Светлана Лаврова
Ольге Хохловой –
замечательному профессионалу и верному другу
Предисловие только для жителей Ирбита, остальным читать необязательно.
Дорогие ирбитчане! Вы уж извините меня, что я так вольно обошлась с вашим городом – приделала к нему море, напустила привидений, оживила мотоциклы, поменяла имена и биографии некоторых ваших земляков. Это не со зла, а от любви. Я очень люблю Ирбит и хочу, чтобы он подольше красовался на нашей планете, радуя кирпичными узорами, мостами, музеями и страусами в Вязовой роще. И ещё я хочу, чтобы вам жилось в нём немножко получше и побогаче, чем сейчас…
С нежностью к вам и вашему городу – автор.
Предисловие уже для всех.
Все дороги куда-то ведут – из пункта А в пункт Б, из Шира в Мордор, из Москвы во Владивосток (ненужное зачеркнуть). Это такой закон мироздания: если ты дорога, то обязательно куда-то. А если дорога никуда не ведёт, тогда вполне возможно, что это дорога в никуда…
И как потом из этой «никуды» выбираться?
Глава первая. Вода как двигатель сюжета.
Ничего бы не случилось, если бы во всём районе не отключили воду. Вернее, сразу обе – горячую и холодную. Горячая отсутствовала в плановом порядке – летом в Екатеринбурге проводят опрессовки, это когда воды нет и долго не будет. А холодная исчезла из-за аварии, это когда воды нет и не будет неизвестно сколько – долго или недолго. Два раза в день к дому подъезжала водовозка, и жители с вёдрами становились в очередь, обсуждая городские коммунальные службы и заодно правительство. Выводы делались понятно какие, и какими словами эти выводы делались – тоже понятно.
Влад и Данил покорно ходили к водовозке с вёдрами. Не сильно интересно изображать персонажей песни «Шла девица за водой», а что делать, дядя Серёжа работал допоздна. Не маму же посылать.
Мама теперь сидела дома с Мелочью. Мелочь – это был их новый ребёнок, мамы и дяди Серёжи. Только непонятно, почему говорят «сидела с ребёнком». По наблюдениям братьев мама бегала, стирала, таскала коляску туда-сюда по скверу, готовила какие-то таинственные смеси – всё, что угодно, только не сидела. Мелочь попалась вредная и шустрая и посидеть спокойно не давала никому.
Когда обнаружилось, что мама и дядя Серёжа собрались родить ребёнка, братья не удивились. Они понимали, что после свадеб иногда получаются дети, а дядя Серёжа был нормальный мужик и вполне заслужил собственного сына в придачу к двум великовозрастным пасынкам. Братья поразились другому – УЗИ показало, что ребёнок в животе у мамы один!
- Мать, я тебя не узнаю, - сказал Данил. – Ты же специализируешься на близнецах! Мы с Владом у тебя очень качественно получились. Это дядя Серёжа на тебя плохо влияет.
- Да, я тоже разочарован, - радостно сказал дядя Серёжа, поглаживая маму по плечу. – Я настроился по меньшей мере на тройню.
- А может, там вообще никого нет? – с надеждой спросил Влад. Он побаивался таких резких перемен в семье.
- Да ладно, ничего страшного, - «утешил» его Данил. – Потерпим лет пять, пока он маленький, а потом будет нам нормальный дополнительный брат, разве плохо? Я помню, что в пять лет я уже был вполне вменяемым человеком.
- Да, - вздрогнула мама. – В пять лет ты устроил свой первый взрыв.
- Не хочу вас разочаровывать, - ехидно сказал дядя Серёжа. – Но на УЗИ сказали, что, скорее всего, там девочка.
- Это ещё не точно, - заторопилась мама. – Ребёнок как-то не так сидит, врачу было плохо видно…
- Во! – обрадовался Данил. – Не так сидит! Весь в меня! Когда я учился в первом классе, меня Анна Ивановна всегда ругала, что я не так сижу, горблюсь. Точно вам говорю – парень! Девчонки послушные, а этот ещё родиться не успел, а уже не так сидит! Мы назовём его Димкой.
- И будем дразнить «Димка-невидимка», потому что он мелочь, а мы большие, - подхватил Влад.
- Имя выберет отец, - неуверенно сказала мама, но дядя Серёжа согласился:
- Дмитрий – отличное имя, кстати, так звали моего отца. Мне будет очень приятно.
- А когда оно вылупится? – спросил Влад.
- К началу зимы, - сказала мама.
И что же? Пришла зима, и эта вредина родилась девчонкой! Братья были потрясены таким вероломством. А дядя Серёжа почему-то нет. Мама вообще прыгала от счастья – она устала быть единственной женщиной на трёх мужиков в семье.
- Лжедмитрий, - мрачно сказал Влад, глядя на кулёк с розовой ленточкой. – Это же надо, как она нас надула! Типичный Лжедмитрий! Мы проходили по истории!
- А как мы её назовём? Дмитрий отпадает по не зависящим от нас обстоятельствам, - хихикнула мама, разворачивая «Лжедмитрия». Одно одеяло, второе одеяло, одна пелёнка, вторая пелёнка… Влад уже почти надеялся, что внутри ничего не окажется, как в том приколе, когда дарят большой пакет, в нём – средний, в среднем – маленький… а в конце пустая бумажка. Но в последней пелёнке оказался младенец, жёлтый и невероятно противный на Владов взгляд.
- Жёлтый! – удивился Данил. – Мать, тебе китайца подкинули. Двести тринадцатая серия нашего сериала: героиня из знатной семьи рожает без сознания, на соседнем столе тем же самым занимается китайка, которая торгует на китайском рынке. Детей нечаянно перепутали… нет, злодей-врач специально с коварной ухмылкой…
- Сергей, дай ему за меня подзатыльник, - попросила мама. – Чтобы не ругал врача, он очень здорово мне помог. Ребёнок жёлтый, потому что у него желтуха новорожденных, так случается очень часто. Это не болезнь. Вы оба в этом возрасте были просто как лимоны.
Братья недоверчиво переглянулись.
- Мало того, что не брат, так ещё и китаец, - вздохнул Данил. – Хвоста хоть нет?
- Нет, - растерялась мама.
- А ты проверяла? Точно? Ладно, верю, не надо показывать… фу, какая у него попа мелкая… и вообще мелочь.
Так сестру и прозвали Мелочью и Лжедмитрием. А дядя Серёжа сказал, что раз уж братья тяготеют к русской истории, то можно назвать девочку Мариной. Лжедмитрий не вышел, так пусть будет Марина Мнишек, его жена, царица и красавица. Влад пол-вечера рылся в интернете и под конец сказал Даньке:
- Марина подходит. Рассказывали, что Марина Мнишек была чародейка, и когда московиты поймали её и посадили в тюрьму, то она попросила водицы испить. Ей, как порядочной, принесли ковшик, а она в воду поглядела, обернулась белой утицей и нырнула прямо в ковшик. Прикинь, какой оригинальный побег, Монте-Кристо отдыхает. Правда, в исторических статьях написано, что это враньё, и она потом всё равно умерла…
- Потом все умирают, а так свалить из тюряги – это круто, - кивнул Данил. – Иметь сестру-чародейку вовсе не плохо. А ещё что ты нашёл?
- Ну… «марина» означает «морская» по-латыни. Тоже хорошо, я люблю море.
- Морская ведьма… - задумчиво протянул Данил. – Она же Лжедмитрий, она же Мелочь… Характер стойкий, нордический, связей, порочащих её, не имеет. Ладно, пусть Марина. Бывает и хуже.
Непонятно, что он хотел сказать этим замечанием, но девочку названии Мариной. И вот теперь в доме не было никакой воды! А лето, жарко, пыль… для полного комплекта несчастий загорелись торфяники по окраине города. Когда лето случалось дождливое, они не горели, зато в засуху отовсюду тянуло дымом. И безветрие, как назло, дым висел горькой пеленой… да и городские заводы никто не выключал, они радостно подбавляли свои разноцветные дымки к серому торфяному.
- Это невозможно! – жаловалась мама. – Гарь, пыль и даже не помыться! Маришка уже кашляет и плохо кушает!
- У тебя удои понизились от огорчения, - сказал Влад. – Или молоко стало горькое из-за дыма.
Ему очень нравилось, что мама сама вырабатывала молоко для Мелочи, хотя та уже и кашу ела.
- Ну что можно сделать? И не приставай к отцу, он не мельница – дым разгонять.
Влад называл дядю Серёжу отцом или папой, а Данька – дядей Серёжей, но это ничего такого не значило, а просто им так было удобно.
Мама всё равно жаловалась. И однажды вечером дядя Серёжа прослушал очередную историю о том, как Маринка весь день кашляла и плакала, потому что глазки дым щиплет, и сказал:
- Конечно, выход можно найти – собственно говоря, его и искать не надо. Но боюсь, этот выход тебе не понравится. У меня есть дом в деревне и…
- Что?! – изумились хором все трое.
- Да не дом, а позор один, нечем хвастаться, вот я и молчал, - оправдывался дядя Серёжа, чувствуя общее осуждение. – Он мне от двоюродного дяди достался. Ехать далеко, три часа. Ни водопровода, ни канализации. Электричество есть – вот и вся цивилизация. Колодец во дворе, вода, правда, вкусная. Дом старый-престарый, ремонта сто лет не было…
- Дача… - потрясённо сказала мама. – И ты молчал…
- Милая, да там так убого, всё бурьяном заросло. Я боялся, что ты будешь смеяться. Я потихоньку думал подремонтировать и сделать тебе… то есть всем вам сюрприз. Успел соорудить бак для нагревания воды солнцем, и теперь там приличный летний душ – ну и всё. Мебель очень страшная, драная, половицы облезлые, туалет во дворе…
- А лес? – спросила мама с горящими глазами.
- Лес есть. Тоже почти во дворе, как и туалет. Ненамного дальше.
- А речка? – спросил Влад с не менее горящими глазами.
- Есть и речка, - ответил дядя Серёжа и, переждав взрыв восторга, уточнил:
- Называется Грязнуха.
- Ерунда, - отмахнулся Данил. – Наша горячая вода из крана, когда она есть – просто оранжевая от ржавчины, любая Грязнуха обзавидуется. И ты держал нас в пыльном городе специально, чтобы мы надышались дымом и погибли от отравления? Отец Мальчика-с-пальчика поступил гуманнее: он отвел сыновей в лес, чтобы они умерли в экологически чистых условиях!
- Нет, он ждал, пока мы не загнёмся от дизентерии, потому что рук не моем – воды-то нет! – уточнил Влад.
- Когда мы можем переехать в деревню? – спросила мама.
- Хоть завтра… нет, это неразумно. Я туда в субботу съезжу, всё приготовлю…
- Я сама всё приготовлю, а поедем мы в субботу все вместе, - решительно сказала мама. – Два дня ты побудешь с нами и поможешь обустроиться, а потом станешь приезжать по выходным и привозить продукты. Холодильника, конечно, нет?
- Есть старенький «Орск». И еще большой погреб, там даже холоднее.
- Теперь я не удивлюсь, если завтра ты скажешь, что у тебя вилла в Ницце, но ты стесняешься её мне показывать, потому что колонны облупились и Микельанджеловая статуя в холле – возможно подделка, - сказала мама.
И в субботу они загрузили в дядисерёжину «тойоту» пол-квартиры и поехали в деревню.
- Я вас честно предупреждал, - ворчал дядя Серёжа безнадёжно пытаясь объехать ухабы на классической уральской дороге типа «ямка-ямка-горка-ямка». – Вам там не понравится. С кем будут общаться мальчишки, я вообще не представляю, деревня-то мёртвая.
- Это как? – оживился Данил. – В избах сидят зомби, прядут пряжу из шерсти нетопырей и доят скелеты коров?
- Балда, - хмыкнул дядя Серёжа. – Сто лет назад деревня была большая и богатая, жители хлеб сеяли и на ярмарке продавали. Там рядом был город, я забыл название, в нём ярмарки устраивали чуть не с каменного века – вся Россия съезжалась. На Урале мало где земля родит, а в нашей деревне почвы добрые. Зимой мужики извозом промышляли, гончарили – глина в овражках хорошая. А теперь – пустые дома, пара десятков стариков и старух, молодёжь поразъехалась в города – работы нету. Несколько изб купили екатеринбуржцы для дач. [U1] Может, у дачников какие-нибудь дети будут, вам для компании.
- На фига нам… то есть нам не нужны «какие-нибудь дети», - надменно сказал Данил. – Мы самодостаточны. Это значит, что нам и так хорошо.
- Ну да… вы у нас книжно-компьютерные растёте, а мы были дворово-гаражно-подвальные[U2] [U3] …
- А куда делся город, в котором ярмарки устраивали? Тоже умер? – перебил Влад.
- Не знаю, - растерялся дядя Серёжа. – Забыл… Вроде целый город не должен исчезнуть, правда? Просто у меня склероз.
- Да неважно, - махнул рукой Данил. – Главное – мы будет жить в деревне!
- Лично я буду жить в речке, - заявил Влад. – Вот как приедем, так я туда погружусь и не вылезу до осени.
- А интернет есть?
- Нету, - мрачно сказал дядя Серёжа. – И мобильник берёт только в одном месте – у колодца.
- Потому что в колодце живёт водяной и ему необходима сотовая связь для получения приказов от Нептуна, - подхватил Данил. – Вот он и закрутил вокруг колодца магнитное поле, чтобы мобильник работал.
- А домовой – интраверт, это когда сам в себе и в других не нуждается, - добавил Влад. – Он независимый и скрывается от начальства, чтобы его не дёргали. Вот и установил заслон против мобильников, и поэтому в доме сотик не берёт. Да что ты переживаешь, пап, не понравится – домой уедем.
Дядя Серёжа помолчал и потом сказал:
- Я люблю это место, я туда в детстве приезжал на каникулы. Тогда в деревне еще люди жили, я с местными мальчишками дрался… то есть дружил[U4]. И мне будет очень грустно, если вы приедете и скажете: «Фу, как тут противно». Вот я и настраиваю заранее вас, а заодно и себя, что ничего хорошего там нет… чтобы уменьшить разочарование.
Братья переглянулись, и Влад осторожно сказал:
- Конечно, особых приключений нас не ожидает, но можно для разнообразия провести одно скучное, тихое лето… самое обычное.
- Хочу тихое, скучное лето, - вздохнула мама, глядя на заснувшую Мелочь. – Но боюсь, что моё «приключение» всегда со мной… хорошо хоть оно иногда спит.
- Мы будем тебе помогать, - обреченно сказал Данил. – Добродетельно топить печку, ходить за водой, ощипывать куриц и прясть из них носки, пасти коз… как нету коз? А я собрался дрессировать козла.
- Когда я был маленький, у соседей жил козёл Макар, - вспомнил дядя Серёжа. – Очень характерное было животное, яркая индивидуальность. Если бы он был жив, то не ты его, а он тебя бы выдрессировал. Но козлы по стольку не живут.
- Это смотря какие козлы, - пробормотала мама, наверное, вспомнив того начальника, который отключил и горячую, и холодную воду. – А вообще-то я поддерживаю концепцию «скучного, тихого лета».
Все они ошибались, потому что людям свойственно ошибаться.
Глава вторая. Дорога в никуда.
- Ого! – сказал Данил, спускаясь с лестницы. – Ого-го!
- Это ты про что? – уточнил Влад, вылезая из подпола.
- Это я про чердак. Пыль по колено, зато классно: высоко, отдельно от этой вечноорущей мартышки… можно кинуть матрасы на пол и спать, как нормальные самураи, на полу. А то кровать за тринадцать лет жизни жутко надоела.
- Да, кровать – такая скука, - согласился Влад. – А пыль меня никогда не пугала.
- Это точно, - кивнула мама, озирая перемазанного после посещения подпола Влада. – Насчёт пыли и грязи вы оба всегда были очень храбрые. Ну, хоть слегка протрите пол там, на чердаке, и можете заселяться. Матрасы в багажнике. Влад, в подполе мыши есть?
- Не знаю, они не вышли мне представиться, - сказал Влад, размазывая по носу какую-то сажу. – Зато полки есть. Всякие банки можно ставить. С солёными огурцами.
- Я тебе где возьму банки с солеными огурцами? – удивилась мама. – Ладно, мышей я не боюсь, я тараканов боюсь, а их вроде не видно. Но вот что здорово – на кухне газовая плита, жутко ободранная, но вполне нормальная, работает от баллона. А то странно было бы разжигать русскую печь, чтобы подогреть Маришке молоко. Где она, кстати? Ой, где она?!
- В подполе нет, - сказал Влад.
- Я видел, как она через порог перелазила, - сказал Данил. – Неплохо для её возраста: перевесила голову вниз и перекувыркнулась. И не ревела, чтобы не поймали – наш человек!
Мама вылетела из дома. Абсолютно счастливая Мелочь стояла на четвереньках посреди двора, глаза ее разбегались: куда ползти? Там интересно, и там интересно, а вон там что-то шевелится и еще интереснее! Ситуация усугублялась тем, что Мелочь пока умела ползать только назад, так что рассчитать маршрут было трудно. Мелочь только развернулась в сторону высокой качающейся крапивы, как мама коршуном на неё налетела и утащила в дом. Мелочь заревела изо всех сил – вдруг отпустят? Не отпустили.
- Ребята, вам придётся что-то сделать с крапивой, - сказала мама. – Если Маришка в неё заползёт…
- Угу, - уныло кивнул Данил, предвкушая увлекательную прополку огромного двора. – Может, её к будке привязать? Маришку, а не крапиву. Я во дворе видел руины собачей будки.
- Её надо запустить в одуванчики, - посоветовал Влад. – Слева за колодцем крапивы почти нет, трава да цветочки. Мама, ты там расстели одеяло и загорай, а Мелочь пусть пасётся в одуванчиках.
- Загорать – это мысль, - одобрила мама. – Серёжа, ты куда пропал?
Дядя Серёжа, весь загруженный продуктами, еле вошел в дверь.
- Вот это в холодильник, это в подпол, а сухие смеси для Маришки можно расставить по полочкам, - сказал он. – Уфф… на чердаке должна валяться кроватка, в ней в детстве спали мои троюродные братья. Можно для Маришки приспособить.
- А где они сейчас, братья? – спросил Влад. – Проснулись, вылезли из кроватки и куда делись?
- Расползлись по России, - сказал дядя Серёжа. – Не знаю, куда. Мне потому дом и достался, что Лёха с Мишуней напрочь исчезли и к отцу никогда не заглядывали. Не знаю, живы ли.
- Странная деревня, - задумчиво произнес Влад. – Люди тут бесследно пропадают, сотовый не ловит…
- У колодца ловит, - поправил дядя Серёжа. – Эх, ведро забыли! Воду же из колодца ведром надо доставать! Ничего, тут рядом была лавка, вроде в ней кто-то шевелился.
- Шевелящееся ведро… - сказал Данил и вышел во двор проверить, берёт ли сотовый у колодца. И замер. Между крыльцом и колодцем стоял козёл. Эффектно так стоял, с чувством собственного достоинства. И с рогами.
- Макар… - потрясённо сказал Данил. Козёл не ответил.
- Здравствуйте, уважаемый Макар, - вежливо сказал Данил.
- Ме, - кивнул козёл в общем одобрительно, но с оттенком недоверия.
- Мне надо пройти к колодцу, - продолжил Данил.
- Ме? – спросил козёл.
- Чтобы проверить, берёт ли мобильник, - честно объяснил Данил.
- Ме-е-е, - козёл презрительно выразил своё мнение о мобильниках.
- Это, между прочим, мой двор, - возмутился Данил.
- Ме? – ехидно уточнил козёл и наставил на Даньку рога.
- И вообще я – царь природы! – заявил Данил и двинулся навстречу козлу. – А ты – еда! И даже яйца не несёшь… в смысле молоком не доишься! Бракованный!
Козёл задумался над логикой этого заявления. Данил обошел животное сзади, где нет рогов, и заглянул в колодец. Не очень-то заглянешь, там крышка. И цепь ржавая намотана на ворот, а ведра и вправду нет. Данька набрал номер Антона-одноклассника.
- Привет! Я в деревне, - сказал он гордо.
- А я в Турции на пляже, - ответили в трубке. – Прикольненько.
Данил отключил сотик – на счету было мало денег для долгих бесед с заграницей.
- Видишь? – сказал он козлу. – Люди в Турции. А тут одни козлы. Кстати, надо речку еще опробовать.
- Ох, - сказал дядя Серёжа, собравшийся в магазинчик за ведром. – Вылитый Макар!
- А это он и есть, - подошёл к нему Данил. – Он и не думал умирать, что он – дурак что ли?
- Вечный Макар, - хмыкнул дядя Серёжа. – В этом что-то есть. Гении умирают молодыми, а козлы живут вечно. Пошли Данька, я покажу, где магазин. Это крохотная лавчонка, в которой почти ничего не продают, но хлеб завозят раз в неделю, и всякая хозяйственная мелочь с советских времен непроданная лежит. Ведро купим.
- Ты зря переживал, - сказал Данил, пристраиваясь рядом. – Тут прикольно. Речка далеко?
- Вон за теми черёмухами, - показал дядя Серёжа. – А в лесу грибы скоро пойдут, если хоть один дождик случится.
- Жесть, - оценил Данил. – Не бойся, нам хорошо будет.
И им действительно было хорошо. Маме, конечно, похуже – с Мелочью не расслабишься. Но всяких быстрорастворимых кашек для Маришкиного питания дядя Серёжа завёз много, а памперсов еще больше, так что стирка и готовка для Мелочи времени почти не отнимала. Обеды сооружали все по очереди, не затрудняя себя кулинарными изысками – чем плоха картоха с тушёнкой или гречка? Самая дачная еда. Вода в колодце была аж сладкая, воздух не хуже, а речка имела даже нечто вроде крохотного, метр шириной, пляжика и оказалась чистой и мелкой. Маришку такая большая длинная ванночка совершенно потрясла. А Влад при первом же купании [U5] выковырял из противоположного, более крутого бережка какую-то острую штуковину, похожую на зуб. Симпатичный такой, гладкий, словно из коричневой пластмассы отлитый. Дядя Серёжа поглядел, хмыкнул и сказал, что это зубы первобытной акулы, которая плавала здесь, когда двадцать миллионов лет назад на месте их деревни плескалось море. Море высохло, акулы померли и растворились, а зубы остались. Влад не поверил:
- Акулы же большие! Я фотографию видел, там в акульей челюсти пять человек сфоткались как в рамке. А зуб с полмизинца.
- Акулы разные бывают, маленькие тоже, - возразил дядя Серёжа. – Мы в детстве ситом эти зубы намывали со дна реки. Как золотоискатели. В деревни их называли «змеиные языки». Не верите – сходите в Екатеринбурге в музей Горного института, там такие же зубы выставлены и подписаны: «Зубы акулы селахии»… как-то так.
Теперь братьям было чем заняться. Два дня они не вылазили из речки и работали золотоискателями – намыли из речного дна полтора десятка зубов. Благо погода стояла не уральская, а скорее крымская. На третий день зубы надоели, Данил обозвал Влада стоматологом, и братья пошли за грибами.
- Да, грибов на Урале значительно меньше, чем акульих зубов, - подытожил Влад, глядя на одинокую засохшую синявку на дне лукошка.
На четвёртый день Данил ощутил смутное беспокойство.
- У меня там уже слегка жужжит, - сказал он. – То ли в дуще, то ли в пузе.
- Ага, - кивнул Влад, узнавая симптомы. – Пора поискать каких-нибудь приключений. Клад в заброшенном доме тебя устроит?
- Вполне, - согласился Данил.
Поиска клада хватило еще на три дня. В процессе они перезнакомились с немногочисленными жителями деревни: все были пожилые, все – добрые и почти все – сильно пьющие. Интересно, что никто не признал себя хозяином Макара. Козёл оказался компанейским, не бодался, приходил с утра, здоровался и бродил за братьями, как собака. Вечером он намекал, что не прочь зайти за мальчишками в дом, но не настаивал. Маришка и мама сперва относились к нему с недоверием, а потом привыкли.
Клада братья не нашли, да и не особо рассчитывали – всё-таки они уже большие, а в клады только малыши верят. И археологи.
- Мам, мы завтра идём обследовать окрестности, - объявил Данил. – На весь день.
- Бутерброды возьмите, - кивнула мама. – И к ужину возвращайтесь.
Она и то удивлялась, что братья так долго сидели дома и примерно себя вели – крапиву пололи и воду носили.
Ребята вышли рано, даже Мелочь еще спала. Но Макар уже торчал в воротах.
- Ме! – сказал он укоризненно. – А ме-меня?
- Мы далеко пойдём, ты устанешь, - сказал Влад, который не жаждал путешествовать в обнимку с козлом.
- Мее! – возмутился Макар и презрительно посмотрел на ноги Влада – мол, у тебя их всего две, а у меня четыре, так кто раньше устанет?
- Да ладно, пусть идёт, - отмахнулся Данил. – Надоест – сам сбежит. Куда мы направляемся?
- Сначала за лес, где мы грибы пытались собирать, - ответил Влад. – Там какие-то овражки. Вдруг это окопы времён Гражданской войны? Можно поискать пули и черепа. На руины средневековой крепости я, конечно, не рассчитываю.
Но овражки не оправдали ожиданий. Они оказались мелкими, заросшими и явно природного происхождения. Вместо пуль и черепов братья обнаружили одну ящерицу и двух мышек, которые им были совершенно не нужны. Макар отнёсся к забракованному овражку более снисходительно – на дне его нашлась сочная трава как раз любимой макаровой разновидности. Ребята в утешение съели бутерброды и пожалели, что мало взяли. Потом прошли чуть дальше, через прозрачный берёзовый колок, через поле… и увидели дорогу.
Дорога сразу показалась странной. Во-первых, широкая, раза в три шире, чем просёлки, через которые они переходили. Прямо шоссе. Во-вторых, она была не грунтовая, а асфальтовая. Но асфальт растрескался, вздыбился буграми, разбился на неровные плиточки и весь зарос травой и кустиками, а прямо посередине проклюнулась юная березка – уже с пол-Влада высотой.
- Ничего себе, - присвистнул Данил. – Большая асфальтовая дорога – и такая раздолбанная. И заросшая. Один конец, наверное, ведёт к нашей деревне, а другой куда?
- Я думаю, по ней возили плутоний на какой-то секретный завод, где делали атомные бомбы во время холодной войны, - придумал Влад. – Мы же проходили в школе. Потом мы с Америкой помирились, завод закрыли, дорогу забросили…
- Жесть, - оценил гипотезу Данил. – Пошли глядеть на руины атомного завода.
И решительно зашагал по растрескавшейся дороге.
- Может, там ещё радиация, - заметил Влад. – Может, там у зайцев рождаются динозавры. Выйдет из-за березки тираннозавр и скажет тебе: «Колобок-колобок, я тебя съем!». Потому что тираннозавр подумает, что ты Колобок, похудевший из-за той же самой радиации… Макар, ты чего?
- Ме-е, - сказал козёл и остановился.
- Пошли, Макар, это просто дорога.
- Ме-е-е… - затряс бородой козёл. – Не-е-е просто…
- Он радиацию чует, - сказал Влад. – Я читал, что домашние животные предчувствуют всякие землетрясения.
- Ой, только не говори, что сейчас будет землетрясение, - фыркнул Данил. – Макар, если ты с нами не хочешь – шагай домой!
- Ме-е, - отказался Макар. – Не-е-ельзя бросать своих.
Ребята двинулись дальше, козёл поплёлся за ними, явно не одобряя происходящего. Братья оглядывались, ожидая какую-нибудь опасность, но всё было тихо и благостно. Солнце торчало почти в зените и изрядно напекло макушки и плечи, пахло нагретой пылью и травами, кузнечики стрекотали… нет, не стрекотали. Вот пять минут назад аж в ушах звенело от кузнечикового концерта – а теперь стало тихо.
- Мя! – рявкнул козёл и встал.
Дорога кончилась. Вот тупо кончилась и всё, уткнулась в стену разнотравья.
- И что? – спросил Данил. – Где атомный завод? Куда привела эта дорога?
- Никуда, - констатировал Влад. – Растворилась.
Он сделал шаг, нагнулся, пощупал последнюю плитку разбитого горячего асфальта.
- Дальше просто земля и трава, - сказал он. – Смотри, как странно. Ветра нет, а трава там, в конце дороги, слегка шевелится… и словно расползается…
- Я тоже скоро расползусь в такую-то жару, - пожаловался Данил. – Нам головы напекло, вот и чудится чёрт те что – словно марево плывёт.
- Ага, дрожит там что-то, - поёжился Влад.
- Ме, - сказал козёл. – А я предупреждал.
- Ладно, я тоже устал и есть хочу, - сказал Данил. – Бутерброды только раздразнили. Можно и обратно повернуть. Но я предлагаю пройти ещё немного туда, куда дорога продолжалась бы, если бы она не прервалась. А вдруг здесь только немного заросло, а дальше снова нормальный асфальт?
- Ме-е! – заорал Макар. – Не-ет!
- Пошли, - согласился Влад. – Дорога в никуда – это круто.
И оба шагнули в нагретое колышащееся марево трав, которое когда-то было дорогой.
- Ме, - пожаловался Макар и прыгнул туда же, выставив рога.
Глава третья. Яблони и драконы.
- Опс! – сказал Данил. – Ни фигашечки!
Мамы рядом не было, так что Данил мог называть вещи своими именами.
Они стояли в совершенно незнакомом месте. Город… наверное, это был город, асфальтовая дорога, вдоль тротуаров – кирпичные одно- и двухэтажные дома, старинные, симпатичные. Фасады толком не разглядишь, их скрывают цветущие яблони. Город от этих яблонь весь розовый-розовый… а может, не от яблонь, а от розового кирпича, просвечивающего сквозь затёртую облезлую известку. Или от заходящего солнца, половинка которого еще висела приклеенная к линии крыши. Было тихо, пахло яблоневым цветом.
- Какие яблони цветут в июле? – растерянно спросил Влад.
- Разве что напрочь обкурившиеся, - согласился Данил. – И вообще пять минут назад полдень был. А сейчас закат.
- Ме-е, - проворчал Макар, объедая цветочки с ближайшей яблони. – Не-е надо было соваться, куда не-е надо.
- Макар, ты что-то знаешь, - подозрительно сказал Данил. – Признавайся: ты перенёс нас в другое измерение?
- Ме-а, - презрительно сказал Макар, он был козёл сугубо реалистический и фантастики не читал.
- Чего гадать, постучим в любую дверь и спросим, где мы, - и Влад сошёл с проезжей части и перепрыгнул канавку, отделявшую дорогу от растрескавшегося тротуара, засыпанного яблоневыми лепестками. И подошел к ближайшему дому.
Вблизи дом казался ещё краше. Кирпич на стене лежал не скучной плоскостью, а разбивался на рельефные узоры. Влад и не думал, что из кирпича можно такие выкрутасы выкладывать – завиточки, дуги, подвески, ёлочки, крестики, ступенечки, кружочки… Солнце стояло низко, и тени делали их неправдоподобно выпуклыми.
- Круто, - оценил Данька, стряхнув с носа яблоневый лепесток. – Терем-теремок. Интересно, кто в тереме живёт.
И стукнул в калитку. Калитка от удара слетела с верхней петли и покосилась, Данил осторожно заглянул во двор. Там был жуткий бедлам: какие-то доски, дырявая крыша рухнувшего сарая, упавшие детские качели, заросшие бурьяном клумбы, похожие на могилы…
- Тут никто не живёт, - сказал Влад, заглядывая в разбитое окно подвала. – Пахнет нежилым. Странно, такой дом красивый, немножко кирпичи повыкрошился, ну и что?
- Пошли дальше, - поёжился Данил. – А то от этого разбомблённого двора у меня внутри всё замёрзло.
Следующий дом был немного менее узорчатый, зато с башенкой и кирпичной аркой ворот. Осколки оконных стёкол на первом этаже треугольниками отграничивали пустоту – ясно, что дом необитаем.
- Надо быстро кого-то найти, - занервничал Данил. – Я, конечно, безумно храбр, но бродить ночью по улице с пустыми домами… бр-р-р…
- Смотри, улица уже не розовая, а голубая, - заметил Влад.
Солнце село и выключило свою розовую подсветку. Сумерки высинили улицу, даже яблони отливали голубым, как привидения. Посвежело.
Третий дом откровенно пугал. Тёмный от времени кирпич в наступающих сумерках казался чёрным, ещё чернее были провалы окон без стёкол, крыша провалилась. Даже яблони на тротуаре отступили от полуобрушенной стены, словно тоже испугались. Козёл выставил рога в сторону мёртвого дома. Братья, не сговариваясь, сиганули через канавку на дорогу, подальше от чёрных окон.
- Фу, - сказал Данил мужественным голосом. – Я чуть не испугался. Не дом, а зомби какой-то.
- Ме, - согласился Макар, тоже вернувшийся на дорогу.
- А вдруг в городе вообще никто не живёт? – предположил Влад.
- Так не бывает. – решительно отказался Данил. – Во всех книжках герои сначала попадают в какой-то странный мир, а потом из развалин (или из леса, или из космического корабля, или из жерла вулкана) выходит кто-нибудь местный и всё объясняет. Надо найти удобное место и подождать, пока выйдет местный. Лучше где-нибудь, где светло. А то выйдет этот местный, а мы его в темноте не заметим.
- Еще до конца не стемнело, - оглянулся Влад. – Смотри, Дань, там фонарь!
Действительно, впереди за пару кварталов светил фонарь.
- Ура! – обрадовался Данил. – Значит, тут есть электричество! Значит, тут есть люди! Побежали!
Ребята припустили изо всех сил, стараясь не оглядываться – а вдруг кто-то следит сзади.
Прибежали. Вот и фонарь – обычный уличный, в Екатеринбурге такие же. Он стоит на перекрёстке очень странно, прямо в центре перекрещивающихся улиц.
- Он же мешает проезжать машинам! – удивился Данил.
Влад поднял голову и долго смотрел на фонарь. Потом опустился на корточки и потрогал основание. Потом как заорал:
- А ну кыш! Пошёл отсюда!
Данил вздрогнул от неожиданности. Фонарь тоже вздрогнул и слегка отодвинулся. Влад топнул ногой:
- Давай-давай, вали отсюда! Шляются тут всякие гоблины! Кыш! Брысь! Тоже мне, электро-назгул!
Фонарь, к изумлению Данила, как-то потускнел, укоротился, будто голову в плечи втянул, и отступил ещё на пару шагов. Тут подскочил Макар и рогами ка-ак долбанул по фонарному столбу! Несчастный осветительный прибор подпрыгнул на полметра, потом наклонился под углом сорок пять градусов и полетел по улице, увёртываясь от нападавшего сзади Макара. Но Макар был манёвреннее, а у фонаря оказалась слишком большая инерция и неудобная для полёта форма, так что побеждал явно козёл. Минуты через две фонарь свернул куда-то в боковой проулок, а козёл, гордый победой, вернулся к братьям.
- Ме? – спросил он.
- Ты молодец, Макарушка, - погладил его Влад.
- Я ничего не понял, - признался Данил. – Что вы напали на бедного фонаря? И как он убежал? У нас в Екатеринбурге фонари смирно себя ведут, а тут ишь какие шустрые.
- Посмотри вверх, - сказал Влад. Данил поглядел в темнеющее небо.
- Ну, звёзды. И что?
- Балда! Проводов нету! Как он горел без электричества? Я знаю, что сто лет назад были газовые фонари, может, он газовый? Поэтому я поглядел на цоколь или как там называется низ у фонаря. Он не стоял на земле! Между асфальтом и началом фонаря – расстояние в ладонь. Этот якобы фонарь висел в воздухе и горел не от электричества, а от собственной вредности!
- А кто он тогда? – спросил Данил. – Привидение? Инопланетянин?
- Не знаю, - ответил Влад. – Похоже, мы тут сурово застряли. Мама будет волноваться… я думаю, она уже начала.
- Тише, - шикнул Данил. – Какой-то звук.
Действительно, приближалось смутно знакомое стрекотание… кузнечик? Нет, другое. Мотоцикл? Самолёт? Что-то летело сверху, братья закрутили головами.
- Ага! – заорал Данил, размахивая руками. – Вон он! Сюда! Сюда! Мы здесь! Ой…
Странное существо пикировало с неба на бешеной скорости. Братья и не разглядели, что это – самолёт или птица, или вообще дракон. Грудь блестела, как никелированная, а крылья походили на нетопыриные. Огромные когтистые лапы подхватили Влада под бока, тот заорал – когти у чудовища явно росли не для красы. Чудище с Владом в когтях взмыло вверх, Данил подпрыгнул, пытаясь отобрать брата, даже успел схватить его за ногу. Двоих чудовищу было тяжело нести, оно чуть снизилось, а Данька уже решил, что победил, как вдруг Влад брыкнул ногой, кроссовка с неё слетела, и Данил упал на дорогу, сжимая в руке кроссовку вместо целого брата. Странная птица летела вдоль улицы быстро, но тяжело – Влад был для неё крупноват.
Данил побежала за ними, крича:
- Отдай! Брысь!
Следом большими прыжками нёсся верный Макар, тоже крича:
- Ме! Ме!
Но «птица» с натугой взмахнула крыльями, прибавила скорости и исчезла в темноте. Данил еще какое-то время бежал, задыхаясь, потом споткнулся, чуть не угодил в яму и остановился. Стало совсем темно, и где искать Влада – неизвестно. Его била дрожь и одновременно было очень жарко от бега.
- Ладно, Макар, - сказал Данька, обмахиваясь Владовой кроссовкой. – Если тут есть закат, то есть и восход. Мы дождёмся утра и пойдём спасать этого недотёпу, который дал себя похитить. Надеюсь, что его не съедят на ужин, а оставят на завтрак. Потому что уже поздно, а ужинать после семи чудовищам вредно. Тем более таким недиетическим Владом. Что-то уже было… ага, «Дети капитана Гранта». Там кондор унёс Генри птенцам. Но его не съели. Значит, и Влада не съедят. К тому же он совсем невкусный… на мой взгляд.
Это Данил себя утешал. Но он понимал, что у чудища могут быть другие кулинарные пристрастия.
- Макар, а может, ты как милицейская собака понюхаешь кроссовку, возьмёшь след и по запаху найдёшь Влада? Макар, ищи! След!
Макар презрительно посмотрел на Данила. И сказал: «Гав!». Данька ошалел от такого нетипичного для козла заявления и больше к Макару не приставал.
Спать Даньке совершенно не хотелось – по его ощущениям было около двух-трёх часов пополудни.
- Мы сядем на лавочку и подождём рассвета, - сказал он Макару. – Давай поищем лавочку.
Они медленно пошли по улице – вроде уже по другой, хотя когда он свернул, Данил не помнил. Асфальт на ней совсем слез, образуя ямины. Но яблони на обочинах цвели с тем же энтузиазмом.
- Я понял, - сказал Данька Макару. – Наша догадка об атомном заводе оказалась верной. От радиации тут всё мутировало. Но мы думали, что у зайчиков родились динозавры. А на самом деле мутациям подверглись яблони. Они ожили и обрели могучий интеллект.
- Ме? – переспросил козёл, глядя на ближайшую яблоню.