Эта асана помогает растянуть спину, снимает напряжение в позвоночнике и плечах, а также укрепляет мышцы бедер, ягодиц и сердца. Мостик считается одной из самых универсальных опорных поз в йоге. Лягте на пол, ноги и колени разведите в стороны, подогните плечи под туловище и сомкните руки. Приподнимите бедра, пока они не окажутся выше уровня сердца.
ТРЕНТ
Женевьева Харпер доводила мужчину до самых низменных инстинктов, где первобытный самец брал верх. Глядя в ее черные глаза и распухшие от поцелуев губы, мне пришлось обуздать животное внутри себя. Стоя передо мной, с вздымающейся под влажной майкой пышной грудью, она была фантазией любого мужчины. Ее губы блестели в слабом свете лампы, стоявшей рядом с кроватью. Я хотел обладать ею, пометить ее, запечатлеть в своем сознании, сделать своей.
Приподняв ее подбородок, я снова завладел ее губами. Я провел по ним языком, пробуя каждый миллиметр, запечатлевая поцелуй в памяти - как ее губы прижимались к моим, как она вздыхала, когда я целовал ее. Какая женщина вздыхает? Та, что вкладывает все свое тело в каждое проникновенное прикосновение наших губ.
Она зарылась своими маленькими ручками в волосы у меня на затылке и держалась изо всех сил. Когда я опустил ее на кровать, она охотно на нее легла, наши губы ни на миг не отрывались друг от друга.
Лечь на нее было все равно что соединить две частицы паззла. Прижиматься к ней своим тазом было полнейшим блаженством. Я
никогда раньше не чувствовал себя удовлетворенным, просто лежа на женщине. То, что у нее годами никого не было, вызывало у меня желание ворваться в нее. Сорвать с нее одежду и обладать каждым сантиметром ее тела. Хорошо, что у нас была целая ночь, потому что одного жаркого соития в этот вечер будет недостаточно.
|
|
Ни за что.
Целуя ее шею, я лизнул впадинку на ее горле. Как я и подозревал, сочная.
Я навис над ней и скользнул пальцами по бокам ее майки, подталкивая ткань вверх и снимая через голову. Я стянул лифчик с ее пышной груди, а затем через голову, даже не расстегнув. Я хотел избавиться от этой преграды, и немедленно. Если бы у меня был выбор, ее великолепные груди были бы свободны, готовые к моему доступу в любое время. Я взял один бледно-розовый кончик в рот. Он превратился в тугой бугорок размером с горошину. Она схватила меня за волосы и приподняла бедра навстречу моим.
- Такая чувствительная. - Я ласкал сосок, ударяя по нему языком. Ее глаза наполнились жаром. - Мне нравится это в тебе. Сегодня ночью, Мармеладка, я найду каждое чувствительное местечко на твоем теле и сведу тебя с ума. Сколько раз подряд ты можешь кончить, а?
Я ущипнул ее за другой сосок, превратив его в такой же тугой бугорок, что и тот, над которым я работал языком. Ее дыхание было затруднено, и она зажмурилась. Ее бедра снова приподнялись, и я прижался к ним своими, потирая обтянутым джинсами членом между ее ног, создавая приятные ощущения. На этот раз меня это не остановит. Нет, у меня было полное намерение взорваться в пределах ее крошечного тела.
- Ответь мне, детка. Сколько раз это сладкое тело может спеть? Я начал сосать ее второй сосок.
- Только… раз.
Я остановился на середине процесса, облизав ее сосок, пока он не заблестел, а затем пристально посмотрел на нее, ожидая, пока ее глаза
|
|
встретятся с моими.
- Это смешно, Мармеладка. Это тело было создано для того, чтобы трахаться и кончать. Я покажу тебе, на что оно способно. - Я сел и схватил ее за бедра. - Сегодня я ставлю на три и посмотрю, сможешь ли ты с этим справиться. Может, зайдем и на четвертый. Зависит от того, не кончу ли я раньше.
Судя по тому, как расширились ее глаза, она мне не поверила. Вызов принят.
- Ты же не можешь говорить всерьез. Три оргазма за одну ночь?
Я кивнул, расстегнул ее шорты и стянул их с ее длинных ног. Для ее миниатюрного телосложения у нее были приличные ножки. Я приподнял ее ногу и, начав с ее ступни, прошел поцелуями весь путь от лодыжки до киски. Ее хлопчатобумажные трусики промокли насквозь, и от аромата ее возбуждения по моей коже забегали мурашки.
- Твои трусики насквозь промокли для меня, детка.
Я потерся носом о влажную ткань и глубоко вдохнул, запечатлевая в своем сознании запах моей женщины. Головка моего члена напряглась, желая погрузиться туда. Я поправил член, уделяя ему немного внимания, в то время как вел пальцем вниз между ее грудей к верхней части трусиков к клитору. Нацелившись на затвердевшую кнопку, я нажал на нее. Ее бедра мгновенно последовали за движением, кружась таким образом, что синапсы в моем мозгу загорелись и сократились. Сорвав трусики с ее ног, я широко развел их.
- Черт, ты такая гибкая. Я словно могу разделить тебя пополам.
Ее киска раскрылась, как цветок. Я засунул свой нос прямо между ее створками. Затем я вытянул язык и одним долгим движением лизнул ее от складки к клитору. Женевьева попыталась подтянуть и сжать ноги, но я не позволил. Нет, я планировал услышать, как этой ночью она сойдет с ума, и это был только первый шаг.
|
|
- Тебе это нравится, Мармеладка?
- Да, - прошептала она и закрыла глаза.
Я откинулся назад и стал играть с ее влажной плотью большим и указательным пальцами.
- Что тебе нравится, детка? Скажи мне.
- М-м-м, - вздохнула она. - То, что ты делаешь.
Она подняла руку и положила свой палец с красным ноготком в рот, прикусывая мягкую плоть в ярком отображении того, что я хотел, чтобы она сделала с моим членом. Я легко вспомнил ощущение ее губ вокруг моего члена. Основание моего позвоночника напряглось и покалывало, когда она играла со своим пальцем.
- Нет, детка. Этого недостаточно.
Я снова двинулся между ее ног и раздвинул ей бедра. Было легко держать ее широко раскрытой, потому что она хотела, чтобы я был там. Влага в средоточии ее блестела, и я снова лизнул ее, обратив внимание на клитор. Обхватив губами твердый бугорок, я начал ударять по нему языком. Снова и снова. Она начала дрожать.
- Скажи мне, что тебе нравится. Используй слова.
Она издала горловой стон, ее голова металась из стороны в сторону, прижимаясь к одеялу.
- Мне нравится твой язык. Я дал ей больше языка.
- Вот так?
Женевьева вздохнула.
- Да. И твои губы.
Мой член затвердел. Я провел губами по ее створкам, целуя и облизывая каждый сантиметр.
- А что еще тебе нравится?
Я хотел услышать, как она скажет все непристойности, что я с ней вытворял, но в своей собственной нежной манере.
Она лежала обнаженная и дрожала, когда я держал ее широко раскрытой и заставлял говорить со мной через ее удовольствие. Это было одно из самых эротических и прекрасных переживаний в моей жизни. Я никогда раньше не тратил столько времени на то, чтобы доставить женщине удовольствие, но с Женевьевой я не хотел останавливаться. Она дала мне еще один стон и глубокий вдох, когда я погрузил в нее свой язык. Все ее тело напряглось, и я понял, что она сейчас кончит.
- Мне нравится... мне нравится, когда ты пробуешь меня на вкус. Она запустила пальцы в мои волосы, схватив их у корней.
- Правда? Тогда мне следует еще лучше ублажить свою женщину.
Я засунул свой язык глубоко в ее жар, насколько мог, желая иметь более длинный язык. Затем я погрузил указательный палец в ее лоно, удовлетворенный, когда она вскрикнула, ее руки сжались на моей голове, а тело напряглось, как натянутая веревка.
Ее бедра и ноги задрожали, когда я проник пальцем глубже и добавил свой язык, слизывая ее возбуждение и наслаждаясь мускусным, сладким вкусом моей девочки. Я обратил внимание на ее тело, на легкие толчки и судороги, ожидая, пока она окажется на краю своего освобождения.
- О боже, - выдохнула она.
Удерживая ее, я обхватил губами ее клитор, добавил еще один палец и отвел ее туда. Она вскрикнула, и ее тело забилось в конвульсиях, но я не унимался. Как только она начала расслабляться, я прижал пальцы к тому местечку, что заставило ее тело напрячься, и заиграл на своей девочке, как на инструменте. Я посасывал ее клитор, покусывал этот кусочек плоти и глубоко проникал в нее пальцами, не переставая стимулировать то место, которое заставляло ее дрожать.
- Трент, Трент, Трент, боже мой!
Ее ноги дрожали, пышная грудь покачивалась, а я поедал свою женщину, будто у меня никогда не будет другого шанса. Она металась по постели. Она потянула меня за футболку, срывая ее через голову. Я отпустил ее сочную киску только для того, чтобы снять футболку.
- Хочу тебя, хочу тебя, хочу тебя... - пела она и стала притягивать к себе мою голову.
Я отрицательно покачал головой.
- Хочу, чтобы ты снова кончила мне на язык, детка. Мне это нужно, - прорычал я.
Что-то случилось со мной, когда она начала выкрикивать мое имя сквозь свое удовольствие. Я должен был заставить ее чувствовать себя хорошо. Мне нужно было почувствовать, как ее тело взрывается от моих ласк. Я хотел этого даже больше, чем собственного освобождения.
- Разденься, малыш, пожалуйста, - воскликнула она прерывающимся голосом.
Я отодвинулся от нее, расстегнул джинсы, скинул их, трусы и туфли и запрыгнул на кровать.
- Хочешь этот член?
Я пополз вверх по ее телу, еще раз лизнув ее киску, а затем вверх по животу и, наконец, по каждой округлости ее груди. Я боготворил ее грудь, когда она схватила мой член. Он был таким твердым, что я мог бы колотить им о сталь и оставить в ней зияющую дыру.
- Да, малыш. Развернись. Заполни меня.
От того, что моя любезная детка из Дзен-йоги была такой откровенной, я стал еще тверже. Я развернулся на ней, мышца на моей ноге запротестовала. Я вздрогнул, но она, слава Богу, ничего не заметила. Она остановилась бы, если бы подумала, что мне больно, а я нуждался в ее губах вокруг моего члена больше, чем в следующем вдохе.
Как только я оседлал ее голову, она взяла меня в свой горячий рот.
- Черт возьми!
Я несколько раз вошел ей в рот. Ей это нравилось. Она отрывалась. Стонала вокруг моего члена, ударяя кончиком, посасывая головку, как профессионалка. Черт, эта женщина собиралась разрушить меня для всех будущих перепихонов.
ЖЕНЕВЬЕВА
Трент застонал и вошел в мой рот. Его солоноватый вкус ударил по моим рецепторам, и я чуть не упала в обморок. Мне нравилось сосать его член. Когда он возвышался надо мной, вне себя от страсти, у меня кружилась голова, я была пьяна от женской силы. Оргазм, которым я уже была одарена, был на твердые десять баллов из десяти, и он обещал еще два.
Для меня это была новая территория. У меня никогда не было нескольких оргазмов подряд, даже с моим парнем на батарейках. Не то чтобы я часто им пользовалась. Только когда напряжение от работы, заботы о детях и доме было выше моих сил.
Я подвинулась, регулируя положения наших тел. Рот Трента, опустившийся между моих бедер, заставил меня забыть обо всем, кроме его языка, губ и талантливых пальцев. Этот мужчина был богом секса, и я старалась не думать о том, сколько ему пришлось практиковаться, чтобы достичь этого уровня.
Когда его толстый член оказался у меня во рту, крошечные капельки его естества капнули на мой язык, а его рот между моих бедер снова начал посылать дрожь по моему телу. Он собирался это сделать. Заставь меня снова кончить. Святое безумие.
Я попыталась сосредоточиться на его члене и дразнящими движениями водила языком вверх и вниз по его длине. Он зарычал, согнул мои ноги под углом в девяносто градусов и поднял их к моим подмышкам. Я была широко открыта, уязвима и полностью в его власти.
Он сжал мои ноги так, что я не могла сдвинуть их ни на сантиметр. Я была скована, обнажена и так возбуждена, что засосала его так глубоко в свое горло, как только могла, желая сделать его таким же безумным от страсти, какой он делал меня.
- О, нет, не надо. - Он приподнял бедра, чтобы я не смогла засосать его слишком глубоко. - Я должен держать тебя в узде, шаровая молния.
Он уже однажды использовал это прозвище в подобных обстоятельствах. Мне понравилось. Черт возьми, мне нравились все его прозвища.
С прижатыми ногами, я чувствовала каждое прикосновение и ласку, что он дарил. Мое тело стало горячим, таким горячим, что легкая испарина покрыла мои конечности, когда я прижалась к нему. Мышцы на ягодицах Трента были твердыми, как скалы, когда я мяла их и впивалась ногтями от каждого движения его языка.
Я начала задыхаться, с трудом удерживая контроль над его членом. Его рот был слишком хорош. Он точно знал, где лизать и добавить нужное количество давления. Хотя, когда он сделал комбинацию из пальцев, сжав мои ноги в тиски, и посасывая мой клитор, я подумала, что умерла и попала в Рай. Меня захлестнули волны удовольствия. В глазах вспыхнули огни, и все мое тело напряглось, еще сильнее, чем раньше.
- О, боже... Трент! – закричала я, пока мой голос не стал хриплым.
Удовольствие началось с моей киски и пронзило меня, покрывая каждую пору таким сильным жаром, что я едва могла его выдержать. Я задрожала, когда он прокатился по моим конечностям, но Трент не унимался, заставляя оргазм продолжаться и продолжаться, усиленно надо мной раскачиваясь. Его член подпрыгивал перед моим лицом с каждым глотком, которым он меня пил. Его язык трепетал глубоко внутри, а он стонал вокруг моей плоти. Удивительно. Меняющее жизнь, и все на свете.
Прежде чем я успела что-то сказать, Трент развернулся, надел презерватив, раздвинул мои ноги и с силой вогнал свой толстый член внутрь. Я застонала, когда он вошел до конца и надавил. Он был
огромен, протискиваясь между сверхчувствительных тканей, которые хватали и терлись о его вторжение.
- Господи! Женевьева... - его губы приблизились к моим, и он прошептал мне в губы: - Идеально. Быть внутри тебя, детка... - его слова звучали грубо, отрывисто, а затем он покачал головой. Он пошевелил бедрами. - Господи, как хорошо.
Трент крепко поцеловал меня, и я почувствовала вкус самой себя. Попробовать себя на губах мужчины было новым опытом и, несомненно, эротичным. Я облизала его губы и пошевелила бедрами, давая ему зеленый свет двигаться.
Приподнявшись на коленях, он приподнял мои бедра и вошел в меня. Я мотала головой из стороны в сторону, мои пальцы впивались в его спину, пока он вколачивался в меня. Трент не возился, когда трахал свою женщину. Уверенный, сосредоточенный и сексуальный - он был всем и даже больше, когда занимался со мной любовью.
Когда он наклонился, чтобы меня поцеловать, я обхватила ногами его зад и теснее прижала к себе. Его порочно-горячая улыбка и обжигающий взгляд говорили, что ему это очень нравится. Губы Трента скривились в рычании, удовольствие было сильным, когда он меня брал. Я не знала, был ли он безумен сам или увлечен безумием, которое происходило между нами. Его член ощущался как гигантский стальной стержень, вторгающийся в меня наилучшим образом.
Замедляя свои толчки, он наклонился надо мной, его лицо исказила гримаса.
- Малыш, что случилось? - спросила я между толчками, не узнавая свой собственный знойный голос сексуальной кошечки.
- Нога... - болезненная гримаса пробежала по его лицу.
От чувства вины, нахлынувшего на меня, мои глаза наполнились слезами. Я не должна была сидеть сложа руки и позволять ему делать всю работу.
- Ложись. Позволь мне взять инициативу на себя, - прошептала я ему на ухо, лизнула раковину и прикусила нежный хрящ. За это он наградил меня сильным толчком.
Боже, он заставил меня почувствовать себя так, словно мой день рождения и Рождество слились в одно целое.
Надо взять на заметку - Трент любит укусы.
Он перевернул нас так, что я оказалась сверху. Вместо того чтобы позволить мне сделать свое дело, он подтянул нас к изголовью кровати. Я приподняла бровь.
- Хочу видеть твои глаза. Ну, конечно.
В тот момент, когда я приподнялась и оседлала его, его голова откинулась на спинку кровати. Он крепко обнял меня за талию и помог двигаться. В этом положении его член был толще, тверже и неумолим, глубоко вдавливаясь мне в матку.
Мое тело напряглось, начало нового чудовищного оргазма прокладывало себе путь через мои конечности. Он начинался между моих бедер, удовольствие исходило от каждого толчка вверх. Я ухватилась за спинку кровати и использовала колени как рычаг. Я хотела, чтобы ему было так хорошо, что он никогда больше не захочет быть с другой женщиной.
Прижав колени к его бедрам, я приподнялась и рухнула вниз, от силы моего движения у мены стукнули зубы. Через несколько мгновений болезненные толчки превратились в такое острое удовольствие, что я не могла сосредоточиться ни на чем, кроме его члена, снова и снова трущегося о точку блаженства внутри. Я ахнула и встретилась с ним взглядом.
Он ухмыльнулся.
- Вот здесь, да, детка?
- Да, - простонала я.
Его зеленые глаза сверкали от страсти. Он поднял руки к моим грудям, перекатывая и пощипывая большим и указательным пальцами. Комната вокруг меня исчезла. Кровать, изголовье кровати, за которое я цеплялась, - ничего не существовало, кроме удовольствия, струящегося сквозь меня, как дождь, стекающий с неба. Удовольствие было живым, насыщенным, как туман, окружающий меня, когда я бездумно двигалась вверх и вниз на его члене.
- О, небо... боль… приятно... еще… сейчас... малыш...
Я рухнула на него, с каждым толчком вниз прижимая ноющий комок нервов между своим телом и телом Трента. Каждая встреча наших тел создавала между нами дразнящее давление, увеличивающееся с каждым разом. Наслаждение было мучительно божественным, когда все во мне слилось в один мощный момент, и я вспыхнула и взорвалась в его объятиях.
- О, боже…
ТРЕНТ
Напряжение было огромным, когда ее киска сжалась вокруг моего члена порочным чувственным маленьким кулачком. Я был напряжен до предела, погружаясь в ее тело снова и снова, используя ее плечи и талию как рычаг, чтобы брать ее жестко. Она вскрикнула, эти случайные бессмысленные слова продолжались, пока она судорожно извивалась на мне.
- Люблю… боже… жестко… воздух… туго… ах.
Она продолжала говорить, маленькие односложные слова срывались с ее губ, когда я извергался глубоко в нее. Она вытягивала из меня все до самой капли, как никто другой. Звезды мелькали перед глазами, и темнота угрожала поглотить меня. Я ничего не слышал. Каждая частичка меня была сосредоточена на моем члене, и все это было чертовски хорошо. Лучший, мать его, трах в моей жизни.
Ни одна женщина, ни моя правая рука, ни один сексуальный опыт до сих пор не мог сравниться с обладанием Женевьевы Харпер. Я наклонился вперед, приподнял ее грудь и приник к пышной плоти прямо над ее соском. Я сосал изо всех сил, облизывая и покусывая, пока у меня не заболел язык и не появилась отметина вишневого цвета размером с четвертак, доказывающая, что Трент Фокс владел этим телом. Черт, да!
Когда мы закончили, Женевьева безвольно лежала у меня на груди. Я играл с ее волосами, гладил по голове и успокаивал, пока, клянусь всем святым, она не заснула. На моей груди. С моим членом, все еще внутри нее. Мне понравилось, что моя женщина вырубилась от множества оргазмов. Во мне заговорил пещерный человек.
Стараясь не двигаться слишком сильно, я сместил нас вниз, пока мы не оказались довольно плотно прижаты к матрасу. Она даже не проснулась, моя женщина все еще лежала на мне, как туманное одеяло из обнаженных конечностей, и мой член был погружен в ее жар. Обхватив ее руками, я прижал ее к себе, закрыл глаза и заснул.
***
Я проснулся позже, чувствуя себя так же хорошо, как и когда засыпал. Я все еще был со своей женщиной, и мой член был надежно укрыт внутри нее, только на этот раз, это были ее сладкие губы, обернутые вокруг головки моего члена.
- Ты полна сюрпризов, - пробормотал я, пока она обрабатывала меня. Боже, ее рот был великолепен. Почти так же хорош, как и ее киска. Определенно на втором месте. Держу пари, задница у нее тоже была девственная. Прямо тогда и там я дал себе клятву - никакая часть Женевьевы Харпер не будет обделена моим членом. Мысль о том, чтобы взять ее сзади, сделала мой член невероятно твердым.
Удовольствие от ее посасывания, влажных губ, ласкающих мой член, заставляло меня терять голову.
- Так ты заставишь меня кончить.
Я сжал ее волосы в кулак, обернул белокурые пряди вокруг руки и трахнул ее в рот. Она была очень внимательна к нужным мне движениям, скрупулезная ученица, позволяющая мне управлять и поддерживать дьявольское количество посасываний и ласк. Меня подгоняли к финишу гораздо быстрее, чем обычно. Как правило, я мог держаться, пока женщина отсасывала у меня в течение долгого времени, прежде чем я кончу, но не теперь.
Видя Женевьеву голой, стоящей на коленях, видя эти восхитительно покачивающиеся пышные груди, и как она вбирает мой член как можно глубже в горло... Господи. Завораживающее зрелище. Ее рот мог продвинуться только до середины моей длины. Я был приличного размера, вероятно, чуть больше среднего, а она маленькая. Во всяком случае, кроме ее груди и задницы. Она даже не могла прикрыть меня своей изящной ручкой, но точно знала, как работать ртом.
Крепче сжав ее волосы, я направил ее голову вниз по своей длине.
- Лизни кончик, Мармеладка. Покажи мне, как твой язычок смачивает мой член.
Она застенчиво улыбнулась, но сделала, как я просил. Видя, как появляется ее маленький розовый язычок и прокладывает свой путь по моей длине, я застонал от желания трахнуть ее, взять жестко, но не стал. Она была мне слишком небезразлична. Я позволил ей вести и просто положил руки ей на голову, желая, чтобы она взяла меня так, как хотела.
Она удвоила свои усилия, сильно всасывая, обхватив обеими руками мою длину и стала попеременно сосать головку и двигать руками вверх и вниз. Огни, фейерверки, гребаная волшебная пыль и прочая херня пронеслись за моими закрытыми глазами. Гребаная магия.
- Я кончу тебе на язык, детка. - Она вцепилась в меня и ускорила темп, втягивая меня в себя, как только могла. - Я серьезно, - прорычал я, едва сдерживаясь.
Женевьева втянула меня так глубоко, как только могла, и стонала вокруг моей головки. Вот и все. Я потерялся.
Я дернулся, и мое освобождение выстрелило ей в горло, а она глотала. Когда она закончила, она лизнула меня, закончив лучший минет в моей жизни сладким поцелуем в кончик, прежде чем поползти вверх по моему телу и снова лечь на меня, как мое собственное одеяло из Женевьевы.
- Я хочу есть, - сказала она. Я усмехнулся.
- Ты только что поела. - Она сморщила нос и сделала чрезмерно преувеличенный жест пальцем, изображая, что ее рвет. - Ладно, ладно, плохая шутка. Что ты хочешь?
- Арахисовое масло и желе, - застенчиво ответила она.
Господи, она была прекрасна. Мы трахались как кролики, спали, я проснулся от того, что она мне отсасывала, а теперь моя девочка хотела масло и желе. Я покачал головой.
- Хочешь, чтобы я сначала позаботился о тебе? - я пошевелил бровями.
Она села, ее пышная грудь подпрыгивала передо мной, как две спелые дыни. Я хотел вцепиться в них и снова ее трахнуть. Думая об этом, я начал твердеть. Может, она позволит мне трахнуть ее сиськи. Да, добавим это к списку вещей, которые мы должны сделать. Я схватил оба полукружия, сдвинул их вместе и одновременно облизал соски. Она замурлыкала, многозначительно выгибая спину.
- Трент, я очень голодна, и если ты позаботишься обо мне, мы снова займемся сексом, и я никогда не получу свой сэндвич. - Она надулась, выпятив полную нижнюю губу.
Это почти сработало. Я усмехнулся и положил подбородок между ее грудей.
- Трахнемся позже. - Я поцеловал макушки моих любимых близняшек.
- Ну, таков план. - Она хихикнула.
- Мармеладка, я разговаривал с твоими сиськами. - Я ухмыльнулся.
Ее лицо стало свекольно-красным, и она положила руку на грудь.
- Что?
- Твои груди когда-нибудь трахали? - я скрестил пальцы за ее задницей в надежде, что она этого не делала.
Она помотала головой.
Я глубоко вдохнул, думая о своем твердом члене, зажатом между мягкими полушариями, ее розовые соски стали фиолетовыми от моего рта.
- Вставай. - Я сильно шлепнул ее по заднице.
- Ой! - она потерла покрасневшие ягодицы.
- Если не встанешь, то никогда не получишь этот сэндвич.
В животе у нее заурчало. Черт, секс, должно быть, действительно пробуждает в ней аппетит.
Буду знать.
Через несколько секунд она вскочила с кровати. Потом моя футболка накрыла ее тело, как платье. Что-то в том, что я увидел свою футболку поверх ее обнаженного тела, дало мне необычное чувство покоя. Последовав примеру сексуальной блондинки, я натянул боксеры и пошел за своей женщиной.
ГЛАВА 14
 |
Корневая чакра отвечает за ваше чувство безопасности и защищенности. Закрытая корневая чакра оставит у вас ощущение ментальной беспризорности и часто отвечает за желание всегда быть в движении.
ТРЕНТ
Прихрамывая к дому родителей, я ничего не мог поделать с глупой ухмылкой на лице. Я только что оставил самую желанную женщину, трахнутую совсем недавно, дремать на диване, пока ее брат с сестрой не вернутся домой от друзей. Я был очень обязан Роуэну за то, что он позволил мне побыть наедине с его сестрой.
После ужина прошлым вечером, занятия любовью в первый раз, а затем и во второй, когда я проснулся от прикосновения ее губ, мы сделали небольшой перерыв, чтобы подкрепиться. Затем я решил сделать так, чтобы моей девочке сегодня было трудно ходить. К тому времени, как я оставил ее, насытившуюся, на диване, у нас обоих была неуклюжая походка. Я позаботился о том, чтобы все было прилично, даже несмотря на то, что нагнул эту сладкую попку над столом, и жестко трахнул между приготовлением бутербродов и возвращением в комнату.
Господи, я постоянно хотел эту женщину. Когда я не был с ней, я думал о ней. Теперь, когда я ее заполучил, я был уверен, что предел желания истощится до терпимого уровня, но этого не произошло. Я отправился на ужин к своим родителям, желая поскорее вернуться. Я не хотел, чтобы Женевьева что-то заподозрила, и не хотел, чтобы она подумала,
что я действую слишком напористо. Все это означало, что мне придется спать у себя дома. Новая дверь и защитная сетка были установлены, так что моя девочка и ее семья были в безопасности... пока. Не так безопасно, как мог бы сделать это я, приклонив голову на подушку рядом с ней.
Дьявол. Я не знал, что, черт возьми, делаю и в каком ключе мне следует об этом думать. Я никогда не испытывал подобных чувств к женщине. Всегда все сводилось к трахнуть и бросить. Трахнуть раз, и уйти восвоясь. Взаимное удовлетворение гарантировано, и... пуф... я исчезаю. А затем, вперед, на следующую выездную игру и к ближайшему лакомому кусочку. Я уже почти три недели не думал о другой женщине.
Женевьева контролировала все мои мысли с того самого дня, как я встретил ее. Попробовав ее тело, поцеловав эти сахарные губы, проспав рядом с ней две ночи подряд, я уже не знал, что и думать. Моя система борьбы с этим безумием была полностью спутана, и ничто из того, что я знал, не соответствовало действительности.
Я покачал головой и, схватившись за ногу, вошел в родительский дом. Подколенное сухожилие пульсировало и протестовало против всей недавней активности, но это была небольшая плата за то время, что я провел с моей девочкой. Воздух наполнился запахом жареного мяса, картофеля и маминого особого соуса. Мой желудок заурчал, я направился на кухню. Моя миниатюрная мама хлопотала у плиты, ее белокурые волосы, подстриженные под боб-каре, покачивались в такт ее движениям, когда она помешивала что-то в кастрюле.
- Ма, пахнет феноменально. - Я обнял ее сзади и поцеловал в щеку, украдкой поглядывая на нее. Она приготовила картофельное пюре и добавила немного чеснока и сметаны.
Она отклонилась назад, ее голова касалась только верхней части моей груди, и похлопала по руке, которой я ее обхватил.
- Как сегодня поживает мой спортсмен? Дай-ка мне хорошенько тебя рассмотреть.
Мама резко обернулась, все еще держа картофелемялку в руке.
Я подошел к холодильнику, чтобы достать пиво, и открыл крышку, бросив ее в металлическую мусорную корзину через всю комнату.
- Попал! – я ударил кулаком воздух и прислонился к столу.
- Кто-то сегодня выглядит счастливым... и усталым. Полагаю, это как- то связано с той молодой леди, о которой ты хотел со мной поговорить? - ее брови поднялись почти до самой линии роста волос, и она ждала, чтобы поджарить меня.
Моя мама не была глупой женщиной. Она знала мужчин. По крайней мере, она знала меня и моего отца. У нас был свой способ. Из нас никто не вытягивал никакой информации. Мама рано поняла, что у меня точно такая же система, как и у отца, когда речь заходит о том, чтобы о чем-то завести разговор. До сих пор она это уважала.
Я сделал большой глоток пива.
- Думаю, что счастлив, - сказал я.
- Ты думаешь?
- Да. - Я потер рукой подбородок. - Она совсем другая, ма.
- Да?
Я закатил глаза.
- Да. Женевьева не фанатка. Она не та женщина, с которой можно провести... э-э... ночь и больше не встречаться. - Я поморщился.
Она сжала губы в твердую линию и принялась перемешивать мясо в духовке. Запах ударил мне в нос, и у меня потекли слюнки. Ма была лучшей поварихой из всех, кого я знал, и за ее жаркое можно было умереть.
- Понятно. А до сих пор ты встречался с женщинами, с которыми проводил только одну ночь? - ее слова были мягкими, но прямыми.
Прямо в лоб. Идеальный удар с первой попытки.
- В большинстве.
- Ты не против того, чтобы снова увидеть эту девушку?
Она что-то напевала, делая свое дело, но я знал, она была полностью поглощена этим разговором. Она постоянно твердила мне о том, чтобы я остепенился, нашел подходящую женщину и ухаживал за ней, напоминая, что я не становлюсь моложе, если хочу иметь детей в будущем и не быть старым.
Я задумался об этом. Черт возьми, я уже виделся с Женевьевой Харпер больше, чем когда-либо с женщиной.
- Наверное, ма, можно сказать, что формально я с ней встречаюсь.
Она резко обернулась и сфокусировала свой стальной синий взгляд на мне.
- Так в чем же проблема?
- Во всем. - Я потер лоб и прижал большие пальцы к вискам. - Я не знаю, как с ней встречаться, ма. После колледжа у меня не было ничего, кроме секса на одну ночь. Женщины, с которыми я общаюсь, - это не те женщины, с которыми ты встречаешься или приводишь домой, чтобы познакомить с родителями.
Она несколько раз моргнула и описала мешалкой круг.
- А эта Женевьева такая?
Просто слыша ее имя, я вспомнил, как сверкали ее угольно-черные глаза, когда я целовал ее шею, плечи, губы.
- Да, - сказал я с благоговением. - Надо было привести ее сегодня вечером.
- О. Мой. Бог. Ты же в нее влюбляешься! - она положила руку на грудь, будто у нее сильно билось сердце.
Мое собственное сердце повисло на волоске. Неужели я влюбился в нее?
Возможно.
Нет.
Мы только что познакомились.
Я отрицательно покачал головой.
- Ма, еще слишком рано. Мы ходили только на одно официальное свидание, но я регулярно встречался с ней в студии и... - я потер затылок, чувствуя, как жар поднимается от груди к шее. - Вчера вечером мы сделали следующий шаг, и... - я осекся, не зная, что сказать, чтобы не показаться придурком в глазах собственной матери.
- Ты не привык к тому, что тебе хочется продолжать встречаться с женщиной после того, как этот физический шаг был сделан?
Моя мама знала свое дело. Мне не нужно было ходить вокруг нее на цыпочках. Она произнесла это так, как оно было на самом деле, только в более изысканной манере.
- Да.
Трудность вопроса заставила мои плечи опуститься, я одним глотком проглотил остатки пива.
- Ты снова пригласил ее на свидание?
- Не совсем. Но завтра я должен встретиться с ней на частных уроках йоги. Она действительно помогает мне восстановиться после операции. Она творит чудеса.
Ее улыбка осветила комнату, и она захлопала в ладоши.
- Идеально. Завтра ты снова пригласишь ее на свидание. Проще простого.
Тяжело вздохнув, я оперся о стол.
- Не так-то уж и просто, ма. У нее есть обязательства. Она единственная кормилица своему шестнадцатилетнему брату и восьмилетней сестре. Ее родители погибли в автокатастрофе три года
назад, поэтому она работает на двух работах, чтобы содержать их. Я уже пытался уговорить ее пойти со мной на свидание, но она отказалась. Планируя время с Женевьевой или с ее братом и сестрой, я должен быть на два шага впереди.
Глаза мамы стали ласковыми.
- Бедняжка. Быть такой одинокой, брать на себя такую огромную ответственность. Ей, наверное, не помешал бы такой большой и сильный мужчина, как ты, чтобы помочь на этом пути.
Я пожал плечами.
- Да, возможно. Она старается все делать сама. Работает инструктором по йоге в «Доме Лотоса» и понемногу делает стрижки у себя в гараже. Там есть оборудование и все такое.
- О, она стрижет волосы. - Ма поправила свое золотистое боб-каре.
- Да, она училась, чтобы получить лицензию, и почти закончила, когда ее родителей не стало. Она делает все возможное, чтобы свести концы с концами, но пока не может позволить себе вернуться в школу, чтобы ее закончить. По словам Роуэна, стрижет она хорошо. - Я дернул себя за волосы. Нужно будет подстричься на следующей неделе или около того. Может, мне удастся уговорить Женевьеву.
- Роуэн? - спросила ма.
- Ее брат. Хороший парень. Играет в мяч, и на него уже смотрят скауты из колледжа.
Ма несколько раз моргнула.
- Правда? По этому поводу ты бы тоже неплохо помог советом. Молодому человеку, у которого нет отца, чтобы его направлять, они бы пригодились. - Ее подбородок задрожал. - Трагично. Похоже, они определенно могут воспользоваться твоей помощью.
- Хорошая игра, ма.
- Спортсмен, просто я не совсем понимаю, в чем проблема. Тебе уже двадцать семь, а через пару месяцев будет двадцать восемь. У тебя отличная работа, ты готов к новому контракту, и красивая девушка захватила немного больше внимания, чем ты планировал, ну и что с того? Вот мое слово. Познакомься с ней поближе. Ухаживай за ней. Наслаждайся. Посмотри, как поведет себя твоя вторая половинка, прежде чем вынесешь суждение о том, в каких вы отношениях. Ты можешь обнаружить, что она подходит тебе больше, чем ты когда-либо мог подумать.
Я кивнул, подошел к холодильнику и взял два пива. Мне нужно было время подумать, а отец не захотел бы говорить о моих насущных проблемах с женщинами.
- Папа? – спросил я.
- В гараже. Как обычно. - Она закатила глаза. - Ужин минут через двадцать.
Я остановился перед мамой и обнял, уткнувшись носом в ее шею. Она пахла лавандой, так же, как и всегда. Слава Богу, некоторые вещи никогда не меняются.
- Спасибо, ма, что помогла мне понять, что в этом нет ничего необычного.
- Милый, необычно, если ты бы этого не чувствовал. - Она похлопала меня по спине и крепко обняла. - Дай происходящему шанс. Позволь себе момент уязвимости. Не каждая женщина, которую ты встречаешь, лишь пользуется тобой и твоими деньгами. Пообещай мне кое-что…
- Что угодно. - Я обнял единственную женщину, которую когда-либо любил, зная всем сердцем, что она любит меня в ответ.
- Позволь мне в следующее воскресенье приготовить ужин для нее и этих сироток. Пожалуйста! Обещаю не придавать этому большого значения.
Ее голос был в миллиметре от чувства вины, что не было обычным, но я знал, ей этого очень сильно хочется. Это была первая девушка за
последние годы, о свидании с которой я заговорил. Ма, наверное, была на седьмом небе.
Я отодвинулся, удерживая маму на расстоянии вытянутой руки. Ее голубые глаза умоляли меня. Она прикусила губу и глубоко вздохнула.