- Тиш-ш-ше, - как-то неудобно стоять. СТРАННО, С ЧЕГО БЫЭТО.
- Я больше… не могу, - ГОРЯЧО, КАК ЖЕ ГОРЯЧО. Аж зажгло всё от этого «больше не могу». Будто бы я могу.
- Тише давай, - я схватился за край раковины, а другой рукой взял его за затылок. Джи как пьяный. - Нас услышат, меня мамка тогда вообще спалила, - ну, подовру немножко, чтоб не орал уж так.
- Ночью? - честно говоря, я никогда не смотрел на него так близко и так не соображающе. Верхняя губа у него такая прям… и нижняя-я-я. Мой вверх спины, всё, это конец. Это не конец, это капец. У него даже руки уже горячие. Горячая резина. И родинки не только на левой щеке, они везде. И на кончике носа слева мне больше всего нравится. Я только мотнул головой и уткнулся в его щеку, когда об меня начали так тереться, что даже моя задница уже теперь тёрлась об ледяную раковину. Полминуты это было действительно тихо, я только и делал, что переводил дыхание, а потом Джи как-то странно открыл рот и обслюнявил, блять, всю мою щеку и пополз своими влажными губами ниже. Мне пришлось его заткнуть рукой, когда он начал стонать. Я хотел ему что-то сказать, но всё к чертям полетело, ибо он теперь стонал уже в мою ладонь. И я успел зажать рот себе, когда понял, что сам уже не могу сдерживаться, но оторвавшись от белой подруги за моей задницей, я чуть не сполз вниз, но он меня вернул обратно лишь двумя резкими движениями. И после них, на меня накатило, затем ещё одно вдалбливание меня в раковину и всё… Руки что ли онемели, не могу понять. Джи взял запястья, а кисти болтались, как моя башка сейчас и, положив подбородок мне на плечо, как только возможно тихо, простонал, а меня тряхануло последний раз и даже сил не хватило издать какой-либо звук. Вот теперь точно всё. Мы кончили вообще без рук. Дотёрлись. Теперь, если я рожу, то хотя бы можно будет свалить на Джерарда, типа это его рук, точнее не рук, дело. Мама же вроде там, что-то говорила про мою «беременность»? Ну вот, и папаша нашёлся. Нам бы теперь помыться. ВМЕСТЕ. Так, тихо, только кончил и уже столько мыслей. Помыться никак, включим воду – услышит весь дом и СОСЕДИ. Ну да, отлично, стонов никто не слышал, а вот воду услышат. Мы попали, походу.
- Джи, ты мне опять весь… джемпер обслюнявил, - рано я говорить начал, чуть не задохнулся. Умру ещё. Нет, Уэй умрёт тогда раньше, у него организм старше, на пять лет просроченней моего.
- Ну, ты и даешь… - кому я чего даю. Он повернул кран, а у нас же там всё слетело, надо поднять. Как классно со спермой в трусах ходить, охрененно просто. Нам ещё надо с ними посидеть внизу, типа чай и все дела. У меня вся футболка к спине прилипла. Он там руки моет или чего, отпустил бы меня уже, а. Хрен его знает, может мне этого мало, щас как накатит второй раз… - У меня же теперь ни на одну тёлку не встанет, - чего он там с водой делает. - На, освежись, горячая штучка.
- О, бли-и-ин, - на мой раскаленный лоб пришла его ледяная, сырая от воды рука, и меня это как-то оживило немного. Зачем нам пить, мы и так без вреда для здоровья как набравшиеся. Ведь это не вредно, да? Только, если сперма в трусах – это нормально, да.
- Блять, у меня с самого утра так ногу прихватывает, - я вылез из капкана «Джи, раковина» и меня так шатнуло куда-то к ванной, но я не упал в неё, вцепившись в бедную шторку. Она и так на соплях держится. - Воу-воу, аккуратней, - он повернулся, размахивая водой с когда-то чистых волос и, пошатываясь, вцепился своими осьминожьими пальцами в кран. Щас оторвёт.
- У тебя ещё член дома прихватило, пока руки мыли.
- ЧЕ-Е-ЕГО? - опа, это была нога? ЭТО БЫЛ НЕ ЧЛЕН? ОН НЕ КОНЧАЛ ТОГДА В ВАННОЙ? Какие повороты судьбы. Так, спокойно переводим тему. Спокойно садимся на край ванной…
- Что с домом… у тебя?
- Ты что подумал, что у меня на тебя… перед тем как спать пошли? Я правильно понял? - А ХРЕН ЛИ У НЕГО ЛИЦО, БУДТО ОН КОНЧАЕТ, КОГДА У НЕГО НОГУ ПРИХВАТЫВАЕТ?
- Говори потише.
- Какой же ты у меня извращенец, - ой, прям так морщится, будто я к нему за столом полез. - Чего там упало-то, - он посмотрел на пол, а там мыло упало и ещё хрень какая-то ведьменская. - У меня всего ногу прихватило, а он сразу на член… - как сам с собой. Анализирует. - Ну, у нас и видок, - он сгрёб всё обратно и закрутил кран. - От нас за километр воняет чем-то пошлым, - когда он так цокает, ну, я не могу.
- Ну-ка посмотри на меня, - он поднял голову, ГОСПОДИ, КАКОЙ ЖЕ ОН, У МЕНЯ ЩАС ОПЯТЬ ВСЁ ВЖУХ БУДЕТ. Но я виду не подавал и с внимательным лицом осмотрел его и понял, что по наружности всем станет понятно: чем-то плохим занимался. Не знаю про себя, но и не хочу, наверное, там не лучше. - Может, это не так заметно? Просто мы зря паникуем, по-моему.
- Ты идиот совсем? - как мы занервничали, а руками-то своими замахал. - Тут или надо говорить правду или соврать и пиздануть, что у тебя лихорадка.
- «Пиздануть, что у тебя лихорадка», - передразнил я этого шутника и скрестил руки на груди, хотелось сесть поудобней и сделать вид «мне на всё насрать», но я чуть не свалился в ванну, поэтому сразу же вылез из этого состояния. Джи хмыкнул и вздохнул, уставившись на мои носки со звёздами. Я знаю, ему нравится.
- У нас у обоих лихорадка. Ладно, пойду, уже хотя бы рожа не красная. Я щас спущусь, скажу, что тебе плохо.
- Дак они же сюда припрутся, - да, плохо, очень плохо, умираю. А Уэй решил меня вылечить, опять эти брачные игры… Поиграем в доктор-пациент. Привет, мой доктор мистер Уэй лечит меня спермой.
- Таблетку попрошу, - а как же сперма? Знал бы Джи, о чём я думаю. Бля, у меня во рту до сих пор вкус курицы.
- Противозачаточную, - он обернулся, показал мне свой резиновый средний пальчик, ага пальчик, паличище такой, и повернул ручку. - Я тебе этот палец в задницу засуну, понял? - я испугался, когда Джи медленно повернулся и так сладко улыбнулся. Зря я сказал это, ох, зря. Что он со мной творит, то пугает, то возбуждает, что он с моей психикой только не делает. Он щётку не поднял, не заметил, видимо. Пришлось доползти до неё и закинуть на раковину. Хорошо, что хоть ничего не разбили. Хочется на пол лечь, он холодный такой. Я полежал, всё ещё отходя от всей этой траходромщины, и пытаясь освободить свою голову от неё. Потрёмся, о, блять. Так, тихо.
- Джерард, он умирает! - Молли. Великолепно.
- Такие мудаки не умирают, - спасибо, Уэй. - Закрой дверь, - он присел и протянул мне стакан воды и маленькую таблетку. Хера мы тут спектакль устроили.
- Мы скоро с мамой уедем, они там зовут чай пить.
- Я не пойду, наверное,- Джи вскинул брови и уставился на меня. Пирогов моих захотел, обойдётся. Без меня-то ему там делать нечего. Будет со мной сидеть, да. ЛЕЧИТЬ. Сам же придумал.
- Хотите я вам принесу?
- Давай, - сразу обрадовался так, что для счастья шпицу надо? Фрэнк, пироги и всё. Молли кивнула и побежала за пирогами, затопав по лестнице. - Я так спать хочу, - опять он со своим уставшим лицом, голосом, движениями. Ну, нравится он мне такой. Ну, что поделать. Когда глаза такие пустые какие-то и смотрит непонятно куда, и я его могу разглядывать без всех этих взрывов в штанах, носорогов в животах, звонов в ушах. Кончил, а теперь можно и поразглядывать. Всему своё время. Блять, он смотрит. Не-не, я не на тебя, что ты, я просто задумался. Я глаза не контролирую. Не контролирую, рука.
- Да смотри ты, мне же не жалко.
- Я просто задумался, - после моих слов он закатил глаза и растопыренной рукой схватился за лицо и опять цокнул. - Что не так?
- Я это и хотел слышать, - а-а-а? Что? Какая он девочка. А что я должен был сказать? Джи, у тебя такие замечательные родинки, и я просто таю, как мороженое под июльским солнцем от твои ресниц, а какие у тебя губы… Да курицей от него воняет, какие в жопу губы. - Пошли в комнату что ли.
Молли прибежала через минут десять, когда мы сидели в комнате на кровати. Она сказала, что они уезжают, а Джи попросил попрощаться за него с Эрин. И Молли даже его обняла, а меня нет, ибо я болен Бог знает чем, это ей Уэй сказал. Шутники. Всё это время мы только и делали, что молчали и как дураки иногда косились друг на друга. Игрули. Но, если честно, было не смешно и не до игруль, голова на самом деле стала болеть, а у Джи с каждой минутой сил становилось всё меньше, спать хочет. Мы же реально только два часа спали. Я-то спал до этого, а вот спал ли он вообще – неизвестно. И после ухода Молли мы не стали уплетать пироги, мы просто сидели и молчали. Я лично слушал тишину и дыхание курочки. Оно сбивалось, и он переводил его шесть раз, я считал.
- Будешь? - хрипит уже, щас свалится и тут уснёт.
- Не хочу, - а что, пусть ест свои пироги, у меня их производитель в одном со мной доме живёт. В любое время доступны, так сказать.
- Я оставлю тебе, - глаза, глаза, ЗЕЛЁНЫЕ глаза. Я уставился на его губы, а он как специально облизнулся. - Опять задумался? - сука, улыбается.
- Фрэнк, - блять, мама! Дверь что ли не закрыли. Да она вообще нараспашку, щас бы пиздец был, я чуть его не… ладно. - Ты как?
- Да голова у него, ничего страшного, выспится и всё, - Джи махнул рукой и поставил стакан с водой, с которым сидел всё это время.
- Ну, хорошо, я пойду убирать, - устало протянула она и пробежавшись по мне глазами, прикрыла дверь.
- А я помогу, - Джи, Господи, что с тобой. - Давай спи, - отлично, «давай спи». Я недовольно посмотрел на него, а он заулыбался, отчего мне захотелось ему врезать. НО Я ЖЕ БОЛЬНОЙ, МНЕ ЖЕ НЕЛЬЗЯ. - Вы чем-то недовольны, миледи?
- Свали домой. Я болею.
- Помыться не забудь, - у меня опять носороги забегали, а глаза больше коленок стали, когда эта сучка подползла ко мне и в упор посмотрела, вернее, посмотрел, да, не суть. - И побыстрее, - к чему это «побыстрее»? О, блять-блять, какие губы. ГРЁБАНЫЙ ДЖЕРАРД. ДВЕРЬ ПОЧТИ НАРАСПАШКУ. ТОЛЬКО ГУБЫКОСНУЛСЯ, МНЕ УЖЕ ПЛОХО. Я не могу, контакт с ним… это пиздец. Он когда так близко меня вообще разносит. - Ой-ой, меня тут кто-то опять хочет, - сука, глаза. Секс ходячий.
- СЪЕБИ ЛУЧШЕ, - я сам испугался своего ора, а Уэй тем более. - У меня щас опять встанет, ТЫНЕ ПОНИМАЕШЬ? - Он поднял руки, типа «ладно-ладно, ухожу» и спокойно отправился «съёбывать».
- Как встанет, так и ляжет, - Я ЩАС ЕМУ ТАК ВСТАНУ. ХИХИКАЕТ, СТОИТ.
- Я ТЕБЕ СКАЗАЛ.
- Ты мне нравишься.
- Да ладно, а я не знал. И что ты шепчешь, говорил бы уже на весь дом, чтоб все слышали.
- У тебя вообще сперма в голову шибанула что ли? - он сначала стоял и как-то странно на меня смотрел, а потом медленно поднял руку и покрутил пальцем у виска. - Спокойной вам ночи, Фрэнки, - в комнате стало темно, потому что он зачем-то выключил свет. Дверь тихо закрылась, а у меня улыбка до ушей натянулась. Щас я тут полежу, покайфую и пойду помоюсь. Как же хорошо, ещё бы голова не болела. Какое-то обратное действие. Выпил же таблетку.
Какая-нибудь кикимора
С утра забегаю радостный такой в ванную. Настроение, ну, вот просто, ну, не передать. Хочется выбежать на улицу голым и заорать, как же я всех люблю. Это не сарказм, это правда. И погода отличная. И рано ещё: всего восьмой час. И бегу я и хватаю щётку, включаю воду. Жду, жду, жду. А она не теплеет. Меня как сдуло. За что? Зубы ещё можно почистить, но вот вымыться… Освежающий душ, здравствуй, я тебя ненавижу. Какого хрена вообще? Раздолбайский какой-то район. Мне это нравится. Пойду к Джи помоюсь. Я б его помыл. ОЙ. Утро ещё, а мне уже хочется с ним что-нибудь сделать. Зубы почищу и попрусь к этому убийце.
В восемь утра здесь очень оживлённо. И это немного неожиданно. Привык я к этому месту, к этому «раздолбайскому району». Я думал, пойду щас с полотенцем, такой в шортах, в рваной футболке и никто не увидит, потому что рано, и все ещё спят, а нет, тут жизнь в такое время кипит. Кто-то бегал, кто-то выгуливал собак, кто-то в такую рань уже орал на всю улицу, ругаясь друг с другом. Кто-то копался в садах, и я видел задницы почти через каждые два дома. В восемь. Утра. Копаться. В саду. Я чего-то не понимаю. И все они обязательно смотрели на меня. Девушки, поддерживающие свои окорока, ну, в смысле фигуры. Парни, глазеющие на этих девушек. Дети, глазеющие на парней, глазеющих на девушек. И даже собаки, даже собаки смотрели на меня. Да чего они все смотрят, не настолько уж я и ужасен. Блин, так смотрят, будто знают, чем мы вчера с Уэем занимались, подозрительные они все какие-то. Опа, лужа, обойду.
Я затрахался долбиться в дверь Джи. И пока я минут пять стоял и ждал, в голове всплывало то, что вчера было. Я уже говорил о том, что меня смущает, когда он превращается из девочки в двадцати четырёхлетнего, вполне себе взрослого парня? И что, когда он девочка мне хочется с ним что-нибудь сделать? Вроде бы говорил. Да не суть. Айеро, суть в туалете. Ну, там не суть, там ссуть, а вернее ссут.
- Фрэнк.
- БЛИ-И-ИН, - это было как кастрюлей по голове. Во-первых, я задумался и не сразу понял, что дверь открылась, а во-вторых, моя девочка была зелёная, взлохмаченная, страшно сонная и в одеяле. Какая же у меня девочка, чтоб её. Желание только одно – ЗАТИСКАТЬ.
- Что ты лыбишься, чего тебе вообще в такую рань надо? - он начал морщиться, закутываясь в своё одеяло, потом зевнул и потёр глаз своей зелёной рукой. Инопланетянин. - Господи, Айеро, ты живой, а? - он такой сонный, такой утренний, такой нежный. Бла, бла, бла. Я всё стоял и смотрел на его мрачное лицо, а потом он высунул руку и затащил меня внутрь, а с моего плеча слетело полотенце.
- С добрым утром, - я моргнул, а лицо Джи стало ещё мрачнее после этих слов. А что я такого сказал?
- У тебя воду что ли отключили? - его лицо не менялось, а я всё стоял и улыбался, чувствуя себя уже как-то по-идиотски.
- Да, я помоюсь? Прости, я тебя разбудил, - пора бы мне перестать так лыбиться. Что это я, правда. Как обычно все эмоции на роже. Всё, хватит, совсем его разбалую.
- Что ты как неродной, иди сюда, - меня отпустило, а голова перестала работать, когда он крепко прижал меня, а огромное одеяло чуть не упало на пол коридора. Я постоянно не знаю, куда деть свои руки. Это так приятно, тепло. А ещё здесь темно, в общем-то, как обычно. С солнечной, светлой улицы попадаешь в такое спокойное и что ли глухое место. И также пыльно, сыро. Я действительно всё это полюбил. И пол холодный, а спину жжёт от горячих ладоней. У него горячие руки? А, он же спал. Нагрел там всё собой под одеялом. Да, он очень тёплый. И пахнет чем-то своим, а не пивом, сигаретами и кофе. Иногда от него ещё пахнет мылом, а вчера вообще курицей. А мне надо вымыться, ночью так вспотел, воняю, поди…
- От меня воняет, давай я помоюсь уже.
- Да ничего от тебя не воняет, пастой только. Апельсиновой что ли, - это ненормально, что меня так прёт понежничать с ним с утра. Намного лучше чувствую себя, когда всё так быстро, непонятно, спонтанно как-то. А сейчас я теряюсь, потому что мозг говорит одно, а что-то другое, что-то внутри, хочет завалить его наверх и проваляться весь день на кровати, закрыв окна. Уединение. Это очень важно, когда ты с кем-то можешь уединиться, как сам с собой, только с кем-то, не один. Не в этом смысле уединиться. На каком-то другом уровне. Понять, что человек рядом с тобой, не только физически рядом. Не всё же идиотами прикидываться. Апельсиновой пастой, дурачина.
- Иди, спи. Я только помоюсь и уйду, - волосы опять у него грязные, все спутались. Щас возьму его башку и как вымою. Вчера такие волосы были… Задница ленивая. Боже, как же он пахнет. Какая у него щека мягкая. Блин, блин, блин. Я, похоже, не только в дом влюбился. Ладно, рано ещё ставить диагнозы.
- Не мойся, у меня мыло вонючее такое, ну его нахрен, - у меня аж футболка нагрелась от его дыхания. Так, всё, пойду я лучше. Пока чего-нибудь не свершилось. Я аккуратно оторвался, а Джи уткнулся мне в ключицу, уронив на пол одеяло, и тут меня овеял запах СПИРТНОГО. Не пил он, да-да. Сука. У меня аж зубы свело.
- А ты точно спал? - голос, что ты делаешь. Я у себя такого злобного голоса не слышал уже больше года. Последний раз был, когда дед приезжал. Он начал нести какую-то хуетень про маму, мне пришлось тогда его заткнуть. Самому страшно стало. - Я тебя попросил не пить, - память отшибло?
- Это было вчера, я же трезвый пришёл, чё еще надо, - это был не вопрос. Он оттолкнулся и громко проскакал, запутавшись в одеяле ногами. Ну, ещё грохнуться нам не хватало. Срань пьянущая. Оттрахаю щас, будет знать, как нажираться с самого утра. А что, отличный шанс. У меня как раз там шевеление какое-то. Да у меня только на его запах встаёт. Срань скрылась в кухне, а моё настроение укатилось в не до конца закрытую дверь. Я её захлопнул и закрыл на ключ. Мне его реально хочется оттрахать, вот прям жёстко, потому что он меня разозлил и он меня возбуждает. Прям на полу. ТАК, БЛЯТЬ, А НУ ПОШЁЛ МЫТЬСЯ.
А в ванной было очень весело. Во-первых, у меня был стояк, пикантный такой стояк. Пикантный. А, да ладно. А во-вторых, у него горячей воды тоже не оказалось, а говорить ему об этом было бесполезно. Короче, мне пришлось холодной мыться. Да у меня же чуть яйца не отвалились. От холодной воды я ещё больше возбудился и уже чуть ли не начал надрачивать прямо в ванной, но вовремя остановился, вспомнив, что я в гостях. В гостях, да-да. Да мне кажется, я бы и от горячей возбудился. Тут дело не в воде. Ладно, неважно. В общем, с таким «дружком» мне надо было валить побыстрее. Но, если я свалю, то меня на улице… Вы представляете? Если они на меня так глазели, когда я просто был слегка неаккуратен, то, как они будут смотреть на меня со стояком? Да на любого человека будут смотреть все, если у него отклонение на двадцать сантиметров между ног. Я бы тоже внимание обратил. Но и ходить перед этим придурком я не хочу. Я ж его отдеру, если он полезет. А мыло нифига не вонючее, очень даже вкусно пахнет. Этот член когда-нибудь успокоится?
Я уже оделся и несколько минут сидел на краю ванной и сверлил глазами его тёмно-зелёную плитку на полу, иногда переводя взгляд на гору на своих шортах. Гора, ха-ха, ну так, горочка. На самом деле, там всё нормально, что уж я. Что его, блять, скотчем в ноге приматывать что ли? НУ СТОИТ У МЕНЯ НА МИСТЕРА ДЖЕРАРДА. КАК НЕЛОВКО-ТО. Я уже весь извёлся. Утро же, твою мать. Ну, Боже-е. А ещё меня трясло от холода. Ну, так, зуб на зуб не попадал. Меня лихорадило… как вчера прям с этим «пизданём, что у тебя лихорадка».
- Фрэнк, всё в порядке? - я от внезапности подпрыгнул и затряс руками, выпучив глаза, а потом как ненормальный схватился за лицо. Меня даже знобить перестало. Хорошо хоть дверь закрыл.
- Да, я щас.
- Не уходи, ладно? Зайдёшь на кухню. Я тебя буду твоей блювотой кормить, - отлично, конечно зайду. Что же делать-то, я щас заплачу от безысходности. Он пьяный, будет кормить меня блювотой, а у меня стояк. Пошёл да трахнул. Нет, я так не могу. Он мне дорог. Так, всё, хватит сперму, БЛИН, сопли разводить. Я попытался успокоиться и решил попрыгать. Сначала на одной ноге, потом на другой, нихера не помогло. И тогда меня это всё взбесило, и я махнул рукой, взял полотенце и пошёл к чертям, на свою погибель. Господи, ну у меня и лицо, наверное. Представляю. Видок отличный.
Я не знал, стоит ли мне проходить дальше, в кухню, поэтому остановился в проходе, закутавшись в полотенце и продолжая трястись. И стояк, сука. Это вообще, я не знаю… КОШМАР. А Джи спокойно пил пиво за столом, а потом поднял глаза и брови. И открыл рот.
- Ну, нихера ж себе… - он затряс головой, нахмурился и стал присматриваться, при этом что-то ещё буркнув.
- Т-ты говор-рил про блювоту, - меня стало трясти как в машине по кочкам.
- Мне чего, кажется? - он такой пьяный, такой идиот. - Перепил, что ли… - перепил. Что ли. Д-да. Белочка пришла.
- У т-тебя воды нет, - он покачал головой и остановился на моих шортах и так громко сглотнул, что я даже в проходе это услышал. Потихоньку становилось теплее, и я начал приходить в себя, уже чувствуя конечности, но больше всего я чувствовал свою самую интересную конечность.
- Ты чего, холодной мылся? - этот извращенец всё также продолжал смотреть на мой… даже пиво перестал своё пить. По башке бы ему надавать. Членом. - У тебя там дерево растёт что ли? - Господи, он так покраснел, что я сам покраснел. И сначала хихикнул пару раз, а потом как шандарахнется об стол и как начнёт ржать. - Вчера у тебя там меньше было. Чего встал, иди сюда, - мне самому смешно стало. Просто он так ржёт.
- Вчера я был в джинсах, - хер ему, а не весёлый Фрэнк. Я сделал лицо недовольной бабушки и сел напротив него, заматываясь в сырое полотенце ещё больше. Только вот зачем. А хрен меня знает. Что-то опять затрясло.
- На, - в меня кинули одеяло, с которым он сидел всё это время и я подпрыгнул, потому что на всю кухню заорал чайник. Вот это вопли. Он орёт у него как ведьма на костре. Как же холодно. Я потянул это одеяло на себя и укутался в него с головой. - О, я совсем забыл, - у него было такое лицо, знаете, в мультиках лампочка над головой загорается. Вот такое. Он подбежал к холодильнику, а чайник всё орал и орал.
- Слышь, у тебя чайник, - я выгляжу как бедный родственник в этом одеяле. Как какой-то подкидыш, приёмыш, моя мама Джерард Уэй. Новая мамочка.
- Что ещё за «слышь»? - мамочка рылась в холодильнике, который был набит по самое не хочу. Пожрать любит. По нему заметно, не дрищ какой, есть за что пощупать. Окорочок такой. ОЙ, Я АЖ ЯЗЫК ПРИКУСИЛ. Какая круглая у него попка. Так, спокойно. Чего он там сказал?
- А? - лучше не придумаешь.
- Б, - Господи, я на него не могу спокойно смотреть, какое-то ненормальное чувство. Хочется всего его облапать. Какие окорочка, я же не ем мясо. Я ЕГО ТОЛЬКО ТРОГАЮ, ДА-А-А. Я СОГЛАСЕН. Да я такими темпами людоедом сделаюсь. - Вот, нашёл, - чего это за хрень он нашёл? Отрыл в просторах своего холодильника. Это его эта блювота? Эта панна-хуёта?
- Слышь, у тебя чайник кипит.
- Чего?- глухой что ли? Он остановился и как-то злобно посмотрел на меня, отчего мне стало немного не по себе. Чего-чего, через плечо.
- Чайник кипит, - я от страха ещё сильнее завернулся в это одеяло, не понимая, что он так уставился. А чего я сказал-то не так?
- «Слышь»? - наконец-то он его выключил. Или как сказать, не выключил, он же не электрический. А, плиту выключил, вот. Вы что, электрический чайник в этом доме – это какое-то ноу-хау. Чего он так смотрит, да что не так?
- Джерард?
- Не говори мне больше «слышь», - фига серьёзность. Он сел обратно, напротив меня, поставив на стол маленькую, белую хрень. Похоже, что это еда. Больше похоже на желе. Из чего-то белого. Сперма. Воображение. - Ешь.
- Это едят? Эта твоя эта блювота, да? - он кивнул, а я выпустил руку из одеяла и потянулся за этим маленьким ужасом и понюхал. - Ванилью какой-то воняет, - как это есть вообще, что за хрень…
- Ты чего творишь. Господи, ложку возьми. Ты бы её ещё целиком в рот запихал, - я почувствовал себя дураком, когда пальцем стал её, если это она вообще, ковырять. Будто я знаю, что с этим делать и чем это есть. И где у него ложки, ЕБУ Я ЧТО ЛИ. Пальцы вот всегда со мной.
- Так дайте мне ложку.
- Мы с вами опять на «вы»? Перед тобой лежит. Ты как из пещеры вылез. Водой холодной моешься, еду пальцами колупаешь. Ещё лицо сделал, будто убивают, - если честно, я только заметил насколько он уставший.
- Что-то случилось? - я взял ложку и начал ковырять уже ей. Из чего это делают, интересно.
- С чего ты взял?
- Да так, - он, наверное, просто не выспался. БЛЯ-Я-ЯТЬ, КАКАЯ СЛАДКАЯ ЭТА ХРЕНЬ.
- Невкусно?
- Просто сладко очень, - я это еле проглотил. Облизался, сделал нормальное лицо и положил этот сладущий кошмар обратно. Как он это ест вообще.
- Пошли сегодня на пляж вечером, с ребятами? Только надо выспаться, лично мне, - говорю же, не выспался. А я подумал, что-то случилось. На пляж вечером. С ребятами.
- Купаться?
- А хрен их знает, вчера звонила Кайла, ну блондинка, - он взял бутылку, а я херакнул ножку стола ногой, чтобы он её на место поставил. - Иди ты в жопу, хочу и пью.
- Я щас встану и выкину, допосылаешь.
- Ты? - он специально, сука, взял и, смотря на меня, сделал пару нехилых глотков. - Ладно, не обижайся.
- А кто сказал, что я обиделся?
- Пойдёшь спать? Только я часов до пяти и будить меня нельзя, - он что всю ночь делал? Пил? Может, его убить… Я, наверное, смогу часов до пяти проспать. У него хорошо тут, темно, спокойно. Да тут только и спать. Святое дело. Ну, рожай уже, Фрэнк.
- А потом сразу туда?
- Да, я пораньше встану и вместе с кроватью тебя туда приволоку, проснёшься на берегу моря. Нет, конечно, домой зайдём, переоденешься и пойдём, - Я ВООБЩЕ НЕ ЭТО ИМЕЛ В ВИДУ. УМНИК. - Не понравилось? - он кивнул на эту панна… неважно. Глаза красные, точно нажирался всю ночь.
- Да понравилось, просто с пастой вообще вкус странный.
- С зубной? - он улыбнулся. Пусть он почаще улыбается, меня отпускает. А зачем он чайник ставил. - Пошли?
- А если я тебя разбужу? Я ведь выспался.
- Чего ты хитришь, а?
- Ничего я не хитрю, - а чего я, я просто спросил. Ну, всё, теперь сидит со своей ухмылочкой. Думает, намекаю. Ага, щас. Я просто спросил, потому что мне страшно.
- Так, я пошёл, если захочешь, придёшь, - он взял бутылку, и я не мог ему ничего сказать, всё равно слушать не будет. Пусть пока пьёт, я ещё думаю, что с ним можно сделать. План был только один, и он был ужасен и коварен. Нет, я не буду говорить. Не буду. Потому что не буду этого делать. НАПОИТЬ И ТРАХНУТЬ. Он не подействует. По понятным причинам. Да это вообще не план. Блин, он чё там упал что ли? Я скинул с головы одеяло, повернулся и попытался выглянуть, но видно ничего не было.
- Джи, всё нормально? - проорал я, чтобы он меня слышал.
- Да, тут просто поскользнулся, - корова на льду тоже мне. Он уже на втором этаже что ли, быстрый какой. Или я тут со своими мыслями такой тормоз.
Короче, я тупо сидел и пялился в эту панна… ну, вы поняли, минут уже десять. Голова пустая и болеть ещё начала. Алкоголик спит уже, поди. Чего я вообще в одеяле сижу, уже давно согрелся. А просто хорошо в нём сидеть, тепло. У него вообще холодновато в доме, особенно пол. Чаю что ли попить. Надеюсь, за это мне ничего не будет. Может, у него все деньги забрать, чтобы он пить перестал. Посмотрим.
Я отрыл чашку, но чая не нашёл, а нашёл кофе. А вот за кофе я могу пизды получить. А вернее, не совсем пизды. Совсем не пизды. Сколько там ложек надо..? Если я щас кофе выпью, я точно спать не пойду. Да насрать. Засну как-нибудь.
Это что-то ужасное. Кофе было приготовлено буквально на моей боли и крови. Ибо я ударился об шкафчик и громко матернулся, притом не один раз, потому что до этого рассыпал это кофе, а после ещё и обжёгся об горячую ручку чайника. И вот щас я уже сидел, опять в одеяле. И я ещё и язык обжёг. Ладно, подожду, пока остынет. Надо хоть с головы одеяло снять, а то как в какой-то сауне.
Через пару минут я уже пил свой остывший кофе, смотря на эту белую хрень. А, наверное, с кофе это вкусно. А ну-ка. Я потянулся за ложной и за этой, как её… сел поудобнее и ещё раз попробовал. Ну, так, ничего. Есть можно. С кофе вообще нормально. Солнце зашло, что ли. Темно как-то стало. Хорошо тут, я бы жил. На кухне прям. О, Так, стоп. Сначала я подпрыгнул, а потом глаза сами от удовольствия закрылись. Как приятно. Не знаю, как он так тихо подошёл, но я чувствовал руки в своей голове. Реально, как он так тихо, лестница же, доски скрипят. Дюймовочка. Дерьмовочка. Я его разбудил? Запахом кофе, о как РОМАНТИЧНО. Как в рекламе.
- Кто это тут мой кофе пьёт. У меня на весь второй этаж… - что он делает с моей головой. Это просто ужасно приятно. Ох, Боже. Утром у него руки горячие были, а сейчас опять холодные. - Я уже засыпал.
- Бли-и-ин, Джи.
- Нравится? - ещё как нравится. Делал бы так всегда своими резиновыми пальцами. - Пошли спать уже, а, - у меня голова назад потянулась за руками, когда он их убрал и опять ушёл. Такой тихий. Я охреневаю просто. Заманивает, заманивает.
Ну а что я мог после такого сделать? У меня задница загорелась, и я быстро допил свой кофе и вместе с одеялом поскакал по лестнице. Мне нужна доза его рук в моей голове. Это было так… просто, у меня мурашки пошли. По затылку, по шее, верху спины. Холодные руки, о, Господи. Я какой-то ненормальный. Но мне это очень понравилось. Я с такой довольной рожей забираюсь на кровать, а он как заорёт, как заматерится. Это называется от ворот поворот, Фрэнк. Ну, хоть окна закрыл, придурок.
- Вообще не приближайся ко мне, - да он охренел что ли?
- В честь чего это?
- От тебя мылом воняет, - а мне нравится, ничего оно не воняет. Он стянул с меня одеяло и отвернулся. Как он унюхал через одеяло вообще? Ну и иди в зад. А как же доза рук в голове. Облом.
***
Блин, что такое, сладко как-то. О, МАТЕРЬ БОЖЬЯ. Ну, нифига себе. Я открыл глаза, чтобы понять, что же происходит, но их можно было и не открывать. Было темно, уже вечер. Ничего видно не было, но видеть было и необязательно. Зачем видеть человека, с которым ты целуешься? Главное просто знать, кто это. И я знал кто это. Разбудил, охрененно разбудил, если честно. Как же мне нравятся его эти игры. Это всё так неожиданно. И это самое лучшее, что можно придумать. Никогда не знаешь, что от него ожидать. Сдерживается-сдерживается, а потом как шарахнет. Разбудить ТАК. Да, это банально, но какая разница, если это страшно приятно? Так, всё, у меня попёрли сопли и грёбаная нежность. Он меня так не целовал раньше. Медленно и, наверное, со стороны достаточно красиво. Это было как-то сознательно. Хотя, у меня не совсем. Я проснулся уже с его языком во рту. Неизвестно сколько я ещё отвечал, пока не проснулся. Хоть это и было безобидно, но я всё равно возбудился. Действительно как-то сладко. Жрал поди свою эту… Да, это она. Блин, это приятней, чем пальцы в голове. Первый раз был чем-то похож на этот, но тогда это был «первый раз», ну он на то и первый. Это было немного тоже неосознанно. А последующие были вообще какие-то странные, быстрые и… да ебанутые они были. Я лично на них как-то не сосредотачивался, потому что сразу же хотелось большего. Трахаться мне хотелось. Да мне и щас хочется, но он так приятно это делает, что я даже не знаю, что и выбрать. Можно я скажу кое-какой ужас? Сейчас меня физически тянет к нему намного больше, чем, как говорят, духовно? Уже дня три-четыре я не могу. Не могу с ним говорить нормально, смотреть, ржать, ЖРАТЬ. Нихера не могу. Он мне стал нравиться с какой-то другой стороны, что ли. Да я просто хочу его. Джи, где ты вообще. Стоишь, лежишь, сидишь. Нос опять холодный, острый такой. Когда я к нему привыкну уже. Похоже он на полу сидит. На коленях что ли. У меня щас опять стояк будет. Кстати, я пропустил момент, когда он успел успокоиться, ещё днём. Повезло девушкам, они даже если возбуждаются, у них хоть это не так заметно. А тут прямо все факты на лицо. Нет, что он делает, я ещё хочу. Нет-нет, Уэй. Я высунул руку из-под одеяла и притянул его обратно. Меня аж в жар бросило от всего этого. А он такой холодный. Ну, блять. Блять, блять, блять. Везде эти «блять». А что я могу ещё сказать? Если это БЛЯТЬ. Минутка нежности от Джерарда, БЛЯТЬ. Хрен ли он рот не открывает, я ещё хочу. Не злил бы меня лучше. Не хочет открывать, я ведь и так могу. Мне без разницы вообще, сверху, внутри. Внутри. СВЕРХУ. Спермотоксикоз. По спине пошло опять.