Микадо пошевелилась и вздохнула... а потом приоткрыла губы, и их поцелуй стал крепче. Когда Астерий наконец отстранился, ее глаза открылись... она улыбалась ему.
– Она жива! – вскрикнула Джии.
И тут же все служанки засмеялись и восторженно закричали, подбежав к своей Эмпузе. Микки села и растерянно моргнула, не совсем понимая, где она находится и почему Астерий стоит на коленях рядом с ней и держит ее за руки прямо на глазах у всех девушек. Она огляделась по сторонам. Храм Гекаты? Что‑то тут не так. Почему она здесь, она ведь должна была осматривать розы, чтобы убедиться в том...
И тут Микки все вспомнила.
– Похитители Грез! – воскликнула она, пытаясь встать, но обнаружила, что у нее ужасно кружится голова.
От резкого движения в висках у нее застучало, а все вокруг поплыло так, что ее затошнило.
– Тсс! – остановил ее Астерий. – Все в порядке. Похитители Грез изгнаны из нашего мира.
– Ох, мне так жаль... – Микки перевела отчаянный взгляд с Астерия на служанок.
– Эмпуза, тебе незачем извиняться, – сказала Джии, приседая на корточки рядом с Микки и беря ее за руку. – Похитители Грез – великие мастера обмана. Мы должны были лучше подготовить тебя к встрече с ними.
– Да! – слишком энергично кивнула Нера, как будто желая убедить свою Эмпузу. – Откуда тебе было знать, насколько они хитроумны и коварны?
– Но я их впустила. Они мне сказали... ох, боже! Что они заставили меня почувствовать и пережить! Это ужасно!
Аэрас улыбнулась сквозь слезы, заливавшие ее щеки, и почтительно коснулась волос Микки.
– Ты вела себя очень храбро, Эмпуза. Ты приняла на себя удар, который предназначался мне.
Микки совершенно об этом забыла. И теперь быстро оглядела себя. Она была вся в крови. Разве можно потерять такое количество крови – и остаться в живых? Она вспомнила боль в плече, но когда посмотрела на него, увидела только перепачканную кровью кожу. Но было ведь и что‑то еще... что‑то гораздо худшее...
Глаза Микки округлились, ее затошнило. Он ведь перерезал ей горло! Она умирала! А теперь почему‑то очень даже жива. Микки медленно подняла взгляд на своего возлюбленного.
– Все уже кончилось, – сказал Астерий.
– Но я умирала, – прошептала Микки.
– Нет. Я бы не допустил этого, – ответил он.
– Он спас тебя, – сказала Джии со всхлипом.
– Он спас нас всех, – добавила Аэрас, вытирая лицо.
– Мы этого никогда не забудем, – заверила Флога.
– Никогда, – кивнула Нера.
Микки улыбнулась стихиям.
– Он сделал то, что сделал бы любой человек чести, защищая свой дом и тех, кого любит.
Она закинула руки на шею Астерию и прошептала ему на ухо:
– Отнеси меня домой.
Глава тридцать вторая
Астерий нес ее через сады. Микки обычно не нравилось, когда ее держали на руках, как ребенка, но она совсем не была уверена, что смогла бы идти сама. Она ощущала себя ужасно больной и слабой. К тому же сейчас ей просто необходимо быть в его руках. Ей необходимо слышать биение его сердца напротив ее собственного, ведь это доказывало ей, что она действительно жива...
– Похититель обманул меня, – чуть слышно сказала она, опустив голову на плечо Астерия.
Он сжал ее крепче.
– Именно это они и делают. Похитители Грез заражают смертных, и их яд постепенно искажает мысли до того, что сны и мечты слабеют и постепенно умирают. И не вини себя, что пала жертвой того, что разрушает мечты смертных уже несчетные века.
– Но я думала об ужасных вещах. Меня переполняло... – Микки содрогнулась, не в силах продолжить.
– Ты была отравлена ненавистью, завистью, страхом и эгоизмом. То были не твои мысли, Микадо, то были больные тени твоего отравленного воображения. Ты не должна ругать себя за их зло, потому что тогда это тоже будет для них своего рода победой. Если они сумеют испортить твою жизнь, даже после того, как были изгнаны, то они не побеждены по‑настоящему.
– Я никогда больше не позволю им себя одурачить. И еще я никогда больше не пойду в этот проклятый лес. – Микки подняла голову и посмотрела на Астерия. – Как ты можешь это выносить? Как ты можешь выходить туда и собирать нити реальности, зная, что и эти уроды тоже там, наблюдают за тобой, выжидают момента, чтобы напасть?
– Это моя судьба – сражаться с ними. Многие из них – мои старые, давно знакомые враги.
– Но разве ты не боишься?
– Только тогда, когда я думаю о том, что может случиться, если я проиграю и позволю им проникнуть в наш мир.
– Но ты никогда не проиграешь, – сказала Микки.
– Нет. Я не могу.
Микки подумала, что в голосе Астерия прозвучала невероятная усталость, и отчаянно понадеялась, что у него не будет больше причин сражаться с Похитителями Грез, пока он не отдохнет как следует и...
– Ох, боже! Отпусти‑ка меня! Ты должен вернуться и проверить, все ли в порядке со Стеной роз и что никакой частицы этих тварей не осталось в нашем мире!
– Наш мир в безопасности. Северный ветер унес последние остатки тварей далеко в лес.
– Но разве тебе не нужно все‑таки вернуться и убедиться, что там действительно все в порядке?
– Там все хорошо, Микадо. Когда Похитители Грез сталкиваются с сопротивлением и проигрывают, они не слишком скоро собираются для нового нападения. Они знают, что, если их опознали, их способность портить людям жизнь серьезно ослабевает. Они должны отступить и зализать раны и подготовиться к нападению когда‑нибудь позже.
– Я помню, их вожак сказал, что он никогда не исчезнет.
– Так и есть. Мы должны всегда помнить об этом и быть настороже.
В памяти Микки всплыла фраза, прочитанная ею когда‑то, и она тихо произнесла ее вслух:
– Отступившее добро сильнее победившего зла... – Она погладила Астерия по щеке. – Ты сражался на стороне добра.
– И я не позволю злу восторжествовать.
– А я не позволю им испортить мою жизнь; они меня не победят.
Микки снова опустила голову на плечо Астерия и спросила:
– Но как ты спас меня от смерти?
– Я обратился с мольбой к Кроносу, – тихо ответил Астерий.
Микки снова вскинула голову.
– К твоему отцу?!
Астерий кивнул.
– Ты говорил со своим отцом?
– Недолго.
– И как давно ты разговаривал с ним в последний раз? – спросила Микки, удивленная странным выражением лица Астерия.
– Я прежде никогда с ним не разговаривал.
Микки ужасно рассердилась на надменного титана, так беспечно породившего, а затем бросившего сына, и страстно захотела унять многовековую боль от одиночества, что досталось на долю Минотавра. И, не зная, что тут можно сделать, поцеловала его в щеку.
– Спасибо, что спас мне жизнь, – сказала она.
Лицо Астерия смягчилось, он улыбнулся.
– Я просто отплатил услугой за услугу, Эмпуза. Помни, ты ведь тоже однажды вернула меня к жизни.
– А и правда... – Она ущипнула его за подбородок. – И в таком виде ты мне нравишься больше.
– Это потому, что тебе надоело ходить пешком и ты наслаждаешься, что тебя возит собственный зверь?
Микки расхохоталась.
– Ну, миф утверждает, что Минотавр был наполовину быком, однако мне не кажется, что быки – наилучшие перевозчики тяжестей. По слухам, это не слишком покорные животные.
– В таком случае слухи абсолютно верны, – заявил Астерий, крепко целуя ее и грозно рыча.
* * *
К тому времени, как они добрались до берлоги Астерия, Микки уже устала сидеть у него на руках, но когда он наконец поставил ее на ноги, пол пещеры слегка покачнулся под ней. Особенно ей стало плохо после того, как она увидела, что от ее хитона остались только полосы, жесткие от засохшей крови.
Микки застонала сквозь стиснутые зубы.
– Ох, меня вывернет наизнанку, если я сейчас же не смою с себя все это! Ты не мог бы отнести меня наверх, к ваннам?
Он снова подхватил ее на руки, но вместо того, чтобы выйти из пещеры, направился в свою спальню.
– Ладно, я понимаю, что с головой у меня сейчас не все в порядке, но я уверена, что ты идешь не в том направлении. Не то чтобы мне не хотелось очутиться в твоей постели, но... лучше после того, как я смою с себя всю эту грязь.
– Мы с тобой забыли осмотреть до конца мое жилище.
– Мы не забыли; мы просто сделали перерыв, – заявила Микки.
– Так позволь мне теперь, не прерываясь, показать то, чего ты еще не видела.
Астерий пронес ее через спальню и вошел в полукруглый проем, приютившийся в самом углу; Микки до сих пор его не замечала. За проемом открылся освещенный факелами туннель, а в конце его – новый проем, сквозь который, как с удивлением заметила Микки, проникали солнечные лучи.
– Знаешь, а в этом местечке действительно есть нечто очень... берложье. Я хочу сказать, тут очень уютно и красиво. Думаю, тебе надо называть свой дом...
Микки помолчала, раздумывая, пока Астерий приближался к освещенному выходу. А потом он вышел из туннеля в большую круглую комнату, в потолке которой в самом центре было отверстие, пропускавшее ясный утренний свет. И еще в это отверстие стекала вода из горячих источников.
– Думаю, тебе надо называть его настоящим раем! – выдохнула Микки.
Астерий рассмеялся и опустил ее на пол. В одну секунду Микки содрала с себя остатки хитона, спустилась по гладким ступеням и с довольным стоном окунулась в восхитительно горячую воду. Она услышала, как Астерий произнес короткий резкий приказ на своем магическом языке, с помощью которого призывал разные вещи, – и обернулась как раз вовремя, чтобы увидеть, как из воздуха возникли две корзины. В одной лежали разные сорта мыла, чистые полотенца и длинный кусок ткани для хитона. Вторая... тут Микки радостно вздохнула, – вторая была наполнена едой.
Астерий достал из первой корзины хрустальный флакон и улыбнулся Микки. Она усмехнулась в ответ, гадая, с чего это вдруг он так смутился.
– В чем дело? – спросила она.
– Твое мыло, – ответил он, протягивая флакон.
– Я не о бутылке. Я спрашиваю, что это у тебя за выражение лица такое?
– Я бы хотел спросить тебя кое о чем...
– Ладно. – Тут Микки рассмеялась. – Ты выглядишь несколько... по‑хулигански.
Почувствовав себя намного лучше в минеральной воде, Микки кокетливо состроила глазки.
– А что, ты хочешь немножко побыть плохим парнем?
– Я... я просто хотел бы искупаться вместе с тобой, – выпалил Астерий.
И поразил Микки до глубины души, внезапно отчаянно покраснев.
– Мне было бы очень приятно, – сообщила она.
Он подошел к каменной чаше бассейна и поставил флакон на край. А потом снял кожаную кирасу и короткую тунику, надетую под ней. Микки нравилось смотреть на его тело и видеть, как оно постепенно обнажается. Астерий был столь могуч физически, в нем так изумительно смешались противоположности – человек и зверь... точно так же, как противоположности соединились в его уме. Он был яростен и сострадателен... в нем слились детская невинность и древнее знание, вместе сотворив существо, воистину не похожее на все то, что вообще могло существовать в мире. Микки настолько углубилась в счастливое созерцание, что лишь тогда, когда Астерий вошел в бассейн, осознала: кровь, покрывавшая его тело, пролилась не только из ее ран. Руки Астерия были сплошь покрыты порезами и следами укусов.
– Они тебя ранили! – Микки подтолкнула Астерия к глубокой части бассейна, чтобы он мог омыть свои раны горячей водой. – Ну что я за идиотка! У тебя есть бинты? Ох... тут есть и такие, которые, похоже, надо зашивать... У вас тут должен ведь быть врач, да? Давай все это хорошенько промоем, а потом я позову...
Астерий поймал ее за запястье.
– Я не нуждаюсь в целителе.
Микки нахмурилась.
– Послушай, я работала в госпитале. Так что уж поверь мне на слово. Тебе нужен врач.
Астерий улыбнулся и нежно поцеловал ее.
– Твоя забота обо мне согревает мой дух.
– Прелестно. Я очень рада. Но мой дух согреет присутствие здесь врача.
– Микадо, я бессмертен. Мне не нужны целители. Эти раны уже сами собой исцелились.
Все еще хмурясь, Микки подняла его руку и уставилась на нее.
– И правда! Они заживают!
– Теперь ты довольна? – спросил Астерий.
– Я несколько огорошена, – ответила Микки. – Но определенно довольна.
Она плеснула водой на его руку, потом осторожно прикоснулась к только что закрывшимся следам зубов, наблюдая, как их затягивает тонкая молодая кожа.
– А может случиться такая рана, от которой ты сам не излечишься?
– Если ты скажешь, что больше не любишь меня, это меня убьет.
Микки посмотрела ему в глаза.
– Тогда ты будешь жить вечно.
Астерий взял с края бассейна хрустальный флакон.
– Позволь мне показать, как я о тебе забочусь, Микадо.
Микки стояла в воде по пояс; взяв флакон из рук Астерия, она щедро налила тяжелой густой жидкости себе на шею, руки и грудь, а потом снова поставила флакон на край бассейна. Пьянящий аромат священного масла Эмпузы смешался с теплым запахом кожи Микки, едва заметно изменившись и став ее собственным ароматом.
Астерий медленно провел ладонями по ее скользкой коже. Он не спеша гладил ее шею и плечи, потом перешел к груди и соблазнительному животу. Его руки прижались к ее талии – и унесли пряно‑розовый аромат к бедрам. Микки вся жарко таяла от его прикосновений. Его пальцы ненадолго заглянули в пространство между бедрами и прошлись по уже пылающему центру, но тут же понимающе скользнули прочь, чтобы еще немножко подразнить живот и грудь, прежде чем снова вернуться к главному. Микки казалось, что Астерий пробуждает каждую дремлющую частицу ее тела, а теплая вода продолжает ласку вслед за ним. Астерий развернул Микки и на этот раз сам взял флакон и пролил густую волну жидкого мыла ей на спину. Микки, ослабев, наклонилась и оперлась на край бассейна, а руки Астерия ласкали ее спину, потом ягодицы...
– Помнишь, как я в последний раз приходил в твой сон?
Его горячее дыхание обожгло ей спину, когда он опустился на колени, а его умные руки все скользили и скользили по ее коже...
– Помню, – хрипло прошептала Микки.
Микки отклонилась назад, когда он коснулся бедер.
– Мы лежали в розовой яме...
Низкий голос как будто проник сквозь кожу Микки, и она задрожала от удовольствия.
– Я был сверху. А ты раздвинула ноги передо мной...
Пальцы Астерия коснулись ее центра наслаждения. Темп ласки нарастал.
– Я был возбужден, и когда прижал к тебе свою плоть, то почувствовал твою влагу и твой жар и то, как твое тело напряглось и взорвалось освобождением...
И тут Микки коротко вскрикнула... ее оргазм был сильным и быстрым.
А потом Астерий повернул ее к себе лицом и одним стремительным движением поднял ее, все еще содрогавшуюся, над водой. Микки выгнулась ему навстречу, опираясь на край бассейна. Он сжал ее бедра и с низким горловым рыком выпустил когти. Его плоть врывалась в Микки и выходила наружу с едва сдерживаемой силой... Микки не закрыла глаза. Ей хотелось видеть его, видеть пугающую красоту его лица, когда он любил ее. Ее кожа была возбуждена и чрезвычайно чувствительна, и Микки испытывала настоящее сексуальное потрясение каждый раз, когда когти Астерия глубоко впивались в нее. Мягкие движения, когда он входил в нее и выходил обратно, сопровождались тихим рычанием, и он хрипло произносил ее имя, и все это превратилось в некую эротическую симфонию, темп которой нарастал, и крещендо едва не разорвало ее тело наслаждением столь сильным, что оно граничило с болью.
Микки без сил упала на Астерия, тяжело дыша, чувствуя себя невероятно слабой и насыщенной. Она довольно улыбалась, уткнувшись ему в грудь, а потом вдруг осознала, что не только из‑за тяжелого дыхания Астерий содрогается. Он дрожал всем телом... Микки отодвинулась – и увидела, что его глаза закрыты, а по щекам медленно стекают слезы.
– Астерий? – Она погладила его по лицу. – Что случилось?
Он открыл глаза и поцеловал ее в ладонь.
– Я так долго был один... и вдруг обнаружил, что не готов к тому счастью, которое ты мне принесла. – Он поднял руку и вытер щеку, как будто только что заметил, что плачет. – Наверное, я кажусь тебе глупым и слабым?
– Нет, любимый. Ты кажешься мне человеком.
Глава тридцать третья
Они остались в его берлоге. Они ели и обсуждали перемены, которые Микки хотела бы внести в этот мир, – вроде специального времени, когда можно будет открывать ворота, чтобы впускать и выпускать мужчин. И поскольку с приближением зимы похолодает, было бы весьма предусмотрительно, если бы Микки велела Огню согревать сады, пусть даже ненадолго, в самое темное время ночи. Черная гниль, объяснила она Астерию, очень любит нападать на розы в холодную погоду, а если уж она появилась, избавиться от нее очень трудно.
Микки нравилось говорить с Астерием, и ей не понадобилось много времени, чтобы понять, почему это так. Астерий слушал очень внимательно. Он действительно интересовался тем, что она говорила. Микки попыталась припомнить, кто из знакомых мужчин вот так слушал ее, и не вспомнила ни одного. Никто и никогда не проявлял к ней такого уважения и искреннего интереса, как Астерий. И самое смешное, что существо, которое в буквальном смысле не было мужчиной, инстинктивно знало то, чего большинство «настоящих» мужчин уловить не в состоянии: что женщина нуждается в уважении и в том, чтобы быть услышанной. А это ведь так просто!
Его сила вызывала благоговение. Это такой соблазн, перед которым невозможно устоять. Микки возбуждалась, просто прикасаясь к нему, гладя его невероятное тело и зная, что все это принадлежит ей.
В эту ночь они занимались любовью на его меховой постели, нежно открывая новые тайны в телах друг друга. Микки восхищалась тем, что кожа Астерия обладала особой чувствительностью и даже легкое прикосновение вызывало возбуждение и готовность. Насытившись, они заснули в объятиях друг друга, уверенные в своей любви и в том, что завтра будет новый день, который они проведут вместе.
– Эмпуза! Ты должна пойти туда!
Микки подумала, что ей это снится. Она ведь знала, что лежит в постели с Астерием – она ощущала его рядом с собой на меховом ложе, – но она и отчетливо слышала перепуганный голос Джии. Что может делать ее служанка в берлоге Астерия? Ее затуманенный сном ум мгновенно прояснился, и она вдруг поняла...
– Что случилось? – прогудел Астерий, стремительно надевая тунику и застегивая кирасу.
– Розы... – У Микки пересохло во рту, ее затошнило. – Джии, что случилось с розами?
Джии подбежала к Микки, поспешно накинула на ее обнаженное тело хитон, который принесла с собой, говоря при этом быстро и отрывисто:
– На рассвете мы пошли к розовым воротам. Мы хотели удостовериться, что там не осталось следов вчерашнего, но и тебя не хотели беспокоить.
Голос Джии дрожал, лицо было почти белым.
– Они умирают, Эмпуза! Все розы!
– Розы! – выдохнула Микки.
И хотя это не было вопросом, Джии подтвердила:
– Да.
– А Стена... граница цела? – спросил Астерий.
– Да, и Похитителей Грез в нашем мире нет. Нет вообще никого, кому не следовало бы здесь находиться. Мы убедились, что все мужчины ушли еще вчера, и никого не приглашали вместо них.
– Я должен идти, – сказал Астерий Микки.
– Да... иди, иди скорей! – ответила она. – Я тоже поспешу туда.
Он задержался лишь для того, чтобы нежно коснуться ее щеки, и тут же стук его копыт эхом отдался от стен пещеры – Астерий с бешеной скоростью умчался прочь.
– Скорее, – пробормотала Микки. – Скорее, мне тоже надо туда...
Несколько минут спустя обе женщины уже бежали через сады. Микки мгновенно ощутила перемены, стоило ей только выйти из пещеры. У нее заболела голова, тошнота подкатила к самому горлу.
– Где тут самый короткий путь к воротам? – спросила она Джии, и больше они не тратили сил на разговоры.
Они бежали.
У розовых клумб, примыкавших к воротам, столпились женщины, мельтешащие, как перепуганные овцы. И Микки сразу поняла, что их так растревожило. Все оказалось гораздо хуже, чем она представляла. Она протолкалась сквозь толпу, лишь мельком глянув на умирающие клумбы. Ей нужно было поскорее добраться до источника болезни, так внезапно поразившей розы, и она знала, что найдет его у ворот. Оттолкнув с дороги последних женщин, Микки резко остановилась. Астерий уже ходил взад‑вперед перед воротами, и его внимательный взгляд не отрывался от леса. Три воплощения стихий не обращали на него внимания; они уставились на клумбы, что вплотную примыкали к воротам. И лица девушек были взволнованными и бледными. Когда они заметили Микки, то сразу бросились ей навстречу.
– Эмпуза, это ужасно! – прошептала Аэрас.
– Что с ними случилось, Эмпуза? – спросила Нера, стараясь говорить как можно тише.
– Я не знаю. Пока не могу сказать. Освободите мне место и дайте как следует их осмотреть.
Микки чувствовала давление страха женщин, он действовал на нее почти так же сильно, как болезнь роз.
– Заставьте женщин отойти подальше.
Все служанки, кроме Джии, поспешили к перепуганным, ожидавшим худшего женщинам.
– Только не проси и меня тоже уйти, – тихо сказала Джии. – Ты выглядишь так, словно можешь в любой момент потерять сознание. Я хочу быть рядом с тобой. Если ты упадешь, я хотя бы поддержу тебя.
– Я тоже, – сказал Астерий, подходя к ним.
– Похитители Грез? – вопросительно произнесла Микки.
Астерий покачал головой.
– Нет, никаких признаков их присутствия. Ни внутри сферы снов, ни поблизости в лесу.
Он оглянулся на розы.
– Но похоже, их присутствие и не нужно для гибели...
Микки глубоко вздохнула.
– Ладно, тогда посмотрим, что я могу сделать для спасения.
Земля и Страж тенями следовали за ней, пока она медленно шла от одной клумбы к другой, изучая розу за розой, но вскоре Микки забыла, что рядом вообще кто‑то находится. Ее внимание полностью поглотили розы. Она никогда прежде не видела столь ужасного разрушения и опустошения. Кусты выглядели так, словно на них разом обрушились рак и серая гниль... они были поражены насквозь. Листья увяли и были сплошь покрыты коричневыми пятнышками грибка, но Микки казалось, что подобного грибка она никогда прежде не встречала. Ветки почернели, местами вздулись, как суставы пальцев у женщины, страдающей артритом. Бутоны приобрели темный фиолетовый цвет, став похожими на синяки.
Микки выпрямилась, осмотрев очередной погибший куст, и окинула взглядом сад. Она видела, что болезнь распространяется, как ядовитая волна, и ее до костей пробрало леденящим страхом. Эта гниль выглядела неестественной. Наверное, ее занесли в их мир Похитители Грез. Интуиция подсказывала Микки, что зараза скрывалась в маслянистых облачках зла, в которые превратились твари. Они не умерли на самом деле. Микки и вообразить не могла, что подобных тварей действительно можно уничтожить окончательно. Ненависть, зависть, страх и эгоизм – это такие эмоции, которые всегда будут кружить возле человечества, ожидая момента, чтобы нанести удар и уничтожить мечты и надежды.
Да, конечно, их удалось изгнать из этого мира, но недостаточно быстро. И Микки представления не имела, как бороться с той заразой, которую занесли твари из кошмарных снов.
– Эмпуза, – робко спросила Джии, – что мы должны сделать, чтобы спасти их?
Микки перевела взгляд с Земли на своего возлюбленного. Оба встревоженно ждали ее ответа. Микки увидела в их глазах и надежду, и веру в нее.
– Я... мне надо подумать! Вы просто подождите здесь, дайте мне побыть в одиночестве немножко.
Микки резко развернулась и отошла в сторону. Оставив умирающие ряды роз, она пошла по широкой мраморной дорожке, что вела к розовым воротам, желая сесть под древним дубом и попытаться разработать какой‑то план... любой план!
Краем глаза она заметила вспышку яркого цвета – и резко остановилась, присматриваясь. Розовые цветки, полностью расцветшие, совершенно здоровые, покрывали два куста, стоявшие в середине пораженной болезнью, умирающей клумбы. Микки быстро подошла к этим кустам, вдохнула сладкий аромат, погладила блестящие зеленые листья, как будто это были ее блудные дети, вернувшиеся наконец домой. Розы «сале» – их она узнала сразу. Это один из ее любимых подвидов старых парковых роз, с парными цветками; они пышно расцветали в середине лета, а потом еще и осенью. Но почему именно эти два куста устояли перед смертельной болезнью?
Микки огляделась, выискивая пятна яркого цвета среди океана гниения. Она обнаружила вспышку красного на клумбе, ближайшей к воротам. И поспешила туда. Там на краю клумбы пышно цвели три куста. Их цвет и глубокий аромат выдавали в них сорт «крайслер империал».
Но что общего могло быть между двумя столь разными сортами? «Крайслер империал» был гибридом чайной розы; «сале» – вариацией старых парковых роз. Первые были красными; вторые розовыми. И они даже не росли рядом друг с другом. Микки уставилась на здоровые кусты, покрытые пышным цветом, не затронутые бушевавшей вокруг них смертью. И вздрогнула. Разве не на клумбу «сале» швырнули ее Похитители Грез, прямо в самую середину? Они собирались изнасиловать ее там... К счастью, Астерий подоспел вовремя, и...
У Микки перехватило дыхание. Она поняла, почему выжили эти розы, почему они цвели даже тогда, когда все вокруг было поражено болезнью; она знала теперь, что общего между этими пятью кустами. На каждый из них упала ее кровь.
Микки кое‑как добралась до ближайшей скамьи, как раз вовремя, потому что ей вдруг отказали ноги.
Она стояла прямо в клумбе «сале», когда получила удар в плечо. Микки рассеянно коснулась этого плеча, вспоминая, как сильно оно кровоточило. А потом рядом с воротами... там, где Похититель полоснул ее по горлу... Микки смутно помнила, как она лежала там, наполовину в кустах, наполовину на мраморной дорожке, а из ее тела хлестала кровь...
Ее кровь и спасла эти розы, защитила их от яда Похитителей Грез. Микки закрыла лицо ладонями и попыталась осмыслить все масштабы своего открытия. В ее голове снова и снова крутились слова: «Их спасла моя кровь».
– Микадо, женщины ждут твоих приказов...
Микки подняла голову, моргнула, стараясь сосредоточиться. Астерий стоял рядом со скамьей на коленях, отирая слезы с ее щек.
– Верь в себя, любимая. Ты найдешь, чем их вылечить.
Она посмотрела в его темные выразительные глаза, зная, что он говорит правду. Она действительно нашла, чем их вылечить, и она верила в себя. И теперь ей нужно было только набраться храбрости и начать действовать.
– Я пойду в храм Гекаты поговорить с женщинами. Вели стихиям собрать их и ждать меня там.
– Да, моя Эмпуза, – ответил Астерий.
Он поклонился ей, а потом взял ее руку и нежно поцеловал.
Микки стояла в высоком храме. Четыре стихии выстроились возле нее полукругом. За ними стоял Астерий, рядом с вечно горящим огнем богини. Микки окинула взглядом огромную толпу женщин. Они молчали, на их лицах были написаны тревога и страх, и все их внимание было полностью сосредоточено на Эмпузе. Микки вскинула голову и глубоко вздохнула, готовясь заговорить.
– Нам нужно очень многое сделать. Мы должны действовать быстро и слаженно. Болезнь, убивающую розы, надо остановить, и я даю вам слово – я знаю, как это сделать.
Она немного помолчала, а по толпе пронесся вздох облегчения.
– На этот раз мы не станем делить все на четыре сектора. Мы начнем от ворот и пойдем дальше. Прежде всего мне нужно, чтобы в сады принесли много чанов самого крепкого вина. Сначала нам нужно будет срезать все больные розы. Потом собрать ветки и вынести их за Стену роз, в лес, и там Флога их сожжет. Когда будете переходить от куста к кусту, постоянно окунайте ножницы в вино. Это поможет остановить распространение болезни на те кусты, которые еще не поражены. Ножницы вам нужны острые как бритвы.
Она обежала взглядом женщин, уверенно глядя им в глаза.
– Есть вопросы?
Все промолчали.
– Тогда за работу.
Женщины разбежались маленькими группами, спеша собрать инструменты и вино, а Микки повернулась к своим служанкам.
– Я ничуть не преувеличиваю. Болезнь распространяется с неестественной скоростью.
Она посмотрела на Астерия, стоявшего в тени.
– Астерий, точно так же, как мне не нравилась мысль о том, чтобы открывать эти чертовы ворота, я категорически против того, чтобы сжигать больные розы внутри нашего мира, – это было бы ужасной ошибкой.
– Следуй своей интуиции, Эмпуза, – ответил Астерий. – А я буду охранять открытые ворота.
– Я знаю, что ты там будешь. Потому и не боюсь открыть их.
Микки улыбнулась служанкам, изо всех сил стараясь сдержать подступавшие к глазам слезы.
– И я знаю, что каждая из вас сделает все, чтобы исцелить розы. Я горжусь вами, и я верю в вас. Обещаю, Царство роз снова будет процветать.
– Мы верим тебе, Эмпуза, – сказала Джии.
Она подошла к Микки и осторожно поцеловала в щеку, прежде чем присесть в реверансе и умчаться прочь, к розам.
– Мы верим тебе, Эмпуза, – повторила Аэрас.
Она тоже поцеловала Микки, присела в грациозном реверансе и убежала.
Вода шагнула вперед, чтобы в свою очередь поцеловать Верховную жрицу, но вопрос Микки остановил ее.
– Нера, помнится, кто‑то говорил мне, что этот фонтан, – Микки кивком указала на огромное сооружение перед храмом Гекаты, – представляет собой главный источник водоснабжения в этом мире. Это правда?