Городская легенда рассказывает, что когда знаменитый купец Дмитрий Васильевич Зязин решил построить паровую мельницу, он не стал связываться с ипотеками и прочими банковскими заморочками. Он объявил, что хочет… жениться! Претендентки-невесты должны были прислать по пирогу для оценки их кулинарных способностей. Зязин считался завидным женихом, и пирогов набралось много. Жених собрал присланные кулинарные изделия, продал их, получил стартовый капитал, маленько схимичил с ним и построил мельницу.
Так что не случайно кафе «Старая мельница» рядом с комплексом «Мельница Зязина» (ул. Советская, 6б) славится вкусной едой – это исторически сложилось, еще от великолепных пирогов зязинских невест.
Глава седьмая. Где растёт хлеб.
Данил проснулся уже когда солнце вовсю заливало мельницу через окна, добавляя к тёмным полоскам балок диагонали своих лучей. При утреннем свете мельница казалась ещё чуднее. Данил как нормальный человек, конечно, захотел забраться наверх под крышу. Это казалось несложно. Но допрыгнуть даже до самого нижнего перекрытия он не мог, кирпичная осыпь в углу ползла под ногой, и подняться по ней не получилось.
- Ладно, - отказался Данил. – Не больно-то и хотелось. Пошли, Макар. Вчера нам надо было найти только одного Влада, а сегодня уже следует искать две вещи – Влада и завтрак.
Макар насчёт завтрака не беспокоился – пока Данька спал, козёл сбегал во двор и объел кору с молоденькой яблони.
Они свернули на большую улицу и отправились куда глаза глядят, заглядывая в закоулки – вдруг наткнутся на Влада? Или хотя бы на магазин «Продукты».
- Красивый всё-таки город, - говорил вслух Данил, чтобы было менее одиноко. – Вон чего из кирпича понавыделывали, и все дома разные, все окошки разные, карнизы прям кружевные, как ножницами вырезанные. И куда жители подевались? Если бы я жил в таком теремке, нипочем бы не уехал…
И осёкся, потому что подумал, а вдруг ему тут и придётся жить до скончания дней – ведь как выбраться домой, он пока не знает.
- Если тут нет еды, жизнь моя продлится недолго, - мрачно сообщил он Макару. – Сколько человек может выжить не евши? В любом случае меньше, чем эти цветочки на ветках станут съедобными яблоками… а больше ничего годного в пищу я не вижу. Хоть бы курицы какие бегали… не тебя же ощипывать и есть.
- Ме-ме, - затряс бородой козёл. – Не-не.
- Сам не хочу. – согласился Данил. – Ой… еще один призрак?
Через перекрёсток, поперёк улицы, по которой шёл Данил, и которая, если верить табличкам, называлась «Советская», переходил дедушка вполне нормального вида – в лёгкой рубашке навыпуск, в светлых летних брюках. Шёл, размахивая сеточкой, в которой лежала пустая пластиковая бутылка… такая обычная картина. Данил рванул ему наперерез.
- Дедушка! – закричал он. – Дедушка! Вы тоже призрак?
- Пока нет, - рассмеялся прохожий. – Хотя кое-кто был бы очень не прочь… а что, похож?
- Ни капельки, - заверил его Данька. – Живее всех живых. Но тот, вчерашний, на мельнице, тоже выглядел вполне цветущим, а оказался привидением. Можно вас потрогать?
- С мельницы? Так это Дмитрий Васильич, - махнул рукой прохожий. – Он-то призрак стопроцентный, со столетней выдержкой, не сомневайтесь, юноша. Кстати, а откуда ты взялся? Неужели…
- Ой, дедушка, я ничего не понимаю, - заторопился Данил. – Мы с Владом шли… это мой брат… и вдруг с дороги спрыгнули прямо в вечер, а был полдень… и тут все дома пустые, и большая птица как динозавр с крыльями унесла Влада, а я побежал за ним, вот его кроссовка… но не нашел, и яблони такие странные, я ночевал на мельнице, а там привидение… и есть очень хочется.
Прохожий выслушал этот «поток сознания» и покачал головой:
- Интересненько. Иду себе утречком за хлебом, никого не трогаю, а на меня налетает шустрый молодой человек и велит спасать брата, унесённого ветром… это мне надо? Ладно, пошли хлеба возьмём, воды в колонке наберём, а по дороге ты детально расскажешь, какой-такой птеродактиль унёс твоего почтенного родственника. А то тут много чего летает… и все какие-то невоспитанные.
Данил как можно подробнее описал похищение. Старик слушал и кривился недовольно:
- Ой, я не могу, какая молодёжь пошла – в прежние времена рыцари драконов побивали, а сейчас драконы рыцарей. По истории рыцарей проходили, нет? Надо было сразу ему в морду дать, дракону вашему, а не позволять себя унести. Плохо то, что они хищные, мясо едят. Ну-ну, не дёргайся, юноша, торопится некуда. Они завтракают на рассвете, а сейчас почти одиннадцать. Если что, мы всё равно опоздали. А если нет, то до следующего рассвета твоему брату ничего не грозит. И вообще, подросток для них – крупная добыча. Непонятно, зачем его унесли. Наверное, это Мотя – она вечно всякую дрянь подбирает. Непутёвая.
- А кто они? – спросил Данил, но тут же отвлёкся: - Как пахнет!
Из проулка потянуло знакомым и упоительно вкусным, они свернули на запах.
- Там булочная! – обрадовался Данил. – Пахнет свежим хлебом!
- Булочных в городе давно нет, как и прочих магазинов, - вздохнул дедушка. – Здания остались, но они пусты. А это… впрочем, ты сам уже видишь.
Да, Данил видел… но не верил своим глазам. Перед ним были развалины кирпичного дома, на нерухнувшем углу сохранилась табличка «Ул. Свободы». А сквозь битый кирпич, паклю и дранку проросло большое дерево. Тёмное, корявое, как растрескавшаяся хлебная корка, оно раскинуло ветви над руинами дома. Ветки оттягивали хлебные буханки – самые обычные, кирпичиком. Буханок было немного, они висели высоко.
- Хорошо, что я тебя встретил, - сказал дедушка. – Я старый, мне тяжело на деревья забираться. Я в буханки камнями швыряю, чтобы сбить, на это много времени уходит. А ты ловкий, вскарабкаешься и сорвёшь. Тебе зарядка, мне завтрак.
Данил уже лез на дерево – это было легко, оно словно само подставлялось под ноги, протягивало удобные для хватания сучья. Данил цапнул самую нижнюю буханку… ой, горячая! Данька чуть её не выронил, но перехватил, потянулся за второй… Макар стоял внизу и переживал: дадут ему или нет? Решил: если не дадут – отберу, и успокоился.
- Дедушка, а сколько хлеба взять? – крикнул Данька и подивился, как нормально прозвучал этот вопрос в ненормальной обстановке ненормального города
- Пару возьми… нет, четыре, вдруг завтра дождь пойдёт, - ответил старик. – Я для себя одну беру, но тебе надо больше есть. А если останется – сухарей насушим.
- Я пять возьму, одну для Макара, - решил Данил.
Третья буханка была, видимо, вчерашняя, чёрствая, Данил ее оставил на ветке, а остальные пришлось поискать в листве – плодов с диковинного дерева свисало мало.
- Они вызревают каждый день с мая по октябрь. – сказал старик, когда Данька с добычей слез на землю. – А зимой дерево не плодоносит, приходится осенью сушить сухари впрок.
- Я думал, хлебное дерево растёт в Африке… или в Америке, я не помню, - невнятно прочавкал Данил, вгрызаясь в горячий хлеб. Макар сделал то же самое.
- Ну да, ну да… когда город был жив, в этом доме была лучшая булочная, сюда привозили горячий хлеб с хлебокомбината, - сказал старик, деликатно отщипывая кусочки мякоти. – Потом всё кончилось… и когда заброшенный дом рухнул, сквозь кирпичи проросло это дерево. Вопреки всем законам природы оно плодоносит хлебными буханками. Очень мило с его стороны.
- И вы питаетесь только хлебом? – спросил Данил. – Он вкуснющий, но всё же… Колбасного дерева в городе нет? Ну хотя бы сосисочного?
- Увы, - вздохнул старик. – Я уж и не помню вкус колбасы. Еще рыбу ловлю. Когда вместо моря была река Ница, в ней много рыбы водилось. Теперь на месте Ницы, где она сливалась с рекой Ирбеей – море, там тоже есть рыба, но надо выходить в лодке на глубины, а это опасно. Ты как к акулам относишься? Я к ним не толерантен, так сказать…
- Море? На Урале нет моря, - удивился Данил, приканчивая первую буханку. – Ням-ням… дедушка, это ничего, что я всю булку съел? У нас же еще три осталось.
- Ешь на здоровье, - улыбнулся старик. – От такого количества горячего хлеба у тебя будет бурчать в животе, но, я думаю, ты это переживёшь. У меня дома есть немного рыбы, её ловят в Ирбее – там, где она делает петлю вокруг Старого Парка. Но сначала надо выручить твоего брата. Мы сейчас туда и двинулись.
- Вы знаете, кто его унёс? – поразился Данил. – И знаете, куда?
- Конечно, - хмыкнул старик. – Я вообще очень умный, разве не похоже? Я раньше был учителем, а учителя знают всё… или думают, будто знают… Кстати, надо бы познакомиться. Меня зовут Яков Львович.
Данил слегка огорчился – он не очень любил учителей. Но выбирать не приходилось. К тому же чудной старик не походил на учителя.
- Кстати, когда я в школе работал, у нас в соседнем дворе жил козёл Макар – ну как две капли воды похож на твоего! – вспомнил Яков Львович. – Умный был козёл, каждый день заходил на школьный двор и заглядывал в окна классов. И не поверишь – подсказывал нерадивым ученикам! Ну, интегралы он не понимал, а вот в пределах таблицы умножения ответы мекал или, если окно закрыто, рогом по стеклу выстукивал.
«Подумаешь, интегралы, - сказал про себя Макар. – Интегралы я тоже соображаю, но там ответ рогом по стеклу не выстучишь».
- У нас математический класс на третьем этаж, никакой козёл не допрыгнет, - сказал Данька. – А меня Данил зовут. А почему здесь нет людей, а вы есть?
- Я всё расскажу, - пообещал Яков Львович. – Но лучше потом, когда твой брат будет уже с нами, а то скучно повторять два раза, правда? Это я ещё по работе помню. Проведешь два-три урока в разных классах на тему «Народное хозяйство в годы коллективизации» - и так грустно становится внутри организма и за себя, и за коллективизацию… Вот и колонка. Давай воды наберем, дома чаю попьём.
- Но скажите хотя бы, кто Влада похитил? – не унимался Данька.
- Мотоциклы, конечно, - пожал плечами Яков Львович. – Обычные дикие мотоциклы.
Глава восьмая. Морской пейзаж с акулой
Влад понимал, что ночью сбежать из гнезда не так сложно – удалось же ему утром выскользнуть из джинсов. Но страшновато отправляться в темноте в неизвестный мир, полный хищных мотоциклов и иных недружелюбных тварей. Днём ты хотя бы видишь, кто тебя собирается съесть. И примерно до полудня Влад обдумывал вариант дневного побега и для конспирации играл с малышами. Детишкам особенно нравилась игра «Кто кого задавит», и тут Влад неизменно проигрывал, потому что у него колёс не было. Владу больше подходило развлечение «Кто кого схватит за шкирку и потрясёт», потому что его руки были намного больше мотоцикляткиных лапок. Мамаша с умилением наблюдала за их вознёй и одобрительно ворчала. Наконец Влад устал, да и солнце стало жарить. Влад подумал про море. Вот бы искупаться… а почему нет? И почему бы не попытаться бежать морем, как граф Монте-Кристо? Время от времени он видел пролетавших над гнездом чужих мотоциклов, возвращавшихся домой – они летели по разным траекториям, но никогда – над морем. Не принято? Опасно?
- Прекрасная погода, не так ли? – как какой-нибудь граф из фильма про старую жизнь сказал он мотоциклихе. Та вытаращила на него фары.
- Пора погулять, - сообщил Влад. – Подышать свежим воздухом. А то дети весь день в душном гнезде. Воздух спёртый, не проветривается, детям кислорода не хватает. Надо подышать целебным морским воздухом.
Мотоциклиха ошалело заморгала. Проветривать гнездо без крыши? А морской воздух отлично долетал и досюда. Но Влад настойчиво показывал в сторону моря. Если бы он рвался в сторону города, то мотоциклиха решила бы, что он хочет сбежать. Но кто побежит в море? Мотоциклиха заколебалась. Влад взял одного мотоциклёнка, перелез с ним через стенку и осторожно посадил на песок. Тот заверещал от восторга, а остальные два – от зависти. Мотоциклиха угрожающе зашипела, но Влад, всем своим видом показывая, что бежать не собирается, вернулся в гнездо и вынес на волю второго детёныша, потом третьего. Малышка спала, её Влад трогать не стал – из общения с Маринкой он усвоил, что младенцев лучше не будить. Мотоциклиха разрывалась между младшей дочерью в гнезде и тремя старшими вне гнезда.
- Её посторожит вон тот тип, - указал Влад на фонарный столб, торчавший неподалёку. – А мы погуляем до моря. Ребята, за мной!
И зашагал по песку, мотоциклята на мягких колёсиках, радостно стрекоча, поехали за ним, заваливаясь на бок. Мотоциклиха решилась, вылетела из гнезда и поехала рядом с выводком.
Из соседнего гнезда высунулся большой красный мотоцикл и удивлённо что-то прострекотал: мол, что ещё за новости в режиме дня? Мотоциклиха прошипела что-то презрительно, мол, своих воспитывай, а в мои дела не суйся. Видимо, это была соседка.
Прилично не дойдя до моря, малыши повалились на бочок – утомились. Влад тут же построил им замок из песка… вернее, подобие их собственного гнезда со стенками, на которые мотоциклята стали радостно наезжать. Потом Влад научил их закапывать в песок одного из братиков и потом раскапывать. Мотоциклиха смотрела настороженно, и когда кто-то из детей случайно разворачивался в сторону моря, решительно преграждала ему путь. Влад тем временем продумывал побег. Раз мотоциклиха так боится моря, то она в воду не сунется и даже над волнами не полетит. Может, заржаветь боится – она хоть живая, но немножко железная. Значит, надо броситься в море и доплыть вон до той косы, она далеко, но Влад, даром что городской, плавал хорошо – спасибо маме, отправившей их с братом в бассейн. С этого берега мотоциклиха не увидит, как он вылезет на косе и спрячется в кустах. А потом потихоньку отправится в город и поищет Даньку. Данька уже поди понял, куда они попали и как выбираться – он здорово соображал в критических ситуациях.
Влад снял рубашку и джинсы – мол, я не собираюсь никуда бежать, видишь, вещи оставил. И быстро пошёл в сторону моря. Мотоциклиха вскочила, зашипела, угрожающе растопырила крылья… но малыши восхищенно загомонили и бросились за Владом, решив, что он придумал новую игру. Мотоциклиха отвлеклась от Влада и стала пихать детей в сторону гнезда, а Влад побежал изо всех сил и на полном ходу влетел в воду. Конечно, если цветут яблони, значит, середина мая, а в это время на Урале купаться ещё зябко. Но море почему-то оказалось тёплым, и Влад, наслаждаясь, поплыл от берега на глубину. Эх, здорово! Я от бабушки ушёл, я от дедушки ушёл… Колобок, он же граф Монте-Кристо в очередной раз вырвался на свободу. Странно, что нет рыб. Наверное, они глубже. Мотоциклиха бегала по берегу и кричала почти человеческим голосом, одновременно отпихивая детей, рвущихся за Владом. «Лишь бы мелкие в воду не полезли, - подумал Влад. – Они же плавать не умеют. Ничего, мать досмотрит».
До косы было ещё далеко, и глубина под ногами синела порядочная, но Влад не устал… а если и устанет, то ляжет на спину и отдохнёт. Главное – он сбежал! Он… и вдруг Влад затормозил, затрепыхался и даже хлебнул от неожиданности горько-солёной воды. Прямо перед ним обозначилось большое тело, поднялась мощная тупая голова, с детства знакомая Владу по картинкам к сказке «Айболит». Акула?
- На Урале акул не бывает, - сказал Влад акуле и попятился в воде. – А мы нашли в реке первобытные акульи зубы… ой…
Акула была совсем близко, но нападать не торопилась – видимо, такая добыча была ей незнакома. Акула сомневалась. Влад заорал изо всех сил. Акула засомневалась ещё больше – до сих пор добыча на неё не кричала. Но она была голодна, а эта смешная бледная рыба выглядела почти съедобной… и в конце концов, если не понравится, можно пожевать и выплюнуть. Акула сделала выбор, открыла пасть… мощные лапы выхватили Влада из воды, когти опять впились в бока, нога его мазнула по носу акулы и сразу засаднила – то ли акула была шершавая, то ли успела зацепить зубом. Мотоциклиха в несколько махов крыльев перенесла его к берегу, шмякнула о песок – Влад даже не пикнул, понимая, что она буквально выдрала его из акульей пасти. Малыши притихли, сбились в кучку.
- Ох, - сказал Влад, садясь. – Спасибо. Кошмарные у вас тут твари плавают.
Он даже не сразу понял, что на сцене появились новые действующие лица. Со стороны города к нему бежал Данил, за ним торопился неизвестный старик в развевающейся рубашке и с сеткой в руке, а следом – явно знакомый козёл.
- Отпусти его! – кричал Данька мотоциклихе, хотя она уже не держала мальчика, а сидела рядом и поскуливала.
- Привет, - сказал Влад, приходя в себя. – Прикинь, у них тут в море акулы водятся.
- А этот… этот… - Данил сжал кулаки и повернулся к мотоциклихе. – Это он тебя унёс!
- Это она, а не он, - поправил Влад, надевая джинсы.
- И забери наконец свою кроссовку, она меня достала, - Данька отцепил от своего ремня означенный предмет обуви, обрывая затянувшийся шнурок. – Я её, как нанятой, примерял всем окрестным Золушкам, но все отказались, потому что шнурок порванный.
Тут подоспел старик и, к удивлению Данила, совершенно не обратил внимания на Влада, а бросился к мотоциклихе:
- Эх, эх, бедолажка! Тебе же нельзя в море! И куда сунулась! Я же тебе сто раз говорил… ну нельзя же так, Мотя, у тебя уже дети, а ты всё приключений ищешь!
Мотоциклиха захныкала ещё жалостнее и протянула к старику свои лапы. Они заметно опухли, покраснели, и Владу показалось, что с них даже чешуйки слазят.
- Да, милая, да, - ласково говорил Яков Львович. – Морская вода для тебя яд, это от предков пошло… ничего, сейчас… вот не слушаешься старого учителя, а он таки иногда дело говорит…
Старик достал из сетки пластиковую бутылку с водой из колонки и обмыл многострадальные лапы чудовища. Потом осторожно промакнул полой своей чистой рубашки.
- Эх, угораздило… из моря его вытащила что ли? Тонуть начал?
- Нет, я хорошо плаваю, - пояснил Влад. – Там акула была.
- Ах, акула… молодой человек, если вы любите, когда вас едят акулы, это ваше личное дело, но зачем же подставлять других? Вы очень навредили этой мотоциклихе. Она, как и её предки, не выносит воды. Пресную можно просто вытереть, а морскую надобно непременно смыть пресной, а то соль разъест нежную мотоциклову кожицу. И только потом обсушить полотенцем. Когда мотоциклы были еще машинами, они ржавели от морской воды. А когда они стали птицами, кожа их лапок, крыльев и колёс сохранила непереносимость морской воды. Это всё равно, если бы на ваши руки плеснуть кислотой! И зачем вы полезли в море? Срочно понадобилось осмотреть акулу изнутри?
- Я хотел бежать на свободу, - оправдывался Влад. – Я же не знал, что акулы… на Урале не бывает акул… и моря тоже.
- А это что? – показал старик на синюю морскую даль.
- Море, - вздохнул Влад. – С акулами.
- Ладно, - в тон ему вздохнул старик. – Пошли перетащим семейство домой.
И повёл мотоциклиху к гнезду, осторожно придерживая за руль. Та поджала больные лапки и ехала покорно, иногда ойкая – видимо, брызги морской воды попали и на колёса, и когда песок касался ранок, было больно. Влад взял одного мотоциклёнка и сказал Даньке:
- Бери второго. Они устали и перепугались, сами не дойдут. А третьего посадим на Макара.
«Я ещё понимаю, козёл едет на мотоцикле, но мотоцикл едет на козле?» - подумал Макар, но не протестовал, когда ему в загривок вцепились крохотные лапки мотоциклёнка.
Наконец семейство запихнули в гнездо.
- Ей сегодня охотиться больно будет, - сказал старик и вытащил из сетки две целые буханки хлеба и одну надкушенную. – Мотька, много не ешь – ты хищная, а это не мясо. И детей не перекармливай, а то знаю я тебя.
Но детишки тут же вцепились в одну буханку – видимо, лакомство было им знакомо.
- Придётся, Данил, снова идти и за водой, и за хлебом, - улыбнулся старик.
- Главное – мы нашли Влада, - сказал Данька, сияя. – И даже не очень покусанного. Он, конечно, очень глупый, и любая курица его победит, но мне не хотелось, чтобы его съел мотоцикл. Урон семейной чести, как говорят у нас, у мушкетёров.
- Меня в основном ела акула, а не мотоциклы полка де Тревиля, - поправил Влад, но Данька отмахнулся – акулу он не видел, а мотоциклиха произвела сильное впечатление.
Старик и Данил выбрались из гнезда, Влад полез последним. Мотоциклята бросили терзать буханку и, жалобно повизгивая, поползли за ним. Мотоциклиха грустно посмотрела вслед.
- Мы завтра придём в гости, - сказал старик, заглядывая внутрь. – И поиграем с детишками. А сейчас мальчик уйдёт, у него другой путь в жизни. Ты же мотоцикл, существо дорожное, ты же понимаешь, что у каждого – своя Дорога.
Мотоциклиха легла в уголке и грустно закрыла глаза.