* главный герой романа А. Дюма "Граф Монте-Кристо", сбежавший из неприступной тюрьмы-крепости для того, чтобы свершить месть.
Книга III
Равновесие
Глава 1
Дьявольские трели
2013 год, новая столица мира демонов, дворец Карлхайнца
— Здесь пахнет тленом, — бесцветным голосом сообщила Адель, с громким стуком откладывая столовый прибор. — Боюсь, что придётся прервать нашу трапезу, если, конечно, ты не хочешь, чтобы меня стошнило прямо за столом.
— Ты преувеличиваешь, любовь моя, — совершенно игнорируя дерзкое и столь очевидно неприемлемое поведение своей будущей супруги, с завсегдашней усмешкой возразил Карлхайнц. — Единственный источник запаха сейчас — ты, но, поверь мне, этот дивный аромат только возбуждает аппетит… Во все смыслах.
Бледное от усталости и недомогания, лицо девушки вспыхнуло, предательски выдавая её истинные противоречивые чувства в отношении своего венценосного жениха. Она нервно сглотнула, сосредотачиваясь на «важнейшем» занятии рассматривания почти нетронутого содержимого своей тарелки.
— Я… но… я и впрямь чувствую необъяснимую слабость… Всё тело ноет… Я прошу тебя, Карл, позволь мне удалиться…
Мужчина, сидящий во главе стола, сокрушенно вздохнул, на мгновение отвлекаясь от жаркого и окидывая Кёрк коротким, но до того пристальным, взглядом, что бедняжке стало ещё хуже.
— Нет, — безапелляционно ответил он. И, несмотря на изменчивую ухмылку ни на мгновение не сходящую с его губ, новоиспечённая принцесса моментально поняла, что спор в данном случае совершенно неуместен. — Не позволяю.
Адель набрала полные лёгкие воздуха, пытаясь убедить себя в том, что омерзительный запах разложения — не более чем плод её воспалённого воображения, не способного смириться с необходимостью жить в мире демонов, в замке своего без пяти минут мужа.
Бесчисленное количество раз она мысленно проклинала это место, которое, несмотря на все свои роскошь и великолепие, совершенно не желало ассоциироваться с домом. Каждая безделушка здесь словно уличала Её Магистрейшество в неведомых преступлениях, даже слуги, безусловно, буквально пляшущие вокруг девушки «на задних лапках», мнились неведомыми врагами, смотрящими на Её Высочество сверху вниз. Бедняжка до того загоняла себя, что теперь вид собственной тени вызывал у неё невольную дрожь. Она почти перестала спать, пытаясь всегда быть начеку и способная более-менее успокоиться, лишь когда рядом был Карлхайнц.
Впрочем, сегодня и это не помогало. Подготовка к официальной помолвке и обучение всему, что обязана знать и уметь истинная Королева, буквально выпивало из Адель-Талии все соки.
В данный момент, к примеру, сказывались несколько часов позирования для монаршего портрета. И если Хайнц выглядел вполне бодрым, его невеста буквально валилась с ног от усталости, чего вампир не мог, а скорее всего — не желал, понимать.
— Перестань это делать, — совершенно ровно, но от того не менее требовательно, приказал он, невольно наблюдая за тем, как девушка прикрыла лицо рукой, опираясь локтём о стол. — Разве тебе не говорили, что благородные леди должны всегда держать себя в руках? Похоже, стоит ненавязчиво «намекнуть» твоим учителям, что я не доволен результатом. Да и народ порадуется. Пятничной публичной казни по-моему было маловато. Как считаешь, Талия?
Она на мгновение застыла, боясь даже вздохнуть, а потом чинно сложила руки на коленях и выпрямила спину, стараясь выглядеть так, как того требовал от неё сан. Меньше всего несчастливице хотелось наблюдать ещё одно умерщвление или избиение, ведь именно после последнего такого мероприятия её начал повсюду преследовать сладковатая вонь разложения.
— Ты всё проблемы решаешь посредству силы?! — спустя несколько секунд не выдержала Адель. Её голос подозрительно дрогнул, а в глазах блеснули упрямые слёзы. — Тебе слово «тиран» не о чём не говорит?
В зале воцарилась подозрительная тишина. Звенящая, тяжелая, она забивала дыхания и резала слух невыносимой неизвестностью и неосторожностью нелепо брошенной фразы.
Девушка всхлипнула, вдруг чувствуя, как холодные пальцы Карлхайнца сперва едва ощутимо, с нежностью счастливого собственника пробежали по её плечам, а потом сомкнулись на шее.
— А ты все проблемы решаешь, пытаясь вызывать к себе жалость? — шепотом поинтересовался он, чуть прикусив её ухо. — Непослушные принцессы вроде тебя, милая, остаются без десерта… одни… в темноте спальни…
— П-пожалуйста… Карл… — пугаясь собственного голоса, проговорила Адель, не поворачиваясь к нему, но дрожащей рукой касаясь его ледяной, словно мрамор могильной плиты, щеки.
— Что случилось, любовь моя? Ты вся трепещешь, — усмехнулся Король Вампиров, спускаясь чуть ниже, освобождая её шею и проводя по ней губами. — Тебе холодно? Хочешь, чтобы я прекратил? Ну?! Говори. Чего ты хочешь?
— Карл… не надо… — по нездорово бледным девичьим щекам огненно-солёной жемчужиной сбежала одинокая слезинка. — Пожалуйста… не оставляй меня… не оставляй меня здесь одну…
Он усмехнулся, требовательно поворачивая её к себе вместе со стулом, который издал протяжный визг-скрип, от соприкосновения с идеально натёртым паркетом пола, а потом впиваясь в её горячие дрожащие губы жестким поцелуем, требующим полного подчинения его воле.
— Никогда! — властно пошептал он, в нетерпении буквально раздирая тугую шнуровку корсета её нового платья.
Воздух свежей волной ворвался в горящие от удушающего поцелуя легкие. Саднящей болью отозвались плечи, когда Карлхайнц довольно грубо уложил её на стол, в беспорядке сметая посуду и приборы.
— Непослушная принцесса сегодня всё же останется без десерта… — сладко пропел он, чуть прокалывая её нежную кожу клыками и с наслаждением слизывая выступившие капли крови. — В темноте… но не одна …
2013 год, Япония, Собор Пресвятой Девы Марии
— Вот и славно, — моложавый мужчина в рясе священника увлечённо работал в саду, пересаживая луковички лилий из земли в специальные корзинки, где они, непотревоженные морозами, смогут успешно пролежать до весны.
Он так любовно раскладывал цветочные корни в их временные домики, что сложно было бы не умилиться столь забавной картине. Вот и подоспевшая монашка тоже несколько минут просто наблюдала за настоятелем, и лишь когда он закончил с первым ящичком, решилась заговорить.
— Отец Сейджи, к Вам посетитель. Говорит, что это срочно… Эээм… господин Рихтер Сакамаки, если я не ошибаюсь.
— А? — удивлённо вскинул голову Сейджи Комори, отряхивая руки от земли. — Спасибо… да, спасибо, Даяна, — он рассеянно улыбнулся. — Проси его. Похоже, цветам придётся подождать.
2013 год, 20:07, Япония
Бывало, что вас не замечают? Ну, знаете, забирают ваш ванильный рожек без очереди, или садятся прямо на колени, при этом будучи совершенно уверенными, что место свободно? В автобусе не обилечивают… А, нет, это, скорее, плюс — любите его!
Если нет, то вам несказанно повезло. Если да — примите мои «поздравления», вы, скорее всего, Валери Сидерсон. И терпеть вам это пренеприятнейшее обстоятельство всего-то… до смерти. Финита.
— Вот такие пироги… — сокрушенно вздохнула «Бард», опираясь руками на поручни, ограждающие её от стремительного падения с крыши высотки, и с ленивой праздностью наблюдая за копошением людей возле пёстрых ярмарочных палаток.
— Бывают вещи и похуже, сис, — не согласился с ней светловолосый юноша, слащавая наружность которого разве что вслух не пищала о сомнительно-пристойной профессии поп-идола.
Собственно, им Коу Муками и являлся…
Стоп! Стоп! Стоп! Какого это лешего вампиру понадобилось мило беседовать с охотницей на этих самых кровососов? Как они вообще познакомились? И куда делся годовой запас виски?! Нет, ну с последним всё понятно, на лицо дело рук Анабет, а вот по поводу первых двух вопросов…
Пожалуй, чтобы с ними разобраться, лучше вернуться на несколько часов назад, в особняк «Рассветных Рыцарей», где Валери отчаянно пыталась найти себе компанию для похода на ярмарку…
2013 год, 17:00, Япония, особняк «Рассветных Рыцарей»
Осенняя ярмарка нагрянула в город незаметно, как и само это яркое, ужасно переменчивое время года. Просто в один прекрасный, не менее и не более дождливый, чем все остальные день центральную площадь частично перекрыли, а на освобождённом от активного дорожного движения пространстве принялись активно устанавливать аттракционы, палатки со сладостями, попкорном и прочими безделицами.
— Смертные… такие суетливые создания, — неодобрительно покачал головой Руки, окидывая пристальным взглядом суетливые приготовления и даже не предполагая, что в этот самый момент его — случайного прохожего — запечатлела видеокамера одного из местных каналов, на короткое мгновение «засветив» в эфире новостного репортажа. Той самой его части «о развлечениях», который в особняке «Рассветных Рыцарей» смотреть не то чтобы запрещалось, но, на фоне кризиса в Ордене по случаю похищения магистра, не рекомендовалось.
— Глупые забавы… для детей и идиотов… — мрачно хмыкнула Анабет, с утра пораньше заправляясь очередной порцией коньяка и уверенно нажимая на кнопку пульта, совершенно упуская из виду, что телевизор смотрела не она одна.
— Сестра Анабет! — обиженно надув губки, запротестовала Валери. — Разве можно же так?!
— О! Entschuldigung! А ты что же, давно пришла? — совершенно искренне поразилась Охара, закручивая свою бессменную фляжечку с горячительным.
— Я с самого начала здесь сидела! — оскорбилась Сидерсон. — Раньше тебя!
— Даже так… — наконец запрятав алкогольный «допинг» в бездонные складки своего плаща, демонстративно закатила глаза «Боец». — Ну, не дуйся, мелкая…
— И это всё, что ты можешь мне сказать? — так и взвилась «Бард», но Анабет её мнение, похоже, «не колыхало», поскольку она даже не удосужилась дослушать соратницу до конца, вальяжно удалившись в зал для фехтования.
— Вот ещё… — шмыгнула носом Сидерсон, очень подозревая, что её солнечное настроение испарилось без права возвращения полной стоимости. — Почему это вечно со мной происходит?!
В том, что она невидимка, Валери пришлось убедиться ещё крошечной сопливой девочкой, когда родители впервые привезли её — дважды уступающую в размере собственному чемодану — в академию «Аврора». Тогда напудренная импозантная дама-заместитель магистра, растягивая губы в весьма приблизительном подобии дружелюбной улыбки, сказала этому самому чемодану: «Добро пожаловать, малышка!» и целых пять минут не могла понять, почему это ребёнок молчит.
Тот день стал поистине судьбоносным для юной Сидерсон — она поняла, что если пустить всё на самотёк, то никто и никогда не сможет даже имя её запомнить. Пренеприятнейшее положение! Особенно для девочки мечтающей о всемирной славе.
Может, именно поэтому она так и лучилась восторгом, когда выяснилось, что именно ей — Валери Сидерсон — посчастливилось войти в элитную Четвёрку рыцарей магистра? Конечно, она бы больше обрадовалась званию «Бойца» — вот уж поистине герои, подвиги которых всегда на устах, но «Бард» тоже не так уж плохо. Наконец её будут замечать… Ну, это ей так казалось.
На самом-то деле её как игнорировали, так и с успехом продолжили игнорировать. Даже всё те же члены команды. Хотя они и старались, но, видать, судьба. Никуда не деться.
— Сестра Анабет вечно запрещает самое интересное… — пробормотала девочка себе под нос, выходя из гостинной и неспешно пересекая холл. — Раскомандовалась, словно это она главная… Магистр бы разрешила смотреть телик…
— Исходя из того, что мне удалось узнать, ваша магистр всего-то на год от тебя старше, мелочь, — флегматичный голос возникшего буквально из неоткуда Субару заставил Валери чуть ли не подскочить от неожиданности.
Несмотря на то, что жил с ними младший Сакамаки уже что-то около недели, усердно скандаля со старшей Охарой в своих попытках доказать полезность Ордену, «Бард» никак не могла привыкнуть к его таким вот мистическим «явлениям».
— Бросил бы ты свои вампирские замашки, Субару-кун! — язвительно скривившись, огрызнулась Сидерсон. — Мне твоё мнение вообще по барабану! И вообще… будешь задираться, расскажу всем, как ты отзываешься о госпоже Адель!
— Пфф… подумаешь, — осклабился юноша, поправляя челку. — Больно надо мне ваша «миледи» …
— Вот ведь хам! — Валери демонстративно засунула руки в карманы брюк и решительно направилась к выходу.
«Надоело…» — чуть ли не плача подумала она. — «Почему никто не хочет воспринимать меня всерьёз? Я ведь тоже рыцарь… Ну и что, что мне пятнадцать… Подумаешь! Великое дело! Анабет вон в пятнадцать уже кучу вампиров в ад отправила… Мэй читала прошлое магистров, словно открытую книгу… Флёр, мир её душе, придумала чудесный исцеляющий эликсир… а я… Я чего добилась? По сравнению с ними… я просто… пустое место…»
2013 год, Япония, Собор Пресвятой Девы Марии
— Святой отец, я согрешил, — осклабился Рихтер, завидев, как в уютную комнату, отведённую под рабочий кабинет местного настоятеля, неспешно вошел Сейджи Комори.
— Провидение всем уготовало тернистый путь, сын мой, — ответил последний, смиренно склонив голову. — Покайся в грехах своих, и позволь Всевидящей Длани направить тебя на дорогу Истины.
На секунду в помещении воцарилась тишина. Такая пронзительная, что тиканье небольших наручных часов Комори казалось чем-то сродни сумасшедшему бою барабанов. А потом оба мужчины совершенно внезапно разразились хохотом.
— Старина Сейджи! — Рихтер приподнялся с кресла, на котором до того «восседал», вальяжно закинув ноги на небольшой кофейней столик, чтобы горячо пожать руку давнему знакомому.
— Рад видеть тебя в моей обители, дружище, — не менее доброжелательно отозвался тот, в конце-концов размещаясь напротив вампира. — Так какое такое неотложное дело, чтобы заставлять меня отвлекаться от «деточек»?
— Всё никак не перестанешь возиться с лилиями? — насмешливо хмыкнул Сакамаки. — Словно цветы подымут её из могилы…
— Избавь меня от своих кощунственных замечаний, Рихтер, — горько усмехнулся Сейджи, устало прикрывая глаза и откидываясь на спинку кресла. — В отличии от тебя, я познал Истинную Веру, и не истязаю душу болезненными химерами. Лишь Всевышнему под силу даровать или отнимать жизнь. А цветы… всего лишь цветы — память… Однако, это забавно, что ты вспомнил об Амарил. Совсем недавно я тоже о ней думал…
— То есть думал больше чем обычно? — фыркнул вампир, недовольно поморщившись, когда Комори заговорил о Боге. — Насколько я могу предположить размышляешь ты о ней довольно часто…
— Одна «птичка» щебетала, что ты отлично повеселился в Мюнхене, — священник открыл глаза, устремляя пристальный колючий взгляд на уже не выглядящего столь уверенно визави.
— Это должно было случиться рано или поздно! — скривился тот, стараясь не смотреть на собеседника. — Веками создания Тьмы искали способы, чтобы разрушить Щит… Откуда знать, может, это твоё хвалёное «Провидение» распорядилось, чтобы именно я командовал атакой, увенчавшейся успехом?
— Женщины, дети, старики… — голос Сейджи звучал абсолютно ровно, и лишь очень внимательный слушатель различил бы в нём болезненную печаль. — Ты срубил Орден «Рассветных Рыцарей» под корень!
— Забавно, я почти уверен, что кто-то уже говорил мне это, — самодовольно ухмыльнулся вампир. — Только в том голосе было одобрение, а ты, похоже, готов меня за это презирать! С чего такая любовь к тем, кто заклеймил тебя и изгнал, словно шелудивого пса?
Теперь уже он изучающе уставился на сидящего перед ним мужчину, стараясь выискать в его немолодом уже лице хотя бы единый намёк на интересующие его эмоции. Неожиданная догадка, подобно электрическому разряду прошибла ледяную кровь.
— Только не говори, что ты до сих пор…
— Люблю её? — вместо Сакамаки окончил Сейджи, криво усмехнувшись. — Ты забыл… моя Вера запрещает мне даже мысленно любить её, грезить о ней… но беда в том, что я не могу остановиться. Даже сейчас, закрывая глаза, я вижу её лицо… солнце золотом играет в её каштановых волосах… губы, словно спелые, вишни смеются так соблазнительно, а глаза… вся суровость мира в них и весь ледяной холод вечной мерзлоты… О, Амарил! — он тяжело вздохнул, на мгновение пряча лицо в раскрытие ладони. — Твоя душа сгинула в Аду, и, похоже, тянет меня за собой в Гиену огненную…
— Ты был не нужен ей при жизни, — безразлично прокомментировал Рихтер. — С чего ты взял, что понадобишься после смерти? В любом случае, старина, ты частично прав… Её душа действительно «в Аду»… в Мире демонов, если быть предельно точным, как, собственно, и всё остальное…
— Ч-что… что ты хочешь сказать этим?! — Комори нервно облизнул губы.
— Ты ведь был в этом их Ордене, — равнодушно пожал плечами Сакамаки. — Сам должен знать… Магистр умер. Да здравствует Магистр! Талия уже давно вернулась в облике другой девчонки.
— Не может быть! — возразил Сейджи, инстинктивно сжимая и разжимая кулаки. — Так скоро…
— Ты говоришь «скоро»? Но ведь даже Юи уже семнадцать, — возразил вампир. — Время идёт, старина Сей, ты стареешь, а новое поколение рыцарей взросло, чтобы заменить насквозь прогнивших старикашек, вроде тебя.
Комори издал короткий хрипловатый смешок.
— Так ты ведь всех их уничтожил, дружище!
— Кхм… а вот тут я и не очень уверен… — протянул Рихтер, и Сейджи понял, что он добрался наконец до сути дела, с которым пришел. — Видишь ли… сражение с одной «Алхимиком» стоило мне очень недёшево… А ведь есть ещё «Предсказательница», «Бард» … «Боец», — Сакамаки словно нарочно выделил последнее звание, наблюдая, как губы его товарища сжались в тонкую нить.
— И что тебе нужно от меня? — резковато поинтересовался Комори. — Только не тяни. Скоро время вечерней проповеди, а я её ещё не дописал.
— Сам не догадаешься? — скептично вскинул бровь вампир. — Их нужно устранить. «Рассветные Рыцари» — сорняк. Оставь хоть одного из них в живых, и менее чем за пол сотни лет Орден будет восстановлен! Этого допустить нельзя.
— Неужели? — покачал головой Сейджи, лениво листая Библию. — Ты же знаешь, я не такой дурак, чтобы работать бесплатно.
— Я это предвидел, — краешком губ усмехнулся Рихтер. — Если преуспеешь, я отдам тебе их магистра. Она — милая девочка…
— Она — не Амарил, — решительно отрезал мужчина, откладывая в сторону Святое Писание.
— Разумеется, — насмешливо согласился Сакамаки, предупреждающе вскидывая руку. — Плоть Амарил сожрали черви, а её кости уже давно сгнили. Ты сам утверждал, что мёртвых не поднять… У новой магистра душа твоей любимой, её память… Разве не ваша «вера» учит о бренности тела?
Отец Сейджи промолчал, невидящим взглядом сверля несуществующую точку в деревянной панели стены. Чуть сдвинув брови к переносице, он думал, напряженно просчитывая все варианты, и Рихтер не хотел ему в этом мешать. В конце-концов, ему действительно нужна была помощь этого человека, знающего всё о том, чем живут и какими категориями мыслят последние охотники на вампиров. Пусть он и не хотел этого признавать.
— Решено, — священник поднялся на ровные ноги, и его посетитель незамедлительно поспешил поступить так же, понимая, что приём окончен. — Я выслежу и устраню оставшихся членов Ордена. Взамен ты передашь мне ту девочку…
Доселе спокойные и серьёзные, глаза Комори блеснули жестокими, безумными огнями.
— Её душа стремиться ввысь, но тело норовит погрязнуть в пучине Ада. Этого нельзя допустить. Бедное дитя… она должна покаяться в своих грехах.
«Только так я смогу освободить тебя навечно, Амарил!» — подумал он, улыбнувшись и протягивая руку Сакамаки для прощального пожатия.
2013 год, новая столица мира демонов, дворец Карлхайнца
Опершись локтем о мягкую перину роскошного королевского ложа, Адель увлечённо выводила пальцем узоры на обнаженной груди своего будущего мужа. По большей степени, ни одно из этих сплетений не обладало каким-либо мало-мальски интересным, а уж тем более сакральным смыслом. Просто принцессе было скучно. Спать, невзирая на полный треволнений день, совершенно не хотелось. Её книги горничная — глуповатая вампирша Гвен — недальновидно унесла прочь ещё до ужина. А то, что обычно развлекало мужчину и женщину, окажись они в одной постели, сейчас было недоступно юной невесте Карлхайнца, который решил не изменять древней традиции и оставить её невинность в относительной безопасности вплоть до первой брачной ночи.
Наверное, теперь он горько жалел о сгоряча брошенном пусть и самому себе, но обещании. Соприкасаясь с его гладкой безупречной кожей, тёплые пальчики Адель, так и норовили освободить изнывающего от страсти зверя, больше всего на свете желающего обладания над этой хрупкой шестнадцатилетней девочкой. По меркам Короля Вампиров, скорее, несмышлёным ребёнком, чем молодой женщиной.
Он и в постель-то к себе пускал её только потому, что бедняжка всё никак не могла привыкнуть к Миру Демонов и наотрез отказывалась спать, если он не находился рядом. Конечно, будь она вампиршей, как его прежние пассии, о подобной снисходительности не стоило бы даже заикаться. Однако, Адель пока ещё была человеком, а значит, лишение обычных физиологических потребностей вроде сна или приёма пищи, могло сказаться весьма печально. Как на ней самой, так и на её способности родить здорового наследника, что волновало Карлхайнца куда больше.
— Ты всё ещё гневаешься за то, что я назвала тебя тираном, мой Король? — заискивающе пропела девушка, сладенько улыбнувшись. Теперь её горячие сухие ладошки переместились на его плечи, и вампир не без толики печали отметил, что скука уже окончательно измучила его невестушку, раз она рискнула начать разговор первой. Да ещё и упомянув недавний инцидент в столовой.
— Нисколько, — честно ответил он, недовольно открывая глаза, чтобы увидеть нависшее над ним любопытное личико Адель.
— Тогда почему такой суровый? — почти искренне удивилась она, протягивая руку, очевидно, намереваясь коснуться его чела.
— Тебе что-то нужно, Талия? — устало выдохнув, поинтересовался Карлайнц. Доли секунды хватило ему, чтобы перехватить инициативу, перевернув девушку на спину и теперь с триумфальной усмешкой возвышаясь над её тощим бледным тельцем. — Сознавайся поскорее, моя капризная принцесса!
Личико Кёрк скривила обиженная гримаска, и она решительно отвернулась.
— Почему ты думаешь, что я собираюсь что-то просить? — спустя несколько секунд неохотно поинтересовалась она, вновь переводя на него взгляд и тем самым признавая свою полнейшую капитуляцию. — Роешься в моих мыслях?
— О, в этом нет никакой необходимости, любовь моя! — ухмыльнулся он, сильнее вдавливая в перину её тонкие запястья. — Просто всегда, желая заполучить очередную безделицу, ты пытаешься меня соблазнить… Что очень и очень дурная идея.
— Почему? — скорее из праздного любопытства уронила девушка.
— Да потому, свет моих очей, что соблазнять тебе особо-то и нечем! — развязно хохотнул он, совершенно прозрачно намекая на её скромные формы. — Ну кто, кто на такое позариться?
Вампир весьма шустро переместил руки на талию Адель и, прижимая её к своему телу принялся осыпать шею и грудь девушки неистово-страстными поцелуями.
— От… пусти… ах... меня! — запротестовала она, моментально залившись краской и безрезультатно, но от того не с меньшим энтузиазмом, пытаясь оттолкнуть его. — Сей… час… Сейчас же!
— Вы только взгляните на эту похотливую принцесску, — игриво прошептал Карлхайнц, чуть прикусив её ухо, но таки разжимая объятия. — Никак не решит, чего хочет.
— Но… я уже придумала… — не взирая на смущение, довольно уверенно возразила девушка. — Придумала, чего хочу… Я хочу… голову… голову Рихтера.
— А? — Карлхайнц выглядел озадаченным. Фривольно-игривые нотки в его голосе как ветром сдуло.
— Зачем это тебе понадобилась голова моего «достопочтенного» младшего братца? — поинтересовался он, пристально вглядываясь в глаза своей невесты. — Сомневаюсь, что ты собираешься набить её опилками и повесить в гостиной над камином.
— Как?! — пораженно воскликнула девушка, моментально принимая сидячее положение. — Так он твой брат?!
— Единородный, — подтвердил мужчина. — Но это ничего не меняет, если тебе действительно так уж хочеться избавиться от него.
Он тоже приподнялся, лениво протягивая руку за мечом, словно по волшебству возникшим у ложа. Скупое пламя свечей отразилось в прозрачном лезвии великолепной стали, когда Карлхайнц обнажил смертоносное оружие.
— Совсем скоро я короную тебя. А любое желание правительницы Мира Демонов — закон.
— Но не для Короля ведь, — тихо улыбнувшись, возразила Адель. — Да и потом, мне этого вовсе не хочеться, — её пытливый взгляд с жадностью забегал по древнему клинку. — Я обязана это сделать. Рихтер уничтожил мой Орден…
— Когда это произошло, ты весьма приблизительно ощущала себя магистром, — заметил Карлайнц, не отвлекаясь от разглядывания артефакта. — Держу пари, ты и сейчас не вполне понимаешь, что это значит.
— Он убил множество людей! — начиная распаляться, воскликнула девушка. — Среди них были мои друзья и наставники!
— Никто из них тогда даже не догадывался о твоей истинной натуре, — усмехнувшись, парировал мужчина. — Большинство считало просто надоедливой девчонкой-недоучкой.
— Да, но! — она решительно вскинула голову. — Но… они же… все… погибли…
По мере того, как с её губ слетали теперь совершенно неубедительные слова, принцесса поникла, обречённо уронив голову на грудь и комкая одеяло в судорожно сжатых пальцах. Её переполнило отчаяние и бессильная злость. Кошмар, пережитый в роковой День Падения Щита, вновь возродился в памяти, ещё живее и ярче, чем был на самом деле: древние стены угрожающе сотрясают подземные толчки, гигантская воронка вздымается над притихшими в преддверии роковой осады зданиями академии «Аврора» … и витражи… Тысячи разноцветных осколков древних барельефов вонзаются в тело прекрасной белокурой девушки, отважно заслоняющей собой их последнюю надежду — новую магистра. Её. Адель Кёрк.
— О Рассвет! Что же я тут делаю?! — в приступе неконтролируемой паники девушка порывисто закрыла лицо руками, словно это помогло бы отгородиться от окружающей её реальности. — Что делаю?!
Карлхайнц чуть заметно нахмурился, откладывая меч в сторону. Он давно ожидал, что Адель сорвётся, но теперь, когда это наконец произошло, едва находил в себе силы, чтобы справиться с двумя крайностями: прижать эту глупенькую девчушку к груди, нежно гладя и шепча ничего не стоящие увещевательные фразы, или надавать ей хорошеньких пощечин, дабы впредь будущая Королева тщательнее выбирала место и время для своих истерик.
— Я должна… — невнятно пробормотала она, спрыгивая с кровати и, словно бабочка, залетевшая в помещение, неуклюже метаясь по комнате. — Должна быть с ними… со своими воинами… Анабет… и Валери… Как они сразятся без меня? Я нужна им…
Его крепкие руки нежно, но властно сомкнулись на девичьих плечах, когда она уже была готова отворить высокую дверь опочивальни.
— Ты не смеешь… — со слезами в голосе проговорила принцесса, теперь особенно явственно чувствуя холод каменных плит пола. — Я нужна своим людям…
— А тебе никогда не приходило в голову, — мужчина буквально насильно перетащил её обратно на кровать, вдруг водружая на немного растрёпанные от беспорядочной беготни девичьи волосы изящный венец. Украшенный драгоценными каменьями, он дивно переливался на прекрасной головке Адель. Казалось, они были созданы друг для друга: магистр и корона.
— Тебе никогда не приходило в голову, — с суровой нежностью повторил Карлайнц, медленно наклоняясь, пока вновь не оказался над смущённой и неожиданно притихшей невестой. Его холодные губы с пылом умелого любовника коснулись её шеи, срывая с губ несмелый стон. — Что мне ты нужна гораздо больше?
— Карл… — не узнавая собственного голоса, прошептала Адель. И когда он взглянул в её широко открытые глаза, то увидел в них скорее тихую мольбу, чем слабый ни на что не годный протест.
— Ты желаешь, чтобы я остановился? — вкрадчиво прошептал он ей на ухо, одним своим голосом, холодным дыханием вызывая у девушки неизведанное доселе чувство, мурашками пробежавшее по спине.
Вспыхнув, принцесса медленно покачала головой. Нет, нет, нет! Она вовсе не этого хотела. Тогда чего?
Мысли смешались в сумасшедшую неразбериху, когда Карлхайнц уткнулся в ложбинку между её грудей, вид которых так недавно вызывал у него только приступы истерического хохота, и принялся неспешно исследовать её губами.
Хриплый стон вырвался из горла Адель, а тонкие пальчики впились в его обнаженные плечи. Неистовая волна вожделения сдымалась над ними обоими, чтобы утопить в неизмеримом океане грубой страсти.
— Я… не знаю… — чуть заметно шевельнула губами принцесса. Она лежала неподвижно, норовя плотнее прижать руки к груди. Лишь неудобная поза удерживала её от этого. — Что… что мне делать… я ведь… это впервые…
— О, это не страшно, — лёгкая улыбка, тронувшая его губы, была какой-то искусственной, неживой. Однако, Адель могла поклясться, что прежде, чем он прикрыл глаза, в их непроницаемых глубинах блеснул триумф и нарастающее удовлетворение. — Просто лежи смирно. Я тебя всему научу.