Цены на товары – величина относительная. На Ирбитских ярмарках 1907-1910 годов пуд пшеницы стоил 30 копеек, лисья шкурка две с половиной тысячи, столько же – ваза из калканской яшмы, жеребенок шёл за 3-5 рублей, подвода (25 пудов) рыбы - 15 рублей, корова - 18 рублей, а за 10 рублей в голодный год можно было купить ребенка – в прислугу или рабство. Это мальчики за десятку, девочки шли дороже, красивая 13-летняя девочка доходила до 50 рублей. Детей везли калмыки, умиравшие с голоду в «плохие» годы, да и крестьяне из окрестных деревень при неурожае считали, что лучше дитя в чужих людях, да хоть живое. Дать пощечину своему «коллеге» купцу стоило 500 рублей, а крестьянина можно было стукнуть бесплатно.
Да, времена переменились. В магазине «Престиж» (ул. Советская, 33) продают одежду и обувь, а не детей и коров. И это хорошо.
Глава тринадцатая. Дети подземелья.
Дождь был короткий, но энергичный. Он деловито подправил пейзаж, вычернив асфальт и сбив половину цвета с яблонь. Белые кружочки лепестков эффектно выделялись на чёрном фоне асфальта, как неправдоподобно крупные нераскрашенные конфетти, а по краям дороги сбились в неряшливые мокрые кучки. Солнцу, видимо, изменение пейзажа не понравилось, и оно принялось срочно сушить асфальт, возвращая ему привычный серый цвет.
- А вон совсем новый дом, - сказал Данил, перепрыгивая через лужу. Они вчетвером, включая Макара, уже шагали на поиски порталов. – Ну, не новый, старинный. Зато целый, все кирпичи ровные, ничего нигде не выпало.
- Ай, а ты таки думал, мы сдались без боя, да? – воскликнул Яков Львович. – Мы держали город, сколько могли. Реставрировали самые знаменитые дома – областное начальство выделяло деньги, но на всё просто не хватало. Вот мы мимо детской художественной школы пойдём – тоже успели реставрировать, прелесть что за здание. А какие у нас музеи… были. Понимаете, ребята, недостаточно получать понемножку из центра на ремонт зданий – надо было сделать город богатым! Чтобы никто не хотел уезжать, чтобы работа и зарплата, а на оставшиеся деньги отремонтировать все сто пятьдесят старинных зданий города! Во времена ярмарки, в девятнадцатом веке так и было – за право называться горожанином, то есть мещанином нашего города такие взятки платили, да не всегда и принимали даже за деньги. Почётно сие было и выгодно… А сейчас надо городу рентабельное градообразующее предприятие…
- Вот уж совершенно несказочное выражение, - заметил Влад. – В фантастическом романе про это не пишут – читатель не купит такую книжку. Нам интереснее про гоблинов и рыцарей, чем про рентабельное да еще и градообразующее…
- Вот это место, - перебил Данил. – Тут мы оказались в вашем городе.
- Разве? – усомнился Влад. – По-моему, дальше. Вон тот дом на углу, с висюлечками под крышей, я помню.
- А я нет… хорошо, давай дальше пройдём.
Прошли дальше. Вроде тут, а может, и нет.
- В любом случае на дороге ничего не видно, что можно расценить как портал, - сказал Влад. – Не из лужи же мы вылезли.
- Точно не из лужи, её только что дождь налил, - согласился Данил. – И не из канализационного люка, я бы запомнил. Наверное, портал смыло дождём. Пошли к подземному ходу.
По дороге к бывшему детдому, где обещался перспективный подземный ход, Яков Львович рассказывал забавные байки про ярмарку да чудаков-купцов. Влад слушал внимательно, а Данил вполуха – он обдумывал неожиданную мысль.
- Всё-таки странно, Яков Львович, - перебил он рассказ о том, сколько рублей составлял штраф за намазывание горчицей гармониста в пельменной. – Вы взрослый, вы учитель, а верите в порталы, как школьник, помешанный на фэнтези и компьютерных играх. По-моему, что-то тут не так. Кто вы на самом деле?
- Учитель – не ругательство, а профессия – возразил Яков Львович. – Обидно, когда учителей считают недалёкими ретроградами. Дело в том, что я как историк могу объяснить некоторые исторические факты только наличием порталов. Порталы были бы невозможны при линейности времени и пространства. Но они нелинейны, это доказали физики и это было ясно даже нашему школьному сторожу Максимычу, который прятал заначку от жены с учётом пространственных искажений – не дома, а в кабинете директора. Это знали и наши предки – не про заначку, а про нелинейность. Например, в 1806 году измеряли расстояние между Туринском и Тюменью. Для объективности работали разные организации. Туринский земский суд мерил от Туринска до Тюмени и насчитал 157 верст. Сибирский почтамт мерил от Тюмени до Туринска и вышло 153 версты. Я думаю, обе организации сделали всё добросовестно и правильно, просто при следовании от Тюмени до Туринска измерение расстояние шло через портал, сокративший путь. Кстати, некий омский землемер Варозин вмешался в эти расчёты и насчитал 168 вёрст – к обычной дороге явно приплюсовалось дополнительные 11 верст пространственной петли, у нас на Урале их полно.
- Мы как-то из Екатеринбурга в Березовский полтора часа ехали, - вспомнил Данька. – А там полчаса дороги.
- Вот, ребята, перекрёсток Ленина и Кирова, а вот здание с подземным ходом.
- Руины, как в кино про войну, - оценил Влад.
- Надо факелы и верёвки, чтобы страховаться при спуске в глубокие подземелья, - Данил аж приплясывал от нетерпения. – Но мы – безумные храбрецы и пойдём без страховки!
- И на ощупь, - хмыкнул Яков Львович. – Без верёвок обойдёмся, там ровный пол и никаких ущелий… я вас разочаровал? А вот факелы – это бы не худо. Дмитрий Васильич, не одолжишь свечку? Я знаю, что ты где-то поблизости. Думаешь, что мы идём за кладом и подсматриваешь?
- За кладом, батенька, за кладом, а за чем же ещё? – проворчал призрак купца Зязина, проявляясь в тенёчке от разрушенного фасада. – Только вот как ты чуешь меня, голубь ты мой, человек не может чувствовать призрака, пока тот невидим… А человек ли ты, учитель?
- Я инопланетянин с планеты Му-му, - серьёзно сказал Яков Львович. – Не жмоться, Васильич, дай подержать свечку негасимую.
- Не дам, батюшка, не обессудь, ты – личность подозрительная, науками испорченная, ещё сопрёшь, - нагло заявил призрак. – Я с вами пойду, сам вам посвечу. Сие мне, конечно, в затруднение, но что не сделаешь ради друга и его сыночков новоявленных… хе-хе…
- Ох и вредина же ты, Дмитрий Васильевич, - обиделся Яков Львович.
- Имею право вредничать как компенсацию за убиение меня до срока, - и призрак вытащил из-за пазухи горящую свечу. Данька-то этот фокус уже видел, а Влад глаза вытаращил. – Ну, пошли, судари мои кладоискатели, хе-хе-хе…
И нырнул куда-то в руины. Яков Львович и мальчишки – за ним. Макар благоразумно остался снаружи.
Искатели переходили из комнаты в комнату, перелезали через кирпичные завали, пока не спустились в подвал, к низкому, по пояс, арочному входу.
- Я тут очистил, - тяжело дыша, сказал Яков Львович. – Было всё засыпано, а я боялся, что ребята мои всё равно же полезут исследовать… еще свалится всё на них… пришлось поработать лопатой, я тогда покрепче был. Ход ведёт к Пассажу, а есть ещё веточка к Сретенской церкви, но я ее не нашел. А в этом ходе безопасно, своды крепкие, на головы нам не рухнут. А вы таки думали, что старый учитель поведёт вас в опасное место?
Свод, выложенный красным кирпичом, и вправду был крепок, пол из белой глины плотно утрамбован. Данил надеялся хотя бы на полчища крыс-людоедов, но крысы были не дураки сидеть в пустых развалинах, они ушли за людьми.
- А скелетов, прикованных в углу темницы, тут случайно нет? – спросил Данил. – А то вон у нас Влад в медицинский собирается, ему не помешал бы личный скелет – косточки изучать.
- Скелетов не обещаю, - засмеялся Яков Львович. – Кого купцам приковывать? Проворовавшегося приказчика? Так побить проще и действеннее.
- А этот ход куда? – кивнул Влад на большую узкую дыру в стене.
- Не знаю, - удивился Яков Львович. – Я его тут раньше не видел.
- Неизвестный ход, неведомое место… клад! – заверещал призрак, подвзлетел немного, лёг в воздухе горизонтально и втянулся в дыру вместе со свечкой. Свечка тоже почему-то горела горизонтально. Ребята остались в темноте.
- За ним! – скомандовал Яков Львович. – Дмитрий Васильевич, стойте! Так не честно, вы унесли свечку!
Проход был узкий и неудобный, призрак летел вперёд торпедой, они еле успевали за ним… и в конце концов отстали. Темнота сдавила со всех сторон совершенно материально – а может, это не темнота, а просто стены сошлись совсем близко.
- Обратно, ребята, осторожно, по своим следам, - скомандовал учитель. Весь Данькин организм рвался за улетевшим Зязиным, и он воспротивился:
- Яков Львович, у меня есть фонарик! Почти не разряженный! А у Влада – спички! Пошли дальше!
- Дальше опасно, - возразил учитель. – Я вас вёл по проверенному ходу, безопасному, как школьный коридор. Я не согласен рисковать вашими жизнями.
- А придётся, - вздохнул Данил, зажёг фонарик и быстро пошел вперед, Влад – за ним.
- Нет, - спокойно сказал учитель и махнул рукой. Коридор прямо перед Данькиным носом сузился вдвое – вообще не пройти. Данька ткнулся раз, другой…
- Что вы сделали? – завопил он.
- Я ничего такого не делал, - невинно сказал Яков Львович. – Разве я, простой учитель, могу двигать стены? Просто дальше ход резко сузился, а ты не заметил… он сам сузился, нет?
- Вы его сузили нарочно! – обвинил Данил.
- Я?! У тебя странные представления об учителях, юноша. Неужели у вас в школе учителя лёгким мановением руки двигают стены классов? У нас в провинции так не принято… разве что изредка. Вот однажды мой любимый девятый «Б» решил сбежать с математики… ха, с истории-то они никогда не сбегали. А я же классный руководитель, мне порядок блюсти надо… Вот бегуны мои намылились из школы вон, а двери почему-то сузились – первокласснику с трудом протиснуться, а могучим «бэшкам» - никак. До сих пор не пойму, что с дверью случилось?
- И что, девятый «Б» пошёл на математику? – спросил восхищённый Влад.
- Нет, - вздохнул учитель. – Они в окно попрыгали и в кино отправились. Поворачиваем обратно, ребята.
Повернули, пошли к безопасному, проверенному Яковом Львовичем ходу. Шли, шли, обдирая плечи и локти… наконец ход стал пошире.
- Что-то не то, - заметил Яков Львович. – Мы давно должны были выйти в тот ход, что ведёт к Пассажу.
- Мы здесь не проходили, смотрите, как свободно стало, - удивился Влад. – Голову наклонять не надо и…
Он пощупал стену.
- Данька, посвети… да, это не кирпич. Камень что ли?
Яков Львович тоже потрогал, поглядел.
- Это песчаник, - сказал он. – Это вообще другое место. И ход другой, не прямой, а петляет. Но мы же просто шли обратно, никуда не сворачивая, нет?
- А вот не надо было шутить с пространством, - злорадно заметил Данил. – Вы сузили проход, а оно в отместку чего-то тут наколдовало…
- Кто?
- Пространство. Я думаю, мы прошли портал и не заметили.
- Мы в своем мире? – уточнил Влад.
- Мы где-то под землёй, а где – непонятно. Эх, фонарик опять гаснет…
- Кажется, я здесь был, - медленно сказал Яков Львович. – Очень похоже на катакомбную церковь, вырубленную в песчанике в селе Покровка Оренбургской губернии… то бишь Оренбургского края. Тоже длинный кривой подземный ход с нишами. Но там в нишах иконы были. А песчаник…
- Уже не песчаник, - сказал Влад. В свете гаснущего фонарика было видно, что подземный ход превратился в узкую и высокую пещеру.
- Здесь что-то написано, - Данил поднёс фонарик к стене. – Нет, рисунки. Местные ребята начеркали, значит, близко выход…
- Это не местные ребята, - возразил Яков Львович, близоруко щурясь. На стене буро-красным были очерчены силуэты мамонтов, оленей с вонзёнными стрелами, бегущих людей…
- Похоже на рисунки времен палеолита в Каповой пещере, - объявил изумленный Яков Львович. – Но в Каповой просторнее, это какая-то неизвестная мне пещера…
- Холодно стало, - поёжился Влад. – Мы что, в ледниковый период шагаем?
- Нет, в карстовых пещерах вообще холодно, - блеснул познаниями Данька. – Может, мы уже в Кунгурской пещере, а она вообще ледяная.
- Стоп! – скомандовал Яков Львович. – Остановимся и подумаем. Мы безусловно прошли портал, но как этим воспользоваться – ума не приложу. Выхода наружу нет, да и если бы был – непонятно, где и в каком тысячелетье мы вылезем.
- Повернуть назад, - предложил Влад. – Мы нигде не сворачивали, запросто выйдем.
- Уже повернули назад – тогда, перед сужением… а что толку? Всё, батарейка сдохла.
Фонарик погас. Влад достал из кармана коробок, зажёг спичку. За короткое время пребывания в темноте – от силы полминуты – узкий проход превратился в просторный зал, в который чёрными арками выходили пять коридоров. В какой из них идти – решительно непонятно. Даже при свете спички было видно, как побледнел Яков Львович. Спичка догорела.
- Есть хочется, - сказал Данил.
- Мы бросим жребий, и двое из нас съедят третьего, - зловеще протянул Влад. – В сыром виде – разве что спичками слегка обсмолят.
- Я тебя есть не буду, отравлюсь таким ядовитым братом, - отказался Данил. – Мне мама говорила: не ешь Влада – козлёночком станешь…. А-а-а-а! Огонь!
Действительно, в глубине одного из пяти проходов показался синий огонёк. Данька бросился навстречу, Влад – за ним.
- Стойте! – кричал Яков Львович в темноту. – Стойте, не двигайтесь! Это нурлы!
Но Данька, не слушая, летел вперёд… и влетел, разумеется. Когда кто-нибудь куда-нибудь летит, он непременно куда-нибудь влетит.