В 1645 году верхотурский воевода Раф Всеволожский, тогдашний начальник над Ирбеевской слободой, сильно ругал жителей слободы за недобродетельное поведение и предписывал приказчику Григорию Барыбину блюсти, дабы слободчане ходили в церковь, а не предавались веселью и игре в шахматы! Так и представляешь: сидят казаки Ирбеевской слободы по избам и втайне двигают фигуры по классической схеме е2-е4, а как покажется у дверей стукач-приказчик, так шахматные доски под стол прячут..
Сегодня у нас демократия и свобода, и играть в шахматы городское и областное начальство не запрещает. Городской шахматный клуб «Гамбит» (ул. Фрунзе, 49) приглашает всех желающих!
Глава одиннадцатая. Страус, посланный за грехи.
- И всё ты врёшь, не менее уважаемый Дмитрий Васильевич, - отмахнулся Яков Львович. – Не подашь ты мне, недужному, водицы, не перевяжешь рану, а всё ждёшь, когда я помру и тоже стану призраком.
- Ну да, ну да… хе-хе… не со зла же, батенька, а токмо по дружбе, - закивал призрак. – Дабы были мы с тобой равными, летали бы по городу, проходили сквозь стены… разве плохо? А то что за дружба между человеком и призраком? Позор один и неприличное извращение. Помирай уж скорее, и будем мы оба привидениями.
- А еще ты ждёшь моей смерти, чтобы поискать в моём доме клад, - сердито продолжил Яков Львович. – Хотя я сто раз тебе говорил: нету тут кладов! Я в архиве вычитал, что дом номер 14 по улице Революции был в старину домом номер 370 по улице Главной и принадлежал мещанину Василию Абрамовичу Котомину. Не прятал Котомин кладов…
- А до него? А? Про то в архиве не написано! – хитренько прищурился призрак. – Есть клад, я чую…
- Ну так ищи да забирай! Я же не против, - развёл руками Яков Львович. – Могу пойти погулять, чтобы не смущать тебя, такого деликатного. Ищи, мне клад без надобности.
- Не могу, - вздохнул призрак. – Не могу при живом владельце. Помрёшь – заберу. Э-э-э… а эти два вьюноши тебе кем приходятся? Поди родственники? Какие похожие… близняшки? Поди сыновья незаконные? Наследники?
И призрак распух в два раза и зашипел угрожающе.
- Тьфу на тебя, чего выдумал, - рассердился Яков Львович. – Гости мои, оттуда, из Мира…
- Из Мира? Ишь ты, а раньше никто не захаживал… а не думаешь ли ты часом завещание на них оформить и все клады им отписать?
- Вот пристал! Нету в доме кладов!
- Дедушка призрак, а зачем вам клад? – спросил Влад. – Вы же ничего потратить не сможете.
Призрак неожиданно смутился, даже покраснел - пятнами, как краснеют старики.
- Так того… чтобы было, - замялся он.
- Эх, ребята, это же призрак знаменитого на весь город миллионера Дмитрия Васильича Зязина, - вздохнул Яков Львович. – Про него легенды ходили, как он копейки собирал и в обноски одевался, а тут целый клад.
- Анекдоты, а не легенды, - уточнил призрак.
- Анекдоты – тоже легенды, только забавные, - возразил Яков Львович. – Он ворочал сказочными богатствами – магазины, заводы, дома, пароходы, мельница… а скуп был до смешного, одежду для всей семьи покупал ношеную, за копейки. Вот рассказывали, что собирали как-то в городе деньги на благотворительные цели, попросили и у Зязина. Тот и подал десять копеек. Ему попеняли: ты миллионер, а подал десять копеек. А вот сын твой серебряный рубль опустил в кружку для подаяния. «Да, - говорит Зязин. – Он-то может рублями швыряться, он сын миллионера. А я сирота, и отец мой был сын крепостного».
- А что, всё правда, - подтвердил призрак, с удовольствием прослушавший историю о себе самом. – Еще про шампанское расскажи, учитель.
- О-о, эту историю я больше всех люблю, - улыбнулся Яков Львович. – Весь город смеялся над скупостью Зязина, и вот однажды зашёл Дмитрий Васильевич в ресторан. Посетители закричали:
- Зязин пришел!
- Да зачем ему в ресторан, он корками питается, за копейку удавится!
- Эй, Дмитрий Васильич, нешто в ресторане обедать будешь? Ведь разоришься!
А Зязин говорит:
- Да нет, еды, слава Богу, дома довольно. Я руки помыть зашел, запачкался. Эй, милейший (это он официанту кричит), неси бутылку шампанского Сен-Рафаэля да таз.
Принес официант тазик, раскупорил бутылку, и вымыл скупец Зязин руки самым дорогим французским шампанским. Расплатился да домой пошёл, посмеиваясь.
- Хе-хе, - довольно сказал призрак. – Видели бы вы их лица, этих хлыщей ресторанных… хе-хе-хе…
- Про скупость-то его рассказывали, про чудачества не забывали, а вот про то, сколько денег давал на строительство школы или больницы, почему-то легенды молчат, - сказал Яков Львович. – На это он не скупился, только велел красиво строить, чтобы город был на загляденье. Телеграфная контора-то какая вышла, а? Цветочек, розанчик, а не официальное учреждение!
- За то и получил пулю, - горько сказал призрак.
- Не ты один, двадцать двух человек расстреляли тогда: директора семинарии, преподавателя учительского института, учителя математики, владельца типографии да купцов-благотворителей, кто деньги много на нужды города давал и оттого считался излишка богатыми… просто так чекисты расстреляли, до сих пор историки не могут понять, зачем.
- Вот за грехи город наш и погинул, - строго сказал Зязин. – Потом-то тоже много крови было – в тридцатые, сороковые, пятидесятые… спецпереселенцы, враги народа… а какие они враги?
- Другая сторона тоже зверствовала, - сказал учитель. – Помнишь, как заливали кипящей известью живых красноармейцев?
- И не красноармейцев, а одного только, председателя Совета, - поправил Зязин. – Я вот и говорю: за грехи наши. Я же не делю, где какая сторона, все мы - жители города. Он казался таким благостным, а грехов много накопилось.
- Нет, не за грехи, - возразил Яков Львович. – Много было плохого, но больше хорошего. Я думал, думал… а что, учителя тоже иногда думают, ты зря, Данил, ухмыляешься… Я понял общую схему, но не могу сообразить, как изменить ситуацию.
- Никто не может сделать бывшее небывшим, - грустно сказал Зязин. – Пойду я… помирать ты сегодня явно не собираешься.
- А то останься, чайку попьёшь… правда, без заварки – пригласил Яков Львович, особо, впрочем, не настаивая.
- На что призраку чай? – вздохнул Зязин. – Тем более без заварки… ох, там опять этот…
- Кто?
- Да этот… за грехи наши посланный… вон под окном стоит, я не вижу, а чую. Прогони его, учитель.
Данька выглянул из окна. На асфальте стоял страус и разглядывал останки телевизора. Потом наклонил голову и сглотнул какую-то блестящую деталь.
- Эй! – закричал Данил. – Он отравится! Он что-то железное съел… ой, мамочка, а откуда на Урале страусы?
- За грехи наши посланы, - строго повторил призрак. – Нешто такая страхолюдина может быть откуда-то иначе, как от Князя Тьмы?
Посланец Князя Тьмы примерился и сглотнул ещё один «болтик».
- У страусов нет зубов, они глотают камешки, ка и куры, чтобы в желудке эти камешки перетирали пищу, - пояснил Яков Львович. – Но я не уверен, что им полезно глотать всякие микросхемы или как там их… Кыш! Кыш!
Он замахал на страуса руками, но тот величественно поглядел и сожрал что-то ещё.
- Я прогоню! – обрадовался Данька. – Я прогоню этого посланца тьмы и мерзкого прислужника Саурона, это гоблинское отродье и бастарда назгулов!
Братья отодвинули от входной двери шкаф и сундук и вышли на улицу. Снизу страус оказался значительно больше, чем при взгляде из окна. И ноги у него были мощнее, чем у Даньки. И с когтями.
- Брысь, - неуверенно сказал Данька, не подходя близко. – Брысь, пожалуйста.
Страус придвинулся на шаг, Данька отодвинулся.
- Сам же, дурак, отравишься, - продолжил Данил. – Влад, он не уходит…
- Он думает, что он выше и сильнее, - сказал Влад. – Чего ж ему слушать какую-то мелюзгу. Ничего, сейчас я стану выше его.
Он поднял правую руку и согнул её в кисти. Получилось похоже на страусиную шею с головой – над туловищем Влада, конечно. Теперь Влад с задранной рукой был выше страуса.
- Вали отсюда, малявка, я выше и круче, - серьёзно заявил Влад страусу, наступая прямо на него.
Страус подумал, сравнил размеры и пошёл прочь.
- Здорово, - одобрил Данил. – Я тоже это придумал, только не успел сделать. Но откуда тут страусы? Мутации из воробьев?
- Из преисподней, просто Господи, - сказал призрак, выбираясь из дверей. – Мерзость адова. Они обитают у Последних ворот…
- И не у Последних ворот, а в Вязовой роще, - Яков Львович тоже спустился вниз. – Погода какая чудесная, лучше во дворе под яблонями посидим, побеседуем. У нас тут был заповедник «Вязовая роща», самая северная граница распространения вязов. И вот когда город был ещё жив, один бизнесмен устроил там страусиную ферму. Горожане радовались и ездили подивиться на экзотических птиц. Потом город умер, страусы разбрелись… Финно-угры на них охотятся, но полностью ещё не выбили. Потому что финно-угры в недоумении: то ли им есть страусов, то ли объявить божествами. То ли совместить оба варианта: вон ханты и манси почитают медведей как предков и охотятся как на еду.
- Демоны ногастые, шеястые и поганые, - наругал страусов призрак.
- Притворяешься ты, Дмитрий Васильич, притворяешься эдаким мракобесом и необразованным купцом, - попенял Яков Львович. – хоть и окончил три класса, а всё ты про зоологию и страусов знаешь…
- Привычка, - пожал плечами призрак и растаял среди яблоневых ветвей.