— Да, — сказала я вежливо, одаривая его улыбкой. — Вампир.
Он хмыкнул, затем склонился ко мне, запах кожи, дешевого виски и сигаретного дыма перемещался вместе с ним.
— Ты думаешь, ты так горяча, верно? Маленький вампир?
Готовность Габриэля расширить дружбу с вампирами явно была не единогласным чувством. Но эта дружба была в действии, поэтому я придержала в себе свою возрастающую ярость и отодвинулась на несколько футов от стола.
— Только попробую немного десерта, — небрежно сказала я. — Выглядит вкусно.
Он несколько раз фыркнул, как будто в шоке, что я имела наглость проигнорировать его попытки раздразнить меня.
— Я с тобой разговариваю, — сказал он наконец низким и угрожающим голосом.
— И я вежливо проигнорировала тебя. — Я собрала свою отвагу и скользнула по нему предупреждающим взглядом. — Я гость в этом доме и не планирую пренебрегать этим. Возможно, что и ты тоже.
Это был конец обсуждения, потому что его следующий шаг был физическим.
Он потянулся, схватил меня за руку, а затем дернул вперед, извергая при этом на меня проклятия. Я дернулась назад, пытаясь высвободить свою руку и выпуская тарелку из другой. Она ударилась об пол и разбилась, осколки фарфора разлетелись по всему полу.
Но прежде, чем я смогла ответить, он исчез. Поскольку прежде, чем я успела среагировать, Этан схватил мужчину за воротник рубашки и толкнул к стене.
— Не трогай ее, — прорычал он сквозь стиснутые зубы.
Быстрым поворотом рук, оборотень отбросил руки Этана, затем толкнул его со всей силы.
— Кто ты такой, черт возьми?
Этан отскочил на пару футов, и наклонившись, быстро двинулся вперед, по-видимому намереваясь начать с парнем второй раунд.
— Если ты появишься рядом с ней снова, ты будешь иметь дело со мной, даже если Стая осудит.
Шок уступил место политическому осознанию, я потянулась и схватила его за руку, затем оттащила, чтобы он и оборотень не были лицом друг к другу.
— Этан, — прошептала я отчаянно. — Успокойся.
Габриэль бросился к нам, с Фэллон и Адамом позади себя.
— Что, черт побери, здесь происходит?
Танцзал погрузился в абсолютную тишину, все глаза устремились на вампиров, создавших хаос в разгар вечеринки.
Оборотень пожал плечами, словно его оскорбили, затем указал на Этана.
— Я беседовал с этим вампиром, а затем этот мудак толкнул меня. И теперь я собираюсь толкнуть его в ответ.
Слава Богу, я была вампиром, так что дополнительная доза силы была единственной вещью, которая позволила мне сдержать Этана.
Он сделал еще один рывок, достаточный, чтобы сдвинуть меня на несколько футов, прежде чем я смогла остановить его снова.
Адам и Фэллон прыгнули между ними, готовые вмешаться, если он попытается еще раз.
"Этан", — мысленно позвала я. — "Прекрати! Хватит!"
— Он ее схватил, — проговорил Этан сквозь зубы, затем избавился от моих рук. — Я в порядке. — Он провел руками по своим волосам. — Я в порядке, а ты должен держать своих оборотней под контролем.
Габриэль уставился на Этана, выражение его лица было свирепым, руки сжаты в кулаки.
Снова возникла магия, ее облако было удушающим, поскольку он решал нашу судьбу. Я мысленно выругалась, полагая, что это был конец нашего союза с оборотнями.
Но именно тогда Тоня шагнула к нему за спину. Держа одну руку на животе, другой она коснулась спины Габриэля. И словно отвечая на ее нежность, Габриэль посмотрел на нас с Этаном.
И через мгновение я увидела, что понимание смягчило ярость на его лице. Он понял, что Этан чуть было не ударил одного из членов его Стаи из-за того, что член его Стаи чуть было не ударил меня.
После минуты молчания, Габриэль сделал шаг к Этану, затем наклонился, как будто собирался дать совет коллеге.
— Если ты хочешь, чтобы эта дружба работала, держи себя в узде. Я понимаю твои причины, — сказал он, делая паузу для акцента, — Но это дерьмо не пройдет. Не с моей Стаей. Не с моими людьми.
Этан кивнул, глядя в пол. Голос Габриэля смягчился.
— Вы будете готовы поработать на завтрашнем собрании?
— Конечно.
Через некоторое время он кивнул.
— Тогда я принимаю твое слово, и для меня этого достаточно.
Он снова встал прямо.
— Мы закончили здесь, — объявил он в комнату. — Все кончено. Все кончено и все в порядке, поэтому давайте вернемся к обеду, не так ли? — Затем он взял руку Тони и приблизился к моему агрессору, сжимая большой рукой его плечо. — Пойдем выпьем и поговорим о манерах.
Когда он двинулся в толпу, шум и разговоры начали снова окутывать нас.
— Мы должны идти, — сказал Этан.
Я кивнула и позволила ему вывести себя. Он молчал по дороге к машине.
Эта тишина и последовавшая напряженность сгустили воздух в машине, пока мы ехали от имения Брекенриджей к Гайд-Парку.
Я уже дважды видела его покровительство.
Его жесты были мощными, но они также создавали неловкость между нами — словно жесты были слишком сильны для таких зеленых отношений как наши.
— Моя реакция была неуместна, — сказал он наконец.
— Ты думал, что он собирался причинить мне боль.
Этан покачал головой.
— Я критиковал Моргана. Я жаловался, что он слишком остро реагирует. Что он позволяет своим эмоциям вредить потребностям его Дома.
Мой желудок скрутило, у меня было отвратительное чувство, что я знала, куда ведет эта беседа.
— Этан, — сказала я, но он покачал головой.
— Если бы Морган выкинул такой трюк, я бы вывел его. Я бы вытащил его из комнаты и напомнил бы ему о его обязательствах. О его обязанностях в Доме и обо всем остальном. Я откровенно удивлен, что Габриэль не принял собственных мер.
Габриэль не мог, подумала я, потому что своим прикосновением Тоня напомнила Габриэлю причины, Этан действовал так из-за меня.
— Ты вступился за меня. Это понятно.
— Это неприемлемо, — возразил он.
Эти слова жалили, как удары, и я повернулась лицом к окну, чтобы он не видел слез, которые начали заполнять мои глаза.
Однако Этан готовил оправдание своему мощному жесту в доме Брексов.
— Я мог бы разрушить все хорошее взаимопонимание, которое мы достигли между оборотнями и вампирами из-за моей реакции. Просто так, — добавил он, щелкнув пальцами.
Потом он немного помолчал.
— Прошло много времени с тех пор, как я о ком-либо заботился. С тех пор, когда я позволял инстинкту овладеть мной. — Его голос смягчился, как будто он забыл, что я была в машине. — Я должен был предвидеть такой поворот событий. Я должен был рассмотреть возможность того, что могу отреагировать таким образом.
Должна ли я была оценить признание того, что он ухаживал за мной, когда тонул в сожалении по этому поводу?
— Что если Габриэль предложил Союз, дружбу, только потому, что ты сделала для Берны? Если мы продолжим наши отношения, и наши эмоции переплетутся и запутаются, и это приведет к тому же, что и твои отношения с Морганом, что тогда? Горечь? Плохие чувства?
Что я должна была сказать? Я должна была спорить с ним? Напомнить ему о физическом блаженстве? Убедить его, что он не Морган, и что наши отношения отличаются?
— Если мы сформируем лояльность со Стаей, мы войдем в историю. Мы создадим Союз, который будет уникальным в истории. И своей реакцией я подверг Союз риску. Если я буду так реагировать, то я к этому не готов, возможно не способен на это. Не тогда, когда это подвергает безопасность и защиту Дома риску. — Он помолчал. — Есть еще триста вампиров Кадогана, Мерит.
И я одна из тех трехсот, молча подумала я, и заставила себя задать следующий вопрос.
— Так что ты хочешь сказать?
— Я говорю, что я не могу этого сделать. Не сейчас. Вещи слишком хрупкие.
Я подождала, прежде чем заговорить, пока не была уверена, что мой голос не будет дрожать.
— Я не хочу притворяться, что ничего не было.
— У меня нет такой роскоши, как воспоминания. Девушка не причина, чтобы выбросить свой Дом.
Я проглотила комок в горле и со слезами на своих щеках, приняла решение.
Я бы отвергла с презрением авансы Этана, если бы он предложил только секс. Но я сдалась, когда он сказал, что нуждается во мне. В самом деле, он решил, что я одноразовая.
Я чувствовала себя глупо наивной.
Но я не позволю ему увидеть это, так что я заблокировала свое сердце и оказалось, что могу говорить тем же холодным голосом, каким пользовался он.
— Ты уже передумывал раньше. Если ты закончишь сейчас и передумаешь снова, я не вернусь. Я буду стоять Стражем, но только в качестве твоего сотрудника. Не так, как твоя любовница.
Ему потребовалось мгновение, чтобы ответить... и разбить мое сердце.
— Тогда это риск, который я беру на себя.
Мы ехали домой в тишине, прерванной только напоминанием Этана, что мы должны встретиться с Люком до рассвета, чтобы обсудить собрание.
Мне удалось сдержаться и не потянуться через центральную консоль, чтобы удушить его, но как только мы оказались в гараже, я выскочила из машины, помчалась по подвальной лестнице и выскочила за дверь.
Было еще несколько часов до рассвета, и я не могла провести их в Доме.
Я была слишком смущена, чтобы оставаться там, слишком унижена, будучи так бесцеремонно брошена ради возможности расцветающей дружбы Этана с Габриэлем.
Он бросил меня, потому что влечение ко мне рисковало его связи со Стаей. Связи, по иронии судьбы, что я помогла создать.
Я села в машину и направилась на север через реку, надеясь, что расстояние поможет облегчить боль. По крайней мере, мне не пришлось бы плакать в пределах слышимости вампиров Кадогана.
Я должна была знать лучше. Я должна была знать, что он не был способен к адаптации, что он всегда будет выбирать стратегию, не любовь. Несмотря на слова, которые он говорил, он был все тем же холодным кровососом.
Я порывалась созвониться с Ноем и согласиться присоединиться к Красной Гвардии прямо здесь и сейчас, соглашаясь быть партнером Джонаха, чтобы следить за Мастерами, судить их, принимать меры, когда они не оправдывали свой потенциал.
Но это было предательством, которое я все еще не могла совершить. У Этана были свои причины для принятия решения о разрыве отношений между нами. Даже если не согласна с ними, я их понимала.
К сожалению, ничто не могло уменьшить моего смущения, избавить меня от ощущения, что я отдавала себя, но не получала ничего взамен, что меня отшили, исключительно из-за моих же собственных поступков.
И, самое главное, ощущение, что, принимая сторону Этана, я встала против одного из двух людей в мире, кто любил меня безоговорочно.
Это сожаление послало меня в Викер-Парк, не уверенная даже будет ли она там, но идеи лучше не было.
Я припарковалась возле ее узкой дорожки и, прыгнув вверх по лестнице, постучала в дверь. Она открыла ее секундой позже.
Ее голубые волосы стали длиннее и теперь доходили до плеч. Она была одета в простую юбку и рубашку с короткими рукавами, ноги босые, пальцы окрашены в цвета радуги, от индиго до красного.
Ее улыбка увяла почти сразу.
— Мер? Что такое?
Несмотря на запланированную в пути речь, я выпалила, — Я сожалею, — было все, что я смогла выдавить. — Я очень, очень сожалею.
Мэллори скользнула по мне взглядом прежде, чем встретить мой взгляд снова.
— О, Мерит. Скажи мне, что ты этого не...
Глава 13
ТЫМОЙ ЛУЧШИЙ ДРУГ
Мэллори знала меня слишком хорошо.
Я натянула жалкую улыбку. Она шагнула в сторону, держа дверь открытой. Войдя в холл, я сразу же успокоилась звуками и запахами дома — лимонная полироль для мебели, корица и сахар, немного заплесневелый запах старого дома, приглушенный звук телевизора.
— На диван, — направила она. — Садись.
Я присела посередине. Мэллори схватила бумажные салфетки из коробки на тумбочке, затем села рядом и, вручив их мне, убрала волосы с моего лица.
— Расскажи мне.
Что я и сделала. Я рассказала ей о баре оборотней, о пицце и шоколаде.
Я рассказала ей о вечеринке, о дружбе с Габриэлем, о том приставале, о реакции Этана и о "риске", который он не был готов принять на себя.
К концу истории я оказалась в объятиях Мэллори, рыдая в ее плечо. Рыдая, словно девчонка, чье сердце разбилось на мелкие, хрупкие кусочки, как будто я сама была виновата в том, что разбила его.
— Я искала ему оправдание, — сказала я, вытирая лицо салфеткой. — Сначала я думала, что он просто испугался. Что он просто не может дать больше, потому что сейчас он на это не способен. — Я покачала головой. — Но на самом деле, не потому что не способен. А потому что ему хочется чего-то другого.
Ощущение тошноты скрутило мой желудок, ужасный позыв, вызванный тем фактом, что меня бросили.
Мэллори снова села на диван, положила руки на колени и тяжело вздохнула.
— В данном случае, Мерит, я не хочу делать из него мученика, потому что мы не знаем, каково ему сейчас, но мне кажется, вам обоим нелегко. Я видела его с тобой. Я видела, как он смотрит на тебя. Я знаю, что не одобряю его. — Ее голос смягчился. — Я знаю, что не одобряла и твои действия. Но в его глазах, когда он смотрит на тебя, есть что-то большее, чем просто желание. Это не просто физическое влечение. Это кое-что еще, что-то вроде любви. Восхищение, которое не связано ни с гормонами, ни с сексом. Проблема в том, что он четырехсотлетний вампир. Он не человек и не был им уже довольно долго. Мы даже знаем, чего он хочет.
— Не оправдывай его из-за того, что он вампир. — сказала я. — Это не снимает с него вину.
— О, поверь мне, — произнесла она. — Дай мне десять минут наедине с Дартом Салливаном, и он ощутит мою самую настоящую ярость.
Воздух задрожал от магии и от ее предсказания, по спине маленькими иголочками пробежали мурашки.
Могущественной была моя подруга-чародейка.
— Я говорю, что вся ситуация выглядит так, будто он не считает, что у него есть выбор. Но я не оправдываю его, просто объясняю.
Я медленно выдохнула и смахнула слезы с глаз.
— Не то, чтобы я не понимала. Конечно, я знаю, что он не человек, даже в те моменты, когда он кажется мне уязвимым, и у меня сердце сжимается. Видела бы ты его, когда он накинулся на оборотня, Мэллори. Он пришел в ярость, прижал парня к стене.
— Я бы тоже так сделала. Только силой магии, а не вампира.
Я кивнула.
— Но ты бы не пожалела об этом. Он пожалел. Габриэль понял, почему он так поступил, я знаю, что он понял. Но этого было недостаточно. Я имею в виду, как будто меня наказывают за то, что черное каменное сердце Этана вновь начало биться.
— Это определенно не справедливо, милая. Я бы так хотела произнести какое-нибудь заклинание, чтобы все исправить, но я не могу.
— Просто я знаю, что он не идеален. Он может быть холодным, все держать под контролем. Но я видела ту страсть и симпатию, которые он старается спрятать. Я видела то, на что он способен. Просто он, он, я не знаю.
— Он Этан. — Я посмотрела на нее и фыркнула. — Он Этан. По некоторой странной причине, он, кажется, твой Этан. И что бы там ни было, ты, кажется, его Мерит. Это меня ежедневно раздражает.
— Я такая глупая.
— Не глупая. Просто немного слишком человечная для твоего же блага.
Я не упомянула, что мы оба критиковали Моргана за то же самое.
— Иногда слишком человечная, иногда человечности не достаточно. И так или иначе, иногда холодная как камень идиотка.
— Вот с этим, — сказала Мэллори, — Я могу с этим согласиться.
— Он был влюблен, ты знаешь?
Мэллори посмотрела на меня.
— Влюблен? Этан?
Я кивнула и передала информацию, которую однажды поведала мне Линдси.
— Ее звали Лейси Шеридан. Она была охранником в течение нескольких десятков лет, я думаю. Линдси думает, что он был в нее влюблен, хотя они расстались несколько лет назад, когда она основала свой собственный Дом.
— Она Мастер?
— Одна из двенадцати.
— Это вполне логично, а что если бы ты была следующим Мастером на очереди, ты основала бы тринадцатым Дом?
— Учитывая мою удачу, чертовски возможно.
Она встала с дивана, затем направилась к прихожей.
— Ну, гений. Давай что-нибудь съедим.
Я обхватила руками живот, который начал беспрерывно урчать.
— Я не голодна.
Она оглянулась и одарила меня изумленным взглядом.
— Ну, не то, чтобы голодна, — сказала я, но так или иначе последовала за ней на кухню. Я пропустила десерт, в конце концов. — Господи, — сказала я, зайдя на кухню.
То, что когда-то было крошечной кухней, стало, ну, я не была уверена, как это можно назвать. Класс Зелья из Хогвартса, что ли?
Я подошла к кухонной столешнице, разглядывая стопки книг, колоду карт Таро, коробку с солью, стеклянные банки с перьями, виноградную лозу, закупоренные бутылки масла, спички, и сушеные лепестки роз.
Я вытащила карту Таро из колоды — туз мечей. Соответствует, подумала я, помещая осторожно карту поверх колоды.
— Что это за вещи?
— Домашнее задание, — проворчала она.
— О, мой Бог, это Хогвартс.
Она одарила меня злобным взглядом и начала выключать конфорки на столешнице.
— Я играю в догонялки с маленькими ведьмами, которые занималась этим в течение многих лет.
Я вытащила стул и села.
— Я думала, ты обучаешься самостоятельно?
— Да. Но я не была первой ученицей у моего учителя. Прежде чем он был отправлен в Сибирь из-за колдовства.
— Шаумбург?
— Шаумбург, — подтвердила она. — До этого он преподавал многим и многим детям. Детям, которые были намного моложе меня, когда они получили свой дар. Оказывается, то что я начинаю свои магические шаги в двадцать семь лет, ставит меня довольно далеко от остальных.
— Но я уверена, ты восполнишь это своей дерзостью и очарованием.
Она сощурила глаза.
— Я занимаюсь этим с удвоенной энергией, как никто другой.
— Последовательно?
— Вполне последовательно.
Я рассматривала поверхность стола.
— Так почему же домашнее задание? Я отчетливо помню лекции Катчера о том, как вы, ребята, не должны использовать заклинания или зелья или что угодно. — я понизила свой голос на октаву и передернула плечами, я была уверена, что была достойна Оскара от Катчера Белла, — Но может вас захватил вихрь страсти прошедший через ваши тела.
— Предполагаю это был Катчер?
— Как бы. Да.
— Ха. Больше было похоже на Джона Гудмана[32].
— Я не актриса, играющая на ТВ. Короче.
— Ты будешь шокирована, — произнесла Мэллори, пододвигая стул поближе и шлепаясь на него, — Но, оказывается, Катчер немного претенциозен в магии.
Я фыркнула.
— Мне жаль, что ты только сейчас об этом узнала.
— Как будто я могла пропустить этот факт. Рассмотрим все, что выходит из его уст о магии, за исключением основных ключей, он получил эти права, ну тут дело вкуса. Он считает, что только законный способ делать магию возможен. Это не так, — сказала она, и опустила плечи, когда взглянула на груды материалов. — Колдуны это как ремесленники магии.
— Как ремесленники?
— Ну, четыре Ключа это немного похоже на живопись. У нас есть люди, которые рисуют масляными красками, акриловыми, акварелью. В конце концов, мы все равно имеем дело с искусством. Мы просто используем различные инструменты, чтобы достичь этого. Мы можем использовать любой из четырех Ключей, чтобы творить магию.
Она подняла закупоренную пробкой стеклянную банку с белым порошком, чтобы осветить и повертеть ее в руках, как знаток может вертеть стакан вина, прежде чем сделать глоток.
Его перламутровый блеск казался необыкновенно белым, насыщенно белым.
— Стружка из рога единорога? — подумала я.
— Блестки из ремесленного отдела в магазине.
— Хватит, — сказала я, нащупала медаль Кадогана на шее, набираясь смелости, чтобы приступить к тому, о чем мы еще не говорили — свою речь я еще не подготовила. — Я скучала по тебе.
Она сглотнула, но не глянула на меня.
— Я тоже по тебе скучала.
— Я не поддержала тебя. Не так, как ты меня....
Мэллори медленно выдохнула.
— Нет, Мерит, ты не поддержала. Но и я была несправедлива про Моргана. Я не хотела, подталкивать вас, я просто не хотела, чтобы вы страдали. И еще то, что я сказала.
— О моих проблемах с отцом? — Это все еще задевало.
— Очень неуместно. Мне так жаль.
Я кивнула, и молчание снова вернулось, будто мы не до конца преодолели стену неловкости между нами.
— Оказывается, я была абсолютно права на счет Этана.
Я закатила глаза.
— И в этом тоже, ты такая скромная. Прекрасно, да, ты была права. Он был опасен, и я угодила прямо в его ловушку.
Она открыла рот, чтобы высказаться, но снова его закрыла. Потом покачала головой, словно не в состоянии решить, озвучивать ли свои мысли. Когда она решилась, слова в спешке вырвались из нее.
— Хорошо, мне так жаль, но я должна спросить. Как это было? Я имею ввиду, серьезно. Каков он — мудак или супер мужчина?
Уголки моего рта изогнулись в улыбке.
— Это почти стоило эмоциональной травмы.
— Как почти?
— Почти многократно.
— Ха, — сказала она.
— Он и то и другое, так же красив как и раздражителен.
— Ты, надеюсь, заинтересовалась, почему парень, выкинувший трюк, подобный тому, что он выкинул вчера на вечеринке, серьезно не владеет собой в твоем присутствии?
— Мэллори.
Она перекрестила свою грудь.
— У меня есть что сказать, я клянусь.
Я закатила глаза, но немного усмехнулась.
— Я была внушительна.
— Настолько внушительна, что в следующий раз, когда он увидит тебя в коже, он пожалеет об отказе?
Я улыбнулась ей.
— Теперь я припоминаю, почему я твоя лучшая подруга.
— У тебя плохая память. Я твоя лучшая подруга.
Минуту мы смотрели друг на друга, с глупыми ухмылками на лицах. Мы вернулись.
Несколько минут мы поговорили о сексе и сплетнях о городских знаменитостях, затем Мэллори встала со стула и направилась к холодильнику.
— У меня есть холодная пицца, если ты хочешь, — сказала она, — Но я предупреждаю, она немного особенная.
Я подняла длинное черное перо и стала вращать его в руке.
— Как это особенная?
— Катчер Белл особенный.
Она открыла холодильник, вытащила широкую плоскую коробку с пиццей, и снова захлопнула дверцу холодильника.
Я наклонилась и двумя руками отодвинула контейнеры, оставляя свободное место, достаточно большое для коробки пиццы.
Она была из заведения в Викер-Парке, в котором делали фермерскую пиццу с козьим сыром и органическими травами.
Она не была моей любимой, но определенно занимала свое место в моем репертуаре. Слепленная вручную корочка, домашний соус, кружочки свежей моцареллы.
— Чем же она отличается? — спросила я.
Она положила коробку на столешницу и открыла ее.
Я уставилась на нее, склонив над ней голову, пытаясь выяснить, что он сделал с пиццей.
— Это сельдерей? И морковь?
— И картофельное пюре.
Это было похоже на то, как если бы меня снова бросили, но на сей раз кто-то, от кого я никогда этого не ожидала.
Я посмотрела на Мэллори с отчаянием в глазах, затем снова указала на пиццу.
— Это горох? На пицце?
— Это разновидность пастушьей запеканки. Его мама однажды экспериментировала и сделала это, и это единственное приятное воспоминание из его детства и юности, и он заплатил наличными ресторану, чтобы они приготовили это.
Мои плечи опустились, а голос стал капризным.
— Но, это же пицца.
— Если тебе от этого будет лучше, они изрядно протестовали, — сказала Мэллори. — Они пытались продать нам сливочный сыр и двойной бекон.
— Официальная пицца Мерит-Кармайкл, — вставила я.
— Но Катчер умеет убеждать так, как умеет только он. — Мэл хитро улыбнулась. — Не то, чтобы я об этом не знала.
Я застонала, но улыбнулась. Если Мэллори вернулась к обсуждению Катчера, наша дружба шла на поправку.
Тем не менее, не все мне нужно знать.
— Это отвратительно. Он был моим тренером.
— Так и Этан был, — отметила она. — И посмотри, как хорошо все получилось. По крайней мере, вы убрали все неровности между тобой и твоим Мастером вампиров и можно, наконец, двигаться дальше. — прошептала она, а потом взглянула на меня. — Ты двигаешься дальше, верно?
Что-то в моем животе перевернулось и сжалось. Потребовалась минута, прежде чем я смогла ответить.
— Да. Я сказала ему, что это был его единственный шанс. И если он уйдет, то это его риск. — Я пожала плечами. — Он предпочел риск.
— Его потеря, Мер. Его потеря.
— Легко сказать, но я чувствовала бы себя лучше, если бы он впал в глубокую депрессию или что-то в этом роде.
— Бьюсь об заклад, он делает это прямо сейчас. Вероятно истязает себя, пока мы говорим.
— Нет никакой необходимости быть драматичным. Точно также нет необходимости тратить время на это. Давай будем называть эту пиццу морковной смесью.
И поэтому я позволила ей угостить меня оставшейся пиццей — пастушьей запеканки.
И когда я закончила, потому что она дала мне вещь, которую ранее она не готова была дать — осмысление об Этане, я дала ей то, что раньше не могла дать ей — время.
— Могу я сейчас рассказать тебе о магии? — спросила она застенчиво.
— Не сдерживайся, головной чип, — сказала я и уделила ей все свое внимание.
Она сидела, скрестив ноги, на своем кухонном стуле, подняв руки, так она готовилась рассказать мне то, на что у меня не хватало времени, чтобы послушать раньше.
Она начала с азов.
— Хорошо, — начала она, — Значит ты уже знаешь о четырех основных Ключах.
Я кивнула.
— Разделы магии — Оружие. Живые существа. Сила. Тексты.
Катчер преподал мне этот урок.
— Верно. Ну, как я говорила ранее, они похожи на твои краски — твои инструменты, для изготовления вещей.
Я поморщилась, положив локти на столешницу и оперевшись подбородком на руку.
— А какие вещи ты можешь сделать, собственно?
— Весь спектр, — сказала она, — От Мерлина[33] до Мари Лаво[34]. И я использую один или более Ключей, для этого.
— Сила — это Первый Ключ. Это стихия, чистое выражение воли. Единственный законный способ творить магию, в глазах Катчера.
Мэллори кивнула. — И ирония состоит в том, что он мастер Второго Ключа.
— Оружие, — продолжила я, и она снова кивнула.
— Правильно. Но многие вещи могут быть оружием. — Она указала рукой в сторону груды материалов. — Вся эта чепуха — зелья, руны, фетиши. И не один из видов секса, — добавила она, словно ожидая, что я как-то прокомментирую это.
Вполне справедливо, потому что я могла.
— Ничто из этого не является, по своей сути, волшебным, но когда ты соединишь их вместе в правильной комбинации, ты создашь катализатор для магической реакции.
Я нахмурилась.
— Также, как твой меч. Помнишь, когда Катчер уколол твои ладони? Закалил лезвие кровью?
Я кивнула. Он сделал это на заднем дворе у моего дедушки на вечеринке в мой двадцать восьмой день рождения. У меня после той ночи появилось чувство стали.
— Да, — сказала я, потирая ладони.
— Твое лезвие имеет потенциал. Когда вы закалили лезвие, вы сделали его потенциал реальным. Теперь, последние два основных Ключа очевидны. Живые существа, которые по своей сути магические. Маги могут это делать. Вампиры вроде "излучают" это. Оборотни и им подобные. И тексты — книги, заклинания, написанные имена. Слова, которые работают как пролитая тобой кровь на лезвие.
— Катализаторы для волшебства?
— Именно так. Вот почему заклинания и чары работают. Слова объединенные, в правильном порядке, с правильной силой.
— Итак, ты узнала все эти вещи, — сказала я, садясь снова. — Можешь ли ты это применить?
— Эх, может быть.
Она скрестила ноги и повернувшись к столешнице, посмотрела на вещи, затем выхватила тонкую стеклянную колбочку с тем, что выглядело как кусочки березовой коры.
— Можешь принести мне кое-что? Там небольшая черная тетрадь на журнальном столике в гостиной. У нее золотые надписи на корешке.
— Собираешься сотворить некое магическое заклинание?
— Если ты оторвешь свою задницу, прежде чем я превращу тебя в жабу, то да.
Я спрыгнула со стула.
— Если ты превратишь меня в жабу, то тебе придется работать над своим имиджем.
— Не будь такой умной для твоего же блага, — сказала она вдогонку, но я уже была в конце коридора.
Дом выглядел примерно так же, как это было в последнее мое посещения пару недель назад, хотя было больше доказательств присутствия мужчины в доме — случайные вещи тут и там; пара потрепанных кроссовок, экземпляр Менс Хелс[35] на обеденном столе, множество аудио-оборудования в углу.
Так как я направлялась в гостиную, то была готова увидеть мужские вещи. Может быть потные носки, или полупустые банки Пабст, или бутылку 312, или любой другой напиток Катчера.
Я не была готова к пустой комнате... которая была обставлена мебелью совсем недавно.
— Святое дерьмо, — взмолилась я, упирая руки в бедра, когда обводила взглядом комнату. — Мэл, — крикнула я. — Иди сюда! Я думаю, что вас ограбили!
Но как они смогли вывезти все из комнаты, полной мебели и безделушками, и без их ведома?