Иными словами, именно М. Горький поставил перед писателями задачу обратиться в своем творчестве к трудовым будням людей самых разный профессий. Именно от этого Первого писательского съезда и конкретно от этой речи Горького начинается поток текстов о сталеварах и колхозниках, о монтажниках-высотниках и… а впрочем, вы все это и сами прекрасно знаете. Плохо это или хорошо? Ну что плохого, если человек может хоть что-то заработать, рифмуя будни и праздники простой советской доярки или, еще интереснее, отправляясь за счет партии или комсомольской организации куда-нибудь за Урал или в Сибирь. Когда еще выберешься? А так на всем готовом…
Впрочем, Ляпис слишком бездарен, для того чтобы всерьез претендовать на такой прототип, как В. Маяковский. Работавший вместе с Ильфом и Петровым в «Гудке» Константин Паустовский рассказывал, что во Дворце Труда, где размещалась редакция газеты «Гудок», находилось много разных редакций. Это давало возможность некоторым авторам в течение дня обходить все редакции без исключения, собирая гонорары: «Не выходя из Дворца Труда, они торопливо писали стихи и поэмы, прославлявшие людей разных профессий – работниц иглы, работников прилавка, пожарных, деревообделочников и служащих копиручета»[94].
В 1927 г. один поэт умудрился одновременно разместить свои стихи, объединенные общей темой в «Печатнике», «Медицинском работнике», «Пролетарии связи» и «Голосе кожевника». Об этом курьезе в журнале «Смехач» даже вышла статья, там же вскоре появилась сатирическая миниатюра Евгения Петрова про «Всеобъемлющего зайчика» («Ходит зайчик по лесу / К Северному полюсу»), в которой высмеивался ловкий автор, напечатавший одну и ту же историю в «Детских утехах», «Неудержимом охотнике», «Лесе, как он есть», «Красном любителе Севера» и «Вестнике южной оконечности Северного полюса»[95].
Фельетонист Михаил Штих (М. Львов) в книге воспоминаний об Ильфе и Петрове, рассказывал, как в редакцию приходил поэт-халтурщик, который давно всем надоел. И однажды друзья-соавторы решили подшутить над приставалой, сообщив, «что слово „дактиль“ в литературном сообществе считается анахронизмом – уважающие себя поэты должны произносить его на новый лад: „птеродактиль“. Не зная значения слова „птеродактиль“, поэт ухватился за эту идею и понес ее в народ».
Примечательно, что многим позже поэт и критик А. Щербак-Жуков срифмовал «дактиль» и «птеродактиль»:
Полюбил птеродактиль дактиль,
Стал стихи писать птеродактиль.
Слог ударный, и два – безударные;
Вновь удар, и опять – безударные парные.
Чувства глубокие, чувства забытые,
Звуки негромкие и первобытные.
Словно скрежещут скрещенья скрижальные,
Щелк и мурашки уже побежали, но…
Мало слогов в его строчках ли, много ли,
Вот только души читавших те строчки не трогали;
Не принимали стихи птеродактиля,
Лил птеродактиль слезу в ритме дактиля.
Ударный кап, два – безударные;
Вновь удар, и опять – безударные парные…
Ведь стихи те, хотя и записаны дактилем,
Но придуманы-то – птеродактилем.
Когда Ляпис-Трубецкой предлагает редактору «Молитву браконьера», тот отвечает: «– Очень хорошо! – сказал добрый Наперников. – Вы, Трубецкой, в этом стихотворении превзошли самого Энтиха». Никакого поэта Энтиха никогда не существовало. Был поэт Николай Тихонов. То есть здесь «эн» – это первая буква имени, а «тих» – начало фамилии Тихонов. Более подробно об этом человеке мы поговорим, когда будем рассматривать персонажей романа В. Катаева «Алмазный мой венец».
Так как роман содержит в себе сатиру на современников Ильфа и Петрова, а также на классическую литературу, ничего удивительного, что и трогательная переписка отца Федора с женой взята авторами из эпистолярного наследия другого Федора – заядлого игрока Федора Михайловича Достоевского.
«Это очень точно травестированная, тогда как раз широко опубликованная вместе с расшифрованными записками Анны Григорьевны Сниткиной переписка Достоевского с женой. Он всякий раз в очередном письме клянется, что больше он уж точно не будет никогда играть, в следующем, что „больше совсем никогда“, а в следующем, что теперь он разработал абсолютную систему, которая наверняка позволит ему выиграть, поэтому „заложи, пожалуйста, юбку“» (Дмитрий Быков. «Ильф и Петров»). И подписывал Достоевский эти записки «Твой вечно муж Федя», об чем сообщает в своем исследовании Мариэтта Чудакова.
Образ умирающей тещи – старухи, открывающей тайну клада, – разумеется, восходит к Пиковой даме, она же, в свою очередь, писана с княгини Голицыной. Вот как все перепутано в литературном мире.
Когда же Паниковский в «Золотом теленке» спасает гуся, этот эпизод пародийно перекликается с подвигом Архипа-кузнеца из «Дубровского». Помните, он сначала запер в горящем доме судейских и тут же спас случайно оказавшуюся на крыше кошку? «– Теперь все ладно, – сказал Архип, – каково горит, а? чай, из Покровского славно смотреть. – В сию минуту новое явление привлекло его внимание; кошка бегала по кровле пылающего сарая, недоумевая, куда спрыгнуть – со всех сторон окружало ее пламя. Бедное животное жалким мяуканием призывало на помощь. Мальчишки помирали со смеху, смотря на ее отчаяние. – Чему смеетеся, бесенята, – сказал им сердито кузнец. – Бога вы не боитесь – божия тварь погибает, а вы сдуру радуетесь, – и, поставя лестницу на загоревшуюся кровлю, он полез за кошкою. Она поняла его намерение и с видом торопливой благодарности уцепилась за его рукав. Полуобгорелый кузнец с своей добычей полез вниз. – Ну, ребята, прощайте, – сказал он
смущенной дворне, – мне здесь делать нечего. Счастливо, не поминайте меня лихом».
В романе «12 стульев» обнаруживается россыпь афоризмов, которые сразу же по выходу книги благополучно ушли в народ. Вот некоторые из них: «Низкий сорт, нечистая работа», «Вам некуда торопиться. ГПУ к вам само придет», «Конгениально!», «Ближе к телу, как говорил Мопассан», «Почем опиум для народа?».
И, конечно же, сразу же ушел в толпу, чтобы никогда не вылезать оттуда, знаменитый словарь Эллочки Щукиной величиной в 30 слов, которыми эта милая барышня прекрасно объяснялась с современниками.
«1. Хамите.
2. Хо-хо! (Выражает, в зависимости от обстоятельств, иронию, удивление, восторг, ненависть, радость, презрение и удовлетворенность.)
3. Знаменито.
4. Мрачный. (По отношению ко всему. Например: «Мрачный Петя пришел», «Мрачная погода», «Мрачный случай», «Мрачный кот» и т. д.).
5. Мрак.
6. Жуть. (Жуткий. Например, при встрече с доброй знакомой: «Жуткая встреча»).
7. Парниша. (По отношению ко всем знакомым мужчинам, независимо от возраста и общественного положения).
8. Не учите меня жить.
9. Как ребенка. («Я его бью, как ребенка» – при игре в карты. «Я его срезала, как ребенка» – как видно, в разговоре с ответственным съемщиком).
10. Кр-р-расота!
11. Толстый и красивый. (Употребляется как характеристика неодушевленных и одушевленных предметов).
12. Поедем на извозчике. (Говорится мужу).
13. Поедем на таксо. (Знакомым мужского пола).
14. У вас вся спина белая (шутка).
15. Подумаешь!
16. Уля. (Ласкательное окончание имен. Например: Мишуля, Зинуля).
17. Ого! (Ирония, удивление, восторг, ненависть, радость, презрение и удовлетворенность)».
Выражение «красивый и толстый парниша» принадлежит поэтессе Аделине Адалис, первой любви Илье Ильфа. Художник Евгений Оке писал про Аделину: «…Сирена имела зеленые глаза и пепельно-голубые волосы. <…> Пока что она поражала непонятным высказыванием своих мыслей вслух. Это создавало положения, до крайности рискованные и, мягко говоря, бестактные. <…> Общепринятое как бы отвергалось заранее. Одному нашему знакомому она говорила: „Вы красивый и толстый“. Такое сочетание эпитетов ей безумно нравилось». Оке пишет, что Сирена «жила в маленькой комнате-коробочке», где были только кровать, столик и колченогий стул. Дома сидели в пальто, потому что было холодно, и много курили. Адалис говорила об Ильфе: «Иля – это мое создание».
Аделина Адалис не любила Ильфа, ее сердце было отдано Валерию Брюсову, которого дамочка преследовала своей любовью так, что очень скоро их роман сделался достоянием всей литературной Москвы: «Чтобы доказать свою любовь, ежевечерне под окнами дома № 30 по Первой Мещанской улице, принадлежащего с 1910 года великому поэту (имеется в виду В. Брюсов. – Ю. А.) и его супруге, расставляла полотняную раскладушку на тротуаре, откуда ее громко снимала молодая советская милиция, пока Брюсов не вмешался в эту ситуацию и пропал – на старости лет» (Екатерина Московская в посвященной бабушке главе книги «Повесть о жизни с Алешей Паустовским»).
Брюсов посвятил Адалис стихи:
Хочу и я, как дар во храм,
За боль, что мир зовет любовью —
Влить в строфы, сохранить векам
Вот эту тень над левой бровью.
О ней же его произведения «Египетский профиль» и сборник стихов «Дали». Рем Щербаков предполагает, что Даль – домашнее имя Аделины.
Еще один исторический персонаж имеет явное отношение к Эллочке-людоедке – это Консуэло Вандербильт, герцогиня Мальборо (2 марта 1877, Нью-Йорк – 6 декабря 1964, Нью-Йорк). Спрашивается, какая связь между нашей отечественной людоедочкой и герцогиней? А вот какая, смотрим прямо по тексту: «– Хо-хо, – воскликнула она, сведя к этому людоедскому крику поразительно сложные чувства, захватившие ее существо. Упрощенно чувства эти можно было бы выразить в такой фразе: „Увидев меня такой, мужчины взволнуются. Они задрожат. Они пойдут за мной на край света, заикаясь от любви. Но я буду холодна. Разве они стоят меня? Я – самая красивая. Такой элегантной кофточки нет ни у кого на земном шаре“.
Но слов было всего тридцать, и Эллочка выбрала из них наиболее выразительное – „хо-хо“.
В такой великий час к ней пришла Фима Собак. Она принесла с собой морозное дыхание января и французский журнал мод. На первой его странице Эллочка остановилась. Сверкающая фотография изображала дочь американского миллиардера Вандербильда в вечернем платье. Там были меха и перья, шелк и жемчуг, легкость покроя необыкновенная и умопомрачительная прическа.
Это решило все.
– Ого! – сказала Эллочка самой себе».
Консуэло, действительно, считалась признанной красавицей и законодательницей моды. Она принадлежала к семье американских миллионеров Вандербильтов. Самая богатая невеста викторианского времени вышла замуж за 9-го герцога Мальборо, а ее свадьба стала международным символом выгодного брака для обеих сторон.
Так как прекрасная Консуэло представлена в романе всего лишь фотографией, нам нет смысла касаться ее биографии, пусть так и останется миллионершей в вечернем платье с мехами, перьями, шелком и жемчугом и с умопомрачительной прической, превзойти которую мечтала Эллочка.
Мы уже говорили, что роман «12 стульев» почти всеобъемлющ, во всяком случае, он приютил на своих просторах не только людей одного круга, но и совершенно незнакомых и неожиданных персонажей, одним из таких внезапно возникших прототипов стал иеросхимонах Антоний, носивший в миру имя Александр Ксаверьевич Булатович, историю о жизни и подвигах которого авторы романа вложили в уста Бендера, которую он рассказывает Ипполиту Матвеевичу.
«– …Вы слыхали о гусаре-схимнике?
Ипполит Матвеевич не слыхал.
– Буланов! Не слыхали? Герой аристократического Петербурга?.. Сейчас услышите…».
Фамилия изменена, но узнать можно. Впрочем, тут прототип скорее узнается по делам, нежили по сходству в написании фамилии. Кстати, тот же А.К. Булатович является одним из героев романов цикла «Этногенез», в частности, романа Алексея Лукьянова «Ликвидация». Иван Соколов-Микитов упоминает о доставленном в Одессу с Афона А.К. Булатовиче в рассказе «На мраморном берегу», Валентин Пикуль – в исторической миниатюре «Гусар на верблюде», а также ему посвящен роман «Имя героя» Ричарда Зельтцера (пер. с англ. Н.А. Немзер). Вот такой герой!
Родился Александр Булатович (26 сентября (8 октября) 1870, Орел – 5 декабря 1919, Луциковка, Харьковская губ. (ныне – Сумской обл., Украина)), как теперь это говорят, в семье с благородными военными традициями. Отец – генерал-майор Ксаверий Викентьевич Булатович, из потомственных дворян Гродненской губернии, умер, когда маленькому Саше было всего три года, мать – Евгения Андреевна Альбрандт.
Булатович учился в Александровском лицее (1884-1891 гг.), после Лицея поступил на штатскую службу – титулярным советником в Собственную его величества канцелярию по Ведомству учреждений императрицы Марии, но уже через несколько месяцев бумажной работы решил пойти по стопам отца и перешел на военную службу. Причем, если в канцелярии он – титулярный советник, здесь он начал свою карьеру с рядового. Через год получил первый офицерский чин – корнет. Еще через пять лет, в 1896 г., Булатович отправляется с российской миссией Красного Креста в Эфиопию. В том же году в качестве курьера Булатович совершил легендарный пробег на верблюдах 350 верст по гористой пустыне за 3 суток и 18 часов из Джибути в Харэр. Как оказалось, он умудрился опередить профессиональных курьеров на 6 или даже 18 часов. Позже он пересечет присоединенную к Эфиопии территорию Каффы и составит первое научное описание этой местности. Он также стал вторым европейцем, который обнаружил устье реки Омо. Известно, что Николай Гумилев с детства восхищался подвигами Булатовича и даже повторил его эфиопский маршрут.
За свои исследования Булатович получил серебряную медаль от Русского географического общества, а за свою службу – чин поручика лейб-гвардии Гусарского полка.
В 1900 г., по личному приказу Николая II, Булатович направляется в Порт-Артур, где входит в отряд генерала Н.А. Орлова. В тот же году Булатович подавляет Ихэтуаньское восстание. С боями прорывается в захваченный повстанцами город Хайлар и удерживает его до прихода основных сил. Руководит разведчиками и, узнав, где у противника слабое место, заходит тому в тыл. В результате китайцы уступили, а их командующий Шоу Шань вскоре после поражения покончил с собой.
Выступающих под командованием Булатовича 135 забайкальских казаков получили за этот бой Георгиевские кресты, а сам Булатович – орден Св. Владимира IV степени.
8 июня 1901 г. Булатович возвратился в полк и через месяц назначен командовать 5-м эскадроном. 14 апреля 1902 г. произведен в ротмистры. Закончил ускоренный курс 1-го Военного Павловского училища. Казалось бы, теперь он непременно дослужится до генеральского чина, но в 1903 г. Булатович неожиданно увольняется в запас по «семейным обстоятельствам». Тогда же он встречается с Иоанном Кронштадтским, встреча произвела на нашего героя столь сильное впечатление, что боевой офицер Булатович принимает постриг и становится монахом русского Свято-Пантелеимонова монастыря на горе Афон в Греции.
Далее он пишет духовные книги, принимая участие в самых жарких религиозных спорах. Когда началась Первая мировая война, Булатович пожелал вернуться в армию, в чем ему было отказано. Лишь в 1914 г. он отправился на фронт в качестве армейского священника. Известно, что он не только проводил службы, исповедовал и соборовал военнослужащих, но и много раз вел солдат в атаку. Однажды его захватили австрийцы и держали в плену, пока Булатович не нашел возможность бежать.
Как и следует истинному рыцарю, Булатович погиб, защищая неизвестную женщину, которую пытались ограбить. Похоронен в селе Луциковка Белопольского района Сумской области на Украине.
А вот эпизод, давший почву для создания образа «детей лейтенанта Шмидта» в бессмертном романе «12 стульев».
8 августа 1925 г. в Гомельский губисполком явился человек с восточной внешностью, прилично одетый, в американских очках, и, представившись председателем ЦИК Узбекской ССР Файзулой Ходжаевым, сообщил, будто ехал из Крыма в Москву, но в поезде у него украли деньги и документы. Попросил 60 рублей, вместо паспорта предъявил справку, что он действительно Ходжаев, подписанную председателем ЦИК Крымской республики Ибрагимовым.
Его тепло приняли, дали денег, стали возить в театры и на банкеты.
Но один из милицейских начальников решил сравнить личность узбека с портретами председателей ЦИК, которые нашел в старом журнале. Так был изобличен лже-Ходжаев, который оказался уроженцем Коканда, следовавшим из Тбилиси, где отбывал срок. Тем же способом, выдавая себя за высокопоставленного чиновника, бывший зэк весело провел время в Ялте, Симферополе, Новороссийске, Харькове, Полтаве, Минске. Все это отсылает к бессмертной комедии Н.В. Гоголя «Ревизор», то есть прототипом для всех «детей лейтенанта Шмидта» может являться Хлестаков.
В какой-то момент Бендер произносит тост «За народное просвещение и ирригацию Узбекистана». Возможно, авторы знали о проделках лже-Ходжаева и таким образом хотели передать ему привет.
Алексей Толстой
«ХОЖДЕНИЕ ПО МУКАМ»
В своей популярности Семен Михайлович Буденный, разумеется, уступает Чапаеву, тем не менее о нем написаны книги и сняты фильмы, поэтому мы слегка коснемся и этого знаменитого прототипа. Итак, Семен Михайлович Буденный (родился 13 (25) апреля 1883, хутор Козюрин, станица Платовская, Сальский округ, Область Войска Донского) известен как советский военачальник, один из первых маршалов Советского Союза, трижды Герой Советского Союза, кавалер Георгиевского креста всех степеней. Командующий Первой Конной армией РККА в годы Гражданской войны – все мы знаем словосочетание «конница Буденного». Бойцы Первой Конной армии вошли в историю под собирательным названием «буденновцы».
Буденного призвали в армию в 1903 г., проходил службу на Дальнем Востоке, в Приморском драгунском полку. Участвовал в Русско-японской войне 1904-1905 гг. в составе 26-го Донского казачьего полка. В 1907 г. как лучший наездник полка (вот откуда истоки этой «конницы») отправлен в Петербург, в Офицерскую кавалерийскую школу, на курсы наездников для нижних чинов, которые закончил в 1908 г. До 1914 г. служил в Приморском драгунском полку. Во время Первой мировой войны – старший унтер-офицер 18-го драгунского Северского полка Кавказской кавалерийской дивизии на германском, австрийском и кавказском фронтах, за храбрость награжден «полным георгиевским бантом» – Георгиевскими крестами (солдатскими «Егориями») четырех степеней и Георгиевскими медалями четырех степеней.
Первый крест 4-й степени унтер-офицер Буденный получил за захват немецкого обоза и пленных 8 ноября 1914 г. Позже он лишится этой награды за драку с вахмистром Хестановым (старше его по званию) и вновь завоюет Георгиевский крест 4-й степени в конце 1914 г., уже на турецком фронте. В бою за город Ван, находясь в разведке со своим взводом, Буденный проник в глубокий тыл расположения противника и в решающий момент боя атаковал и захватил его батарею в составе трех пушек. Крест 3-й степени получил в январе 1916 г. за участие в атаках под Менделиджем. В марте 1916 г. Буденный награжден крестом 2-й степени, в июле 1916 г. получил Георгиевский крест 1-й степени за то, что с четырьмя товарищами привел из вылазки в тыл врага 7 турецких солдат.
В 1917 г. избран председателем полкового комитета и заместителем председателя дивизионного комитета. В августе 1917 г. вместе с М.В. Фрунзе руководил разоружением эшелонов корниловских войск в Орше. После Октябрьской революции вернулся на Дон, в станицу Платовскую, где его избрали членом исполнительного комитета Сальского окружного совета и назначили заведующим окружным земельным отделом.
«Буденный – человек очень своеобразный. Это настоящий самородок, человек с народным умом, со здравым смыслом. У него была способность быстро схватывать обстановку. Он сам не предлагал решений, сам не разбирался в обстановке так, чтобы предложить решение, но когда ему докладывали, предлагали те или иные решения, программу, ту или иную, действий, он, во-первых, быстро схватывал обстановку и, во-вторых, как правило, поддерживал наиболее рациональные решения. Причем делал это с достаточной решимостью» (бывший начальник штаба Юго-Западного направления генерал-полковник А.П. Покровский в беседе с К. Симоновым).
Вскоре Буденный создает революционный конный отряд, действовавший против белогвардейцев на Дону, который влился в 1-й кавалерийский крестьянский социалистический полк под командованием Б.М. Думенко. Буденный становится заместителем командира полка. Далее полк увеличивается до бригады, позже до кавалерийской дивизии.
Мы не будем здесь описывать все подвиги Буденного, скажем только, что его образ использован в следующих литературных произведениях: в эпопее «Хождение по мукам» А.Н. Толстого (кн. 3 «Хмурое утро»), сборнике рассказов «Конармия» И.Э. Бабеля. Семен Буденный был в ярости от того, как Бабель описал жизнь и быт конармейцев, и в своей статье «Бабизм Бабеля в „Красной нови“» (1924) назвал его «дегенератом от литературы»); «Конармии» А.П. Листовского, «Черных мстителях» А.В. Бондаря, «Красных дьяволятах» П.А. Бляхина, «Тихом Доне» М.А. Шолохова. «Юге в огне» Д.М. Петрова (Бирюка). Р.Б. Гуль дал его портрет в книге «Красные маршалы: Ворошилов, Буденный, Блюхер, Котовский» (Берлин: Парабола, 1933).
Кроме этого, образ Буденного неоднократно воплощен в кинофильмах.
Константин Симонов
«СЫН АРТИЛЛЕРИСТА»
Прототипом лейтенанта Петрова – «Леньки» – в этой поэме послужил лейтенант, командир взвода топографической разведки 104-го армейского пушечного артиллерийского полка Иван Алексеевич Лоскутов (2 ноября 1918 – 1994, Владивосток).
Летом 1941 г. Симонов решил написать цикл военных очерков, для чего в октябре побывал в Крыму и отправился на Северный фронт. 17 октября 1941 г. из Мурманска он переправился на полуостров Рыбачий, который являлся самой северной точкой фронта, и находился там до начала ноября 1941 г. Там же он познакомился с майором Е.С. Рыклисом, который рассказал ему о том, как он в июле 1941 г. послал на одну из высот для корректировки артиллерийского огня на полуострове Средний сына своего старого армейского друга – лейтенанта И.А. Лоскутова. Вместе с Лоскутовым были отправлены два радиста (рядовые Георгий Макаров и Григорий Мехоношин) и проводник, который, будучи раненым, вернулся.
Шесть суток они корректировали огонь артиллерии (в поэме «Ленька» корректирует огонь один). За это время уничтожили минометную батарею, большую группу пехоты, несколько пулеметных точек. Однако вражеские войска определили местонахождение корректировочной группы, и немецкие солдаты начали подниматься наверх. Тогда Лоскутов и вызвал огонь на себя.
«Нам ничего не оставалось делать, как вызвать огонь непосредственно по высоте. Мы передали такую команду, но командир полка посчитал, что это ошибка, и переспросил, и только после вторичной нашей команды на высоту обрушился шквал нашего артогня. Наступавшие немцы частично были уничтожены, а остальные обратились в бегство. В период обстрела мы постарались укрыться и остались живы, правда, состояние было ужасное. Радиостанция была разбита, и дальнейшее наше пребывание на высоте без связи с полком было бессмысленно, и я принял решение возвратиться в полк» (из воспоминаний И.А. Лоскутова).
И.А. Лоскутов воевал в 104-м артиллерийском полку, закончил войну на Тихом океане, продолжил службу на Тихоокеанском флоте, уволился в запас в звании полковника, в должности старшего офицера по кадрам в штабе Тихоокеанского флота. За время войны награжден четырьмя орденами и девятью медалями. Умер в 1994 г.
Рассказавший эту историю Симонову Ефим Самсонович Рыклис тоже вошел в поэму, превратившись там в майора Деева.
Поэтому мы немного расскажем и о нем: Ефим Самсонович Рыклис (1905-1970) – артиллерист, майор. Родился в Молдавии. В Красной армии с первых дней ее организации: окончил школу артиллеристов, служил в артиллерийских полках, на дальневосточной границе, командовал артиллерийским дивизионом.
В 1937 г. арестован по доносу, но через 23 месяца освобожден. В 1939 г. восстановлен в прежней должности. Участник советско-финляндской войны. С марта 1941 г. – командир 104-го пушечно-артиллерийского полка, который в годы Великой Отечественной войны сражался на полуостровах Рыбачий и Средний. С середины 1943 г. командовал артиллерией 27-го стрелкового корпуса, с войсками 1-го Украинского фронта дошел до г. Виттенберга (Германия). После войны – полковник запаса. Жил и умер в г. Орджоникидзе.
Иван Ефремов
«ТЕНЬ МИНУВШЕГО»
Прототипом препаратора Маруси в рассказе И.А. Ефремова «Тень минувшего» послужила Мария Федоровна Лукьянова (1906-1979) – советский палеонтолог, заведующая препараторской Палеонтологического института АН СССР, опытный препаратор и раскопщик.
С 1937 г. Лукьянова работала в лаборатории И.А. Ефремова Палеонтологического института в Москве. В 1938 г. участвовала в экспедиции в Татарскую АССР (местонахождение Ишеево). Одной из первых ее препараторских работ была очистка неполного скелета хищного диноцефала Doliosauriscus из этого местонахождения. В процессе работы Лукьяновой был обнаружен череп лантанозуха, позднее описанный И. Ефремовым как новый вид – Lanthanosuchus watsoni (Ивахненко М.Ф. «Тетраподы Восточно-Европейского плакката – позднепалеозойского территориально-природного комплекса»). Неудивительно, что после такого более чем удачного старта Лукьянова участвовала в качестве раскопщика и препаратора во всех экспедициях И.А. Ефремова в Поволжье, Приуралье, Гоби (Монгольская палеонтологическая экспедиция АН СССР) и др. В 1959-1960 гг. работала в составе Советско-Китайской палеонтологической экспедиции.
Борис Полевой
«ПОВЕСТЬ О НАСТОЯЩЕМ ЧЕЛОВЕКЕ»
Здесь никаких тайн нет, Борис Николаевич Полевой писал свою книгу о совершенно конкретном летчике – Алексее Петровиче Маресьеве, правда фамилия у персонажа немного изменена – Мересьев.
А.П. Маресьев родился 7 (20) мая 1916 г. в городе Камышин Саратовской губернии.
Действительно, во время Великой Отечественной войны ему ампутировали обе ноги, но он выучился ходить и позже управлять самолетом на протезах. Трагедия с летчиком случилась 5 апреля 1942 г. в районе так называемого «Демянского котла» (Новгородская обл.). Во время операции по прикрытию бомбардировщиков в бою с немцами его самолет «Як-1» подбили, но Маресьев сумел дотянуть машину до своей территории и в 4 км севернее деревни Рабежа, при попытке совершить вынужденную посадку в лесу, упал с высоты 30 метров. С переломанными ногами 18 суток летчик через леса и болота ползком пробирался к людям. Первыми его заметили жители из деревни Плав Кисловского сельсовета Валдайского района, но они не поспешили прийти на помощь, полагая, что раненый летчик немец. Потом на него наткнулись мальчики Сережа Малин и Саша Вихров и на подводе Маресьева доставили в деревню.
Маресьев оказался в госпитале слишком поздно, началась гангрена и заражение крови. Все решили, что он не жилец, когда неожиданно рядом с летчиком оказался профессор Теребинский, который провел ампутацию, чем спас Маресьеву жизнь.
Еще в госпитале Маресьев начал пробовать ходить на протезах. За время войны совершил 86 боевых вылетов, сбил 10 самолетов врага: три – до ранения и семь – после.
До конца жизни Маресьев поддерживал себя в прекрасной физической форме. Он умер в 2001 г.
Александр Фадеев
«МОЛОДАЯ ГВАРДИЯ»
Ульяна Матвеевна Громова (3 января 1924, п. Первомайка, Луганский округ, Донецкая губ., Ворошиловградская обл., Украинская ССР – 16 января 1943, г. Краснодон, Ворошиловградская обл., Украинская ССР) вошла в книгу под своим настоящим именем, тем не менее ее можно считать прототипом, так как «Молодая гвардия» – не точная биография ее героев, а скорее история, которую автор слышал в пересказах, а затем описал, вольно трактуя события тех лет, на что неоднократно указывали Фадееву люди, лично знавшие молодогвардейцев.
Настоящая Ульяна действительно состояла в подпольной антифашистской комсомольской организации «Молодая гвардия» в 1942-1943 гг., которая осуществляла свою деятельность на оккупированной гитлеровскими войсками территории.
На начало войны Уля училась в девятом классе. Когда с фронта стали привозить раненых, пошла работать санитаркой.
Выполняла любую предложенную ей работу, помогала раненым писать письма домой. Когда объявили эвакуацию, девушка осталась в городе из-за больной матери. Тогда же она начала организовывать вокруг себя комсомольцев, с тем чтобы вместе вести подрывную деятельность на территории, занятой врагом. С октября 1942 г. Ульяна подготавливала боевые операции, составляла листовки, участвовала в сборе медикаментов, старалась срывать поставку продуктов в немецкую армию, а также отправку русских людей на работы в Германию.
В ночь на 7 ноября 1942 г., накануне 25-й годовщины Великой Октябрьской социалистической революции, вместе с молодогвардейцем Анатолием Поповым Ульяна водрузила красный флаг на трубе шахты № 1-бис в оккупированном Краснодоне.
После того как часть молодогвардейцев арестовали, Ульяна разрабатывала планы их побега. Ее арестовали 10 января 1943 г. Допросы сопровождались избиениями и пытками, но девушка держалась очень стойко и не дала никаких показаний.