Через несколько минут после полудня 30 августа 1914 г., накануне битвы на Марне, в небе над Восточным вокзалом Парижа появился германский военный самолет Taube и сбросил несколько бомб. Погибла женщина. До конца войны от по-немецки пунктуальных бомбежек — строго в пять часов вечера — погибло еще пятьсот парижан.
Уже в тот момент практика стрельбы по мирному населению была далеко не новой, однако тот факт, что смерть исходила с небес, вызывал глубокую тревогу. В воздухе не было никаких правил, никаких договоренностей; не было даже прецедентов. Война разгоралась все сильнее, техника развивалась, и один германский генерал заметил, что разница между военным человеком и мирным жителем начала размываться.
Первая мировая война послужила лишь началом эры военных самолетов, но никто не сомневался в том, что в следующей европейской войне будут участвовать специально построенные бомбардировщики; европейские правительства, в свою очередь, не питали иллюзий относительно того, на что будет похожа такая война. Одним из наиболее влиятельных экспертов того времени был генерал Джулио Дуэ, итальянский военный теоретик и автор книги «Господство в воздухе», переведенной на многие европейские языки и ставшей бестселлером. Сейчас Дуэ читать просто страшно — слишком во многом он оказался прав. Он писал: «Мы должны прийти к жестокому, но неизбежному выводу, что какую бы сильную армию мы ни развернули в Альпах и какой бы сильный флот ни завели в морях, они не смогут эффективно помешать решительным действиям неприятеля, направленным на бомбежку наших городов».
В 1933 г. Герберт Уэллс, английский современник Дуэ, опубликовал роман «Облик грядущего» — политическое и футуристическое произведение, написанное будто бы в далеком будущем. Уэллс, как и все в то время, считал, что следующая война будет проходить в основном в воздухе и что она непременно погубит цивилизацию. Двадцать шесть лет назад он уже писал об этом. В его не отличавшемся особыми литературными достоинствами романе «Война в воздухе» (выходившем в 1907 г. отдельными частями) человечество приходит в упадок и возвращается к грубому феодальному существованию.
«Облик грядущего» рассказывает о будущей Второй мировой войне с невероятной точностью. В 1930-х гг. золотая пора Уэллса как писателя уже миновала, но он не потерял способности писать так, чтобы у читателей волосы вставали дыбом; в его романе польские самолеты сбрасывали газовые бомбы на Берлин, а итальянцы «подвергали такому же обращению Белград»; описывалась также «граница смертельного газа в восточном Бранденбурге».
Оценки предполагаемой реакции людей на бомбардировки с воздуха, сделанные британским правительством, были ничуть не более радужными. Специалисты-медики, которым был поручен анализ, считали, что человек под бомбами сойдет с ума. В первые дни войны госпитали, расположенные неподалеку от столицы, выписали всех больных, не нуждающихся в срочной помощи, и освободили для «нервных» десять тысяч коек. Считалось, что после авианалета те, кто успел спуститься в туннели под городом, просто откажутся выходить обратно. В начале войны лондонскую подземку на ночь даже запирали, чтобы люди в ней не прятались.
Америка, вступившая в войну в декабре 1941 г. после нападения японцев на Пёрл-Харбор, была уверена, что ей не грозят подобные ужасы. Япония, ближайший военный противник США, просто не имела средств, которые позволили бы ей атаковать основную территорию США с воздуха. По крайней мере так считалось.
5 мая 1945 г. некий пастор с женой отправились с группой детей на рыбалку в южной части штата Орегон, к востоку от Каскадных гор. В лесу дети наткнулись на странное устройство, запутавшееся в ветвях деревьев. Когда тринадцатилетняя Джоан Патцке попыталась вытащить шар из сплетения ветвей, он взорвался едва ли не у нее в руках. Девочка погибла, а с ней погибли еще четверо детей и жена пастора.
Эти зажигательные бомбы — а с каждым днем сообщений о них поступало все больше — поставили власти США в тупик. Непонятно было, как могли эти шары попасть в США из далекой Японии. Альтернативные объяснения тоже были не слишком правдоподобными: неужели их могли запускать с побережья США высадившиеся тайком японцы? Или еще лучше: неужели их тайно делали на территории США интернированные американские японцы?
В конце концов какому-то солдату удалось снять один из аэростатов так, чтобы он при этом не взорвался, и выяснилось невероятное: зажигательные бомбы представляли собой очень сложное оружие и — да, представьте себе! — по всем признакам были изготовлены в Японии.
Это был один из самых необычных эпизодов воздушной войны: начиная с ноября 1944 г. японские школьники из восьмидесяти школ сделали 10 000 аэростатов, каждый из которых нес бомбу, предназначенную для материковой территории США. Для этой работы были выделены самые разные помещения — залы для борьбы сумо, театры и павильоны. Прорезиненный шелк, использовавшийся для изготовления традиционных аэростатов, настолько пропускал газ, что не мог удержать десятиметровый шар в воздухе на время перелета через Тихий океан, поэтому был найден альтернативный материал: васи, бумага из древесины шелковичного дерева, очень прочная и практически непроницаемая для газа. Бумагу васи всегда делали квадратной (размером не больше обычной дорожной карты) и производили небольшими пачками, так что квадраты нужно было склеивать при помощи специальной овощной пасты. Работникам — а в большинстве своем это были дети тринадцати-четырнадцати лет — велели работать в перчатках, коротко стричь ногти и не пользоваться шпильками для волос. Работали над шарами только добровольцы, но относились к ним не слишком хорошо. По мере того как война на Тихом океане оборачивалась против Японии, условия жизни и работы становились все хуже. Голодные дети, вместо того чтобы клеить аэростаты, нередко просто съедали клей-пасту.
После склеивания каждый сегмент оболочки протягивали над источником света. Бумагу просматривали сантиметр за сантиметром, слабые места и случайные разрывы укрепляли дополнительным слоем бумаги. После окончательной сборки оболочку шара надували воздухом и лакировали, затем снова сдували, аккуратно складывали и отправляли на место запуска. Первые бомбардировочные аэростаты Япония запустила 3 ноября 1944 г.
Этот проект — по существу эквивалентный строительству первых в мире межконтинентальных баллистических ракет — был детищем генерал-майора Суэёси Кусаба, который для создания своего тайного оружия собрал со всей Японии лучших ученых. Предполагалось, что закрепленные на аэростатах бомбы будут вызывать лесные пожары и взрывы. Не исключено, что у японского командования были мысли и о более зловещем их применении. На острове Охуно под непосредственным контролем армии с 1929 года производилось химическое оружие, в том числе иприт и люизит; случайно или нет, но Охуно был также одним из мест, где делались аэростаты.
Но хватит о бомбах. Мы упомянули японские шары не потому, что они несли на себе оружие, а потому, что летали они очень необычным способом. Японские бомбардировочные аэростаты, несомые яростными и почти неисследованными на тот момент высотными ветрами, должны были пересекать Тихий океан всего за трое суток. Тот факт, что никто в мире, кроме японского командования, не знал о существовании этих ветров, является одной из величайших несправедливостей в истории воздухоплавания. Первым начал изучать высотные воздушные течения Васабуро Оиси — убежденный интернационалист и пацифист; работа в Европе (в берлинской Аэрологической обсерватории Линденберга) рано убедила его в важности международного сотрудничества. Вернувшись в Японию, Оиси организовал собственную высотную обсерваторию на Татэно, безжизненной плоской равнине в 160 км к северо-западу от горы Фудзи. В этом малопривлекательном месте Оиси запускал в небо аэростаты и при помощи теодолита (геологического инструмента для измерения углов с вращающейся зрительной трубой) наблюдал, как их внезапно подхватывают и уносят прочь загадочные высотные ветры.
Оиси был убежден, что результаты любой научной работы должны становиться всеобщим достоянием для блага мира; он старался сделать так, чтобы с его открытиями могло познакомиться: как можно больше людей во всех странах. Он писал свои работы на эсперанто. Оптимизм и идеализм ученого, его вера в близкое пришествие эры всеобщего понимания и благоденствия, основывались на появлении и быстром распространении эсперанто — лучшего из искусственных языков. Такой подход к жизни и науке оказался в лучшем случае несвоевременным. Никто не читал трудов Оиси. Никто и не мог его прочесть. В своем желании информировать мир Оиси по существу сам сделал свою работу государственной тайной Японии!
В начале 1930-х гг. японские военные взяли обсерваторию Оиси под контроль, и к концу Второй мировой войны именно его данные сделали возможной бомбардировку Америки. С территории Японии в направлении Соединенных Штатов было запущено около 9300 бомбардировочных аэростатов. Это были хитрые механизмы, напичканные автоматикой, нагруженные балластом, снабженные альтиметрами и таймерами. По ночам они сбрасывали мешочки с песком, чтобы скомпенсировать сжатие водорода внутри оболочки. Если шар поднимался слишком высоко, альтиметр открывал клапан и выпускал часть водорода. В результате, как и ожидали авторы проекта, до цели долетел лишь один аэростат из десяти. Из них 285 бомб действительно причинили некоторый ущерб — надо сказать, не слишком значительный. Одна бомба упала на линию электропередачи в Хартфорде (штат Вашингтон) и вырубила реактор, производивший плутоний для атомной бомбы, взорванной в Нагасаки; но всего через несколько секунд питание было восстановлено.
