– Да.
– Но почему?
– Так принято в Барлоу. И здесь всегда так поступали, с самого начала.
– А каким было это начало? С чего все началось? – Она посмотрела на Джонни. Он встретил ее взгляд, а затем отвернулся, чтобы осмотреться.
– Не думаю, что кто‑нибудь знает ответ, – сказал он. – Краллы появились здесь раньше нас, и вряд ли кому‑нибудь известно, откуда они пришли. Хотя существует множество теорий на этот счет. Некоторые говорят, что они дети Дьявола, другие считают их племенем, дожившим до наших дней со времен Каменного Века.
– Но если они из Каменного Века, то откуда у них стальное оружие?
– От нас. Мы даем им все, чего они захотят. Кроме огнестрела.
Нила покачала головой.
– Так или иначе, у моего учителя по истории в средней школе была теория, согласно которой они являются потомками группы викингов, высадившихся на Тихоокеанском побережье.
– А что думаешь ты?
– Думаю, они спустились с гор от некоего безумного старика по имени Даниэль Бун.[11]– Нила заметила кривую усмешку на лице Роббинса пожавшего плечами. – Черт знает, кто они такие. Моя соседка Джоан Ерли вообще уверена, что они марсиане. Но кто бы они ни были, у них все схвачено. Раньше они совершали набеги на город раз в месяц, затем наши праотцы додумались сами поставлять им чужаков. Эта схема неплохо работала, ведь прежде чем вывезти человека за город, горожане обчищали его карманы.
– Схема работает и по сей день, – констатировала Нилы, посмотрев на свои голые, кровоточащие ступни.
– Обе стороны остаются довольны, и пока Краллы получают по восемь‑десять жертв в месяц, они нас не трогают.
– Неужели никто не пробовал остановить их?
– Было несколько попыток. Один парень по имени МакКвидди отправился как‑то в лес со своей командой. Они называли себя Великолепные Четырнадцать. Случилось все годах в тридцатых, тогда разнесся слух, что Барлоу не самое лучшее место для отдыха. Люди перестали ездить сюда, и нам некого стало доставлять в лес. Поэтому однажды Краллы явились в город. Они хватали женщин и детей, и уносили их в лес. Великолепные Четырнадцать отправились спасать их, но так и не вернулись.
Нила наблюдала, как глаза его следили за окрестностью. – Никто не возвращается, – сказал он.
– А мы?
– А мы попробуем. – Джонни обнял ее, положив руку на плечо, и она склонила к нему голову.
Ей было хорошо рядом с ним.
Лучше чем с кем‑либо, начиная с Дерека. С тех пор прошло уже почти два года. Расставание сильно потрясло ее. Шесть долгих месяцев она жила как отшельник: ненавидела Дерека, ненавидела всех мужчин, и все же постоянно вспоминала, как они были вдвоем, мечтала о том, чтобы он вернулся, будто наслаждаясь этими мыслями, причинявшими ей боль.
Когда одиночество, наконец, заставило ее выйти из дома, ей попадались лишь отчаявшиеся мужчины, искавшие ту, с которой можно провести ночь. Им тоже было одиноко. Некоторые пытались произвести впечатление: вели крутые беседы, разъезжали на Порше, всячески выпендривались. Другие, стараясь привлечь внимание, выставляя на показ собственную чувственность, вели себя как нытики. Между двумя этими крайностями были и нормальные парни, которых она действительно хотела узнать поближе.
Но большинство из них, как она подозревала, наверняка женаты, растят детей, выгуливают собак.
А теперь появился Роббинс. Вряд ли можно с уверенностью сказать, что он нормален, учитывая, что парень вырос в городке вроде Барлоу, и занимался всякими ужасными вещами. Но он был сильным и уверенным, она почти не сомневалась в его доброте. Слова его звучали искренне.
Он был не такой, как все эти черствые мужланы. На него она может положиться.
Его она может любить.
Глаза наполнились слезами. Нила шмыгнула носом, и Джонни повернулся к ней.
– Прости, – сказала она.
– Не извиняйся.
– Мне так страшно.
– Я знаю. – Его рука погладила ее волосы, убрав их с влажных щек.
– У нас никогда не будет шанса узнать друг друга поближе, Джонни. Больше не будет возможности провести время вместе.
– У нас будет шанс, – ответил он.
Она покачала головой, сотрясаясь от рыданий.
– Будет. Можешь рассчитывать на это.
Он приблизил к ней лицо. Его глаза смотрели на нее, затем он мягко улыбнулся, и уста их соединились в долгом поцелуе. Нила хотела, чтобы он никогда не кончался.
Глава семнадцатая
Долгое время Корди лежала на земле под деревом, боясь пошевелиться.
Казалось, прошел уже не один час с тех пор, как чудовищный вопль зверя сотряс лесную чащу, и его массивная фигура скрылась вдали, за кустами. А еще, перед этим был испуганный, умоляющий голос Бена. Боже, должно быть он встретил ужасную смерть.
Затем существо прошло мимо нее, и удалилось.
Хотя, оно все еще может оставаться поблизости.
Но она не могла больше лежать на земле, к тому очень хотелось в туалет, и она боялась обмочиться.
В конце концов, она перевернулась на живот, и вскинула вверх голову, изучая лес вокруг себя. Воздух имел прозрачный синевато‑серый оттенок, и позволял видеть достаточно далеко.
С внезапным ужасом для себя, Корди поняла, что защитный покров ночи откинут.
Она поднялась на колени. Правая рука непослушно болталась, онемевшая от долгого лежания на ней, но постепенно чувствительность вернулась. Чтобы избавиться от неприятного покалывания, Корди принялась разминать пальцы. Наконец, когда рука восстановила свою дееспособность, девушка поднялась.
Медленно обводя взглядом лес, она убедилась, что вокруг никого нет, и спустила трусики. Присев на корточки, она начала процесс. Ударяя по траве и опавшим листьям, покрывавшим землю, жидкость издавала множество шума. Не прекращая осматриваться, Корди хотела, чтобы все поскорее закончилось. И все же, не в силах сдержать поток, она чувствовала приятное облегчение после долгого воздержания. Но, наконец, процесс был завершен, и поднявшись, она натянула трусики обратно.
Некоторое время она смотрела в том направлении, куда побежал Бен. Ей не хотелось видеть его тело, и все же она не могла просто уйти, не убедившись, что он действительно мертв.
Двигаясь медленно, она старалась не нарушать тишину, но несмотря на все старания, каждый шаг влек за собой какой‑нибудь звук. Не громкий, но достаточный для того, чтобы его услышали другие. Тогда она попробовала изменить шаги на более широкие. Шум хоть и стал громче, но так она быстрее и вернее приближалась к цели.
К цели, к которой ей приближаться совсем не хотелось. Хотелось лишь прятаться.
Но она продолжала идти. Корди знала, где это находится. Всю ночь, раз за разом, вновь и вновь, она видела, как Бен бросился туда, слышала, как он бежал, и его голос. Он не мог уйти далеко. Расстояние не больше чем дома от входной двери до кухни.
Увидев его ноги, она остановилась. Бен лежал на спине, одна нога выпрямлена, другая согнута в колене, в неестественном положении. Остальная часть тела находилась за деревом.
Штаны были испачканы кровью.
– Бен? – позвала Корделия. Голос был тих, словно дыхание.
Но в царившей тишине, его вполне можно было различить.
Она сделала еще шаг, чтобы увидеть больше: колени на штанах, рубашка на животе были в крови. Корди медленно подвинулась еще ближе, и дерево показало больше: разорванный живот и оторванную руку. Еще один шаг, и она смогла увидеть лицо.
Боже, но она ведь не хотела!
Перед ней предстало лицо с чертами, искаженными в предсмертном ужасе.
Во всем этом нет никакого смысла. Не трудно было догадаться, что он действительно мертв. И совсем не обязательно видеть для этого его лицо.
Боже…
Лицо, которое она целовала так крепко и страстно прошлой ночью.
Корди заплакала.
Отступив назад так, чтобы дерево скрыло все кроме ног, она наблюдала, как капают ее слезы.
А эти туфли.
Она в шутку выбросила один из них из машины в окно, когда они ехали в кино на прошлой неделе.
– О, Бен, – застонала она.
А затем бросилась бежать. Корди прекрасно понимала, что создает много шума, но ей было уже все равно.
Пусть они схватят меня.
Пусть!
Она бежала прочь, все дальше от Бена. Слезы застилали глаза, и она вскинула голову – лучше смотреть на небо, ясное утреннее небо, чем на то, что может ее убить.
Зацепившись ногами за корни деревьев, и какие‑то ветки, она лягнула их несколько раз, пытаясь освободиться. Вырвавшись, Корди бросилась дальше, но тут же зацепилась снова, и потеряла равновесие. Взвизгнув, и дернувшись в сторону, она в последний момент избежала падение на тело мальчика.
Того самого, который напал на них минувшей ночью.
Он умер всего за пару минут до смерти Бена.
Приземлившись на четвереньки, Корди посмотрела на тело. Труп был весь в крови, по нему хозяйски ползали муравьи, а шея заканчивалась ужасным обрубком – голова отсутствовала.
Вскочив на ноги, Корди снова бросилась бежать. И, конечно же, понимала, что издает слишком много шума.
Но теперь это беспокоило ее.
Как только тело осталось далеко позади, она остановилась, и осмотрелась по сторонам.
Здесь!
Справа густая чащоба.
Она рванула к высоким зарослям кустарника, обогнула их, и заглянув внутрь, оценила возможность спрятаться.
Отлично!
Опустившись на живот, Корди проползла вперед, прокладывая путь через густую листву и свисающие до земли усики. Девушка все сильнее углублялась в заросли.
Наконец она остановилась, осмотрелась по сторонам, и убедившись, что убежище надежно скрывает ее от внешнего мира, перекатилась на спину. Лишь сверху, через небольшие просветы виднелось небо.
Что‑то защекотало ей руку. Это оказался муравей.
Мгновение, и ее палец раздавил его, оставив мокрое место. – Хватит, – пробормотала она.
Глава восемнадцатая
Когда Нила проснулась, ее голова лежала у Джонни на коленях. Они по‑прежнему находились на улице, и Роббинс сидел прислонившись спиной к стене хижины.
Заметив, что она проснулась, он улыбнулся. Его глаза были красными, а лицо, обрамленное слегка подросшей за ночь щетиной, исполосовано мелкими порезами и царапинами с засохшей кровью. Наверное, так и должны выглядеть настоящие солдаты, подумала она.
Приподнявшись, она коснулась его грубой щеки.
– Пожалуй, мне пора побриться, – сказал он.
– И поспать. Ты хоть не надолго засыпал?
– Что ты?
Его рука погладила лоб Нилы. Ладонь была большой и теплой, и девушка, притянув ее к губам, поцеловала, а затем переложила себе под блузку. Когда рука заскользила по ее груди, она закрыла глаза от удовольствия. Пальцы скользнули ниже, и погладили живот. Под головой Нила почувствовала упругое давление. Рука, теперь более настойчивая, вернулась к груди, пальцы принялись поигрывать с затвердевшими сосками.
Неожиданно она убрала его руку, и поднялась. Затекшие мышцы отозвались покалыванием и болью. Девушка улыбнулась Джонни, а он смотрел на нее так, будто уже знал, что произойдет дальше.
Расстегнув блузку, она скинула ее прочь.
– Ты уверена? – спросил Джонни. – Прямо здесь?
Нила уставилась на него. Она боялась, что если повернется в сторону насаженных на кресты голов, то не сможет продолжать. – Это единственное возможное место, – ответила наконец она.
– А внутри?
– Шерри. – Она наклонилась и расстегнула пояс. – Здесь нормально. Уже светло. – Нила стянула вниз свои вельветовые шорты, и скользнув по ногам, они упали к ее ступням. Девушка просто вышагнула из них, и осталась перед Джонни в одних лишь трусиках. Затем сняла и их. Утренний ветерок ласкал кожу, а пробивавшиеся сквозь листву солнечные лучи были теплыми и приятными, не давали замерзнуть.
Она присела перед Роббинсом и помогла ему снять ботинки и носки. Поднявшись на ноги, он стянул через голову майку, а пока спускал штаны, Нила гладила его широкие плечи. Его грудь была гладкой, мускулистой и загорелой, пальцы Нилы ласкали его соски.
Он снова наклонился, чтобы снять единственный оставшийся на нем предмет гардероба, а затем заключил ее в объятия. Он был большим и теплым. Его язык настойчиво и страстно проникал в ее уста.
Долгое время не отпуская друг друга, они касались, ласкали, исследовали. Но, наконец, расстелив на земле одежду, Нила легла на спину, а Джонни опустился на колени между ее разведенных в стороны ног.
Он наполнял ее собой, проникая внутрь, причинял боль, но боль лишь распаляла ее желание. Она стонала, и стоны ее приглушали сомкнутые в поцелуе уста. Она сжимала его ягодицы, а он не прекращающимися ритмичными толчками с каждым разом, казалось, проникал все глубже.
Но вот, движения его стали медленней, и теплое семя заполнило лоно Нилы, она же старалась сдержать выкрик, сотрясаясь от собственных судорог, принесших разлившееся по телу приятное облегчение.
Дверь хижины неожиданно скрипнула, и открыв глаза, Нила увидела, как Шерри вышла наружу.
– с вами все в порядке? – преисполненный сарказмом прозвучал ее голос.
– О Боже, Шерри!
– Можете не обращать на меня внимание.
– Уйди отсюда! Что с тобой не так!
Покачав головой, Шерри посмотрела куда‑то вдаль. – Со мной все так. Я поражаюсь только вам двоим.
– Если ты на минутку зайдешь внутрь, – сказал Джонни, – мы закончим свои дела и оденемся. – Его голос звучал спокойно.
– А Вам разве не нравится делать это на публике?
– Черт возьми, Шерри!
– К тому же у вас и так уже есть зрители. – Она махнула рукой в сторону.
– О, Боже, – простонала Нила, повернув голову. Она тут же ухватившись за Джонни.
– Они здесь с тех самых пор, как вы начали, – сказала Шерри. – Сначала была парочка. Сейчас штук двадцать, а то и все пятьдесят. Надеюсь, им понравилось представление.
– Не волнуйся. – Шепнул Джонни Ниле.
Он все еще был в ней, и по‑прежнему возбужден, поэтому поднимался с сожалеющим, извиняющимся видом. Встав на колени, он поднял ружье, встал на ноги, и прицелился в кого‑то из рассредоточенной толпы за пределами поля из крестов.
Нила принялась собирать разбросанную одежду. Она посмотрела вверх. Шерри смотрела на нее – Что стоишь, помоги мне!
Кивнув, Шерри присела и подняла ботинки, носки и трусы Джонни. Вскочив, Нила бросилась в хижину.
Шерри последовавшая за ней, остановилась в дверном проеме, и наблюдала, как возвращается Джонни.
Бросив охапку одежды, Нила схватила ее за руку, и втянула внутрь.
Шерри нервно вывернулась. – Оставь меня в покое!
– Шерри, ради Бога, ты ведешь себя…
Внезапно Шерри схватила Нилу за волосы, и дернула ее голову назад. – Заткнись, – прошипела она. – Захлопни свою мерзкую пасть!
Глава девятнадцатая
Проснувшись, Корди посмотрела вверх, через крышу из ветвей густого кустарника, и слушала лес, боясь пошевелиться.
Вскоре она различила шум переговаривающихся голосов, и топот бегущих ног. Послышался резкий смех. Судя по звукам, неподалеку было несколько детей.
Внезапно ее укрытие перестало казаться ей надежным. Теперь оно больше напоминало западню.
Ей хотелось выбраться наружу, и убежать…
Ведь ее могут обнаружить здесь. Они могут услышать, как она ползает среди веток и листьев, и схватить прежде, чем она успеет выбраться. Оказавшись в ловушке из кустарника, Корди чувствовала себя беспомощной. Для детей это будет неплохая забава.
Возможность поиграть с ней.
Поиздеваться, покалечить, поджечь.
Корди слушала их голоса и смех.
Казалось, они подходят одновременно со всех сторон.
Будто бы знают, что она здесь.
Она хотела лечь на бок, и обнять собственные колени, прижав их к груди, но не смела. Вместо этого, она лишь плотнее сжала ноги, сложила по бокам руки, и смотрела вверх, на утреннее небо.
Корди оставалось только ждать.
Дети говорили о чем‑то, или спорили, голоса их были высокими и резкими. Кто‑то рассмеялся. Зашелестели ветки.
Тело Корделии охватила дрожь, шея ныла от напряжения мышц.
Они знают, что я здесь!
Но откуда?
Она четко слышала, как кто‑то, приближаясь, пробирается через кустарник. Затаив дыхание, Корди едва сдерживала крик.
Но вот, звук прекратился.
Они слушают. Они все еще здесь, ждут и слушают.
Корди приподняла голову, и посмотрела вниз: у ее ног находилась голова девушки. Светловолосая, с запутавшимися среди густых локонов ветками, с размазанной по губам, щеками и подбородку кровью.
Она была совсем юная. Лет тринадцати или четырнадцати. Загорелые плечи лишены одежды.
Девушка подползала ближе, а Корди слушала свое участившееся дыхание. Такое бывает у собак, которым приснился кошмар. Нервно сглатывая, она задыхалась и хватала ртом воздух.
Девушка придвинулась совсем близко. Кожа на ее спине была покрыта застывшей грязью и множеством царапин. На ягодицах виднелись кровавые следы от ногтей.
Присев, она скрестила ноги. – Я Лилли, – сказала она. – А тебя как зовут?
Корди невнятно промямлила свое имя.
– Что?
– Корделия.
– Странное имя. – Она поморщила нос. – Что это за имя такое у тебя?
– Кто ты?
– Лилли.
– Ты одна из них?
– Конечно. – Лили почесала одну из своих маленьких грудей. – Я уже несколько лет с ними. Это забавно.
– Забавно?
– Конечно, блин! – Хихикнула она. – Никакой школы, никаких указаний, что тебе делать, только трахаешься постоянно, и все. Здесь здорово. Тебе понравится.
Корди покачала головой.
– Тебе правда понравится.
– Вы убийцы.
– Конечно. В любом случае тебе придется вылезти отсюда.
– Зачем?
Пожав плечами, девушка улыбнулась. – Ты не захочешь здесь оставаться. – Наклонившись вперед, она уперлась локтями в колени, и шепнула, – Если ты не выйдешь, то сюда придется залезть парням.
И их это разозлит. Так что тебе лучше пойти со мной.
Корди снова покачала головой.
– Они просто взбесятся, и ты упустишь свой шанс.
– Какой шанс?
– Шанс присоединиться. Они не позволят тебе, если ты их разозлишь.
– А что будет, если я примкну к вам?
– Мы тебя не убьем.
– Да, но что будет?
– После того, как парни познакомятся с тобой поближе, ты сможешь стать одной из нас, и жить свободной жизнью в лесу, как живем мы.
Корди опустила голову на землю, и посмотрела вверх, сквозь заслон из листьев и веток. Небо было безоблачным и светлым. – Если я присоединюсь, они не убьют меня?
– Нет, если ты им понравишься.
– А я… точно понравлюсь им?
– Конечно.
– И они меня не убьют?
– Ты станешь одной из нас, как стала однажды я, и многие из нас.
– Все что мне нужно сделать – это вылезти отсюда и… отдаться парням? Они не собираются меня убивать, или еще что‑нибудь, а просто хотят развлечься?
– Да. А потом мы отведем тебя в деревню. Там нужно будет пройти через одно дерьмо, но ничего страшного. Старый Грар тебя не обидит. Тебе не о чем беспокоиться. Давай же.
Корди продолжала лежать, боясь пошевелиться.
Боже, она не хочет вылезать отсюда!
– Парни устали ждать.
– Ладно, – ответила она.
– Ты первая.
Кори заставила себя подняться, развернулась, и пригибая голову стала пробираться через кусты.
Что если девушка обманула ее?
Что если ее собираются убить?
Но выбора не было, поэтому приходилось медленно пробираться вперед.
А затем она увидела их. Троих из них. Голые парни подростки сидели на корточках в лучах солнечного света неподалеку, и смотрели на нее.
От страха Корди застыла на месте, и обернулась назад, посмотрев на Лилли.
– Не останавливайся.
Корди покачала головой.
– Давай же.
– Нет!
Услышав шум раздвигаемой в стороны листвы, она резко повернула голову вперед. Двое парней пробирались через заросли прямо к ней.
– Нет! – взвизгнула она.
Но они уже схватили ее за руки, и несмотря на крики потащили из кустов.
Глава двадцатая
– Почему они не подходят? – шепотом спросила Нила, чтобы не разбудить Джонни.
– Ты говоришь так, будто хочешь, чтобы они явились сюда, – ответила Шерри.
– Это вряд ли. – Одевшись, она стояла в дверном проеме, наблюдая за Краллами. Несколько раз Нила попыталась сосчитать их, но они не сидели на месте. Одни уходили в лес, на смену приходили другие, поэтому получалось то двадцать, то двадцать четыре, то девятнадцать, то двадцать шесть. Не похоже, чтобы они занимались чем‑то серьезным, просто шатались вокруг, хотя их было не очень хорошо видно из‑за голов на крестах.
– Похоже, они ждут чего‑то, – предположила Нила.
– Да. Нас. Может закроешь дверь?
– Нам лучше не спускать с них глаз.
– Мы можем делать это иначе, – сказала Шерри подойдя ближе и закрывая дверь. – Вот так, – и с этими словами она приподняла оленью шкуру, прикрывавшую одну из стен. Через обнажившиеся просветы между бревен, в комнату тут же хлынули яркие лучи солнечного света.
Значит вот как Шерри подсматривала за ними. Унижение и гнев пылали в ней огнем. Как долго она наблюдала? Неужели видела все? Это и завело ее?
Господи, да как она могла! Ее лучшая подруга!
Шерри потянулась и резко дернула шкуру, а сорвав ее, отбросила в сторону. – Так‑то лучше, – пробормотала она.
Нила припала к щели. Отсюда было хорошо видно то место, где она была с Джонни. Осмотревшись, она снова отыскала Краллов, по‑прежнему блуждавших в чаще, а затем опять опустила глаза на то место, где они занимались любовью с Джонни.
– Зачем ты так поступила? – шепнула она.
– Разве теперь это важно?
– Для меня да.
– Послушай, я же извинилась.
– Знаю. Но мне не нужны извинения. Я хочу знать почему. Ты ведь моя лучшая подруга, Шерри. Зачем ты подсматривала?
– Все равно мы все здесь умрем. Ты ведь сама знаешь, знаешь ведь?
– Нет, ничего я не знаю.
– Думаешь, твой Джонни махнет волшебной палочкой, и вуаля! – мы снова дома?
– Вряд ли.
– Эти люди, эти существа, рано или поздно нападут на нас. И когда нападут, то уже будет не важно, смотрела я или нет.
– Но сейчас для меня это важно.
– Успокойся, – помотала головой Шерри.
– Ответь мне.
– Просто забудь.
– Не могу. Только не в том случае, если мы собираемся остаться подругами.
– Вот же дерьмо.
– Ладно. Если это для тебя настолько важно…
– Ты понятия не имеешь, что для меня важно. Ни малейшего.
Эти слова напугали Нилу.
– Я люблю тебя.
Оцепенев, она уставилась на Шерри. – Что ты имеешь в виду?
– Ты знаешь что. И когда я увидела тебя утром, стоявшую в лучах солнечного света… Я уже ничего не могла с собой поделать, не могла прекратить на тебя смотреть. – Она неловко рассмеялась. – Ты, наверное, думала, что я хочу Джонни? Сюрприз‑сюрприз.
– Не могу поверить.
– А ты поверь, Нила.
– Но те парни, о которых ты всегда рассказывала – Джек, Ларри. Уэсли…
– Я би. Третий вариант.
– Я знаю что это означает. Но никогда не… – Она покачала головой, чувствуя отвращение и страх.
– Я надеялась, что ты тоже выберешь этот вариант. А во время нашей поездки планировала узнать это наверняка.
– Ты что собиралась обольщать меня?
– Только если ты… Я ни за что не стала бы тебя принуждать. Я тебя люблю, и ничего не стала бы делать без твоего согласия.
– А парень.
– Прости.
– Все эти месяцы…
– Прости, – сказала Шерри, отойдя от стены. – Это был выход, но я не смогла.
Нила смотрела, как она прошла по комнате и легла в углу. Отвернувшись, Нила снова посмотрела в щель.
Я тебя люблю.
Эти слова прозвучали будто камнем по голове. Сейчас она чувствовала себя так, словно ее только что предали. Будто ее дружба с Шерри оказалась всего лишь глупым розыгрышем. Да это и не дружба вовсе, Шерри устроила весь этот спектакль, чтобы быть ближе к ней, чтобы наслаждаться моментами повседневной близости: случайным прикосновением, иногда даже объятиями.
Лицо ее горело, когда она вспоминала выходные проведенные вместе в Сан Диего в прошлом месяце. После дня проведенного в Морском Мире,[12]в гостиничном номере. Находясь в душе, она попросила Шерри принести ей шампунь. А Шерри тогда пошутила. – Если бы я была парнем, я бы забралась к тебе, и предложила свою помощь. – Теперь, после всего, это не выглядит шуткой. Скорее предложением.
Боже, да она, должно быть, молилась, чтобы я пригласила ее к себе. Для нее это была настоящая пытка.
Все выходные. Постоянно находиться рядом, но все же недостаточно близко.
Затем Нила припомнила и другие события тех выходных. Несколько раз они переодевались в одной комнате, а ночью Шерри устроила себе осмотр молочных желез, ощупывая и массируя грудь, и убеждала Нилу сделать то же самое.
Если бы она предложила осмотреть ее, то это выглядело бы подозрительно, но Шерри оказалась более сообразительной, и хорошо справлялась со своей ролью.
Может она и не была слишком проницательной, но ловко заставляла поверить Нилу во все свои фокусы, как опытный маг.
– Как тебе это, – спросила она, доставая из чемодана прозрачный черный пеньюар. – Уэсли купил его во «Frederick's». Самый озабоченный сукин сын, которого я когда‑либо видела. – Она бросила свой халат на кровать и проскользнула в неглиже. – Славно, да?
– Зачем ты это сейчас напялила?
– Ну, просто у меня нет другой ночнушки. Да и эту я прихватила из уважения к твоей скромности. Обычно я сплю в чем мать родила.
– Не позволяй мне тебя останавливать.
И ведь Шерри не раз показывалась голой перед ней на тех выходных, а Нила думала, что ей просто нравится чувство естественности и свободы. Но теперь все предстает совершенно в ином свете. Показывая свое тело, Шерри пыталась соблазнить ее.
К счастью, это не подействовало.
У Шерри прекрасное тело, почти идеальное, но для Нилы в нем был один серьезный изъян.
Это тело женщины, а не мужчины.
Оно не имело на нее никакого влияния, и для Шерри это наверное было ужасно. Выходные превратились в пытку. Все то время, что они проводили вместе в течение почти целого года, вероятно, было наполнено для нее болью, надеждами, и безответным желанием.
Боже, должно быть Шерри серьезно страдала!
Нила посмотрела в дальний угол неосвещенной комнаты. Шерри лежала на спине, прикрыв рукой лицо.
Приблизившись, она села рядом.
– Мой черед стоять на часах? – спросила Шерри.
– Нет.
– Что они делают здесь?
– Ждут.
– Собираются морить нас голодом.
– Шерри.
– А?
– Прости меня.
– Тебя? За что?
– Мне правда очень жаль, что я не могу быть для тебя той, в ком ты нуждаешься.
– Да. Мне тоже.
Поднявшись, Нила протянула ей руку.
Глава двадцать первая
Раздев Корди, двое парней прижали ее к земле, а третий взобрался сверху. Она извивалась, молотила ногами, но он развел их пошире, и устроившись между ними, ухватил ее за бедра. Толчок, еще один, затвердевшая плоть раз за разом упиралась в вагину, настойчиво отыскивая вход. Когда он вошел, Корди съежилась, изо всех сил зажмурив глаза.
– Смотри на него, – подсказала Лилли. – Они не любят, когда кто‑то отворачивается.
Но Корди по‑прежнему не размыкала век, а парень уже во всю трудился над ней, совершая резкие сильные движения.
– Они не простят тебя, – предупреждала Лилли. – Закрыть глаза – это серьезное оскорбление. Ты что, хочешь, чтобы они убили тебя?
Корди раскрыла глаза. Лицо парня было прямо над ней, и он смотрел на нее. Окровавленные губы обнажали ряды зубов, и с каждым новым толчком до нее доносилось его зловонное дыхание.
Она отвернулась. Лилли сидела на корточках рядом с парнем, удерживавшим ее правую руку, а позади них стояла еще одна девушка, не высокая, полная, с маленькой грудью. Волосы в паху были сбриты. Глядя на Корди, она поглаживала себя узловатым концом кости, казавшейся еще совсем свежей. В следующий момент конец кости погрузился в девушку, и скрылся внутри. Корди тут же отвернулась, и перед ней вновь оказалось лицо запыхавшегося парня. Избегая его она повернула голову в другую сторону.
Мальчик, державший ее правую руку, был моложе других. Он смотрел на нее жаждущими, дикими глазами, а позади него стояла худенькая девушка с культей по локоть. Маленькая иссохшая ручонка висела на ремне у нее на шее, и коричневые пальцы скрючились так, будто пытались что‑то сжать.
Движения парня становились все интенсивнее.
Корди продолжала смотреть на иссохшую руку, пыталась сконцентрироваться на ней, понять, левая она, или правая, лишь бы отвлечь себя от мыслей о кряхтящем и потеющем сверху парне, изгаживающем ее изнутри своим грязным…
Левая рука.
Вместо левой руки была культя.
Значит…
Скукоженная мерзость на ее груди – это ее же собственная отрубленная конечность?