Мы оба повернулись назад к воде, чтобы выполнять нашу работу.
Три часа спустя дети выдохлись и проголодались. Мы снова загрузили всех, половина нашего джипа уже была полна спящих детей, и я не смогла не усмехнуться от того, каким мне это показалось восхитительным. Ян и я запрыгнули на передние сиденья и завели двигатель, но неожиданно Чарльз подбежал к окну Яна.
— Карина и я подумали, что вы двое возможно захотите перерыв? — спросил он.
— Я могу поехать за рулем джипа назад, а вы можете остаться и поплавать какое-то время, пока не соберетесь идти назад.
— Серьезно? — спросила я Чарльза.
— Не будь такой удивленной, Софи. Вы с Дином много сделали за последние несколько дней. В конце концов, каждому нужна передышка.
Глава 19
Мы наблюдали, как оседает пыль от машин, когда джипы неуклюже передвигались по пыльному полю к Масего. Тотчас мое сердце сильно забилось в груди от осознания, что я и Ян были одни, в действительности, впервые. Тут не было детей готовых выпрыгнуть из-за угла или взрослых из Масего с их внимательными взглядами, запоминающими каждое наше движение.
— Мы одни, — прошептал Ян, испугав меня.
Я повернулась к нему, мои веки стали тяжелыми от солнца. Или от жара его взгляда?
— Действительно, — ответила я.
Глазами Ян пробежался от моего лица вниз к шее и к плечу, обжигая пылким взглядом, оставляя отпечаток по мере того, как просачивался мне под кожу, и вскоре его рука нашла шею, плечо и руку, пока она не обхватила мою собственную руку. Он притянул меня к себе поближе и прошептал в ухо.
— Бежим, — тихо сказал он перед тем, как на его лице появилась медленно тающая улыбка от уха до уха.
Мое сердце бешено забилось у меня в горле, когда я заметила блеск в его глазах. Он подмигнул один раз, словно в замедленной съемке, и это был сигнал для меня. Я бросилась бежать к воде, мои легкие нагнетали и выгоняли воздух из моей груди, как если бы я перескакивала через растения и камни. Единственные звуки, которые я могла слышать, были ритмичные удары пульсирующей крови в мои барабанные перепонки, бьющие с каждым шорохом от ботинок Яна позади меня. Адреналин мчался сквозь меня так быстро от того, что он был так близко. Казалось, что он все ближе и я не могла сдержать широкую улыбку, медленно появляющуюся на моем лице от предвкушения.
Легкое хихиканье сорвалось с моих губ, представляя перспективу того, что произойдет. Я уловила звук прерывистого дыхания Яна до того, как я почувствовала его такое же быстрое движение, его жар давал знать то, как он близко был.
Я расхохоталась, когда он схватил меня за талию и притянул к себе. Мы свалились на землю, неподалеку от воды, истерически заливаясь смехом, несмотря на то что мы оба были в песке.
— Ты почти сделала это, — пошутил он.
— Я специально сбавила скорость, — солгала я.
Он громко засмеялся.
— Врунишка.
Я улыбнулась так же широко, как и он.
Он встал и потащил меня за собой.
— Не хочешь присоединиться ко мне? — спросил он.
Я сглотнула.
— Отвернись.
Наполовину согнувшись, чтобы снять обувь, он остановился и посмотрел на меня.
— Зачем?
— У меня только бикини, которое привезла из дома, и я не такая уж и скромная, но мне не хочется намочить эту футболку.
— Ты не можешь быть серьезной, Соф.
— Смертельно серьезна, — пошутила я.
— Ты же знаешь, что эта вода довольно прозрачная, так?
— Не такая уж и прозрачная, Ян.
Он одним движением снял свою рубашку, как делают все мальчишки. Я почувствовала себя пьяной от слишком большого обзора. Мой взгляд блуждал по его потрясающей груди и животу, и у меня раскрылся рот.
— Ты смешной, — сказала я ему, настраивая радиостанции на своем маленьком айподе и увеличивая громкость на American Daydream Electric Guest.
— Твоя очередь.
— Нет, нет, нет, Ян. Иди и опусти прекрасного себя в эту воду.
Он наклонился и поцеловал меня в щеку, перед тем как быстро нырнуть. Его голова появилась на поверхности, по его шее и плечам стекала вода, его мокрые волосы темные как ночь. В животе запорхали бабочки.
— Стой так, — сказала я ему.
Он заметно вздохнул, но продолжал стоять спиной ко мне. Я нагнулась, чтобы снять обувь и выскользнула из шорт и футболки. Инстинктивно я прикрыла руками живот, зная, что сказала бы Карина, если бы видела меня сейчас.
— Быстрее! — закричал Ян.
— Бегу! Бегу! — улыбнулась я.
Пальцами ног я проверила, насколько вода холодная. Я зашла в воду, съеживаясь с каждым шагом, пока мое тело не привыкло к температуре.
Когда вода была мне по плечам, я позвала его.
— Хорошо, теперь ты можешь повернуться.
Он повернулся и улыбнулся.
— Это были тщетные усилия, ты же знаешь? — произнес он, медленно подкрадываясь ко мне.
— Ты о чем? — спросила я, отходя назад, когда он продвигался в моем направлении.
— Заставить меня отвернуться. Это была бессмысленная попытка, — сказал он, приблизившись.
— Как так? — спросила я, подавляя хихиканье.
— Потому что, — ответил он, игриво набрасываясь на меня и обнимая за талию.
Я положила руки на его мокрые плечи,
— Так-так, мисс Прайс, что скажет Карина? — зацокал он.
Я толкнула его в грудь.
— Ян.
— Я просто играю. — Он провел руками по моей спине и поместил их на моей шее. — Удобно?
Я шутя толкнула его в ответ.
На момент все затихло. Он поднял обе руки, провел ими по макушке моей головы и собрал мои волосы, закручивая их в кулак.
— Я еду домой — сказал он.
Мое сердце замерло.
— Что? — переспросила я, внезапно сбитая с толку.
— Мой брат Саймон на прошлой неделе написал мне и попросил приехать домой на два дня. Кажется, он что-то хочет рассказать мне при личной встрече.
— О, я... я... в смысле это здорово, Ян. Когда ты уезжаешь? — спросила я, сдерживая свое беспокойство.
Я не хотела, чтобы он уезжал. В этот момент я поняла, что с Яном мне было спокойно.
— Послезавтра, — ответил он, проводя большим пальцем по моему лбу и вниз по щекам.
— Так скоро? — я сглотнула.
— Я понимаю, что в последний момент и все...
— Все хорошо.
— Но я хотел бы знать, возможно ли, что ты захочешь поехать со мной?
Мои глаза распахнулись.
— Серьезно?
Он улыбнулся.
— Серьезно. Всего на два дня. Карина уже согласилась. Она придержит это вне отчета, который посылает для твоего судьи, — он подмигнул.
Мое сердце забилось, но на этот раз в волнении.
— Ох, мой ответ да.
Он подхватил меня на руки и закружил в воде.
— Хорошо, — просто заявил он.
— Как ты думаешь, чего хочет Саймон? — спросила я, когда он опустил меня вниз.
Он пожал плечами.
— Ни малейшего представления, но я рад, что ты встретишься с моей семьей.
— Ты... ты серьезно? — спросила я, ошеломленная. Ни один из парней раньше не хотел меня знакомить с родителями добровольно.
— Конечно, — Ян пояснил, глядя на меня, будто я была нелепой. — Саймон особенно будет тобой восхищен.
— Саймон младше или старше? — спросила я заинтересованно.
— Он старше, ему двадцать пять, он очарователен. Мои родители обожают его. Он также тот, кто всегда получает девчонок.
Я остановила его на этом.
— Боже мой, тот, кто получает девчонок? Что? Он из шоколада или еще чего-нибудь такого? Я не могу представить кого-то, кто мог бы быть заинтересован в ком-то другом кроме тебя, не имеет значения кто твой противник.
Ян пододвинул меня ближе и поцеловал мою шею.
— Не нужно льстить мне, мисс Прайс. Я верю, что твоя наживка сработала. Я на крючке. Леска и грузило.
Я уставилась на него, одна бровь приподнята.
— Я заманила тебя, Ян Абердин, но ты оказывается трудная добыча.
— Вздор. Полнейшее дерьмо. Ты щелкаешь пальцами, и я прыгаю из воды в лодку.
— Это так?
Он кивнул.
— Я все еще лежу у твоих ног, как безнадежный глупец, ожидающий твоего следующего движения и сильно запыхавшийся.
Я придвигаюсь ближе, упираясь своим лбом в его.
— Как насчет, если я вытащу тебя из твоих мучений, а?
Ян щурит глаза, глядя на меня.
— Все же это такая восхитительная мука.
Глава 20
Карина отвезла нас в аэропорт, где мы сели в самолет для короткого двенадцатичасового путешествия из Уганды до Кейптауна в Южной Африке, с пересадками в Найроби и Йоханнесбурге. Казалось, что оно вряд ли стоит двухдневного пребывания, но я быстро напомнила себе, что, безусловно, стоило видеть Яна за пределами нашей ежедневной жизни в Масего.
Я была так рада приземлиться в Кейптауне, что за пятнадцатиминутную поездку по городу не сразу оценила поразительные межклассовые различия. Через пять минут мой взгляд заметил на левой и правой стороне магистрали, мягко говоря, разительный контраст.
— Боже мой, взгляни на это, — вздохнула, глядя в окно.
— Что? — спросил Ян, срываясь со своего места и наклоняясь ко мне, чтобы увидеть на что я смотрю.
По правой стороне были скромные, чистые дома, содержавшиеся в хорошем состоянии и, явно, заселенные финансово благополучными владельцами. То, что было по левую сторону от нас, я могла охарактеризовать только, как трущобы.
Дома, если их можно так назвать, состояли из жестяных крыш, земляных полов — по-настоящему самодельный город. Это выглядело, как убежище от эпидемии, и я готова поспорить очень криминальное.
— Это, — говорю я, указывая руками на обе стороны дороги.
— Ах, да, — подтвердил он, сползая на свое сидение, очевидно привычный к этим видам.
— Это грустно, — признала я.
— Очень грустно, — согласился он.
— Такой ошеломляющий контраст условий проживания, он как удар в живот, — я изучаю ряд за рядом наспех построенных домов. — Как американка, я могу точно определить, что моя страна практически не имеет представления, что такое бедность. Худшие жилищно-бытовые условия, в которых я бывала дома, не идут ни в какое сравнение. Это без преувеличений неприлично, что мы вообще жалуемся.
— Они просто не знают, Соф.
— Они просто остаются в неведении, Ян, — я ответила ему тем же, на что он только смог улыбнуться.
— И я, вероятно, самая непонятливая из всех, — прошептала я.
Он опустил свою руку на мою и мягко сжал.
— Уже нет.
— Уже нет, — повторяю я, сжимая в ответ. Делаю глубокий вдох. — Почему с этим ничего не делают?
На это Ян внезапно и истерично засмеялся.
— Что?
— Ох, Софи Прайс, у тебя появится возможность. Просто подожди, — сказал он мне, все еще смеясь.
— Такое чувство, будто я что-то упускаю, — улыбаюсь в ответ.
— Моя мама исполнительный мэр Кейптауна.
— Если бы я была знакома с вашей политикой, то, вероятно, знала, насколько серьезно это заявление, но я не знакома, так что...
— Исполнительный мэр Кейптауна по существу важная шишка в районе. Она эквивалент губернатора в американском штате или мэра Нью-Йорка.
У меня пересохло во рту, и я безнадежно попыталась сглотнуть то, чего там не было.
— Мэр. Почему, черт возьми, ты не объяснил мне это раньше?
— Я объяснял. Я говорил тебе, что они работают в политике.
— Я подумала, что они состоят в местном совете или еще что-то такое же обычное.
— Соф, — произнес он, нахмурив брови, — почему бы сын члена совета был на первых страницах местных газет?
— Я предположила, что здесь немного новостей.
Ян снова засмеялся.
— Кейптаун один из самых больших городов в Африке, не говоря уже о Южной Африке, — он стал серьезным. — Я могу рассказать тебе больше, чем ты вероятно знаешь.
— Несомненно, — сказала я ему, думая об обрывках сплетен в Лос-Анджелесе и как они все ухватывались за удобную возможность разоблачить Прайс «любимицу, малышку с трастовым фондом», как распутную кокаинщицу, когда умер Джерик, и как они преследовали меня месяцами, сбиваясь с ног, чтобы подловить меня снова споткнувшейся. Они наслаждались трагедией во мраке своей профессии. Они были маленькими, скользкими змеями, их раздвоенные языки были настроены уловить малейший кусочек с-с-сплетни. Я вздрогнула.
— Не волнуйся, — сказал Ян, вырывая меня из моего загула, — они знают, что ты приедешь и, скорее всего, провели свои изыскания.
— Не волнуйся, — сказала я ему в ответ, — к этому времени мой отец в курсе их изысканий и вероятно уже подсчитал возможность извлечь выгоду из знакомства.
— Неужели?
Я покачала головой с напускным сочувствием.
— Ян Абердин, ты даже не представляешь, на что он способен.
— Ладно, тогда он будет в хорошей компании, — произнес он, обнимая меня рукой.
— Ты начинаешь меня пугать, — поддразнила я.
Дом родителей Яна находился на пляже Клифтон, районе настолько богатом в Кейптауне, что даже я слышала о нем, несмотря на то, что я по большей части не в курсе чего-либо относительно Южной Африки.
— Ты богат, — я констатировала факт, наблюдая, как охранники проверяют несколько машин, которые пытались проехать через въездные ворота.
— Нет, богаты мои родители.
Я ему улыбнулась.
— Я вижу.
— Это меняет твое мнение обо мне?
— Вряд ли, — сказала я, надеясь, что ему никогда не представится возможность постичь холодное чудовище, которое было в собственности у моих родителей.
Дом был массивным, несмотря на то, как близко были расположены соседние дома.
Плотно стоявшие, но чрезвычайно роскошные, они поднимались вверх по Столовой горе, извиваясь соответственно горному склону. Дом Яна был современным и многоуровневым, приспособившимся к виду горы и расположенным внутри нее.
Наш небольшой автомобиль заехал на подъездную аллею, Ян выбрался, чтобы открыть кедровые раздвижные ворота. Я наблюдала, пока мы поднимались вверх по темной скале, проехав весь путь к возвышающемуся дому, который так зловеще расположился с внутренней стороны горного обрыва.
— Дом, милый дом, — безразлично заметил Ян.
Он подхватил мою сумку, так же, как и свою, и мы поднялись по крутой дорожке к широкой двери из кедра. Меня затопило адреналином. Я посмотрела вниз на себя и вдруг занервничала. Отец не одобрил бы мой выбор одежды. В самом деле возникли бы серьезные последствия, что я познакомилась с исполнительным мэром Кейптауна Южная Африка в чем-то еще, кроме «Шанель».
Могу себе представить. Это недопустимо. Я так мало от тебя требую. Соблюдай приличия, Софи Прайс. Соблюдай приличия. Соблюдай приличия.
— Ты в порядке? — спросил Ян, роняя свою сумку, чтобы освободившейся рукой погладить мою руку.
Я приклеила на лицо фальшивую улыбку.
— Конечно. Полагаю, я просто нервничаю.
В ответ он искренне улыбнулся.
— Не беспокойся, дорогая. Как минимум мой брат полюбит тебя и это единственное, о чем нам следует беспокоиться.
— Как воодушевляюще, — пошутила я.
Он бросил свою сумку рядом с моей и обнял меня.
— Поверь мне, Соф, даже если в конечном итоге мои родители полюбят тебя, это должно значить для тебя совсем немного. На них производит впечатление только то, что другие могут сделать для них. Они выдвигают свои компании в помощь бедным, как и многие до них, но трущобы по-прежнему здесь. Ты их видела. Они практически поощряют доверие правительства. Это отвратительно.
— Они политики.
— Именно так.
— Ты не шутил, когда сказал, что у них дела с моим отцом.
— На самом деле, нет, — вздохнул он. — Давай зайдем внутрь. Они возможно наблюдают за нами через камеры, — сказал он, насмешливо махнув рукой в отдельную камеру, спрятанную позади трещины.
Он толкнул дверь, и показалось внутреннее убранство. Семь с половиной тысяч квадратных футов современного искусства и это могло быть охарактеризовано только как мрак. Темный сланец, холодный матовый никель перил, охватывающих всю пятиуровневую, с ярусами собственность. Планировка предлагала уйму помещений открытого типа, и она не разочаровывала. Жилые площади переходили наружу с помощью стеклянных складных дверей. Архитектурный стиль был данью классическому модерну середины века, и обстановка не отличалась. Она была холодной и совершенной, и все было на месте. От этого мой желудок перевернулся.
— Саймон! — выкрикнул Ян, напугав меня.
Он бросил наши сумки внутрь и целеустремленно прошел через живописную жилую комнату к стеклянной стене. Он подтолкнул одну панель за другую, пока они не встретились сбоку у стены, и не открыли нам насыщенный морской воздух.
Мне на кожу попала соль, и я наслаждалась этим осязаемым чувством. Шум волн невероятного океана у подножия горы успокоил мои нервы практически сразу же. И тогда я поняла, что Ян сделал это специально.
— Спасибо, — сказала я ему.
— Это единственное, что действует на меня, выросшего здесь.
Я обняла его сбоку, пока мы рассматривали окрестности.
— Ты скучаешь по этому? — я спросила его.
— Ни на йоту.
Перед нами хвастался черной переливающейся мозаикой бассейн, выглядевший безмятежным, и я почти испугалась этого. Я вообразила, что он поглотит меня целиком, и я погружусь в его темную бездну, если рискну опустить палец в эту зловещую воду.
— Ян! — я услышала позади нас.
Мы оба повернулись, и я увидела более взрослую и немного повыше версию Яна.
Он был более загорелым, чем мой Ян, с волосами более короткими и аккуратно подстриженными, хотя думаю это только потому, что у Яна не было возможности попасть к парикмахеру так же легко, как это мог сделать Саймон. Он щеголял в безупречной одежде в европейском стиле. В общем, Саймон был великолепен, но у него в глазах отсутствовал огонь, которым обладал Ян. Да, Ян был бесконечно красивее. У девушек был Саймон Абердин. У меня был Ян.
— Саймон! — крикнул Ян.
Саймон поднял Яна и шутливо подбросил его. Он поздоровался с ним, как я предположила, на африкаансе. Они обменивались приветствиями, а я неуклюже стояла у перил, прося у всех святых, чтобы я смогла понять их. Я оживилась только, когда
Саймон взглянул на меня, перед тем как жестом сделать знак Яну и задать еще один вопрос на африкаансе.
— О, прошу прощения, Соф. Извини меня, — сказал он, двигаясь ко мне и обхватывая мою руку своей, затем потянул меня знакомиться с его братом.
— Саймон, это мисс Софи Прайс. Софи, это мой брат Саймон.
— Рада познакомиться, — сказала я, протягивая руку.
Саймон наклонился и схватил ее, подмигнув в мою сторону, и нахально поцеловал мою ладонь.
— Рад знакомству, Мисс Прайс, я в этом уверен, — он выпрямился. — Ян так много рассказывал о тебе. Такое ощущение, будто мы уже знакомы.
— Он рассказывал? О чем? — поддразнила я в ответ.
— Не надо! — Ян практически прокричал. — Давай зайдем внутрь? Мама и папа здесь? — спросил он, почти заталкивая меня в гостиную.
— Не-а, скоро будут.
Мой желудок немного опустился.
— Где они? — спросил Ян.
— Мама на пресс-конференции. Отец на встрече. Они сказали, что будут дома к четырем.
— Так что это за новости, из-за которых я полдня провел в дороге?
— Не думаешь, что было бы своего рода противоестественно, если бы я выдал их прямо здесь?
— Полагаю, что так.
— Я скажу тебе за ужином.
— Мама и папа тоже не знают?
— Нет, вы все узнаете вместе.
Ян разглядывал его с любопытством.
— Где мы будем есть?
Саймон прочистил горло и посмотрел на потолок.
— «Аберджин».
— Боже, это серьезно, — заявил Ян.
Саймон вздохнул, запустив руки в волосы. Он сел за барную стойку на кухне и опустил голову на ладони.
Он посмотрел вверх.
— Я должен был. Это ее любимое место, а мне необходимо, чтобы она сегодня была восприимчива.
Я переводила взгляд от одного брата к другому.
— И что это за «Аберджин»?
— «Аберджин» — любимый ресторан моей мамы, — разъяснил Ян. — Все остальные из нас его ненавидят. Они подают нелепые блюда, такие как трио из перепелов или морских ушек с приправленной цветной капустой мышью. По сути, отвратительная еда.
— А, понимаю, — ответила я.
— Мы ходим туда, только когда нам по-настоящему нужно, чтобы мама поняла нашу точку зрения.
— О, теперь я умираю от желания узнать.
— Ты подождешь, как и все остальные, — сказал мне Саймон. Он смотрел на меня так, будто только что заметил меня. — Секундочку. Ты девушка.
— Он сообразительный, — сказала я Яну, указывая на Саймона.
— Нет, нет. Я имею в виду, я знал, что ты девушка. С такой фигурой, как у тебя, это сложно не заметить, — сказал он, на что я закатила глаза. — Но это не то, что я подразумевал.
— Осторожнее, Саймон, — процедил Ян сквозь зубы.
— Ты единственная девушка, которую Ян приводил сюда.
— Конечно, нет, — отозвалась я в направлении Яна.
— Нет, ты самая первая. Однажды, в старших классах он устроил вечеринку и, естественно, на нее пришли девчонки, но он никогда не приводил сюда девушку одну... никогда. Это хорошо. Вы примите часть гнева на себя.
Ян провел рукой по лицу и выдохнул.
— Саймон, ты всегда обязан меня унижать?
— Прости, младший брат, — сказал он, поднимаясь и обнимая Яна за шею.
Ян стряхнул его руки и улыбнулся. Это было впервые, когда я увидела Яна таким по-настоящему ранимым, почти как ребенок, и это мне понравилось. Я подумала, что в Масего была ситуация «вынужден вести себя зрело», такое это было место. Я была рада видеть его молодым, видеть, что его нахмуренные брови расслаблены, даже если это ненадолго. Ян так естественно взвалил заботы о Масего на свои сильные двадцатилетние плечи, а они были более чем в состоянии выдержать этот вес, но каждый нуждается в отдыхе и сейчас, и потом.
В это время начала открываться дверь, и мы все повернулись к ней. Я не могла не заметить, как обменялись быстрым взглядом Саймон и Ян, прежде чем она открылась, но я не смогла полностью прочесть его. Все что я уловила — взволнованность, но был хороший шанс, что дело во мне.
В этот момент я была так ошеломлена. Я хотела сбежать и выпрыгнуть с балкона и затем погрузиться в бездну. Все что угодно звучит лучше, чем знакомство с родителями Яна. Я не знала, как много они знали обо мне и что думать о них. Я хотела дать себе пинок за то, что не подготовилась так, как учил меня отец.
«Всегда будь в курсе, Софи. Никогда не позволяй застать тебя врасплох», — сказал бы он.
Отгоняю мысли прочь.
Ян подходит ко мне и обнимает одной рукой.
— Не волнуйся, Соф, — он шепчет мне на ухо, сразу же меня успокаивая.
Открылись двери и вошли два представительных человека, похоже они совещались
— Нет, Генрик, — сказала женщина, которая могла быть только матерью Яна.
Она была высокая, даже очень. Темные волосы и светлая кожа, как у Яна. У нее была стильная стрижка, с длинной волос чуть ниже ушей. Она стройная и эффектная, и невероятно потрясающая. Она была изысканной личностью, и я увидела, где Ян научился «производить впечатление». Это было видно по тому, как она держалась.
Она прекратила разговор и остановилась, уставившись на нас. Она хорошо освоила ничего не выражающее лицо, и сейчас у нее оно было именно таким. Это не имело для меня значения, потому что в тот момент я вспомнила хорошие манеры и показала свое собственное лицо.
Скрытая перспектива ударила по ней, как атомная бомба, и можно было сказать, что она была ошарашена.
Они с отцом Яна Генриком положили свои сумки на роскошный коричневый бархатный диван, перед тем как приблизиться.
— Саймон, — промурлыкала она бархатным голосом. — Что я тебе говорила о закатывании рукавов на рубашках. Они помнутся. Тебе придется переодеться перед ужином.
— Ничего подобного, — сказал Саймон, улыбаясь ей, — но я зарезервировал столик в «Аберджине», так что, полагаю, ты простишь меня? — он источал очарование, и я незамедлительно увидела почему всех девушек тянет к нему.
— Замечательно, — произнесла она с натянутой понимающей улыбкой.
Саймон поцеловал маму в щеку, прежде чем упасть на диван.
— Ян, — тихо сказала его мать. — Рада видеть тебя снова.
— Мам, — сухо сказал Ян, целуя ее в щеку, как и Саймон до этого. — Пап! — воскликнул с большим чувством и похлопал отца по спине. — Так здорово видеть тебя!
— Счастлив видеть тебя, сынок, — сказал Генрик, целуя сына и заключая в медвежьи объятия.
— И кто это видение? — спросил Генрик, кивая на меня.
— Пап, это Софи Прайс. Софи, это мой отец, Генрик, — он повернулся к матери. — Мам, это Софи Прайс. Соф, это моя мать Абри, — он выговорил его как Ай-Бри.
Протягиваю руку и пожимаю руку Генрика. Он пожимает в ответ решительно и по-доброму. Повернулась к Абри и протянула руку ей точно так же. Она взяла ее, и что-то прошло между нами. Она знала.
Она знала, кто я и кто мой отец и по какой-то причине она хотела, чтобы я это знала.
— Очень рада, — сказала она, ее идеально уложенные волосы слегка двигались, когда она наклонила голову тщательно натренированным движением.
— Взаимно, — ответила я своим самым безразличным тоном.
Она была на несколько дюймов выше меня, но что было очевидно каждому в этой комнате это то, что у меня было больше личного обаяния. Это хорошо. Я повернулась к Яну, глядевшего на Саймона так же, как я, и поймала их озадаченные взгляды.
— Итак, — Абри прервала непонятный момент. — Софи, Ян говорил, что ты работаешь с ним в Масего?
— Да.
— И я также понимаю, что дома тебя поймали с наркотиками и то, что ты заработала, это льгота?
Эта леди не смягчает удар.
— Moeder! (Мама). — Ян прокричал на языке африкаанс, двигаясь в мою сторону. — Ongevraag! (Неуместно).
Я невозмутимо прислонилась к столешнице позади меня, быстро осматривая свои ногти, как и до этого.
— Все в порядке, Ян, — я в полной мере встретила ее взгляд. — Да, Абри, к сожалению, это было, но сейчас это не имеет значения.
— Это довольно хитроумно, — добавила она, находясь на грани хохота. Она думала, что победила.
— Вы неправильно поняли, — ответила я. — Если мой плохой выбор направил меня в место подобное Масего и открывает мне, какая жизнь на самом деле, то я не хотела бы, чтобы это было по-другому. Иногда нужно опуститься на самое дно, чтобы понять себя полностью, не думаете? Я планирую использовать то, что опустилась так далеко, как никогда раньше, иначе я никогда не узнала бы Масего... или Вашего сына.
— Хорошо сказано, — произнес в тихой комнате Генрик, кивая мне.
— Спасибо, — сказала я ему с мягкой улыбкой.
— Некоторые познают себя без того, чтобы опускаться на дно, — сказала Абри, оставляя последнее слово за собой.
Я позволила это ей, кивнув. Она была права после всего, но также она была очевидной для всех в комнате, и ее небольшое высказывание только помогло моему делу.
— Мы будем переодеваться к обеду? — спросил у всех Саймон, пытаясь разрядить обстановку.
— Давайте, — сказала Абри, нахмурив брови, как только посмотрела на меня.
Глава 21
Дома я предусмотрительно упаковала тюлевое коктейльное платьице «Моник Люлье» кремового цвета, но не посчитала целесообразным брать туфли на каблуках, так что положила в карман сумки пару черных балеток «Фенди» с застежкой на щиколотке. Я была так рада, что все это взяла, но позабыла, что тюлю нужно несколько дней, чтобы так сказать «разгладиться от морщин». У меня было меньше часа, и я немного паниковала.
Абри направила свои взгляды на меня в ту же минуту, как только вошла в дверь, и от этого мне, мягко говоря, было несколько не по себе. Последнее чего бы мне хотелось — выглядеть неопрятно, когда меня так пристально изучают. Я не была уверена в причинах ее поведения, но без сомнений знала, что Абри Абердин мне не доверяет. Не думаю, что я ее осуждала, хотя ее манера задавать вопросы оставляла желать лучшего, ну, потому что она была исполнительным мэром Кейптауна, и я полагала, что она стремилась к более высоким политическим позициям. Я же была потенциальным обязательством.
Я распаковала платье и повесила его в ванной, приняла горячий душ, любезно предоставленный в их гостевой части дома, и оставила комнату нагретой и влажной, закрыв дверь, пока сушила волосы и завивала их плойкой, по странному стечению обстоятельств, хранившейся в ящике рядом с феном. Со стороны Абри было заботливо по отношению к гостям держать инструменты в их распоряжении, но в строчке рядом с ее именем тут же были добавлены два очка, когда я воспользовалась ими.
Ко времени, когда макияж и прическа были закончены, ванная комната остыла.
Складки значительно разгладились, но не полностью. Я подумала включить душ снова, но знала, что вода еще не нагрелась. Я уже начала паниковать, когда раздался стук в дверь. Я набросила короткое шелковое платье на очень удачно прикрепленный крючок на обратной стороне двери в ванную, еще одно очко в счет Абри, и спросила кто там.
Саймон.
— Привет, — сказала я, наморщив лоб от любопытства. — Я чем-то могу помочь?
— Да, — ответил он мне, — Я хотел сказать, пока есть удобный случай и моей мамы нет поблизости, ты принята.
— Я принята?
— Да, ты уже принята нами. Парни проголосовали, и ты принята.
— Парни?
— Ну, мой отец и я.
— И я принята?