Конструкция конской уздечки

Ковалевская В.Б. Конь и всадник (Пути и судьбы). Послесловие Н.Я. Мерперта. М., Главная редакция восточной литературы издательства «Наука», 1977, 152 с.

Происхождение коня

Лучше всего об этом писал сам В. Ковалевский:

«Исходя от трехпалых палеотериев, рядом постепенных перемен мы доходим до однопалой лошади, от форм, опирающихся на землю тремя почти плотными, на­сквозь костяными цилиндрами, мы переходим к фор­мам, у которых... эти три тонкие плотные цилиндра за­меняются одной полою внутри трубкою, то есть самым выгодным приспособлением, сочетавшим легкость и дешевизну питания с большою крепостью». В связи с изменением характера пищи (от листьев к траве) происходит изменение зубного аппарата от низкокоронкового к высококоронковому. В процессе эволю­ции меняются и сами животные — от небольших, ростом с некрупную собаку, до современных лоша­дей. Причем своеобразие эволюции заключается в том, что увеличение размеров должно происхо­дить при сохранении той же резвости, поскольку последняя — специфическая черта лошадей, основа сохранения этого семейства в борьбе за существование с другими видами. В. О. Ковалевский в письме брату, знаменитому эмбриологу академику А. Ковалевскому, сообщал: «Когда трехпалые анхитерии пошли на боль­шие сухие луга древнего миоцена, то нужны были ноги только для опоры на сухой, твердой, невязкой почве, пошло развитие лошади и преобладание одного пальца и приспособление... озубления к травоядению»

В настоящее время большинство исследователей счи­тают, что развитие лошадей происходило на террито­рии Америки. Каждый новый вид, возникнув там, миг­рировал в Азию и Европу в те периоды, когда Азия и Америка были связаны перешейком. К сожалению, в своем распоряжении В. О. Ковалевский имел не основ­ные звенья цепи, а побочные, но, несмотря на это, пра­вильно определил последовательность эволюции пред­ков лошадей.

История лошади начинается шестьдесят миллионов лет назад с маленького, похожего на небольшую соба­ку эохиппуса или хиракотерия (Eohippus, Hyracotheriит) с гибким, аркообразно изогнутым позвоночником и длинным хвостом. Этот зверек опирался на всю ступню, а не на концы пальцев, которых было по четыре на передних и по три на задних лапах. Зубы у него были приспособлены для щипания и перетирания листьев и молодых побегов. Анхитерии (Anchiterium) — это не­большие трехпалые лошади, достигавшие размеров по­ни. Родом они из Америки, оттуда мигрировали в Ев­разию.

В миоцене (около двадцати пяти миллионов лет на­зад) предки лошадей стали на новый путь развития — они приспособились к жизни на открытых пространст­вах и к питанию травой. В среднем по размерам они приближались к пони, череп у них стал уже как у ло­шади, зубы близки к современным. Наибольшие изме­нения произошли в строении конечностей именно в это время. Лапа заменяется ногой с опорой на копыто, при­способленной к прыжкам и быстрым передвижениям. Следующее звено — гиппарион (Hipparion), который подробно изучен В. О. Ковалевским. Гиппарионы встре­чались разного размера и вида, они напоминали неболь­ших быстроногих газелей или трехпалых лошадок среднего роста. Со своей родины Америки гиппарионы очень быстро через Аляску проникли в Азию, Европу и даже Африку. До сих пор дискутируется вопрос, можно ли рассматривать гиппариона как предка современной лошади, или он является боковой ветвью.

И только в верхнем плиоцене (пять миллионов лет назад) неожиданно появились первые однопалые лоша­ди, которые вытеснили многообразных и многочислен­ных трехпалых гиппарионов, а в ряде мест (Восточная Европа, Центральная Азия и Северная Африка) даже жили с ними одновременно. В тот период саванный ландшафт с сочной растительностью и сильно увлаж­ненными почвами сменился сухими степями, способст­вовавшими победам однопалых лошадей над гиппарионами. За короткий срок лошади в изобилии заселили Европу, Азию и Африку, где в различных областях пре­терпели эволюцию. От них произошли тарпаны, зебры и ослы, история которых уже развивалась на глазах человека и частично будет рассмотрена ниже. Правда, в Новом Свете их история, так подробно документиро­ванная палеонтологическим материалом на протяжении шестидесяти миллионов лет, неожиданно и необъясни­мо прервалась примерно десять тысяч лет назад. Если первые индейцы, переселившиеся из Сибири» еще застали лошадей, то европейцы услышали лишь легенды о том, что дикие местные лошади жили в Арген­тине и затем смешались с привезенными. Исследователи пытались объяснить этот таинственный эпизод различными причинами: ледниковым периодом, возможным исчезновением травы в прериях, вытеснением лошадей бизонами, появлением каких-то новых хищников, эпи­демиями, вызванными мухой цеце, истреблением индей­цами и т. д. Все эти доводы при внимательном иссле­довании оказались несостоятельными. И хотя до сих пор в палеонтологии нет семейства млекопитающих, более детально изученного усилиями ученых всех стран, на этот вопрос до сих пор мы не имеем ответа. Круп­нейший знаток истории домашних животных, исследо­вавший многие сотни тысяч костей из археологических раскопок с нашей территории, В. И. Цалкин писал в своей последней работе: «Все наши современные пред­ставления о месте и времени одомашнения лошади не выходят, по существу, за пределы догадок, пока еще довольно слабо подтвержденных конкретными данными остеологических исследований».

«Там дикие кони...»

Дикие лошади встречались в евразийских степях еще совсем недавно. Не только Владимир Мономах устраивал на них княжеские охоты, но и немногим бо­лее ста лет назад их могли еще видеть путешественни­ки. Правда, существует точка зрения, что это вовсе не дикие, а просто одичавшие лошади, такие, как мустан­ги североамериканских прерий. И все-таки большинство исследователей считают, что тарпан, или Equus cabaIus Gmelini, европейских преимущественно степей (так Эке как и лошадь Пржевальского — азиатских) — это дикие лошади. Долгое время предполагали, что они существенно не отличались друг от друга и могли претендовать на роль предков древних домашних лошадей. Исследование в 50-х годах В. И. Громовой пятя черепов и восьми скелетов лошадей Пржевальского и двух черепов и одного скелета тарпана из зоо­логических музеев и сравнение их со всеми находками в стоянках каменного века привели ее к выводу, что это были два особых вида, из которых лошадь Пржевальского не имеет отношения к современным лошадям.

Впоследствии изучение 66 пар хромосом у лошадей Пржевальского в сравнении с 64 парами у домашних подтвердило эту точку зрения. Иное дело с тарпанами. В. И. Громова предложила этот вид считать предками домашних лошадей на основании ряда остеологических сопоставлений. Впервые описанный в 1768 г. С. Г. Гмелиным тарпан был доставлен (один в 1866 г. и другой в 1870 г.) в Московский зоопарк. В 1879 г. последний тарпан был убит на Херсонщине. Мы знаем, что рост их достигал 130 см. Они отличались компактностью, были довольно стройными, тонконогими и длинноноги­ми.

Интересно, что в XIX в. тарпанов ловили и в Юж­ной России, и в киргиз-кайсацких степях, приучая их к верховой езде. Причем киргизы, собираясь группами по двадцать человек, на двух конях каждый, ловили их, привязывали к своим лошадям, отпуская на несколько месяцев вместе, после чего объезжали.

В зоне обитания тарпанов и была в конце IV тыся­челетия до н. э. впервые приручена лошадь. В поселе­ниях эпохи неолита и энеолита Северного Причерно­морья изучено большое количество костей диких (40%) и домашних (60%) животных. На первом месте оказа­лись кости крупного рогатого скота, а свиньи (наиболее надежный показатель оседлости) составляли, видимо, до четверти всего стада.

Палеозоологи пришли к выводу, что из всех видов скота южнорусских степей на этой территории была одомашнена только лошадь, все же остальные виды жи­вотных попали сюда из других мест уже в одомашнен­ном виде.

Вопрос о лошади Пржевальского как предке домаш­них лошадей, несмотря на негативное отношение к не­му В. И. Громовой, все же далек от своего решения. С. Н. Боголюбский и В. Г. Гептнер считали, например, что в эпоху каменного века дикие лошади Европы и Азии были представлены рядом подвидов: в Западной Европе — это довольно крупные, сильно обросшие шерстью лошади, в Средней и Восточной Европе — бо­лее легкие (тарпаны), в Монголии — предки дожившей до наших дней в диком состоянии лошади Пржеваль­ского.

Наука управлять конем

Уздечка, седло со стременами, подковы, хлыст и шпоры,— возникло в разное время у разных народов и ока­залось объединенным в одной системе сравнительно недавно.

Действительно, если уздечка самое древнее, не счи­тая хлыста или плетки, средство управления и связи между конем и всадником (или возничим) и насчи­тывает около пяти тысяч лет, то шпорам — более двух тысяч, а стременам — менее полутора тысяч лет.

Основное средство управления конем — руки. Неда­ром, если о всаднике говорят, что у него «мягкие ру­ки» и он не дергает лошадь поводом, что он способен чувствовать малейшее изменение в поведении лошади под влиянием средств управления и применять пра­вильные приемы, — это для него самая большая похвала. Конечно, сюда входит также и посадка, положение корпуса, ног. Управление осуществляется с помощью простой уздечки, более сложного мундштучного оголовья, иногда сюда включаются мартингал и шпрунт, дополнительная цепочка и т. д.

Без седла и без удил

Конем можно управлять без уздечки и без удил: 1) в Северной Африке ливийские и нумидийские всадники управляли лошадью с по­мощью палочки и ошейника из довольно широкой лен­ты. Об этом свидетельствуют монеты III в. до н. э. нумидийского царя, наскальные рисунки в Сахаре, изу­ченные Н. Лотом, и этнографические данные (у берберов). На эту особенность ливийской и нумидийской конницы обратили внимание еще Полибий и Силий Италикус, которые писали, что нумидийцы «ки­дали своих лошадей, не зная использования удил, они между ушей били подвижной палкой, и животное слу­шалось, как с галльскими удилами».

2) другой способ управления конем без использования металлических удил — применение кожаного оголовья с опущенным наносным ремнем. В специальной литера­туре его называют недоуздком, намордником или капцугом. Оно состоит из носового ремня, давящего на чувствительный край носовых костей», соединенного с нащечными ремнями, гладко прилегаю­щими к голове коня и заходящими за уши. Как подчеркивает М. Э. Литтауэр, «привязывание повода с каждой стороны носовых ремней недоуздка — это первые шаги контроля».

Конструкция конской уздечки

Одно из наиболее древних сведений об уздечках относится к среднеассирийским текстам. Самые ранние их детали обнаружены в археологических комплекса» III тысячелетия до н. э., а многочисленные изображе­ния появляются начиная со II тысячелетия до н. э. Если мы обратимся к истории управления упряжными и верховыми животными, то увидим и простой недоуздок (для осла, верблюда), и кольцо в носу (для быков, эквидов, верблюдов). Для коней же была харак­терна уздечка, снабженная металлическими (а ранее из сыромятных ремней) удилами. Чем объясняется особенность взнуздывания коня. Ведь цели во всех случаях ставятся одни —наилучшее управление животным, подчинение его своей воле, — а средства оказы­ваются разными. Дело в том, что на нижней челюсти, у лошади зубы расположены не сплошным рядом, как, у людей и большинства животных, а с пустым пространством между резцами, клыками и кореннымизуба­ми. Именно на этот беззубый чувствительный край десен и на язык давят металлические удила.

Схема простой уздечки и ее составные части: оголовье (или суголовье) из кожаных рем­ней, металлическая часть удил или трензеля (грызло), находящиеся во рту лошади, и повод, идущий от удил к руке всадника. Рассмотрим каждую из этих частей.

Оголовье состоит из соединенных между собой -у ремней, цель которых — так укрепить удила, чтобы лошадь не могла их сбросить во время движения или при остановке, а также чтобы они не натирали губы или язык. В разных системах оголовья и в разное время может использоваться разное сочетание ремней. Одни (нащечные ремни, подганашный) всегда входят в состав уздечки, другие (налобный, нахрапный, подбородочный) могут в некоторых уздечках отсутствовать. Соединяются между собой ремни с помощью различных блях, крючков и пряжек, типы и орнаментация которых служат надежным хронологическим или этническим признаком. Иногда на ремнях оголовья дополнительно укреплялись орнаментированные и богато украшенные металлические нащечники, наглазники, начельники, наносники и т. д. Оголовье с удилами связывали псалии, деталь, которую в том виде, в каком она была в древности, мы уже не найдем в современном снаряжении коня. Между тем именно она достигла в свое время наибольшего разно­образия. Эволюционные ряды, построенные на измене­ниях псалии, помогают нам восстановить различные события, передвижения народов и многое другое. Пса­лии могли быть костяными, роговыми, деревянными и металлическими, самых разнообразных форм—от про­стого стержня или кольца до фигур коней и других животных. Поэтому дать их общую типологию не пред­ставляется возможным. Их функция — соединение удил с оголовьем — привела к тому, что на их стержнях по­явился целый ряд отверстий, расположенных в одной или различных плоскостях, для соединения с нащечны­ми ремнями оголовья (обычно для плотного прилегания удил, разделенных на два или три конца) и поводом.

Удила, не считая самых ранних, из сыромятных ремней и сухожилий, не дошедших до нас, изготовлялись из металла. Разно­образие во внешнем оформлении псалий вы­зывалось, как правило, не функциональным их на­значением, а желанием сделать уздечку наряд­ной, обезопасить коня и всадника от врагов, вво­дя в ее украшение маги­ческие элементы и амуле­ты-обереги. Различные конструкции удил следу­ет изучать исходя из ти­пов, применяемых в тех или иных случаях: для лошадей в разной степе­ни выезженных, молодых

или старых, плохо или хорошо «жующих удила», «балующих языком». Сле­довательно, все удила могут быть рассмотрены с точки зрения их большей или меньшей строгости. Удила, вер­нее, грызло (та их часть, которая лежит на беззубом крае челюсти и языке), как правило, состоят не из пря­мого или изогнутого стержня (что типично для мундшту­ка), а из двух или более звеньев.

Последнее объяснил очень образно еще Ксенофонт в своем руководстве начинающему всаднику, и с тех пор его наставление переходит из книги в книгу: «Когда конь схватит твердое... он держит целое, как копье, — где ни возьмешь, поднимешь целое». Ведь если конь захватит зубами удила, всадник или возни­чий моментально потеряет управление; «закусившая удила» лошадь может нестись куда угодно и будет представлять большую опасность для своей армии, чем для противника. Вот потому-то удила должны быть гиб­кими, чтобы конь пытался, но не мог закусить их.

В археологической литературе часто удила непра­вильно называются мундштуком. Поэтому следует под­черкнуть отличие в конструкции и применении удил и мундштука. Мундштук, как правило, используется не самостоятельно, а в сочетании с уздечкой, когда всад­ник управляет конем с помощью двух поводьев. При­меняя удила, всадник прилагает усилия к углам рта коня, так как повод прикрепляется к кольцу удил и дав­ление распределяется по горизонтали. Мундштук, со­стоящий из одночастного грызла, неподвижно соединен­ного с боковыми стержнями (имеющими форму буквы Н), где кольцо для удил расположено не в центре, а в нижней части, действует на коня строже и сложнее, так как сила натяжения повода распространяется и по направлению повода и в то же время тянет голову вниз, заставляя коня сильнее гнуть шею в затылке, быть «в сборе». Мундштук появляется довольно поздно, так же как и пелам, совмещающий в себе конструкцию уздечки с мундштуком: грызло у него двухчастное, как у трензельных удил, а приложение силы повода находится в нижней части, как у мундштука, и заставляет коня держать голову ниже.

Кроме того, в снаряжении верхового и колесничного коня уже в глубокой древности использовались мартингалы различных типов. Их цель состояла в том, чтобы не давать коню вскидывать голову и освободить руки всадника для стрельбы из лука или метания дротиками

Повод был ременным, иногда плетеным, прикреплялся он к кольцу удил, проходящему сквозь централь­ное отверстие псалиев или надевавшемуся на них.