Однако это место не было оживлённым торговым маршрутом и тем более поселением, его покинули уже много столетий назад; взору представала картина разрухи, как я сначала подумал об Аскире.
Кроме того, я узнал, что рука императора Талака была длиннее, намного длиннее, чем я мог себе представить даже в моих самых ужасных кошмарах. Что же в старых легендах было ещё правдой?
Эти легионы существовали, и, видимо, были ещё более могущественными, чем рассказывали легенды. Также существовала Громовая крепость, такая неприступная, какой я ещё некогда не видел.
Я собственной рукой прикоснулся к клюву грифона, познакомился с драконом, Глубинными ползунами и Ночными пауками, узнал, что мои собственные предки были варварами, именно теми, кто сражался с этим самым легионом.
Я был свидетелем того, как действовал старый бог, видел, как магия сожгла маэстро, видел, как призраки сошлись на перекличку, чтобы исполнить старую клятву. Всё это я видел своими глазами, а теперь стал слепым.
Когда несколько недель назад Лиандра подошла к моему столу и попросила о помощи, я думал, что за свою длинную жизнь видел и пережил уже всё.
Но как сильно я ошибался!
Я подумал о своих товарищах. О Зокоре, тёмной эльфийке с таинственными способностями, казалось бы, беспощадной; о Поппет или Наталии, женщины из страны нашего врага, которая теперь сопровождала нас, добровольно или нет, но чья помощь и способности уже спасли нам жизнь.
О Яноше, чьё настоящее имя я не знал до сих пор, и который выдал себя прежде за разбойника; о Зиглинде, дочери хозяина постоялого двора и женщине с талантом барда, которая даже не заметила, что уже сама давно находится на пути в балладу.
О Лиандре, моей любви, у который было высшее образование, но сама она была наивной, когда дело касалось битвы. О Вароше, посвящённого Борону, который ненавязчиво и скромно всегда помогал нам. Я ещё никогда не возглавлял такую группу людей.
Может всё-таки будет возможно склонить весы в нашу сторону? И безумный план Лиандры всё же сработает? Были ли боги на нашей стороне?
Я сам, хоть и поневоле, был связан с Сольтаром, богом Душ. Лиандра следовала за Астартой, Варош за Бороном, Зокора за Соланте, тёмной сестрой Астарты. Возможно, смелое предприятие Лиандры всё же найдёт благосклонность в глазах богов.
За долгое время я снова начал молиться. Я уже так часто вёл надёжных сторонников на верную смерть, что иногда чувствовал себя холодной рукой Сольтара, которая преподносила ему души погибших.
Я увидел себя стоящего на коленях в храме, который, скорее всего, был разрушен. В храме павшего города Келар, в котором провёл большую часть своего детства. Передо мной, за тем рвом, наполненным ледяной, чистой водой, стояла на острове фигура Сольтара. Мужчина в сером плаще, с фонарём в поднятой левой руке и посохом с военной косой в правой.
Надо рвом со священной водой проходил мост с четырьмя ступеньками, но не касался острова бога, а заканчивался в воздухе в шаге над ним. Я редко видел священника, который бы поднимался дальше первой ступеньки. Только один раз я увидел первосвященника, который сам уже при смерти, взошёл не третью ступень, чтобы в тот момент, когда умрёт, совершить чудо. В моём сне я поднялся на третью, а затем на четвёртую ступень и так стоял перед ним, лицом к лицу, так как у нас было заведено, что статуи богов не были слишком высокими, а имели нормальное телосложение.
Под обсидианом его плаща можно было различить лицо Сольтара, хотя только тот, кто стоял на этой ступеньке, мог его видеть. Оно было аккуратно нарисовано на алебастре, в тёмных зрачках светились серебряные звёзды, и мне казалось, будто я смотрю на небосвод.
- Вы долго не хотели принимать меня, господин, - тихо сказал я во сне. - Но прежде чем забрать одного из моих спутников, заберите лучше меня. Я никогда не был вашим послушным слугой, но служил вам, как мог.
Во сне боги тоже молчали. Но мне показалось, будто бледное лицо под капюшоном из тёмного камня нежно улыбнулось.
Затем этот храм исчез, и я продолжил спать.
Пришёл рассвет, утро было холодным и ясным. Воздух наполнен странными, неизвестными запахами. Раньше я никогда не уделял большого внимания тому, что могли сообщить мне моим другие чувства. Теперь я ощущал солнце на лице и лёгкий ветерок, который дул с востока.
- Что случилось, Хавальд? - спросила Лиандра.
- Ничего, - ответил я, закидывая на плечо мою поклажу. - Я только обозрел ландшафт.
Мы рано отправились в путь. Лиандра нашла бурдюки и заполнила их водой, а Зиглинда приготовила укрепляющий завтрак.
- У нас осталось не так много провианта, - наконец сказала она.
- Медведь был достаточно большим.
- Да. Но здесь теплее, мясо быстро пропадёт. Я поджарю сегодня остатки, потом останутся только сыр и хлеб.
- Лучше, чем ничего, - сказал я.
Большую часть утра мы шли молча. Время от времени Поппет сообщала, если видела что-то, что отличалась от однообразного ландшафта. Здесь полуразваленный колодец, там руины усадьбы.
И дорога, всё время дорога. Я не мог себе представить, как её построили. Она была прямой, как линейка и состояла из каменных плит. Каждая плита была квадратной, со стороной в четыре шага, и три из них лежали в ряд. В щелях росли кусты и трава, частично она была заметена землёй, но мы всегда чувствовали её под ногами, и она значительно облегчала наш марш.
- Как строили эти дороги? - спросил я Зиглинду.
- Серафина не знает. Это было до неё, после того, как Асканнон объединил королевства. Некоторые говорят, что её строили с помощью магии, другие утверждают, что участвовало тысячи рабочих. Она думает, что это было и то, и другое.
- Какой смысл в том, чтобы строить такие дороги? - спросила Зокора. - Они ведут в некуда.
- Они объединяли королевства и способствовали торговле. Здесь ни одно колесо телеги не застрянет в грязи. А войска маршируют быстрее.
- Я думал, что Асканнон перемещал свои войска с помощью портала?
- Нет. Он редко это делал. Серафина говорит, что маршировала через империю своими ногами.
- Ну, мы тоже сейчас маршируем, - заметил я.
Некоторое время спустя мы остановились.
- Что случилось? - спросил я.
- Пустыня. Перед нами лежит пустыня. Дорога иногда проглядывает, но по большей части покрыта дюнами.
- Серафина говорит, что здесь не должно быть пустыни. Раньше страна была гораздо более плодородной.
- Что ж, - сказал я. - Пустыня или нет, мы должны пересечь её. Серафина уверена, что эта дорога ведёт к городу?
- К Газалабаду? Да, уверена, - Зиглинда помедлила. - Она родом из этого королевства. Родилась в Газалабаде.
- Семьсот лет назад, - сказал Янош. - На данный момент не похоже, что от этого старого королевства что-то сохранилось.
Мы продолжили путь. Как только почувствовали под ногами песок, продвигаться стало труднее и изнурительнее.
Когда подошёл полдень, я мечтал о магической ледяной буре; жара была невыносимой. Ремни моего рюкзака натирали, кольчуга весила в десять раз больше, чем раньше и казалось пылала.
- И это зима? Не хочу знать, как здесь тогда летом, - выругался тихо Янош.
Мы продолжили путь. Всякий раз, когда мы могли пройти немного по дороге, я вздыхал от облегчения и проклинал песок, когда он неизбежно возвращался.
Ближе к вечеру мы добрались до останков поселения. Поппет попыталась описать мне, что видит, но её голос был едва слышен. Зокора давала ей воду, но, видимо, недостаточно. Наталия была почти такой же высокой, как Лиандра, но более крепкого телосложения. Зокора давала ей столько же воды, сколько пила сама. Я предположил, что Наталия весила где-то в полтора раза больше Зокоры.
Мы решили остановиться здесь. Когда я выбрал остатки стены, на которую мог опереться, я услышал кое-что, чего никогда не ожидал: Зокора извинилась перед Поппет.
- Я несу за тебя ответственность, и это было моей ошибкой. Вот, пей, сколько хочешь.
Но Поппет выпила совсем немного.
- Я знаю, почему никогда не хотел становиться пехотинцем, - сказал Янош, когда плюхнулся рядом со мной на песок. - Я для этого слишком тяжёлый, - он сделал глоток воды. - Не понимаю, как могла маршировать тяжёлая пехота. Их доспехи весели значительно больше наших и снаряжение тоже было при них.
- Наверное, мы все мягкотелые, - предположил я. - За исключением Зокоры.
Я прислушивался к её шагам, она даже не поменяла ритма.
- Точно, её ноги касаются земли. Я даже не заметил, - сказал Янош. - Зокора, почему ты больше не левитируешь.
- Левитация - это дар моей богини, - ответила тёмная эльфика. - Это не её страна. Лёд, камень и снег - да. Но не песок.
- Интересно, что здесь было? - спросил Варош.
Я услышал, как он встал и зашумел в руинах дома, к стене которого я прислонился.
- Что он ищет? - спросил я Поппет.
- Дрова для ужина.
- Думаю, что это было небольшое поселение, своего рода торговый пост. Возможно, домов сорок, даже не было защитной стены, - сказал Янош. - Зиглинда хотела посмотреть, сможет ли найти колодец. Может в нём есть вода.
- Вряд ли, - сказал я.
- Она действительно может найти воду, - сказала Лиандра, садясь рядом.
Стена отбрасывала тень, защищая от заходящего солнца. Ещё было тепло, но я знал, что ночь будет холодной.
- Как так? - спросил я.
- Часто происходит так, что колодец, который считали высохшим и забросили, в какой-то момент снова наполняется водой.
- Я бы сейчас ничего не имел против куска льда, - сказал я с тоской.
- Зокора, что Соланте за богиня? - спросил Янош.
Тёмная эльфейка одно мгновение молчала.
- Её сложно описать, она владычица тёмной страны, а не поверхности земли. По сравнению с нашим миром даже эта страна плодородна. Вон там стоит дерево. У нас ты такого не встретишь. Там, где нет солнца, жизнь подчиняется своим собственным законам. У тебя нет возможности сделать одну и туже ошибку два раза. Соланте богиня, которая помогает, если ты в состоянии помочь себе. Она учит дисциплине и лояльности. Даром ничего не даётся, и у всего есть ценна. И она учит абсолютному послушанию по отношению к женщинам старше тебя.
- А что с мужчинами? - спросил Янош.
- Мужчины сильнее женщин, но не такие выносливые. Соланте даёт нам четыре девочки на одного мальчика. Для того, чтобы раса не вымерла, ей нужны способные к размножению мужчины, поэтому мужчин балуют и лелеют словно детей. Вот почему у нас так много рабов-людей. Они делают то, что делают ваши мужчины, сражаются вместе со своими хозяйками, работают с ними на грибных фермах... и всё такое, - она ненадолго замолчала. - И это Солонте защищает наших рабов. Лояльность вознаграждается. Если раб лоялен, он может добиться влияния. Только он никогда не сможет завоевать голос в совете.
- Я правильно понимаю, мужчин защищают, а без женщин можно обойтись? - спросил тихо Варош.
Зокора рассмеялась.
- Это не совсем так. Если женщина беременна, она священна. Но мужчина может за два года оплодотворить дюжину женщин, в то время как женщина за тоже время родить только одного ребёнка. Если вообще получится. В остальном, если работа опасная, то её выполняет женщина. Мужчины вообще не работают.
- И не имеют права голоса, - вставил сухо Янош.
- Некоторые рабы почитаются больше, чем наши мужчины. Мужчина считаются у нас бесполезными, кроме как в одном, - Зокора рассмеялась. - Когда я в первый раз увидела мужчину, который отдавал приказы, я подумала, что сплю.
- Я ненавижу рабство, - сказала Лиандра. – С этой практикой в вашем народе я не согласна больше всего.
- Может ты и права. Но я думаю, это слово на нашем языке имеет другое значение. Варош мой раб.
- Он не раб! - с негодованием выкрикнул Янош.
- Дайте ей сказать, - попросил спокойно Варош.
Он что-то подтащил и бросил на землю. Звучало как дерево.
- Он служит мне, сражается вместе со мной, делит со мной ложе и еду. Если бы я уже не была беременной, он мог бы стать отцом моих детей. Я доверяю ему, а он доверяет мне. Всё же я называют его рабом, потому что не могу подобрать другого слова.
Но есть также рабы в том смысле, как это слово используете вы. Только самые способные из них добиваются такого статуса, какой я признаю за Варошем. Большинство из них нисколько не лучше скота, и на них так и смотрят.
- Это... против воли богов, - сказала Лиандра.
- Разве? У Талака рабов больше, чем есть на свете тёмных эльфов. Где же тогда его божественная кара?
- Но рабство...
- Лиандра. Наши рабы являются таковыми, потому что не могут думать самостоятельно. Что-то в наших пещерах разрушает их интеллект после второго или третьего поколения.
- Тогда вам нужно их обучить, - сказала Лиандра.
- Это невозможно. Мы пытались. Думаешь, они не были бы более полезны, если бы были такими, как люди на поверхности земли? Может быть, когда-нибудь ты увидишь моё королевство своими глазами, тогда поймёшь, - она сделала глубокий вдох. - Моя богиня учит усердию, дисциплине и силе. Она учит вознаграждать за хорошую службу, а за плохую наказывать. Она учит наказанию - в ваших глазах такое наказание было бы ужасным - но также прощению и исцелению. Вы не поймёте её, пока не поживёте в темноте, - она отпила глоток. - Но я учусь и постепенно начинаю понимать вас. Я уже несколько веков путешествую по поверхности земли. Но часто я была лишь непричастным наблюдателем и пыталась постичь, что видела. Я зря потратила время. Потому что начала понимать только после того, как встретила вас, и Ригвард объяснил мне что к чему. И, возможно, Хавальд прав со своими собаками.
Я услышал, как она встала и ушла.
- Мы её оскорбили? - спросил тихо Янош.
- Думаю нет, - ответила Лиандра. - Тогда она обнажила бы меч.
- Её не так сложно понять, - сказал Варош. - Вам нужно только...
- Варош! - крикнула Зокора. - За себя я буду говорить сама. Говори только за себя.
- У неё действительно очень хороший слух, - сказал Янош.
- Тогда она услышит, что я скажу за себя: она удивительная женщина.
Сказав это, Варош встал и последовал за Зокорой.
Зиглинда вернулась, я услышал, как шлёпают мокрые бурдюки.
- Я нашла воду, - сказала она и села рядом с Яношем.
- Хорошо, - сказал я. - Мы значительно недооценили расход воды. Я выпил сегодня больше, чем обычно пью за три дня.
- Нужно научиться быть более экономными, - сказала Лиандра.
В тот вечер мы ещё раз наелись до отвала. Зиглинда поджарила последние куски медвежьего мяса, и мы легли отдыхать.
Следующее утро началось с того, что в сапог Лиандры заползло какое-то насекомое и когда она его одевала, укусило её. Как описала мне Поппет, насекомое было крошечным, красноватого цвета и прозрачное. У него было восемь ног и подвижный хвост с жалом, а также клешни, как у рака.
Нога Лиандры за несколько минут раздулась до величины волчьей головы. Зокора разрезала укус, выдавили и отсосала плохую кровь. Всё же она не смогла предотвратить лихорадку Лиандры. Весь день я переживал за неё. Она разговаривала в лихорадочном сне, называла меня Родериком, но также Хавальдом и плакала, словно маленький ребёнок.
- У меня есть достоинство! - выкрикнула она однажды в гневе. - То, что он говорит - неправда! Это он поступил непорядочно!
Но чаще всего я не понимал её бормотания, только знал, что она страдает. Лишь вечером я нашёл Лиандру в сознании, ослабленную борьбой, но живую. Всё же мы потеряли ещё один день, пока она снова достаточно поправилась, чтобы продолжить путешествие. И это больше всего беспокоило её саму.
- Если вы рухните, то это задержит нас ещё больше, - сказала Зиглинда, когда чуть ли не силком заставила её съесть густой бульон.
- Я уже в порядке, - утверждала Лиандра.
Зиглинда рассмеялась.
- Сделайте стойку на руках.
Она не смогла. Но на утро третьего дня Лиандра сделала стойку и начала молча складывать своё снаряжение. Мне она всё ещё казалась нездоровой, но было бесполезно пытаться её остановить.
С тех пор, прежде чем одеть сапоги, мы их вытряхивали, и достаточно часто по утрам я слышал звуки, когда снова убивали одно из этих насекомых.
На расстоянии в два дня, так сказала Серафина, вдоль имперской дороги стояли дорожные станции. Когда мы нашли следующую, был вечер четвёртого дня с тех пор, как началось наше путешествие от портала.
Здание было в лучшем состояние, чем дорожная станция, где мы вышли из портала, но и это здание, согласно описанию Поппет, казалось забросили уже много столетий назад. Песок множество раз заметал его и снова освобождал; не было ни одной комнаты не наполненной песком.
Шахта колодца тоже была забита песком, новость, которую ругаясь, передал мне Янош.
Мы остановились на втором этаже оборонительной башни, там, где в «Молоте» жила семья Эберхрада. С тех пор, как ступили на землю Бессарина, мы не встретили ни людей, ни скота, только засохшие растения и насекомых.
Человек привыкает ко всему. Когда Поппет на следующее утро помогала мне одеваться, я был слеп уже около десяти дней и почти больше об этом не думал.
Дорога была чаще занесена песком, чем видна, и однажды мы даже полностью потеряли её из виду. Однако Лиандра утверждала, что знает, в каком мы должны идти направлении, поэтому мы продолжили наш марш. Она оказалась права, так как к вечеру мы снова нашли дорогу.
Мы как раз разбили наш лагерь, когда я внезапно что-то услышал. Я поднял руку.
- Тихо!
Лошади. Я услышал ржание лошадей и голоса. Человеческие голоса. Зокора отправилась разведать ситуацию. Она всё ещё была самой проворной из нас и умела подкрадываться так, как никто другой.
Мы с нетерпением ждали её возвращения.
Она вернулась позже, чем мы ожидали. Варош уже хотел идти её искать, и его почти невозможно было остановить.
- Группа кочевников, - рассказала Зокора. - Полагаю, их чуть больше двадцати. Около дюжины лошадей и раза в три больше странных животных. У них длинная шея, горб на спине, они плюются и выглядят на редкость тупыми. Но им не требуется вода, потому что за лошадьми ухаживали, а за этими другими животными нет.
- Это верблюды, - сказала Зиглинда. - Серафина их знает, хотя раньше они были редкостью. Им тоже требуется вода, но пить нужно реже.
- Эти кочевники поставили палатки, тёмные, низкие палатки. На них одеты длинные, светло-серые накидки, я почти не видела доспехов, зато много разного оружия. Копья, луки, заметно изогнутые мечи. Эти... верблюды... тяжело нагружены. Четвёртая часть груза - это бурдюки, наполненные водой, а остальное - другие товары. Они выставили шесть охранников, ещё трое отошли немного от лагеря и накрывшись тканью, зарылись в песок.
Хорошая идея: если на лагерь нападут, эти трое будут находиться за спиной атакующих.
- Почти половина людей стоит на страже. Это группа ожидает неприятности, - сказал Янош.
- Я видела четырёх женщин. У троих лицо было закрыто вуалью. Одна постарше и две молоденькие девушки прислуживали предводителю. Та, что старше, готовила еду, а обе молодые занимаются с ним постельным спортом. Четвёртая плачет. Её охраняют.
- Пленница? - спросила Лиандра.
- Возможно. Они разожгли костры из странного топлива. Оно ужасно воняет, но кажется лёгким. Я не знаю, что это. Эти люди, в любом случае, очень бдительные, оставили шесть лошадей оседланными. Каждый мужчина таскает с собой больше оружия, чем может носить, не производя шума, но женщины не вооружены, - казалось, эта мысль возмущает Зокору.
- Как думаете, нам стоит их навестить? - спросил я.
- У нас осталось не так много воды. Зокора, все их бурдюки были наполнены водой? - спросила Лиандра.
- Да. Я видела не так много пустых шкур.
- Тогда они проезжали мимо оазиса и знают, где есть вода.
- Их поведение говорит о том, что они ожидают конфликта в этой пустынной местности. У них большой груз, и они все вооружены. Может торговец и его стража? - предположил Янош.
- Не думаю, - сказала Зокора. - Они все похожи на бойцов. Двое спорили, а старик вмешался и ударил одного из мужчин плетью в лицо. Торговцы так себя не ведут.
- Не в том случае, если хотят жить, - пробормотал Янош.
- Итак, что вы думаете? - спросил я остальных.
- До Газалабада самое большее ещё четыре дня пути. Лучше не рисковать, - сказала Зиглинда.
- Мы не знакомы с этой местностью. Я склоняюсь скорее к осторожности, - согласился с ней Варош.
- Мы можем пойти по их следам, и тогда они приведут нас к водоёму, - предложила Лиандра. - Лучше держаться от них подальше.
Это мнение преобладало. Зокора предложила наблюдать за лагерем, но я решил иначе. Однако этой ночью мы не стали разжигать огонь для приготовления пищи и тоже поставили охрану.
Ночь прошла спокойно. Когда следующим утром Зокора снова наведалась в лагерь, караван уже отправился в путь.
- Следы отчётливо видны, но ведут не в нашем направлении, - сказала Лиандра. - Мы можем попытаться найти этот оазис или продолжать путешествие в город.
- Зокоара, ты сказала, что бурдюки выглядели так, будто их недавно наполнили.
- Да.
- Сколько ещё у нас осталось воды? - спросил я Лиандру.
- Хватит на шесть дней... если будем бережливы.
- Значит достаточно, чтобы пожертвовать одним днём, найти оазис и всё же добраться до города, если потерпим неудачу, - я немного подумал. - Мы пойдём по их следу.
Когда мы двинулись в путь, я попросил Поппет описать мне небо. «Безоблачное и голубое», - был её ответ. Я благодарно кивнул. Хорошая погода, которая затягивалась на долгое время, всегда вызывала у меня подозрение.
Мы были в пути три часа, когда Поппет сообщила мне кое-что другое.
- Я вижу стаю птиц. Они кружатся над одним местом.
Я прикоснулся к Искоренителю Душ. Конечно, это было бесполезно. По каким-то причинам песок он видел лучше, чем лёд или камень, поэтому казалось, будто я иду по слегка мерцающей земле, а, вот различить птиц конечно было невозможно. Видимости Искоренителя Душ хватало примерно на десять шагов во всех направлениях.
- Думаю, кружащие птицы означают здесь тоже самое, что и у нас дома, - сказала тихо Лиандра.
- Да. Они всегда плохое предзнаменование, - согласился с ней Янош.
- Варош, иди вперёд и проверь, что там происходит. Но будь осторожен, и не дай себя обнаружить.
Варош поспешил прочь.
- Однажды я видел стаю птиц, и причина не была столь ужасной, - сказал Янош. - Фермер хотел отвести на рынок урожай вишни. Ось его телеги сломалась, и когда телега опрокинулась на бок, он потерял весь свой груз. Думаю, там были все птицы королевства и играли с фермером. Парень махал руками, кричал и ругался, но каждый раз, когда прогонял одну птицу, пять других крали его урожай, - он сухо рассмеялся. - Я бы предпочёл такое объяснение.
- Это не вороны, - сказала Лиандра. - Эти птицы больше и летают по-другому.
- Стервятники, - сказала Зиглинда. - Серафина говорит, что они пожирают трупы.
Мы молча продолжили путь, пока не вернулся Варош.
- Мы нашли оазис, но нам не будет от него никакой пользы, - сказал он. - В воде лежат трупы.
- Боги, - воскликнул я. - Кеннард говорил, что вода здесь священна.
- Хорошо могу это понять, - согласился Янош. - Если учесть то, как здесь хочется пить.
- Что вы нашли? - спросила Лиандра.
- Разграбленный лагерь. Вы сейчас сами увидите, он за следующей дюной.
Ребёнок в песке
- Я вижу небольшой пруд, в самом широком месте он примерно десяти шагов в длину и два шага в ширину. Странные деревья, высокие и стройные, макушки которых венчаются большими листьями. Вокруг пруда растёт немного тростника. Я вижу четыре мёртвых животных, трое из которых – верблюды, а одна - лошадь и около десяти мёртвых человек. С левой стороны от нас был расположен лагерь, три палатки сорваны, две ещё стоят. Чуть дальше, позади палаток, лежит несколько сломанных ящиков, там были привязаны животные, колья и верёвки всё ещё на месте. Ещё два тела лежат справа, их растянули на песке, воткнув по краям палки, три тела находятся в воде. На них напали ночью, я вижу расстеленные одеяла и постели. Сначала был выпущен залп стрел, затем нападающие въехали в лагерь на лошадях и использовали свои мечи. Думаю, все тела принадлежат защитникам. Если кто-то из нападающих лишился жизни, то они забрали их с собой.
- Спасибо Поппет, - сказал я.
Когда я вошёл в лагерь, моя рука лежала на рукоятки Искоренителя Душ, но, как обычно, он почти не различал мёртвых. Они его не интересовали. Но я чувствовал запах крови, каждое поле битвы пахнет вот так. И это место имело ещё кое-что общее с другими полями сражений, на которых я побывал: здесь было почти неестественно тихо.
- На людях тоже одеты эти странные длинные накидки, - сказал тихо Варош. - Думаю, нам стоит начать одеваться как они, - через Искоренителя Душ я видел, как он наклонился вперёд и что-то подобрал. - Эта шапка из светлого льна защищает от солнца. В любом случае она лучше, чем кольчужный капюшон или шлем.
- Он, в свою очередь, хоть и не защищает от солнца, зато хорош в остальном, - рассмеялся Янош.
Видимо его настроение нельзя было испортить одним мертвецом больше, одним меньше. Главарь разбойников или нет, Янош был крепким орешком. Если только не находился вместе с Зиглиндой.
Однако меня угнетала смерть этих незнакомцев. Бессарин, первое из семи королевств, и первое, что мы здесь увидели - это руины, убийц, а теперь их жертв. Непохоже, чтобы это была богатая и могущественная страна, готовая нам помочь. Мы сбежали от войны, чтобы обратиться за помощью и вот что получили. Эта страна тоже находилась в состоянии войны? С такими мрачными мыслями я бродил по лагерю.
Затем увидел силуэт на земле, лучше сказать в земле. Я поспешил туда, запутался ногой за верёвку палатки и упал. Под руками я почувствовал ткань одной из растоптанных палаток, о которых говорила Поппет.
- Идите сюда! - крикнул я. - Быстрее, здесь ещё кто-то живой!
Я потянул за ткань, пытаясь убрать её в сторону, затем подошли другие и помогли. Остатки палатки были сдвинуты в сторону.
- Янош капает. Это неглубоко, он нашёл кожаный тент, - сообщила Поппет. - Он убирает его... Это ребёнок. Младенец. Похоже, что он мёртв.
- Нет, ребёнок жив, - сказал я, закрывшись от Искоренителя Душ, жаждущего эту молодую жизнь.
- Хавальд прав, - выкрикнула Лиандра, которая стояла на коленях рядом с Яношем и осторожно вынимала младенца из его могилы. - Но он очень крепко спит.
Зокора опустилась на колени рядом с Лиандрой и понюхала ребёнка.
- Его усыпили, чтобы он не кричал и не использовал много воздуха. Благословение от Соланте его матери.
- Я не вижу женского тела, - сказал Варош. - Только мужские.
- Этого не может быть, - сказала Лиандра. - Ребёнок ещё сосёт грудь. Никто не берёт ребёнка такого возраста в путешествие одного.
- Тогда мать похитили, - сказала Зокора. - Но она ещё успела спрятать ребёнка.
Даже с перспективы Искоренителя Душ Зокора показалась мне странно мягкой, когда смотрела на ребёнка.
- Может у них была с собой коза, - размышлял Янош.
Он встал, и я увидел, как он оглядывается в поисках козы.
- Он завёрнут в хорошую ткань и шелка, - констатировала Лиандра. - На шеи цепочка, слишком большая для младенца, цепочка для взрослой женщины. На ней есть золотой символ.
- Скорее всего, это символ семьи. Может найдём у одного из мёртвых какую-нибудь подсказку. Проверьте также платки, - сказала Зокора.
Она протянула Лиандре руки, и моя любимая осторожно вложила ребёнка в руки тёмной эльфийки.
Зокора с младенцем на руках должна была выглядеть странно, но это было не так. Она начала покачивать ребёнка, и Поппет тихо сказала, что ещё никогда не видела более нежного выражения на её лице.
- В любом случае это не обычный ребёнок.
- Здесь есть кое-что ещё, - сказала тихо Лиандра. - Горсть шариков из странного материла, я уже видела что-то подобное, но не помню названия.
Янош подошёл к ней.
- Янтарь. Обычно или во всяком случае у нас, он очень ценится. У малышки есть с собой приданое.
- Это девочка? - спросил я.
- Да. Это девочка, - Зокора подняла ребёнка, а Лиандра осторожно убрала пелёнки. - Кажется, она здоровая, только крепко спит.
- Что это? - спросил Янош, наклонившись вперёд. - Это только что выпало, - он разглядывал то, что только что подобрал. - Полоска из самой лучшей бумаги, какую я когда-либо держал в руках, - наконец произнёс он. - На ней что-то написано, но я не могу прочитать.
- Покажи, - попросила Зиглинда. Она протянула руку. - Её зовут Фараиза из дома Дерева, - прочитала она.
- Почему я не могу прочитать? - спросил Янош. - Я думал, что в империи везде одна и та же письменность.
- Да, - ответила Зиглинда. Она подошла к малышке и погладила её по голове. - Но у каждого королевства есть также свой язык. Фараиза означает Лучезарная.
- Что будем теперь делать, Хавальд? - спросил тихо Варош. - Похороним мёртвых?
Я покачал головой.
- Мы вытащим тела из воды. Зиглинда, ты знаешь их письменность?
- Да, точнее, Серафина знает.
- Тогда нарисуй знак загрязнённой воды. Я уверен, что он существует. Вы ещё что-нибудь обнаружили на телах мёртвых, Янош?
- Нет, их разграбили. Всем перерезали глотки, напавшие хотели убедиться в том, что выживших нет.
- Некоторые тела частично голые, - сообщила мне Поппет. - То, что ещё на них одето, сшито из дорого материала.