Реза смог предоставить рекомендательное письмо для встречи с Басараном. Несмотря на то, что мужчины никогда не встречались, их деловых связей должно хватить для моего пропуска. Я рассчитываю, что письмо и удостоверение Интерпола приведут меня к парадному входу.
Я желаю лично встретиться с Басараном, чтобы получить представление о парне. Если он был знаком с Бентоном, возможно, он обладает необходимой информацией.
Я надеваю гражданскую одежду, завязываю галстук, оставляю "Оспрей" в машине, и еду к парковке для посетителей. Я предъявляю документы и письмо охраннику у парадных ворот и прошу встречи с Басараном.
— Вам назначено? — спрашивает он на английском с сильным акцентом.
— Нет, боюсь, что нет, — отвечаю я. — Прошу прощения, но у меня не было времени назначать встречу. Я только что приехал в страну. Если мистер Басаран занят, возможно, я смогу прийти позже...?
— Подождите здесь.
Охранник удалился в проходную и сделал звонок. Я вижу, что он читает письмо от Резы, кивает головой, и смотрит на меня. Наконец-то он возвращается и говорит:
— Если вы согласны немного подождать, то мистер Басаран встретится с вами после совещания.
Он дает мне карту комплекса, указав на группу небольших зданий у озера, сказал мне ехать туда и припарковаться. Он также дает мне пропуск посетителя и предостерег не ездить где-либо по собственности.
Над озером открывается захватывающий вид. Сегодня ясный день и вода простирается до самого горизонта, подобно озеру Мичиган на окраине Чикаго. Здешние здания — это современные строения, и вероятно, вмещают административные офисы с различными комплексами для сотрудников: раздевалки, спортзал, кафе, торговые автоматы, и головной офис благотворительной организации "Тирма". Карли из "Третьего Эшелона" указала, что слово "тирма" на фарси означает "шелк". Вопрос в том, почему на фарси? Почему не на турецком?
Зал ожидания в главном административном здании современный и комфортный. В нем достаточно мебели, которую можно ожидать в приемной, и я замечаю, что камера наблюдения в углу записывает всех, кто входит и выходит. Симпатичная турецкая администраторша сидит за стеклом и неустанно смотрит на меня. Здесь правила намного мягче, чем в мусульманской стране и женщины могут не прятать лицо.
Я ожидаю минут двадцать и другая милая турецкая, возможно курдская, женщина приходит за мной и проводит к двери с кодовым замком правее администраторской. Часть моей тренировки в "Третьем Эшелоне" — наблюдать за нажатием клавиш, и попытаться запомнить их. Каким бы быстрым ни был человек, и мне удалось достичь рейтинга в восемьдесят восемь процентов. Я стою рядом с женщиной и притворяюсь, что кашляю в тот момент, когда она набирает последовательность, делая видимость, что не смотрю. Ее пальцы быстро бегают по панели, но я улавливаю: "8", "6", "0", "2", "5".
Дверь открывается, и девушка ведет меня коридором, украшенным произведениями искусства Среднего Востока.
Пока мы идем, я быстро вбиваю кодовую последовательность в ОПСАТ, чтобы не забыть. Мы сворачиваем за угол, и я замечаю еще одну камеру наблюдения на потолке, затем мы входим в просторный и очень прозападный офис. Картина Пикассо висит на стене. В углу комнаты находится стол с масштабной моделью причудливого современного здания.
Намик Басаран встречает меня в дверях с широкой улыбкой и протягивает руку, как только я вхожу в комнату. Громадный парень, одетый в костюм и тюрбан, стоит в стороне и пристально на меня смотрит.
— Мистер Фишер, добро пожаловать в Турцию, — говорит он на отличном английском.
Я пожимаю руку и благодарю. Также я замечаю, что в другой руке он сжимает резиновый мячик.
Он посмеивается и говорит:
— Это из-за тендинита[14]. Кроме того, это нервная привычка!
Он подходит к столу и бросает мяч в ящик. Он поворачивается к здоровяку и говорит:
— Спасибо Фарид, можешь идти.
Здоровяк кивает, еще раз смотрит на меня и выходит из комнаты.
— Мой телохранитель, — объясняет Басаран. — Водитель. И помощник. Человек в моем положении не может быть слишком осторожным. Я подобрал беднягу Фарида с улицы и взял в организацию. Он иранец, жертва режима Саддама Хусейна. Фарид не говорит, ему отрезали язык, когда он был в тюрьме Абу-Граиб во время Ирано-иракской войны. Вы хотите что-нибудь выпить? Чай? Кофе? Что-нибудь покрепче?
Я пожимаю плечами и говорю, что выпью то, что он сам нальет.
— Ну, лично я в это время суток предпочитаю маленькую чашечку турецкого чая. Подойдет?
Я расстроен, но улыбаюсь и отвечаю:
— Это было бы прекрасно.
Турецкий чай из районов Черного моря, как правило, подается с большим количеством сахара. Я делаю это против своей воли, но, когда нужно я могу и потерпеть. Басаран подходит к бару, разливает чай в крошечные тюльпанообразные чашки и приносит их. Мы сидим на черных кожаных креслах за маленьким столом под картиной Пикассо. Слева от нас окно на всю стену, открывающее вид на озеро.
Трудно сказать, сколько Басарану лет, но скорее всего около пятидесяти. Он среднего роста, и как было видно на фотографии, у него проблемы с кожей на лице и руках. Я не уверен, что это. Все не так плохо, похоже на пересадку кожи, вряд ли это воздействие какой-то болезни.
— Неплохое у вас тут местечко, мистер Басаран, — говорю я.
— Спасибо. Очень приятно добиться успеха в молодости, а затем наслаждаться жизнью.
— Особенно я впечатлен взлетно-посадочной полосой. Для чего она вам?
Он пожимает плечами.
— Мы перевозим материалы по всему миру. В настоящее время я участвую в постройке сложного, торгового центра на Северном Кипре. Модель этого центра стоит на том столе. Красивый, не так ли? Мы поставляем материалы ежедневно на остров. Как вы, наверное, поняли, я твердый сторонник права Турции претендовать на Кипр. Я помогаю этому строительством на севере, предоставляю людям более современные удобства и достопримечательности. Этот центр станет крупнейшим в своем роде на Ближнем Востоке.
Он покачал головой и сделал глоток чая.
— Постоянная борьба с греческими киприотами очень трагическая. Почему они не могут просто принять нас, и покончить со всем этим? Но это уже совсем другой разговор. Теперь. Скажите мне, что вас привело в Ван, мистер Фишер. Я прочитал ваше рекомендательное письмо от господина Хамадана и вижу, что вы работаете в Интерполе. Чем могу я вам помочь?
Я рассказываю ему о своих злоключениях и составляю подробный доклад о террористах в регионе. Интерпол опубликует этот доклад и разошлет его в правоохранительные органы по всему миру, но самое главное, что это поможет в борьбе с терроризмом здесь, на Ближнем Востоке.
— Мистер Хамадан советовал мне поговорить с вами, поскольку я слышал, вы эксперт по терроризму в Восточной Турции, — говорю я.
Небольшая лесть, как правило, играет большую роль.
— Вы оказываете мне слишком много чести, — говорит Басаран, но улыбается и наслаждается комплиментом. — Я бы не назвал себя экспертом. Это смешно. Но мне кое-что известно. На протяжении многих лет я отслеживал различные группировки в этой области, даже встречался с некоторыми лидерами. Но это не значит, что я в хороших отношениях с ними. Как любого турецкого предпринимателя и довольно-таки успешного, вероятно, они меня ненавидят так же, как любого в Турции, кто выступает за прозападный образ жизни. Я мог бы часами говорить о терроризме, мистер Фишер, поэтому если у вас нет конкретных вопросов, то нам, возможно, потребуется перенести встречу на другое время. Сегодня я очень занят.
Как бы невзначай я упоминаю другое имя.
— Понятно. Рик Бентон сказал, вы были бы очень полезны.
Я замечаю блеск в его глазах.
— Вы знаете Мистера Бентона? — спрашивает он.
— Только его работу, — отвечаю я. — Я никогда не встречался с ныне покойным мистером Бентоном.
У Басарана отвисла челюсть.
— Ныне покойным мистером Бентоном? Он...?
— Да, — отвечаю я. — Был убит в Брюсселе на прошлой неделе.
— Это печально. Мне жаль слышать об этом. Известно, кто это сделал?
— Нет, это загадка.
Басаран делает глоток чая.
— Однажды я встречался с ним. Он, как и вы, спрашивал меня о некоторых террористических группировках, действующих в этом регионе. Заверяю вас, всякий раз на собраниях я вынужден выступать против терроризма. Это важно для меня и для моей семьи.
Я бы хотел побольше узнать о его семье, но решаю, что сейчас не подходящее время.
— Вам же известно о моей благотворительной организации, "Тирма"? — спрашивает он.
— Да, именно по этой причине я и хотел с вами встретиться.
— "Тирма" — личный проект. Я обязался отдавать большую часть своего дохода в помощь для борьбы с терроризмом, и "Тирма" позволяет мне внести изменения, пусть и небольшие.
— Полагаю, это не приносит прибыль?
— Несомненно. Добавлю, что весь персонал — добровольцы. Если захотите бросить Интерпол и работать на нас бесплатно, мы более чем рады видеть вас!
Он неистово смеется.
Я тоже смеюсь, но быстро возвращаю разговор обратно к теме.
— Хорошо, поскольку у вас мало времени, у меня есть несколько конкретных вопросов.
— Выкладывайте.
— Что вам известно о "Магазине" и "Тенях"?
Басаран кивнул, как будто ожидая вопроса.
— Мистер Бентон также спрашивал меня об этом. Обе группировки возглавляют все списки. Что касается "Теней", то наш друг Таригиан определенно поднял мастерство на новый уровень.
— Таригиан? — Придуриваюсь я.
— Насир Таригиан, — говорит Басаран. — Он спонсирует "Тени". Разве вы не знали?
— Я полагал, Насир Таригиан умер в 80-х.
— Он хотел, чтобы так считал каждый. Но он жив и здоров, финансирует и твердой рукой управляет "Тенями". Боюсь, никто не знает где он. О его личной жизни знают еще меньше. Весьма загадочная личность, как и его организация. Поговаривают, Таригиан живет подобно кочевнику, как и Усама Бен-Ладен. Он со своей группой веселых террористов переезжают с места на место, поэтому их не могут поймать. Полагаю, они живут в пещерах где-то в горах.
— Есть предположения, в какой стране они дольше остаются?
— Полагаю это Армения, Грузия или Азербайджан. Там для них безопаснее всего. Если бы они были в Турции, их, вероятно, уже бы поймали. Если бы они были в Иране, их, вероятно, уже бы поймали. Если бы они были в Ираке, их определенно поймали бы. Однако наверняка я не знаю. Возможно, они время от времени переезжают из страны в страну.
— Вы знаете Ахмеда Мухаммеда? — спрашиваю я.
— Да, конечно. Он самый заметный лидер "Теней". Возможно, лидер не правильное слово. Он получает указания и деньги от Таригиана, и наблюдает за тем, чтобы дело было сделано. Это самый разыскиваемый террорист, и я уверен, что он постоянно в бегах. Змея, а не человек.
— Есть идеи, где он?
— Нет. Везде и всюду. Как Таригиан.
В дверь постучали.
— Простите меня, — говорит Басаран. — Входите!
Тощий человек с растрепанными светлыми волосами входит в комнату. Это белый человек, которому за сорок, может, пятьдесят.
— Могу я с вами поговорить? — спрашивает Басаран.
Я не могу определить акцент, однако, он европейский.
Басаран поднимается и говорит:
— Профессор, сколько раз на день вы будете прерывать меня?
Он подмигивает мне и говорит:
— Профессор — ярый сторонник подробностей. Прошу извинить меня. Я сейчас вернусь.
Как только они удаляются, я быстро поднимаюсь, тянусь в карман пиджака и достаю три липких жучка. Они очень похожи на липкие камеры за тем исключением, что они передают только звук. Я подхожу к столу Басарана и быстро прилепляю один из жучков на ножку под столом, где его не заметят. Спешу к масштабной модели и помещаю еще один жучок под стенд. Последний третий жучок я прикрепляю под маленьким столиком, где мы сейчас сидим.
Я возвращаюсь на свое место, беру чашку с чаем и делаю небольшой глоток, когда Басаран возвращается.
— Мне очень жаль, примите мои извинения за вмешательство, — говорит он. — Боюсь, мне придется прервать наш разговор. Кое-что произошло, и это требует моего присутствия. Тем не менее, если вы свободны сегодня вечером, я был бы более чем счастлив встретиться с вами, и продолжить нашу дискуссию.
Я встаю и говорю:
— Ну, я был бы рад. Просто скажите, где и в какое время.
Он дает мне адрес ресторана в районе гавани, и мы договариваемся встретиться в восемь часов вечера. Мы пожимаем друг другу руки, и меня сопровождают из здания.
Я отъезжаю от комплекса Акдабар и паркуюсь на холме, где был ранее, с помощью моего ОПСАТА я настраиваюсь на размещенные жучки в офисе Басарана. Прием очень хороший, но чем дальше я от источника, тем хуже качество. Я узнаю голос Басарана. Он говорит на английском с другим человеком. Это не похоже на голос профессора, которого я мельком видел в офисе.
Басаран: "И какой их ответ?"
Другой парень: "Поставщики отказываются возвращать деньги за первую партию. Товар был конфискован в Ираке и был под нашим контролем. Поставщики говорят, что они за это не отвечают".
Басаран: "Черт их побери. То, что случилось с транспортировкой, было не нашей виной, и они это знают. Ублюдки".
Другой парень: "Это не все, деньги на замену товара должны быть переведены в течение двух дней".
Басаран: "Это разбой, вот что это такое. Чертов Здрок! Хорошо, делайте то, что должны. Перечислите оплату. И скажите профессору Мертенсу, что я буду в лаборатории через двадцать минут".
Мертенс? Я помню, что это имя было нацарапано на карте Рика Бентона. Не тот ли это "профессор", которого я видел в кабинете Басарана?
Я слышу, как двери открываются и закрываются. На мгновение воцаряется тишина, затем я опять слышу бормотание Басарана: "Чертов Здрок". После этого дверь открывается и закрывается еще раз, и в кабинете все становится тихо.
Таригиан. Мертенс. Здрок. Все начинает сходиться.
Подполковник Питлоу знал, что конфискованное оружие будет хорошей приманкой для "Теней".
После того, как он получил доклад от Сэма Фишера из Эрбиля, армия США взяла на себя инициативу и перевезла оружие из полицейского участка в неизвестное место. "Тени" дали знать, что они хотят вернуть эту поставку, и план состоял в том, чтобы выманить террористов. На иракскую полицию также оказывалось давление: найти виновных за убийство их сослуживцев, а также компенсировать не очень удачный рейд, который произошел возле штаб-квартиры полиции Эрбиля. Фиаско иракской полиции было более неловким, чем армии США. Фактически, Пентагон обвинил иракское правительство в отсутствии адекватной подготовки сотрудников полиции и гибели четырех американских солдат, формально присутствовавшие на производимом аресте в качестве наблюдателей. Таким образом, план поимки сбежавших террористов уникальным образом разрабатывался в сотрудничестве военных и гражданских полицейских.
Наиболее положительное событие, случившееся в Ираке, во время собрания собственного правительства летом 2004 состояло в том, что информаторы усиленно хотели сотрудничать с иракской полицией, офицерами разведки и военными. Эти люди, по большей части гражданские, но иногда и те, кто служил в различных иракских ополчениях, были заинтересованы не только в получении денежной компенсации за свои усилия, но и в развитии благоприятных взаимоотношений с властями. Иногда достоверным информаторам предоставляли специальный статус в трудоустройстве или материальными средствами, такими как собственность. В такой стране как Ирак, которая все еще искала путь к довоенному уровню экономики, множество людей хватались за шанс вырваться вперед.
Таким образом, информаторам было уплачено пустить слух по Эрбилю, будто конфискованное оружие "Теней" хранится в пещере под надзором курдского военного взвода. Кроме того, курды были зелены и недисциплинированны.
В действительности, оружие даже близко не было в пещере. Армия США разместила два взвода в стороне от места с приказом передислокации, если "Тени" не попытаются вернуть оружие в течение двух недель. Питлоу решил, что это стоит времени и затрат, чтобы развернуть войска здесь.
Это был надежный информатор по имени Али Вазан, который принес важные сведения. В свое время и был лейтенантом и священником шиитов, которые вели партизанскую войну против США весной 2004. Сейчас, работая на новое иракское правительство и полицию, Базан вступил в контакт с предполагаемыми террористами, которые сильно желали найти и отобрать оружие. Базан обманом вошел к ним в доверие и помогал достичь цели. Они по глупости поделились с ним планами напасть на курдский взвод этим утром.
Конечно же, ранним утром в тот же день, когда Сэм Фишер поехал в Турцию из Ирана, группа из двадцати боевиков осадили пещеру. Они были вооружены автоматами АК-47 и пистолетами различных марок и моделей. Взвод США был вооружен стандартными М16А2, М4А1, подствольными гранатометами М203, осколочными гранатами М67 и светошумовыми М84. Но это был не конкурс.
Террористы первыми нанесли удар, шестью людьми штурмуя пещеру с автоматами наперевес. Когда они открыли огонь по находившимся внутри, "Тени" быстро поняли, что ведут бой не с курдами. Огневая мощь американцев подавила нападавших, и шестеро мужчин были убиты. Это заставило выдвинуться другую часть террористов, которые были удивлены внезапным появлением армии США с правого и левого флангов. Американцы скрывались в землянах, входы которых были замаскированы грязью, камнями и растениями.
Перестрелка продолжалась двадцать две минуты. Тринадцать террористов были убиты, остальные попали в плен. США потеряли двух человек. Семеро заключенных были доставлены на временную базу за пределами Эрбиля и построены в шеренгу за казармами Питлоу.
Сэм Фишер сделал копии соответствующих фотографий, найденных в Эрбиле и переданных Питлоу. У подполковника, совместно с представителями иракской полиции, была возможность взглянуть на мертвых боевиков первыми, но они не опознали никого, с кем Сэм столкнулся в ту ночь. Потом Питлоу встретился с каждым заключенным. Они походили на паршивое стадо, люди, жившие в глуши и избегали закона в течение нескольких месяцев.
Никто из них не показался ему знакомым. После краткого допроса каждого вместе с иракским полицейским, выступившем в роли переводчика, у Питлоу появилось неприятное ощущение, что они не смогли поймать того, кого искали. Но как только он начал говорить с четвертым человеком, у него в памяти что-то промелькнуло.
— Открой рот, — приказал Питлоу заключенному.
Когда тот так и сделал, Питлоу увидел, что у него отсутствуют несколько зубов. Это был тот, кого Фишер называл Беззубым. Человек, ответственный за гибель четырех американских солдат.
Питлоу дал приказ полицейскому перевести его речь.
— Они, конечно, все арестованы, но этому должно быть предъявлено обвинение в убийстве офицеров полиции Эрбиля и наших солдат. Во второй половине дня мы начнем важный допрос. Между тем, скажи этому парню, что он в полном дерьме.
* * *
Сара проспала почти шестнадцать часов. Проснувшись, она была, по понятным причинам, растеряна и дезориентирована. Она не имела ни малейшего представления, где находится. Сара села слишком резко, и это спровоцировало у нее волну тошноты. Жар мгновенно пронзил тело, и ее бросило в пот. Сара знала, что ее скоро стошнит, и у нее началась паника. Краем глаза она увидела дверь в ванную и открыла ее. Она добралась до туалета как раз вовремя.
Когда тошнота прекратилась, Сара сидела на грязном полу еще какое-то время, прежде чем встать.
Где она, черт возьми? Что это за место? И что более важно, где Элай? И Ривка?
Она медленно вставала, используя туалет как опору. Испачканное и треснувшее зеркало над раковиной отражало бледную, испуганную девушку двадцати лет. Она выглядела ужасно.
Мочалка и полотенце лежали на краю раковины. Она включила холодную воду. По крайней мере, она не ржавая, как в квартире у Элая, поэтому она плеснула воду на свое лицо и дала воде течь вниз по ее шее. Приятное ощущение. Сара поняла, что ей ужасно хочется пить, но она не желала пить воду из-под крана.
Она осторожно вернулась в другую комнату и ничего там не увидела кроме койки, на которой она спала, и свою сумочку на полу. Она подошла к двери и повернула ручку, однако дверь оказалась заперта.
— Эй, — позвала она. — Элай?
С другой стороны двери стояла устрашающая тишина.
— Ривка? Кто-нибудь?
Она чувствовала, как ее вновь охватила паника, когда она начала сильно стучать по двери.
Когда она услышала шаги по ту сторону двери, Сара отошла, и готовая пустить Элая.
Однако человек, открывший дверь и заглянувший внутрь, не был похож на Элая. У него был холодный, жестокий взгляд, и он похотливо улыбнулся ей.
— Доброе утро, принцесса, — сказал он. — Долго же ты спала. Как себя чувствуешь?
— Кто вы? — потребовала она. — Где я?
Она вдруг так испугалась и растерялась, что снова почувствовала головокружение. Она пошатнулась, и ее колени подогнулись. Человек бросился в комнату, подхватил ее и помог лечь на кровать.
— Ух ты, мисс, присядьте. Вот, вот.
Лежа на подушке, она спросила более спокойно:
— Кто вы?
— Меня зовут Влад. Я думаю, тебе нужно еще поспать.
— Где я?
— Просто спи, — сказал он и повернулся, чтобы выйти.
— Подождите!
Но он вышел, и она услышала, как ее заперли.
Что, черт возьми, происходит? Кто он такой? Где ее друзья?
Она услышала звук самолета над головой. Она возле аэропорта? Сара вспомнила, что мечтала о самолетах, или она так думала. Она припомнила неприятное чувство осознания, бывшее то ли реальностью, то ли сном. Она подумала, что ее могли куда-то перенести те люди, которые слишком сильно ее ухватили за лодыжки и запястья. Даже сейчас, она чувствовала на них синяки. Ей также вспомнились лихорадочные перевороты с боку на бок, вероятно уже на койке, и случайный рев самолетов.
Конечно же, скоро появится Элай и объяснит происходящее. В данный момент она была слишком потрясена и запутана, чтобы об этом беспокоиться. Вероятно, ей стоит поспать. Если это было похмелье, то она больше никогда не захочет пить.
Она убеждала себя, что она не была образцовой двадцатилетней девушкой во время поездки в Израиль. У нее несколько раз был секс, она выпивала, оставалась на ночь в доме своего парня... что бы подумал ее отец?
Ее отец!
Она могла бы позвонить ему! Был специальный номер, на который она могла бы отправить ему сообщение. Она не знала, где он, но была уверена, что он получит сообщение. Сара потянулась к своей сумочке на полу, чтобы найти телефон.
Конечно же, его тут не было. Не нашла она и свою адресную книгу. Проклятье, подумала она. Что же теперь делать?
В замке снова зазвенели ключи. На этот раз дверь открыл Элай.
— Элай! Боже, что... где мы?
Он закрыл за собой дверь, поставил бутылку с водой на пол и встал перед ней. Выражение его лица встревожило ее.
— Что-то не так? Элай? Что это за место?
— Сара, до тех пор, пока ты будешь сотрудничать, они не причинят тебе вреда, — сказал он.
Она не была уверена, что верно его поняла.
— Что? Где я? Где Ривка?
— Заткнись, — прошипел он. — Слушай меня. Ты заложница. Ты одна. Ты не сможешь сбежать, так что и не пытайся. Не зови на помощь, потому что никто тебя не услышит. Мы за много километров от людей.
Она не могла поверить в услышанное.
— Что? Элай?
— Мне очень жаль, Сара. Я рассказал тебе все, как оно и есть.
— Ты... кто был тот парень, который заходил сюда? Он сказал, что его зовут Влад.
— Ты не слушаешь меня, Сара, — сказал Элай. — Ты чертова заложница!
Она ахнула. Он сказал все это всерьез. Это была не шутка. На его лице было что-то, чего она раньше не видела. Это был не тот Элай, которого она знала. Не тот смешной и нежный Элай, с которым она когда-то занималась любовью. Это был человек, который пугал ее.
— Что происходит, Элай? Почему ты это делаешь? — спросила она.
— Мы хотим знать, где твой отец.
Из-за чудовищности сказанного, она чуть не упала в обморок. Она глубоко вздохнула и сказала:
— Так вот в чем дело. В моем отце.
Сара покачала головой и отвернулась от него.
— Скажи нам, где он, и с тобой будет все в порядке. Если же ты не скажешь, то... я не могу отвечать за то, что с тобой сделают Влад и Юрий.
— Влад и Юрий? А как насчет того, что уже сделал мне ты?! Иди на хрен, Элай!
Элай остался невозмутим. Раздался стук в дверь, и Элай сказал:
— Входи.
Это был Ноэль.
— Ноэль! — сказала Сара. — Какого черта происходит? Где Ривка?
Ноэль посмотрел на Элая, тот покачал головой.
— Ноэль? Где Ривка? — снова спросила Сара.
Ноэль пожал плечами. Снова посмотрев на Элая, он вышел из комнаты.
Боже! подумала она. С ее подругой случилось что-то ужасное. Сара знала это. Она чувствовала это нутром.
Элай повернулся вслед за Ноэлем, и сказал ей:
— Твой отец — американский правительственный "Splinter Cell", и ты поможешь нам найти его. У нас твой мобильный телефон и твоя записная книжка. Мы просмотрим все списки в книге, и, если мы не найдем там ничего такого, чтобы с ним связаться, мы прибегнем к твоей помощи. Если ты знаешь, как связаться с ним, тебе лучше сказать нам. Я не хочу, чтобы... тебе делали больно.
Она смотрела на молодого человека, о котором думала, что когда-нибудь тот будет ее женихом.
— Подумай об этом, — сказал он. — Я скоро вернусь. Тут есть немного воды. И я принесу тебе немного еды. Но это тебе не отель, Сара, поэтому не жди обслуживания в номер, когда ты этого захочешь.
Он открыл дверь и вышел. Хлопок двери и щелчок гулко раздались по маленькой комнате.
Ее личной клетке.
* * *
ГЕНЕРАЛ Прокофьев не смог прийти на совещание. Он был в Москве по делам и должен вернуться с важной деталью оборудования исключительно для "Магазина". Как высокопоставленный офицер российской армии, Прокофьев имел доступ и разрешение к невероятному количеству материалов. Если произошла пропажа или утечка, ему не нужно было отчитываться перед начальством. Таким способом "Магазин" получал большую часть продукции.
Андрей Здрок потратил двадцать минут о продажах прошлого месяца, излагая прибыль "Магазина". Он также уточнил потери и их значение для компании.
— Если мы не восстановим наше положение на Дальнем Востоке в следующие два месяца, "Магазин" потеряет шесть и три миллиона долларов, — сказал он. — Господа, я не хочу отказываться от своего замка на Цюрихском озере. Если нужно завербовать другого партнера, значит, мы так и сделаем. По многочисленным причинам интересует Джон Минг. Что вы думаете о намерении взять китайского партнера?
Герцог пожал плечами.
— Если это с целью сохранить компанию, тогда ладно. Но сперва давайте попытаемся своими силами восстановить убытки на Дальнем Востоке.
— Никогда. Ненавижу китайцев, — сказал Антипов.
Здрок почти засмеялся от фанатизма своего коллеги.
— По крайней мере, ты честен, Антон.
Затем он перешел к другой важной теме и объявил:
— Счастлив доложить, что мы установили личность следующего "Splinter Cell'а" в списке. Его имя — Сэм Фишер. Он проживает в Балтиморе, США, и он не приписан к какой-то конкретной территории.
АНБ посылает его выполнять специальные миссии — сложные задания.
Мы полагаем, что это он виновен в смерти Ким Вей Ло в Макао и за причиненный ущерб нашим интересам. Его опознание дало нам возможность избавиться от него. Некий близкий ему человек находится у нас, и мы надеемся, что она приведет нас к мистеру Фишеру... или наоборот, что более вероятно.
Антипов и Герцог кивнули.
— Мистер Фишер — необычный враг. Он, вероятно, самый подготовленный и грозный противник, с которым мы когда-либо сталкивались. Остальные "Splinter Cell'ы" — дети по сравнению с Фишером.
— Что нам делать? — спросил Антипов.
— Ничего, — ответил Здрок. — Я выделил на задание наших силовиков.
Снова кивки. С этим у Антипова и Герцога проблем не было.
Здрок повернулся к Антипову.
— Антон, я хочу, чтобы ты разрешил ситуацию с "Тенями". Она превратилась в неразбериху.
— Как ты хочешь, чтобы я справился с этим, Андрей? — спросил бывший офицер КГБ. — Сделать все возможное, чтобы навести порядок, или сделать все от меня зависящее, чтобы настаивать на осуществлении нашей политики?
Здрок сказал:
— Я скажу так. Если их руководство не сходится с нами во взглядах, то и пошли они. Мы не нуждаемся в них. Мне все равно, кто они, черт побери. У меня ощущения, что они вступили на дорогу, которая принесет им серьезные последствия. И этот их новый проект не имеет для меня никакого смысла. Но опять же, я не мусульманин-фундаменталист.
Антипов спросил:
— Тогда я должен...?
— Вырежи их, — сказал Здрок. — Если они создадут нам еще больше неприятностей с деньгами, или возмещением, или кредитом, или каким-нибудь еще дерьмом, тогда просто вырежи их всех.