Лицо Коллинза заметно покраснело от страха.
— Тридцать.
— Двадцать.
— Десять.
— Пять... четыре... три... два... один... но…
— Хорошо! Хорошо! Я вам расскажу!
Я дернул подбородком, приказывая сенатору говорить.
— Это был какой-то деловой тип. Он пришел, и я организовал общение. Нацики приняли предложение. Тип хотел убить Немого и вывести Палачей из игры по оружию. — Он посмотрел на меня. — Приказ поступил из центрального офиса губернатора. Тип принес письмо за подписью губернатора, и мне сказали, чтобы все сделки по оружию будут осуществляться какой-то новой организацией, финансируемой из Газы или какого-то подобного дерьма. Он хотел утвердить запретные для полетов зоны, и организацию законного запрета на свободный вход на некоторую часть заброшенных земель к северу от города. Я больше ничего не спрашивал об этом. Больше ничего не знаю.
— Как выглядел тот тип? — спросил Тэнк.
Коллинз ущипнул себя за переносицу.
— Высокий, хороший костюм, обычный. О, у него длинная каштановая борода и шрам на щеке.
Гавриил.
Кай обернулся ко мне за приказами.
«Узнай расположение этой земли. Это коммуна. Никаких сомнений. Тип был одним из ублюдков, которые забрали Мэй».
Кай сухо кивнул. Он был зол.
— Нам нужно знать место, — потребовал Кай.
Коллинз нахмурился.
— Не могу сказать. — Флейм подошел, облизывая свое окровавленное лезвие, и сенатор закричал: — Стойте! Подождите!
Я поднял руку, сигнализируя Флейму остановиться.
— У губернатора есть компромат на меня. Компромат, который может разрушить мою политическую карьеру, семью. Он сказал мне, что сотрет меня в порошок, если я когда-либо выдам это место... особенно вам... Палачам. Могу только сказать, что он получает от них серьезные деньги.
— Имеешь в виду, он знает, что ты любишь трахать маленьких мальчиков? — поинтересовался Викинг.
Губы Коллинза раздраженно сжались. Викинг улыбнулся.
— Единственные люди, которые могли бы слить дерьмо о том, что место найдено, будут мертвы в течение суток. Губернатор переживает только о том, как бы они к нему не вернулись. Мы позаботимся о том, чтобы, после того как мы закончим, не осталось никого, кто бы мог проболтаться. Ни они, ни он не сольют твое дерьмо.
Коллинз вздохнул. Мы взяли ублюдка на мушку, и он знал это.
— А вы ребята. Что вы будете делать с этой частью... личной информации на меня?
— К черту всё... если месторасположение окажется правильным, — подчеркнул Кай.
— И я имел в виду: могу ли верить, что вы не используете это против меня в будущем?
— Никогда. Помоги нам, и мы позволим тебе трахать хоть пугало, если хочешь. Не дашь нам место, и будешь завтра в национальных новостях уже в первой половине дня. — Кай наклонился к сидящему Коллинзу. — Давай просто скажем, что у нас есть кое-какие люди, которые будут наслаждаться распространением этой истории.
— Черт! — прошипел Коллинз. — Думаю, у меня нет выбора?
— Никакого, — согласился Кай.
Пять минут спустя, у нас были координаты места, которое нам нужно.
Когда мы сидели на наших Харли на улице, Кай ответил на звонок.
— Да... Расчетное время прибытия... Правильно...
Он закрыл телефон и посмотрел на меня.
— Палачи в пути, более чем из семи штатов. Расчетное время прибытия в течение восьми часов.
Чувство облегчения распространилось в животе. Я получу Мэй обратно. Менее чем через двадцать четыре часа, я верну мою старуху обратно на свой байк и в свою постель. Уроды, которые ее увезли, скоро отправятся к лодочнику без десятицентовиков на глазах. Этот ублюдок Райдер, он заплатит, и заплатит хорошо.
Откинув голову назад, я закрыл глаза. «Держись, детка. Я приду за тобой очень скоро».
Глава 23
Мэй
— Детка, — прошипел Стикс, когда я целовала ниже и ниже его твердый, весь в кубиках живот, облизывая впадинки и возвышенности жестких мышц. Следуя дорожке волос, ведущей под его нижнее белье, я потянула пояс вниз, его мужское достоинство вырвалось наружу, чтобы очутиться прямо у моего рта. Взглянув вверх, увидела: глаза Стикса были наполовину прикрыты, зубами он прикусывал серебряное кольцо, продетое через его нижнюю губу.
— Мэй... бл*... — выдохнул он.
Улыбаясь тому, как могла поставить его на колени, я наклонилась и лизнула его жесткую плоть. Длинный стон покинул его рот.
— Это чувствуется так хорошо, детка. Так чертовски хорошо, — пробормотал он, его татуированные руки замерли, вытянувшись по швам.
Разместив руки по обеим сторонам его бедер, я пододвинулась, чтобы оседлать их, обернув свои губы вокруг его длины и приняв его глубоко в рот. Я обожала его соленый мускусный вкус. Он запустил руку в мои длинные волосы, а его бедра начали подниматься, медленно погружая эрекцию глубже мне в рот.
— Детка… детка… — повторял он, каждое слово сопровождалось толчком.
Приподнявшись, я проложила свою руку ему на грудь, впилась ногтями в кожу, ускоряя ритм, его отрывистое дыхание участилось и становилось все быстрее и быстрее.
— Мэй… Мэй, боже! Люблю тебя…
Выпустив Стикса изо рта, я села, подгоняемая его словами, подняла бедра, и, подведя его к своему входу, опустилась сразу на всю его длину.
Он выгнул спину с матраса.
— МЭЙ! — взревел он.
Подхватив меня за попу, он яростно насаживал меня на свою эрекцию, движения ударяли в ту самую точку, прямо туда.
— Ривер... о, да... — захныкала я.
— Я чертовски люблю, когда ты называешь меня Ривером... — прошептал он, облизывая мою шею, двигаясь вниз по груди, чтобы сосать мои вершинки.
— Ривер… Ривер… — простонала я, мой живот напрягся, бедра сжались. Когда я откинула свою голову назад, то разлетелась на кусочки, удовольствие осветило меня изнутри.
— Мэй. Детка... Ты сжимаешь меня так хорошо... так... туго... Ох! — Стикс замер, и каждый мускул его накачанного, твердого тела напрягся. Проступили вены на шее, рот приоткрылся, и волна тепла растеклась внутри меня.
Отодвигая влажные волосы с лица Стикса, я прижалась лбом к его лбу, пока успокаивала свое тяжелое дыхание. Я улыбнулась, когда его рука скользнула по моему позвоночнику и сжала мой затылок, удерживая меня на месте.
— Ты не заикаешься, — вскользь заметила я, счастливая улыбка возникла на моем лице.
Он отшатнулся в неверии, глубокая складка залегла между бровей. Я наклонилась и поцеловала складку.
— Не заикался?
Я покачала головой.
Стикс выдохнул, и кривая улыбочка появилась на его губах.
— Кажется, словно... Я могу... дышать рядом с тобой... Это... становится легче... я забываю, что не могу... говорить, когда... мы одни... Это заставляет меня чувствовать себя... нормальным.
Стикс отчетливо проговаривал каждое слово. Он несколько раз делал паузу, его веки трепетали, пока он говорил предложение, и он несколько раз глубоко вдохнул, но не заикался. Я буквально сияла от гордости за него.
— Ты знаешь... Когда я рос, то прошел всякие виды терапии… пока, в конце концов, в шесть... специалист не посоветовал мне... научиться языку жестов. Знаешь, просто... чтобы дать мне что-то вроде голоса. Доктора не могли... найти причину. У меня не было... гребаной разгадки. Просто знал, что мои... слова не приходят, как... у всех остальных. Я никогда не позволял... подойти кому-то слишком близко, кроме... моего старика и Кая... и этой... девчонки, которую встретил за забором... когда был ребенком. Годы спустя... она снова вернулась… в мою жизнь. — Он обхватил мои щеки. — Детка... ты моя лучшая... терапия.
Я смотрела в его большие карие глаза и качала головой.
— Думала, ты сказал: «Я не тот, кто тебе предназначен»?
Он засмеялся. Он редко смеялся, но когда это делал, я радовалась, слыша этот звук: хриплый, глубокий... мужественный.
— О, это я, детка... Нет никакого другого мужчины для тебя... кроме меня.
Прижавшись к его лбу, я поцеловала его в губы, языком лизнула серебряное колечко в губе.
— Ммм... — простонал он. Я начала двигать бедрами, его член отвердел снова.
Стикс рассмеялся.
— Еща раз, детка?
Я кивнула, и потянула его темные, спутанные волосы.
— Опять... и снова... и снова... и снова...
Пальцем он ласкал мою руку, пробуждая меня, и я улыбнулась.
— Ммм... Стикс? Я снова видела сон о тебе.
Рука замерла на моей коже, и я нахмурилась. Даже во сне, я чувствовала, что что-то не так.
— Стикс?
Все еще тяжелые ото сна, мои веки медленно открылись, и я боролась с размытым зрением. Сев, я почувствовала приступ тошноты, возникший в животе, и потерла глаза, чтобы разогнать туман от глубокого сна.
— Стикс? — позвала я.
Когда мое зрение прояснилось, из тумана появились две фигуры: женщины, одна блондинка, другая с темными волосами.
— Мэй? — прошептал мягкий голос, аккуратно возвращая меня в реальный мир.
Далила? Почему я слышу Далилу? Я быстро осмотрелась: серые цементные стены, деревянный пол, большой деревянный крест на северной стороне комнаты. И большая, исполненная вручную картина кого-то... Пророк Давид!
Нет... нет... нет... пожалуйста, верните меня обратно в мой сон. Стикс. Стикс Стикс...
Шатаясь, я спрыгнула с узкой кровати, пытаясь бежать, идти, ползти, я не знаю. Ослабевшие ноги были не в состоянии поддерживать мой вес, и я упала на пол. Слезы набежали на глаза, когда ко мне пришло осознание.
Община. Я вернулась в общину.
Больше не в клубе. Больше никакого Стикса.
Похищенная против воли, вернувшаяся в Ад.
— Мэй? — я подняла голову в ответ.
Лила и Мэдди стояли передо мной. Настороженно, они внимательно смотрели на меня; у каждой было обеспокоенное выражение лица. Они были одеты в стандартные общинные длинные серые платья, и их волосы были убраны назад белой лентой — скромно и консервативно.
Я протянула руки, и они обе бросились в мои объятия.
— Сестры мои, — прошептала я, и слезы заструились по моим щекам. — Я так сильно по вам скучала. — Было так приятно: обнять их снова. Глубина нашей связи поразила меня, как только я сжала их в своих руках.
Они прижались ко мне так близко, что я могла слышать их всхлипывания и тихий плач. После долгих минут, они отодвинулись.
Лила убрала спутанные волосы с моего лица.
— С тобой все хорошо, Мэй? — тихо спросила она, затем продолжила. — Ты была без сознания много часов. Мы присматривали за тобой.
Сделав глубокий вдох, я проверила свои мышцы и потянула затекшие конечности. Я была слаба, моя рука пульсировала, но я решила, что все в порядке. Когда посмотрела вниз, то замерла. Я снова в традиционной серой одежде Сестер: широком бесформенном длинном платье. Закатав рукава, я увидела красный след и сломала голову, чтобы вспомнить, откуда он взялся.
Мой разум все еще был затуманен, но, когда я стала напрягаться, начали появляться отрывочные воспоминания. Пение Стикса... занятия любовью со Стиксом... потом мужчины в масках врываются в комнату... и Райдер... НЕТ! Я вздрогнула, и мои глаза распахнулись, глядя прямо на моих сестер.
— Райдер! Где Райдер? Он вернул меня? Он здесь, в общине?
Мэдди и Лила удивленно посмотрели друг на друга. Лила взяла меня за руку.
— Мэй, кто такой Райдер? Ты говоришь бессмыслицу.
Я крепко сжала ее пальцы.
— Райдер... он... — Я проглотила желчь, вспомнив его объятия с Гавриилом и старейшинами. Брат Каин, которого не видели долгое время!
Нет! Невозможно!
— Мэй, — прошептала Мэдди. — Ты меня пугаешь, сестра. Кто такой Райдер? Где ты была все это время?
Я покачала головой и выпалила:
— Брат Каин! Райдер — это брат Каин. — Я могла сказать, учитывая, что они внезапно смолкли, что он был здесь, и прямо сейчас.
— Мэй. Брат Каин привел тебя сюда, со старейшинами, в этот день немного раньше. Община организовывает обед для него, пока мы разговариваем. Все так рады. Он вернул тебя пророку Давиду. Брат Каин — наш спаситель. Мы были ограждены от посещений. Нас игнорировали и держали в изоляции, с тех пор как ты сбежала.
Мэдди взяла другую мою руку. Жест меня удивил. Мэдди никогда не была ласковой; она всегда держалась одна, предпочитая свою собственную компанию, компании других. Она никогда не была близка ко мне и Белле.
Очевидно, что-то в ней изменилось.
Ее ярко-зеленые глаза не отрывались от моих. Я присмотрелась внимательней, и заметила, что она исхудала со времени моего побега. Ее длинные черные волосы стали безжизненными, кожа — бледной. Когда я поднесла ее руку к губам и поцеловала тыльную сторону, одинокая слеза медленно скатилась по ее щеке.
— Я скучала по тебе, сестра, — тихонько выдохнула я.
— Ты оставила меня, — почти неслышно сказала она.
Мое сердце дрогнуло. Я оставила ее одну. Она только что потеряла Беллу, а затем я тоже покинула ее. Ей был всего двадцать один год, самая робкая среди нас. И я, ее единственная семья, оставила свою Мэдди здесь, в общине, с братом Моисеем, самым жестоким из всех старейшин.
— Мне очень жаль. Так жаль... — Я прижала Мэдди к себе. — Я никогда не оставлю тебя снова. Обещаю. Я была такой эгоисткой.
— Можете вы тоже обещать мне это? — я посмотрела в сторону Лилы. Она стояла на коленях, глядя на нас огромными голубыми глазами. С Мэдди, которая отказывалась оторваться от моей шеи, я сумела на дюйм приблизиться к Лиле, и она обняла нас обеих.
Я повторила обещание Лиле и Мэдди.
— Я никогда не оставлю ни одну из вас снова. Даю вам слово.
— О, Мэй, было так плохо, когда ты ушла. Люди думали, что Бог наказывает нас. Они были в бешенстве. И старейшины... — Лила сделала паузу, и я почувствовала, как Мэдди оцепенела и захныкала в мои волосы. Я погладила ее по голове и укачивала ее в своих руках. Лила отстранилась, наблюдая за Мэдди глазами полными сочувствия.
— Что старейшины? — спросила я сквозь стиснутые зубы.
Лила сглотнула.
— Они были настолько злы на тебя. Когда они вернулись, после того, как потратили часы на поиски, то пришли сюда, к нам.
Хныканья Мэдди превратились в выворачивающие душу рыдания.
— Они пришли за нами, — пробормотала Лила.
— Кто пришел? — резко спросила я.
— Все они! Все старейшины: Гавриил, Иаков, Ной, Моисей.
Мэдди вцепилась мне в спину, пытаясь прижаться еще ближе. Она была, словно испуганный ребенок, поэтому я укачивала её, моя тревога увеличивалась с каждым следующим рыданием. Лила вытерла глаза.
— Мэдди, успокойся. Ты сейчас в безопасности. Я с тобой. — Я посмотрела на Лилу и спросила одними губами: «Что с ней не так?»
Лила сглотнула и отвернулась.
— Они хотели божественного возмездия. Старейшины стали одержимы наказанием сестер за неповиновение. Они были в ярости из-за того, что ты каким-то образом сбежала из общины, и что жила там во грехе. — Она сделала глубокий, спокойный вдох.
— Они сказали, что Окаянные стали стыдом, позорным пятном Ордена: ты... Белла... Они сказали, что ваш род запятнан злом. Сказали: Сатана использовал тебя в качестве средства для искушения.
На этот раз я оцепенела. Мэдди. Она была моим родом. Они сочли, что она тоже средство нести в мир соблазн и грех?
Я прижала сестру еще крепче.
— Они сказали, им необходимо убедиться, что Мэдди не пойдет тем же путем... Так они должны сломить ее раз и навсегда. Изгнать ее демонов.
Мэдди начала безудержно плакать. Ее сердце колотилось напротив моего, ее грудь разрывалась от сильных рыданий.
— Они так жестко брали ее часами, пока она не потеряла сознание. Один за другим... иногда одновременно. Они заставили меня смотреть, но я ничего не могла сделать. Затем они обратили свое внимание на меня...
— Как часто? Как часто это происходило? — спросила я, крепко сжимая руку Лили, стараясь поддержать ее.
— Несколько раз в неделю... — Она уставилась вниз, в пол, затем снова подняла голову. — Каждую неделю, с тех пор как ты пропала. Это действительно было адом. Быть пойманными в ловушку этой комнаты, принимать, пока мы не начинали кровоточить, раз за разом. Мэй, мы не можем больше терпеть... Мы не можем продолжать жить так…
Мы прижались друг к другу, пока все слезы, которые можно было бы пролить, не были пролиты. В конце концов, Мэдди отодвинулась, чтобы сесть передо мной. Хотя ее рука осталась в моей. Мне кажется, что она вообще не отпустит ее.
— Где ты была, Мэй? — спросила Лила. — На что похож внешний мир?
С чего бы мне начать?
— Сестрички, там так, как вы и представить себе не можете — технологии, образ жизни людей. Это совсем, совсем иначе. Когда я ушла отсюда, старейшины нашли меня у самого заграждения.
Мэдди подпрыгнула и нахмурилась, и я погладила тыльную сторону ее ладони. Она успокоилась.
— Я только что перебралась по другую сторону забора, но не раньше, чем собака Гавриила напала на меня. У меня была сильно травмирована нога, но мне удалось бежать. Я побежала к краю леса и обнаружила проселочную дорогу. Внедорожник подобрал меня спустя какое-то время. Женщина-водитель, хорошая женщина, отвезла меня далеко-далеко.
— Что... что это такое внедорожник? — тихо спросила Мэдди. Я подарила ей маленькую улыбку.
— Это большой автомобиль, как автомобиль пророка, но намного больше. — Ее зеленые глаза расширились, и у Лили тоже, пока они пытались представить себе подобное. Я подумала, как они будут представлять мотоциклы, Харли и Чопперы Палачей. В тот момент я поняла, насколько убогой я должна была казаться Палачам, когда они нашли меня на территории, полагая, что я явилась из ада.
— А что потом? — поторопила Лила, желая услышать больше. Я представила себе, что для нее это звучит как вымышленная история.
Я вздрогнула и продолжила.
— Я истекала кровью... умирая, и я думала... — Мэдди ахнула, и ее руки начали дрожать. — Водитель внедорожника высадила меня на обочине дороги, и я нашла убежище в каком-то лагере. Следующая вещь, которую помню: я проснулась в незнакомой комнате, в одиночестве и смятении.
Я двинулась вперед и сжала их руки.
— Сестры, снаружи вовсе не зло, как нам говорили. Там полно удивительных вещей и хороших людей. Да, порой там опасно, подчас полно греха, но не больше, чем здесь. Я обрела новых друзей, осознала, кем действительно являюсь… и… я влюбилась.
На этот раз они обе громко выдохнули.
— Влюбилась? — усомнилась Мэдди, пребывая в шоке. Любовь была тем, что женщины не могли испытать здесь, в общине.
— Да, влюбилась. Это очень глубокая любовь с самым невероятным человеком. Он сильный, много заботится обо мне и защищает. Я была с ним все это время. Я люблю его так сильно, но...
— Но что? — Лила призвала меня продолжать, ее обычно сдержанное выражение лица ожило.
— Был еще один человек. Тот, который как я верила, был мне другом. — Я невесело засмеялась. — Глупая я, я не могла ошибаться сильнее…
— Это действительно так?
Я обернулась в направлении двери. Там стоял Райдер — нет, брат Каин. Райдер был ложью, уловкой, чтобы отвлечь Палачей от его реальной цели.
Райдер для меня умер.
Грозная фигура Каина, казалось, заняла всю комнату. Он был одет во все черное, его длинные волосы ниспадали на плечи — выглядел как любой другой последователь. Он выглядел совсем неправильно без его обычных джинсов и жилета.
— Приветствуем, брат Каин.
Мои сестры пали ниц в его присутствии, их головы опустились к полу, руки вытянулись вперед — полное и абсолютное подчинение.
Каин бросил им короткий равнодушный взгляд, потом его карие глаза сосредоточились на мне. Я поднялась на нетвердые ноги, пытаясь встретиться с ним лицом к лицу, стать на равных.
Его глаза сузились.
— Оставьте нас, — приказал он.
Мгновенно, Мэдди и Лила вскочили на ноги, в их настороженных глазах застыл вопрос.
Лила взяла Мэдди за руку, но моя сестра отказалась двигаться. Каин обратился к ним еще раз.
— Я сказал, уходите! — рявкнул он, очевидно, теряя терпение.
— Не смей кричать на нее! — вспылила я, выходя прямо перед его широкой грудью. Лила сделала резкий, потрясенный вдох: реакция на мой поступок.
— Мэй, успокойся, — предупреждающе прорычал Каин, разжимая и сжимая руки в кулаки.
— Я не собираюсь успокаиваться! Я никогда не буду подчиняться каким-либо приказам, отданным любым из вас, снова!
Мэдди бросилась ко мне и схватила за руку. Я посмотрела вниз на сестру. Она оцепенела. Я поцеловала ее макушку.
— Иди, Мэдди. Я в порядке. Жди меня снаружи.
Она покачала головой, ее огромные глаза смотрели прямо на Каина. Брат Каин вздохнул.
— Я не сделаю ей больно. Без разницы, во что вы верите, я никогда не причинял вред женщине. Я не собираюсь начинать делать это с Мэй. Особенно не с Мэй.
Я усмехнулась этой очевидной лжи, зарабатывая еще один острый взгляд от Каина. Обращаясь к Мэдди, я сказала:
— Иди, Мэдди. Лила позаботится о тебе. Я найду тебя, когда мы решим наше дело.
Лила взяла Мэдди за руку и потянула ее к двери. Они вышли, и дверь закрылась.
— Мне нечего сказать тебе, — с издевкой сказала я Каину. Поворачиваясь спиной к моему бывшему другу, я подошла к кровати и присела на край.
— Я знаю, ты думаешь, что я предал тебя, но все было реальным, Мэй. Мы, наша дружба, все, что я говорил... особенно про то, что чувствую к тебе.
Он подошел ко мне поближе, и я подняла руку, призывая его остановиться.
Он так и сделал.
— В самом деле? Это все было реально, Райдер… Ой, я имею в виду Каин! Прости, если похитить меня и вернуть сюда, в Ад, можно истолковать, лишь как незначительный проступок против меня.
Каин проигнорировал мой сарказм, не обращая на это внимания.
— Ты не принадлежишь внешнему миру, Мэй. Ты должна быть со своими людьми… со мной. — Его голос был таким мягким, таким убедительным.
Мое сердце сжалось. Я хотела, чтобы мой Райдер вернулся обратно. Человек, стоящий передо мной смущал меня и в тот момент, я просто не знала, чему верить.
— Ты не можешь хотеть этого, — сказал он. — Ты хочешь быть старухой? Ты хочешь всю свою жизнь быть окруженной оружием, наркотиками и насилием? Палачи — это яд, Мэй. В глубине души ты это знаешь.
— Нет, — возразила я. Каин оставался расслабленным, маленькая счастливая усмешка возникла на его губах. Я посмотрела ему прямо в глаза. — Я хочу быть со Стиксом всю свою оставшуюся жизнь. Где бы он ни был, там буду и я. Он — моя жизнь. Если он останется президентом Палачей, я приму его сторону.
Каин побледнел, потом стремительно двинулся ко мне. Он толкнул меня на кровать, потом скользнул по моему телу, прижав мои руки.
— Что ты делаешь? Слезь с меня! — прошипела я, стараясь сбросить его.
— Ну, ты не увидишь Стикса снова, понятно?
Я перестала бороться и закрыла глаза, только чтобы открыть их снова и спросить:
— Я выйду замуж за пророка Давида?
Что-то вроде боли мелькнуло в глазах Каина, но он кивнул, и мои глаза наполнились слезами.
— Пожалуйста, оставь меня, — прошептала я. Я просто хотела, чтобы меня оставили в покое.
Голова Каина опустилась, и его лоб прижался к моему.
— Я люблю тебя, Мэй. Я так сильно люблю тебя. До боли хочу, чтобы ты стала моей.
— Ты никогда не был предназначен мне, как и пророк Давид. Я принадлежу Стиксу.
Каин вдруг ударил кулаком в кровать рядом со мной, его руки тряслись от разочарования.
— Стикса здесь нет! С ним покончено, Мэй. Он чертовски далеко. Никто не найдет тебя здесь! Эта община защищена.
— Райдер... — Я вздохнула. Черт, я должна была прекратить. — Я имею в виду, Каин…
— Нет, — прервал он, скользя пальцем по моей щеке. — Мне нравится, когда ты называешь меня Райдер.
Я нахмурилась, не соглашаясь, и он провел пальцами по моим волосам, взгляд смягчился.
— Когда я был Райдером, думаю, какая-то частичка тебя любила меня, так ведь? Теперь, я вижу ненависть.
Неважно, как сильно я старалась ненавидеть его, в тот момент я не могла. Он был прав. Я все же любила его, и не могла просто выключить те чувства, независимо от того, как сильно я старалась. Я любила человека, которым он был во внешнем мире, но не здесь, не так, не как Каина. Не как Брата Ордена и, конечно, не как племянника пророка!
— Мэй? — прошептал Каин, желая, чтобы я ответила.
Я пошевелилась под ним и приложила руку к его щеке. Он уткнулся носом в мою ладонь.
— Все, что касается нас, буквально кричит, о том, что мы должны быть вместе: наша вера, наше воспитание, наши интересы. Но это еще не всё, — прошептала я. — Ты должен испытать это чистое, первобытное влечение. Эту связь, которую невозможно испытать… это ослепительное, инстинктивное знание того, что кто-то предназначен исключительно для тебя. Любовь, Каин, любовь она необыкновенна. Именно это есть у нас со Стиксом. Даже если мне придется провести остаток своих дней здесь, в общине, этого ничто не сможет изменить, даже сама смерть.
Его карие глаза заблестели от слез.
— У меня никогда не было даже шанса, так ведь?
Я покачала головой.
— Мы не можем бороться с судьбой, Каин. Я понимаю это сейчас. Вселенная сама решает, какому месту ты принадлежишь. С кем должен быть.
Каин отстранился от меня и сел на коленях на кровати.
— Старейшины скоро придут за тобой. Твой брак с пророком Давидом будет заключен сегодня вечером.
Я быстро села.
— И ты все еще собираешься позволить этому произойти?
Его голова поникла.
— Нет, если ты согласишься выйти замуж за меня, — прошептал он. Каин поднял подбородок, его красивое лицо было таким серьезным, сияло надеждой.
— Каин... Я не могу выйти за тебя замуж. Это сумасшествие предлагать мне такое. Ты похитил меня!
Я почувствовала, как он взял меня за руку и поглаживал ее с тыльной стороны пальцем.
— Я бы никогда не взял другую жену, Мэй. Наши люди делают так, но я никогда не смог бы полюбить другую так, как люблю тебя. Ты стала бы единственной для меня. Ты единственная для меня. Я не был воспитан, как остальные братья здесь в коммуне. Я бы заботился о тебе, защищал тебя… относился к тебе, как к королеве.
— Каин... — прошептала я, мое сердце разрывалось за маленького потерянного мальчика, который сидел передо мной и обнажал свою душу.
— Ты забыла, Мэй, что я тоже жертва обстоятельств. Я был воспитан унаследовать Орден. У меня нет выхода. Мы могли бы стать утешением друг для друга. Спасением друг друга. Мы были бы связаны в глазах Господа. Это было бы благочестиво... Это было бы идеально.
Слезы скатились по моим щекам.
— Я не могу остаться здесь. Слишком много кошмаров, связанных с этим местом, мучают мой разум. Слишком много демонов, замаскированных под «праведных людей», которые использовали меня... ранили меня.
Он, раздраженно, вдохнул через нос, а я встала на колени, как и он.
— Скажи мне что-нибудь.
Выражение его лица было открытым, он ожидал мой вопрос.
— Ты когда-нибудь участвовал в божественном единении? Когда-нибудь видел восьмилетнюю девочку, которую насиловали, удерживая ее ноги открытыми с помощью медвежьего капкана, потому что она слишком напугана, чтобы понять, что с ней происходит? Когда-нибудь врывался внутрь ребенка, Каин, потому что считаешь: это поможет тебе стать ближе к Богу и потому что так решил пророк? Ну, так участвовал?
Он все еще смотрел подозрительно.
— Участвовал? — подгоняла его я.
— Это произошло с тобой? Здесь? — спросил он сквозь стиснутые зубы, и я нахмурилась, не в состоянии подобрать слова. — Мэй! Ответь мне! Тебя взяли... вот так... когда ты была... ребенком?
Я кивнула, и он практически вспыхнул от гнева.
— Говоришь, что никогда не был на братско-сестринском единении? — снова спросила я, находясь в недоумении.
Каин опустил голову, почти смущенно.
— Я наследник. Я по-прежнему чист.
Я вспомнила несколько недель, которые мы провели вместе, и вспомнила, что он никогда не делил постель с женщиной. На самом деле, единственный раз, когда, казалось, он как-то взял женщину, это было с девушкой, которая выглядела как я.
Я уперлась в него взглядом.
— Ты…
— Я не стыжусь, поэтому не смей жалеть меня! — выпалил он.
— Значит, женщина, с которой я нашла тебя в твоей комнате... — Я замолчала.
Плечи Каина поникли.
— Это было ошибочное решение. Момент слабости. Я искупил его. Молил Господа о прощении.
— Как искупил? — с любопытством спросила я.
Каин выпрямился и поднял рубашку, чтобы показать свою спину.
Мои руки взлетели к моему рту.
— Каин, нет...
Рубцы. Он искупил грех своей собственной плотью. Калеча себя в наказание за минутную слабость с девушкой. Мои пальцы побежали по гневно вздувшимся рубцам, испортившим его когда-то красивую спину. Фирменная татуировка Палачей по-прежнему была там, Аид все еще смотрел на меня, со своей насмешливой улыбкой. Я убрала руку, и он опустил свою рубашку.
Обхватив его лицо, я заставила Каина посмотреть на меня.
— Давай оба уйдем, Каин. Оставим это место раз и навсегда. Для нас есть нечто большее за пределами этого забора. Мы можем забрать с нами Лилу и Мэдди. Мы можем избежать нашей тюрьмы. Побег — вот наша неотвратимая судьба.