I. Мир, который мы знали

Тысячелетнее Гостеприимство II

 

Главы

Глава I ……………………………………………....Стр.2

Глава II …………………………………………...… Стр.12

Глава III …………………………………………...… Стр.18

Глава IV …………………………………………...… Стр.22

Глава V ……………………………………………... Стр.40

Глава VI …………………………………………...… Стр.48

Глава VII..………………………………………….... Стр.55

Глава VIII …………………………………………..… Стр.60

Глава IX …………………………………………....... Стр.76

Глава X ……………………………………………… Стр.98

Глава XI …………………………………………….... Стр.128

Глава XII …………………………………………....... Стр.145

Глава XIII ……………………………………………... Стр.164

Глава XIV …………………………………………….. Стр. 179

Глава XV ……………………………………….…..... Стр.187

Глава XVI ……………………………………….……. Стр. 215

Глава XVII ……………………………………….……. Стр. 225

Глава XVIII ……………………………………….……. Стр. 231

Глава XIX ……………………………………….……. Стр. 243

Глава XX ……………………………………….……. Стр. 246

Глава XXI ……………………………………….……. Стр. 255

 

I. Мир, который мы знали

«Как сновидения бывают при множестве забот»

Екклесиаст 5:2

Это была жаркая летняя ночь в середине 1960-х. Мне было 20, и я упражнялся в биллиарде в клубе авиации в Мохаве Уэллс. Я был один за единственным приличным столом в клубе. Внезапно двери клуба открылись и внутрь вошел рядовой авивции Бриджес с тремя своими близкими друзьями. Ввалившись в клуб, они подошли к столу и зажали меня в углу. “Авиатор Бэйекр,” строго сказал высокий коренастый парень по имени Оскар, “Нам нужен этот стол, чтобы Бриджес мог потренироваться перед предстоящим турниром в Лас Вегасе. Он вошел в семерку лучших в прошлом году. Теперь он еще лучше. Мы считаем, он сможет взять главный приз.”

Я ответил с улыбкой, “Почему бы нет. Вам, конечно, известны правила клуба: сперва Бриджес должен сыграть со мной и выиграть, тогда вы, ребята, сможете пользоваться столом до конца вечера.”

“Да ладно, Бейекер,”- со злостью сказал Оскар, -“Не придуривайся. Ты же знаешь, что Бриджес гораздо лучший игрок, чем ты в своих собственных грезах. Если ему придется сразиться с тобой за стол, то ты даже не успеешь ударить по шарам, как он уже победит.”

“Тогда давайте проверим, реально ли это,” - Усмехнулся я и, достав из бумажника чек на 10 долларов, положил его на барную стойку перед барменом. “Почему бы нам всем не скинуться по $10, а бармен их подержит? Одна игра, Бриджес начинает, победитель забирает все деньги.”

“Бриджес выиграет этот поединок так быстро, что до тебя даже очередь не успеет дойти,” смеялся Оскар, в то время как Бриджес и два остальных друга внесли по 10 долларов каждый.

Мы установили шары для игры “восьмерка” по западным правилам. Бриджес вел себя тихо - он до сих пор не произнес ни слова. И я понимал почему. Игра в биллиард это прямой вызов уверенности в своих способностях. Он считал, что если будет молчать во время игры, то аппонент не сможет пошатнуть его уверенности.

Я понимал Бриджеса. Он был ниже и более худощав, чем среднестатистический мужчина. Фактически, если бы он был на четверть дюйма ниже, то не смог бы поступить на службу в ВВС США. Ночь перед поступлением он провел, поглащая бананы и молоко для того, чтобы набрать лишних два фунта веса, иначе он весил бы слишком мало, чтобы соответствовать требованиям военно-воздушных сил. Он только что вернулся из двухмесячного отпуска, который провел в своем родном городе - Чикаго.

После того, как мы расставили шары, он сделал первый удар, загнав первый сплошной шар в лузу. Потом он стал бегать вокруг стола, забивая шары один за другим. После того, как Бриджес забил свой пятый шар в боковую лузу, Оскар саркастически засмеялся – “Вот видите, авиатор Чарли Бейкер! Что я вам говорил?! Бриджес никогда не промахивается. Мы заберем Ваши деньги, и Вы даже не дотронитесь до кия.”

Бриджес стоял, держась за кий и усиленно изучал стол. До выигрыша ему оставалось сделать два легких удара и один последний по восьмому шару. Я решил, что пришла моя очередь бить по шарам. Он стоял возле меня, опершись обеими руками на кий, его локти были выпрямлены, не закрывая его тонкого тела. Без опаски я протянул к нему свою руку и осторожно тронул его костлявые ребра с левой стороны, прямо под сердцем. После чего сказал – “Ты такой худой, Бриджес. Ты потерял в весе? Ты хорошо питался, когда был у себя в Чикаго?”

Бедняга Бриджес. Он отреагировал так, будто его огрели обрезком стальной трубы, и все, о чем он мог думать оставшуюся часть игры было то, как бы прикрыть свои ребра локтями одновременно с отчаянными попытками еще раз ровно ударить по шару. Теперь у меня было достаточно времени, чтобы забить в лузы все мои полосатые шары, потом закатить 8-й шар и забрать выигранные 50 баксов в банке, и хотя для этого мне нужно было три захода и 15 минут – это совсем не составляло серьезной проблемы. Хоть Бриджес и был первоклассным игроком, но такая игра – последнее, на что бы он добровольно согласился.

В следующей игре крепыш Оскар выиграл у меня за рекордно короткое время. Конечно, я согласился поставить только 25 центов, когда играл с ним. Оскар не был таким высоким, толстокостным и крупным как я, но имел достаточную мышечную массу на ребрах, поэтому тот трюк, что я проделал с Бриджесом тут просто не прошел бы.

Меня согнуло от смеха, когда я набивал свой кошелек 50-ю баксами, а ему вручил его четвертак. После того, как Оскар закатил 8-й шар, он гордо крикнул мне – “Валяй! Потрогай мои ребра! Всем плевать, теряю я вес или нет!”

Когда я оставлял стол Бриджесу и его друзьям, Бриджес пожал мою руку и сказал – “Спасибо, Чарли, я не знал, что имею такое уязвимое место. Я поработаю над ним перед турниром. Ты сможешь наблюдать все в деталях”. И мы расстались лучшими друзьями.

Несколько дней спустя в понедельник я сидел и завтракал в одиночестве за столиком в общественной столовой, когда Оскар почтительно подошел к моему столику. Он, казалось, сильно нервничал.

-“Ничего, если я присоединюсь к тебе, Чарли?” – спросил он.

-“Конечно, Оскар” – ответил я – “Как поживаешь?”

-“Вообще-то, не очень” – сказал он – “Кое-что случилось за эти выходные, и я хотел бы это обсудить”.

-“Конечно, давай” – согласился я.

Бриджес, Оскар и двое их друзей были электриками, также они обслуживали системы отопления и вентиляции на базе.

Мохаве Уэллс была настолько мала, что такие специалисты требовались лишь от случая к случаю. Так же как и я, они постоянно находились в Штабе воздушной базы на севере Палм Мидоус, но иногда на короткий период, возможно на месяц или два, они могли находиться тут в Мохаве Уэллс, а после выполнения работ возвращались обратно. В отличие от них, мое временное задание в Мохаве Уэллс могло длиться так долго, как я только пожелаю.

-“Чарли, по долгу службы ты наблюдаешь за погодой на наших полигонах, и каждый рабочий день ты проводишь сидя на Третьем полигоне, наблюдая эти пески, ветра, облака и все остальное. Если бы там было что-то необычное, то ты бы это уже заметил, не так ли?” – Спросил Оскар осторожно.

“Да”, - сказал я. “Конечно, время от времени Штаб запрашивает информацию о ветрах и погоде с Первого полигона вместо Третьего, а иногда из Второго и Четвертого, также. Для измерения ветров в самых высоких слоях мне необходимо наполнить баллон гелием и отпустить его в атмосферу. Затем я слежу за ним, используя теодолит. А ночью я закрепляю на баллоне фонарь на батарее и таким образом могу наблюдать его в темноте. Такие измерения я провожу 5 или 6 раз в день – первый запуск делается в 4:30 утра. Во второй половине дня, когда вся работа сделана, я возвращаюсь в Уэллс пообедать. Я могу делать практически все что угодно, когда я там, единственное правило – что бы я ни делал, я должен делать это один. Конечно, там присутствует некоторое чувство одиночества, но я научился получать от него удовольствие”.

“А когда ты был один на полигоне артиллерии, ты ничего странного не заметил”? – осторожно интересовался Оскар – “Ты видел там какие-нибудь…штуки?”

“Ну, иногда” – отвечал я – “Иногда мои глаза играли со мной шутки. Хотя, возможно это было что-то вроде теплового удара или миражей, но ночью в долине я постоянно вижу какие-то огни.

Иногда мне видятся совсем необычные вещи. Время от времени, когда становится особенно жарко, я вижу вещи, которые мой разум просто отказывается обрабатывать или верить в увиденное.

-“Ты видишь людей?” – быстро спросил он - “Они белые, с тонким телом, высокие и с детьми, так?”

-“Ну, да” - ответил я – “Откуда ты знаешь, как они выглядят?”

-“Стив рассказал”

-“Это как?”

-“Ты же знаешь, что Стива направили сюда прямо из учебного лагеря. Он рассказывал, что через пару недель после того как приехал, он прогуливался по той холмистой местности за Четвертым полигоном на артиллерийском полигоне класса воздух-воздух. Стив разыскивал объекты, сброшенные туда с самолетов. Он рассказал, что подойдя к одному из холмов был очень удивлен, встретив женщину с тремя детьми, прячущимися в заполненной песком низине на другой стороне. По видимому, они игрались в песке, рисуя иероглифы и строя песочные замки и другие подобные штуки. Они приопустились на колени, глядя на него, когда он подошел к холму. Стив сказал мне, что увидев их он буквально оцепенел от страха. Тогда та женщина медленно встала, жестом показывая детям, чтобы они также медленно поднялись.

Он сказал, что женщина была примерно моего роста - около 2 метров и была очень худой. Ее кожа была белой как мел, глаза – большие и голубые, они были чуть растянуты по сторонам ее головы, а волосы также имели белый цвет и были почти прозрачными. По его словам они были одеты в алюминиевые комбинезоны и белые нейлоновые ботинки.

Стив утверждает, что женщина издала несколько звуков, подобно луговому жаворонку, после чего дети один за другим кинулись бежать через холм, что находился позади нее, пока она стояла в ожидании между Стивом и детьми. Он сказал, что как только дети убежали, женщина сначала попятилась от него, а потом также побежала прочь через те низкие холмы. Он же просто стоял там, наблюдая происходящее пока они наконец не скрылись из виду за одним из холмов в северо-западном направлении на расстоянии нескольких километров от него.”

-“Не понимаю” – удивился я – “Как Стив мог испугаться женщину с детьми?”

-“Стив сказал, что как только он их увидел, то понял, что они – не люди, но при этом они абсолютно реальны”.

Я запнулся – “Все равно не понимаю. Что-то здесь не так – полигон класса воздух-воздух расположен более чем в 72 километрах отсюда в долине. Там у них жарче чем на любом другом полигоне. В большинство летних дней песок с камнями там разогреваются выше 65 градусов. Какая женщина станет играть с детьми на такой жаре?”

-“Я не знаю” – сказал Оскар – Но я знаю, что эта история правдива”.

-“Мы со Стивом хорошие друзья. Почему же он никогда не упоминал об этом случае в разговоре со мной?” – недоуменно спросил я.

“Он просто не хотел тебя напугать” – ответил Оскар – “Стив сказал, что ты тут один все время, и поэтому как бы там ни было, к тебе следует относиться не так, как к остальным.

-“Я в растерянности, ты хочешь сказать, что когда ты был там же, где был Стив, ты тоже видел белую женщину с тремя детьми?

-“Не совсем так, но я видел троих детей, да.

-“Как это?”

-“В прошлый четверг я пригнал грузовик электриков в долину на Четвертый полигон. Как ты знаешь, Бриджес и я поступили на службу одновременно и так же одновременно в конце лета наш срок истекает. Я хотел забрать в качестве сувенира один из тех объектов, который сбрасывают на парашютах - их выкидывали на полигон класса воздух-воздух в прошлую пятницу. Я сказал Смоки, куда направляюсь после чего, положив в грузовик достаточно воды, отправился на нем в долину.

Когда я подъехал к зданиям Четвертого полигона, то решил не ехать дальше по дну высохшего озера, вместо этого я, как Стив и другие техники по обслуживанию оборудования полигона, свернул на запад прямо перед зданиями и поехал по боковой гравийке. Я проехал по этой дороге через низко-холмистую местность вниз в долину несколько миль, пока не добрался до полигонов класса воздух-воздух. Помню, что тогда было невыносимо жарко.

Как только я оказался внизу, среди тех низких холмов, я припарковал свой грузовик в удобном месте на дороге, а затем вышел из машины и пошел пешком, пока не наткнулся на искомый объект на парашюте, лежащий посреди пустыни.

Я подобрал его и принес к своему грузовику, при этом очень нервничал. Нервы звенели. Мне казалось, что за каждым моим движением, наблюдают. Я вернулся в свой грузовик и поехал прочь оттуда, до того разнервничавшись, что не мог нормально вести машину. Мне едва удалось свернуть грузовик на узкую дорогу, после того как я съехал с гравийки. Грузовик пронесся через какие-то кактусы вдоль обочины и проткнул себе заднее колесо со стороны водителя. Произошло это на совершенно ровном месте в одной из низин.

Остановив машину, я заглушил мотор и встал на ручник. Как только я собрался поменять колесо, подоспели плохие новости: запаска и колесный ключ у меня были, но я потерял ручку от домкрата. Я был реально расстроен, ведь я проверял, и она была в машине перед выездом с базы. Я достал запаску с инструментами и разложил их на земле, после чего минут 20 провозился, пытаясь поддомкратить грузовик, но не найдя способа сделать это без ручки наконец сдался под натиском раскаленного жарой воздуха. Я решил подождать сумерек, когда сотрудники полигона хватятся меня и начнут поиски.

Коль скоро я не мог никуда ехать, то решил просто расслабиться, убивая время в тени грузовика. Для собственного развлечения я пытался услышать эхо от дальних гор, расположенных к северу пустыни. Два или три раза я хлопнул в ладоши и крикнул “Помогите” в сторону этих самых гор. Пару минут спустя я был несказанно потрясен, увидев высокого белого мужчину и следовавших за ним по пятам троих детей, шагающих по вершине холма возле дороги. Он был почти того же роста, что и ты, но не такой мускулистый и крепкий, а наоборот казался очень худым. У него были большие голубые глаза, растянутые по обеим сторонам головы и почти прозрачные белые волосы. Все четверо были одеты в белый алюминиевый комбинезон и белые нейлоновые ботинки. Он остановился на вершине холма, примерно в 15 метрах от меня и спросил по-английски: “Вам нужна помощь с грузовиком?”

-“Вы кто?” – только и смог промолвить я, повергнутый в шок.

-“Я Гарри с Четвертого полигона” – ответил мужчина –“Вам помочь поменять колесо?”

-“Да, я потерял ручку от домкрата и теперь не могу поднять грузовик – запинающимся голосом сказал я – “Откуда вы пришли?”

-“Вон из-за того холма” – ответил Гарри.

Минуту или две он смеялся над моим конфузом, а потом сказал – “Не волнуйтесь, мы только хотим помочь. Мальчик оставил ручку от Вашего домкрата на дороге через холм позади Вас.”

Я встал и направился по дороге на вершину холма. Там, в грязи, лежала ручка от моего домкрата. Я схватил ее и поспешил обратно к грузовику, выкрикивая на ходу: “Спасибо, Гарри!”

Как только я установил домкрат и стал поднимать грузовик, мужчина спросил: “Можно дети немного посмотрят как Вы меняете колесо, обещаю, что они ничего не испортят?”

Я сказал: “Конечно. Пусть смотрят. Я так рад, что домкрат снова работает, делайте, что захотите.”

Но, говорю тебе, Чарли, мне, должно быть, потребовался целый час, чтобы поменять то колесо. А дети тем временем интересовались всем подряд, и, надо сказать, интересовались гораздо активнее любого обычного ребенка. Когда я пытался открутить одну из гаек, толстый маленький мальчик вдруг захотел встать прямо между мной и колесом так, что я больше не мог вообще ничего делать. Потом он решил изучить все что мог: болты, резьбу, кусочки ржавчины – все. Мне пришлось просто отойти на дорогу и долго ждать, пока все трое детей – два мальчика и девочка – удовлетворят свое любопытство.

Наконец, я поменял колесо, сложил все обратно в грузовик и повернулся, чтобы еще раз поблагодарить мужчину, но он и дети уже удалялись по направлению к холму, а потом и вовсе скрылись за зарослями полыни, даже не попрощавшись. Тогда я завел свой грузовик и поехал дальше так осторожно, как только мог.

На этом Оскар сделал паузу, его дыхание стало легче. Он хлопнул меня по спине и сказал: “Спасибо, что выслушал, Чарли, камень с души. Я очень признателен тебе, теперь мне гораздо лучше. Но все равно я не пойму, как ты не боишься работать там в одиночку. Честное слово, к тому времени, как я вернулся в Уэллс, я чуть из штанов не выпрыгивал от страха. В жизни больше не поеду туда один. Ну ладно, уже поздно, надо возвращаться к работе. До скорого.” Сказав это, Оскар выскочил из своего кресла, поднял свой поднос с едой и ушел. А я остался сидеть там ошеломленный услышанным – глюки Стива и Оскара выглядели одинаково.

Прошла пара недель и однажды в понедельник во второй половине дня я, направляясь в столовую поужинать, заметил Бриджеса, Оскара, Дуга и Брайана, стоящих за пределами комнаты отдыха – они смеялись, что-то живо обсуждая. Когда я подошел, они поприветствовали меня и стали роиться вокруг как маленькие дети. Бриджес так семялся, что едва мог говорить.

“Чарли,” – начал он – “Ты слышал новости? В этом году я попал в тройку финалистов в турнире!”

“Да,” – ответил я – “я был чрезвычайно впечатлен, и как раз хочу тебя поздравить. Невероятное достижение.”

“Но вот что самое забавное” – продолжал Бриджес – “В одном из финальных раундов мой соперник попытался проделать со мной тот трюк со щекоткой, но на этот раз я был готов. Если бы ты тогда не показал его мне, то возможно, сейчас я из-за волнения не вошел бы и в двадцатку.

“Я невероятно рад за тебя, Бриджес” – ответил я – “Ты сильно трудился и по праву заработал все, чего достиг!”

Через неделю случился сильный лесной пожар в горах на западе Сан Бернардино. Все, кроме меня и Бриджеса были направлены на помощь в тушении, и чтобы мы могли нормально поесть, нам выдали копию ключа от столовой.

Я был в своем бараке и слушал радио - мы с Бриджесом готовились сесть на автобус в город, который отправлялся в четверг вечером. В этот момент на базе Мохаве Уэллс не было никого, кроме нас. Наши бараки находились по соседству - барак Бриджеса был южнее. Внезапно сквозь раскаленный вечерний воздух я услышал крик ужаса – это кричал Бриджес.

- “Кто ты такой? Что ты делаешь в моем бараке? Отойди от меня!” Он сорвался на бессвязный панический крик.

Оба наших барака были деревянные, построенные еще во время Второй мировой войны. Они имели вытянутую форму, пол их находился на высоте примерно метра над землей, а единственная дверь с деревянными ступенями находилась в конце барака. Душевые и ванные комнаты располагались в середине. В полном бараке могли ночевать 16 человек личного состава, однако оба наших барака всегда пустовали больше чем на две трети.

Услышав вопли Бриджеса, я немедленно заторопился к двери из барака. Когда я открыл дверь, я был не на шутку удивлен развернувшейся картиной. На платформе, которой заканчивалась лестница ведущая к двери в барак Бриджеса стоял один из тех белых как мел парней. Он был выше обычного - его рост достигал двух с лишним метров. Было похоже, что он охранял вход в барак. Увидев меня, он выпрямился, мягкой походкой подошел к деревянным перилам и спустился на камни с западной стороны от лестницы. Потом, обойдя барак Бриджеса сзади, он остановился и стал смотреть в открытое окно.

От всего увиденного в моей голове наступил некий паралич, все это походило на фильмы о пришельцах середины 60-х годов. Мой рассудок заклинило до некоторой степени, и я был не способен умом обработать происходящее. Это необъяснимо, но я не особенно испугался, а Бриджес продолжал истошно орать. Нервной, но все же естественной походкой я вышел из своего барака, спустился по лестнице и поднялся в барак к Бриджесу. Собрав всю волю, я открыл дверь его барака. Бриджес стоял справа от меня, застыв и крича от ужаса, он стоял спиной к той стене, в окно которой смотрел белый «охранник» на улице. На Бриджесе было только полотенце, шорты-боксеры и душевые сандалии. Второй высокий белый мужчина стоял сразу за двухдверным железным шкафчиком Бриджеса и наблюдал за ним глядя поверх шкафа. Три других более низких, примерно моего роста, белых существа, по-видимому женщины, стояли в проходе перед дверью в ванную комнату и судя по всему изучали здание. Четвертая стояла слева от меня возле входной двери и внимательно наблюдала за Бриджесом. Его шкафчик находился справа от него, обе дверцы были распахнуты, а маленький мальчик в цельном белом комбинезоне парил в метре от земли перед шкафчиком, разглядывая его содержимое.

Когда я увидел летающего мальчика, я в очередной раз был убежден, что мой разум продолжает свои веселые игры, и все эти белые существа были глюком сознания. В конце концов, маленький мальчик, левитирующий в метре от земли средь бела дня – это уже действительно странно. Пока Бриджес стоял, скованный этим кошмаром и орал, я старался говорить с ним как можно мягче. Он не отвечал, но явно немного успокоился и более или менее прекратил вопить. И хотя самому мне уже становилось страшно, было очевидно, что необходимо забрать его отсюда. Осторожно, но громко я заговорил с белыми существами, как будто говорил сам с собой в темноте. Я сказал - “Бриджес – мой друг. Я хотел бы отвести его в соседний барак. Вы можете оставаться тут сколько вам нужно.”

Я медленно и осторожно прошел между белых существ, так как ягнегок шел бы через стаю львов. Подойдя к Бриджесу, я положил свою левую руку на его, покрытые полотенцем, плечи и сказал ободряющим братским голосом – “Давай, Бриджес, пойдем в мой барак.”

Наконец, он прекратил кричать и с моей помощью мы медленно двинулись к двери, потом вышли наружу, спустились по деревянным ступеням и затем поднялись в мой барак. Оказавшись внутри я сел с ним на первую хорошую кровать и позволил ему выпустить из себя все слезы ужаса. Это продолжалось довольно долго, возможно полчаса. В одно из окон на западной стороне барака я мог видеть процессию из белых существ прогулочным шагом направлявшихся к одному из соседних бараков. Они шли к бараку, который Дуг всегда называл беспокойным и пугающим. Было похоже, что все мои глюки собрались воедино и шли как куры на насест, но я полагал, что немного свежего воздуха вкупе с вечерней прохладой вскоре вернут кровоток в моей голове в норму или что-то вроде того.

Прошло много времени, прежде чем Бриджес успокоился и перестал дрожать. Когда он вновь обрел способность говорить, он сказал – “Что случилось с тем миром, который мы знали, Чарли? Что случилось с миром, в котором мы жили, когда пришли на службу? Помнишь, когда- то это был обычный мир с красивыми женщинами, быстрыми тачками и очаровательными ночами в центре города, и… и никаких тебе жутких белых существ?”

-“Этот мир все еще здесь” – попытался заверить его я - “Через пару недель ты увольняешься, поедешь к себе в Чикаго и увидишь, что мир все тот же: тот же центр Чикаго, те же летние ночи в Гранд Парке, те же городские женщины, которые хотят лишь любви и танцев – все именно так, как мы оба помним.”

- “Нет, Чарли,” – его голос надломился и сорвался на плач – “Его нет. Его больше нет, потому что там уже нет того человека, которым был я когда-то. Когда я получу увольнение, я просто хотел бы вернуться в тот мир, что был нам знаком, когда я поступил на службу. Но тот кошмар, который я сегодня испытал, изменил меня. Мне никогда не вернуться к тому прежнему себе. Я так напуган, что даже не смогу вернуться к себе в барак забрать одежду, и я так рад, что ты тут, Чарли. Мне надо, чтобы ты вернулся в барак и забрал оттуда мою одежду, бумажник и остальные мои вещи, я погружу их в грузовик и поеду обратно в Штаб. Я не смогу вернуться сюда, Чарли, никогда больше не смогу. Сама земля в этом месте пугает меня.”

- “Разумеется, Бриджес” – ответил я, и затем сделал как он меня просил.

Мне потребовалось три или четыре захода, чтобы забрать все вещи Бриджеса и его вещмешок, и перенести их в свой барак. Потом, после того, как Бриджес был одет и собран, я помог ему загрузить его вещи в грузовик, мы попрощались, пообещав друг другу снова встретиться где-нибудь в Чикаго.

Сев в машину, он сказал мне – “Слава Богу, что ты был тут, Чарли”

Поездка обратно в Штаб вероятно продлилась дольше, чем ожидал Бриджес. В любом случае, он был слишком расстроен и скорее всего ему и вовсе не стоило в тот момент ехать. Возможно, его что-то напугало в дороге. Полиция штата полагает, что его скорость была выше 150 километров в час, когда его грузовик пошел юзом, перевернулся, вспыхнул и убил его.

Я помню свое одиночество, как я спал один в своем бараке, один на всей базе. Было очевидно, что миру, который мы с Бриджесом знали, пришел конец в ту ночь.

II. Заселение

«Блюститель же порядка, утишив народ, сказал: мужи Ефесские! какой человек не знает, что город Ефес есть служитель великой богини Артемиды и Диопета? Если же в этом нет спора, то надобно вам быть спокойными и не поступать опрометчиво»

Деяния 19:35,36

Несколько дней прошло без происшествий. Теперь, когда я познакомился с полигонами и имел достаточный набор инструментов, моя жизнь текла более расслабленно.

Но случилось так, что одним прохладным безлунным и ветреным утром я на несколько минут раньше обычного прибыл с третьего полигона. Я засиделся там допоздна, играя в бильярд в лётном клубе и успел только наскоро принять душ, почистить зубы и поспать пару часов. Я пил только газировку, но голова моя с утра все равно болела так, что я решил даже не бриться. За рулем меня большую часть пути клонило в сон и я съезжал с асфальтовой дороги по меньшей мере два раза. Когда я почти заснул, меня бросило на руль, и мой грузовик остановился перед будкой генератора. Я выключил двигатель и вывалился из грузовика под прохладный ветер в надежде, что он меня разбудит. Я слишком устал, чтобы пытаться завести дизельный двигатель генератора. Несмотря на это, я легко мог запустить зонд и сделать полный объем измерений, используя лишь мой фонарик. Я боялся, что могу уронить и сломать фонарик, если буду нести его в руках, поэтому я сунул его в свой задний карман и спотыкаясь стал подниматься к метеостанции. Добравшись туда, я внимательно посмотрел вниз на землю.

Я сделал 15 или 20 шагов, когда заметил высокого худого человека в белом как мел алюминиевом костюме, стоящего на балконе наблюдательной вышки примерно в тридцати с лишним метров слева от меня. Он совсем не выглядел испуганным или удивлённым моим появлением. Он стоял на деревянном настиле в естественной властной позе, наблюдая за мной в полной тишине и выглядел так, словно ждал меня, чтобы о чем-то поговорить.

Он казался несколько удивлённым, когда я молча продолжил идти, но моя голова жутко болела, чтоб разговаривать. Пока я шел, я заметил, что у него очень необычная внешность. Он был намного выше большинства людей - 2 или 2,5 метра ростом, с короткими белыми прозрачными волосами. Его голубые глаза были значительно больше человеческих и растянуты дальше к бокам головы, чем у кого-либо из тех, что я видел раньше. Его нос был схож с лошадиным, а ушей не было видно. Его костюм отражал/излучал белое, алюминиевое свечение, но он не испускал какого-либо белого флуоресцентного света. Было совершенно очевидно, что он реален, так как деревянные доски на балконе башни реагировали, когда он перемещал свой вес.

Мне настолько хотелось спать, что когда я добрасля до своего теодолита, то остановился, чтобы немного передохнуть. Я был более чем в 20 метрах от наблюдательной вышки и моя голова страшно болела. Бросив взгляд на незнакомца, я поковылял к моей метеостанции. Моё первое предположение было, что он, должно быть, контролирующий дневной офицер, который, по-видимому, должен был прибыть на Третий полигон на несколько часов раньше, а я, должно быть, сильно устал, чтобы сообразить. По графику полигоны должны были использоваться сегодня. Это внесло некоторую ясность в ситуацию, которую пытался осилить мой уставший ум и последнее, что мне было нужно – это чтобы офицер принимал мой полусонный доклад.

Я продолжал, впрочем, игнорировать этого предполагаемого офицера. Я открыл мою метеостанцию и взял 2 таблетки аспирина, запив их водой. Затем я сделал утренний отчёт по погоде, наполнил воздушный шар, и пошёл обратно, чтоб открыть мой теодолит. Всё это время высокий белый мужчина стоял на балконе башни и наблюдал за каждым моим движением.

Пока я открывал мой теодолит, я заметил, что мой грузовик был единственным транспортным средством на всем полигоне. Кто бы не был этот человек, у него не было видимых средств передвижения. Это означало, что его возможно необходимо будет отвезти на базу к завтраку.

Аспирин начал действовать и моя головная боль уменьшалась. Я решил, что будет лучше, если я подружусь с этим офиицером. Офицеры полигона зачастую носили чин Полковника и недружелюбный прием такого проверяющего мог означать реальную неприятность для рядового, типа меня. Поэтому я учтиво подошёл к основанию башни. Человек лишь стоял и смотрел, как я подошел. Я остановился в 7 метрах от основания башни. Балкон был на высоте примерно 9 метров от меня. Я стал обращаться к нему, как если бы я обращался к полковнику. “Простите, сэр,” - начал я, поприветствовав его после обращения. “Я рядовой Бейкер. Я дежурный метеонаблюдатель на полигонах. Мне понадобится ещё 25 – 30 минут, чтобы закончить свои метеорологические наблюдения. Потом я заканчиваю и еду обратно на базу завтракать. Похоже, у вас нет грузовика или другого транспорта, и если вы захотите ехать со мной обратно на базу, буду рад вас доставить. В Мохаве Уэллс прекрасная столовая, и завтраки там делают на отлично.

Я уверен, что Стив и остальные служащие полигона будут счастливы, если вы вернётесь позавтракать вместе с ними в 8:00.”

Казалось, что он нашёл забавным моё предложение, но, тем не менее, ничего не ответил.

Я вежливо продолжал – “Это было бы гораздо приятнее, чем ждать здесь 4 часа на голодный желудок без кофе или чего-нибудь ещё. Я выезжаю в 7:30 и могу отвезти вас сам, если хотите.”

Казалось, он не в силах сдержать удивление. Наконец он слегка перегнулся через перила балкона, посмотрел на меня и вежливо сказал - “Тебе не нужно отдавать мне честь, рядовой Бейкер. Продолжай запускать свои воздушные шары.”

“Да, сэр” - ответил я. Затем я развернулся в военном духе и пошёл обратно к моей метеостанции. Я продолжил запускать зонд и замерять показания ветра. Когда я закончил отслеживать положение зонда, я вернулся на метеостанцию и завершил расчёты для ветра с помощью фонарика. Всё это время белый незнакомец наблюдал за мной с балкона башни.

Только я закончил расчёты как раздался звонок телефонного аппарата. Это был мой друг Двайт из Штаба. Мы обменялись любезностями и я выдал ему утренний отчёт. Наш разговор был прерван звонком от командира базы, который Двайт получил на одну из своих линий.

Когда разговор завершился, Двайт вернулся на мою линию.

“Вот это да, Чарли, - сказал он. – Это был сам командир. Он чертовски обеспокоен тем, что там у тебя творится. Он был зол, что я держу тебя на линии и не даю тебе ехать завтракать.”

“Не беспокойся об этом, - ответил я. – Столовая откроется только через час. Я приеду туда гораздо раньше. Какое расписание отчётов у меня сегодня? Первый прилёт самолётов предполагается около 8:00 утра. Затем они будут прибывать к нам каждый час вплоть до 4-х часов дня”.

“На сегодня всё” - сказал Двайт. – “Командир базы отменил на сегодня все полёты и измерения ветра. А еще по телефону он сказал, что надеется ты хорошо и не торопясь позавтракаешь в столовой и остаток дня потратишь на то, чтоб выспаться.”

“А что насчёт офицера с полигона?” - спросил я. – “Он сейчас на диспетчерской вышке, наблюдает за мной. У него нет машины. Как ему вернуться на базу?”

“Я не знаю” - ответил Двайт – “Давай я перезвоню командиру и спрошу у него.”

Я ждал несколько минут, пока Двайт общался по телефону с командиром. Потом он вернулся на линию: “Я не уверен, Чарли, но я думаю, что теперь из-за тебя у меня будут большие неприятности с командиром базы.” Двайт говорил серьёзно – “Командир был крайне недоволен, когда я ему перезванивал. Он уверял, что сегодняшний проверяющий полигона находится на посту рядом с ним. Он приказал мне положить трубку и позволить тебе отправиться на завтрак немедленно. Мне не положено больше задавать тебе вопросы. Какой бы не была ситуация там у тебя, не обращай внимания, закрой всё и направляйся на базу на весь день.”

“Хорошо” - ответил я. – “Со мной всё в порядке, но если тебе нужно оправдание для командира, скажи ему, что мне было адски скучно и поэтому захотелось поговорить с товарищем.

Скажи, что это была моя идея так долго разговаривать. А затем, скажи что где-то в 8 часу я снова тебе звонил из столовой, так как мне по-прежнему хотелось с кем-то пообщаться. Я скажу то же самое, если меня кто-то спросит. Я надеюсь, это поможет.”

“Ладно, - ответил Двайт. – Я думаю, мне так и придется сказать.” Потом он повесил трубку.

Я запер мою метеостанцию, затем пошёл к моему теодолиту и запер его. Человек по-прежнему стоял на балконе башни и наблюдал за мной. Продолжая думать что он, возможно, офицер полигона, я осторожно пошёл к основанию башни на место, где я стоял ранее. Я обратился к нему, как раньше “Простите, сэр. Я собираюсь на завтрак сейчас. Командир Центральной базы в пустыне отменил все полёты на сегодня, отменил все измерения ветра и закрыл все полигоны. Кажется, вам не на чем вернуться на базу. Вы можете вернуться со мной, если хотите.”

В очередной раз он казался удивлён моим заявлением. Однако, он не ответил. Балкон полностью опоясывал наблюдательную башню. Человек быстро прошагал вокруг на противоположную сторону башни и встал рядом с северо-восточной опорой, по-видимому ожидая, что я буду делать дальше. Я не был уверен, что он меня услышал, поэтому я не был уверен и в том, надеялся ли он, что я буду ждать его. Это было большой проблемой, потому что брось я полковника в этой пустыне, я бы точно попал под военный трибунал. В растерянности и с некоторым трепетом, я решил, что нужно воспользоваться деревянной лестницей, чтоб подняться к балкону и спросить его. Я подошёл к лестнице у основанию башни и начал медленно взбираться по ней. Я продолжал говорить с ним как с полковником. Я говорил “Простите, я не расслышал вас, полковник. Я буду счастлив подвезти вас до базы, если необходимо. Без проблем. Конечно, если у вас иные планы, для меня не проблема доехать одному. C утра я был совершенно уставшим, но сейчас я в порядке.”

Я проделал примерно ¾ пути вверх по лестнице, когда костюм, в который он был одет, начал испускать однородный тонкий слой белого дневного света.