DESCRIPTION D'UKRANIE
ОПИСАНИЕ УКРАЙНЫ. 1
Киев, называвшийся прежде Кизовиею, есть один из древнейших городов Европейских: это доказывают и следы прежних окопов его, и развалины церквей, и древние гробницы [202] государей 2. Из старинных храмов доныне уцелели только два,–в воспоминание времен минувших, — Софийский и Михайловский; от прочих же остались одни развалины, из коих замечательны полуразрушенные стены храма св. Василия, вышиною от 5 до 6 футов, покрытые Греческими надписями; эти надписи вырезаны более, нежели за 1400 лет пред сим на алебастре, но время почти совершенно их сгладило 3. В развалинах открывают гробницы многих Русских князей. [203]
Xрамы Софийский и Михайловский перестроены по древнему образцу. Вид первого прекрасен, с которой стороны на него ни посмотришь; стены его украшены мозаическими изображениями и картинами, составленными из разноцветных, блестящих подобно стеклу камешков, столь искусно подобранных, что эти картины трудно отличить от живописных или от обоев 4; [204] свод выведен из глиняных горшков, наполненных и оштукатуренных гипсом 5. В этом храм находятся памятники многим государям; при нем живет архимандрит. Xрам св. Михаила называется также [205] Златоверхомихайловским, потому что покрыт вызолоченною жестью; здесь показывают мощи Великомученицы Варвары, принесенные, как говорят, во время войн Никомидийских.
Древний Киев построен на гор, которая с одной стороны возвышается над окрестными полями, а с другой омывается Борисфеном, текущим при подошве ее. Между горою и Днепром лежит новый Киев, — город малолюдный, заключающий в себе от 5 до 6000 жителей. Он имеет в длину, по течению Борисфена 4000, а в ширину, между рекою и горою 5000 шагов; обнесен деревянными стенами с башнями и окопан ничтожным рвом в 25 футов шириною; видом похож на треугольник. Замок нового Киева лежит на вершине горы и повелевает нижним городом; но старый Киев повелевает и самым з а мком.
|
|
Католики имеют в этом городе четыре храма: Кафедральный, Доминиканский на рынке, Бернардинский под горою и с недавнего времени Иезуитский: отцы Иезуиты поселились между Днепром и Бернардинами. Жители [206] Грекороссийского исповедания владеют десятью храмами, которые называются церквами. Один из них с университетом или академиею, известный под именем Братской церкви 6, лежит близ ратуши; другой построен под з а мком — если не ошибаюсь — во имя св. Николая; остальные рассеяны по всему городу: названий их не помню.
Все улицы Киевские, исключая трех довольно красивых, суть ни что иное, как неправильные, кривые переулки, образующие род лабиринта. Город разделяется на две части, из коих одна называется Епископским городом: в ней находится Кафедральный храм; а другая, заключающая в себе Католические и Греческие церкви, — Мещанским. Жители производят довольно значительный для Украйны торг хлебом, мехами, воском, медом, салом, соленою рыбою и проч.; имеют епископа, воеводу, кастеляна, старосту и грода; четыре суда: Епископский, Воеводский или Старостинский (что одно и тоже), Войтский и Ратманский.
Домы выстроены по Московскому образцу, рядом, довольно низко и обыкновенно в один ярус. Вместо свеч, Киевляне жгут лучину, которая так дешева, что за один дубль 7 [207] можно купить ее более, нежели сколько нужно для освещения длинных зимних ночей. Приготовление пищи, свадебные и другие обряды, которые мы опишем после, покажутся для нас столь же смешными, как и продажа печных труб на рынке. Но здесь получили начало свое мужественные витязи, казаки Запорожские, давно уже расселившиеся по Днепру и в его окрестностях; теперь насчитывают до 120,000 казаков, закаленных в битвах и всегда готовых по первому приказанию, чрез неделю, выступить в поле, на службу королевскую. Это те самые казаки, которые почти ежегодно на челнах своих разгуливают по Эвксинскому Понту для нанесения ударов Туркам; неоднократно они грабили владения Крымского хана, опустошали Натолию, разорили Требизонд, доплывали до Босфора и даже в трех милях от Константинополя предавали все огню и мечу 8. Казаки возвращаются на родину с богатою [208] добычею и не многими пленниками, по большой части детьми, которых употребляют в услужение, или дарят Польским магнатам. Взрослых же Турков в плен не берут, разве [209] надеются получить за них дорогой окуп 9. Число казаков, предпринимающих таковые набеги, не превышает 6 или 10,000; нельзя надивиться, с какою смелостию они переплывают море на изготовленных ими же утлых челнах, вид и построение коих я опишу в другом месте.
|
|
Упомянув о удальстве казаков, не бесполезным считаю описать их нравы и обычаи. В стране Запорожской вы найдете людей искусных во всех ремеслах, необходимых для общежития: плотников для постройки домов [210] и лодок, тележников, Кузнецов, ружейников, кожевников, сапожников, бочаров, портных и т. д. Казаки весьма искусны в добывании селитры, которою изобилует Украйна, и в приготовлении пушечного пороха. Женщины прядут лен и волну, ткут для своего употребления полотна и сукна. Все казаки умеют пахать, сеять, жать, косить, печь хлебы, приготовлять яства, варить пиво, мед и брагу, гнать водку и проч.; все также без различия пола, возраста и состояния, стараются превзойти друг друга в пьянстве и бражничестве, и едва ли найдутся во всей Xристианской Европе такие беззаботные головы, как казацкие. Впрочем справедливо и то, что они вообще способны ко всем искусствам, хотя некоторые из них опытнее в одном, чем в другом. Встречаются также между ими люди с познаниями высшими, нежели каких можно было бы ожидать от простолюдинов. Одним словом, казаки имеют довольно ума, но заботятся только о полезном и необходимом, особенно о таких вещах, которые нужны для сельского хозяйства.
|
|
Плодородная земля доставляет им хлеб в таком изобилии, что они часто не знают куда девать его 10: ибо кроме Днепра, ни одна [211] из судоходных рек, протекающих по Украйне, не впадает в море; самый Днепр на 50 миль от Киева 11 загражден тринадцатью порогами, из коих нижний от верхнего отстоит на 7 добрых миль, или на один день пути. Это препятствие, останавливая вывоз хлеба в Константинополь, есть главная причина казацкой лености, так что одна крайность может заставить казака трудиться, и то тогда, когда нет денег. Впрочем он охотнее займет все для себя нужное у добрых соседей своих Турков, нежели позаботится о снискании п о том необходимого. Притом же он доволен и тем, когда имеет насущный хлеб 12.
Веру казаки исповедуют Греческую, называя ее Русскою. Быв уверены, что от соблюдения праздников и постов зависит блаженство будущей жизни, они строго наблюдают их, [212] воздерживаясь во время поста, т. е. около 8 или 9 месяцев в году, от употребления мяса. Но за это постничество, они вознаграждают себя вдоволь напитками, и я уверен, что нет в свете народа, который мог бы сравниться с казаками в пьянстве: не успеют проспаться, и вновь уже напиваются. Я разумею досужее время: ибо отправляясь в поход, или задумывая о каком либо предприятии, они необыкновенно воздержны; тогда, кроме одежды, нельзя заметить в казаке ничего грубого 13. Казаки соединяют с умом хитрым и острым щедрость и бескорыстие; смерть предпочитают плену, и для защищения своих прав, часто восстают против притеснителей своих — Поляков. Впрочем [213] коварны и вероломны, а потому осторожность с ними необходима; телосложения крепкого, легко переносят холод и голод, зной и жажду; в войне неутомимы, отважны., храбры или лучше сказать дерзки, и мало дорожат своею жизнию 14. Метко стреляя из пищалей, обыкновенного своего оружия, казаки наиболее показывают храбрость и проворство в таборе, огороженные телегами, или при обороне крепостей. Нельзя сказать, чтоб были плохи и на море; но не таковы на конях: я сам видел, как 200 Польских всадников рассеяли 2000 отборных казаков. Правда, что сотня их в табор, не побоится ни тысячи Ляхов, ни нескольких тысяч Татар. Если бы конные казаки имели такое же мужество, как пешие, то были бы, по мнению моему, непобедимы. Одаренные от природы силою и ростом видным, они любят пощеголять, но только тогда, когда возвращаются с добычею, отнятою у врагов; обыкновенно же носят одежду простую. Пользуясь крепким здоровьем, казаки почти не знают весьма обыкновенной в Польше болезни, называемой колтуном (от того, что у больных волосы [214] сваливаются в клочки: казаки называют оную gosches) 15. Немногие из них умирают на постели, и то в глубокой старости: большая часть оставляет свои головы на поле чести 16.
Крестьяне находятся в жалком положении: они принуждены три дня в неделю ходить на барщину, и за землю, смотря по величине участка, давать господину несколько четвериков хлеба, несколько пар каплунов, кур, цыплят и гусей. Оброк этот сбирается около Пасхи, Духова дни и Рождества. Сверх того они возят дрова на господский двор и исполняют тысячи других изнурительных требований, не говоря уже о денежном оброке, о десятине с овец, свиней, меду и со всех плодов; по прошествии же трехлетия, они отдают третьего вола. Одним словом все, что только ни понравится господам их, крестьяне принуждены уступать; а потому и не удивительно, если эти несчастные не имеют у себя, как говорится, ни кола, ни двора.
Я забыл упомянуть, что в мирное время охота и рыбная ловля составляют главное [215] занятие казаков. Вот все, что можем сказать о их нравах и образе жизни.
Возвратимся к описанию Украйны. Некоторые ученые думают, основываясь на доказательствах, смею сказать неоспоримых, что в древние времена, когда старый Киев был в полном блеске, Черное море не имело истока чрез пролив Константинопольский и равнины между Днепром и Московиею были покрыты водою. Якори и другие вещи, открытые за несколько лет на берегах Сулы, близ Локвицы, подтверждают эту догадку. Притом же города, рассеянные по равнинам, едва ли старее нескольких веков. Любопытствуя узнать что нибудь о старине отдаленной, я желал порыться в Русских летописях, но тщетно: сколько ни распрашивал я ученейших Украинцев, узнал только то, что беспрерывные войны, опустошая Украйну, не пощадили книгохранилищ и предали их в жертву пламени; но что по древнему преданию, Украинские равнины были покрыты морского водою; что в таком состоянии они могли находиться за 2000 лет и что древний Киев, за 9 веков до нашего времени, был совершенно разрушен, исключая двух храмов нами описанных 17. Можно присовокупить к [216] сему и то, что все без исключения развалины древних замков и укреплений Украинских лежат на горах и местах возвышенных. Это также заставляет думать, что места ровные были покрыты водою. Присоедините к тому еще медные монеты, найденные в погребах разрушенных замков. Как бы то ни было, но равнина между Борисфеном и Московиею, за исключением северного берега Сулы, Ворсклы и Псиола, имеет почву низменную и песчаную; реки по ней текут медленно, едва заметно. Если вспомните при сем быстрое стремление моря Черного в Белое, чрез пролив Константинопольский, вы убедитесь, что Украинские равнины были некогда покрыты водою 18. [217]
Но возвратимся к описанию нашего Борисфена и скажем, что на милю выше Киева, с левой стороны, впадает в него Десна, источники [218] коей находятся близ Москвы, во 100 милях от устья.
На полмилю ниже Киева, лежит селение [219] Печеры с большим монастырем, в коем обыкновенно живет митрополит или патриарх. Близ монастыря, под горою, находятся пещеры, род подкопов, в которых около 1500 лет 19 покоятся мощи святых. Уверяют, что первые Xристианские отшельники, избегая гонения язычников, вырыли эти подземелья для служения втайне Спасителю. Там показывают мощи св. Иоанна, которые по пояс находятся в земля. Монахи рассказали мне, что св. Иоанн, предчувствуя кончину свою, вырыл для себя глубокую могилу: приготовясь к смерти и простясь с братиею, по наступлении смертного часа, он опустился в нее, но по милосердию Всевышнего не более, как по пояс, хотя могила была и глубже. В пещерах почивают мощи св. Елены, особенно уважаемые. Там показывают цепь, которою, по уверению [220] отшельников, диавол бил св. Антония: она имеет силу изгонять злых духов из беснующихся. Три мироточивые главы заключаются в чашах: исходящее из них миро исцеляет от многих болезней. Сверх сего в пещерах почивают мощи других замечательных лиц, в том числе и 12 каменщиков, построивших церковь: все они хранятся, как драгоценная святыня, и показываются любопытным. Находясь однажды в Киеве на зимних квартирах, я имел досуг осмотреть пещеры и узнать описанные мною подробности. В Печерском монастыре, как я уже сказал, живет патриарх всея России 20, который зависит от патриарха Константинопольского; монашествующие этой обители многочисленны. Против нее находится монастырь женский: монахини, числом до ста, занимаются вышиванием и продают посещающим обитель свою искусную работу. Они пользуются свободою выходить из монастыря, когда им угодно; прогуливаются [221] обыкновенно в Киеве, отстоящем не далее полмили; носят платье черное и подобно Католическим монахам, ходят попарно.
Между Киевом и Печерами, на горе, омываемой Днепром, лежит монастырь Николаевский. Монахи употребляют в пищу только рыбу; впрочем имеют право выходить из обители для прогулки и посещения знакомых. Ниже Печер находится городок Триполь.
Далее над Днепром, стоит древний город Стайки, построенный на вершине горы; на реке есть паром для перевоза. Ниже, также на горе лежит город Ржищев 21; укрепить его необходимо потому, что здесь переправа чрез Днепр весьма удобна.
За Ржищевым, среди неприступных скал, находится Русский монастырь Терех-Темиров 22, в коем хранят казаки свои драгоценности. И здесь паром для перевоза чрез Днепр.
На милю от него, на противоположном береге Днепра, лежит Переяславль, заключающий около 6000 домов. Этот город, судя по [222] низкому его местоположению, не может быт слишком древен 23; впрочем он укреплен самою природою и если бы имел замок, то мог бы служит надежным оплотом против казаков и Москвитян. В Переяславле находится казацкий полк.
Ниже Переяславля, на Русской стороне 24, лежит город Канев, с весьма древним замком; там казаки имеют постоянный гарнизон из одного полка. — Есть паром для перевоза чрез Днепр.
На противоположной стороне, ниже Канева — Богушкова и Домонтов, — городки незначительные.
Далее, на Русской стороне, лежат Черкасы, весьма древний город, имеющий прелестное местоположение. Он легко может быть укреплен. Я видел Черкасы во всем их блеске, когда они служили главным оплотом для казаков; сам гетман имел там свое пребывание. Но мы сожгли этот город 18 декабря [223] 1637 года, т. е. чрез два дни после победы, одержанной нами над казаками. Во время войны, стоял там один казацкий полк. — Перевоз чрез Днепр.
Ниже, по Днепру, находятся Боровицы, Бугин, Вороновка, на противоположном береге Чигрин, Дуброва, а при реке Тесмини, на милю от Днепра, Крилов 25.
Еще ниже, на Московской стороне, лежит Кременчуг с древними развалинами. Там в 1635 году, назначено мною построить замок. Этот прекрасный и удобный для житья город есть последний на Днепре: далее идут необитаемые степи.
На милю ниже Кременчуга, находится устье Псиола, весьма обильного рыбою; ниже его с Русской стороны впадает речка Омельник, в которой водится множество раков; ниже Омельника течет другой Омельник, речка также обильная раками. Против нее впадает в Днепр Ворскла, довольно большая и рыбная река. Но обильнее всех рыбою Орель, текущая в Днепр с Московской стороны: я видел, как на устье ее рыбаки в одну тоню вытащили более 2000 рыб, из коих самые мелкие были около фута величиною. [224]
На противоположной Русской стороне находятся многие озера, столь обильные рыбою, что она, умирая от тесноты, заражает гниением своим и воздух, и стоячую воду озер. Места эти называются Замоканом. Вокруг озер я заметил малорослые вишни в 2 1/2 фута вышиною, которые вначале августа приносят довольно сладкие плоды, величиною с сливу. По полям Замокана, особенно же по лощинам, встречаются целые леса вишневых дерев, небольшие, но весьма частые, длиною иногда более полумили, а шириною от 200 до 300 шагов; летом вид их прелестен. Там же растет множество диких, малорослых миндальных дерев, с горькими плодами; но они не составляют лесочков подобно вишням, Коих вкусные плоды не уступают садовым. Признаюсь, что подстрекаемый любопытством, я пересадил несколько вишневых и миндальных дерев в Бар, обыкновенное мое местопребывание: они выросли гораздо выше, а плоды принесли крупнее и вкуснее. Выше Замокана протекает речка Домоткан, в которой водится множество больших раков, в 9 дюймов длиною; попадаются также чилики весьма вкусные, если их сварить.
Следуя далее вниз по Днепру, вы встретите большой курган Романов, на котором казаки держат иногда свои рады и собирают войско. [225] Это место весьма красиво и удобно для постройки города.
Ниже находится остров, имеющий полмили в длину, 150 шагов в ширину, затопляемый весною водопольем. Он также называется Романов и служит пристанищем для рыбаков, приезжающих ватагами из Киева и других мест. Ниже Романова, Днепра, течет свободно: тут острова его не задерживают, и Татары смело переправляются в этом месте, не опасаясь засад, расположенных выше острова.
Далее на Русском береге находится Тарентский Рог. Никогда не видал я места прекраснее для житья и выгоднее для построения крепости, которая могла бы обстреливать Днепр, свободно здесь текущий, шириною не более 200 шагов; помнится, что пуля из карабина моего долетала до противоположного берега, который несколько выше и называется Soko gura. К удобностям Тарентского Рога можно присоединить еще и то, что он окружен каналами, наполненными рыбою.
Ниже лежит Монастырский остров, крутый, высокий, окруженный скалами, возвышающимися на 25 и на 50 футов; одна только северная сторона его отложе. Посему остров этот не потопляется полноводием: название свое он получил от существовавшего некогда на нем монастыря, коего и следов не осталось. Если б [226] берега Днепра не повелевали им, то он был бы весьма удобен для житья; в длину имеет около 1000, а в ширину от 80 до 100 шагов, и наполнен ужами и другими змеями.
Далее находится Конский остров, который имеет в длину около 3/4, а в ширину при вершине 1/4 мили; покрыт лесом, болотами и потопляется весенним полноводием. На нем живут многие рыбаки, которые ловят рыбу в Самаре, и по недостатку соли пересыпают ее золою, или сушат, для сбережения. Самара впадает в Днепр прямо против вершины Конского острова; она весьма обильна рыбою, а окрестности ее замечательны чрезвычайным богатством в меде, воске, дичине и строевом лесе, так, что едва ли какое либо место, может сравниться в сем с окрестностями Самары. Оттуда доставляем был лес для построек на Койдаке, о коем вслед за сим будет упомянуто. Самара имеет течение тихое от извилистых берегов; казаки называют ее святою рекою, может быть за счастливое богатство ее. В числе рыб, ловимых в Самаре весною, я видел сельдей и осетров, которые не попадаются в другое время года.
Ниже Конского острова лежит Князев остров, который есть не что иное, как скала, длиною от 500 до 600, а шириною до 100 шагов, безопасная от полноводия. Следующий за [227] ним безлесный и также покрытый скалами, Казацкий остров, равным образом, не подвержен наводнениям, но наполнен змеями.
Ниже, на пушечный выстрел, находится Койдак: здесь начинаются пороги, то есть, цепь скал, которая идет поперег Днепра и задерживает судоходство. На Койдак в июле 1635 года был заложен мною замок; но после моего отъезда, в август месяце, некто Солиман 26, предводитель мятежных казаков, возвращаясь с моря и видя, что замок преграждает ему путь, напал на него врасплох и изрубил двухсотный гарнизон, состоявший под начальством полковника Мариона, родом Француза. Взяв и разграбив эту крепость, Солиман возвратился в Запорожье; но казаки не долго владели Койдаком: по распоряжению великого Конецпольского, кастеляна Краковского, они были осаждены верными казаками и взяты в плен; Солиман же со всеми единомышленниками пойман был уже впоследствии и четвертован в Варшаве. Впрочем Поляки оставили без внимания Койдакскую крепость, и тем развязали руки дерзким казакам, которые в 1637 году взбунтовались. 16 декабря [228] около полудня, мы встретили 18,000 войско их, стоявшее в таборе при Кумейках 27. Xотя отряд наш имел не более 400 человек, однако ж мы не замедлили напасть на казаков и разбили их. Сражение продолжалось до полуночи: около 6000 казаков легло на месте, а прочие, оставив нам пять пушек и поле битвы, спаслись под защитою мрачной ночи. Мы потеряли 100 человек убитых и 1000 раненых, в числе коих находились многие начальники: подполковник Морвиль — дворянин Французский, его прапорщик, капитан Юскеский, поручик Лакротад и многие другие иностранцы, заплатили жизнию за эту победу. Война продолжалась до октября месяца следующего года. По заключении мира, великий и великодушный Конецпольский с 4000 воинов лично отправился на Койдак, _и оставался там до того времени, пока крепость не была приведена в оборонительное положение, т. е. около месяца; потом удалился из крепости с 2000 солдат, а мне приказал, под прикрытием отряда с несколькими пушками, осмотреть все Днепровские пороги, даже до последнего, и возвратиться [229] вместе с Остророгом, Подчашиим Коронным, по Днепру на казацких челнах.
Пользуясь этим случаем, я обозрел 13 водопадов, которые означены мною на карте. Кстати заметим, что в окрестностях порогов путешествие с сотнею, даже с тысячею человек, не безопасно; целое войско должно идти степями не иначе, как в добром порядке: ибо Татары, не имея постоянных жилищ на обширных Днепровских равнинах, беспрерывно разъезжают по оным, отрядами в 5, 6 и даже в 10,000 всадников. Нравы их и военное искусство я опишу в другом месте, а здесь замечу только, что я осмотрел и посетил все тринадцать порогов, переплыв все водопады против течения: это с первого взгляда покажется невозможным, ибо водопады имеют от 7 до 8 футов падения. Судите же, как необходимо там искусство хорошо править рулем. У казаков есть обычай принимать в свои круги, только того, кто проплывет все пороги против течения. Следовательно и я мог быть добрым казаком: впрочем только эту славу и приобрел я от сего путешествия.
Для объяснения слова порог, скажу, что это слово Русское и означает скалу. Пороги, подобно цепи скал, идут поперег Днепра; некоторые лежат под водою, другие вровень с нею, а иные над поверхностью от 8 до 10 футов, [230] громадами величиною с домы и так близко друг подл друга, что составляют род плотины, которая запружает реку: Днепр поднимается и падает с высоты 5 или 6 футов, а в некоторых местах от 6 до 7 футов, смотра по обилию вод его; весною, при таянии снегов, он покрывает все пороги, исключая седьмого — Ненасытецкого, который только и препятствует судоходству в это время; летом же и осенью, когда вода стоит на самой низкой точке, водопады имеют не редко от 10 до 15 футов в вышину 28. На всем пространстве [231] 13 порогов, Татары могут переплывать чрез Днепр в одном только месте, между 10 — Будиловым и 11 — Тавалжаном, где берега отлоги. Начиная от первого порога и до последнего, я заметил только два острова, которые не потопляются водою. Один лежит поперег четвертого порога, называемого Стрелчьим 29, состоит из огромных скал, в 30 футов вышиною, с крутыми берегами; он имеет 500 шагов в длину и от 70 до 80 в ширину. Не знаю, есть ли на нем источники, потому что никто не посещал его, кроме одних птиц поднебесных. Впрочем берега его покрыты диким виноградником. Другой остров, гораздо более первого, состоит также из скал, но не столь уже крутых; в длину имеет около 2000, а в ширину до 150 шагов; укреплен самою природою и весьма удобен для житья. На нем растет во множестве тавала, дерево из красного леса, твердое как букс...... Остров этот [] называется Тавалжаном, по имени 11 порога. На 13 пороге — Вольном легко можно выстроить город, или замок.
На пушечный выстрел ниже этого порога, лежит скалистый остров, называемый казаками Кашеварницею, как будто для выражения радости о благополучном проходе чрез пороги: там казаки веселятся и угащивают друг друга обыкновенным своим походным кушаньем — кашею 30.
От Кашеварницы до Кичкасовки находятся привольные места для обитания. Кичкасовка, небольшая речка, впадает в Днепр или Борисфен со стороны Татарии; от нее получил свое название мыс, омываемый Днепром и окруженный двумя неприступными скалами, между коими лежит низкая лощина в 2000 шагов, служащая единственным проходом. Укрепив его, можно выстроить на мысе красивый и крепкий город, который хотя по своему положению и будет подвержен выстрелам с Татарского берега, но за то и сам может обстреливать его. — В этих местах берега очень высоки; Днепр течет свободно, не пересекаясь островами; узкая постель его еще более съуживается [233] к югу. Здесь, по мнению моему, ширина Днепра есть самая меньшая; я видел, как Поляки стреляли из лука с одного берега на другой, и как стрелы их падали на 100 шагов от противоположной стороны. Татары имеют там самую удобную переправу: ибо Днепр не шире 150 шагов, берега его удобоприступны, окрестности открыты, и потому они не опасаются засад. Переправа эта также называется Кичкасовскою.
На полмилю ниже лежит остров Xортицы. Я доезжал только до сего места, и остальное описание основываю на словах других, а потому и не ручаюсь за его достоверность. По рассказам, остров Xортицы очень высок, почти со всех сторон окружен утесами, следовательно без удобных пристаней; в длину имеет более 2 миль, а в ширину, с восточной стороны, около полумили, но к западу уже и ниже. Он не подвержен наводнениям и покрыт дубовым лесом. Не худо было бы заселить его для наблюдения за Татарами 31. Ниже Xортицы ширина Днепра увеличивается. [234]
Далее находится Великий остров, длиною около 2 миль, впрочем мало замечательный потому, что ровная его поверхность потопляется весенним полноводием, за исключением одной средины острова, которая имеет от 1500 до 2000 шагов в поперечнике. Против него с Татарской стороны, впадают в Днепр Конские воды, река быстрая, которая, прорыв для себя постель по Татарскому берегу, вдоль Днепра, то удаляется от него, то сливается с ним, и наконец соединяется совершенно в двух милях от Тавана. Ложе ее отделено от Днепровского песчаными отмелями.
Высокий и почти круглый остров Томаковка имеет вид полушара, коего поперечник не более 1/3 мили; весь покрыт лесом; с вершины его можно видеть Днепр, от самой Xортицы до Тавана. Я мог получить сведение об одних только берегах этого прекрасного острова, который лежит ближе к Русскому, нежели к Татарскому берегу. Там укрывался Xмельницкий, когда Поляки грозили схватить его; там же сбирались казаки, когда в мае месяце 1648 года они возмутились и 26 мая одержали победу на полях Корсунских. [235]
Несколько ниже реки Чертомлыка, почти на средине Днепра, находится довольно большой остров с древними развалинами, окруженный со всех сторон более, нежели 10,000 островов, которые разбросаны неправильно, беспорядочно, почву имеют иные сухую, другие болотистую, все заросли камышем, возвышающимся подобно пикам и закрывающим протоки между островами. Сии-то многочисленные острова служат притоном для казаков, которые называют их Войсковою Скарбницею, т. е. Казною. Все они, исключая развалин, потопляются весенним полноводием; — Днепр разливается более, нежели на милю. Там никакие силы Турков не могут вредить казакам: преследуя их однажды на возвратном пути с Черного моря, Турецкие галеры проникли до самой Скарбницы; но там, в лабиринте островов, запутались и не могли найти выхода. Казаки грянули в них из ружей с челнов, закрытых камышами, потопили многие галеры и так напугали Турков, что они с тех пор не смеют входить в Днепр далее 4 или 5 миль от устья. Уверяют, что казаки скрывают множество пушек, в протоках Войсковой Скарбницы; но где именно? — никто из Поляков вам не укажет: ибо они в тех местах не бывают; от казаков же не могут выведать этой тайны; да из них не многие и знают о [236] том. Они скрывают под водою не только пушки, отбиваемые у Турков, но и деньги, которые берут только в случае необходимости. Каждый казак имъет на островах свой тайный уголок. Возвратясь с поисков над Турками, они делят в Скарбнице добычу, и все, что ни получат, скрывают под водою, исключая вещей, ею повреждаемых.
В Войсковой Скарбнице казаки строют также челны свои, на которых разгуливают по Черному морю; каждый челн длиною в 60, шириною от 10 до 12, а глубиною в 8 футов, снабжен двумя рулями.
Остров Каир, совершенно плоский, имеет в длину от 5 до 6 миль; одна часть его покрыта камышем, а другая ветлою. Главный рукав Днепра течет к Русской стороне, а потому восточный берег острова гораздо шире, но за то западный не потопляется разлитием Днепра. Великими водами называется чистое, открытое пространство Днепра, лежащее между не многими островами, против Осокоровки.
Безлесный остров Носоковка, длиною около 2 миль, потопляется весенним разлитием. Чрез него и чрез остров Каир-Козмак, имеющий в длину не более полумили, лежит Татарская переправа. Между Носоковкою и Русским берегом протекает рукав Днепра, называемый Космаком. Там скрываются казаки, при выходе [237] в Черное море, из опасения, чтобы не открыла их Турецкая стража, которая постоянно находится близ развалин Исламова Городка 32, на рукаве Таване. Чрез рукав Таван пролегает главная Татарская переправа, потому что Днепр не разделен там островами, имеет в ширину не более 500 шагов, Русский берег его высок и крут, а Татарский низменный, составляет остров Таван, который впрочем не подвержен наводнению. Полезно было бы на этом острове выстроить крепость, которая обуздывала бы казаков и препятствовала бы им выезжать в море. Днепр течет, не разделяясь на рукава, еще две мили, а далее вновь разливается и образует многие острова.
Остров Таван имеет 2 мили в длину и 1/3 мили в ширину. Река, протекающая между ним и Татарским берегом, как мы уже сказали, называется Конскими водами; ее можно переходить в брод, исключая время разлития, когда потопляется западная часть острова.
Казацкий остров, длиною около полумили, потопляется Днепровским разлитием. Остров Бурганка также имеет в длину около [238] полумили и также затопляется полноводием. Татары имеют в этом мест переправу, но они должны переплывать Конские воды и два раза глубокий Днепр.
Между Кичкасовом и Очаковом, Татары переправляются в пяти местах: и, при Кичкасове; 2, при Носоковке, где переправа весьма неудобна потому, что Днепр имеет там в ширину более 3/4 мили, наполнен островами и камышем и разделяется на многие рукава. Татары с трудом переходят чрез них и должны еще опасаться казаков, которые стерегут в окрестностях и расставляют засады; 3, переправа самая лучшая есть Тованская, весьма удобная для Татар уже потому, что она лежит не далее одного дня пути от Крыма. Притом же Татары должны переправляться здесь только чрез две реки, из коих одну, Конские воды, переходят в брод, а другую, Днепр, вплавь, хотя он имеет в ширину от 500 до 600 шагов; 4, переправа Бурганкская не столь уже удобна; тут надобно переходить три глубокие и широкие протока: Конские воды и два раза Днепр; 5 и последняя переправа есть Очаковская, на устье Днепровском, которое имеет в ширину более Французской мили. Татары переплывают его следующим образом: на лодку довольно плоскую кладут поперег жердь, привязывают к ней лошадей рядом, по [239] ровному числу с обеих сторон для равновесия; потом накладывают на лодку багаж и отчаливают от берега, Лошади следуют за лодкою и плывут медленно, хотя они выбиваются из сил, но короткая привязь к жерди поддерживает их, и Татарин без труда причаливает к противоположному берегу, разумеется в ясную и тихую погоду. В мое время точно таким образом переправилось 40,000 Турецкой конницы, посланной султаном для осады на Дону города Азова или Азака, который взят был в 1642 году Московскими казаками.
Выше Очакова на три мили, впадает в Днепр река Буг, на устье которой, против Семенвирука лежит треугольный остров, имеющий в длину около полумили.
Выше Семенвирука по Бугу, находится Винараднакрица, — родник на крутом возвышении. Прекрасное сие место весьма удобно для селения: лес находится под рукою и можно было бы выстроить мельницы.
Андреев остров, длиною около мили, а шириною в 1/4 мили, покрыт лесом. На Песчаном броде глубина Буга не более 3 футов, ширина незначительная, так что самая тяжелая артиллерия может там легко переезжать в брод. Ниже сего места Буг везде судоходец, а выше находятся многие броды.
Кременцов остров, длиною в 1500, [240] шириною в 1000 шагов, вышиною от 20 до 25 футов, имеет северный берег крутой, а южный отлогий; строевой лес находится от него не далее полумили, к Очакову. К северу от Кременцова, есть место, окруженное крутыми оврагами и весьма удобное для заложения крепости. Уце-Савран или новый Конецполь составляет крайний пограничный город Польский, со стороны Очакова; в 1634 и 1635 годах, я выстроил там крепость, которая может служить Польше оплотом против Турков.
Возвратимся к Очакову: этот город принадлежит Туркам, находится при устье Днепровском (по-Турецки Джианкрименда), и служит пристанищем для галер, которые, препятствуя казакам выезжать в Черное море, стерегут устье Борисфена. Впрочем там нет гавани, а находится только якорное место. При подошве Очаковского замка, на покатости горы, построены два города, защищаемые с юго-запада и северо-востока крутыми оврагами. Стены замка имеют в вышину около 25 футов, но городские гораздо ниже. — В Очакове считают до 2000 жителей. На юг от него лежит, в виде передового укрепления, небольшой замок, снабженный несколькими пушками для обстреливания устья Днепровского, хотя оно имеет в ширину более мили. На противоположном береге, в одной башне, расположена Турецкая [241] стража, которая, издали заметив появление казаков на море, сигналами дает знать о том галерам. Впрочем казаки смеются над этими предосторожностями и незаметно проходят Днепровским устьем, как мы опишем впоследствии.
На милю от Очакова к югозападу, лежит довольно хороший порт Березань, имеющий при входе около 2000 шагов в ширину; одни только небольшие суда могут входить в него. — Впрочем глубина порта достаточна и для галер,— которые даже поднимаются на две мили вверх по реке Янчакрику, образующему порт Березанский.
Озеро Телигуль имеет в длину 8 миль, а в ширину 1/7 или 1/8 мили. Плотина, устроенная самою природою, по морскому берегу, препятствует ему сообщаться с морем. Озеро это так обильно рыбою, что стоячая вода его получает запах несносный.
Озеро Куяльник лежит от моря не далее 2000 шагов; оно столь же обильно рыбою, как и Телигуль. Ватаги рыбаков приезжают на эти два озера далее, нежели из-за 50 миль, и ловят карпов и щук величины необыкновенной.
Белгород находится при Днестре, на милю от моря. Город этот принадлежит Туркам, которые называют его Акерманом.
Килия, также Турецкий город, имеет [242] каменную стену с контр-эскарпом. Замок Килийский лежит выше города при Дунае, на милю от устья. На противоположном береге находится старая Килия, с древними развалинами.