– Мне надо взять с собой сумку, – проворчал он. – Нам пора.
– Семья – это все что у меня есть, Дэвид, – прошептала Мелани. – Пожалуйста, не отнимай их у меня. Пожалуйста.
Риггс вырвал руку и ушел.
Глава 14
Дэвид исчез в своей спальне, демонстративно закрыв за собой дверь, Мелани зашагала по гостиной, потирая руки. После выстрелов в Ларри Диггера она никак не могла согреться.
В голове лихорадочно метались противоречивые образы. Крепкий солидный крестный отец, которого она обожала. Сильный молчаливый папа, который всегда был рядом. Хрупкая трепетная мама, которую она безоглядно любила. Брайан, ее герой. Энн Маргарет, ее подруга.
Некто, способный убить Меган Стоукс. Двадцатипятилетняя дымовая завеса.
Мелани попыталась внушить себе, что все это – одна безумная ошибка. Логика перекосилась, пышным цветом расцвела теория заговора. Но, к счастью, рассудок Мелани слишком рационален. Невозможно отмахнуться от алтаря и вещей в своей комнате. Невозможно отмахнуться от тела Ларри Диггера и от убийцы, который целился прямо в нее. Невозможно отмахнуться от слов Дэвида, что полиция так и не нашла ни одного вещественного доказательства связи Рассела Ли Холмса с гибелью Меган Стоукс.
Мелани совершенно растерялась. Она измучена, разбита и подавлена. Отчаянно хотелось нырнуть в комфорт собственной спальни, но впервые родной дом пугал. Хотелось услышать успокаивающий голос матери. И что ей сказать? Хотелось вернуться в свою семью. Хотя теперь казалось, что родные стали чужими.
Чего они так боятся?
Девять вечера, понедельник. В голове Мелани по‑прежнему царила неразбериха, поэтому во время недолгой поездки она переключилась на другое. Квартира Дэвида могла похвастаться книжными полками, забитыми штампованными наградными статуэтками. Наверху пластиковый парень, кажется, тычет пистолетом. Тусклая латунная пластина на постаменте с надписью «Юный чемпион по стрельбе из 22 калибра на 25 футов». Между фигуркой и еще шестью такими же засунута подборка замусоленных оружейных журналов, патроны в упаковке и знаки отличия. «Превосходный стрелок». «Выдающийся эксперт». Дэвид Риггс не только одиночка, но и поклонник оружия. Мелани совсем не удивилась.
|
|
Но самый большой трофей не имел ничего общего с оружием. Он был целиком задвинут назад, словно Дэвид не мог решить, гордиться наградой или нет. Фигурка бейсболиста с битой на пыльном плече. Латунная пластина на основании затерта, словно ее частенько гладили. Буквы едва различимы: «Чемпион среди звезд Массачусетса».
Потом Мелани перешла к постеру с бейсболистом. «Босоногий Джо Джексон» нацарапано поперек правого нижнего угла. Имя звучало смутно знакомым. Посмотрела на «Стадион Фэнвей‑парк», затем вернулась к книжной полке и нашла фотоальбом.
На первой фотографии – старой, пожелтевшей, с обтрепанными краями – молодая женщина, темные до плеч волосы аккуратно завиты, теплый умный взгляд устремлен прямо в камеру. Мать Дэвида, поняла Мелани, от нее он унаследовал свои выразительные карие глаза. Женщина выглядела сильной и разумной. Из тех, что уверенно управляют семейным кораблем.
Слишком рано исчезла из альбома. Разноуровневый дом типа ранчо с коврами оливкового цвета и коричневым линолеумом тоже исчез, семейные портреты ушли в прошлое.
|
|
Мать Дэвида умерла, страницы заполонили спортивные снимки.
Восьмилетний Дэвид Риггс в форме юниорской лиги. Десятилетний Дэвид со всей своей командой. Дэвид со Стивеном и Бобби Риггсом на фоне бейсбольной площадки. Бобби Риггс бросает мячи сыновьям, которые теперь стали выше и стройнее. Наградные грамоты за многочисленные достижения. «Первый ноу‑хиттер». «Самый результативный игрок в сезоне». «Лучший питчер». Газетные статьи: «Перспективный молодой питчер из Уоберна», «Уобернский самородок», «Всем известно, зачем прибыли в наш город вербовщики из Высшей лиги – оценить младшего Риггса».
И фотографии… Мелани и не подозревала, что специальный агент Дэвид Риггс когда‑то был совсем другим. На лице ни мрачного выражения, ни морщин. Сияя, с энтузиазмом взмахивал перчаткой посреди игрового поля. Играл на камеру. Подмигивал толпе. Герой родного города, что старательно документировали снимки. Молодой Дэвид Риггс, который собирался податься в профессионалы и стать гордостью Уоберна. Молодой Дэвид Риггс взлетает на насыпь питчера, чтобы поймать мяч, лицо такое же серьезное, как намерения. Мяч в перчатке, тело устремлено к небесам, лицо светится радостью.
А вот Дэвид машет отцу, который что‑то кричит с края. «Для тебя, папа», – явно читается в глазах. И Мелани легко прочитала ответ Бобби Риггса в ликующем взгляде и приоткрытых губах. «Вот каков мой мальчик, – восторгался отец, – вот каков мой мальчик!»
Мелани поспешно захлопнула альбом. Она вторглась слишком далеко. Это сугубо личные фотографии частной жизни, которая пришла и ушла. Дэвид с семьей, Дэвид с бейсболом, который, казалось, занимал главное место в его жизни. Она не должна совать свой нос. Каждый имеет право на неприкосновенность.
|
|
И конечно же, Мелани снова открыла альбом и снова принялась перебирать фотографии.
Боже, он великолепен, когда счастлив. Страсть, огонь. Она уже поняла, что Дэвид отличный федеральный агент, но как игрок в бейсбол… ничего себе!
А потом Мелани впала в худшую из женских фантазий – принялась гадать, сможет ли заставить его так же улыбаться, сможет ли заполнить его глаза такой же незамутненной радостью. Сможет ли исцелить этого хмурого мужчину и научить его снова наслаждаться жизнью.
На этот раз решительно закрыла и отодвинула альбом, затем засунула обратно на книжную полку. Образы запечатлелись в голове. Уж она постарается получше запомнить эти фотографии.
Дверь спальни была по‑прежнему закрыта. Мелани подкралась достаточно близко, чтобы уловить разговор Дэвида с кем‑то. Телефонный звонок. От кого? Тут ее осенило. С кем бы Риггс не беседовал – наверняка речь идет о ней. О ее прошлом и настоящем. «Это меня касается, черт возьми».
Мелани приникла ухом к деревянной двери и расслышала каждое слово.
Дэвид устраивал кому‑то выволочку.
…Шеффилд вовсе не торчал дома всю ночь, черт возьми. Он сказал Харперу, что выиграл вчера вечером, стало быть, покидал квартиру. И пока развлекался азартными играми, кто‑то вломился в его жилище. Нет уверенности, что ничего не взяли, но Шеффилду оставили записку. И теперь я хочу знать, что в ней написано!
…Да, Ченни. Теперь ты понимаешь, настолько важно не спускать глаз с объекта? Дошло до тебя наконец? Если человек ушел с работы домой, сказавшись больным, это вовсе не означает, что он дома и оставался.
…Послушай, поначалу я и сам сомневался. Дело выглядело надуманным. Но теперь мы вышли далеко за рамки случайных совпадений. Харпер Стоукс также получил записку. По мнению Мелани, и Патриция тоже. Теперь я готов поверить, что кто‑то в квартире Шеффилда сделал ход в игре. Нужно точно установить, что там произошло.
…Нет, не надо вламываться в дом. Проверь его мусорный контейнер. Это гораздо проще.
…Угу, покопайся в грязи, такова наша гламурная жизнь. Ведь Шеффилд сегодня работает, верно?
…Да, я хочу, чтобы ты висел у него на хвосте. И на этот раз не спускай с него глаз, даже на работе. Меня очень интересует эта больница. Похоже, наш анонимный жучок точно знает, о чем говорит. К тому же, судя по всему, вырисовывается нечто более серьезное, чем обычные медицинские махинации.
…Да, да, да, знаю, что ты ничего не понимаешь. Господи, они должны обеспечить вас, ребята, дополнительной профессиональной подготовкой. Ну, хотя бы ручка и бумага у тебя есть? Записывай задание на день.
…Хорошо, представим на минуту, что наш информатор прав, и кардиостимуляторы устанавливают здоровым людям. Но один, даже самый блестящий врач или узкий специалист может только рекомендовать имплантацию кардиостимулятора. Кардиолог будет иметь свое мнение. Сердечный хирург – свое. Кроме того, в отделении на каждого заведена история болезни, медсестры и анестезиологи следят за всеми жизненно важными показателями пациентов и дозируют лекарства во время операции. Короче, куча народу обследует больного, вносят записи в его карту, в общем, в курсе дела. Даже если сам пациент никогда не ничего не спрашивает. Но нынче многие понимают, чем может обернуться новый раунд врачебных консультаций, и не стесняются задавать вопросы.
…Таким образом, прежде всего невозможно запросто подделать карту или поставить ошибочный диагноз. Больницы созданы именно для того, чтобы подобных ситуаций не случалось. При условии, что нашим подозреваемым удастся найти кого‑то, кто хотя бы жалуется на подходящие симптомы. Вероятно, первым делом у поступившего в отделение скорой помощи с болью в груди следует исключить инфаркт. Сердечный приступ, Ченни. Инфаркт миокарда равен сердечному приступу.
…Далее, следуя протоколу, большинство врачей немедленно отправят пациента на ЭКГ и рентген грудной клетки, а также заберут шесть‑семь пробирок крови для проверки сердечных ферментов, а выявление некоторые из этих ферментов может занять от двенадцати до тридцати шесть часов. Так что даже если рентген и ЭКГ хорошие, больница, как правило, держит пациента под наблюдением в течение суток, особенно если имеются наследственные сердечные заболевания, риск ожирения, высокого кровяного давления и так далее. Центральная городская обладает прекрасной катетеризационной лабораторией, поэтому документы из отделения и пациента направляют туда для проверки состояния коронарных артерий.
…Там больному в бедренную артерию вводят катетер с красящим веществом. Вкалывают сильное снотворное перед процедурой, затем отправляют пациента в отделение интенсивной терапии для восстановления и наблюдения. К тому же больного держат под наркозом, чтобы он не проснулся среди ночи и не вытащил катетер. Вот и первая возможность для неблаговидных дел.
…Ночью в реанимации медицинский персонал, как правило, немногочисленный и сосредоточен на самых критических случаях. Преступник спокойно нацеливается на выздоравливающих под наркозом, которые уж точно ничего не заметят. Кто‑то может легко проскользнуть в палату, впрыснуть препарат или подменить ЭКГ и без проблем смыться.
…Поспрашивай там, Ченни. Видели ли доктора Шеффилда часто болтающимся в реанимации? Вот и ниточка.
…Нет, мне тоже непонятно, как медицинские махинации связаны с Меган Стоукс. Похоже, наш жучок знает больше нас. Данные из лаборатории пришли?
…Два вида крови? Правда? Господи, – вздохнул Дэвид. – Этот случай становится все более и более странным. Другие результаты?
…Да, знаю, что слишком рано, но я оптимист. Ладно, пусть сделают тест ДНК. Полагаю, один образец, скорее всего, принадлежит Меган Стоукс. По второму не имею ни малейшего понятия. Дело Меган Стоукс поступило из хьюстонского отделения?
…В смысле «файла нет в наличии»? Дело закрыто двадцать пять лет назад и должно находиться в архиве.
…Досье не может быть «кому‑то выдано». Ради Бога, Бюро не библиотека.
…Дерьмо, кто‑то дергает наши ниточки. Ладно, что насчет полиции Хьюстона? Передали документы по факсу? Угу. Дай краткое изложение.
…Страхование жизни. На двоих детей. По миллиону за каждого. Дерьмо. Что за родители страхуют своего ребенка на миллион долларов? С другой стороны, это объясняет особняк на Бикон‑стрит.
…Никаких доказательств по убийству Меган так и не нашли? Да, этого я ожидал. Хорошо, позвоню, когда доберусь до отеля, вышлешь мне досье по факсу. Не беспокойся о Лейморе. Я ведущий агент, поэтому приму удар на себя. Завтра утром он наверняка вцепится в мою задницу, но такова наша жизнь. Готов следить за Шеффилдом сегодня ночью в реанимации?
…Понимаю, что ты устал, Ченни. Как и я. К сожалению, совершивший все это, видимо, спешит наверстать упущенное время. Ларри Диггер объявился в субботу, алтарь установили в воскресенье, наемный убийца появился в понедельник. Бог его знает, что происходит прямо сейчас, пока мы разговариваем. Так что придется работать на пределе.
…Сегодня ночью Мелани Стоукс под моей защитой.
…Знаю, что взвалил на себя забот выше головы. Наслаждайся изучением мусорного контейнера Шеффилда. Пока‑пока.
Мелани ринулась к дивану. Дверь в спальню резко распахнулась, Дэвид шагнул в комнату, хмурый и сосредоточенный.
– Лаборатории не хватило времени для глубокого анализа, – без предисловий заявил он, – но известно, что на ткани обнаружено два вида крови. Придется провести дополнительные тесты.
Мелани кивнула. Дэвид больше ничего не добавил. Молча стоял посреди комнаты, уперев руки в бока, с мыслями за миллион миль отсюда. Он тоже устал, поняла Мелани. Появились свежие морщинки возле рта и в уголках глаз. Лицо напряженное, из‑за чего агент выглядел особенно жестким и суровым.
Риггс пересек комнату, чтобы проверить автоответчик. Огонек сигнализировал о новых сообщениях, Дэвид нажал на клавишу воспроизведения. Затем зашагал в спальню за сумкой, пока перематывается лента. Только вернулся в гостиную, как зазвучало первое сообщение.
– Привет, Дэвид, это отец. Давно тебя не слышал. Наверное, Бюро по уши загружает тебя работой? Вот читаю о новых методах повышения точности. Может, привезешь свою беретту? Хотелось бы кое‑что опробовать. – Бобби Риггс замолчал, потом сглотнул. – Ну, ладно. Просто надеялся застать тебя дома. Ничего страшного. Позвони при возможности. Я купил билеты на «Ред Сокс» и… ох, черт возьми. Если будет время, Дэвид. Пожалуйста, позвони когда‑нибудь.
Мелани посмотрела на Риггса. Тот не проявил никаких эмоций. Следующее послание:
– Риггс, проверь свою чертову голосовую почту. Мне доложили, что ты влип в перестрелку. Начальник полиции Бостона сообщил об убийстве. Что, черт возьми, случилось с моими глазами и ушами, Риггс? А что случилось с правилами? Когда один из моих агентов палит из пушки, я ожидаю услышать о происшествии не от бостонского управления полиции. Раз ты по‑прежнему игнорируешь голосовую почту, приказываю явиться на доклад завтра в семь утра! И захвати с собой чертов отчет!
Сообщение оборвалась.
– Это был мой босс, – легко улыбнулся Дэвид. – Угадай, получу ли я когда‑нибудь персональный кабинет.
Раздался невыразительный официальный голос:
– Это старший специальный агент Пирс Куинси из Квантико. Извините, что звоню домой, агент Риггс, но сегодня из хьюстонского отделения мне сообщили, что вы запросили дело Меган Стоукс. Хотелось бы знать причину. Со мной можно связаться по…
Аппарат отбарабанил числа. Мелани пристально смотрела на Дэвида, застывшего на месте.
– Дерьмо, – выпалил он через минуту и забарабанил по кнопкам телефона. – Какого дьявола?
– Он сказал, что ты запросил дело.
– Ну и что? Однако сначала Хьюстон сообщает, что файл отсутствует, теперь мне звонят домой из Квантико, отследив мой запрос менее чем за двадцать четыре часа. С чего это вдруг все так затрепыхались по поводу закрытого дела? И, прежде всего, почему Куинси?
Мелани удивленно вздернула брови.
– Не желаешь перевести с профессионального на нормальный для человека, жизни которого угрожает опасность?
Дэвид покачал головой, все еще выглядя растерянным. Если честно, даже нервничающим. В конце концов пошел на кухню, схватил пакет с замороженной морковью и приложил к пояснице.
– Никогда не слышала это имя? Осенью прошлого года Куинси привлекали к делу Джима Беккета.
– Серийного убийцы, который сбежал из Уолпола?
Разумеется, Мелани читала об этом случае. Вероятно, в Новой Англии не существовало человека, который не запирал бы все двери и окна, когда бывший офицер полиции и убийца десяти женщин вырвался из тюрьмы. За недолгое время свободы Беккету удалось выкосить широкую кровавую полосу. Мелани не помнила, сколько людей он убил. Очень много.
– Куинси составил его первоначальный профиль, – сообщил Дэвид. – Работал в качестве консультанта ФБР, когда собрали команду на это дело, и сыграл важную роль в построении стратегии. Беккет убил агентессу ФБР, если помнишь. Тогда возникло много вопросов о ее роли в этом расследовании, но Куинси заявил, что она погибла при исполнении служебных обязанностей. А раз Куинси утверждает, что женщина погибла при исполнении, уж поверь, чиновники внесли ее в список погибших на службе. После помощи в поимке Беккета Куинси стал официальным экспертом по насильственным преступлениям, а заодно и священной коровой, как часто случается в Бюро. В общем, можно сказать, что мне позвонил сам Господь Бог.
Глава 15
– Почему этот суперагент заинтересовался Меган?
– Существует единственный способ это выяснить.
Дэвид набрал номер.
Мелани затрепетала, но вздернула подбородок и распрямила плечи. Надо быть сильной. «Это моя семья, и ради них я пойду на все. Я перед ними в долгу». И все же терзали ужас и неуверенность. Потребность узнать правду одновременно и манила, и сильно пугала. Правда не всегда освобождает. Иногда, наоборот, связывает с ужасными кровавыми деяниями и дорого обходится любимым людям.
– Почему бы тебе не пойти в спальню, – предложил Дэвид. – Отдохни, пока я разговариваю.
– Нет. Я в порядке.
– У тебя был длинный день.
– Это моя семья, Давид. Я останусь.
Он помолчал, потом пожал плечами. Но взгляд стал другим. Понимающим, осознала Мелани, и ей немного полегчало. Господи помоги, если Дэвид Риггс превратится в сочувствующего доброжелателя, она, скорее всего, развалится на куски.
Риггс отвернулся за миг до того, как оба совершили нечто совершенно неуместное.
Установил спикерфон на обеденном столе, оба сели. Хотя прошло несколько часов после звонка Пирса Куинси, тот ответил после первого же гудка.
– Специальный агент Дэвид Риггс, – представился Дэвид и нажал кнопку на базе телефона. – Сообщаю, что включена громкая связь и Мелани Стоукс находится рядом.
– Добрый вечер, мисс Стоукс, – вежливо поприветствовал Куинси, затем спросил у Дэвида: – Почему она участвует в разговоре?
– Я занимаюсь случаем, который имеет к ней непосредственное отношение, – коротко пояснил Дэвид. – Ради нее я запросил информацию о Меган Стоукс. А вы почему этим заинтересовались? Разве дело не закрыто?
– Закрыто. Поэтому я удивился, обнаружив запрос агента из Бостона по этому поводу. Согласно вашему досье, вы работаете с преступлениями белых воротничков.
Дэвид напрягся, и Мелани получила отчетливое впечатление, что попала в центр гребаной войны, где информация сцеживается исключительно по каплям. Как младший агент, Дэвид должен сдаться первым.
– Сейчас мне не хотелось бы обсуждать свою роль в этом деле, – уклонился Риггс. – Начну с того, что Мелани Стоукс – приемная дочь Харпера и Патриции Стоукс. Два дня назад репортер по имени Ларри Диггер…
– Из «Даллас дейли»?
– Верно. Явился к ней с заявлением, будто мисс Стоукс – дочь Рассела Ли Холмса. Вчера у изножья собственной кровати она обнаружила алтарь с красной деревянной лошадкой и клочком синей ткани – предположительно игрушку Меган Стоукс и обрывок ее платья. А также сорок четыре свечи с ароматом гардении, из которых было составлено имя «Меган». Сегодня убили Ларри Диггера. А теперь объясните, почему у вас оказался файл Меган Стоукс?
– Сорок четыре свечи? – уточнил Куинси. Раздались царапающие звуки, словно он делал записи. – Игрушка и ткань опознаны?
– Пока в лаборатории. Брайан Стоукс, брат, вроде бы подтвердил их принадлежность Меган.
– Интересно. Не вижу никакого упоминания в полицейских отчетах ни о красной деревянной лошадке, ни о синем платье. С другой стороны, из хижины Холмса были извлечены многие вещи других жертв.
– Так почему у вас оказался этот файл?
– Не напирайте, агент, – легко отмахнулся Куинси, снова заставив Дэвида нахмуриться. – Прошу прощения, если сообщение прозвучало излишне драматично, я всего лишь приступил к изучению Рассела Ли Холмса в рамках внутреннего проекта развития интеллектуального капитала…
– Что это за бред? – одними губами спросила Мелани.
– Он изучает Рассела Ли Холмса, чтобы добавить его профиль в базу данных по насильственным преступлениям, – перевел Дэвид. – Должно быть, в деле Беккета всплыло что‑то еще, потому что Бюро обычно допускает внутренние проекты только тогда, когда считает, что усилий одного агента не хватит для прорыва.
– Чем чаще вы имеете дело со смертью товарищей, – тихо продолжил Куинси, – тем глубже понимаете выражение «остановись и понюхай розы».
Мелани показалось, что сентенция прозвучала скорее печально, чем нравоучительно. Ей начал нравиться великий эксперт Пирс Куинси.
– Специальный агент Риггс прав. В разделе преступлений против личности мы храним всю базу данных, собранных на убийц, насильников, всех прочих субъектов, кого вы никогда не пригласите на ужин к своей матери. Анализируем и сравниваем разные случаи и преступников, выявляем связь между личностными характеристиками и манерой поведения, чтобы потом составить профиль. В рамках своего проекта я предложил вернуться к анализу громких давних дел. В прошлом месяце обратился к Расселу Ли Холмсу. Каково же было мое удивление, когда в разгар процесса я получил запрос на его досье. Много ли вам известно о деле Меган, мисс Стоукс?
– Это не тот предмет, который любит обсуждать моя семья.
– Есть ли у вас предположения, почему Ларри Диггер обратился именно к вам?
– Меня обнаружили в больнице в возрасте девяти лет. Я до сих пор не знаю, откуда появилась. Что делает меня легкой добычей.
– Мы рассматривали эту версию, – нетерпеливо заметил Дэвид. – Есть некоторые основания признать правдоподобными заявления Ларри Диггера. Но я совсем не потому запросил файл Меган Стоукс.
– А почему?
– Потому что не слепой, не глухой и не немой, – отрезал Дэвид. – Потому что умею читать между строк, так же как и вы. Полагаю, за последние несколько недель у вас тоже появилась куча обоснованных сомнений относительно виновности Рассела Ли Холмса в смерти Меган Стоукс.
И хотя Мелани уже слышала эту теорию, все же снова содрогнулась. Однако находящийся за сотни миль Куинси, казалось, ничуть не удивился.
– Отлично, агент. Я уже пару недель размышляю, что предпринять. В конце концов, по убийству нет срока давности, и я почти на сто процентов уверен, что Рассел Ли Холмс пальцем не трогал Меган Стоукс.
– Он был невиновен? – спросила Мелани.
– Я бы не так не сказал, – спокойно поправил Куинси. – Нет сомнений, что он убил шестерых детей. Однако сомневаюсь, что именно он похитил и обезглавил Меган Стоукс.
– В приговоре Рассела Ли Холмса нет ни слова о Меган Стоукс, – вклинился Дэвид. – Его осудили за убийства шести других девочек, а в причастности к смерти Меган он признался гораздо позже, уже после вынесения приговора. И поведал об этом только Ларри Диггеру.
– Как вы считаете, почему он это сделал? – как преподаватель студента спросил Куинси.
– Потому что уже был приговорен к смертной казни. Какая разница – убийством больше, убийством меньше?
– Постойте, – запротестовала Мелани. – Даже если ему это ничего не стоило, зачем Расселу Ли Холмсу оказывать кому‑то услугу своей исповедью? Он вовсе не доброхот.
– Сомневаюсь, что он покаялся бескорыстно, – ответил Дэвид, впервые стараясь не встречаться с ней глазами. – Вероятно, ему сделали предложение, от которого он не смог отказаться.
Мелани растерялась. Они ведь это уже обсуждали. Почему Риггс ни словом не упомянул об этой версии? Какие новые извращенные теории варятся в его голове?
– Полагаю, – медленно произнес Дэвид, – теперь понятно, почему твои родители сознательно приняли ребенка убийцы. В обмен Холмс взял на себя их преступление.
Мелани перестала дышать. Появилось странное ощущение, будто квартира Дэвида накренилась, и она с головой погружается в бездну.
– Мелани? – тихо позвал Риггс.
Та сумела повернуть голову. Он смотрел на нее с искренней тревогой. Глаза отливали золотом. Нежность и гнев делали его взгляд бездонным. Почему она раньше этого не замечала?
Внезапно захотелось его обнять, снова ощутить тепло сильных рук, как тогда, в первую ночь, когда он уносил ее от Ларри Диггера и запах «Олд Спайс» позволил почувствовать себя в безопасности.
Мелани опустила глаза. Старательно вздохнула, потом еще раз. Узел в груди распустился, давление немного ослабло.
– Почему бы нам не копнуть глубже в те времена, – нейтральным тоном предложил Куинси. – Вы нарисовали несколько интересных выводов, агент Риггс, но вы новичок в этом деле и пока не обладаете всей полнотой информации. Мисс Стоукс, вы уверены, что хотите остаться участником этой дискуссии?
– Да, – прохрипела она. – Да.
– В 1969 году, – сочувственно продолжил Куинси, – когда Рассел Ли Холмс похитил своего первого ребенка, Говард Тетен только начинал разрабатывать методы так называемого профилирования. Упуская внутреннее сходство подобных преступлений, местная полиция и ФБР расследовали совершенные Расселом Ли Холмсом убийства по отдельности, концентрируясь на действиях злоумышленника. Все внимание было сосредоточено на способах совершения этих преступлений, на модус операнди, вместо того, чтобы разобраться, почему он их совершал, что движет убийцей. Мотивация очень существенная особенность, мисс Стоукс, модус операнди серийного убийцы может измениться со временем. Например, место связывания займет отравление жертв наркотиками, но потребность убивать, контролировать и доминировать над женщиной останется прежней. Это и есть так называемый «почерк убийцы». И он останется неизменным в каждом эпизоде, от первого до тридцатого, даже если детали преступлений различаются. Однако в 1969 году полиция не воспринимала сам принцип почерка убийцы. Поэтому гибель Меган ошибочно приписала Расселу Ли Холмсу на основе поверхностного разбора модуса операнди, так как в то время просто не существовало методик для более глубокого анализа существенных особенностей его патологии.
– Рассел Ли Холмс ненавидел нищих белых детей. Тогда эту деталь проигнорировали, – кивнул Дэвид, а следом и Мелани.
– Рассел Ли Холмс с трудом закончил четвертый класс и остался по сути неграмотным, – продолжил Куинси. – Крутился на черной работе, славился отвратительным характером, и его последнюю характеристику с места работы можно сформулировать просто: «Ему на все плевать». Скорее всего, он действительно ненавидел нищих белых детей, потому что очень глубоко, в тайниках души Рассел Ли Холмс ненавидел себя. И ублажал эту патологическую ненависть, истребляя маленьких и беззащитных, потому что это самый примитивный способ уничтожить свои корни. Холмс не страдал угрызениями совести. Его точила неукротимая злоба. Дальше. Такой неграмотный неквалифицированный человек, как Холмс, не способен утолять свою злобу в сложной манере. Шесть убийств – результат явно молниеносной атаки. Холмс посещал бедные районы, несомненно, ему хорошо знакомые, где он чувствовал себя как дома, и просто хватал подвернувшегося под руку ребенка. Позже полицейские нашли хижину, которую он использовал для совершения самых зверских преступлений.
– В лесу, да? – прошептала Мелани. – Одна комната. Духота, ни глотка свежего воздуха. Окна пыльные, ничего не видно. Трещина поперек стекла. Внутри паук.
– Мисс Стоукс, – осторожно вклинился Куинси. – Передо мной как раз лежат фотографии этой хижины, полноцветные полицейские снимки. Не знаю, что вы описываете, но в халупе Рассела Ли Холмса не было никаких окон. Примитивная самодельная постройка, и уверяю вас, свежего воздуха там хватало. Несколько половиц даже вспучились. Именно под ними полиция обнаружила его тайник с «трофеями».
– То есть… мне снилась не лачуга Рассела Ли Холмса? – пролепетала Мелани.
– Очевидно, нет.
– Тогда, возможно… – посмотрела она на Дэвида, – меня там и не было. Может, я не…
– Или Рассел Ли Холмс держал Меган где‑то еще.
– Или Рассел Ли Холмс тут ни при чем, – высказался Куинси.
– Тогда почему я видела там Меган? – обратилась к Дэвиду Мелани.
– Не знаю. Может, Меган прятали в другом месте, и по каким‑то причинам тебя туда привели.
– Мисс Стоукс, – спросил Куинси, – что вы имеете в виду под словами «я видела там Меган»?
Мелани не сумела ответить и беспомощно посмотрела на Дэвида.
– Она недавно начала вспоминать. Это одна из причин, почему мы допустили, что Ларри Диггер, возможно, сказал правду. У Мелани бывают видения, будто она заперта в одной хижине с Меган Стоукс.
– Что еще вы помните?
– Больше ничего.
– Но вы ведь только начали вспоминать, верно? Подумайте о картинах в своей голове. У вас, похоже, многое возможно выведать, в частности, о деле Меган Стоукс. Не желаете приехать сюда? Здесь имеются специалисты по гипнозу, которые могли бы с вами поработать.
– О, да, всех, кажется, завораживает скрытый «потенциал» моего рассудка, – едва не рассмеялась Мелани. – Кроме меня, конечно, – скривилась она.
– Гипноз, мисс Стоукс. Под строгим контролем. Обещаю, мы о вас позаботимся…
– Нет, спасибо.
– Мисс Стоукс…
– Я же сказала – нет! Ради Бога, это произошло двадцать пять лет назад, и я не хочу вспоминать, как умирают дети!
Куинси замолчал, скорее всего, разочарованный.
– Конечно, – наконец произнес он. – Ладно, вернемся к полицейским отчетам. Итак, Рассел Ли Холмс ненавидел нищих белых детей. Похищал, пытал в своей уединенной хижине, а наигравшись, душил голыми руками – символ глубоко личного акта насилия. Потом подкидывал голые тела куда попало – в канавы, дренажные трубы и открытые места. Опять же, утоляя потребность осквернить жертв, выбрасывал на помойку, словно пресловутых тряпичных кукол, недостойных даже защиты от стихии. Короче говоря, каждым актом выказывал ненависть к малолетству, бедности и слабости. Выказывал ненависть к себе. А теперь перейдем к файлу Меган Стоукс.