Фары машин с трудом пробивали туман. Такого густого тумана никто из них еще не видел.
Первой прибыла на место группа захвата. Пятнадца тиминутная поездка растянулась на час. Еще пятнадцать минут ушли на поиск нужного адреса по извилистой, вновь проложенной улице жилого комплекса «Ченнингу- эй». Ожидая, пока подъедут остальные, прибывшие по говорили с некоторыми из соседей. В квартире Миллига- на горел свет.
Когда подъехали детективы и офицеры университет ской полиции, все заняли свои места. Никки Миллер спряталась с правой стороны внутреннего двора. Бесселл зашел за угол здания. Трое из группы захвата заняли позиции с другой стороны. Боксербаум и Клеберг забежа ли за дом и встали у двойных стеклянных раздвижных дверей.
Крейг вынул из багажника пустую коробку из-под пиц цы и написал на ней черным фломастером: «Миллиган, 5673 Оудд-Ливингстон». Он выташил рубашку из джин сов, чтобы прикрыть револьвер, и неторопливо пошел к одной из четырех дверей, выходящих во двор. Нажал на звонок — никто не ответил. Позвонил снова и, услышав шум внутри, принял скучающий вид, одной рукой держа пиццу, а другую положив на бедро рядом с пистолетом. Со своего места за домом Боксербаум видел молодого человека, сидящего в коричневом кресле перед большим цветным телевизором. С левой стороны от центральной двери он заметил красное кресло. Гостиная, она же сто ловая, имела форму буквы Г. Больше никого не было видно. Молодой человек, смотревший телевизор, под
нялся и пошел открывать дверь.
Когда Крейг позвонил еще раз, сквозь стекло возле двери он заметил какой-то силуэт. Дверь открылась, и перед ним оказался симпатичный молодой человек.
— Получите вашу пиццу,— сказал офицер.
— Я не заказывал пиццы.
Крейг попытался заглянуть в глубь комнаты и увидел Боксербаума, стоящего перед стеклянной задней дверью с незадернутыми шторами.
КНИГ А ПЕРВА Я
— Мне дали этот адрес. Для Уильяма Миллигана. Это ваше имя?
— Нет.
— Кто-то позвонил отсюда и сделал заказ,— сказал Крейг.— Кто вы?
— Это квартира моего друга.
— А где ваш друг?
— Его сейчас нет.
Молодой человек говорил тусклым, запинающимся голосом.
— Тогда где он? Кто-то заказал пиццу. Билл Милли- ган, по этому адресу.
— Я не знаю. Его соседи знают, может, они скажут.
Может, и пиццу они заказали.
— Не покажете где?
Молодой человек кивнул, подошел к двери напро тив, постучал, подождал несколько секунд, опять посту чал. Никто не ответил. Крейг бросил коробку, выхва тил револьвер и приставил его к затылку подозреваемого.
— Замри! Я знаю, что ты Миллиган!
Щелкнули наручники. Молодой человек был потря сен:
— За что? Я ничего не сделал!
Крейг ткнул револьвером ему между лопаток, потянув за его длинные волосы, словно за вожжи.
— Зайдем в комнату.
В это время остальные члены группы окружили их, держа оружие наизготовку. Подошли Клеберг и Боксер- баум. Никки Миллер вынула фотографию Миллигана, на которой была видна родинка у него на шее.
— У него такая же родинка. И лицо то же самое. Он, точно!
Миллигана усадили в красное кресло. Никки замети ла, что он смотрит прямо перед собой с отсутствующим выражением, как будто находится в трансе. Сержант Демпси наклонился и заглянул под кресло.
— Тут револьвер,— сказал он, выдвигая оружие при помощи карандаша.— «Смит-Вессон», калибр девять мил лиметров.
СПУТАННО Е ВРЕМ Я
Полицейский из группы захвата перевернул сиденье коричневого кресла, стоявшего перед телевизором, и начал поднимать обойму и пластиковый пакет с патро нами, но Демпси остановил его:
— Подожди. У нас ведь ордер на арест, а не на обыск.— Он повернулся к Миллигану: — Вы разрешаете произве сти обыск?
Миллиган продолжал смотреть в одну точку.
Клеберг решил, что ему не нужен ордер на обыск, чтобы посмотреть, есть ли кто-нибудь в других комна тах, прошел в спальню и увидел на неубранной постели коричневый спортивный костюм. В комнате царил бес порядок, на полу валялось белье. Клеберг заглянул в от крытый стенной шкаф и там, на полке, обнаружил ак куратно сложенные кредитные карточки на имя Донны Уэст и Кэрри Драйер. Даже клочки бумаги, отобранные у женщин. Затемненные очки и бумажник лежали на туалетном столике.
Клеберг пошел рассказать об увиденном Боксербауму и нашел его в столовом уголке, превращенном в студию художника.
— Посмотрите на это!
Боксербаум указал на большую картину, на которой была изображена не то королева, не то знатная дама во семнадцатого столетия, одетая в голубое платье с кружев ной отделкой, сидящая за пианино с нотами в руках. Точность деталей изумляла. Картина была подписана
«Миллиган».
— Какая красота! — сказал Клеберг. Он посмотрел на другие полотна, выставленные вдоль стены, на кисти, на тюбики с красками.
Боксербаум хлопнул себя по лбу:
— Пятна на его руке, о которых говорила Донна Уэст! Вот, значит, откуда они. Он пишет масляными красками. Никки Миллер, которая тоже видела портрет, подо
шла к подозреваемому, все еще сидящему в кресле.
— Ты Миллиган, верно?
Тот поднял голову и посмотрел на нее невидящим взглядом.
КНИГ А ПЕРВА Я
— Н-нет,— пробормотал он.
— Там висит прекрасная картина. Это ты нарисовал? Он кивнул.
— Что ж,— улыбнулась Никки,— она подписана «Мил- лиган».
Боксербаум подошел к Миллигану:
— Слушай, Билл, я Элиот Боксербаум из полиции Университета штата Огайо. Можно поговорить с тобой? Никакого ответа. Не было подергивания глаз, о ко
тором говорила Кэрри Драйер.
— Кто-нибудь зачитал ему права?
Никто не ответил. Боксербаум вынул карточку, где были записаны права задержанного, и громко прочитал их. Он хотел быть уверенным во всем.
— Ты обвиняешься в похищении девушек с террито рии университета, Билл. Хочешь рассказать об этом?
Миллиган вскинул голову в изумлении:
— Что происходит? Я что, кого-то обидел?
— Ты сказал девушкам, что к ним придут другие.
Кто они?
— Надеюсь, я никому не сделал ничего плохого. Увидев, что полицейский направился в спальню, Мил
лиган встрепенулся:
— Не трогайте коробку! Она взорвется!
— Бомба? — быстро спросил Клеберг.
— Она... там...
— Покажешь мне? — попросил Боксербаум.
Миллиган медленно поднялся с кресла и пошел в спальню. Он остановился на пороге и кивнул в сторону небольшой картонной коробки на полу возле туалетного столика. Клеберг остался с Миллиганом, а Боксербаум вошел посмотреть. Остальные собрались позади Милли- гана в дверном проеме. Боксербаум опустился на колени у коробки. Через открытый верх были видны провода и что-то похожее на часы. Он попятился из комнаты и обратился к сержанту Демпси:
— Лучше вызовите кого-нибудь из отдела разминиро вания. Клеберг и я возвращаемся в участок и забираем Миллигана с собой.
СПУТАННОЕ ВРЕМЯ
Клеберг подогнал университетскую полицейскую ма шину. Рокуэл из группы захвата сел рядом с ним. Бок сербаум сел на заднее сиденье рядом с Миллиганом, который никак не реагировал на вопросы об изнасило вании. Он наклонился вперед, находясь в неудобном положении из-за наручников за спиной, и бессвязно бормотал:
— Мой брат Стюарт мертв... Я кого-то обидел?
— Ты знал кого-нибудь из этих девушек? — спросил Боксербаум.— Ты знал медсестру?
— Моя мама медсестра,— запинаясь, ответил Мил- лиган.
— Скажи мне, почему ты искал жертвы на террито рии университета?
— Немцы хотят прийти за мной...
— Поговорим о том, что случилось, Билл. Тебя при влекли длинные черные волосы медсестры?
Миллиган взглянул на него:
— Странный вы какой-то.— Затем, снова уставившись в одну точку, сказал: — Моя сестра возненавидит меня, когда узнает.
Боксербаум сдался.
Они прибыли в Центральное управление и провели задержанного через заднюю дверь на четвертый этаж в оперативно-технический отдел. Боксербаум и Клеберг пошли в другой кабинет помочь Никки Миллер подгото вить бумаги, дающие основание для выдачи ордера на обыск.
В полдвенадцатого ночи Бесселл вновь зачитал Мил- лигану его права и спросил, подпишет ли он отказ от претензий. Миллиган только уставился на него. Никки Миллер услышала, как Бесселл сказал:
— Послушай, Билл, ты изнасиловал трех женщин, и мы хотим знать об этом.
— Я это сделал? — спросил Миллиган.— Я кого-то обидел? Если я кого-то обидел, мне очень жаль.
После этого Миллиган замолчал.
Бесселл отвел его на пятый этаж, где его должны были сфотографировать и снять отпечатки пальцев. Женщи-
КНИГ А ПЕРВА Я
на-полицейский в форме подняла голову при их появле нии. Бесселл взял руку Миллигана, чтобы снять отпе чатки, но внезапно тот рванулся назад, словно придя в ужас от его прикосновения, и спрятался за спиной жен щины, ища у нее защиты.
— Он чем-то напуган,— сказала она. Повернувшись к побелевшему, дрожащему юноше, она мягко, словно ребенку, сказала: — Мы должны взять у тебя отпечатки. Ты понимаешь, что я говорю?
— Я... я не хочу, чтобы он дотрагивался до меня.
— Хорошо,— сказала женщина в форме.— Я это сде лаю. Так лучше?
Миллиган кивнул и позволил ей снять отпечатки паль цев. После этой процедуры и фотографирования Бес селл отвел его в изолятор временного содержания.
Когда бланк ордера на обыск был заполнен, Никки Миллер позвонила судье Уэсту. Выслушав имеющиеся у нее свидетельства и учитывая срочность дела, судья по просил ее приехать к нему домой и в половине второго ночи подписал ордер. Миллер сразу же поехала в «Чен- нингуэй», пробираясь сквозь туман, ставший еще гуще. Затем Никки позвонила в мобильную оперативно-след ственную группу. В четверть третьего, по их прибытии, она предъявила ордер, и был произведен обыск. Вот составленный ими список вещей, изъятых из квартиры
подозреваемого:
Туалетный столик — 343 доллара наличными, защитные очки, наручники и ключ к ним, бумажник, удостоверение на имя Уильяма Симмза и Уильяма Миллигана, регистрационная карточка расходов на имя Донны Уэст.
Стенной шкаф — удостоверения клиента банка на имя Донны Уэст и Кэрри Драйер, медицинская карта Донны Уэст, фото графия Полли Ньютон, автоматический пистолет калибра 0,25
с пятью полными обоймами.
Шкатулка — лист бумаги с именем и адресом Полли Нью тон. Страница из ее записной книжки.
Изголовье кровати — пружинный нож, два пакета с порош ком.
Комод — телефонный счет на имя Миллигана, кобура от пистолета «Смит-Вессон».
СПУТАННОЕ ВРЕМЯ
Под красным креслом — 9-миллиметровый «Смит-Вессон» с обоймой и шестью боевыми патронами.
Под сиденьем коричневого кресла — обойма с пятнадцатью боевыми патронами и пластиковый пакет с пятнадцатью пат ронами.
Вернувшись в Центральное управление, Никки Мил лер отнесла улики секретарю суда, заверила их нотари ально и отдала в камеру хранения.
— Этого достаточно, чтобы привлечь к суду,— сказа ла она.
Миллиган съежился в углу крохотной камеры. Его всего трясло. Внезапно, издав икающий звук, он поте рял сознание. Через минуту открыл глаза и с удивлени ем стал осматривать стены, туалет, койку.
— О боже, нет! — закричал он.— Только не это опять! Он сел на пол, тупо уставившись в пространство. Потом увидел в углу тараканов, и выражение его лица изменилось. Скрестив ноги, Миллиган сгорбился, по ложив подбородок на ладони, и по-детски заулыбался,
наблюдая, как тараканы бегают кругами.
• 2 •
Несколько часов спустя, когда за Миллиганом при шли, чтобы перевести в другое место, он не спал. Его сцепили наручниками с огромным негром и вместе с другими заключенными вывели через заднюю дверь на стоянку машин. Там их посадили в фургон, направляю щийся в окружную тюрьму имени Франклина.
Фургон доехал до центра Коламбуса и остановился у здания, напоминающего футуристическую крепость, вы строенную в самом сердце города. Ее бетонные стены, массивные и глухие, поднимались с небольшим накло ном внутрь на высоту двух этажей. Над вторым этажом возвышалась надстройка — современное офисное здание. Во внутреннем дворе тюрьмы господствовала статуя Бен джамина Франклина.
КНИГ А ПЕРВА Я
Фургон свернул в узкую улицу за тюрьмой и остано вился перед гаражом, ворота которого были сделаны из рифленой стали. С этого места тюрьма виделась в тени более высокого здания, с которым она соприкасалась,— здания Окружного суда имени Франклина. Стальные ворота с лязгом поднялись, фургон въехал, и ворота снова опустились. Заключенных вывели из фургона в узкое пространство у тюрьмы, расположенное между двумя подъемными стальными дверями. Вывели всех, кроме одного: Миллигану удалось избавиться от наручников, и он остался в фургоне.
— Выметайся оттуда, Миллиган! — крикнул офицер.— Сукин сын, чертов насильник! Ты что думаешь, с тобой в игрушки играют?
Негр, который был скован наручниками с Миллига- ном, сказал:
— Я тут ни при чем! Клянусь Богом, он их просто стряхнул с руки.
Дверь тюрьмы с шипением поднялась, и шестерых заключенных запустили в коридор между внешней две рью и отгороженным решеткой пространством. Сквозь решетку можно было видеть центральный пункт контро ля — телемониторы, компьютерные терминалы и мно жество полицейских, мужчин и женщин, в серых брю ках или юбках и черных рубашках. Когда внешняя дверь закрылась, открылись решетчатые ворота, и вновь при бывших впустили внутрь.
Вестибюль был наполнен движущимися черными ру башками, голосами, звуками шагов, гудением работаю щих принтеров. У входа женщина-полицейский протя нула конверт из оберточной бумаги:
— Ценности,— скомандовала она,— кольца, часы, дра гоценности, бумажники.
Когда Миллиган опустошил карманы, она взяла его куртку и стала прощупывать подкладку, прежде чем пере дать ее дежурному камеры хранения. Молодой офицер вновь обыскал его, уже более тщательно, и отвел в каме ру, где находились другие заключенные, ожидающие ре-
СПУТАННО Е ВРЕМ Я
гистрации. Сквозь небольшое квадратное окошко мало что можно было увидеть. Негр ткнул локтем Миллигана:
— Эй, парень, ты у нас знаменитость. Здорово осво бодился от браслетов. Посмотрим, как ты нас отсюда вызволишь.
Миллиган безучастно взглянул на него.
— А с этими,— негр кивнул в сторону надзирателей,— не цапайся. До смерти забьют! Уж поверь моему слову, я здесь был много раз. Ты раньше сидел в тюрьме?
Миллиган кивнул:
— Поэтому-то мне здесь не нравится. Поэтому-то я и хочу уйти.
• 3 •
Когда зазвонил телефон в офисе государственных за щитников, расположенном в квартале от тюрьмы, Гэри Швейкарт, высокий, бородатый тридцатитрехлетний адво кат-инспектор, был занят раскуриванием трубки. Звонил Рон Редмонд, один из их штатных адвокатов.
— Я был в муниципальном суде и кое-что узнал,— сообщил Редмонд,— Прошлой ночью полиция поймала Университетского насильника, и его только что помес тили в окружную тюрьму. Сумма залога определена в полмиллиона долларов. Вам следует послать кого-нибудь объяснить ему, что к чему.
— В конторе пусто, Рон. Я один держу оборону.
— Так или иначе, произошла утечка, и теперь ре портеры «Ситизен джорнал» и «Диспэч» наводнят терри торию университета. У меня такое ощущение, что копы собираются надавить на парня.
В большинстве случаев тяжких уголовных преступле ний, когда было ясно, что полиция продолжит рассле дование после ареста, Гэри Швейкарт обычно посылал в окружную тюрьму любого подвернувшегося под руку адвоката. Но данный случай не был обычным. Присталь ное внимание прессы к делу Университетского насиль ника сделало этот арест большой удачей полиции Ко- ламбуса, и Швейкарт понимал, что теперь они насядут
КНИГ А ПЕРВА Я
на заключенного, чтобы он дал признательные показа ния. Потребуется много сил, чтобы защитить права это го человека.
Швейкарт решил сам съездить в окружную тюрьму — только для того, чтобы представиться в качестве госу дарственного защитника и предупредить парня, чтобы он не говорил ни с кем, кроме своего адвоката.
Швейкарт вошел в тюрьму как раз в тот момент, когда двое надзирателей вели Миллигана через прогулочную площадку и передавали его дежурному сержанту. Швей- карт попросил полицейского разрешить ему коротко пе реговорить с заключенным.
— Они говорят, я что-то сделал, а я ничего об этом не знаю,— жалобно скулил Миллиган.— Не помню. Они просто пришли и...
— Послушай, я только хотел представиться,— сказал Швейкарт.— Переполненный коридор — не лучшее мес то для разговоров о деле. Через день-два мы с тобой по говорим без свидетелей.
— Но я не помню. Они нашли те вещи в моей квар тире и...
— Эй, остановись! У этих стен есть уши. Когда тебя поведут наверх, будь осторожен, у полиции много трю ков. Не говори ни с кем, даже с другими заключенны ми. Некоторые из них могут быть подсадными утками. Вокруг всегда найдутся парни, собирающие информа цию на продажу. Хочешь справедливого суда — держи рот на замке.
Миллиган все тряс головой и тер щеку, пытаясь что- то сказать о своем деле. Затем он пробормотал:
— Скажите, что я не виноват. Может, я сумасшед ший?
— Там посмотрим,— сказал Швейкарт,— но сейчас мы об этом говорить не будем.
— У вас есть женщина-адвокат, которая сможет вес ти мое дело?
— Да, у нас есть женщина-адвокат. Я посмотрю, сможет ли она взять тебя.
Швейкарт смотрел, как надзиратель повел Миллига на переодеваться в синий спортивный костюм — в такие
СПУТАННОЕ ВРЕМЯ
костюмы были одеты все заключенные в окружной тюрь ме. Трудно будет работать с этим клубком нервов — па рень явно в панике. Он не отрицает своих преступле ний, только повторяет, что ничего не помнит. Это было необычно. Университетский насильник, ссылающийся на безумие? Можно себе представить, какой это будет праздник для газетчиков.
Выйдя из тюрьмы, Швейкарт купил «Коламбус дис- пэч» и увидел на первой странице заголовок:
ПОЛИЦИЯ АРЕСТОВАЛА ПОДОЗРЕВАЕМОГО В ИЗНАСИЛОВАНИЯХ
НА ТЕРРИТОРИИ УНИВЕРСИТЕТА
В статье говорилось, что одну из жертв, 26-летнюю студентку-выпускницу, изнасилованную две недели на зад, попросят опознать подозреваемого. Статья предваря лась фотографией с подписью «Миллиган».
Вернувшись в свой кабинет, Швейкарт позвонил в другие газеты и попросил их не публиковать фотографию, так как это может предопределить опознание, назначен ное на понедельник. Они отвергли его просьбу. Если у них есть фотография, сказали они, ее напечатают. Швей- карт почесал бородку мундштуком трубки и стал наби рать номер жены, чтобы сказать ей, что придет поздно.
— Эй,— раздался голос с порога кабинета,— ты по хож на медведя, которого застукали, когда он сунул нос в улей.
Швейкарт поднял голову и увидел улыбающееся лицо Джуди Стивенсон.
— Вот как? — зарычал он, кладя трубку и улыбаясь в ответ.— Кстати, догадайся, кто хотел тебя видеть?
Джуди откинула с лица длинные черные волосы, от крыв родинку на левой щеке. В ее карих глазах стоял вопрос. Швейкарт подвинул к ней газету, указав на фо тографию и заголовок, и его гулкий смех заполнил ма ленький офис.
— Опознание в понедельник утром. Миллиган попро сил женщину-адвоката. Вот ты и поведешь дело Универ ситетского насильника.
КНИГ А ПЕРВА Я
•4 •
Джуди Стивенсон прибыла на опознание в 9 часов 45 минут утра в понедельник, 31 октября. Когда привели Миллигана, она заметила, что он сильно испуган и на ходится в отчаянии.
— Я государственный защитник,— представилась она.— Гэри Швейкарт сказал, что ты предпочитаешь, чтобы адвокатом была женщина. Поэтому мы с ним будем рабо тать вместе. А теперь успокойся. Ты выглядишь так, слов но вот-вот развалишься.
Он протянул ей сложенный лист бумаги.
— Мне принесли это в пятницу.
Джуди развернула бумагу. Это был «Приказ о задер жании» из отдела условного освобождения заключенных, предписывающий держать Миллигана под охраной и со общить ему, что предварительное слушание по делу о совершении им преступления в период условного осво бождения будет проводиться в Окружной тюрьме имени Франклина. Поскольку полиция во время ареста обна ружила в его доме оружие, Джуди поняла, что его ус ловное освобождение может быть аннулировано и в ожи дании суда он будет немедленно возвращен в Ливанскую тюрьму, расположенную недалеко от Цинциннати.
— Слушание состоится через неделю, в среду. По смотрим, что можно сделать, чтобы оставить тебя здесь. Мне бы хотелось, чтобы тебя оставили в Коламбусе, где у нас есть возможность поговорить с тобой.
— Я не хочу возвращаться в тюрьму.
— Не волнуйся.
— Я не помню ничего из того, что я, по их словам, сделал.
— Мы поговорим об этом позже. А сейчас ты должен подняться на ту площадку и встать там. Справишься с этим?
— Думаю, да.
— Убери волосы с лица, чтобы тебя смогли хорошо разглядеть.
Полицейский провел Миллигана на площадку, и он встал в ряд под номером 2.
СПУТАННОЕ ВРЕМЯ
Для опознания были представлены четыре человека. Донне Уэст, медсестре, узнавшей его по фотографии, сказали, что она не нужна для опознания, и она уехала со своим женихом в Кливленд. Синтия Мендоза, которая обналичивала один из чеков, не опознала Миллигана. Она указала на номер 3. Женщина, которую изнасило вали в августе при совершенно других обстоятельствах, сказала, что это мог быть номер 2, но она не уверена. Кэрри Драйер смутило отсутствие усов, но номер 2 по казался ей знакомым. Полли Ньютон опознала его со всей определенностью.
3 ноября большое жюри вынесло вердикт о привлече нии Миллигана к уголовной ответственности по трем фактам похищения, трем фактам ограбления с отягчаю щими обстоятельствами и четырем фактам изнасилова ния. Все обвинения были первой степени, заслуживаю щими наказание от 4 до 25 лет по каждому факту.
Прокуратура редко принимала участие в назначении обвинителей, даже в случаях убийств. Обычная проце дура для начальника отдела тяжких преступлений заклю чалась в том, чтобы за две-три недели до суда назначить обвинителя по случайному выбору. Но окружной проку рор Джордж Смит вызвал двух очень способных обвини телей и сказал им, что предание гласности дела Универ ситетского насильника вызвало широкий общественный резонанс. Поэтому он хотел, чтобы они взялись за это дело решительно и жестко.
Терри Шерман, тридцати двух лет, с курчавыми чер ными волосами и гвардейскими усами, имел репутацию непримиримого борца с насильниками и хвастался, что не проиграл ни одного дела об изнасиловании. Просмот рев материалы, он засмеялся:
— Дело можно считать закрытым. Доказательства на лицо. Парень наш — защитникам тут делать нечего.
Бернард Залиг Явич, тридцатипятилетний обвинитель по уголовным делам, закончил юридический институт на два года раньше Джуди Стивенсон и Гэри Швейкарта и хорошо их знал. Гэри работал у него секретарем. До
зз
КНИГА ПЕРВАЯ
того как стать обвинителем, Явич четыре года прорабо тал государственным защитником. Он был согласен с Шерманом, что это дело будет нетрудно выиграть.
— Нетрудно? — удивился Шерман.— Да со всеми ули ками, показаниями, отпечатками, опознанием — он наш! Уверяю тебя, они проиграют.
Несколько дней спустя Шерман поговорил с Джуди и решил ее предупредить:
— В деле Миллигана не должно быть никаких попы ток смягчить приговор. Мы собираемся признать его ви новным и добиваться максимального срока. У вас ниче го не получится.
Но Берни Явич задумался. Как бывший защитник, он знал, что мог бы сделать на месте Джуди и Гэри.
— И все-таки у них есть один шанс — если его при знают невменяемым.
Шерман только рассмеялся.
На следующий день Уильям Миллиган попытался по кончить с собой, разбив голову о стену камеры.
— Он не хочет дожить до суда,— сказал Гэри Швей- карт, когда услышал новость.
— Мне кажется, ему не вынести суда,— ответила Джуди.— Надо сообщить судье наше мнение, что он не способен помогать в своей защите.
— Хочешь показать его психиатру? — спросил Гэри.
— А что делать, придется.
— О господи,— вздохнул Гэри,— я уже вижу заголов ки в газетах.
— Да черт с ними, с заголовками! С этим парнем явно что-то не так. Не знаю, что именно, но ты же видишь, каким разным он бывает в разное время. И когда он го ворит, что ничего не помнит об изнасилованиях, я ему верю. Его надо обследовать.
— А кто будет платить за это?
— У нас есть фонды.
— Ну да, миллионы.
— Да перестань ты! Мы можем позволить себе прове рить его у психолога.
СПУТАННОЕ ВРЕМЯ
— Скажи это судье,— пробормотал Гэри.
Когда суд согласился отложить слушание, чтобы Уиль яма Миллигана обследовал психолог, Гэри Швейкарт смог уделить внимание предварительному слушанию дела, воз бужденного Комиссией по условно-досрочному освобож дению и намеченного на среду.
— Меня собираются отправить обратно в Ливанскую тюрьму,— сообщил Миллиган.
— Если нам не удастся помешать этому,— сказал Гэри.
— Они нашли пистолеты в моей квартире. А это было одним из условий моего освобождения: никогда не поку пать, не хранить и не использовать холодное или огне стрельное оружие.
— Что ж, все возможно,— согласился Гэри.— Но если мы собираемся защищать тебя, лучше чтобы ты оставал ся в Коламбусе. Тут мы сможем работать с тобой.
— Что вы собираетесь делать?
— Предоставь это мне.
Гэри впервые увидел, как Миллиган улыбнулся. В гла зах его появился блеск. Он расслабился, успокоился, стал шутить — почти беззаботно. Совершенно другой человек, не похожий на тот клубок нервов, с которым Швейкарт встретился в первый день. Он подумал, что парня будет намного легче защищать, чем показалось вна чале.
— Так и держись,— посоветовал ему Гэри.— Сохра няй спокойствие.
Он привел Миллигана в помещение, где члены Ко миссии по условно-досрочному освобождению уже раз давали копии докладной записки полицейского и пока зания сержанта Демпси, что во время ареста Миллигана он нашел девятимиллиметровый «Смит-Вессон» и полу автоматический пистолет с пятью патронами в обойме.
— Скажите, господа,— обратился Швейкарт, поти рая бороду костяшками пальцев,— эти пистолеты прошли тестовую стрельбу?
— Нет,— ответил председатель,— но это настоящие пистолеты, с обоймами.
— Если тестовая стрельба не была проведена, чем можно доказать, что это настоящие пистолеты?
КНИГ А ПЕРВА Я
— Экспертизу проведут не ранее следующей недели. Гэри хлопнул ладонью по столу.
— Но я настаиваю, чтобы вы приняли решение по вопросу досрочного освобождения сегодня, или вам при дется решать его после судебного слушания. Так писто лет это или игрушка? — Он оглядел присутствующих,— Вы не доказали мне, что эта вещь — пистолет.
Председатель кивнул.
— Господа, я считаю, что у нас нет выбора. Придет ся отложить решение о прекращении условного освобож дения до выяснения, является ли оружие настоящим.
На следующее утро, в 10 часов 50 минут, член комис сии представил уведомление, что дело о прекращении условного освобождения будет слушаться 12 декабря 1977 года в Ливанском исправительном заведении. При сутствие Миллигана не требовалось.
Джуди посетила Миллигана, чтобы поговорить об ули ках, найденных в его квартире. Она увидела отчаяние в его глазах, когда он спросил:
— Вы думаете, что это сделал я?
— Дело не в том, что я думаю, Билли. Дело в най денных уликах. Нам нужно, чтобы ты объяснил, поче му все это находилось в твоей квартире.
Взгляд его потускнел. Миллиган снова отстранился от нее и замкнулся в себе.
— Не важно,— сказал он.— Уже ничего не важно. На следующий день она получила письмо, написан
ное на линованной желтой казенной бумаге:
Уважаемая мисс Джуди,
Пишу это письмо, потому что иногда я не могу сказать того, что чувствую, а я больше всего хочу, чтобы Вы меня поняли.
Прежде всего я хочу поблагодарить Вас за все, что Вы сдела ли для меня. Вы добрый, милый человек, и Вы очень старае тесь. Большего нельзя и требовать.
Теперь Вы со спокойной совестью можете забыть про меня. Скажите в вашей конторе, что я не хочу никаких адвокатов. Мне не нужен адвокат.
СПУТАННОЕ ВРЕМЯ
Раз Вы считаете меня виновным, значит, я действительно виновен. Я лишь хотел знать это наверняка. Всю свою жизнь я только и делал, что причинял боль и вред тем, кого люблю. И самое страшное то, что я не могу прекратить это, потому что не могу не делать этого. Заключение меня в тюрьму сдела ет меня только хуже, как это случилось в прошлый раз. Психи атры не знают, что делать, потому что не могут понять, в чем дело.
Теперь я должен остановиться. Я сдаюсь. Мне все равно. Можно Вас попросить исполнить мою последнюю просьбу? Позвоните маме и Кэти и скажите им, чтобы они больше сюда не приходили. Я больше не хочу никого видеть. Но я люблю их и прошу прощения. Вы самый лучший адвокат, каких я знаю, и я всегда буду помнить, что Вы были добры ко мне. Прощайте.