– Враньё! – прорычал Филч. – Он видел моё письмо от «Скородейства»!
– Если позволите, директор, – подал голос из тени Снейп, и плохое предчувствие Гарри усилилось: что бы ни сказал Снейп, ему это на пользу определённо не пойдёт.
– Возможно, Поттер и его друзья просто оказались не в то время не в том месте, – предположил он с лёгкой усмешкой, словно не веря собственным словам. – Но нужно признать, что обстоятельства весьма подозрительны. Как они вообще оказались в этом коридоре? Почему их не было на банкете в честь Хеллоуина?
Гарри, Рон и Гермиона пустились в объяснения о смертенинах.
– …там были сотни призраков, они могут подтвердить…
– Но почему потом вы не пошли на пир? – допытывался Снейп; в его чёрных глазах, мерцая, отражалось пламя свечи. – Почему именно в этот коридор?
Рон с Гермионой покосились на Гарри.
– Потому… потому что… – промямлил Гарри; сердце колотилось о рёбра; что-то подсказывало ему: будет уже чересчур, если он скажет, что шёл на бесплотный голос, которого к тому же никто больше не слышал, – мы очень устали и хотели спать, – нашёлся он.
– Без ужина? – на худом лице Снейпа блеснула торжествующая улыбка. – Вряд ли на приёмах у призраков подают пригодную для живых людей пищу.
– Нам не хотелось есть, – громко заявил Рон, пытаясь заглушить бурчание в желудке.
Снейп усмехнулся шире.
– Полагаю, директор, Поттер с нами не вполне искренен, – сказал он. – Возможно, разумно было бы лишить его некоторых привилегий, пока не расскажет всё как есть. Я бы, например, исключил его из гриффиндорской квиддичной сборной, пока он не научится честности.
– Право, Северус, – резко сказала профессор Макгонаголл, – не вижу оснований запрещать мальчику играть в квиддич. Кошку ведь не метлой по голове били. И нет никаких доказательств, что Поттер вообще в чём-то провинился.
Дамблдор пронизывал Гарри испытующим взглядом лучистых голубых глаз. У того возникло ощущение, что его просвечивали рентгеном.
– Презумпция невиновности, Северус, – решительно подытожил директор.
Снейп был взбешён.
И не он один.
– Мою кошку обратили в камень! – завопил Филч, выпучив глаза. – Я требую наказания!
– Мы вылечим её, Аргус, – терпеливо объяснил Дамблдор. – Профессору Саженс недавно удалось раздобыть саженцы мандрагор. Как только они созреют, мы приготовим нужное зелье и вернём вам миссис Норрис.
– Я его сварю, – встрял Локарт. – У меня огромный опыт. Живую воду из мандрагор я хоть во сне смешаю…
– Простите, – ледяным тоном прервал его Снейп. – но, если мне не изменяет память, в этой школе я зельедел.
Наступило крайне неловкое молчание.
– Можете идти, – разрешил Дамблдор Гарри, Рону и Гермионе.
Они направились к выходу так быстро, как только могли, разве что, не переходя на бег. Поднявшись на этаж, они свернули в пустой класс и бесшумно прикрыли за собой дверь. Гарри вгляделся в неясные очертания лиц друзей.
– По-вашему, мне надо было рассказать им? О том голосе?
– Нет, – не задумываясь, ответил Рон. – Слышать голоса – дурной знак, даже в магомире.
Что-то в его голосе заставило Гарри спросить:
– Но ты-то мне веришь?
– Само собой, – быстро подтвердил Рон. – Но, согласись, странно это…
– Конечно, странно, – согласился Гарри. – Всё это вообще странно. Что там было написано на стене? «Камера открыта»…И что это должно значить?
– Знаешь, я начинаю вспоминать, – задумчиво протянул Рон. – По-моему, кто-то рассказывал мне о каком-то потайном зале в Хогвартсе … кажется, Билл…
– А что значит «бессиль»?
К его удивлению, Рон подавил смешок.
– Ну… весёлого тут вообще-то мало, но раз речь о Филче… – начал он. – Бессиль – это тот, кто родился в колдовской семье, но у него самого способностей к магии никаких. Что-то вроде магглорождённых наоборот, только бессили редко встречаются. А раз уж Филч пытается научиться колдовать по «Скородейству», то он наверняка бессиль. Это многое объясняет. Например, почему он так ненавидит учеников, – Рон удовлетворённо усмехнулся. – Ему завидно.
Где-то поблизости пробили часы.
– Полночь, – опомнился Гарри. – Пошли в спальню, а то ещё столкнёмся со Снейпом, – опять к чему-нибудь прикопается.
* * *
Несколько дней в школе только и разговоров было, что о миссис Норрис. Филч не давал никому забыть о случившемся ни на минуту, патрулируя место преступления, словно рассчитывая, что нападавший вернётся. Гарри неоднократно видел, как он трёт надпись на стене «Универсальным Ликвидатором Колдовского Беспорядка от миссис Скауэр », но безуспешно; слова по-прежнему сияли на камне. В свободное от дежурства время Филч с опухшими глазами рыскал по коридорам, набрасываясь на ничего не подозревающих учеников и пытаясь наложить взыскание за проступки вроде «тяжело дышит» и «довольно ухмыляется».
Джинни Уисли, похоже, была просто раздавлена из-за несчастья с миссис Норрис. По словам Рона, она очень любила кошек.
– Но ведь ты совсем не знала миссис Норрис, – пытался ободрить её Рон. – Ну, правда, без неё даже лучше, – при этих словах у Джинни задрожали губы. – Такое в Хогвартсе редко случается, – уверял Рон. – Этого психопата поймают и вышвырнут отсюда как нечего делать. Надеюсь только, он успеет до этого обратить в камень Филча.
Джинни побледнела.
– Шучу! – живо прибавил Рон.
На Гермиону эта история тоже повлияла. Она и раньше проводила массу времени за чтением, но теперь только этим и занималась. Ни Гарри, ни Рону не удавалось выведать у неё, чего она добивается, – выяснилось всё только в следующую среду.
Гарри пришлось задержаться в классе после зелий, – Снейп заставил его отскребать с парт трубчатых червей. Наспех пообедав, он побежал наверх, в библиотеку, – там они с Роном условились встретиться, – и по дороге наткнулся на Джастина Финч-Флечли, хуфльпуфца из их класса травоведения. Но не успел Гарри открыть рот, чтобы поздороваться, как Джастин, заметив его, резко развернулся и унёсся в противоположном направлении.
Рон, как оказалось, ждал его в дальнем конце библиотеки, измеряя свою работу по истории магии. Профессор Биннс задал им сочинение длиной минимум в три фута на тему «Средневековая ассамблея европейских чародеев».
– Да что ж такое, – восьми дюймов не хватает… – разъярённо пробормотал Рон, отпуская край листа, – пергамент свернулся в свиток. – А Гермиона накатала четыре фута семь дюймов мелким почерком.
– Где она, кстати? – спросил Гарри, хватая рулетку и разворачивая своё сочинение.
– Где-то там, – Рон ткнул пальцем в сторону книжных рядов. – Ищет очередную книгу. Похоже, она решила к Рождеству прочесть всю библиотеку.
Гарри рассказал Рону, как от него удрал Джастин.
– Нашёл о чём беспокоиться. По мне, так он малость двинутый, – поделился Рон, впопыхах дописывая работу гигантскими буквами. – Уж если он боготворит Локарта…
Из-за полок с раздражённым видом вынырнула Гермиона: похоже, она наконец вознамерилась поговорить с ними.
– Все экземпляры «Хогвартс: История » выданы, – кипела она, усаживаясь рядом с Гарри и Роном. – Ещё и очередь на две недели. Жаль, что я оставила свою книжку дома, но она не влезла в сундук вместе с локартовскими книгами
– А зачем она тебе? – поинтересовался Гарри.
– Затем же, зачем и всем остальным, – перечитать легенду о Камере Секретов.
– Какую легенду? – быстро переспросил Гарри.
– Вот именно. Я не помню, – Гермиона закусила губу. – А больше мне её нигде не найти…
– Гермиона, дай почитать своё сочинение, – взмолился Рон, глянув на часы.
– Не дам, – отказала Гермиона, внезапно посуровев. – У тебя десять дней было, чтобы закончить…
– Мне всего два дюйма надо, будь человеком…
Зазвонил колокол. Рон с Гермионой препирались всю дорогу и умолкли, только войдя в кабинет истории магии.
История магии была самым нудным предметом в их программе. Преподаватель, профессор Биннс, был единственным в школе учителем-призраком, и самым захватывающим событием на его уроках стало его появление в кабинете из классной доски. Многие утверждали, что этот сморщенный древний старичок даже не заметил, как умер: просто проснулся однажды и отправился на урок, оставив тело в кресле у камина в учительской; его повседневная жизнь с тех пор ничуть не изменилась.
Сегодня было также скучно, как всегда. Профессор Биннс раскрыл тетрадь с заметками и принялся монотонно гудеть, как старый пылесос, пока большая часть класса не впала в полное оцепенение, периодически приходя в себя – записать имя или дату – и затем снова засыпая. Он вещал в таком духе около получаса, и тут произошло нечто беспрецедентное. Гермиона подняла руку.
Профессор Биннс, случайно глянувший в класс во время смертельно тоскливого повествования о Международной конвенции магов 1289 года, был в полном замешательстве.
– Мисс…?
– Грейнджер, профессор. Я хотела спросить, не можете ли вы рассказать нам что-нибудь о Камере Секретов, – отчётливо произнесла Гермиона.
Дин Томас, с открытым ртом глазевший в окно, встрепенулся; Лаванда Браун приподняла голову над партой, а локоть Невилла Лонботтома соскользнул со стола.
Профессор Биннс заморгал.
– Мой предмет – история магии, – проскрипел он, – и моё дело – факты, мисс Грейнджер, а не мифы и легенды.
Он сипло прокашлялся, словно разломив пополам кусочек мела, и снова заговорил:
– В сентябре того же года подкомитет колдунов из Сардинии…
Он запнулся: рука Гермионы снова взлетела в воздух.
– Мисс Грант?
– Но, сэр, ведь любая легенда основывается на фактах?
Профессор Биннс поглядел на неё с таким изумлением, что Гарри стало ясно: ни один ученик до сих пор не прерывал его, – ни при жизни, ни после смерти.
– Хм, – протянул он, – да, полагаю, это справедливо, – он воззрился на Гермиону так, словно впервые видел ученика. – Однако, легенда, о которой вы спрашиваете, откровенно нелепа, просто смехотворна …
Но весь класс уже ловил каждое его слово. Профессор Биннс туманно переводил невидящий взгляд с одного лица на другое, все до единого обращённые к нему. Гарри понимал, что учитель ошеломлён столь непривычным вниманием.
– Ну что ж, – медленно проговорил он. – Дайте подумать… Камера Секретов…
Вы все, разумеется, знаете, что Хогвартс был основан более тысячи лет назад – точная дата неизвестна – четырьмя величайшими чародеями и колдуньями того времени. Колледжи были названы в их честь: Годрик Гриффиндор, Хельга Хуфльпуф, Ровена Рейвенкло и Салазар Слизерин. Они совместными усилиями выстроили замок, подальше от глаз назойливых магглов, – тогда простые люди страшились магии, и чародеи и колдуньи страдали от гонений и преследований.
Он сделал паузу, обвёл класс туманным взором и продолжил:
– Какое-то время основатели работали в совершенной гармонии: искали и обучали детей со способностями к магии. Но потом между ними начались противоречия. Всё чаще у Слизерина возникали разногласия с другими основателями. Слизерин настаивал на более строгом отборе студентов в Хогвартс. Он считал, что колдовские умения и тайны должны храниться только в семьях магов. Он с неодобрением относился к ученикам магглового происхождения, не доверял им. Вскоре на этой почве у Гриффиндора и Слизерина произошёл серьёзный конфликт, и Слизерин покинул школу.
Профессор Биннс вновь умолк, поджав губы, – в этот момент он сильно напоминал старую морщинистую черепаху.
– Вот всё, что сообщают нам надёжные исторические источники, – подытожил он. – Но эти правдивые факты затмила вздорная легенда о Камере Секретов. Суть её в том, что Слизерин якобы выстроил в замке потайную камеру, о чём другие основатели ничего не знали.
Слизерин, по преданию, запечатал вход в Камеру Секретов, чтобы никто не проник туда, пока в школе не объявится его законный наследник. Лишь он сумеет снять чары с Камеры Секретов, освободить заточённый в ней ужас и с его помощью истребить всех недостойных изучать магию.
После этого в классе воцарилась тишина, но не сонная и дурманящая, как обычно бывало на уроках профессора Биннса. В воздухе повисло беспокойство; все по-прежнему не сводили глаз с учителя, ждали продолжения. А профессора Биннса всё это явно начинало раздражать.
– Вся эта история – сущие бредни, – категорично заявил он. – Школу множество раз обыскивали на предмет наличия этой камеры самые сведущие чародеи и колдуньи, но, разумеется, ничего не нашли. Её не существует. Это всё выдумки, чтобы пугать доверчивых детей.
Гермиона снова вытянула руку.
– Сэр, – а что значит «заточённый в ней ужас»?
– Согласно поверьям, это некое чудовище, контролировать которое способен один лишь наследник Слизерина, – сухим, гнусавым голосом пояснил профессор.
Ученики испуганно переглянулись.
– Говорю вам, ничего этого нет, – повторил профессор Биннс, шурша бумагами. – Ни Камеры, ни чудовища.
– Но, сэр, – возразил Шеймас Финниган, – если Камеру может открыть только наследник Слизерина, то никто другой и не нашёл бы её, так?
– Глупости, О’Флаэрти, – раздраженно отозвался профессор Биннс. – Уж если её не обнаружили многочисленные директора и директрисы Хогвартса…
– Но, профессор, – пропищала Парвати Патил, – возможно, здесь требуется чёрная магия…
– То, что колдун не прибегает к тёмной магии, не значит, что он ею не владеет, мисс Пеннифезер, – отрезал профессор Биннс. – Повторяю, если уж такие чародеи, как Дамблдор…
– Но, может, нужно быть в родстве со Слизерином, поэтому Дамблдор… – начал было Дин Томас, но тут терпение профессора лопнуло.
– Всё, довольно! – взорвался он. – Камера – миф! Её не существует! Нет ни малейшего свидетельства, что Слизерин построил в школе хотя бы потайной чулан для мётел! Я жалею, что рассказал вам эту глупую сказку. А теперь, если позволите, мы вернёмся к истории, к проверенным, обоснованным, неопровержимым фактам!
И через пять минут класс снова отключился.
* * *
– Всегда подозревал, что Салазар Слизерин был чокнутый маразматик, – сообщил немного позже Рон Гарри и Гермионе; они пробирались по переполненным коридорам к гриффиндорской башне, – оставить там сумки перед ужином. – Но я знать не знал, что он затеял всю эту фигню с чистотой крови. Ни за какие деньги не пошёл бы в его колледж. Говорю вам, отправь меня Шляпа в Слизерин, я бы сел на поезд и поехал домой…
Гермиона с жаром закивала, но Гарри промолчал. Его желудок вдруг неприятно сжался.
Гарри никогда не рассказывал Рону и Гермионе, что Сортировочная Шляпа всерьёз собиралась определить в Слизерин его. Он помнил, будто это было вчера, как год назад надел Шляпу, и она прошептала ему на ухо: «Знаешь, ты можешь стать великим, у тебя есть все задатки, а Слизерин, без сомнения, поможет тебе на пути к цели»…
Но Гарри, уже наслышанный о дурной репутации Слизерина, о том, что это – колледж будущих чёрных магов, отчаянно подумал: «Только не в Слизерин!», и Шляпа ответила: «Что ж, если ты уверен… тогда, пожалуй, – Гриффиндор!»
Лавируя в толпе, они наткнулись на Колина Криви.
– Приветик, Гарри!
– Привет, Колин, – машинально ответил Гарри.
– Гарри, мальчик из моего класса говорит, что ты…
Но Колин был слишком мал, чтобы противостоять напору учеников, теснивших его к Большому Залу; он только успел пискнуть: «Увидимся, Гарри!» и исчез.
– И что, интересно, сказал мальчик из его класса? – задумалась Гермиона.
– Видимо, что я наследник Слизерина, – желудок у Гарри снова неприятно скрутило, – он вдруг вспомнил, как днём от него умчался Джастин Финч-Флечли.
– Здесь во что хочешь поверят, – с отвращением бросил Рон.
Толпа поредела, и они без труда взобрались по следующей лестнице.
– Так ты думаешь, Камера Секретов действительно существует? – спросил Рон Гермиону.
– Не знаю, – ответила она, хмурясь. – Дамблдор не смог исцелить миссис Норрис, и, думаю, напал на неё… ммм… не человек.
В это время они завернули за угол и поняли, что это тот самый коридор, где напали на миссис Норрис. Остановившись, они огляделись. С той ночи ничего здесь не изменилось, – только на скобе для факела не висела окаменевшая кошка, а возле стены, где до сих пор блестело послание: «Камера Секретов открыта», стоял пустой стул.
– Это Филч оставил; он тут дежурит, – пробормотал Рон.
Они переглянулись. Коридор был пуст.
– Ничего страшного, если мы тут всё осмотрим, – предложил Гарри, бросая сумку на пол и опускаясь на четвереньки.
– Обугленное пятно! – доложил он. – Вот… и вот…
– Идите сюда, посмотрите, – позвала Гермиона. – Странно как…
Гарри поднялся и приблизился к окну возле послания на стене. Гермиона указывала на край рамы, – там копошились десятка два пауков, и каждый, очевидно, пытался первым пролезть в небольшую щель. Длинная, серебристая паутинка свисала подобно верёвке, словно все они взобрались по ней, стремясь выбраться наружу
– Видел когда-нибудь, чтобы пауки так себя вели? – с удивлением спросила Гермиона.
– Нет, – признал Гарри, – а ты, Рон? Рон?
Он обернулся. Рон стоял на приличном расстоянии и, казалось, вот-вот сорвётся с места.
– Ты чего? – встревожился Гарри.
– Не… люблю…пауков, – выдавил Рон.
– Серьёзно? – Гермиона удивлённо поглядела на Рона. – Ты же столько раз работал с ними на зельях…
– Дохлые они ещё ничего, – пояснил Рон, стараясь смотреть куда угодно, только не на окно. – Просто я не люблю, когда они ползают…
Гермиона хихикнула.
– Не смешно, – разозлился Рон. – Если хочешь знать, когда мне было три года, Фред превратил моего… плюшевого мишку в огромного мерзкого паука, за то, что я сломал его игрушечную метлу… Ты бы их тоже ненавидела, если бы взяла своего мишку на руки, а у него вдруг выросло столько ног, и…
Он замолчал, содрогнувшись. Гермиона явно всё ещё пыталась не рассмеяться. Решив поскорее переменить тему, Гарри спросил:
– Помните, тогда пол весь был мокрый? Откуда взялась вода? Кто-то её вытер.
– Она где-то вровень с этой дверью была, – вспомнил Рон; он более-менее успокоился и, показав рукой, обогнул стул Филча.
Он потянулся к латунной ручке, но внезапно отдёрнул руку, словно обжёгся.
– Что не так? – не понял Гарри.
– Нам туда нельзя, – мрачно сказал Рон. – Это женская уборная.
– Рон, там всё равно никого нет, – возразила Гермиона, выпрямившись и подойдя к ним. – Здесь же обитает Мученица Мирта. Пойдём, посмотрим.
И, не обращая внимания на табличку «НЕ РАБОТАЕТ», она распахнула дверь.
Гарри ещё не видел столь унылой, угнетающего вида туалетной комнаты. Под длинным, треснувшим, заляпанным зеркалом выстроились раковины с обколотыми краями. Сырой пол отражал тусклый свет нескольких огарков в подсвечниках; деревянные двери кабинок были все исцарапаны, – одна болталась на верхней петле, – краска на них уже отслаивалась.
Гермиона прижала палец к губам и двинулась вперёд. Остановившись перед последней кабинкой, она спросила:
– Привет, Мирта, как ты?
Гарри и Рон подошли поближе. Мученица Мирта парила над бачком, ковыряя прыщик на подбородке.
– Это туалет для девочек, – сообщила она, подозрительно разглядывая Гарри и Рона. – А они не девочки.
– Это точно, – согласилась Гермиона. – Я просто хотела показать им, как здесь… мило.
Она неопределённо махнула рукой то ли на грязное зеркало, то ли на влажный пол.
– Спроси её, может, она видела что-нибудь, – пробормотал Гарри на ухо Гермионе.
– Что вы там шепчетесь? – уставилась на них Мирта.
– Ничего, – торопливо ответил Гарри. – Мы хотели спросить…
– Сколько можно бубнить у меня за спиной! – со слезами в голосе возмутилась Мирта. – Даже если я мертва, у меня, знаете ли, тоже есть чувства…
– Мирта, тебя никто не хотел обидеть, – попыталась успокоить её Гермиона. – Гарри только…
– Не хотел обидеть! Мне это нравится! – взвыла Мирта. – Моя жизнь здесь была сплошной пыткой, а теперь мне хотят испортить и смерть!
– Мы хотели спросить, не видела ли ты ничего странного, – зачастила Гермиона. – В Хеллоуин прямо у тебя под дверью кто-то напал на кошку.
– Ты в ту ночь никого не видела рядом? – добавил Гарри.
– Я не обращала внимания, – театрально произнесла Мирта. – Брюзг меня так расстроил, что я попыталась покончить с собой, когда добралась сюда. Потом, конечно, я вспомнила, что уже и так… что я…
– Уже мертва, – услужливо подсказал Рон.
Мирта трагически всхлипнула, взмыла в воздух и ласточкой нырнула в унитаз, обрызгав их с головы до ног и скрывшись из виду, – хотя, судя по незатихающим рыданиям, она устроилась в изгибе трубы.
Гарри и Рон застыли на месте, приоткрыв рты; Гермиона устало пожала плечами:
– Это она еще была веселая… Ладно, пошли.
Едва Гарри закрыл дверь, заглушая булькающие стенания Мирты, как неожиданно раздался громкий возглас:
– РОН!
Перси с абсолютно шокированным лицом над блестящим значком префекта замер как вкопанный на вершине лестницы: значок префекта сверкает, лицо выражает абсолютный шок.
– Это женский туалет! – прошипел он. – Что вы там…
– Да просто решили тут всё осмотреть, – пожал плечами Рон. – Искали улики…
Перси начал раздуваться, живо напомнив Гарри миссис Уисли.
– Марш… отсюда… сейчас же! – Перси, широко шагая, подошёл к ним и начал отгонять их в сторону, размахивая руками. – Вы хоть соображаете, как это выглядит со стороны? Все на ужине, а вы опять здесь…
– А почему нам нельзя здесь быть? – взвился Рон, упираясь и свирепо глядя на Перси. – Послушай, мы кошку и пальцем не трогали!
– Я говорил Джинни то же самое, – гневно продолжал Перси, – но она, похоже, до сих пор боится, что вас исключат; она никогда так не переживала, все глаза выплакала, мог бы хоть чуть-чуть подумать о ней, первокурсники и так потрясены этой историей…
– Тебе на Джинни плевать! – выпалил Рон; уши у него уже багровели. – Ты просто боишься, что я подмочу тебе репутацию, что из-за меня ты не станешь старостой школы…
– Пять баллов с Гриффиндора! – отчеканил Перси, коснувшись значка. – И пусть это послужит вам уроком! Чтобы больше никаких расследований, – иначе напишу маме!
И он зашагал прочь, – шея у него сзади покраснела так же, как у Рона уши.
Вечером Гарри, Рон и Гермиона сели в гостиной как можно дальше от Перси. Рон всё ещё был сильно не в духе и постоянно капал чернилами на домашнюю работу по чарам. Когда он рассеянно потянулся за палочкой, чтобы убрать кляксы, та подожгла пергамент. Дымясь от злости не хуже собственной работы, Рон захлопнул «Стандартную книгу заклинаний, (Второй год)». К удивлению Гарри, Гермиона сделала то же самое.
– Так кто это, всё-таки? – тихо спросила она, словно продолжая прерванный разговор. – Кому нужно выжить из Хогвартса всех бессилей и магглорождённых?
– Давайте-ка подумаем, – притворно-задумчиво отозвался Рон. – Кто у нас считает магглорождённых отбросами?
Он уставился на Гермиону. Та с сомнением взглянула на него.
– Если ты о Малфое…
– А о ком ещё? Ты же его слышала: «Вы следующие, грязнокровки! »— здесь и думать нечего, надо только посмотреть на его поганую крысиную рожу…
– Малфой – наследник Слизерина? – скептически переспросила Гермиона.
– Ты посмотри, какая у него семья, – согласился Гарри, тоже захлопывая книги. – Все учились в Слизерине; он всегда этим кичился. Они запросто могут быть потомками Салазара. Его отец уж точно подходит на роль злодея.
– Может они веками хранят у себя ключ от Камеры Секретов? – предположил Рон. – И передают по наследству, от отца к сыну…
– Ну, – осторожно протянула Гермиона, – возможно…
– Только как мы это докажем? – мрачно спросил Гарри.
– Есть один способ, – медленно проговорила Гермиона, ещё больше понизив голос и быстро оглянувшись на Перси. – Но это, конечно, будет трудно. И опасно, очень опасно. Нарушим, наверное, пятьдесят школьных правил…
– Ты, если этак через месяц соберёшься объяснять по-человечески, дай нам знать, ладно? – раздражённо осведомился Рон.
– Хорошо, – сдержанно ответила Гермиона. – Нам надо пробраться в слизеринскую гостиную и расспросить Малфоя так, чтобы он нас не узнал.
– Но это невозможно, – возразил Гарри, а Рон прыснул.
– Ну почему же. Всё, что нужно – это Метаморс.
– Чего? – хором переспросили Гарри с Роном.
– Снейп о нём рассказывал пару недель назад…
– А то нам на зельях больше нечем заняться, кроме как Снейпа слушать, – пробормотал Рон.
– Он может превратить тебя в кого угодно. Только представьте! Мы станем тремя слизеринцами, и никто не поймёт, кто мы на самом деле. Малфой наверняка проболтается. Может, он прямо сейчас хвалится этим в своей гостиной, – если бы мы только могли его слышать...
– Сомнительный он какой-то, этот Метаморс, – нахмурился Рон. – Что, если мы так и останемся слизеринцами?
– Его действие быстро проходит, – отмахнулась Гермиона. – Но рецепт достать будет сложно. Снейп говорил, он есть в книге «Наисильнѣйшія Зелія », – наверняка она в Запретной Секции.
Получить книгу в Запретной Секции библиотеки можно было лишь с письменного разрешения преподавателя.
– И как мы объясним, зачем нам книга? – задумался Рон. – Мы же вроде как не собираемся ничего варить.
– Ну, – начала Гермиона, – можем сказать, что просто интересуемся теорией, и тогда…
– Да брось ты, ни один учитель на это не купится, – фыркнул Рон. – Это же каким идиотом надо быть…
Глава десятая
НЕНОРМАЛЬНЫЙ Бладжер
После инцидента со злополучными пикси Локарт больше не приносил в класс живых существ. Вместо этого он зачитывал им отрывки из своих книг, иногда разыгрывая в лицах наиболее драматичные эпизоды. При этом себе в напарники он обыкновенно избирал Гарри, заставив пока что изображать тому уже пришлось изобразить трансильванского крестьянина, которого Локарт избавил от Болтливого сглаза, простуженного йети и вампира, после встречи с Локартом питавшегося исключительно листьями салата.
На следующем же уроке по защите Гарри снова пришлось ассистировать Локарту, на этот раз – в роли оборотня. Он бы отказался, но сегодня Локарт был нужен им в хорошем настроении.
– Взвой-ка как следует, Гарри – отлично – и тут, представьте только, я бросился на него – вот так – прижал к полу – держа его одной рукой, другой приставил к горлу палочку – затем, собрав остатки сил, выполнил немыслимо сложные Очеловечные чары – он издал жалобный стон – ну же, Гарри, – на октаву выше – вот так – шерсть исчезла – клыки уменьшились – и он вновь превратился в мужчину. Просто, но действенно, – и вот жители ещё одной деревни будут вечно помнить героя, спасшего их от ежемесячных нападений оборотня.
Зазвонил колокол, и Локарт поднялся с пола.
– Домашнее задание – сочините поэму о моей победе над оборотнем из Вагга-Вагга! Автору лучшей – экземпляр «Я Само Волшебство » с автографом!
Ученики поспешили к выходу. Гарри вернулся в конец класса, где его дожидались Рон и Гермиона.
– Готовы? – пробормотал Гарри.
– Подожди, пока все уйдут, – нервно ответила Гермиона. – Ладно…
Она двинулась к столу Локарта, зажав в руке листок пергамента; Гарри и Рон следовали за ней по пятам.
– Эмм… профессор Локарт? – заикаясь, позвала Гермиона. – Я хотела – хотела взять в библиотеке эту книгу. Просто для внеклассного чтения, – она чуть дрожащей рукой протянула ему листок. – Но дело в том, что она в Запретной секции, и нужно разрешение учителя… Я уверена, она поможет мне лучше понять то, что вы пишете в «Гулянке с Гулями » о медленнодействующих ядах…
– А, «Гулянка с Гулями »! – возликовал Локарт, взяв листок и широко улыбнувшись Гермионе. – Пожалуй, моя любимая книга. Вам она понравилась?
– О да, – с жаром подтвердила Гермиона. – Вы так умно заманили последнего в ловушку чайным ситечком…
– Что ж, разумеется, ничего страшного, если я помогу лучшей ученице на курсе, – радушно заключил Локарт, извлекая откуда-то огромное павлинье перо. – Красивое, правда? – добавил он, по-своему истолковав отвращение на лице Рона. – Я держу его для автографов.
Он вывел на листке гигантскую, замысловатую подпись и вручил разрешение Гермионе.
– Итак, Гарри, – продолжал Локарт, пока Гермиона негнущимися пальцами сворачивала и убирала в сумку листок. – Завтра, если не ошибаюсь, первый квиддичный матч сезона? Кажется, Гриффиндор против Слизерина? Я слышал, ты неплохо играешь. Я ведь тоже был следопытом. Меня даже приглашали в национальную сборную, но я предпочёл посвятить свою жизнь искоренению тёмных сил. И всё же, если тебе как-нибудь потребуется индивидуальная тренировка, не стесняйся и обращайся. Всегда счастлив поделиться умениями с менее одарёнными игроками…
Гарри что-то невнятно промычал и сорвался с места вдогонку за Роном и Гермионой.
– Просто не верится, – поразился он; все трое изучали подпись. – Он даже не посмотрел, какая нам нужна книга.
– Придурок потому что, – хмыкнул Рон. – Хотя какая разница, мы ведь получили, что хотели…
– Никакой он не придурок, – резко возмутилась Гермиона; они почти бегом добрались до библиотеки.