– Да, Эмпуза.
– И вода из него действительно доходит до всех розовых клумб?
– Конечно, Эмпуза.
Нера улыбнулась и продолжила:
– До того как ты велела моей стихии навещать нас каждое четвертое утро, здесь редко шли дожди.
Микки заставила себя улыбнуться в ответ на теплую улыбку Неры.
– Спасибо. Это хорошая новость.
– Мы поддержим тебя, Эмпуза, – заверила ее Нера.
И, поцеловав Микки, тоже ушла.
– Мы любим тебя, Эмпуза, – сказала Флога.
Но, поцеловав жрицу, она помедлила с реверансом. По нежным щекам воплощенной стихии поползли слезы, когда она сказала:
– Прости, что я сомневалась в тебе, Эмпуза. Я Огонь, а поэтому бываю иной раз слишком тороплива, а мои мысли вспыхивают слишком ярко.
Микки обняла ее.
– Тут нечего прощать, – прошептала она.
Когда Микки и Астерий остались одни, она подошла к Стражу и прижалась к нему. Всего лишь на мгновение она позволила себе впитать его силу и его любовь, насладиться покоем, который приходит, когда находишь того единственного, быть с которым тебе предназначено судьбой.
* * *
Микки удивлялась, как медленно ползет время. Возможно, так казалось потому, что работа была чертовски тяжелой и угнетающей: обрезать гниющие, больные розы и тащить за стену к их погребальным кострам. А может быть, так было из‑за того, что Микки не переставала думать о том, что ждет их в будущем. Как бы то ни было, за один этот бесконечный день прошло, казалось, несколько вечностей. Микки вошла в гипнотический ритм действий: отрезать – окунуть ножницы в вино – отрезать – окунуть ножницы в вино... и потому немало удивилась, подняв голову и обнаружив, что вокруг уже стемнело настолько, что Флога зажгла факелы над Стеной роз и вдоль нее.
– Джии! – позвала она Землю, и та поспешно подошла к жрице, улыбаясь, хотя под глазами у нее залегли тени от усталости, а руки были сплошь покрыты царапинами. – Это все, что мы можем сделать сегодня. Пусть женщины унесут то, что уже срезано, за ворота, и закончим.
– Да, Эмпуза, – кивнула Джии с облегчением.
Микки не могла ее винить. У нее и самой ужасно болели плечи, руки щипало от царапин, нанесенных шипами, а пальцы ныли от постоянной работы ножницами. К счастью, они действительно были острыми как бритва – несколько женщин весь день только тем и занимались, что затачивали их. Микки посмотрела на свои ножницы и аккуратно опустила их в чан с вином, вытерла о траву и положила возле розового куста, который только что обрезала.
– Женщины закончили работу, как ты и велела, Эмпуза.
* * *
– Пройдешься со мной немножко?
– Конечно, – кивнула Джии.
Они молча пошли рядом, неосознанно направившись в сторону розовых ворот. Микки была удовлетворена тем, что видела вокруг себя. Больные кусты были уничтожены. Сейчас клумбы выглядели опустевшими, но Микки знала, что весной розы снова вырастут и будут здоровее и крепче, чем прежде. Розы умели выживать; они вовсе не были теми нежными слабенькими цветочками, какими их частенько считают люди. Микки это было отлично известно. Она вообще немало знала о скрытых силах и способности быстро восстанавливаться. О ней самой нередко судили неверно, воспринимая Микки как хорошенькое личико и ничего больше, а то и хуже – не обращали внимания на ее мнение, потому что она «всего лишь женщина». Микки подумала об Астерии. О нем тоже судили неверно, исходя из одной лишь его внешности. Так что неудивительно, что им так хорошо вместе.
– Ты ошибаешься насчет него, – тихо произнесла Микки.
Джии уставилась на нее, удивленная словами Верховной жрицы.
– Кого, Эмпуза?
– Насчет Стража. Он не зверь, и он не заслуживает, чтобы с ним обращались как со зверем.
Джии благоразумно промолчала.
– Я не знаю, что тут случилось прежде. Я не знаю, что он сделал, а теперь и не хочу знать. Но позволь сказать тебе, что мне известно точно. Он вчера спас этот мир, когда моя ошибка могла уничтожить всю сферу. И он сделает то же самое сегодня и завтра – и хоть каждый день вечности. Он благороден, Джии. И добр. А ты знаешь, что он еще и художник?
– Нет, – качнула головой Джии.
– Но это так.
– Он любит тебя, – неуверенно произнесла Джии.
– Я знаю. – Микки глубоко вздохнула. – И я тоже люблю его. И именно поэтому я хочу, чтобы ты мне кое‑что пообещала. Я хочу, чтобы ты обещала мне, что будешь обращаться с ним лучше. Не надо гнать его прочь. Он... Он слишком одинок, а я не хочу, чтобы он всю вечность провел в одиночестве. Если ты изменишь свое отношение к нему и другие служанки тоже, то и все остальные последуют вашему примеру. Можешь ты сделать это для меня?
Джии остановилась и внимательно посмотрела в глаза Верховной жрицы. И от того, что она там увидела, у нее перехватило дыхание. Джии медленно кивнула.
– Да, Эмпуза. Клянусь тебе.
– Спасибо, Джии. А теперь идем отсюда. Это был чертовски длинный день, – сказала она с напускной бодростью.
Они подошли к воротам как раз в тот момент, когда Астерий запирал их, к немалому облегчению Микки. Еще некоторое время четыре воплощенные стихии, Страж и Эмпуза стояли вместе с женщинами Царства роз и смотрели, как больные розы догорают на краю леса. Потом женщины начали расходиться небольшими группами, устало прощаясь с Микки, и вот наконец рядом с ней остались только стихии.
– Вы хорошо поработали сегодня, – сказала Микки, по очереди посмотрев каждой девушке в глаза. – И я хочу, чтобы вы знали: я вами горжусь.
Служанки с трудом улыбнулись своей Эмпузе.
– Завтра поспите подольше... нам всем нужно отдохнуть. А потом, после завтрака, ждите меня в храме Гекаты. Мы начнем все сначала, и будем делать то же, что и сегодня, – обрезать и сжигать больные розы. Но я уверена: завтра им уже станет лучше.
– Тебе это подсказывает интуиция? – усмехнувшись, спросила Джии.
– Да, моя интуиция определенно говорит именно это.
Микки улыбнулась, не обращая внимания на жгучую тяжесть в груди. Потом обняла каждую девушку и сказала:
– Если я вам понадоблюсь, вы найдете меня в доме Стража.
Она подчеркнула слово «дом», твердо решив в этот момент, что никогда больше не назовет его берлогой.
– Спокойной ночи.
Она помахала рукой служанкам и повернулась, чтобы подойти к Астерию, ждавшему в тени.
– Доброго сна, Эмпуза.
Джии на мгновение заколебалась, но добавила:
– Спокойной ночи, Страж.
Микки увидела, как на его мужественном лице вспыхнуло удивление.
– Всего доброго, Земля, – с заметной неловкостью ответил он.
Все остальные служанки точно так же пожелали ему доброй ночи и ушли, оставив Стража недоуменно смотреть им вслед.
– За все века, что я был Стражем этого мира, ничего подобного не случалось.
– Я ведь говорила тебе, что намерена здесь кое‑что изменить. – Микки взяла его под руку. – Идем домой.