Поэтому Здрок хранил все записи планов операций "Магазина" в своем офисном компьютере.
Он поднял файл с пометкой "Зачистка", краткий отчет кампании по ликвидации желающих навредить "Магазину". Они были врагами, агенты иностранных держав, пытающиеся оборвать бизнеса Здрока по зарабатыванию денег.
Разве он не имеет право выбора, какой профессией заниматься? Кто они вообще такие, чтобы указывать, продавать ему свой товар или нет? Поставщики и продавцы оружия не убивают людей. Как будут использовать оружие его клиенты, ему было все равно.
Список имен, помеченный красным и черным шрифтом, появился на экране. Здрок выделил первое имя, которое все еще было черное, Маркус Блейн, и изменил цвет на красный. Подобно двум другим именам: Ден Ли и Рик Бентон, имя Блейна теперь считалось "Устраненным".
Осталось еще два черных имени. Здрок нажал на первое имя, которое предположительно принадлежало Сэму Фишеру. Здрок быстро прочитал собранную информацию по Фишеру: работал в 1980-х на ЦРУ и был женат на агенте Риган из АНБ, сейчас работает где-то в районе Вашингтона/Балтимора, и что он самый первый оперативник "Третьего Эшелона". Самое главное, что у него, возможно, есть дочь подросткового возраста, или которой уже около двадцати. Никто не знал, как выглядит Фишер, но у них было достаточно информации, чтобы отыскать возможную цель. Человек "Магазина" в Израиле поработал хорошо.
Здрок поднял трубку и набрал номер. В трубке послышался голос, и Здрок сказал:
— Все хорошо, я убедился. Пора действовать в отношении Фишера. Узнайте, где он. Применять силу, только в крайнем случае. Психологическое давление, должно сработать. В конце концов, она же еще молода.
Отлично выспавшись на настоящем футоновом матраце, я просыпаюсь отдохнувшим и просматриваю файлы Рика Бентона. На самом деле здесь мало информации. Должно быть, основные записи он хранил на личном компьютере, который так и не был найден, или у себя дома, который был тщательно прочесан персоналом АНБ. Тем не менее, несколько пунктов требуют разгадки.
Первый пункт представляет собой страницу каракулей. Бентон записал несколько слов и нарисовал между именами стрелки, очевидно пытаясь связать или отобразить их связи. Вот эти слова: Магазин, Тени, Таригиан, А. Мухаммед, Здрок и Мертенс.
Конечно же, первые два мне известны, третье — имя, которое меня интересует. "А. Мухаммед" я узнал от Хамадана. Остальные два остаются для меня загадкой. Похоже, что "Магазин" — главное название на импровизированной карте. Стрелка указывает от "Магазина" к "Теням". Другая стрелка идет от "Теней" к А. Мухаммеду, но пунктирная стрелка указывает на Таригиана. Рядом с именем также находится большой, подчеркнутый вопросительный знак. Такой же знак стоит у имени Мертенс, и двусторонняя стрелка соединяет его с "Тенями". Осталось только слово Здрок, обведенное кругом.
Понятия не имею, что оно означает, и я набираю текстовое сообщение в ОПСАТ, встроенной камерой фотографирую карту, и передаю файлы Ламберту. Возможно, он и его команда найдут в этом смысл. Почему Бентон сразу не передал весь материал в Вашингтон? Ламберт прав: Бентон был безрассуден. Возможно, он стал слишком самоуверен, что иногда случает в этой работе.
Я также делаю копию снимка Намика Басарана и отправляю в Вашингтон с указанием опознать другого человека на фото.
Чтобы не обнаружил Бентон насчет "Магазина" и "Теней", этого было достаточно, и его убили. Я как будто ступаю по кровавой луже мрака. Надеюсь, мне удастся раскрыть загадку прежде, чем люди, схватившие его, перейдут мне дорогу.
ПОСЛЕ наступления ночи я веду двухдверный "Пажан" Резы, это похожая на джип машина, сделанная в Иране, к окраине Тебриза на склад контейнерной компании. Он расположен к западу от городской черты в нежилой, промышленной зоне. "Пажан" довольно старый, ему, вероятно, лет двенадцать. Многие иномарки в стране запрещены иранским правительством. Вы найдете японские бренды, но, естественно, не американские. Иранские автомобили известны тем, что наносят вред окружающей среде, но у них существенная монополия на рынке.
Склад "Контейнерной компании Тебриза" — это огромное здание, которому уже тридцать или сорок лет. Оно слабо освещено, вероятно, потому, что там нечего красть.
Я останавливаю "Пажан" в четырехстах метрах от главной дороги. Надеваю униформу, очки, и направляюсь к зданию, пересекаю пустую стоянку, и на мгновение останавливаюсь, прижавшись спиной к стене у служебного входа. Над дверью горит яркая лампочка. Я заряжаю SC-20K аэродинамическим кольцом и целюсь на свет. Попал — фасад склада погрузился во тьму. Я надеюсь, что звук разбитой лампы не привлек внимание охранников.
Я становлюсь перед дверью и заглядываю через квадратное окно в центре. Внутри кое-где горит свет, отсюда сложно что-то разглядеть.
При помощи отмычек я открываю дверь и проскальзываю внутрь.
Это пустая регистратура. Дверь с кодовым замком ведет к остальной части склада. Я опускаю очки и включаю тепловое видение. Мне повезло: кто-то недавно входил в дверь. Чаще всего на клавишах панели отображаются следы остаточного тепла, которые с течением времени пропадают. Уловка в том, чтобы нажать их в правильном порядке. По логике — самая тусклая клавиша нажата первой, а наиболее яркая — последней. Отличить различия в свечении трех клавиш между интервалами нажатия — самое сложное.
На этой клавиатуре только четыре клавиши показывают тепло. Это значит, что в шифре только четыре цифры или пять, если одна из цифр используется дважды.
Здесь мне нужна небольшая помощь, я навожу свой ОПСАТ на кодовый замок и фотографирую его. Затем при помощи элементов управления ОПСАТА я меняю контраст фотографии. Это позволяет мне увидеть разницу в свечении клавиш. "Клавиша 2" самая яркая, так что-либо она была нажата дважды, либо была нажата последней из четырех цифр. Следующая по яркости — "4", затем идут "8" и "3".
Я пробую "3", "8", "4" и "2". Ничего не происходит.
Пробую "2", "3", "8", "4" и "2". Снова ничего.
Наживаю "3", "2", "8", "4" и "2". Опять ничего.
Я начинаю бить по клавишам, набирая "3", "8", "2", "4" и "2".
Зеленый свет. Дверь открывается. Мне повезло, что система, в отличие от многих, не поднимает тревогу после трех неверных попыток.
Я на складе. Впереди было единственное освещение. У двери стоит стол, используемый мастерами или сотрудниками. На столе лежит открытая книга. Я знаю, я здесь не один, судя по тепловым следам на клавиатуре.
Остальная часть помещения заполнена контейнерами. Коробки, ящики, бочки, канистры, стопки плоского картона, из которых потом соберут коробки, и даже пластиковые кухонные контейнеры "Тапервэр". Удивительно.
Я прохожу внутрь и двигаюсь дальше по коридору из ящиков. На всех ящиках метка "Контейнерная Компания Тебриза", та же самая, которую я видел в Эрбиле. Я тихо стучу по одному из ящиков и слышу гулкое эхо — ящик пустой. На всякий случай я залезаю в "Оспрей" и достаю металлодетектор. Такую же штуку используют в аэропорту, когда вы проходите через металлоискатель, и если прозвучит своеобразный сигнал, то они начинают водить им в районе подмышек и между ног.
Я прохожу по коридору из ящиков, проводя детектором по ним. Те ящики, которые я проверил, тоже оказываются пустыми, пока я не перехожу к другой партии ящиков. На этот раз детектор начинает жужжать возле некоторых ящиков, немного громковато и мне от этого не по себе. Боевым ножом я открываю крышку и заглядываю внутрь. Части мотора — ничего особенного.
— Салам?
Я замер. Видимо это тот, кто оставил тепловые отпечатки на кодовой панели. Голос исходит с другой стороны склада. Дерьмо. Он, наверное, слышал жужжание детектора.
— Салам?
Голос все ближе. Он направляется сюда. Я быстро отхожу тем же путем, что и пришел, действуя осторожно и надеясь, что он не понял, откуда был звук. Я продолжаю отступать, пока не добираюсь до темного прохода. Быстро преодолеваю стеллаж, забираюсь наверх ящика и втягиваю себя на верхнюю полку. Чтобы ставить и перемещать объекты с такой высоты, им нужен подъемник. Я лежу лицом вниз и жду.
Я вижу одного пожилого сторожа, медленно идущего в мой проход. Он не уверен в том, что слышал или слышал ли вообще. Тем не менее, бедняга выглядит напуганным. Исходя из этого, можно сказать, что для меня на складе нет ничего интересного. Если бы здесь было незаконное оружие, "Магазин" не доверил бы охранять его шестидесятилетнему дедушке.
В конце концов, он сдается и возвращается за стол в передней части склада. Я отчетливо его вижу с моего положения. Он садится, открывает книгу и начинает читать. Время от времени он окидывает взглядом проходы, после чего возвращается к чтению.
Проклятье. Сколько мне придется оставаться здесь?
Мне правда не хочется делать этого, но у меня нет выбора. Я не хочу провести всю ночь на проклятом складе. Медленно снимаю SC-20K с плеча и достаю еще одно аэродинамическое кольцо. Я заряжаю кольцо и прицеливаюсь старику в голову. С такого расстояния оно не причинит вреда. На какое-то время кольцо вырубит его, и когда старик придет в себя, у него будет жутко болеть голова.
Я прицеливаюсь ему в затылок и нажимаю спусковой крючок. Идеальный выстрел. Сторож падает вперед и выглядит, как будто тот уснул за чтением. Я спускаюсь со своей высокой позиции и направляюсь к задней части склада. Все выглядит достаточно невинно, и я собираюсь закончить ночную вылазку и уйти, как вдруг замечаю офис. Он в дальнем углу — заваленная ящиками комната с окнами и дверью.
Не заперто.
При помощи режима ночного видения мне не нужно включать свет в офисе, я быстро перелистываю бумаги на столе. Большинство из них ничего не значат. Однако я натыкаюсь на пустую форму "судоходной декларации", написанную на английском и персидском языках. Где находишь одно, там должно быть и еще. Я перехожу к шкафам и открываю их один за другим. В конце концов, я нахожу целый ящик, заполненных судоходных деклараций. Я просматриваю даты и нахожу папку с поставками в прошлом месяце.
Опять же, я не понимаю большую часть, но мне удается разобрать названия некоторых городов и стран. Видимо, "Контейнерная Компания Тебриза" распространяет свою продукцию по всему Ближнему Востоку. Я вижу, что у них есть клиенты в Ираке, Турции, Ливане, Сирии, Иордании, Египте, Афганистане, Саудовской Аравии, Кувейте и даже в Израиле. А также в России, Азербайджане, Армении, Грузии, Чешской Республики и Польше.
Так что те контейнеры, которые я видел в Эрбиле, могли прийти откуда угодно. Должно быть, это все указывает на ложный путь.
Затем я замечаю что-то интересное. Я нахожу судоходную декларацию для "Акдабар Интерпрайзес" в Ване, Турция. Это компания, о которой рассказывал мне Реза. Владелец компании, Басаран, предоставляет гуманитарную помощь. Есть так же декларация для его благотворительной организации "Тирмы". Совпадение?
Я кладу все обратно, и покидаю офис. Сторож все еще считает овец. Я аккуратно подхожу к нему и проверяю его дыхание, оно стабильное. С ним все будет в порядке. Я покидаю склад, иду к "Пажану" и еду в город.
На рассвете я направляюсь в сторону Турции. Думаю, пришло время познакомиться с этим Намиком Басараном и узнать, что он из себя представляет. Я посылаю рапорт Ламберту, прощаюсь с Резой и беру на заметку, что поездка в Иран была познавательна, однако завела в тупик.
Сара была пьяна два раза, и ни один из них не был приятным. Первый раз это произошло в средней школе. Она со своими подругами была на вечеринке, а у парней оказалась большая бочка с пивом. Это было незабываемое событие, почти все были пьяны. Некоторые родители узнали о вечеринке, и на следующий учебный день произошел жуткий скандал. Отец Сары был разочарован, но слишком строго не наказал. Но позаботился, чтобы в следующий раз, на вечеринке находились взрослые.
Второй раз произошел примерно месяц спустя, покинула отчий дом для учебы в колледже в Эванстоне. В тот момент она была с парнем, с которым она начала только встречаться, и однажды ночью он достал бутылку виски "Джэк Дэниелс". Он смешал его с колой, и Сара выпила три стакана. От этой смеси ей стало очень дурно, что весьма огорчило парня.
Кто сказал, что "третий раз очарователен"? Эта мысль мелькала у Сары в голове, когда она пила бокал красного вина. Ривка заявила, что планирует напиться и быть "под мухой", а парни заявили, что выпьют еще больше. Сара также решила напиться. Но ей не хотелось ощущать последствия.
Они сидели в баре Нового города. Ноэль несколько раз посещал бар, и был уверен, что у девушек не попросят показать документы. И не попросили. Элай и Ноэль купили две бутылки вина, и четверка расположилась в кабинке в задней части бара, чтобы посетители, занятые своими напитками, не слишком обращали внимание на смеющихся, счастливых молодых людей.
Сперва Сара думала, что бар выглядит уныло и наводит тоску. Элай заверил ее, что они оживят это место. Конечно же, после первой бутылки парни и девушки замечательно проводили время в небольшой комнатке. Элай и Ноэль могли быть очень смешны, особенно когда рассказывали непристойные анекдоты и этим развлекали Сару и Ривку. В перерывах между смехом парни осыпали их поцелуями.
— Эй, у меня идея, — сказал Элай.
Он посмотрел на Ноэля.
— Что думаешь, Ноэль? Ирландские автомобильные бомбы?
У Ноэля расширились глаза, и он усмехнулся.
— Да!
— Да? Что это? — спросила Сара.
— Ирландские автомобильные бомбы! Тебе понравится, — сказал Ноэль.
— Ирландские автомобильные бомбы? — спросила Ривка, хихикая. — О чем ты говоришь?
— Глупая, это напиток, — сказал Элай. — Я сейчас вернусь.
Он встал и направился из комнаты в бар.
— Вы не знали, что это раньше был ирландский паб? — спросил Ноэль у девушек.
— Это ирландский паб? В Иерусалиме? — спросила Сара.
— Не похоже на ирландский паб, — сказала Ривка.
Через несколько минут Элай вернулся с подносом, неся четыре полулитровых кружки пива и четыре рюмки со странной кремово-коричневой жидкостью.
Элай сел и указал на кружки.
— Здесь четверть литра "Гиннеса"[12].
Затем он показал на рюмки.
— А это ирландский виски, смешанный с ирландским ликером "Бейлис".
Затем он взял рюмки и бросил их в наполненные кружки. Ирландский виски и ликер смешались с "Гинессом". После чего, он раздал каждому "Автомобильную бомбу" и поставил одну перед собой, а затем на одном дыхании выпил все содержимое. Закончив пить, он поставил пивной стакан с рюмкой со стуком на стол и громко отрыгнул.
— Ух ты, — сказала Сара.
— Пейте, пока ликер не свернулся! — сказал Ноэль.
Он взял кружку и выпил смесь еще быстрее Элая.
— Ну же, дамы, — сказал Элай. — Ваша очередь.
Ривка взяла бокал и спросила:
— Я должна выпить все залпом?
— Залпом, — сказал Ноэль. — Именно так.
— Маленькими глотками пить нельзя, — добавил Элай.
— Хорошо, поехали, — она наклонила бокал и начала пить.
Рюмка скатилась по стакану и ударила ее по носу. Она чуть не засмеялась, но продолжила пить. Парни скандировали:
— Давай, давай, давай...!
Осушив бокал, Ривка стукнула им по столу, как делали это парни.
— Ух ты, это было здорово! — сказала она.
— Твоя очередь, Сара! — сказал Элай.
— Я не знаю, — сказала Сара, с опаской посмотрев на выпивку. — Я никогда не пила столько залпом. Вдруг я захлебнусь.
— Нет, не захлебнешься. Просто делай частые глотки. Не останавливайся, чтобы дышать. Делай это быстро.
Она взяла напиток и понюхала.
— Не нюхай, пей! — приказал Ноэль, игриво дергая ее руку.
— Это здорово, Сара, — сказала Ривка, улыбаясь. — Реально.
Сара пожала плечами и поднесла бокал к губам. Она начала пить. И пить.
— Давай, давай, давай, давай, давай!
Когда она закончила пить, она хлопнула бокалом по столу.
— Да! — закричали все.
Сара гордилась собой. Она вытерла рот и сказала:
— Ням-ням!
Элай смотрел на нее сияющим взглядом, потом он наклонился, чтобы поцеловать ее. Это был нежный французский поцелуй.
— Ух ты, Сара! — воскликнула Ривка.
Она засмеялась. Ноэль рассмеялся. Элай и Сара оторвались друг от друга и тоже засмеялись.
А затем Сара поняла, что пять минут назад комната не кружилась. Она почувствовала легкое головокружение и дурман.
— Я пьяная, — сказала она, но из сказанного ничего нельзя было разобрать.
Она снова засмеялась. Ривка тоже засмеялась и потянулась к своей подруге. Две девушки опирались друг на друга и смеялись так, что из глаз текли слезы. Элай сидел, скрестив руки на груди, наблюдая за ними и не сводя глаз с часов.
Это займет минут десять, подумал он.
Он наполнил другие бокалы девушек вином, но оставил свой бокал и бокал Ноэля пустым.
— Расскажи нам о твоем дяде Мартине, Ноэль, — предложил Элай.
Ноэль поднял свои брови и сказал:
— О, ладно. Это хорошая история.
Девушки улыбнулись и посмотрели на него, готовясь к веселью.
— У меня есть дядя, его зовут дядя Мартин, и он живет в подвале многоквартирного дома. Его хобби, вы не поверите, собирать мышиные фекалии. Я вас не разыгрываю. Вы знаете, что он делает с какашками?
— Что, Ноэль? — спросил Элай.
Девушки начинали отключаться. Их рты отвисли, а глаза поникли, но они цеплялись за каждое слово, которое говорил Ноэль.
— Ему нравилось использовать их в искусстве. Он смешивал фекалии с водой и кистью писал картины. И знаете, что он писал?
— Что же, Ноэль? — спросил Элай.
— Мышей!
Он продолжал бессмысленный рассказ несколько минут. Сара старалась сосредоточиться, но слова то появлялись, то исчезали. Как будто это был сон наяву.
Слова звучали невнятно. В конце концов, она больше их не понимала. Ей нужно было закрыть глаза, всего на минутку.
Ноэль перестал говорить.
Ривка отключилась. Ее голова покоилась на плече Сары. Веки Сары дрогнули и опустились. Она начала сползать, но Элай подхватил и удержал ее.
— Ух ты, это было быстро, — сказал Ноэль.
— Всегда так, — согласился Элай.
— Я рад, что ты не перепутал бокалы.
— Пошли. Заберем их отсюда.
Он вытащил Сару из кабинки и прижал к себе.
— Что происходит? — невнятно произнесла она.
— Сара, я отвезу тебя домой. Ты пьяна, — ответил Элай.
— Пьяна?
Ноэль помог Ривке подняться. Она хныкнула.
— Ривка, пошли со мной. Нужно собираться домой, — сказал он.
Ривка начала хныкать.
— Живот болит, — пробормотала она.
— Пошли, — сказал Ноэль.
Элай оставил деньги стойке, когда они помогали девушкам выйти. Он подмигнул бармену:
— Кажется, эти "Автомобильные бомбы" были крепковаты.
Когда ночной воздух ударил Саре в лицо, она поняла, что находится снаружи.
— Что происходит? — снова спросила она, однако ее голос звучал отдаленно.
— Везу тебя к себе.
Ей показалось, что это был голос Элая. Милый человек помогал ей идти. Ей не стоило столько пить. Сара знала, что пьянка с ней не гармонирует. А теперь она ужасно себя чувствует. Ей просто хотелось забраться в постель.
Последнее, что она помнила, прежде чем отключиться, как захлопнулась автомобильная дверь.
ЭЛАЙ вел свой потрепанный "Шевроле Кавалер" 1995 года за пределами города и направлялся на север, в сторону аэропорта "Атарот". Сара сопела в сидении рядом. Прежде, чем покинуть улицу, на которой был расположен бар, он видел, как Ноэль сажает Ривку в машину и увозит прочь.
Элай был рад, что ему не нужно делать то, что пришлось сделать Ноэлю.
Рогипнол действовал удивительно хорошо. Прежде чем принести "Ирландские автомобильные бомбы", он бросил по две белые таблетки в каждую рюмку, и подождал, пока они растворится. Сара и Ривка никогда этого не узнают. В самом деле, автомобильные бомбы.
Ближе к полуночи, Элай свернул с главной дороги и поехал запущенной дорогой к промышленной зоне города. Элай слышал пролетающие и идущие на посадку самолеты в небольшой аэропорт. Когда он впервые приехал на склад, чтобы подготовиться к прибытию Сары, ему не понравилось расположение. Элай предпочел бы подальше от Иерусалима и не так близко к аэропорту. Но приказ есть приказ. Очевидно, здание уже принадлежало людям Юрия и Влада. Элай подумал, что это не имеет значения. Пока что ему платили по заслугам.
Склад находился в конце поворота пороги, полной покинутых складов и непригодных офисных зданий. Влад сказал, что это "удаленное место".
Это было не далеко от истины. Помимо близости к аэропорту, склад, похоже, располагался посреди ничего. Здание было темным и пустынным, если бы не два спортивных автомобиля. "Феррари" и "Ягуар" слишком бросались Элаю в глаза, но кто он был такой, чтобы сказать это парням? Возьмите несколько старых уродливых таких машин как его?
Он остановил "Шевроле" рядом с "Ягуаром" и заглушил двигатель. Окинул взглядом спящего пассажира и сказал:
— Прости, Сара.
Элай вылез из машины и пошел к парадному входу в здание. Он постучал и выждал, пока небольшое окошко скользнет в сторону. Выглянули темные глаза.
— Поможешь или как? — спросил Элай.
Дверь открылась и распахнулась, двое русских вышли наружу.
— Она в порядке? — спросил Юрий.
— Ага. Хотя и без сознания, — сказал Элай.
— Тогда заносим ее внутрь, — сказал Владом.
Они подошли к машине и открыли пассажирскую дверь. Увидев Сару, Влад отметил:
— Красотка! Задание становится намного интереснее, чем я предполагал.
— Заткнись, озабоченный придурок, — сказал Юрий. — Помоги мне.
Двое мужчин вытащили ее из машины и понесли в здание.
— Не уроните ее, — сказал Элай. — Аккуратней.
— Не волнуйся, малыш, — сказал Юрий. — Она слишком ценна.
Элай последовал за ними внутрь, закрыв за собой дверь. Середина склада была очищена, но остальное пространство было завалено сломанными кухонными и ванными принадлежностями. Чердак, поддерживаемый двумя бетонными колоннами, на половину выступал над первым этажом, являясь половиной второго этажа. Который также был завален хламом. Мужчины внесли Сару в покрытый пылью склад через западную дверь и понесли в воняющий плесенью коридор с тремя кабинетами. Они вошли в третий кабинет, в котором ничего не было за исключением койки, маленького стола и стула. На койке лежали одеяла и подушка.
Рядом была ванная с туалетом и душевой кабинкой.
И, конечно же, там не было окон.
Юрий и Влад уложили бессознательную девушку на койку, накрыли одеялом и вышли из комнаты. Влад запер дверь и показал жестом Элаю следовать за ним в другую комнату.
— А ты хорош, — сказал он. — У меня твои деньги.
Средняя комната была одновременно офисом и спальней, в ней была кровать и стол с телефоном. Юрий стоял в дверях и смотрел, как Влад открыл ящик и вынул из него большой белый конверт. И бросил Элаю, тот открыл его и заглянул внутрь.
— Здесь все, — сказал Влад. — Но ты можешь пересчитать для полной уверенности.
Элай сперва хотел, но не стал, посчитав, что это проявление слабости. Он не желал выставлять себя в таком свете перед этими парнями.
— Все в порядке, я вам верю, — сказал он. — Как же... как прошло другое дело?
— Какое дело?
— Тот парень Блейн?
— А, Блейн, — сказал Юрий. — Все прошло... очень хорошо.
Элай кивнул.
— Ну, я думаю, ваши люди будут счастливы, что я узнал от нее, — он махнул головой в сторону соседней комнаты. — Будьте аккуратны. Ее отец тот, кого вы ищите.
Влад снова заговорил:
— Как я уже сказал, ты хорошо поработал. Мы подготовили тебе уютное местечко на чердаке. Извини, но больше свободных мест тут нет. Юрий спит в соседней комнате, я в этой, а наша гостья заняла третью.
— Я знаю, — сказал Элай. — Все в порядке.
— Что насчет подруги девчонки? — спросил Юрий.
Элай пожал плечами:
— Не знаю. Я не говорил с Ноэлем. Он положил ее в машину и увез. Думаю, все отлично. Кстати, вам не кажется, что стоит переставить свои тачки?
— Мы собираемся это сделать, — ответил Юрий. — Откатим их за здание и накроем брезентом. Сделай то же самое.
Трое мужчин вышли со склада, перевезли свои машины и встретились снова в небольшом офисе.
— Хорошо, — сказал Юрий. — Парни, давайте немного поспим.
Он протянул руку к Элаю. Тот пожал ее, а затем руку Влада. Он кивнул и вышел из комнаты, вернувшись по коридору на склад. Элай поднялся по деревянной лестнице, ведущей на чердак, и нашел спальный мешок в дальнем углу.
После того, как Элай разделся и залез в спальный мешок, у него проскочила мысль: попадет ли он в ад?
ЮГО-ВОСТОЧНАЯ Турция прекрасна, но ехать по ней — настоящее скотство. Местность сильно пересеченная. Боюсь, что "Пажан" Резы не выдержит непрерывно ехать вверх-вниз по горным дорогам. Автомобиль значительно замедляется при подъеме на склон. Хотя в северо-восточном Иране также гористая местность, но ее не сравнить с этой частью Турции. Кавказские горы обширны и дороги в плохом состоянии. Мне повезло, что сейчас не зима, тогда было бы по-настоящему трудно. Период между декабрем и апрелем может быть очень холодным и снежным, а ведь мне сложно пребывать здесь в конце марта. На высоких утесах все еще покрыты снегом и льдом, и, чтобы согреться, я настроил температуру на униформе.
Еще одно отличие региона от остальной части страны: Восточная Турция больше "азиатская", нежели европейская". Некогда это была верхняя Месопотамия, люди и земля еще сохранили остатки давно потерянной культуры, тем самым придавая региону более экзотические ощущения, чем остальной части Турции. К тому же, здесь люди более консервативны, более подозрительны и менее сердечны к незнакомцам, чем на европейской половине страны. Здесь также доминируют курды, составляя, возможно, пятую часть от общей численности населения.
Последнее десятилетие регион страдал от терроризма, спровоцированного Рабочей партией Курдистана, которая считается одной из наиболее опасных террористических группировок в наши дни[13]. Недавно они сменили свое название на Конгресс свободы и демократии Курдистана, а затем снова на Рабочую партию Курдистана, в попытках уменьшить восприятие того, что они поддерживают терроризм. Но по-прежнему не понятно, правда это или нет. Во всяком случае, юго-восток изобилует турецкой полицией и антитеррористическими силами, и я готов к тому, что меня остановят на КПП без предупреждения.
Реза обеспечил меня необходимыми документами и визой. Я снова швейцарский детектив из Интерпола. Пройти границу не составило труда, хотя мне задавали много вопросов. Я довольно хорошо ввожу в заблуждение и прохожу через допросы различных полицейских. Они пропускают меня, выдав четкое предупреждение: избегать дорог ночью, не разговаривать с курдами, которые попросят перевезти их вещи, и докладывать о любой подозрительной активности.
Я направляюсь в Ван, небольшой городок на восточном побережье одноименного озера, самого большого в Турции, не считая Мраморное море Стамбула.
Поблизости находится гора Арарат, волнующее зрелище, но рядом также расположен и запрещенный турецкий военный объект. Меня ни в коем случае не должны там поймать.
При помощи навигационных возможностей "Третьего Эшелона" я обнаруживаю "Акдабар Интерпрайзес", он расположен рядом с огромным озером на окраине города. Это нахожу это странным местом для конгломерата, занимающегося строительством и производством стали. Почему Ван? Вероятно, основная клиентура состоит из курдов. Кто знает? Теперь я понимаю, что конгломерат получил название от острова Акдабар, одного из наиболее важных островов озера. Одним из немногих туристических достопримечательностей городка Ван является Церковь Святого Креста, датируемая десятым веком и расположенная на острове Акдабар.
Я припарковываю "Пажан" на холме с видом на обширный комплекс и вижу общую панораму места. При помощи бинокля "Третьего Эшелона", мне видна высокая проволочная изгородь, окружающая комплекс. В самом центре открытый внутренний двор с двумя флагштоками. Турецкий флаг на одном, а логотип парусов "Акдабар" на другом. Огромный сталеперерабатывающий завод с двумя высокими трубами, является основным ориентиром; вероятно, именно там проходят работы по производству стали. У края воды стоят несколько больших нефтяных цистерн, наряду с более мелкими зданиями, вероятно, рабочие помещения и офисы. Несколько охранников патрулируют территорию — вдоль периметра и вокруг зданий.
Нефтяные цистерны, несомненно, цель для террористов, имеют особо усиленную охрану. Другие охранники ездят на трехколесных гольфмобилях, что быстрее, чем ходить.
Наиболее впечатляющая вещь: завод оснащен личным небольшим аэродромом и ангаром. Я вижу грузовой самолет, готовящийся к взлету, с эмблемой "Акдабар" на боку. Должно быть, Басаран и в самом деле очень богат.