– Может быть, оно становится невидимым, – предположила Гермиона, подталкивая пиявок ко дну котла. – Или меняет обличье, – обратится, например, доспехами, – я читала про гулей-хамелеонов…
– Поменьше бы ты читала, – заметил Рон, высыпав вслед за пиявками сушёных златоглазок. Он скомкал пустой пакетик из-под них и взглянул на Гарри.
– Так это из-за Добби мы не попали на поезд, и ты сломал руку, – покачал он головой. – Знаешь что, Гарри? Если он не прекратит спасать тебе жизнь, то скоро вконец тебя угробит.
* * *
Новость, что на Колина Криви напали, и теперь он лежит, всё равно что мёртвый, в больничном крыле, к утру понедельника облетела всю школу. Воздух словно загустел от всевозможных слухов и подозрений. Первокурсники теперь передвигались по замку не иначе как тесными кучками, словно были уверены: нападут и на них, отважься они и дальше ходить поодиночке.
Джинни Уисли, сидевшая на чарах рядом с Колином, места себе не находила; Фред с Джорджем старались её как-то развлечь, но Гарри казалось, делали они это совсем неправильно. Близнецы поочерёдно обрастали мехом или нарывами и набрасывались на неё, выскакивая из-за статуй. Угомонились они, лишь когда Перси, разъярившись едва не до потери пульса, пригрозил написать матери и рассказать, что Джинни снятся кошмары.
Между тем среди учеников, втайне от профессоров, началась тотальная распродажа талисманов, амулетов и прочих оберегов. Невилл Лонботтом обзавёлся солидных размеров, дьявольски вонючей зелёной луковицей, заострённым сиреневым кристаллом и полусгнившим хвостом тритона; другие гриффиндорцы, правда, доказывали, что ему ничто не грозит, – он ведь чистокровный, так что вряд ли на него нападут.
– Первым был Филч, – со страхом возражал Невилл. – А всем известно, что я почти что бессиль.
* * *
На второй неделе декабря профессор Макгонаголл, по обыкновению, обошла класс, составляя список учеников, собиравшихся провести Рождество в Хогвартсе. Гарри, Рон и Гермиона записались; Малфой, как они слышали, тоже оставался – более чем подозрительно. Каникулы были бы идеальной возможностью, попытаться вытянуть его на разговор, приняв Метаморс.
Увы, зелье было готово лишь наполовину. Им по-прежнему не хватало рога двурога и чешуи бумсланга, а раздобыть их можно было только в личных запасах Снейпа. Хотя Гарри скорее бы встретился с легендарным слизеринским монстром, чем попался Снейпу, обшаривая его кабинет.
– Нужно провести отвлекающий манёвр, – воодушевлённо сообщила им Гермиона накануне сдвоенного урока зелий в четверг. – Тогда кто-нибудь из нас проберётся в кабинет Снейпа и заберёт ингредиенты.
Гарри и Рон испуганно посмотрели на неё.
– Красть лучше мне, – продолжала Гермиона будничным тоном. – Вас двоих исключат, если поймают ещё на чём-нибудь, а у меня репутация чистая. Ваша задача – устроить небольшой переполох и отвлечь Снейпа минут на пять.
Гарри слабо улыбнулся. Умышленно устраивать переполох на уроке Снейпа – всё равно что тыкать в глаз спящего дракона.
Уроки зелий проходили в одном из просторных подземелий. В четверг занятие ничем не отличалось от других. Между деревянными столами с латунными весами и ингредиентами стояли двадцать котлов. В поднимавшихся над ними парах расхаживал Снейп, отпуская язвительные комментарии в адрес гриффиндорцев, а слизеринцы одобрительно хихикали. Малфой, любимчик Снейпа, то и дело швырялся в Гарри и Рона рыбьими глазами, а они знали: ответят тем же – заработают наказание быстрее, чем успеют сказать «нечестно».
Раздувающий раствор вышел у Гарри чересчур жидким, но сегодня на уме у него были вещи поважнее. Он дожидался сигнала Гермионы и даже не особо прислушивался, когда Снейп, задержавшись у его стола, посмеивался над его водянистым зельем. Едва Снейп отвернулся и отошёл, намереваясь отчитать Невилла, Гермиона встретилась с Гарри взглядом и кивнула.
Гарри мгновенно съёжился за котлом, вытащил из кармана взятую у Фреда петарду Филибустера и ткнул в неё палочкой. Петарда зашипела и заискрилась. Понимая, что в запасе у него считанные секунды, Гарри выпрямился и запустил её в воздух; она попала точно в цель – в котёл Гойла.
Варево Гойла взорвалось, окатив брызгами весь класс. Все закричали; Малфою залило лицо, и нос его начал раздуваться, как воздушный шар; Гойл слепо метался туда-сюда, прижав ладони к глазам, выросшим до размеров суповых тарелок; Снейп пытался восстановить порядок и понять, в чём дело. Пользуясь всей этой суматохой, Гермиона бесшумно выскользнула за дверь.
– Тихо! ТИХО! – рычал Снейп. – Пострадавшие, подойдите сюда за дозой Сдувательного Снадобья, и когда я выясню, кто это сделал…
Гарри с трудом удержался от смеха, глядя, как Малфой торопливо семенит вперёд, сгорбившись под тяжестью носа величиной с небольшую дыню. Пока ещё полкласса ковыляли к столу Снейпа, – кто-то с волочащимися по полу руками, кто-то со вспухшими губами, мешающими говорить, – Гермиона проскользнула обратно в класс; под мантией у неё что-то топорщилось.
Когда все выпили по глотку антидота и всевозможные опухоли исчезли, Снейп подошёл к котлу Гойла и выудил оттуда обгорелый кусок петарды. Воцарилась полная тишина.
– Если я узнаю, кто это бросил, – прошипел Снейп, – я лично позабочусь, чтобы его исключили.
Гарри изобразил на лице, как он надеялся, выражение крайнего замешательства. Снейп сверлил его взглядом, и колокол, прозвонивший через десять минут, оказался как никогда кстати.
– Он знал, что это я. Видно было, – сказал Гарри Рону с Гермионой, когда они торопливо направлялись в туалет Мученицы Мирты. – Я сразу понял.
Гермиона высыпала новые составляющие в котёл и принялась лихорадочно помешивать.
– Будет готово через две недели, – радостно объявила она
– Снейп ничего не докажет, – заверил его Рон. – Что он может сделать?
– Зная Снейпа, – какую-нибудь гадость, – вздохнул Гарри, пока зелье пенилось и пузырилось.
* * *
Неделей позже Гарри, Рон и Гермиона, идя по Вестибюлю, заметили, что возле стенда с объявлениями толпятся ученики, читая только что вывешенную записку. Шеймас Финниган и Дин Томас взволнованно замахали им.
– Открывается Дуэльный клуб! – объяснил Шеймас. – Сегодня первое собрание! Дуэльные занятия – очень кстати; могут скоро пригодиться…
– По-твоему, слизеринский монстр станет драться на дуэли? – хмыкнул Рон, но тоже с интересом прочёл объявление.
– Может, и будет что-нибудь полезное, – предположил он, вместе с Гарри и Гермионой направляясь на ужин. – Пойдём?
Гарри и Гермиона были только «за», так что в восемь вечера все трое вернулись в Большой Зал. Столы колледжей исчезли, a возле стены появился золотой помост, освещаемый тысячами парящих в воздухе свечей. Под бархатно-чёрным потолком, похоже, собралась большая часть школы, – все с палочками и взволнованы.
– Интересно, кто нас будет учить? – задумалась Гермиона, пробираясь к помосту сквозь толпу. – Кто-то говорил, Флитвик был в молодости чемпионом по дуэлям, – может быть, он?
– Лишь бы только не… – начал было Гарри, но тут же осёкся со стоном: на помост вышел Гилдерой Локарт, в роскошных одеждах сливового цвета и сопровождаемый не кем иным, как Снейпом, в своей привычной чёрной мантии.
Локарт взмахнул рукой, требуя тишины:
– Подходите ближе, ближе! Всем меня видно? Всем меня слышно? Прекрасно!
Итак, с позволения профессора Дамблдора я организовал этот дуэльный клуб, дабы научить вас обороняться от чего бы то ни было, – как и мне самому приходилось множество раз, – все подробности в моих книгах.
Позвольте представить, мой ассистент – профессор Снейп, – продолжал Локарт, ослепительно улыбнувшись. – Он утверждает, что кое-что понимает в дуэлях, и поэтому любезно согласился помочь мне устроить небольшую демонстрацию, прежде чем мы начнём. Но не беспокойтесь, молодёжь, – после поединка я верну вам зельедела в целости и сохранности!
– Правда, классно будет, если они друг друга прикончат? – шепнул Рон на ухо Гарри.
Снейп кривил верхнюю губу. Гарри не мог взять в толк, почему Локарт по-прежнему улыбается; посмотри так Снейп на него, он бы уже бежал отсюда со страшной скоростью.
Локарт и Снейп повернулись лицом друг к другу и поклонились: по крайней мере Локарт поклонился, вращая кистями рук, а Снейп раздражённо дёрнул головой. После чего оба подняли палочки на манер шпаг.
– Как видите, мы держим палочки в общепринятой боевой позиции, – растолковывал Локарт безмолвной толпе. – На счёт «три» произносятся первые заклинания. Смертельных проклятий, разумеется, никто применять не станет.
– Я бы за это не поручился, – пробормотал Гарри, глядя, как Снейп обнажил зубы.
– Раз – два – три…
Оба взмахнули палочками над головой и направили их на противника; Снейп выкрикнул: «Expelliarmus! ». Вспыхнул ослепительный алый свет; Локарта сбило с ног и отбросило с помоста; он врезался в стену, и, соскользнув по ней, распластался на полу.
Малфой и другие слизеринцы одобрительно засмеялись. Гермиона пританцовывала на цыпочках.
– Он не ушибся? – пропищала она сквозь прижатые ко рту пальцы.
– Да всем плевать! – хором ответили Гарри и Рон.
Локарт, пошатываясь, вставал на ноги. Шляпа его съехала набок, а кудри встали дыбом.
– Что ж, вот вам и демонстрация! – заявил он, нетвердым шагом поднимаясь обратно на помост. – Это были Разоружающие чары, – как видите, я лишился палочки, – а, спасибо, мисс Браун, – да, неплохая идея – продемонстрировать им это, профессор Снейп, но, – вы уж меня простите, – проще простого было предугадать ваши действия. Пожелай я отразить ваш удар, это было бы более чем элементарно, – однако, я посчитал, ученикам полезно увидеть…
Вид у Снейпа был убийственный. Возможно, это заметил и Локарт, поскольку тут же он произнес:
– Перейдём к практике! Теперь, пожалуй, я разобью вас на пары. Профессор Снейп, не поможете мне?
Они двинулись через толпу, деля учеников на пары; Локарт поставил Невилла против Джастина Финч-Флечли, но Снейп прежде всего направился к Гарри и Рону.
– Пришло время разрушить вашу идиллию, – холодно усмехнулся он. – Уисли, встаньте против Финнигана. Поттер…
Гарри автоматически шагнул к Гермионе.
– А вот и нет, – языительно улыбнулся Снейп всё с той же холодной усмешкой. – Мистер Малфой, подойдите сюда. Посмотрим, как знаменитый Гарри Поттер сразится с вами. А вы, мисс Грейнджер, – составьте пару мисс Бульстрод.
Малфой, ухмыляясь, с напыщенным видом зашагал к ним. Позади него протопала слизеринка, живо напомнившая Гарри иллюстрацию из книги «Каникулы с Каргой ». Она была крупной, квадратной, а ее нижняя челюсть агрессивно выступала вперёд. Гермиона слабо улыбнулась девочке, но никакой реакции не получила.
– Повернитесь лицом к напарнику! – командовал Локарт, вернувшись на помост. – И поклонитесь!
Гарри и Малфой едва заметно кивнули, неотрывно глядя друг на друга.
– Палочки наизготовку! – кричал Локарт. – На счёт «три» попытайтесь заклинанием обезоружить оппонента – только обезоружить – нам не нужны несчастные случаи – раз… два… три!
Гарри вскинул палочку, но Малфой начал на счёт «два»: его заклятие оказалось такой силы, что Гарри показалось, будто его огрели по голове сковородкой. Он покачнулся, но, кажется, обошлось без травм, и Гарри, не теряя времени, ткнул палочкой в сторону Малфоя и выкрикнул:
– Rictusempra!
Луч серебристого света ударил Малфоя в живот, и он, захрипев, согнулся пополам.
– Я сказал, только обезоружить! – обеспокоенно заголосил Локарт поверх голов дуэлянтов, – Малфой упал на колени; Гарри наслал на него чары Щекотки, и от хохота тот едва мог пошевелиться. Гарри опустил палочку, смутно чувствуя, что несправедливо добивать Малфоя, когда тот лежит на полу, – это было ошибкой; ловя ртом воздух, Малфой указал палочкой на колени Гарри и выдавил: «Tarantallegra!» – в следующий миг, ноги Гарри бесконтрольно задёргались в подобии квикстепа.
– Прекратить! Прекратить! – надсаживался Локарт, но тут вмешался Снейп.
– Finite Incantatem! – произнёс он; ноги Гарри прекратили отплясывать, Малфой перестал хохотать, и они смогли оглядеться по сторонам.
Над залом клубился зеленоватый дым. Невилл и Джастин, тяжело дыша, лежали на полу; Рон поддерживал пепельно-серого Шеймаса под руки, извиняясь за всё, что натворила его сломанная палочка; но Гермиона и Милисента Бульстрод по-прежнему сражались; Милисента держала Гермиону в захвате, а та скулила от боли; их палочки за ненадобностью валялись на полу. Гарри бросился к ним и оттащил Милисенту от Гермионы. Задача оказалась нелёгкая: она была много тяжелее него.
– Ох, ох, – причитал Локарт, бегая от одного дуэлянта к другому и обозревая последствия баталий. – Вставайте, Макмиллан… Осторожнее, мисс Фосетт… Бут, прижмите покрепче, кровь сразу остановится…
– Полагаю, лучше научить вас блокировать недружественные заклятия, – растерянно проговорил Локарт, стоя посреди зала. Он покосился на Снейпа, – тот сверкнул глазами, – и быстро отвёл взгляд. – Давайте выберем добровольцев, – Лонботтом, Финч-Флечли, что думаете?
– Неудачная идея, профессор Локарт, – прервал его Снейп, приблизившись скользящим движением, словно огромный, злобный нетопырь. – Лонботтом способен устроить хаос простейшим заклинанием. Останки Финч-Флечли впору будет отправлять в больничное крыло в спичечном коробке.
И без того розоватое лицо Невилла зарделось еще ярче.
– Как насчёт Малфоя и Поттера? – с кривой усмешкой предложил Снейп.
– Прекрасная мысль! – поддержал Локарт, жестом приглашая Гарри и Малфоя в середину зала; остальные потеснились, освобождая место.
– Так, Гарри, – сказал Локарт. – Когда Драко направит на тебя палочку, выполни вот такой приём.
Он поднял собственную палочку, принялся вырисовывать в воздухе сложный узор и выронил её. Снейп иронически усмехнулся, а Локарт спешно подобрал палочку с пола со словами: «Упс, – похоже моя палочка немного разыгралась».
Снейп приблизился к Малфою, и, наклонившись, прошептал что-то ему на ухо. Тот тоже ухмыльнулся. Гарри нервно взглянул на Локарта и попросил:
– Профессор, не могли бы вы повторить тот защитный приём?
– Испугался? – пробормотал Малфой так, чтобы Локарт его не слышал.
– Не дождёшься, – прошипел Гарри уголком рта.
Локарт весело потрепал Гарри по плечу:
– Просто сделай то, что сделал я, Гарри!
– Что, палочку уронить?
Но Локарт уже не слушал.
– Три – два – один – начали!
Малфой поднял палочку и взревел:
– Serpensortia!
Палочка оглушительно выстрелила. Гарри, ошеломлённый, смотрел, как из неё вылетела длинная чёрная змея, тяжело упала на пол между ними и приподнялась, приготовившись к броску. Кто-то закричал; толпа спешно попятилась.
– Не двигайтесь, Поттер, – лениво протянул Снейп, явно наслаждаясь видом Гарри, который оцепенел, оказавшись лицом к лицу с разъярённой змеёй. – Я её уберу…
– Позвольте мне! – крикнул Локарт. Он помахал палочкой перед змеёй, и раздался громкий хлопок; змея, однако, не исчезла, а взлетела в воздух на десять футов и снова шлёпнулась на пол. Окончательно рассвирепев, яростно шипя, она заскользила к Джастину Финч-Флечли и приподнялась, обнажив клыки, готовая напасть.
Гарри сам не понял, почему так поступил. Он не успел даже осознать, что делает. Он просто почувствовал, как ноги, словно на роликах, понесли его вперёд, и глупейшим образом закричал на змею: «Отстань от него!» И – невероятно, необъяснимо, но – змея послушно улеглась на пол, словно толстый, чёрный садовый шланг, глядя только на Гарри. От испуга Гарри не осталось и следа. Он точно знал, что змея теперь никого не тронет, – хотя не мог объяснить, откуда знал это.
Он, ухмыляясь, поднял взгляд на Джастина, думая увидеть на его лице облегчение, или замешательство, или даже благодарность, – но точно не злость и страх.
– Ты что творишь? – выкрикнул он, и, не успел Гарри и слова вставить, развернулся и выскочил из Большого Зала.
Снейп выступил вперёд, взмахнул палочкой, и змея исчезла, став небольшим облачком чёрного дыма. Снейп тоже смотрел на Гарри как-то странно: это был проницательный, что-то вычисляющий взгляд, и Гарри он не понравился. Краем уха он слышал нёсшееся отовсюду настороженно-зловещее бормотание. Вдруг он почувствовал, как кто-то тянет его сзади за мантию.
– Пошли, – раздался у него над ухом голос Рона. – Давай – пошли…
Рон выволок его из Большого Зала; Гермиона бежала рядом. Когда они подошли к дверям, люди с обеих сторон отпрянули, словно боялись чем-то от него заразиться. Гарри понятия не имел, в чём дело, а Рон с Гермионой объяснять ничего не собирались; только дотащив Гарри до пустой гриффиндорской гостиной, Рон толкнул его в кресло и заговорил:
– Ты трегуб. Почему ты не рассказал нам?
– Кто я? – переспросил Гарри.
– Трегуб! Ты говоришь со змеями!
– Знаю, – кивнул Гарри. – В смысле, это только второй раз. Я как-то нечаянно натравил удава в зоопарке на своего кузена, Дадли, – долгая история – но он сказал мне, что никогда не бывал в Бразилии, и я его выпустил, – это случайно вышло, – я тогда ещё не знал, что колдун…
– Удав сказал тебе, что никогда не бывал в Бразилии? – слабым голосом повторил Рон.
– И что? – не понял Гарри. – Уверен, многие здесь могут говорить со змеями.
– Да нет, не могут, – покачал головой Рон. – Это очень редкий дар. Гарри, это плохо.
– Что плохого? – выпалил Гарри, начиная всерьёз злиться. – Да что на вас всех нашло? Если бы я не велел змее оставить Джастина в покое…
– Так ты это ей сказал?
– В смысле? Ты же был там, ты слышал меня…
– Я слышал, как ты говорил на трегубом языке, – настаивал Рон. – Змеином языке. Ты мог сказать всё что угодно, – неудивительно, что Джастин запаниковал, казалось, ты подгонял змею к нему или ещё что-то, – знаешь, жутковато это выглядело…
Гарри вытаращился на него.
– Я говорил на другом языке? Но – я этого даже не понял – Как я могу говорить на каком-то языке, даже не зная, что я могу на нем говорить?
Рон пожал плечами. Вид у них с Гермионой был такой, словно кто-то умер. Гарри же в упор не понимал, что здесь такого ужасного.
– Может, вы объясните мне, что я сделал не так, не дав огромной змее откусить Джастину голову? Какая разница, как я это сделал, раз Джастину теперь не придётся вступать в Безголовое Братство?
– Разница есть, – приглушённо ответила Гермиона, наконец подав голос, – потому что умением говорить со змеями славился Салазар Слизерин. Поэтому символ Слизерина – змея.
У Гарри отпала челюсть.
– Вот именно, – закивал Рон. – И теперь вся школа решит, что ты его прапрапраправнук, или кто там…
– Но это не правда, – возразил Гарри, чувствуя, как нарастает необъяснимая паника.
– Тебе трудно будет это доказать, – отозвалась Гермиона. – Он жил тысячу лет тому назад – почём нам знать, может и правда.
* * *
Ночью Гарри несколько часов пролежал без сна. Сквозь щель между шторами над кроватью он наблюдал, как ветер гонит первые снежинки мимо башенного окна, и размышлял…
Мог ли он быть потомком Салазара Слизерина? В конце концов, он ничего не знал о семье отца. Дёрсли запрещали ему задавать вопросы о его родственниках-колдунах.
Шёпотом, Гарри попытался сказать что-нибудь на трегубом языке. Ничего не вышло. Похоже, для этого нужно было оказаться лицом к лицу со змеёй.
Но я же в Гриффиндоре, подумал Гарри. Будь во мне кровь Слизерина, Сортировочная Шляпа не определила бы меня сюда…
Да, отозвался в голове противный голосок, только Сортировочная Шляпа хотела отправить тебя в Слизерин, помнишь?
Гарри повернулся на другой бок. Завтра, на травоведении, он встретит Джастина и объяснит, что отгонял змею, а не натравливал, и что это (сердито подумал он, ударив кулаком по подушке) должно быть ясно любому дураку.
* * *
За ночь, однако, снегопад превратился в такой буран, что последний в триместре урок травоведения пришлось отменить: профессор Саженс хотела лично надеть на мандрагоры носки и шарфы, – это была весьма сложная процедура, и она не решалась доверить её никому. Тем более что теперь было так важно, чтобы мандрагоры выросли поскорее и вернули к жизни миссис Норрис и Колина Криви.
Гарри сокрушался по этому поводу, сидя в кресле у камина в гриффиндорской гостиной; Рон с Гермионой решили скоротать время за игрой в шахматы.
– Господи, Гарри, – сердито бросила Гермиона, – пешка Рона как раз стащила её рыцаря с коня и отволокла прочь с доски. – Если тебе это так важно, иди и разыщи Джастина.
И Гарри вышел из гостиной, раздумывая, где сейчас мог быть Джастин.
В замке было темнее, чем обычно днём, – все окна застила густая пелена серых снежных хлопьев. Поёживаясь, Гарри шёл мимо классных комнат, где проходили другие уроки, и до него долетали обрывки разговоров. Профессор Макгонаголл громко отчитывала кого-то, судя по всему, обратившего друга в барсука. Поборов соблазн заглянуть в класс, Гарри прошагал мимо; ему пришло в голову, что Джастин, возможно, пользуется свободным временем, трудясь над домашним заданием; так что он решил сперва проверить библиотеку.
В дальнем конце библиотеки, и правда, сидели несколько хуфльпуфцев, у которых сейчас должно была быть травоведение, но заняты они были явно не учёбой. В просветах между книжными полками было видно их склонённые друг к другу головы; похоже, они что-то бурно обсуждали. Он не мог разглядеть, был ли среди них Джастин. Гарри уже шёл к ним, как вдруг до его ушей долетел обрывок их разговора, и он остановился послушать, укрывшись в секции Невидимости.
– В общем, – говорил пухлый мальчик, – я посоветовал Джастину спрятаться в спальне. В смысле, если Поттер наметил его следующей жертвой, ему лучше пока не высовываться. Джастин вообще-то чего-то подобного ожидал, с тех пор, как проболтался Поттеру, что он магглорождённый. Сказал, что был записан в Итон. Вряд ли стоит болтать о таких вещах, когда наследник Слизерина разгуливает по школе, как по-вашему?
– Значит, Эрни, ты уверен, что это Поттер? – с тревогой уточнила девочка со светлыми хвостиками.
– Ханна, – серьёзно ответил Эрни, – он трегуб. Всем известно, что это признак чёрного мага. Вы слышали, чтобы хоть один достойный колдун говорил со змеями? Самого Слизерина называли змееустом.
При этих словах все снова что-то забормотали, а Эрни продолжал:
– Помните, что было написано на стене? «Враги наследника, трепещите». Поттер как-то повздорил с Филчем. И что мы видим – на кошку Филча напали. Этот первокурсник, Колин Криви, рассердил Поттера, – сфотографировал его на квиддичном матче, лежащего в грязи. И вот, пожалуйста – напали и на Криви.
– Но он всегда кажется таким милыми, – неуверенно возразила Ханна, – и ведь это благодаря ему не стало Сам-Знаешь-Кого. Наверняка в нём есть что-то хорошее?
Эрни таинственно понизил голос, хуфльпуфцы склонились ещё ниже, и Гарри подошёл чуть ближе, чтобы расслышать его слова.
– Никто не знает, как он выжил, когда Сами-Знаете-Кто напал на него. Он ведь был только младенцем, когда это случилось. Предполагалось, что его разнесёт на кусочки. Только могущественный чёрный маг уцелел бы после такого проклятия, и, – голос Эрни был уже почти неотличим от шёпота, – может быть, как раз поэтому Сами-Знаете-Кто пытался убить его. Не хотел конкуренции с другим Тёмным Лордом. Хотел бы я знать, какие ещё силы скрывает Поттер?
Тут уж Гарри не выдержал и, громко кашлянув, вышел из-за книжных полок. Увиденное позабавило бы его, не будь он так зол: всех до единого хуфльпуфцев, казалось, парализовал один его вид, а с лица Эрни сбежала краска.
– Привет, – сказал Гарри. – Я ищу Джастина Финч-Флечли.
Худшие страхи хуфльпуфцев подтвердились. Все они в ужасе уставились на Эрни.
– Что – что тебе от него нужно? – дрогнувшим голосом осведомился Эрни.
– Хочу объяснить ему, что на самом деле произошло в Дуэльном клубе.
Эрни закусил побелевшую губу и, глубоко вздохнув, заявил:
– Мы все там были. И сами всё видели.
– Тогда ты заметил, что после моих слов змея отступила?
– Всё, что я видел, – упорствовал Эрни, хоть и дрожал при этом, – это как ты говорил на трегубом языке и науськивал змею на Джастина.
– Не науськивал! – выпалил Гарри, его голос дрожал от гнева. – Она его даже не тронула!
– Ещё чуть-чуть, и тронула бы, – стоял на своём Эрни. – И, скажу тебе, просто на всякий случай, – быстро прибавил он, – можешь проверить мою семью до девятого колена, все они были магами и колдуньями, и кровь у меня не грязнее, чем у любого другого, так что…
– Плевать мне на твою кровь! – рассвирепел Гарри. – С какой стати я должен нападать на магглорождённых?
– Я слышал, ты ненавидишь магглов, с которыми живёшь, – мгновенно ответил Эрни.
– Невозможно жить с Дёрсли и не ненавидеть их при этом, – парировал Гарри. – Посмотрел бы я на тебя на моем месте.
Он развернулся на каблуках и вылетел из библиотеки; мадам Пинс проводила его неодобрительным взглядом, протирая золочёный переплёт тяжёлой книги.
Гарри шагал по коридору, от ярости не замечая, куда идёт. В результате, он врезался в нечто очень большое и твёрдое, и его отбросило на пол.
– А, привет, Хагрид, – сказал Гарри, подняв взгляд.
Лица Хагрида было почти не видно из-за шерстяного, облепленного снегом вязаного шлема, но его невозможно было ни с кем спутать: исполинская фигура в кротовом пальто загораживала весь коридор. Из необъятных размеров варежки свисал мёртвый петух.
– Как жисть, Гарри? – спросил он, стянув шлем, чтобы можно было говорить. – А ты чой-то не на уроке?
– Отменили, – объяснил Гарри, поднимаясь на ноги. – А ты как тут оказался?
Хагрид поднял повыше безжизненного петуха.
– Второй уж за триместр, – сообщил он. – Толь лисица, толь бука-кровосос, вот мне разрешение директора нужно, чтоб курятник заклятьем оградить.
Он пристально поглядел на Гарри из-под мохнатых запорошенных снегом бровей.
– У тебя точно всё в порядке? Ты какой-то красный весь, расстроенный…
Гарри не мог заставить себя повторить то, что говорили о нём Эрни и другие хуфльпуфцы.
– Всё нормально, – соврал он. – Ну, я лучше пойду, Хагрид, следующим уроком преображение, а мне ещё нужно книги забрать.
Он зашагал дальше, всё ещё вспоминая слова Эрни.
«Джастин вообще-то чего-то подобного ожидал, с тех пор, как проболтался Поттеру, что он магглорождённый…»
Гарри протопал вверх по лестнице и свернул в другой коридор, – здесь было особенно темно; факелы погасил сильный ледяной сквозняк из щели под оконной рамой. Он дошёл уже до середины коридора, и вдруг, споткнувшись обо что-то, растянулся на полу.
Он, обернувшись, прищурился, и желудок у него будто исчез.
На полу лежал Джастин Финч-Флечли, холодный, окоченевший; на его лице застыл шок, пустой взгляд был направлен в потолок. И это было ещё не всё. Рядом с ним находилась другая фигура, и страннее картины Гарри никогда не видел.
Это был Почти Безголовый Ник, но не жемчужно-белый и полупрозрачный, а чёрный, словно закопчёный; лёжа на спине, он неподвижно парил дюймах в шести от пола. Голова его наполовину отошла от шеи, а на лице застыло то же потрясённое выражение, что и у Джастина.
Гарри, часто дыша, поднялся на ноги; сердце в грудной клетке отбивало барабанную дробь. Он начал дико озираться по сторонам и заметил вереницу пауков, удирающих прочь от лежащих тел. Слышны были только приглушённые голоса учителей из ближайших классов.
Можно убежать отсюда, и никто не узнает, что он был здесь. Но нельзя же просто оставить их здесь… Нужно привести кого-нибудь на помощь… Но поверят ли, что он здесь ни при чём?
Пока он стоял там в панике, дверь рядом с ним с грохотом распахнулась. Из пустой комнаты вылетел полтергейст Брюзг.
– Ага, Поттер-обормоттер! – захихикал Брюзг, пронёсшись мимо Гарри и сбив его очки набок. – Что это мы замышляем? Что мы тут вынюхиваем…
Брюзг замер, не завершив сложное сальто. Повиснув вверх тормашками, полтергейст заметил Джастина и Почти Безголового Ника. Рывком вернувшись в исходное положение, он набрал полную грудь воздуха и, не успел Гарри и рта раскрыть, завопил:
– НАПАДЕНИЕ! НАПАДЕНИЕ! ЕЩЁ ОДНО НАПАДЕНИЕ! НЕ СПАСУТСЯ НИ ЛЮДИ, НИ ДУХИ! СПАСАЙСЯ, КТО МОЖЕТ! НАПАДЕЕЕЕНИЕ!
Бах – бах – бах – двери по всему коридору пооткрывались, и из классов высыпали ученики. На несколько минут поднялся такой переполох, что Джастина едва не раздавили, а внутри Почти Безголового Ника постоянно кто-нибудь топтался. Гарри буквально пригвоздили к стене, а преподаватели тщетно взывали к дисциплине. Примчалась профессор Макгонаголл, со своим классом, – у одного паренька волосы всё ещё были в чёрно-белую полоску. Она рассекла палочкой воздух, – та при этом издала громкий хлопок, что восстановило тишину, – и велела всем возвращаться в классы. Когда толпа немного рассеялась, появился, тяжело пыхтя, Эрни из Хуфльпуфа.
– Попался! – побледнев, заорал он, драматично указывая на Гарри.
– Довольно, Макмиллан! – осадила его профессор Макгонаголл.
Брюзг, теперь ехидно ухмыляясь, маячил у них над головами, взирая на происходящее; он всегда любил хаос и беспорядок. Профессора склонились над Джастином и Почти Безголовым Ником, а Брюзг затянул песню: