– Ловко придумали с иллюзией пехотинцев, – заметил Гитерис.
– Идем! – скомандовала волшебница. – Армия уже разместилась в Трониволе. Наша задача была помочь вам отступить, а не остановить многочисленное войско северян. Мы пошли на уловку.
– Ветродеи, вернувшиеся из последней разведки, сказали, что это далеко не все силы Белого Глаза. Основная их часть только собирается у входа в ущелье.
– Хм, интересно. Быть может, мы зря несем пленного на допрос? Вся информация и так известна.
Ветродей расценил это высказывание как мрачную шутку.
– Что мы намерены делать? Отсидеться в пещере, пока северяне не уйдут из ущелья, а потом выйти?
– Да. Если из этого подземелья только один выход, то другого варианта просто нет. Запутаем следы, дождемся ночи, хотя это как получится, и вылезем на поверхность. Потом доставим пленного в Тронивол. Вот такой вот нехитрый план. Шевелитесь!
– Почему нам не допросить его прямо здесь? – удивился Гитерис.
– Я не палач, и вести допрос не входит в список моих умений. А говорить добровольно он будет вряд ли.
– Но ведь вы же волшебники. Неужели так сложно заставить человека говорить с помощью магии?
Апрель мрачно улыбнулась:
– Ты имеешь в виду пытки с помощью магии или чтение чужих мыслей? Люди спускались все глубже в подземелье. Гитерис не помнил, с какого момента начали появляться ответвления от основного прохода, но в какое‑то из них отряд точно свернул.
Зато он хорошо помнил тот момент, когда под сапогами начала хлюпать вода. Теперь она и вовсе доходила до уровня пояса. Ноги промокли, и люди продрогли окончательно. Уставшее тело было вымотано бегом с прыжками через глыбы, а тут еще холод. Его иглы медленно, но верно впивались в тело. Иногда приходилось огибать толстые струи, льющиеся с потолка. Но вода это хорошо – ни один следопыт не сможет определить, в каком направлении скрылись беглецы. Гитерис молил всех четырех Богинь сразу, чтобы только не пришлось плыть, и хоть какая‑то одежда осталась сухой.
Ветродею оставалось только гадать, как Апрель выдерживает такую нагрузку и умудряется сохранять темп. Она в отличие от других волшебников еще ни разу не пожаловалась ни на холод, ни на усталость. Наверняка у нее были какие‑то свои женские секреты…
Криков и топота северян уже давно не было слышно, поэтому предводительница приняла решение об отдыхе. Выбрав место посуше, отряд устроил привал. Сначала Гитерис переживал, что они остановились прямо посреди широкого прохода. Неужели нельзя было найти место укромнее? Однако Апрель заверила ветродея, что волшебники почувствуют врагов гораздо раньше, чем их увидят глаза. К тому же небольшой холмик в центре подземного коридора являлся единственным более или менее сухим местом в округе.
– Чародеи, давайте все сюда. Солдаты, подходите тоже, – сказала предводительница. – Я сотворю заклинание, оно на короткое время сделает воздух вокруг нас теплым. Нужно высушить одежду хотя бы немного. Остальные чародеи поддержите меня, чтобы время действия волшбы увеличилось.
Гитерис замер в предвкушении. Еще никогда он не видел столько волшебства за один день. Да и согреться лучник мечтал сейчас больше всего на свете.
Вскоре воздух вокруг чародеев стал сухим и жарким. Ветродею показалось, что он слышит потрескивание, словно недалеко горит костер. На какое‑то время воздух сделался раскаленным. Так продолжалось несколько минут, а потом действие заклинания прекратилось. Одежда высохла, и люди смогли согреться. Магия начинала нравиться Гитерису все больше и больше.
После этого все занялись своими делами: кто‑то принялся за еду, кто‑то просто сидел, некоторые маги достали из заплечных сумок толстые одеяла и, завернувшись в них, решили подремать. Среди таких была и Апрель. Недолго думая она отвернулась к стенке и закрыла глаза. Ее не смущала ни грязь, ни сырость, ни даже идущие по следу солдаты Белого Глаза.
Гитерис и Блэк на удивление быстро пришли в себя. Усталость сняло как рукой, холод исчез. Солдаты решили списать это на чудодейственное заклинание магов. Сидеть на месте среди неизведанной пещеры, зная, что по следу идут враги, было просто невыносимо. Гитерис покосился в сторону дремлющей Апрель. «Волшебники почувствуют врагов гораздо раньше, чем их увидят глаза» вспомнил воин слова предводительницы и усмехнулся.
Ветродеи поднялись и решили осмотреть ближайшие проходы. Один из волшебников тоже встал и подошел к солдатам. Гитерис узнал в нем того самого мага, с которым недавно вышла короткая перепалка из‑за случайного толчка в спину.
– Вам понадобиться свет, я с этим помогу, – сказал колдун. Ветродеи не стали возражать. В полной темноте действительно нет никакого смысла исследовать пещеру, все равно ничего не будет видно. – Гитерис и Блэк, кажется?
– Да, – кивнул Блэк.
– А мое имя Ильзо. Некое вольное сокращение от слова «иллюзия». Кстати говоря, иллюзия – это моя специализация. Существа из параллельных и совершенно других миров, телекинез, погружение в сон, транс, контроль чужого сознания и прочие близкие к этому вещи. Увы, не всегда все из вышеперечисленного получается.
– Телекинез – это, конечно, хорошо, но не окажется ли моя стрела быстрее? – с вызовом спросил Гитерис, он все еще был зол на волшебника.
– Кто знает, кто знает, – спокойно ответил маг, словно и не заметил насмешки в голосе собеседника. – Магия – это не только оружие, это еще и наука.
– Что ж, идем. – Гитерис окинул спутников взглядом.
Первые коридоры, которые исследовали люди, не представляли собой ничего интересного. Спутники быстро повернули назад, так как перспектива вновь оказаться по пояс в ледяной воде не нравилась никому.
Ветродеи вместе с боевым магом вернулись к месту привала и направились в противоположный проход. Они шли несколько минут перед тем, как стены пещеры внезапно исчезли, их заменила непроглядная тьма. В тусклом волшебном свете толком ничего нельзя было разглядеть, поэтому Гитерис не сразу понял, что оказался в большом подземном зале.
Ильзо ненадолго усилил эффект осветительного заклинания, и люди увидели, что находятся недалеко от обрыва. Спутники решили подойти ближе. Гитерис испытывал необъяснимый восторг, шагая в круге бледного магического света. Казалось, это единственное пространство, зажатое среди толстенных стен мрака. Сделаешь хотя бы шаг в сторону и завязнешь в густой, липкой и невероятно холодной тьме.
Спутники подошли к самому краю обрыва. Сразу за ним простиралась черная гладь подземного озера. Ильзо вновь усилил свет, но даже его не хватило, чтобы увидеть противоположный берег. Казалось, где‑то вдали вода постепенно переходит во мрак, а мрак в воду, и другого берега просто не существует. Может, так они и было…
Гитерис посмотрел вниз на прибрежные камни, а затем перевел взгляд на воду, она была похожа на шелк: слегка блестящая и гладкая. Ветродей скатал из грязи комочек и швырнул его в озеро, словно желал убедиться, реальное ли оно. Кусочек грязи упал в воду, создав на ее поверхности круги и вызвав брызги.
– Смотрите! Там что‑то есть! – вдруг воскликнул Блэк и схватился за лук. Ильзо поднял щит и жезл, хотя никакой опасности не чувствовал.
– Там островок. А на нем лежит что‑то большое, и это точно не груда камней, – задумчиво протянул волшебник. – Как будто свалены в кучу тела крупных животных. Даже не знаю, отсюда ничего нельзя разобрать.
– Можно спуститься к самой воде! – Гитерис не стал дожидаться реакции спутников и принялся слезать к берегу по скользким от влажности камням.
– Осторожнее там, – напомнил Блэк, которому не особенно нравилась идея друга. – Мало ли кто может прятаться в здешнем мраке. – В воображении ветродея начали рождаться образы водяных чудищ, которые замирают недалеко от берега и ждут, пока добыча не окажется на достаточно близком расстоянии.
Люди прошли вдоль воды и оказались, наконец, напротив загадочного островка. В общем‑то, в самом островке не было ничего необычного. Необычным было то, что на нем лежало, а именно два иссохших тела огромных муравьев. Большие, раскинутые в разные стороны усики, толстые лапы с черными блестящими когтями, выпуклые глаза. Все бы ничего, но вот размер. Где вы видели муравья величиной с телегу?
– Насколько я знаю, муравьи боятся воды, – нарушил молчание Ильзо.
– Этим уже все равно, издохли давно, – отозвался Блэк. – Я, вообще‑то, не уверен, что муравьи боятся воды. Вот кошки точно ее сторонятся.
– Большинство насекомых не любят воду и всегда прячутся от дождя.
– Неужели это сейчас действительно важно? Муравьям такого размера, по‑моему, нечего бояться, – прервал собеседников Блэк. – Давайте вернемся к остальным и расскажем, что мы нашли.
– Вот Апрель удивится. Она ни жуков, ни муравьев терпеть не может. Вообще, насекомых боится, – усмехнулся Ильзо. – Видели бы вы ее, когда она замечает паука в углу комнаты. Иногда может и завизжать.
Блэк хохотнул.
– Никогда бы не подумал, – хмыкнул Гитерис. – Ты ее давно знаешь?
– Мы с ней вместе обучались в Магической Военной Академии, MBA сокращенно. Не скажу, что время было славное, но уж точно интересное и насыщенное событиями.
– А что если в пещере еще остались такие твари, только живые? – пробубнил Блэк.
– Муравьи по своей природе не агрессивны. Они не воины, а работники, – успокоил его чародей.
– Если только ничто не угрожает их самке, их королеве. Она у них одна на весь муравейник.
– Думаю, пора возвращаться, – сказал Гитерис, – нас скоро начнут искать.
Спутники подошли к месту стоянки. Привал был окончен, и люди собирали вещи, готовясь продолжить путь. Апрель намеревалась зайти как можно глубже в пещеру, чтобы северяне точно не смогли выследить беглецов.
– Расскажи ей о муравья, – кивнул Гитерис волшебнику.
Тот немного помолчал и, подойдя ближе, ответил:
– Может, лучше ты скажешь. У нас с ней… нелады.
Гитерис не стал расспрашивать его, что у них там с Апрель такого неладного. Лично ветродею волшебница понравилась, и он был рад поводу лишний раз с ней поговорить.
Когда солдат упомянул о муравьях, да еще и об огромных, лицо девушки скривилось от омерзения. Тем не менее, она повела отряд именно к тому островку. Нужно было взглянуть, с чем людям, возможно, придется столкнуться.
Апрель интересовало, как могли появиться на свет муравьи столь огромного размера. Без магии это не возможно. А в деле, где присутствует волшебство, чародейка предпочитала выяснять все до конца.
– Соблюдайте осторожность! Поблизости могут быть такие же муравьи‑переростки, только живые. Как вы знайте, эти насекомые не живут поодиночке, – предупредила колдунья. Впервые в ее голосе Гитерис услышал нотки беспокойства. – Мы ничего толком о них не знаем, ни где они живут, ни сколько их, ни степень их агрессивности и, наконец, ни как они появились.
– Какого бы размера ни было насекомое, самое эффективное средство против него – огонь, – заметил один из волшебников, – либо вода, но она скорее отпугнет, нежели уничтожит.
Апрель кивнула, прикидывая, каким из заклинаний она воспользуется при виде огромных муравьев. От одной только мысли о них комок панического страха подступал к горлу. Надо же так: совершенно не бояться людей и приходить в ужас от насекомых. Волшебница забыла о северянах. Теперь ее волновала только возможная встреча с жуткими муравьями.
Гитерис увидел совершенно другую Апрель, еще не знакомую ему: пугливую, неуверенную и нуждающуюся в защите.
– У меня закралась мысль, что мы попросту оказались в огромном муравейнике, – плеснул масла в огонь Ильзо.
Апрель метнула на него гневный взгляд, но смолчала. А ведь ей явно было что сказать. Ильзо откровенно издевался.
– Вперед! – своим привычным – уверенным и громким – голосом скомандовала предводительница.
Отряду вновь пришлось идти по воде. Вернулись холод и неудобство, противно захлюпало в сапогах. Вглубь пещеры существовали и другие пути, но волшебница старалась их избегать. От людей это не укрылось, однако никто не смел возразить или предложить выбрать более сухой проход. Молчал даже Ильзо. Гитерис тоскливо слушал шум воды под ногами и изредка оглядывался.
Шли часы. Ветродею начинало казаться, что он провел под землей уже большую часть жизни. Куда он направляется? Зачем? Отряд не занимается исследованием пещер Медвежьего Хребта! Все преследователи, которые только были, давно уже потеряли след и отстали или заблудились в подземном лабиринте.
Наконец, Апрель скомандовала привал, теперь уже окончательный. В отряде послышались вздохи облегчения и радости. Тащить поочередно пленного всем порядком надоело, люди спешили перекинуть балласт спутнику. Северянин после волшебства Апрель больше не приходил в себя. Это даже к лучшему. Если бы он начал дергаться, то уставшие и озлобленные солдаты попросту бы его пристукнули.
Маги с помощью заклинания высушили одежду и согрели спутников, затем поделили еду и одеяла. Люди намеревались отсидеться, и двинуться в обратный путь. Апрель осмотрела рану Блэка. Кровь давно остановилась и запеклась, никакого магического вмешательства не требовалось.
Вскоре очнулся северянин, но предводительница тут же вырубила его с помощью волшебства.
– Чародея в сознании оставлять опасно. Мы не знаем ни степени его могущества, ни набора известных ему заклинаний. Разорвет втихомолку магоподавляющие путы и все, – сказала Апрель, словно оправдывалась.
Честно говоря, всем было плевать, находится пленный в сознании или нет, главное, чтобы не пытался сбежать или причинить вред.
После того, как определили очередность часовых, большинство людей заснули. Гитерис смертельно устал, но не мог сомкнуть глаз. Ветродей ворочался, пытался успокоиться и найти удобное положение, но потом, зевнув, сел.
Невдалеке ходил один из чародеев, охраняя покой спящих. Вокруг него распространялось тусклое свечение. Гитерис подумал, что помимо осветительного заклинания маг позаботился и о волшебном щите, иначе любому стрелку не составит труда убрать часового.
Делать в пещере было абсолютно нечего. Блэк и Ильзо дрыхли без задних ног. Иногда Гитерис отвлекался от своих мыслей, по большей части мрачных, и слушал. Но ни топота северян, ни их голосов, к счастью, не раздавалось.
Ветродей отошел от спящих и уселся на гладкий камень. Вокруг было много ям, больших и маленьких, заполненных водой. В одну из них медленно падали капли. Они срывались с потолка через одинаковый промежуток времени, но при попадании в воду булькали всегда по‑разному. Кто бы мог подумать, что ветродею придется сидеть в утробе Медвежьего Хребта и слушать падание капель.
Какие только мысли не лезли в голову. Смогли ли добраться солдаты Зеленой Короны до Тронивола? Знают ли остальные маги, что Апрель жива? Или ее посчитали погибшей в ущелье? Что стало с ранеными? Смогли ли их унести с собой? В голове солдата вертелся рой безответных вопросов.
– О чем думаешь? – за спиной раздался голос Апрель.
Она подошла неслышно. Гитерис вздрогнул и повернулся. Он был удивлен, что волшебница решила поговорить с ним на какую‑то другую тему, не касающуюся северян и войны.
Девушке редко выпадала возможность с кем‑нибудь просто поболтать.
– Много о чем. Прежде всего, о том, что я тут делаю.
Апрель усмехнулась.
– Нет, серьезно, – продолжил Гитерис. – А еще я думаю о том, почему ты решила со мной заговорить.
– А что особенного? – пожала плечами волшебница. – Наступил мой черед стоять на страже, а одной это делать скучно. – Она крутанула в руке магический жезл. – Увидела тебя и сразу вспомнила, как вы с Блэком решили помочь нам в ущелье. Бросились в самое сердце битвы, рискуя собственными жизнями, хотя могли отступить с остальными. – Она села рядом с Гитерисом, и некоторое время они молчали.
– А что занимает твои мысли? О, забыл добавить, я еще думаю о том, как же все‑таки интересно быть волшебником.
Апрель засмеялась:
– Интересно? Так, пожалуй, еще никто не говорил. Я слышала, что волшебниками быть хорошо, замечательно, что они сильнее всех, что они уничтожат магией кого угодно, но «быть волшебником интересно» слышу первый раз.
– Да, именно так, – пожал плечами солдат.
– Ты смелый, не боишься говорить то, что думаешь. Но разве можно вести себя так с чародеями?! – строго сказала она.
Гитерис смутился и удивленно уставился на Апрель. Та приглушенно засмеялась в ответ:
– Я пошутила. Обычно все обращаются к магам осторожно, боясь сказать что‑нибудь лишнее или обидеть, как будто колдуны особенные, но это не так. Любой может стать одним из нас.
– И даже я?
– А почему нет? Лучник и маг в одном лице, хм.
Гитерис не мог поверить в то, что Апрель, предводительница одного из лучших отрядов боевых волшебников, оказалась веселой и простой в общении девушкой. Может, в этом и был секрет ее успеха и известности?
Открытость, бескорыстность, остроумие. Такому человеку хочется помочь, если он нуждается в помощи, поддержать, если он нуждается в поддержке. Не на этом ли держится отряд Апрельских Волшебников, на поддержке и взаимопомощи?
– Знаешь, большинство видят перед собой волшебницу, главу небезызвестного отряда боевых магов, – словно прочитав мысли собеседника, сказала девушка, – и как‑то теряются, боятся и стараются быстрее закончить разговор. А сейчас все не так.
– Наверное, потому, что я вижу в тебе, прежде всего, человека, а не предводительницу.
Гитерису вспомнилось лицо Апрель, когда речь зашла об огромных муравьях. Чародейка выглядела тогда беззащитной и беспомощной. Сейчас она отчего‑то выглядела точно так же, хотя ни муравьев, ни северян поблизости не было.
– Ты спросил, что занимает мои мысли. Я ведь так и не ответила. В общем, – девушка опустила голову и принялась сгребать в кучку грязь носком сапога, – в последнее время я часто задаю себе вопросы, какая часть этого мира мне известна, какую его часть я видела собственными глазами? Как много я знаю о нем, и что находится, к примеру, на самом дальнем севере?
– В тебе живет дух истинного путешественника.
– Знаешь, это только фантазии, но я бы хотела отыскать край, быть может, даже не край, а всего лишь маленький городок, где будет править магия, хорошая магия. Точнее, править‑то будут люди, но с помощью волшебства они смогут убрать недостатки и изъяны нашего мира.
– Мне кажется, история помнит подобные случаи. Обязательно найдется тот, кто захочет быть сильнее остальных, тот, кто захочет иметь больше власти, чем другие. И как обычно, попытка создать что‑то идеальное обернется провалом.
– Ты, пожалуй, прав. Во всем есть ошибки и изъяны.
Они замолчали.
– Хочу рассказать тебе одну вещь. Я, конечно, не волшебник, но у меня есть определенное волшебство. Оно подразделяется на несколько видов и достигается загадочным способом. Это трудно объяснить. Например, во время кулачного поединка крики толпы, боль ударов, азарт и ответные атаки создают незабываемое чувство, я называю его волшебством боя. Оно рождается только во время самой драки. Есть еще несколько таких «волшебных» чувств. Волшебство любви, к примеру.
– Интересная мысль, – загадочно хмыкнула Апрель. – Знаешь, если ты не против, я бы хотела побыть немного одна, – неожиданно добавила чародейка и встала.
– Конечно, – кивнул ветродей, гадая, в чем кроется причина столь резкой перемены настроения собеседницы.
– Все нормально, просто твои слова напомнили мне о прошлом, о грустном прошлом, – ответила на немой вопрос девушка.
– Я пойду прилягу. До моей очереди охранять покой спящих еще долго, так что успею вздремнуть.
– Хорошо, – кивнула Апрель и неловко улыбнулась.
Гитерис вернулся на свое место и вопреки ожиданиям тут же провалился в глубокий сон.
Вскоре пришло время ветродея заступать на дежурство. Его растолкал один из волшебников. Вокруг ничего не изменилось, разве что только теперь все поголовно спали. Апрель до носа укуталась в одеяло и сопела как младенец. В полумраке мало кто бы смог заметить, что на ее щеках еще не исчезли разводы от недавних слез.
Чародей вручил Гитерису свой жезл, от которого исходил слабый свет.
– Это вместо факела, – сонно проговорил маг и скрылся во мраке.
Гитерис занял привычное место на камне, положив волшебный жезл в нескольких шагах от себя. Лучник долго всматривался в темноту, размышляя о своем, а затем перевел взгляд на землю. Внимание Гитериса привлекла маленькая блестящая искорка. Солдат наклонился и разглядел в грязи серебряную пуговицу от плаща Апрель. Ветродей подобрал ее, перевернул лицевой стороной и увидел изображение восьмиконечной звезды.
– Апрельские Волшебники, – одними губами произнес ветродей.
Он хотел положить пуговицу около спящей девушки, но потом подумал, что это будет как‑то глупо, и решил вернуть пропажу позже. Солдат сунул пуговицу в карман штанов и отправился будить следующего часового.
Гитерису удалось поспать еще несколько часов перед тем, как в небольшом отряде была дана команда к выступлению. Апрель торопила в путь, сразу предупреждая, что при выходе из пещеры, скорее всего, предстоит нешуточный бой. Заметив ветродея, волшебница улыбнулась и кивнула. Тот кивнул в ответ.
– Тебе уже выдали такую штуку? – К солдату подошел Блэк и показал металлический браслете большими светло‑зелеными камнями. – Маги всем раздают.
Рядом оказался чародей и дал такой же браслет Гитерису, попросив пока не надевать.
– Эй, Блэк, это не камни, а емкости. Внутри них жидкость, – повертев изделие, заявил ветродей. – Только цвету нее больно странный. Это что кровь неведомого чудища?
– Должно быть, не жидкость такого цвета, а стекло емкостей, в которые она налита.
– Слушайте внимательно! – подняла руку Апрель, призывая к вниманию.
– На браслетах есть застежка, справа от нее вы увидите маленькую кошачью голову. Если повернуть ее, браслет сильно сожмет вам руку, и жидкость из емкостей мгновенно начнет впитываться в кожу. Это не больно и не вредно, а вот эффект вас поразит. – На губах волшебницы появилась озорная улыбка. – Жидкость называется Агресоррия. На короткое время она сделает из вас сильнейших в мире воинов.
Улучшится реакция, ловкость, зрение и слух. Но, это важно, разум останется в прежнем состоянии, вы будете чувствовать страх и боль. Используйте браслеты только в крайнем случае!
Как бы Гитерис не хотел избежать повторного похода по затопленным коридорам, деваться было некуда. Ко всему прочему на этот раз предстояло идти в гору, а не под нее.
Перед тем, как двинуться в путь, измученному северянину дали некоторое время побыть в сознании. Его накормили, а затем заклинание Апрель сделало свое дело. Пленник вел себя подозрительно спокойно: не дергался, ничего не говорил, просто сидел и ел. Казалось, ему уже тяжело отличать реальность от видений, которые рождаются в его магическом сне. Волшба предводительницы все же имела побочное действие. Как бы северянин не помутился рассудком.
На этот раз двигались медленно, часто останавливались. Апрель постоянно обращалась к идущему рядом магу.
– Что‑то вижу впереди! – громко сказала чародейка.
Колдуны вскинули щиты, по воздуху прошла еле уловимая волна магии. Ветродеи приготовили луки.
Отряд медленно продолжил движение. Люди вышли в большой подземный зал. То, что разглядела издалека Апрель, оказалось телом пехотинца Белого Глаза. Рядом лежали еще тела, точнее их части: оторванные руки, ноги, половины туловища. Вокруг валялось оружие и щиты с намалеванным на них символом.
– Явно не от наших стрел их так разорвало, – шепнул Гитерису Блэк.
– Вижу, – хмуро отозвался лучник, разглядывая ужасную картину. – И ты и я уже знаем, кто это мог сделать. По крайней мере, предполагаем.
– Муравьи? – недоверчиво поднял брови Блэк.
– Похоже на то, – неуверенно ответил Гитерис. – Если так, то в этих пещерах нам лучше не задерживаться. Представь, сейчас из вон того прохода выбежит с десяток насекомых подобных тем, что мы видели. Если не десяток, а сотня?! Мы же все станем покойниками!
– С нами боевые маги.
– Это, безусловно, радует.
Люди двигались дальше. То и дело в проходах, небольших пещерках, ямах попадались мертвые северяне.
– Неужели солдаты Белого Глаза не смогли убить ни одного из муравьев? – спросил Гитерис, с омерзением шагая по залитым кровью камням.
Отряд вышел из прохода в очередную большую пещеру. Послышался короткий крик Апрель. Шедший рядом маг тут же увеличил радиус света, и люди смогли увидеть несколько мертвых муравьев. На их телах виднелись многочисленные рубленые раны, из головы торчало с десяток стрел. Лицо девушки скривилось от отвращения.
– Почему же ни одного? Вон целых троих убили, – заметил Гитерис.
Апрель торопилась. Неудивительно, что с ее нелюбовью к насекомым она поскорее стремилась выбраться на поверхность.
От ветродея не укрылось и то, скольких северян послали в погоню. Если бы не случайная помощь насекомых, неизвестно, удалось ли бы беглецам скрыться. Люди шли довольно долго, а тела все не кончались, попадаясь то там, то тут.
После созерцания ужасной картины у Гитериса наступило странное состояние, словно он заснул наяву. Лучник погрузился в свои мысли и не сразу осознал, насколько сильно изменилась ситуация вокруг. Окончательно из грез его вытащил крик Апрель:
– Активируйте браслеты, живее! Огонь, массовое поражение! – Последняя фраза относилась только к магам.
Гитерис огляделся. Волшебники позаботились о том, чтобы света хватало для предстоящего боя. Но врага видно не было, только слышно.
Отовсюду раздавался топот множества ног. Не человеческих. Это бежали муравьи. Похоже, отряд и в самом деле оказался в огромном муравейнике.
Апрель не знала, собираются ли насекомые атаковать. Но чародейке становилось дурно от одной лишь мысли, что они пробегут рядом. Девушке хотелось убить их всех, сжечь поганых тварей в собственном жилище.
– Приготовиться! – выкрикнула предводительница.
Из боковых проходов хлынули огромные черные муравьи. Гитерис смотрел то на них, то на растерзанные тела северян.
– В атаку! – скомандовала предводительница.
Она ловко крутанула жезл, и по пещере начало расходиться огненное кольцо. Остальные маги поддержали заклинание, и пламенный круг вспыхнул ярче. Огонь залетел в проходы, осветив и опалив десятки бегущих насекомых. Но это было лишь начало.
Обожженные муравьи падали на землю, дергая лапами, и свертывались комочком. Гитерис, наконец, опомнился и активировал браслет. Как и сказала Апрель, жидкость начала стремительно впитываться в кожу. Понадобилось всего несколько мгновений, чтобы Агресоррия попала в кровь и начала действовать.
Ветродея охватили несколько чувств одновременно: восторг, ощущение могущества и силы. Воину начало казаться, будто теперь он способен осуществить все свои желания.
Гитерис натянул лук и выпустил стрелу. Она угодила прямиком в голову муравью. Не раздумывая, солдат отправил в полет вторую, третью стрелу и лишь потом опомнился. Ему еще никогда не удавалось стрелять с такой скоростью. Сейчас воину не требовалось время, чтобы прицелиться, чтобы нащупать за спиной колчан. Руки делали все сами и с невообразимой быстротой!
Волшебники, словно цирковые акробаты, подпрыгивали на высоту своего роста, переворачивались в воздухе, ловко уходя от мощных челюстей насекомых. Трудно было поверить, что человеческое тело способно на такие трюки.
Чародеи пользовались исключительно заклинаниями из области огня. Несколько раз Гитерис оказывался слишком близко к волнам, стенам, даже струям пламени, и лицо обдавало таким жаром, что приходилось закрывать глаза. Пещера превратилась в настоящую печь. Как только маги умудрялись не поджарить друг друга?
С помощью браслета лучник чувствовал себя легче пушинки. Он без труда залетал на массивные глыбы, прятался за них, когда это было нужно, а потом вновь выпрыгивал, как кузнечик из травы, и начинал засыпать стрелами настырных муравьев. Подобранный еще в ущельи колчан быстро пустел.
Поток насекомых не ослабевал. Магам становилось все тяжелее сдерживать в проходах основную часть тварей. Гитерис и другие ветродеи добивали муравьев, которым показалось мало огненных заклинаний. Но как стрелки ни старались, некоторым насекомым удавалось добраться до людей.
– Гитерис, сюда! – из‑за спины раздался крик Блэка.
Ветродей оглянулся. Он увидел, как несколько муравьев подбежали к магам и начали пытаться зацепить их своими челюстями. Пехотинцы бросились на помощь волшебникам, закрывая и себя и их щитами, но лучше бы они этого не делали. Ворочая головой, насекомые с легкостью раскидали солдат, и вот уже один из чародеев упал на землю с откушенной рукой.
Запыхавшаяся Апрель беспрерывно колдовала, успевая еще выкрикивать приказы. Ее звонкий голос заглушал любой шум боя. Маги и солдаты истребляли насекомых сотнями, однако и сами несли потери.
Вскоре сдерживать поток муравьев стало невозможно, насекомые хлынули из проходов в пещеру. Апрель скомандовала отступление и повела отряд в один из коридоров, который вел вниз к воде. Если маги не смогут перебить тварей, то попытаются скрыться в затопленной части подземел ья.
В узком месте огненные заклинания стали действовать эффективнее. Маги заполняли пламенем туннель от пола до потолка, сжигая врагов.
Постепенно волшба слабела, люди начинали выдыхаться, а муравьи все не кончались.