можешь сказать, кто именно?» – спросил он тихо. Он все еще не обращался к саидин. Невозможно было предугадать, что выкинет Льюс Тэрин, если вновь сможет перехватить контроль. Логайн тоже проверял подпругу, а Наришма наблюдал, как Сандомер осматривает одно из копыт своего чубарого. Они слышали. Маленькая женщина все еще ждала в дверном проеме, без сомнения, нетерпеливо, явно оскорбленная их очевидным интересом к своим лошадям.
«Нет», – мрачно ответила Кадсуане. – «Однако, у меня есть кое-что на такой случай. Как только мы окажемся ближе». – Золотые украшения в ее волосах качнулись, когда она отбросила за спину свой плащ, словно открывая скрытый под ним меч.
«Держись позади меня», – сказал он Мин, и, к его облегчению, она кивнула. На ее лице застыло недовольное выражение, а узы доносили волнение. Но не страх. Она знала, что он ее защитит.
Оставив лошадей, он двинулся навстречу сул’дам и дамани. Позади него на небольшом расстоянии шли Найнив с Кадсуане. Логайн, опиравшийся рукой на рукоять меча с таким видом, будто это действительно было его оружием, двигался с другой стороны от Кадсуане; Наришма и Сандомер шли позади Найнив. Маленькая смуглая женщина медленно двинулась к ним, приподняв плиссированные юбки над мокрой землей.
Вдруг, не дальше чем в десяти шагах от них, она… замерцала. Через мгновение она уже возвышалась над большинством мужчин, облаченная во все черное. На ее лице читалось удивление, хотя его все еще скрывала прозрачная вуаль. Ее голова была покрыта короткими черными курчавыми волосами. Всего мгновение, перед тем как она снова обернулась маленькой женщиной. Она сбилась с шага, позволив белым юбкам упасть в грязь. Очередная вспышка – и высокая темнокожая женщина стоит на этом месте, ее лицо за прозрачной вуалью кривится от ярости. Он узнал это лицо, хотя никогда прежде не видел его. Льюс Тэрин его видел, и этого было достаточно.
«Семираг», – потрясенно выдохнул он, не успев сдержаться. Дальнейшие события, казалось, произошли в одно мгновение.
Он потянулся к Источнику, обнаружив, что Льюс Тэрин также тянется к нему. Каждый из них отталкивал другого, стремясь завладеть Силой. Семираг резко выбросила вперед руку, и маленький огненный шар сорвался с кончиков ее пальцев. Вероятно, она выкрикивала что-то похожее на приказы. Он не мог отскочить в сторону – Мин стояла позади него. Судорожно пытаясь ухватиться за саидин, Ранд отчаянно выбросил вперед руку, в которой держал Драконов Скипетр. Мир, казалось, взорвался в огне…
Он понял, что его щека прижата к сырой земле. В глазах плясали черные пятна, и окружающее выглядело каким-то размытым, словно он смотрел сквозь толщу воды. Где он? Что произошло? Его голова казалась набитой шерстью. Что-то упиралось в его ребра. Рукоять меча. Старые раны ощущались плотным сгустком боли. Постепенно он понял, что смотрит на Драконов Скипетр, вернее на то, что от него осталось. Наконечник и несколько дюймов обугленного древка в трех шагах дальше. Маленький танцующий огонек пожирал длинную кисть. Корона Мечей валяется чуть позади.
Внезапно он ощутил, что вокруг него направляют саидин. Его кожа покрылась мурашками, вокруг вовсю направляли саидар. Усадьба. Семираг! Он попробовал подняться, оттолкнувшись от земли, и с воплем рухнул вниз. Медленно он поднес к глазам левую кисть, казавшуюся сосредоточием всей боли, силясь ее разглядеть. Разглядеть место, где должна была быть его кисть. Остался только искалеченный, обугленный обрубок. Он торчал из манжеты, испускавшей тонкие струйки дыма. Однако вокруг него все еще направляли Силу. Его люди сражались за свои жизни. Они могут погибнуть. Мин! Он изо всех сил попытался подняться и снова упал.
Словно в ответ на его мысленный призыв, над ним склонилась Мин. Пытается прикрыть своим телом, понял Ранд. Узы переполняло сострадание и боль. Не физическая боль. Он узнал бы, даже если бы у нее была малейшая рана. Она чувствовала боль за него. «Лежи тихо», – сказала она. – «Ты… Ты ранен».
«Я знаю», – прохрипел он. Он вновь потянулся к саидин и, к его удивлению, Льюс Тэрин не попытался вмешаться. Сила хлынула в него, что позволило ему рывком подняться на ноги, оттолкнувшись одной рукой. У него наготове было несколько очень неприятных плетений. Он не обращал внимания на испачканную одежду. Мин подхватила его за здоровую руку, явно стараясь поддержать. Однако бой уже завершился.
Семираг стояла вытянувшись, ее руки были крепко прижаты к бокам, а юбки обвились вокруг ног, несомненно, она была опутана с помощью потоков Воздуха. Из ее плеча торчал один из ножей Мин, и она, должно быть, была ограждена, однако ее темное красивое лицо дышало высокомерием. На короткое время ей уже приходилось быть пленницей – во времена Войны Тени. Она бежала из плена, настолько запугав своих тюремщиков, что они сами устроили ей побег.
Раны остальных были более серьезны. Низкорослая смуглая сул’дам и высокая светловолосая дамани, соединенные ай’дам, растянувшись, лежали на земле, глядя на солнце уже остекленевшими глазами. Другая пара стояла на коленях, цепляясь друг за друга, с волос им на лица струилась кровь. Остальные стояли, вытянувшись точно так же, как Семираг. Над тремя дамани Ранд мог видеть ограждающие их щиты. Они казались ошеломленными. Одна из сул’дам, стройная, темноволосая молодая женщина, тихонько плакала. Лицо Наришмы тоже было окровавлено, а его мундир в нескольких местах был подпален. Тяжело ранен был и Сандомер: пробив левый рукав его мундира, из ткани торчала окровавленная белая кость. Подоспевшая Найнив, распрямив его руку, вправила кость на место. Скривившись от боли, он издал гортанный стон. Она обхватила рану поверх перелома, и через мгновение он уже сгибал руку, шевелил пальцами и бормотал слова благодарности. Логайн казался целехоньким, так же как Найнив и Кадсуане, разглядывающая Семираг. Так могла бы выглядеть Коричневая Сестра, изучающая диковинное животное, до сих пор неизвестное.
Внезапно, вокруг стали открываться Переходные врата, из них хлынули верховые Аша’маны и Айз Седай со своими Стражами, Девы с лицами, закрытыми вуалями, и Башир во главе своих всадников. Соединившись, Аша’ман и Айз Седай, могли сотворить гораздо большие Переходные врата, чем было под силу Ранду в одиночку. Значит, кто-то сумел подать сигнал – красную вспышку в небе. Каждого Аша’мана переполняла саидин, и Ранд предположил, что и все Айз Седай удерживают саидар. Девы начали рассеиваться по территории, прячась за деревьями.
«Аган, Хамад, обыщите дом!» – крикнул Башир. – «Мэтоун, строй копейщиков! Они попытаются напасть при первой возможности». – Двое солдат, воткнув в землю копья, спешились и бросились внутрь, обнажив мечи. Остальные начали выстраиваться в две шеренги.
Аяко торопливо спрыгнула с лошади и бросилась к Сандомеру, даже не беспокоясь о том, что ее юбки волочатся по грязи. Мериса подъехала к Наришме, прежде чем спешиться прямо перед ним, и без единого слова обхватила его голову руками. Он дернулся, спина выгнулась дугой, голова моталась по сторонам, пока она Исцеляла его. У нее плохо получалось Исцеление по методу Найнив.
Не обращая внимания на суматоху, Найнив подхватила перепачканными кровью руками юбки и поспешила к Ранду. «О, Ранд», – сказала она, увидев его руку. – «Мне так жаль. Я… Я сделаю, что смогу, однако я не могу вернуть все, как было». Ее глаза были полны сострадания.
Молча, он протянул левую руку. Она пульсировала от мучительной боли. Странно, он все еще мог чувствовать свою кисть. Казалось, он все еще может сжать в кулак пальцы, которых там больше не было. Его пробрал сильный озноб, поскольку она зачерпнула большое количество саидар. Усики дыма исчезли из его манжеты, и она обхватила его руку повыше запястья. Руку начало покалывать, и боль отступила. Медленно обугленная почерневшая кожа уступила место новой, которая постепенно ползла вниз, пока не закрыла небольшой бугор, бывший когда-то основанием его кисти. Это казалось каким-то чудом. Ало-золотой чешуйчатый дракон также появился на своем месте, насколько это было возможно, заканчиваясь небольшим кусочком гривы. Он по-прежнему ощущал руку целой.
«Мне так жаль», – повторила Найнив. – «Позволь мне проверить тебя на другие повреждения». – Она просила, однако, конечно же, не стала ждать. Женщина обхватила его голову руками, и Ранда пробрал холодок. «Что-то не так с твоими глазами», – сказала она, хмуро поглядывая на него. – «Я опасаюсь пытаться исцелять это пока не смогу определить, что это такое. Малейшая ошибка может стоить тебе зрения. Как хорошо ты видишь? Сколько пальцев я показываю?»
«Два. Я прекрасно вижу», – соврал он. Черные пятна исчезли, однако ему казалось, что он все еще смотрит на окружающее сквозь толщу воды. Ранду постоянно хотелось сощуриться из-за яркого солнечного света, который стал, казалось в десять раз ярче, чем был на самом деле. Старые раны в боку ощущались плотным сгустком боли.
Башир спешился со своего невысокого гнедого рядом с ним и, нахмурившись, уставился на обрубок его левой руки. Он расстегнул и снял шлем, держа его на сгибе локтя. «По крайней мере, ты жив», – грубовато сказал он. – «Видел я раны и пострашнее этой».
«Я тоже», – ответил Ранд. – «Хотя мне придется заново учиться владеть мечом». – Башир кивнул. Для большинства стоек требовались обе руки. Ранд собрался подобрать иллианскую корону, однако Мин поспешно выпустила его руку и, подняв ее, протянула ему. Он пристроил корону на голову. – «Мне придется практически все изучать заново».
«Ты, должно быть, в шоке», – медленно произнесла Найнив. – «Только что тебе нанесли страшное увечье, Ранд. Вероятно, тебе следует прилечь. Лорд Даврам, попросите одного из ваших людей помочь ему сесть в седло».
«У него нет никакого шока», – уныло сказала Мин. Узы были полны печали. Она вновь ухватилась за его руку, словно собираясь поддерживать. – «Он потерял кисть, но тут ничего поделать нельзя, поэтому он уже выбросил это из головы».
«Шерстеголовый болван», – пробормотала Найнив. Ее рука, все еще выпачканная в крови Сандомера, потянулась вверх к косе, перекинутой через плечо, однако она сдержалась и не стала ее дергать. – «Ты был ужасно покалечен. Горевать сейчас – это естественно. Чувствовать шок – естественно. Это – нормально!»
«У меня нет на это времени», – сказал он ей. Печаль Мин вот-вот грозила вылиться за пределы уз. Свет, с ним все в порядке! Чем она так опечалена?
Найнив вполголоса бормотала что-то похожее на «шерстеголовый» и «болван», и «упрямец», однако не закончила свою фразу. – «Те старые раны у тебя в боку открылись», – почти прорычала она. – «Ты не истекаешь кровью, но кровотечение есть. Возможно, я, наконец, смогу что-то с ними сделать».
Но как сильно она не пыталась, – а она пыталась трижды – ничто не изменилось. Он все еще чувствовал, как по ребрам стекает тонкая струйка крови. Раны все также оставались пульсирующим комком боли. Наконец, он мягко отстранил ее руку.
«Ты сделала все, что могла, Найнив. Достаточно».
«Болван», – на сей раз она действительно зарычала. – «Как может быть достаточно, если рана до сих пор кровоточит?»
«Кто та высокая женщина?» – спросил Башир. По крайней мере, хоть он понял. Не стоит тратить время впустую на то, чего нельзя исправить. – «Они же не пытались выдать ее за Дочь Девяти Лун или пытались? Только не после того, как сами мне описывали ее, как невысокую девчонку».
«Пытались», – ответил Ранд и кратко рассказал о случившемся.
«Семираг?» – недоверчиво пробормотал Башир. – «Как ты можешь быть в этом уверен?»
«Она – Анат Дордже, а не… не та, кем вы ее назвали». – громко сказала меднокожая сул’дам, растягивая слова. У нее были раскосые темные глаза и тронутые сединой волосы. Она казалась самой старшей из сул’дам и меньше всех испуганной. Это не значило, что она не боится, однако женщина хорошо владела собой. – «Она – Говорящая Правду Верховной Леди».
«Молчи, Фалендре», – холодно сказала Семираг, оглядываясь на нее через плечо. В ее пристальном взгляде сквозило обещание боли. Леди Боль всегда хорошо умела запугивать. Заключенные сами убивали себя, узнав, что это именно она их захватила. Мужчины и женщины вскрывали себе вены зубами и ногтями.
Казалось, Фалендре не заметила этого. – «Ты не можешь командовать мной», – презрительно сказала она. – «Ты даже не со’джин».
«Откуда такая уверенность?» – потребовала ответа Кадсуане. Все ее золотые полумесяцы и звезды, птички и рыбки покачивались, когда она переводила взгляд с Ранда на Семираг и обратно.
Семираг спасла его от необходимости придумывать ложное оправдание. – «Он безумен», – холодно сказала она. Она стояла твердо, словно статуя, на груди ее черное платье блестело от крови – возле ключицы торчала рукоять ножа Мин. Но она была похожа на королеву, восседающую на троне. – «Грендаль могла бы объяснить это лучше меня. Безумие по ее части. Тем не менее, я попытаюсь. Вы знаете про людей, которые слышат голоса у себя в голове? Иногда, крайне редко, голоса, которые они слышат – это голоса из прошлых жизней. Ланфир утверждала, что ему известны вещи из нашей собственной Эпохи, вещи, которые были известны только Льюсу Тэрину Теламону. Ясно, что он слышит голос Льюса Тэрина. И нет абсолютно никакой разницы в том, реален ли этот голос. На самом деле, от этого положение только хуже. Даже Грендаль обычно не удавалось достичь полного единения у тех, кто слышал реальные голоса. Я полагаю, что он может впасть в полное безумие… внезапно». – Ее губы изогнулись в улыбке, которая никогда не касалась ее темных глаз.
Стали ли они теперь смотреть на него по-другому? Лицо Логайна было сплошной каменной маской. Башир выглядел так, словно все еще не мог поверить. Рот Найнив приоткрылся, а глаза становились все шире. Узы… В течение бесконечно долгого момента узы были…пусты. Он не знал, сможет ли выдержать, если Мин отвернется от него. Если она отвернется, это будет самым лучшим вариантом для нее. Однако сострадание и решимость, столь же твердые, как скалы, сменили пустоту. И любовь… Такая яркая и пламенная, что он мог даже погреть над ней свои руки. Она сильнее сжала его, и он попытался накрыть ее руку своей. Слишком поздно он вспомнил и убрал от нее покалеченную руку, прежде чем обрубок коснулся ее. Ничто в узах не дрогнуло ни на волосок.
Кадсуане придвинулась ближе, рассматривая высокую женщину. Столкновение с одной из Отрекшихся, казалось, ничуть ее не смутило, как и столкновение с Возрожденным Драконом. – «Ты очень спокойна для пленницы. И вместо того, чтобы отрицать обвинения, ты свидетельствуешь против себя».
Семираг переместила холодную улыбку с Ранда на Кадсуане. – «Почему я должна отрицать себя?» – Гордыня пропитывала каждое слово. – «Я – Семираг». Кто-то охнул, и большинство сул’дам с дамани залились слезами. Одну сул’дам, хорошенькую, светловолосую женщину, внезапно вырвало, а другую, коренастую и смуглую, казалось, вот-вот стошнит.
Кадсуане просто кивнула. «А я – Кадсуане Меледрин. Я буду с нетерпением ждать нашей долгой беседы». – Семираг презрительно усмехнулась. Она никогда не испытывала недостатка в храбрости.
«Мы думали, что она была Верховной Леди», – поспешно произнесла, запинаясь, Фалендре. Ей приходилось буквально выдавливать из себя слова. – «Мы думали, нам оказана великая честь. Она взяла нас с собой из Таразинского Дворца. Там в комнате появилась… дыра в воздухе, и мы прошли через нее сюда. Клянусь чем угодно! Мы думали, она была Верховной Леди».
«Значит, нет никакой армии, спешащей к нам», – произнес Логайн. По его тону невозможно было определить, чувствует ли он облегчение или разочарование. Он обнажил свой меч на один дюйм, а потом с усилием вложил его обратно в ножны. – «Что будем делать с ними?» – Он мотнул головой в сторону сул’дам и дамани. – «Отправим их в Кэймлин, как других?»
«Мы отправим их обратно в Эбу Дар», – сказал Ранд. Развернувшись, Кадсуане уставилась на него. Хотя на ее лице и застыла маска невозмутимости Айз Седай, он сильно сомневался, что и внутри она столь же безмятежна. Поводок дамани вызывал отвращение у всех Айз Седай без исключения. Найнив же вовсе не выглядела безмятежной. Со злостью в глазах она сжимала свою косу в побелевшем от напряжения, перепачканном кровью кулаке. Она открыла было рот, но он обратился к ней первым. – «Мне необходимо это перемирие, Найнив. А брать в плен этих женщин – не лучший способ добиться его. Не спорь. Они назовут это именно так, все они, включая дамани. И тебе это прекрасно известно. Зато они смогут передать мои слова о том, что я хочу встретиться с Дочерью Девяти Лун. Наследница трона – единственная, кто может заключить это перемирие».
«Мне все еще это не по нраву», – твердо сказала он<