«... Господь - свет мой и спасение мое: кого мне бояться?»
Псалом Давида 27: 1
«Чарли, мне интересно, сделаешь ли ты что-нибудь для меня и остальных парней?», - сказал Стив, добавляя к яичнице оладьи... Это было прекрасное летнее утро, и завтрак был необычайно хорошо приготовлен. Зал для чаепития Мохаве Уэллса был спроектирован еще во время Второй Мировой войны для размещения нескольких сотен солдат. Теперь, когда в Мохаве Уэллс размещались всего 17 человек, зал для «чау» обычно был почти пустым. Как правило, во время чаепития горстка мужчин, присутствовавших при исполнении служебных обязанностей, отвечала, прижимаясь вплотную к нескольким специальным столам рядом с окнами. Это утро не было исключением. Стив, Даг, Брайан и я сели завтракать вместе. Разговор естественным образом перешел к полигонам, потому что даже в зале для «чау» никуда от них было не деться: всегда было что-то, или кто-то, кого ждали и наблюдали издалека, когда на полигонах в одиночестве находился человек. Каждый человек в Мохаве Уэллс знал, что ему возможно понадобится помощь любого другого человека, если он хочет пережить поездку на «хребты». «Да, Стив», - радостно ответил я. «Что-нибудь? Что именно?». Секунду подумав, задумчиво и осторожно Стив продолжил: «Я хочу, чтобы ты внимательно следил за бункером с боеприпасами на Третьем полигоне. Никогда не ходи туда, особенно в одиночку. Просто скажи нам, твоим друзьям, если ты когда-нибудь там кого-нибудь увидишь». Я ответил: «Почему? Кто-то там заблудился?». «Нет», задумчиво ответил Стив. «Но пару месяцев назад, когда наш друг Пейн был здесь, до того, как он попал в аварию и все такое, и до того, как наш друг Вашингтон оказался здесь с прожженым лбом, кто-то открыл замок на этом бункере с боеприпасами там, на Третьем полигоне и позаимствовали одну из вспышек и одну ракетницу, которую мы обычно держали в бункере. «И вы хотите убедиться, что это больше не повторится?» - спросил я инстинктивно. «Нет», сказал Стив. «С тех пор я старался держать бункер пустым, поэтому не думаю, что это когда-нибудь случится снова. Я ожидаю, что тот, кто взял это, вернет его на днях, и я хочу быть уверен, заберу это, когда оно снова появится». Смущенный, я запнулся: «Я не понимаю, Стив. ты считаешь, что два месяца назад, когда Пейн был здесь, он взял один из этих факелов и сигнальных пистолетов и с тех пор скрывает его от вас?». Стив улыбнулся и медленно покачал головой. Тогда я продолжил: «Я знаю Пейна. Он честен как судья. Честно говоря, не думаю, что Пейн когда-нибудь сделает за что-нибудь подобное, и, конечно же, ты не предполагаешь, что я когда-либо брал факельный пистолет, Стив? «О, черт, нет, Чарли», - ответил Стив, смеясь, «В любом случае, после того, как наш друг Вашингтон сгорел, а командир базы в Пустынном Центре и остальные прошли через все, последовавшие за этим неприятности. Они выбрали тебя новым метеорологом и настолько, по их мнению, удачно что уже готовы дать тебе все полномочия на этих полигонах. Ты можешь убрать или оставить все проклятые вспышки там, где хочешь, но помни, у всех нас есть приказы из Центра Пустыни. Командующий, как приезжает сюда с базы Центра спрашивает только о тебе: что ты видел, как себя чувствовал, что рассказывал. Не то, чтобы меня или кого-то из ребят это сильно волновало, Чарли, но с тех пор, как ты побывал на Третьем полигоне в последний раз, Центр Пустыни обращается с тобой так, будто ты какой-то «Питомец Учителя.» Затем Стив сделал паузу на минуту, чтобы его слова впитались. Он рассмеялся, прежде чем продолжить. «Что касается Пейна, я абсолютно уверен, что он не брал ракеты или сигнальный пистолет. Когда он был здесь, он так боялся Третьего Полигона, что измерения на метеостанции проводил только раз и то днем, когда с ним были либо Дуг, либо я, либо один из парней. Было бы проще застрелить его, чем отправить одного к бункеру с боеприпасами. Если дорога в ад существует, то вероятно, это она и есть? Я часто задаюсь этим вопросом, Стив». Я ответил: «Я имею в виду, что Пейн вырос в пустыне. Он не мог бояться самой пустыни, или открытости, или одиночества, или чего-то в этом роде. Он такой большой и мускулистый, что не может бояться любого человека, который ходит или разговаривает. Я всегда удивлялся истории, которую он рассказывал мне о своей аварии, и тому, что он видел там, что так напугало его». Стив тщательно и медленно подбирал слова: «Хорошо, помнишь, мы с ребятами были в тот день на тренировках, и мы все видели то, что видел он. Пейн определенно говорил правду. Что бы там ни было, мы с ребятами заметили, что ты единственный мужчина, который когда-либо находился здесь, и не побоялся находится так далеко от базы. Мы не думаем, что ты должен проводить столько времени в одиночестве на полигонах, Чарли. Мы думаем, что ты должен брать пример с Пейна. Он никогда не пойдет на полигоны ночью, и он никогда не пойдет на Третий полигон без одного из нас. Мы даем тебе слово, что если ты когда-нибудь вернешься от туда в ужасе, каждый из нас тебя поддержит. Каждый человек здесь поймет все, что ты нам скажешь.
«Спасибо, Стив», - сказал я, «Я действительно ценю это, и я хочу, чтобы вы знали, что я всегда буду помогать любому человеку здесь, когда будет нужно. Но то, что я не понимаю, Стив, почему вы думаете, что факельная пушка и вспышка снова всплывут после пропажи в течение более двух месяцев?». «Ну, видите, Чарли, - медленно и осторожно ответил Стив, - здесь, в Уэллсе, есть циклы вещей. Иногда вещи здесь, любопытные вещи, такие как зубная паста, гель после бритья, ну, они исчезают, а затем снова появляются через пару дней. Потом другие вещи, полезные вещи, такие как ваш любимый карандаш и та пара рабочих перчаток в вашей метеостанции на Третьем полигоне, ну, они исчезают, а затем снова появляются через пару недель. Другие вещи, научные вещи, такие как грузила, которые вы используете при запуске воздушных шаров, или пластиковая линейка, которую вы используете для вычисления ветра, ну, они исчезают, а затем снова появляются через пару месяцев. Время от времени, красивые вещи, Третьего полигона, они исчезают и появляются через 6 месяцев. Некоторые вещи, такие как заполненный вами отчет о погоде с прошлой весны, и картонная коробка с вашей колой и пакетом с обедом, которые исчезли в тот же день, ну, как было известно, появились вновь два с половиной года спустя. Вещи, которые исчезают, обычно появляются примерно в том же месте и в том же состоянии, в котором они находились в день исчезновения…» «А поскольку факельное и факельное ружье можно рассматривать как научное любопытство, мы ожидаем, что оно вновь появится после того, как пропало около двух с половиной месяцев назад?», - добавил я. «Верно», улыбнулся Стив. «Так что не забудьте внимательно следить за этим бункером боеприпасов и дайте нам знать, если вы что-нибудь там увидите. Когда появится факельное орудие, нам нужно это вернуть. Сержант очень внимательно относится к угрозе безопасности, когда что-то валяется в пустыне». «Я уверен, что так и будет», ответил я. «За последние несколько дней было много активности. Я был в том бункере в прошлую пятницу. На полу в бункере была одна вспышка и сигнальный пистолет в открытой картонной коробке. Это должно быть то, о чем ты думаешь? Эта картонная коробка, кажется, была той, которую я положил в мусорное ведро на Третьем полигоне на прошлой неделе, так что они, вероятно, не возвращались слишком долго». «Деятельность?» спросил Стив нервно, удивленно. «Ты был в этом бункере на прошлой неделе, проверяя эту, как ты называешь, «активность»? Мы с ребятами не заходили в этот бункер уже несколько недель». «Ну, довольно много вещей происходит таким образом, Стив», - ответил я защищаясь. «Вчера во время утренней пробежки я видел необычного парня: он был высокий и белый, одетый в белый флуоресцентный комбинезон. Я видел, как он шел по восточному краю долины. Он подошел со стороны Второго полигона и пошел на север вдоль края полыни. Добравшись до бункера с боеприпасами, он полминуты стоял перед ним и указывал на него карандашом, как предметом. Дверь в бункер открылась частично, и он вошел внутрь. Эта дверь высотой 6 футов. Ему пришлось сильно наклониться, чтобы проникнуть внутрь, поэтому, по моим оценкам, он был ростом около 6 футов 6 дюймов, несмотря на свою худощавость. Как только он вошел внутрь, он обернулся и стоял, наклонившись, глядя на меня через открытую дверь. Там около мили с четвертью, но мне все еще было не по себе. Я поспешил завершить работу и позвонил в Центр Пустыни. Он все еще наблюдал за мной, когда я заперся и ушел завтракать. Когда я заканчивал свои обязанности, к нему присоединились два других, более низкорослых взрослых. Одна из них, казалось, была женщиной с маленьким ребенком. Они просто стояли там и смотрели на меня. Стив, Брайан и Дуг обменялись скрытными взглядами. Это заставило меня нервничать». Я продолжил, немного запинаясь: «Ну, весь этот участок пустыни немного странный. В прошлую среду я был в полдень на Третьем полигоне, как вы знаете, было очень жарко, и полигоны были закрыты. Знаете, если подумать, с тех пор, как я приехал сюда на этот раз, кажется, что полигоны почти всегда закрыты. Во всяком случае, я уже обедал в полдень и только что вернулся. Я измерял температуру. Температура была уже более 110 градусов по Фаренгейту. Я заметил что-то неуместное там, вдоль бункерной дороги, приглядевшись я увидел, как мелово-белое существо, казалось, наблюдало за мной из-за полыни на том низком гребне, примерно в трех четвертях мили к северо-востоку». «Разве это не пугало тебя?», спросил Стив по-братски. «Нет, не совсем», - ответил я. «Казалось, их было трое или четверо. Было так тяжко с этими волнами жары, бликами солнца и всего остального, я не мог их хорошо видеть, поэтому не знал, на что смотрю. Сначала я предположил, что на полыни сидели три или четыре чайки. Потом я вспомнил, что чайки не садятся на полынь, как воробей, и мне стало действительно любопытно, что это может быть… Ну, что бы там ни было, это следило за мной на расстоянии, пока я делал измерения и бегал за полуденным шаром, а потом звонил в Центр Пустыни. Мне стало действительно любопытно, что это может быть. Я вышел из метеостанции, и подошел к моему теодолиту. Собираясь настроить теодолит таким образом, чтобы ЭТО как следует рассмотреть. Осматривая территорию, я заметил, что тепловые волны, исходящие с тротуара на бункерной дороге, были настолько интенсивными, что теодолит в этом деле был бесполезен. Я остановился и задумался на минуту. Решив, что, поскольку я, вероятно, просто имею дело с безвредными морскими чайками, мне нужно просто взять пару бутылок воды и пройтись по этому пути, чтобы проверить. Я привык к пустыне, и три четверти мили не так далеко, если вы осторожны. Ну, клянусь, Стив, что бы ЭТО ни было, оно вероятно читает мысли, потому как только я решил туда пойти, они «нажали кнопку паники». Я имею в виду, это выглядело так же, как при звуке пожарной сигнализации: все они побежали обратно к этой впадине вдоль этих гор к северо-востоку. Это подзадорило мое любопытство, поэтому я подошел к своему грузовику, достал обед и пару полных бутылок с водой, поправил мятую шляпу и направился в этом направлении. В этот прекрасный день тротуар на бункерной дороге был жарким, и иногда мне приходилось ходить по песку вдоль дороги, потому что мои ботинки становились невыносимо нагревались. Это немного замедлило темп, но через некоторое время и пару глотков воды я оказался у шалфея там, где я их видел. Пока я был еще в полумиле или около того, то видел, как один из них торопится из бункера боеприпасов и направляется вверх по основанию гор к северо-северо-западу. Не получилось хорошенько разглядеть их. Они были сплошного мелово- белого цвета, и из-за расстояния, бликов солнца и волн жары было сложно что-то разглядеть. Я предполагаю, что они, должно быть, были морскими чайками или чем-то еще, потому что они двигались почти 30 миль в час, поскольку спешили убежать от меня. Обойдя кругом заросли полыни вдоль бункерной дороги, где у них был наблюдательный пункт, то обратил внимание, что растительность не была сломана или примята. Что мне показалось любопытным, так это то, что внутри и вокруг полыни было по крайней мере четыре или пять разных комплектов отпечатков ботинок. Некоторые были размером с взрослого, но по крайней мере один из них был отпечатками ботинок маленького ребенка. Это не могло быть сделано ни одним из нас, ребята». «Разве вы не находите это любопытным?» - спросил Стив осторожно. «Да, Стив. Мне это показалось очень любопытным, потому что я продолжаю видеть одни и те же отпечатки ботинок на территории метеостанций Третьего и Четвертого полигонов. Поскольку я был там, то решил проверить бункер боеприпасов. Под жарким солнцем мне потребовалось еще около получаса, чтобы дойти до него. Когда я шел к бункеру, то заметил большой белый объект, сидящий на земле пустыни вдоль гор к северо-северо-западу от меня, примерно в полумиле. Что-то близко к размеру дизельного двигателя на пассажирском поезде. Он был сплошного белого цвета и был обернут вокруг окон и всего остального, но у него не было крыльев или видимых двигателей. Между бликами солнца и волнами тепла я не мог видеть очень много. Что бы это ни было, оно не блестело ни на солнце, ни на чем-либо. Сгорая от любопытства, я сделал еще один глоток воды, отдохнул, стоя в тени бункера с боеприпасами, и изучал его в течение десяти минут или около того. Я не мог разглядеть слишком много на этом расстоянии, поэтому я решил подойти к нему поближе. Ну, когда я сократил расстояние примерно до четверти мили, внезапно ЭТО, казалось, включилось - внешний вид изменился. Он внезапно приобрел нечеткую белую окраску. Затем объект внезапно поднялся примерно на 20 футов, и углубился в пустыню к северо-западу. Примерно через пять миль он внезапно остановился и снова сел в пустыню. Нечеткое белое поле вокруг него исчезло, и казалось, что все нормализовалось. Объект прошел пять миль со средней скоростью более 200 миль в час. Однако я до сих пор не могу понять то, как быстро он может ускоряться и замедляться. Я рассчитал, что если бы истребитель ускорился или замедлился так же быстро, как этот объект, пилот испытал бы более чем в 10 раз силу тяжести. Большинство пилотов отключаются в 5 g, и многие пилоты на грани смерти в 9 g».
«Итак, чтобы это ни было, оно не могло нести человеческие существа или не было создано здесь, на нашей планете. Это верно, Чарли?» - перебил Стив. «Ну да. Думаю, мне придется согласиться с тем, что ты только что сказал, Стив». Я медленно запнулся в ответ. «Но если бы это было так, что он делал, наблюдая за мной на Третьем полигоне?» «Это хороший вопрос», - ответил Стив, улыбаясь. «Ну, в любом случае, - продолжил я, - пять миль было слишком далеко, чтобы я мог идти под палящим солнцем, поэтому я повернулся и вернулся к бункеру с боеприпасами. Я хотел немного отдохнуть в тени. Когда я медленно шел туда, белый объект размылся, а затем внезапно поднялся. Этот объект перемещался по долине, пока не исчез из поля зрения в лучах солнца и жары. Когда я добрался до бункера, то увидел, что входная дверь была частично открыта. Кто-то использовал камень, старый металлический стул и короткий кусок дерева, чтобы придержать ее. Навык, с которым была приставлена доска был действительно впечатляющей. Внутри этой картонной коробки находились одна вспышка и сигнальный пистолет. В бункере было довольно жарко, поэтому я остался снаружи и некоторое время отдыхал в тени. Затем я положил металлический стул и доску обратно в бункер для боеприпасов, закрыл дверь и вернулся к своей метеостанции и зданиям Третьего полигона.
Стив сидел, обдумывая услышанное в течение минуты. Затем он сказал: «Ну, если этот факельный пистолет и вспышка вернутся, то мы с ребятами выйдем и заберем это первым делом в следующий понедельник после завтрака. Тогда полигоны будут открыты, и мы быстро управимся». «Я мог бы мог помочь тебе, если хочешь, Стив», - сказал я. «У меня много свободного времени. Для меня это не будет проблемой. «О, нет», - ответил Стив эмоционально. «Не в такую жаркую погоду. Слишком много всего происходит в жаркую погоду. Тебе лучше позволить нам с парнями справиться с этим самим. ХОРОШО?». «Если хочешь, Стив», ответил я.
Утром следующего понедельника полигоны были открыты. Я только готовился к тому, что мой восьмичасовой аэростат сбежал на Третий полигон, когда Стив и Рейндж Рэзс выехали, чтобы вернуть вспышку и сигнальный пистолет. Они приготовили три усиленные группы, и я был поражен техникой, которую использовал Стив. Добравшись до бункера боеприпасов, они развернулись, прежде чем Брайан остановил грузовик. Он ожидал, не заглушая мотора, а Стив осторожно вышел, вошел в бункер с боеприпасами, забрал факельный и факельный пистолет и поспешил вернуться к ожидающему грузовику. Я сильно удивился тому, чего так боялись Стив и Брайан. Они, конечно, привыкли к пустой, открытой пустыне. Во всем эпизоде было что-то, что просто не складывалось. Как только Стив вернулся в грузовик, Брайан нажал на газ и направился обратно. Доехав до зданий Третьего полигона, он замедлился до десяти миль в час и крикнул Дагу: «У нас есть факелы, Даг. Они сегодня там. Стив увидел их к югу от бункера, в кустах. Торопись! Давай выбираться отсюда. Только Чарли может справиться с ними, когда они так близко». Затем Брайан газанул и направился вниз по дороге к воротам Третьего полигона. Я хотел расспросить Дуга о том, что сказал Брайан, но он просто завел свой двигатель и уехал, оставив меня одного в прекрасной, великолепной тишине. Оставшаяся часть дня была достаточно приятной, но по какой-то причине в моей голове продолжала появляться любопытная идея. И никак не получалось ее вытряхнуть из головы! Я был очарован перспективой изучения северной оконечности долины Мохаве Уэллса в одиночку. Раз за разом я обнаруживал, что смотрю на далекие величественные горы, которые составляли северный конец Мохаве Уэллса. Некоторые из них стояли на расстоянии 105 миль. Я решил, что проигнорирую опасности и исследую этот путь при первой же возможности. Естественно, такая возможность представится не скоро, во всяком случае, через какое-то время, но, к своему удивлению, Центр пустыни позвонил мне с информацией о том, что полеты будут закрыты в течение следующих двух дней. Дезерт-центру нужно было измерение ветров только в 4:30 и 8:00. По словам дежурного синоптика, сам командир базы в Центре Пустыни по телефону четко дал понять, что после выполнения замеров в 8:00 утра я был совершенно свободен и могу заняться чем угодно. Я был ошеломлен и стоял в течение нескольких минут, держа телефон в руке. Телефонный звонок прозвучал сразу, после того как я принял решение отправиться на разведку, было очевидно, что это НЕ СОВПАДЕНИЕ. Похоже, что в долине есть что-то, что мне нужно осмотреть.
Следующий день был очень жарким. Я хорошо подготовился: заполнил переднее сиденье моего пикапа дополнительной водой и едой. Я сообщил метеостанции в Центре пустыни, что буду ехать на север вверх по долине, чтобы все знали, где искать, если я не вернусь к 8:00 вечера. Перед тем, как покинуть Третий полигон, я опустил окна с обеих сторон грузовика, чтобы у меня было много свежего воздуха. Поездка на север к Четвертому полигону была достаточно приятной. Я пел свои летние песни, когда грузовик подпрыгивал. Грунтовая дорога была широкой, довольно ровной, и по ней было легко следовать, когда она направлялась на север через сухое русло озера Четвертого полигона. Когда дорога уходила из русла озера, я случайно заглянул в открытое окно грузовика справа от меня. Что-то там, у подножия гор, привлекло мое внимание. Горы были, вероятно, в полутора милях друг от друга. Потребовалось несколько попыток найти объект. Сначала я обнаружил его плавающим в нескольких футах от земли, скрытым в одном из каньонов примерно в миле к востоку от меня. Это было большое, белое и яйцевидной формы. При ярком солнечном свете, волнах тепла и дымке я не мог разобрать никаких деталей. Я предположил, что это была просто какая-то большая белая чайка, поэтому я проигнорировал это. Проехав несколько миль через дно озера, дорога покинула дно долины Мохаве Уэллса и осторожно направилась в гору через высокие заросли шалфея и кактусов. Дорога в основном простиралась посреди долины на несколько миль. Затем медленно наклонялась к возвышенности на западной стороне долины. Проехав много миль, местность стала более грубой. Ряд оврагов теперь спустился с гор на запад и объединился, чтобы образовать более крупные, на много миль в длину и ширину. Когда я ехал на север мимо «входов» в эти овраги, я иногда останавливался на главной дороге и наслаждался их красотой. Скульптурные изваяния, на протяжении веков летними ветрами и дождями в пустыне, покрытые цветущей полынью и мескитами, цепляющимися за их стены, они были прекрасны. Я наслаждался красотой одного из самых больших из них, во многих милях к северу от Четвертого полигона, когда я заметил необычную конструкцию, частично поднимающуюся к одной из стен каньона. Это было отверстие размером с помещение самолета с бетонными стенами и вертикальными бетонными дверями. Овраг бежал на восток и запад. Помещение было проложено в южной части оврага, полностью скрывая ее от внешнего мира. Любопытство одолело меня. Не думая об очевидной опасности, я припарковал свой пикап на обочине грунтовой дороги, выключил двигатель, схватил пояс с двумя флягами воды и начал подниматься наверх, чтобы осмотреть сооружение. Это было не далеко от оврага, возможно, всего в полумиле. Основание входа было около 15 футов над дном каньона. Только транспортное средство, способное стоять в воздухе, могло войти в него. Оно было около 100 футов в ширину и 40 футов в высоту. Двери сооружения открывались секциями, но в настоящее время они были закрыты. За исключением густого бетона, больше ничего не было видно. Я заметил дорогу, ведущую от дна до вершины каньона. На краю каньона был еще один вход с толстой деревянной дверью, вставленной в толстую бетонную раму. Мое любопытство быстро одолевало меня. С большим волнением я поднялся на тропу и остановился у толстой деревянной двери наверху. Она была выкрашена в серый защитный цвет и закрыта. Дверь была необычайно высокой. Я оценил высоту двери почти в 15 футов в высоту и был шарнир справа. На первый взгляд дверь и бетон казались безликими, но когда свет правильно отражался от краски, можно было увидеть слабые очертания серии изображений, похожих на иероглифы. Возможно, иероглифы были видны в ультрафиолетовом свете. Один, я помню, выглядел как «икона» солнца. Еще одной оказалась «икона» сухой речной долины. Недолго думая, я осторожно открыл дверь. Он поддалась с необычайной легкостью. Я удивился, учитывая расположение двери и ее очевидное воздействие ветра и элементов пустыни. Внутри была длинная, чистая, безликая бетонная лестница, которая вела в скалу, пока не достигла уровня пола бетонного сооружения. Внизу у этой длинной лестницы стояла похожая дверь, тоже закрытая. Дверь и дверной проем внизу также, казалось, имели несколько иероглифов, частично скрытых своими тяжелыми серыми слоями краски. Испугавшись, я остановился, чтобы отдышаться под жарким солнцем, выпить пару глотков воды и все обдумать. Я провел несколько минут, собирая свои мысли и свои страхи. Поскольку я был один, и прекрасно понимал, что в ближайшее время мне не помогут, если я попаду в беду. Поэтому я решил осмотреть северный конец долины. Через долину на расстоянии, в одном из каньонов в горах на востоке, белый объект, видимо, все еще плавал там, параллельно каждому моему движению. Как следует все обдумав, я решил, что безопаснее продолжить осматривать долину, чем это странное, и возможно, опасное бетонное сооружение.
Затем, запевая под солнцем, я закрыл дверь, быстро спустился назад в каньен, к краю дороги и вернулся через сухую песчаную грязь к своему припаркованному грузовику. Вскоре я снова набрал скорость и направился на север. Дорога продолжалась через полынь на западной стороне долины и в целом шла в гору. Это был красивый драйв. Вскоре потрясающий вид на долину Мохаве Уэллс появился вдали позади меня. Я все еще пел для себя. Мысли о белом объекте больше не приходили мне в голову. Я предполагал, что это было далеко позади меня. Затем я заметил, как изменяются каньоны в близлежащих горах на противоположной стороне долины. Продолжая петь, но теперь мне стало любопытно, я начал следить за их движениями, когда он проходил вдоль основания гор на востоке. Дорога продолжала медленно подниматься в гору, когда мили проезжали под колесами моего грузовика. Вскоре стало очевидным, что белый объект движется параллельно со мной и, очевидно, не собирается прерывать преследование. Как только я понял это, мне стало не по себе. Способность к параллельному преследованию была основным оборонительным военным маневром со времен последнего ледникового периода. Если белый объект шел параллельно моим движениям, спрашивал я себя: «Что он защищает? В конце концов, он почему-то не решил защищать бетонный объект?». Прошло еще больше мили, пока я все обдумывал. Белый объект заставлял меня все больше нервничать, поскольку он продолжал двигаться параллельно со мной. Затем медленно, но верно белый объект начал заметно отставать от меня, всегда оставаясь в каньонах и долинах у подножия гор на востоке.
Мысленно я разделил нижнюю часть окна грузовика справа от меня на секции. Будучи хорошим метеорологом, я начал оценивать угол, который белый объект поддерживал на мне. Сначала он остался прямо напротив меня. Затем он отстал от меня на пять или десять градусов, затем на пятнадцать. Вскоре он отставал почти на тридцать градусов от меня. Когда я размышлял о значении этого, я заметил второй идентичный контур белого объекта, спускающийся вниз по склону горы к северо-востоку от меня. Как и первый, второй объект проходил вдоль основания гор к востоку от меня, пока он не стоял примерно в тридцати градусах к северо-востоку и передо мной. Все еще плохо знакомый с полигонами, я задавался вопросом, что это все значило. К тому времени я был в сорока или пятидесяти милях к северу от Четвертого полигона, и дорога становилась неровной и узкой. Я проехал еще несколько миль, размышляя о том, что видел. Наконец, взобравшись на гребень, я принял решение. Оба белых объекта теперь параллелили каждому моему движению и держали меня в скобках между собой, я решил, что люди умнее меня знают, как остановить свои грузовики на узких грунтовых дорогах и развернуться. Казалось, что сейчас самое время начать учиться у других. Найти подходящее место для разворота было нелегкой задачей. Дорога была теперь очень грубой и довольно узкой. Теперь я ехал медленнее, изучая землю. Внезапно слева от меня я проехал широкую песчаную зону. На песке отчетливо видны отпечатки ботинок нескольких взрослых. Это действительно удивило меня, потому что я был далеко в пустыне. Как люди могли быть так далеко в, казалось бы, пустынной долине? Впереди грунтовая дорога пересекала широкий плоский овраг. Наконец, у меня было достаточно места, чтобы развернуться. Я подъехал к входу в каньон, осторожно развернулся, и направился обратно к Четвертому полигону. Там едва хватило места, чтобы поместить мой грузовик между камнями, полынью и мягким песком. В тот летний день вид на долину Мохаве Уэллс был абсолютно захватывающим. Я помню, как сидел, затаив дыхание несколько минут, остановился в своем грузовике, просто наслаждаясь видом. Постепенно я присматривал за своим грузовиком немного вниз по склону, направляясь на юг, обратно к Четвертому диапазону. Примерно через четверть мили я вернулся в песчаный район. Мне было очень любопытно узнать об отпечатках ботинок. Два белых объекта держали свои позиции в каньонах к востоку от меня, и мое любопытство временно преодолело мой страх. Оставшись один, я осторожно остановил грузовик на уклоне, надежно включил тормоз и выключил двигатель. Мой грузовик остановился на грунтовой дороге, примерно в 300 футах к северу от песчаного района. Я много проехал и не хотел, чтобы двигатель перегревался на холостом ходу под палящим солнцем. Мой грузовик был довольно надежным. Я не беспокоился, что не смогу его завести снова. Я вышел из грузовика и положил большой камень перед задней шиной, чтобы убедиться, что грузовик не покатился на меня. Затем я достал из грузовика одну фляжку с водой и выпил. Воздух здесь, в горах, был холоднее, чем в пустыне внизу. Точно так же я мог бы поджарить яйцо на капоте моего грузовика. Прицепив фляжку с водой, я зафиксировал ремень. Мне было тяжело и неловко с двумя бутылками, но я не возражал. Я не собирался идти очень далеко. Медленно и осторожно я подошел к песчаному участку и начал следить за отпечатками ботинок. Большинство отпечатков ботинок казались достаточно человечными, но форма одного набора отпечатков была необычной. Этот необычный набор отпечатков ботинок был идентичен форме отпечатков ботинок, которую я часто видел в мягкой грязи вокруг метеостанций. Они не были похожи на человеческие следы, которые я когда-либо видел. Пятка ботинка была почти такого же размера, как и передняя часть ботинка, то есть та часть ботинка, которая была перед подъемом. Осматривать отпечатки ботинок было интересно. Декорации были захватывающими дух. Ветры были прохладными и приятными. Я пел про себя и смотрел на два белых объекта, которые все еще стояли в каньонах в миле к востоку от меня, когда в мое сознание внезапно вторгся человек, приятно окликнувший меня. Придя в себя, я повернулся и оглянулся на дорогу на север. Там, где дорога пересекала широкий плоский овраг, два взрослых человека стояли, приветствуя меня. Один из мужчин был молодым, наверное, ему было чуть больше двадцати. Другой был намного старше, может быть, сорок пять. Оба были одеты в черную безликую форму, и оба были очень хорошо вооружены. Оба носили автоматические револьверы 45-го калибра и несли много патронов в своих боеприпасах. Нервы в животе напряглись, когда я понял, что они явно охранники, и у них, очевидно, есть вопросы, на которые я не смогу ответить. Я начал возвращаться к своему грузовику, но младший охранник кричал очень авторитетно, чтобы я остался стоять там, где я был. У обоих охранников были револьверы. Я стоял неподвижно и ждал, пока охранники медленно приближались ко мне. Младший охранник пришел первым, в то время как старший охранник следовал за ним, и слева от него примерно на десять футов.
Не желая быть застреленным так далеко от казино в Лас-Вегасе, я застыл на месте и приятно крикнул в ответ: «Да, я стою на месте. Я жду здесь. Я не вооружен!». Младший охранник обошел меня военным способом и, наконец, остановился лицом ко мне, примерно в восьми футах от меня. Я повернулся так, что я столкнулся с ним, показывая мою правую сторону старой гвардии. Сильно нервничая, я стоял и ждал. Старший охранник остановился на дороге, примерно в двадцати футах к северу от меня. Оба охранника продолжали держать оружие наготове, хотя их оружие не было направлено на меня. Младший охранник начал достаточно приятно. «Кто Вы?» - он спросил в дружеских, но строгих тонах. Было очевидно, что оба их пистолета были заряжены, и оба они находились в положениях, которые могли бы дать им столько чистых, ясных выстрелов в меня, насколько они чувствовали, что им нужно. Будучи полностью застигнутым врасплох, я почти нервничал, чтобы ответить на вопрос. Заикаясь, я ответил: «Я метеоролог из долины. Вы можете увидеть мои метеостанции на территории 3 и 4 полигонов. Я просто осматривал долину Мохаве Уэллса и горы. Я никому не причинил вреда». Ни один из охранников не казался впечатленным моими словами. Старший охранник говорил опытным и авторитетным тоном: «Нас это не волнует. Человек спросил тебя, кто ты. Теперь скажи ему! Кто ты?». Немного нервничая, я ответил: «Я Чарли Бейкер. Как видите, я летчик первого класса. Если желаете, то покажу вам мой военный билет и мои жетоны». Я слегка повернулся и потянулся к своему кошельку. Краем глаза я заметил, что второй белый объект медленно маневрирует по горам к северо-востоку от меня. Второй белый объект, младший охранник и я, все ранее были расположены более или менее на одной линии. По-видимому, это вызвало проблемы со вторым белым объектом. Он начал медленно маневрировать на север, все еще оставаясь у основания далеких восточных гор. Мне казалось очевидным, что он тоже искал чистую, ясную огневую позицию. Я нервно достал свой военный билет из кошелька и попытался передать его младшему охраннику, так как он стоял ближе всего ко мне. Он отказался протянуть руку, чтобы принять это, или даже смотреть на это. Говоря со мной строго, но все еще в дружеских тонах, он сказал: «Мне не разрешают смотреть на это. Это ваш военный билет. Теперь я спрашиваю вас снова. Кто Вы?». «Но я только что сказал Вам, не так ли?» Я нервно запнулся в ответ. Двое охранников обменялись взглядами и вообще проигнорировали мои слова. Затем младший охранник снова сказал: «Кто-то послал вас сюда, не так ли, Чарли». «Да», - ответил я смиренно. «Я назначен в отряд метеорологов в Центре Пустыни. Я дежурный наблюдатель здесь, в Уэллсе. Вы можете проверить с моим командиром, майором. Он скажет Вам, кто я». Младший охранник продолжил: «Кто бы это ни был, они дали вам «Имя?». «Ну да.» Я ответил, дрожа от нервов в то время. Краем глаза я заметил, что второй белый объект все еще медленно маневрирует, по-видимому, все еще ищет приемлемую огневую позицию. Ни одного из охранников, казалось, это не беспокоило Младший охранник медленно продолжал: «Кто-нибудь в Пустынном Центре когда-нибудь называл Вас как-нибудь еще? Кто-нибудь там сидел когда-нибудь, чтобы поговорить с тобой и сказать: «Это твое «Имя?». Отчаявшись и потея от страха и напряжения, я бы выдумал любую ложь, чтобы удовлетворить их. «Ну, да», - инстинктивно выпалил я. Затем я стал задаваться вопросом, что я имел в виду под моим ответом. «А что это было за имя?» спросил молодой охранник в приятных, строгих и авторитетных тонах.
С разбитым мозгом в страхе я отчаянно искал ответ. Заикаясь, и запинаясь, с пересохшими губами и комком в горле от волнения и жаркого солнца, я инстинктивно ответил: «Прежде чем я пришел сюда, метеоролог передо мной очень сильно здесь обгорел. Таким образом, командир базы в Центре Пустыни приказал базовой больнице Центра пройти этот большой процесс проверки. У них был этот парень, который притворялся психиатром, сидел и разговаривал со мной в странный полдень среды перед Пасхой около месяца назад». Пока я говорил, младший охранник нетерпеливо вращал левой рукой и строго сказал: «Давай, Чарли, соберись. Поспеши. Долой это! Что он тебе сказал?» Почти скуля и не веря самому ответу, я ответил: «Домашний питомец Учителя». Двое охранников стояли неподвижно, просто уставившись на меня, явно оцепенев. Хотя мой ответ, очевидно, затронул их нервы, их взгляды не помогли мне. Я с тревогой пытался объяснить. Я продолжил: «Он сказал, что если кто-нибудь спросит меня, я должен сказать, что я был «Другом Учителя». Затем он сказал мне, что я был «домашним Питомцем Учителя». Я не знаю, что это значит, но он поместил его в мои личные записи, которые заперты в этом специальном сейфе в Центре Пустыни. Он сказал, что я могу пойти куда угодно, когда захочу, днем или ночью, и что никто никогда не встанет у меня на пути и не прикажет мне сойти с дистанции. Единственное правило состояло в том, что что бы я ни делал, я должен был делать это один. Я должен быть совершенно один, когда я выхожу на полигоны по утрам. Я должен быть совершенно один, когда я возвращаюсь на базу днем. Между прочим, я должен быть совершенно один, когда бы я ни выходил на полигоны, и вижу, что сегодня здесь я подчиняюсь правилам. Смотрите, я здесь сегодня в одиночестве. Видите, я никому не опасен. Я совершенно безоружен и совершенно одинок».
Двое охранников наконец задержали дыхание и обменялись многозначительными взглядами. Старший охранник продолжил, снова используя медленные дружеские тона: «Как он сказал, что тебя снова зовут?» Отчаянно пытаясь не быть застреленным, я бы сказал все, чтобы сделать их счастливыми, что угодно. Нервно потея, я повторил, изо всех сил стараясь показать свою очевидную искренность: «Он сказал, что наблюдатель до меня попал в беду и был очень сильно обожжен, здесь, на лбу. Он сказал, что я особенный. Он сказал, что они выбирают меня, потому что я доказал, что являюсь «Другом Учителя». Он сказал, что я должен гордиться своим именем