- ФРЭНК, - я вскочил от страшного вопля, и мои глаза как ошалевшие начали разглядывать картину перед ними. В проходе в гостиную, напротив меня стоял Джерард с бешеными глазами и большой, зелёной кружкой в руке. Что на ней нарисовано? Не вижу. Он был сонный, растрепанный, в пижаме и при этом напоминал бешеную белку из мультика. Я тупо молчал и смотрел, он резко вздохнул и заорал ещё громче. - КОФЕ.
- Ты ч-чего? - я реально перепугался, у меня даже речь перепугалась, какое там.
- У МЕНЯ ЗАКОНЧИЛСЯ КОФЕ. ДАЙ МНЕ КОФЕ, - грозно завопил он. Какая у него пижама смешная и чашка… с уткой. И он меня насиловал? НЕ-НЕ, ВО СНЕ. ЭТО ЖЕ ВСЕГО СОН. Пришлось быстро рвануть на кухню и начать поиски кофе. Я его не пью, пьёт мама, и я вообще не в курсе, где она его хранит. - ФРЭНК, Я СЕЙЧАС НАЧНУ ЖРАТЬ ТВОЮ МЕБЕЛЬ. О, У ТЕБЯ ДИВАН, КАК МОЁ КРЕСЛО, - он замолчал, а я загремел банками на кухне, до которых не мог достать.
- Джи, иди сюда, - он быстро пронёсся из гостиной ко мне и остановился сзади.
- ЧЕГО?
- Да не ори ты, банку достать не могу, - меня схватили за ноги и приподняли. От неожиданности я шандарахнулся головой об дверцу шкафчика. - Я не это имел в виду, - поморщился я и потёр лоб. Он неадекватен сегодня что-то. Хотя, про что это я.
- ЧТО Ж ТЫТАК НЕАККУРАТНО, - он что, прекратит орать, только тогда, когда выпьет кофе? Ну, сейчас он его получит. Спустившись на землю уже с банкой в руках, я открыл её и сыпанул себе на руку горсть этой фигни. В задницу упиралась кухонная тумба, а Джи стоял напротив меня и мне не составило большого труда со всей дури захерачить ему эти зёрна прямо в рот. Мы с полминуты смотрели друг на друга, потом я тихо засмеялся, потому что он со звонким хрустом начал их пережёвывать, сделав лицо «я съел целый лимон». Мне стало ещё хуже, когда он начал их проглатывать, давясь и кашляя.
|
|
- Вот ваш кофе, сэр, - решил пошутить я. Ага, шутник, а Джи оторвался от изучения пола, выпрямился, высунул язык, поморщился и с жутким лицом посмотрел на меня, всё ещё хрустя.
- Мне никогда не готовили кофе вкуснее, - все мои улыбочки и шуточки трусливо уползли куда-то в пятки, когда он достал изо рта пережёванное кофе и, хитро облизываясь, добавил. - Ты просто обязан это попробовать, - я успел только зажать рот и набрать воздуха перед тем, как любитель кофе вметелил в меня ладонью эту кашу. Значит, не всё проглотил. Он поставил чашку на тумбочку, в которую упирался мой зад и начал размазывать кофе по губам и подбородку, от старания закусив нижнюю губу и внимательно любуясь своим действом. Художник, он и в Африке художник. Когда он улыбнулся, я начал ржать как больной. Все зубы были в кофе, и улыбочка была просто убийственная. ШИКАРНО.
- Улыбайся почаще, - с моего подбородка посыпалось кофе, которое не попало в рот, и оно упало на голубые носки Джерарда, он перестал улыбаться и посмотрел вниз.
- Я только сегодня их постирал, - потом поднял глаза и начал хохотать на всю кухню. - ТЫКАК В ГОВНЕ, - ну, просто отлично. А сам-то.
- Посмотри на себя.
- У меня всё намного аккуратней, чем у вас, мистер говноед. А теперь я жду свой кофе, - он слегка навалился на меня, облокачиваясь на тумбочку, а я на автомате отклонился назад, сохраняя дистанцию между лицами. - Мама дома?
- Нет, - испуганно покачал я головой и меня бегло поцеловали в губы. - Ты как вчера дошёл? - глазел я в его потемневшие глаза.
|
|
- Ну, вообще-то это ты меня доволок. Айеро, расслабься, а. Родишь щас, - он что издевается? Как я могу расслабиться, когда ко мне прижался человек, который изнасиловал меня, ну и что, что во сне. Как я могу вести себя нормально, если вчера моя рука надрачивала на него, а сейчас он прижался к моему… ДА СРАНЬ ГОСПОДНЯ. Он ещё и в тонких пижамных штанах, блять, мозг. Я уже возбудился, а он ещё ничего не сделал. Ну, почти ничего. - А когда ты пьяный, с тобой намного легче.
- Вчера я был трезвый, и мы вроде как целовались. Пошли, умоемся, меня сейчас вырвет от количества кофе на мне и во мне.
- Ладно, прости. Я больше так не буду, - вполне серьёзно ответили мне и отпустили. Как в детском саду.
Мы спокойно поднялись по лестнице, и также спокойно стали умываться. Правда, уржались до полусмерти. Ну, а это уже не совсем спокойно.
- Сделали воду, да? - спросил он, смотря, как я расправляюсь с кофе на подбородке.
- А я и забыл, что у нас не было горячей воды, - я посмотрел на него в зеркало. - У тебя вон ещё в зубах осталось.
- Да уже лень.
- Думаешь, само исчезнет? - улыбнулся я ему и никак не ожидал, что в следующую секунду меня развернут и посадят на раковину. Я как дурак сидел с грязной физиономией и руками и ждал, что будет дальше. «Больше не буду, больше не буду».
- Мне надо будет уехать, - я кивнул ему и почесал нос, Джи посмотрел на него и вытер большим пальцем кофе, которое я оставил после своих «кофейных» рук. - Я тебе дам ключ. На втором этаже польёшь цветы и проследишь за моей плитой, не хочу вернуться на пепелище.
- Мы щас раковину сломаем и у меня уже вся футболка сырая сзади.
|
|
- Ой, блин, - меня быстро подхватили и поставили на пол, выключая воду. А умываться мне не надо?
- У тебя есть цветы? - в ответ меня притянули и крепко обняли. Я тоже попытался обнять его и не запачкать. Что ещё за утренние..?
- Есть, - тихо сказал он куда-то в шею. - Ключ занесу вечером, если будешь спать, отдам маме, - Джи не отпускал меня, и это было приятно, без всех его этих глупостей. Ещё одна его сторона. И она мне нравится.
- Она придёт около девяти.
- Я как раз и зайду после девяти. Только я сам буду звонить, ладно? Не подумай, я по делам уезжаю. Как будет время, буду звонить. Ты понял меня? - он взял в руки моё умазанное кофе лицо, а я смотрел на воротник его пижамы. - Фрэнк, ты меня понял?
- Да. С домом проблемы, да? Ты говорил вчера, - я поднял глаза и понял, что… а что я понял? Десять дней? Нет, я знаю его вечность. Но в тоже время совсем не знаю. К чёрту всё, у него классные родинки на левой щеке.
- Пожалуйста, будь аккуратней с Каролиной. Никакой наркоты и травки, договорились? - мне хотелось молчать и только слушать, что он говорит. Такое ощущение, что наш Джерард уезжает на год. А насколько он уезжает? Я ему в очередной раз кивнул и почувствовал, как меня намертво прижали, поцеловав в голову. Он правильно сделал, что поцеловал именно в голову, если бы не туда, мы бы не остановились. - Всё, я опаздываю.
- А кофе? - я девочка. Я самая обычная девочка.
- Мне ещё никто не делал кофе вкуснее, чем сегодня, - вот он пиздеть-то, не стыдно вообще? Он улыбнулся и когда уже открыл дверь ванной, развернулся и спокойно добавил. - Футболку переодень, простынешь, - дверь закрылась, и я остался стоять один, весь умазанный кофе и в сырой футболке. Что это сейчас было?
***
Уже было почти десять вечера, но Джерард всё ещё не заходил. Не знаю почему, но весь день я не мог ничего делать, получалось только сидеть и ждать. За что не возьмусь, ничего не идёт. У меня и так ничего не идёт, а тут ещё и это. Как я вообще этот день прожил? И вроде бы надо уже успокоиться и заняться чем-нибудь, ведь знаю, что придёт после девяти, не раньше, но всё равно как жена сижу и жду своего мужа-алкаша на белом велосипеде, а в нашем случае на чёрном. Единственное что я мог – это есть всё, что попадало под руку, я даже пожевал фантик от конфеты, подаренной мне вчера, и это немного меня успокоило. Мама косилась и спрашивала, что со мной такое, а я тыкал пальцем в экран телевизора, намекая на интересность передачи, которую мы смотрели, а когда она меня достала со своими вопросами, я поплёлся сначала на кухню за чем-нибудь съедобным, а потом наверх, к себе. И сижу, ем, даже решил колонку сделать и тут стук в дверь, а меня как по башке шандарахнули. Я всё бросил и, запихивая сэндвич в рот, рванул из комнаты.
- МАМ, Я ОТКРОЮ, - раздался мой ор на весь этаж.
- Что ты там так грохочешь? - спросила она из гостиной, просто я как обычно чуть не навернулся с лестницы, сейчас уже привык, но я так мельтешу, что не замечаю под собой ступенек и скачу как лось, задевая всё своими рогами, эм, ногами.
- Всё нормально, - я долго возился с ручкой, потому что начал поворачивать её не в ту сторону. Надо успокоиться. Открыл дверь, передо мной, как я и ожидал, стоял Джерард, но я не ожидал увидеть его таким. Таким зрелым и красивым, как на свадьбу собрался. Всё было адекватно: и чёрная рубашка и чёрный костюм, но его волосы и красный галстук говорили о том, что это ДЖЕРАРД. Пока я рассматривал его, он притянул меня за футболку и вытащил на крыльцо, закрыв дверь, и положил в руку ключ.
- Я их не поливал, поэтому зайдёшь завтра, - начал тихо говорить он.
- Я могу и сегодня.
- Нет, ты пойдёшь сейчас спать, - было странно, но от него не пахло ни сигаретами, ни кофе и даже не пахло ничем спиртным. - Аккуратнее с лестницей. И не надо так смотреть на меня, я знаю, что ты с ними не дружишь
- И не только с ними.
- Быстро целуй и я пошёл. Кстати… - он вытащил из кармана сложенный вчетверо листок, - это передашь маме. Ты в порядке, не заболел? Или не выспался? Выглядишь как из гроба только что вылез, Граф Дракула, - ведёт он себя как-то ненормально ещё с самого утра. Такой спокойный и сонный что ли. Хотя, до нашего утреннего кофе он прибежал ко мне весь как на углях, ещё бы чуть-чуть и из его ушей заструился бы дым, а нос начал плавиться. Но сейчас он был в какой-то прострации, слегка под градусом, но он не пил, я и видел это и чувствовал. Просто он был тихий, как и свойственно нормальному человеку, но ведь это ненормальный человек, ЭТО ДЖЕРАРД УЭЙ.
- Голова разболелась, - вяло ответил я, и действительно весь день болела голова, но к концу дня это стало уже просто невыносимо. - Это твоя? - я посмотрел за его спину, за нашей калиткой стояла машина. Небольшая, старенькая, но она больше походила на старинную раритетную, чем на развалюху.
- Моя, - он улыбнулся и наклонился вперёд. - Ты сейчас пойдёшь, выпьешь таблетку и ляжешь спать, уяснил? - наши носы коснулись. Как же меня заводит такой измотанный Джерард. Как будто сейчас упадёт и заснёт. Господи, как же он смотрит, мать его.
- Уяснил. Может не надо, я…
- Если бы ты не позволял, я бы не целовал тебя, так что не надо говорить, что тебе не нравится, - он что тупой, как мне может не нравится. Да мне нравится настолько, что это даже нельзя назвать «мне нравится». От одного такого взгляда хочется схватить его за волосы и оттрахать до потери сознания. Да какие бабочки, у меня внизу живота уже слоны с носорогами скачут. Да, именно скачут. Он упёрся лбом в мой, и мы стояли как два барана, я вообще дышать не мог, а вот Джи дышал так громко, что эти вздохи ещё недели три будут мне сниться.
- Цветы, плита, я запомнил, - прошептал я на выдохе, а он закрыл глаза и прихватил мою губу, оторвался и почти прохрипел:
- Мистер, проследите, пожалуйста, ещё за Нельсоном, - беззлобно ухмыльнулся он и медленно засунул мне в задний карман листок, который был предназначен для моей ведьмы. Что еще за минутка нежности. Да у нас сегодня весь день такой. Нет, я не жалуюсь, сегодня можно и так. Очень даже неплохо. Да какое там, я щас с ним что-нибудь сделаю.
- А что может случиться с твоим диваном?
- Поговори с ним, он может скучать без меня, - это невозможно просто. Он закрыл глаза, и мы синхронно наклонили голову в одну сторону, и я замялся, а Джи в отличие от меня сообразил сразу и наклонил в другую, задев своим холодным носом мой. Я уже не мог терпеть и сам залез языком в его рот, а он, не вынимая руки из заднего кармана, сжал мою задницу, от чего листок в нём чуть смялся. Каждое его новое движение становилось всё настойчивее, и меня от этого как парализовало. Да что за хрень. Невозможно было поднять руки, а мне так захотелось обнять, я даже отвечать перестал, а он схватил меня за затылок и продолжал магичить с моей задницей. Блин, наверное, это хреново, что мне нравится, как парень лапает меня за зад. Чем становился медленней я, тем он становился обратно пропорционально мне – быстрее. И когда я уже совсем перестал как-либо ему отвечать, он оторвался, прижал меня к двери, открыл глаза и тяжело посмотрел. Мне нравилось, что он молчал и не задавал никаких идиотских вопросов, а ещё в моих штанах творилось что-то ужасное и это уже граничило с болью. Зазвенело в ушах и зажгло спину, и кое-кто это понимал. Злобный шпиц, наверное, знал, что он сексуальнее любой девушки в такие моменты. Мозг задрал уже мучить меня со своим «нормально» и «ненормально». И даже, если это и ненормально, всегда же можно сделать так, чтобы об этом знали только те двое, которые занимаются этими самыми «ненормальными» вещами, то есть мы делаем эту «ненормальность», дак и знаем об этом только мы. Сейчас, например, темно на улице, фонари на крыльце выключены и единственный человек, который может нас спалить – это мама, но она не пойдёт сюда, потому что знает, как я ненавижу, когда она лезет в мою жизнь. Она, конечно, лезет, мы всё-таки живём под одной крышей, но есть такие моменты, про которые она может спрашивать до бесконечности, но сама никогда не полезет узнавать, если я не расскажу ей о них сам. И мы с Джи ведём себя тихо, стараемся контролировать ситуацию, хотя сейчас уже я не совсем на это способен, но рядом со мной трезвый Джерард, который, надеюсь, что-то ещё соображает и понимает, что мы не можем заниматься чем-то подобным на крыльце моего дома. Ага, соображает он. Рука в моём кармане расслабилась, он безобидно, беззвучно поцеловал, выпрямился и посмотрел ещё раз, а меня отпустило и с этим пришло понимание, что я ещё не нацеловался и, не выдержав, я притянул его за воротник рубашки и упрямо… О, да-а-а. Наверное, это было до чрезвычайности некрасиво, но мы уже не соображали и нам было насрать. Через пару секунд Джи резко отстранился, открыл дверь и запихал меня в дом. Я открыл глаза и не сразу понял, что произошло. Пытаясь дышать потише, я сел на стул в коридоре, а он сука так шатается, что я со своим супервезением чуть не упал. Мне послышалось, или дверь скрипнула? Я поднял глаза, Джи высунулся из-за двери, видно было только голову.
- Чего ты лыбишься? - шёпотом спросил я. Он и, правда, улыбался во все свои шестьдесят четыре зуба. Интересно, ему кто-нибудь говорил об этом? Ну, о том, что у него их действительно как шестьдесят четыре. Я-то это давно заметил, ещё в первый день, вроде. Но больше всего мне нравилось, что Джи умел быстро меняться, как внутренне, так и внешне, но при этом я всегда его узнавал, потому что внутри было что-то, что не менялось. Он припал щекой к ручке двери и скорчил рожу, окончательно разрядив этим атмосферу.
- Только разверни листок с мамой, ты тоже должен это видеть, - также тихо сказал Уэй, сладко улыбнулся и поцеловал дверь, смотря на меня. - Я пошёл, - улыбнувшись, я кивнул, а в следующую секунду стул заскрипел, и я ебанулся затылком об стену. Так и думал, что он сломается. Джи поморщился и злорадно захихикал. Придурок, ну его нахрен.
- Пошёл вон, - я обиделся и показал ему средний палец, сидя в весьма неудобной, неловкой позе. От этого его пробрало ещё больше.
- Новая поза в камасутре, теперь ты мне будешь сниться ещё чаще, - прошептал Уэй и захлопнул дверь. С улицы было слышно, как он быстро спускается по ступенькам крыльца и как скрипит моей калиткой. Мама прибежала с кухни и тоже, как и Джи засмеялась, хотела помочь мне подняться, но я выругался, и она с лицом «о, простите, ваше благородие» ушла обратно, всплеснув руками. Ну что, пойду в гостиную ТВ смотреть, сейчас только стул уберу. А мама что-то сегодня поздно готовит, Джерард ведь около десяти пришёл, значит сейчас вообще дофига времени. Может, устала? Блин, надо стул этот убрать.
Мне хоть и было интересно, что там на этом листке, но я решил сохранить тайну, ха-ха «тайну». В общем, я развернул его, когда мы ужинали, и ведьма подавилась, а я сразу полез заглядывать, что же там такое, просто я сунул его ей в таком виде, в котором мне его Джи отдал.
- Что это? - спросила она, давясь и начиная издавать ненормальные смешки, потом прикрыла рот рукой, быстро проглотила и, покраснев, оживленно захохотала. Я отобрал у неё листок, потому что не мог толком ничего разглядеть и сам начал улыбаться.
- Это мы, - на рисунке были мы с мамой, семейный портрет? Ага, щас. Мы были не совсем обычными людьми, мы были супер-героями, и у нас были собственные супергеройские костюмы. У мамы был бело-красный со сковородкой во всю грудь, а у меня был зелёный, и на моей груди был огромный фундук.
- У тебя с волосами тут что-то не так, - улыбнулась она и заглянула в листок, я кивнул и продолжил есть и рассматривать рисунок. По версии шпица у меня был сбрит висок, и он был белый, ещё появилось кольцо в правой ноздре, и он нарисовал мне огромные, карие глаза размером чуть меньше ботинок. Мама же держала в руке помидор, которым целилась в меня, а около моей ноги сидела маленькая собака, которая грозно смотрела на её руку. А ещё мать была выше меня раза в два, Джерард, ты сукин сын.
- На, - отдал я ей листок после тщательного изучения. Она рассматривала его ещё минуты две и постоянно улыбалась, смотрела на меня, потом опять на рисунок, как будто сравнивала.
- Очень похоже.
- Тебе колпака не хватает.
- Для поваров?
- Для ведьм. Ладно, я спать пойду, спасибо, мам.
- Ты не доел, - грозно посмотрела она на меня, одним взглядом сообщая, что я не выйду из-за стола, пока всё не сожру.
- Тогда буду спать здесь, - я отодвинул тарелки и херакнулся головой об стол, да ещё так сильно, что мама подскочила на стуле.
- Ладно, вали, а то посуду заставлю мыть.
- Мне несложно, - оторвался я от стола и сел, внимательно наблюдая за её реакцией.
- Сам напросился.
Итак, я остался сидеть с горой посуды, в одиннадцать вечера, на кухне с тусклым светильником, который не освещал даже наш стол, ибо мама знала, что я не люблю яркий свет. Маленькие шторки на открытом окне веселились от ветра, просто у них вечеринка. Наверное, дождь будет, раз ветрища такой, да и темно так, а ведь ещё рано. Где закат вообще? Я собрался и встал, чтобы вымыть посуду? Нет, не чтобы вымыть посуду. Я встал, чтобы найти рамку для художества моего шпица-убийцы и, перерыв полкухни ящиков, всё-таки нашёл подходящую. Повещу в коридоре, чтобы всегда на виду, да. Спокойной тебе ночи, кусок идиота.
***
Что за..? Я открыл глаза, сообразил, что ещё ночь. А открыл глаза, потому что НА ВСЮ КОМНАТУ ОРАЛ ТЕЛЕФОН. Он был отрыт из кучи одежды, и я обратно навалился на кровать. Глаза резало от яркого экрана, на котором высвечивался неизвестный номер, но я его уже видел. Это или Каролина или Джи, я же их забыл записать вчера. Или я чего-то придумываю.
- Да, - ох, блять, ну у меня и голос. Человек, наверное, перепугался.
- Фрэнк… - ОХ, БЛЯТЬ, НУ И ГОЛОС У ЭТОГО «ЧЕЛОВЕКА». Что с Уэем? Это он, я узнал, но мигом же заткнулся, ибо это самое «Фрэнк» было сказано не как у меня (хрипом спросонья), а другим хрипом, ТАКИМ ХРИПОМ. Он завозился с телефоном, и я пару секунд слушал как что-то шумит, стучит, а потом он поднял трубку и ещё раз уже ПРОСТОНАЛ моё имя.
- Что ты там делаешь? - с расстановкой спросил я, а когда он ещё два раза тихо простонал в моё ухо, то глаза полезли на потолок, а рот на пол.
- Да тут детей кормлю, дом достраиваю, жена орёт, а ты что делаешь? - он горячо дышал и сначала тараторил, а потом начал растягивать каждую букву.
- Я тут посуду мыл, - несколько секунд молчания, затем я заорал. - УЭЙ, ЧТО ТЫ, БЛЯТЬ, ДЕЛАЕШЬ?
- Грёбаный Айеро, - едва слышно сказали на другом конце. Да он ещё и обзывается.
- Я вообще-то спал, грёбаный Уэй, - когда он говорил, что будет звонить сам, он имел в виду, что будет звонить в любое время? То есть у меня не может быть важных дел, они есть только у него? Я перевернулся на живот и утонул рожей в подушке, а Джи молчал, вообще ничего не было слышно.
- А я вообще-то тут кончил уже третий раз, вернее, сейчас будет третий, - что он сказал? Сука… Когда в ухо полетели громкие, полноценные стоны, я вдруг проснулся и широко открыл глаза. - Блять, Фрэнк, я тут всё постельное заляпал, - НЕ ГОВОРИ ТАК БЫСТРО, Я НЕ УСПЕВАЮ. - А ну вылезай оттуда, у меня уже рука устала, - у него только рука устала? МОЖЕТ, ОН СТИРАЕТ? НАДЕЮСЬ.
- Это ты кому? - сглотнул я и упёрся лбом в свою синюю подружку-подушку.
- Тебе, я бы тебя щас из телефона вытащил. Слушай… - он запнулся, рвано вздохнул, - вышли мне фотку, - ЧЕГО ОН ВООБЩЕ ИДИОТ ЧТО ЛИ?
- Прям щас? - он так говорил, таким сексуальным голосом, что я подобрал под себя ноги, чтобы успокоиться, но когда тебе на ухо стонет Джерард, это сделать сложно. ДА КАКОЕ СЛОЖНО, ЭТО НЕВОЗМОЖНО, НЕРЕАЛЬНО. - Может тебе ещё член сфоткать и отправить?
- Фрэ-э-энк, я больше не могу, пойду трахать диван, у него дырка в подлокотнике.
- У тебя такой маленький? - это только казалось, что мне смешно и весело и ля-ля-ля, Фрэнк невозмутим и невозбудим, но эта сказка разыгрывалась лишь для Уэя, а на самом деле, мой «друг» стал железобетонным и упирался в матрас.
- Там большая дырка и внутри дерево. Это какая-то деревянная вагина. А ну скажи что-нибудь, как ты умеешь, а ты умеешь, я знаю.
- Смешное? - типа закосил я под дурочка.
- Нет, Фрэнк.
- Я лежу на кровати, и мой стояк упирается в матрас. А прикинь, нас кто-нибудь прослушивает, вот поржёт человек.
- И ты к нему не прикоснулся? - эм, к человеку? - Или ты об матрас там трёшься? - нет, он говорит не про человека. - Да кому мы нужны, - после «трёшься об матрас» было сложно удержаться и реально не потереться, пусть даже один раз, но когда один раз случился… у меня начала ехать крыша. - Орех, ты там язык захавал? - его шёпот завёл меня, как заводят полуголые девочки больших, богатых, толстых дяденек.
- Когда ты… когда ты приедешь? - еле сказал я и с силой упёрся в подушку башкой, начав протирать дырку в матрасе и в трусах. Что за круги перед глазами, что за… БЛЯ-Я-ЯТЬ.
- Маленький засранец, ты не устоял. Я весь сырой уже,- сам он маленький, сам он засранец. ОН СЫРОЙ.
- Заткнись, - быстро сказал я и просто начал лишать свой матрас девственности. Дыхание сбилось, и по верху спины побежали мурашки, охватывая затылок, когда Джи простонал что-то типа «хорошо» и просто стал жарко дышать и издавать такие звуки, от которых мой мозг отключился. Мы так ничего и не говорили, только посылали друг другу жутко возбуждающие полустоны, ну молодцы. Джи постоянно шептал моё имя, а я весь взмок. Боже, представляю его лицо. Как же я хочу его. Вот секс по телефону устроили. - Джи-и-и.
- Да-а-а?
- А чего у меня с волосами на твоём рисунке? - говорить было сложно, как и мне, так и Джерарду, но мне было так интересно, что хоть как-то я обязан был спросить.
- А давай я приеду, и мы заебашим тебе висок. Боже, у тебя такая задница, как вспомню.
- У нас дождь и гроза, вроде, - я мастер переводить тему, а о чём ещё можно поговорить во время таких занятий? ТОЛЬКО О ПОГОДЕ. Но у меня сорвался очередной вполне себе громкий стон.
- Стони там потише, у меня щас уши свернутся в трубочку. Я сейчас…
- А я не могу, Джи, бля…
- Руками возьмись, - я повернул голову и положил под ухо телефон, уже освобождая руки и собираясь отправить их в дальнее путешествие, но тут Джерард громко, как-то зверски, но до боли красиво простонал, и я не смог ничего сделать, только успел вцепиться зубами в подушку. Прям на чистое. Меня передёрнуло, и я почти отключился, слушая Уэевское дыхание. Кайф, вот это кайф. Тупое слово. Причём тут слово, это… о, Боже.
- Ты там не захлебнулся спермой? - прохрипел я. Вот это меня отпустило. Да какое отпустило, ХЕРАНУЛО, КАК СКОВОРОДОЙ, и теперь я лежал, нет, я плавал, я просто плавал.
- Фрэнкинда, иди-ка ты трусики поменяй. И ложись теперь спать, - сначала он приходит в десять вечера и пиздит про то, что мне надо лечь спать, а потом звонит под утро, тем самым будит меня, заставляет, простите, дрочить, а потом говорит: «А теперь спи». ОК.
- Идите-ка вы сами поменяйте.
- Приезжай ко мне, постирай, - по звукам было понятно, что Джи потянулся и зевнул. Что за человек. НУ КАК ОН ТАК БЫСТРО МЕНЯЕТСЯ? Я вот ещё ничего сообразить не могу, лежу, слюни пускаю, а он уже как огурчик. ЕЩЁ И ЗЕВАЕТ, ВИДНО СКУЧНО.
- А ты когда приедешь?
- Чего? Говори погромче, я нихера не слышу.
- Приедешь когда?
- Как дела сделаю. Улыбнись, слышишь? - ему уже весело. Ну в жопу. Лежит там в сперме, хохочет. Так и представил.
- Я спать.
- Да ты не уснёшь теперь, - хитро засмеялся этот гадёныш.
- Спокойной ночи, Джерард, - а что, пусть охуевает от моей суровости.
- Сладких снов, коротышка, - как я понял, он чмокнул телефон и проигнорировал мой грозный голос. Я сожгу его.
Приедешь, пыль вытрешь
Утро как утро, ничего необычного, кроме пяти пропущенных от Каролины. Нет, я не брал не потому, что не хочу, а потому что я в девять утра ещё сплю. Ну и что, что я вчера лёг раньше обычного, меня ночью вообще-то кое-кто разбудил и не просто разбудил. А, она же может и по работе звонить. Работа, ну да, такая РАБОТА. А я деловой человек, прям как Джерард. О, мне и он, оказывается, звонил… а нет, это ещё ночью. Видимо, не один раз мне названивал вчера. Дрочил и звонил. Надо ещё вчерашний «праздник» в стиралку закинуть. Не хочу я Каролине перезванивать, если нужно сама позвонит, вообще мне надо к Джи зайти, у него там цветочки, Нельсон и плита меня ждут. А здесь так весело, а я боялся, что не понравится на новом месте, а тут в сто раз лучше. Ещё бы, у меня даже одна девушка на примете есть. Джильетта её звать. Ну, у всех Джульетта, а точнее у Шекспира, а у меня Джильетта. Что-то меня понесло.
Дорога до дома Джильетты была мне уже знакома, в общем-то, она была изучена уже вдоль и поперёк, хотя ходили мы по ней не так уж и много. Давно я что-то не ездил на велосипеде, но мне сейчас и без него кукукнутости в жизни хватает. Взять хотя бы замашки Уэя. Из жуткого незнакомого мне парня, который «тащит в дом всякое говно», как сказали те парни, он стал моим злобным, маленьким шпицем-убийцей. Эта кличка привязалась к нему, как ко мне привязалось его это орех и коротышка. Да он меня не сильно и выше, больше разговоров. И всё бы ничего, и всё вроде бы хорошо, да нет, всё просто отлично, но я не знаю, как его воспринимать. Сбой в программе. Что-то не так. Мы друзья – это бесспорно, но КАКИЕ, БЛЯТЬ, ДРУЗЬЯ. Что за чёртовщина происходила вчера. Что за фигня происходит каждый раз, когда мы нажрёмся. И с чего заварилась эта вся каша? С одной стороны я действительно воспринимаю его как друга, а с другой… Фрэнк, успокойся и заткнись, ты вчера дрочил на него. Он для меня как девушка, как парень, как друг, как полнейший идиот, как алкаш и как просто интересный человек в одном лице. Но на самом деле всех этих «как» намного больше, и я не успеваю под них подстраиваться и это только начало. Бля, что за бред я несу. Где там его ключи.
Как бы это хреново не звучало, но я влюбился в этот дом, а понял это, когда открыл дверь и в ноздри врезался запах сырости и пыли (?), если пыль имеет запах. В эту старую дверь с раздолбанной ручкой, в эти скрипучие доски на полу, в эти полки с километровым слоем пыли, в пожелтевшие газеты, лежащие стопкой у лестницы. У меня всё отлично, я влюбляюсь в дома и насилую кровати. Несколько дней назад он пришёл ко мне с криками о том, что я проломил две доски на кухне, и это действительно было так. Почти по центру кухни теперь располагалась пропасть, и она была обведена красной линей вокруг. Ну, так, на всякий, чтобы не шандарахнуться. Самое интересное, что теперь на плите красовался огромный, такой же красный как линия на полу, КРЕСТ. Он это типа её пометил, чтобы я не забыл. Да он тут всё пометил. Все опасности, которые меня поджидают в этом доме. Надо было ещё лестницу также пометить, а нет, лучше сразу всю в красный захерачить. Ну, Уэй. Ох, блин, я телефон дома оставил, он же может позвонить. Ладно, перезвонит, не умрёт. Так, надо цветочки полить. Я медленно выполз из кухни и таки довольно уверенно зашагал по лестнице. Она такая скрипучая, хуже моего велика. Никаких дверей не было. И это был неполноценный второй этаж, это была мансарда. Но стены не деревянные, а потолок… я сразу не заметил, но под мансардной крышей всё было залеплено газетами и ватманами, при этом некоторые были чёрные. Э-эм, а такие есть, или это краска? Зачем красить белый ватман чёрной краской ПОЛНОСТЬЮ? Чтобы он был чёрный? Что за… Может, я тупой? А, да, я же тупой.
Кое-где были разводы, значит, крыша протекает. А, вон у него тарелки-чашки стоят, будто они помогут, если ливень будет. Надо под каждую дырку ВЕДРО ставить, а не чашечку. Такой большой, а всему учить надо. Ох, блять, а это что. «Фрэнк, твои глаза цвета говна» было написано буквами примерно с мой палец на куске обоев, красной краской, на правой стене, а выглядело, как кровью. Ну, да, у Джи опять месячные. Ну, если цвета говна, нужно было хотя бы коричневую краску взять. Что же он так промахнулся. Ладно, оставлю я это прекрасное послание. Где там его цветы. Тут ничего нет, никаких цветов. ГДЕ ЦВЕТЫ, МАТЬ ИХ. Я развернулся к лестнице и увидел… о, хрена, я ещё и слепой. Это что, балкон? Почему на задней части дома? Может, такие делают крутые богатеи, но в этом доме этот балкон играет странную роль, выходя на задний двор. У него что, сзади дома вековой сад? А может он там целый парк зафигачил, с озером больше моего дома, да. Поди-ка, сидит там вечерами, белок кормит. Надо закурить, вдруг мои надежды не оправдаются, и я слечу с катушек от этого потрясения. Не понимаю, как он тут ходит: лестница, а за ней сразу дверь на балкон. Это, наверное, для воров и других плохих людей, вышел с балкона и сразу в пропасть по лестнице, у него вообще в доме одни «пропасти». Тут чисто не больше полуметра, реально херакнуться можно. Или отрикошетит ещё, когда побежишь по лестнице наверх с счастливой хренью на лице, а тут тебе Джерард вхерачит дверью. А ЧТО, ОН ПРОСТО С БАЛКОНА ВЫХОДИЛ. Ещё и заржёт, да так, что в соседнем доме слышно будет, и все белки разбегутся, подумают, что АПОКАЛИПСИС начался. Так, нужно настроиться на нужный лад. Полить цветы, всё, пошёл. Дверь открылась с типичным для этого дома скрипом. И у меня глаза вылезли. Забираю свои тупые шуточки по поводу «царского» заднего двора. Сарказм здесь был неуместен, потому что даже тут у него классно, чёрт. Деревья, тут было много деревьев, а внизу одна хвоя и шишки, как в лесу, здорово. Вообще эти деревья было видно с дороги, но я не думал, что они имеют какое-то отношение к этому дому, у него, кстати, и перед домом такие же ёлки или чего это, сосны, хрен их знает, но тут их куча. Наверное, реально белки есть. Балкон был небольшой, но всё же привлекал внимание. Все его деревянные перила были усыпаны записями. У него же и стол внизу весь исписан? Я начал разглядывать их, но ничего адекватного не получалось. Это просто слова и всё? Ну, вот просто слова? Боже, ты что смеёшься. Это же Джи, тут должен быть какой-то смысл. Последняя фраза, ты сама себе противоречишь. Цветы, цветы… а вот и цветы. Аж четыре штуки. Ведь нехилые у него цветочки, меня всего на голову ниже. Да, Фрэнк, у цветов по-любому есть голова. Ну ладно, что хоть не выше на «голову», а то вообще суицид: даже цветы меня выше. Но в моём метр шестьдесят восемь есть и свои большие плюсы, например, если попасть под грозу с какой-нибудь дылдой, то херакнет в него. Надо познакомиться с таким «громоотводом». Джи на эту роль не тянет, ещё и ржёт, что я «коротышка». А он вообще на девку похож, я же ему этого не говорю.