В Любовь
Резниченко Ольга Александровна
Dexo
Глава Первая. 3
Глава Вторая. 7
Глава Третья. 11
Глава Четвертая. 14
Глава Пятая. 17
Глава Шестая. 21
Глава Седьмая. 25
Глава Восьмая. 27
Глава Девятая. 31
Глава Десятая. 34
Глава Одиннадцатая. 37
Глава Двенадцатая. 39
Глава Тринадцатая. 42
Глава Четырнадцатая. 45
Глава Пятнадцатая. 47
Глава Шестнадцатая. 50
Глава Семнадцатая. 54
Глава Восемнадцатая. 57
Глава Девятнадцатая. 59
Глава Двадцатая. 63
Глава Двадцать Первая. 65
Глава Двадцать Вторая. 70
Глава Двадцать Третья. 73
Глава Двадцать Четвертая. 76
Глава Двадцать Пятая. 78
Глава Двадцать Шестая. 81
Глава Двадцать Седьмая. 87
Глава Двадцать Восьмая. 91
Глава Двадцать Девятая. 94
Глава Тридцатая. 97
Глава Тридцать Первая. 102
Глава Тридцать Вторая. 106
Глава Тридцать Третья. 107
Глава Тридцать Четвертая. 109
Глава Тридцать Пятая. 111
Глава Тридцать Шестая. 113
Глава Тридцать Седьмая. 116
Глава Тридцать Восьмая. 117
Глава Тридцать Девятая. 121
Глава Сороковая. 123
Глава Сорок Первая. 126
Глава Первая
***
- Какие шикарные волосы! Ах, какие локоны! Ами, смотри! Да еще какие длинные!
- Да, да. Шикарные…
- Спасибо…
- Так, милая, что будем делать? Высокую прическу, или, просто, немного низ подкрутим?
- Ассиметричный Боб.
- Эм… Не поняла?
- Под мальчика [1] … И перекрасить в ярко рыжий.
***
- Жозефина! Что ты сделала с собой?!!
Тебя забыла спросить.
- Ни-че-го, - растяжно, с тактом и расстановкой, проговорила слово, на каждом слоге (для усиления эффекта усвоения)… шаги со всей дури отчетливо выбивала по деревянным ступенькам.
- Немедленно вернись назад! Жозе!
Размечталась!
Гневно пнула дверь, так что лязг от того, как та захлопнулась за мной, разошелся эхом по всему дому.
- Жозефина, что ты вытворяешь? А ну немедленно открой дверь!
- Мама, у меня нет настроения разговаривать. Давай завтра, - заезженная попытка прогнать назойливое внимание.
А на ходу уже сдирала с себя одежду…
Завалиться в кровать и УСНУТЬ – вот единственная на сегодня мечта… у Жо Матуа.
- Жозе, если ты…
- ЗАВТРА! ВСЁ – ЗАВТРА!
***
Мечты мечтами, бессилие бессилием, а вот дрянные мысли – им не прикажешь.
Чем сильнее их выталкиваешь из сознания, тем напористей они врываются обратно в голову.
Ну, ну.
И что теперь? Что будет завтра?
Депрессия. Депрессия… покинешь ли ты меня наконец-то? Справлюсь я с тобой в такой, радикальный способ? Иль нет?
Хотя бы каплю… Мне немного.
Просто, дай… глоток свежего воздуха…
И снова нервы на пределе…
И снова глупым калейдоскопом, болезненными вспышками взрываются воспоминания в голове.
Казалось, это было совсем недавно, вчера… или же, наоборот, давным-давно…
Ну да.
Ну да.
Интересно Вам, что меня сломало? Интересно?
Конечно же интересно! А как иначе?
Чужое горе всегда интересно. Такое забавное, интригующее, невероятное, и главное… БЫЛОЕ, НЕ ВАШЕ, МИМО…ЛЁТНОЕ.
Эт да.
Мало, наверно, чем удивлю, когда скажу… что в школе, в классе моем… появился новенький.
Новенький, И очень-очень красивый мальчик. Парень. ПАРЕНЬ, Жо!
Ведь если у других мальчиков, наших ровесников, еще только компьютерные игры в голове, то этот уже давно водит «хороводы» с девушками (старшего, чем он сам, как годиться крутым парням, возраста), да и еще очень быстро занял место завсегдатого вечеринок и дискотек, их ЦЕНТРОМ, причиной заварушек и приколов.
А внешность, внешность!
Мама дорогая…
Я никогда не думала, что скажу эту фразу…
Ангельское, подобно античному богу лицо.
Шедевральное творение… гениального скульптора.
Эдакой… сладкий перчик. Сладкий…
Девки сошли с ума. И я в том числе.
Н-но… у меня было слишком мало шансов на реальность этого счастья.
Девочка-заучка, ботаничка, с заурядной внешностью, несуразной фигурой и сдвинутыми на правильности родителями.
Меня никто не обижал в школе – знали, папа оторвет голову любому.
Время шло, Жо выросла – а эффект папенькиной дочки остался, хотя и сама неплохо могу за себя постоять.
Да то не важно. Не об этом речь.
Античный бог, красавец и просто идеал.
Я таяла…
Из дня в день брела в школу лишь за одним – его увидеть. Лишь его…
А однажды, меня… моя близкая подруга Нора пригласила на одну из «домашних» вечеринок «старшеклассников» (видимо, идти самой не особо хотелось, потому вдруг, вот так, как доселе никогда не было, вспомнила про меня).
И он… был там.
Дуреха, ой дуреха…
Тая от счастья, закипая от грёз, я впивалась вином, как голодная.
А что мне, дурочке, которая только шампанское на пару праздников нюхала, этот литр вина?
Литр, или два…
А, может, то и вовсе был коктейль из водки и вина (кто знает?).
Я едва волочила ноги. В голове осели веселые вертолеты, в животе порхали счастливые бабочки...
И вдруг… медленный танец.
И он, он, ОН! приглашает меня.
Верите?
И мне не верилось…
Феерия, дурман, безумие…
Сладкий ПЕРВЫЙ (… в моей жизни) поцелуй, нежные объятия…
Ночь взорвалась яркой вспышкой, отпуская сказку в реальность.
Как сейчас помню…
Нежный шепот на ушко, ласковый поцелуй в шею…
Быстрые шаги наверх.
Уединились. Уединились ото всех.
Прижал к стене. Жадно обнял. Притулился всем своим телом…
А я, а я… дрожу, как банный лист. Задыхаюсь от его аромата, от его тепла…
Боже, разве можно быть счастливее, чем я в тот момент?
В голове все кружилось, взрывалось и тихо рассыпалось на радостные, робкие снежинки.
Скрипнула дверь. Пристыжено захихикали и вбежали внутрь. Мы. Это были мы.
Самые счастливые существа на планете.
Едва замок щелкнул, как снова сладкие нежные поцелуи коснулись моих губ. Руки властно обвились вокруг тела - прижал, прижал к себе, боясь даже на мгновение отпустить.
- Жо, ты… ты такая … Я боялся, боялся тебе признаться… Боялся, что прогонишь…
- Глупенький, - поцеловала в ответ.
- Ты мне так нужна… Я места себе не находил все это время, всё… мечтал.
… столько раз ты мне снилась.
… Жо, милая моя, дорогая… Девочка моя…
… присел на край кровати и бережно усадил меня себе на колени…
И снова ласки, и снова … любовь.
Жадные поцелуи, порхание фей в голове, дрожь в руках…
Сердце колотилось, как бешенное.
Задыхалась я, задыхался и он.
Нежные объятия…
Робость улетучивалась, сменяясь безумием радости, удовольствия, услады…
… бережно уложил меня на кровать и тут же повис сверху.
Смутилась. Пристыжено сжалась.
Едва дышала…
- Маню, я… я…
- Не бойся, ничего бойся, моя девочка. Ничего. Я не причиню тебе боль. Доверься мне…
… проворно скользнув рукой по животу вниз, тут же добрался до змейки моих джинсов и резко дернул. Та уныло запищала и поддалась.
- Маню… МАНЮ… Я не хочу, - я, я…
- Тише! – немного приподнялся, давая больше свободы себе для движений, и тут же сорвал с меня штаны.
- ОТПУСТИ! – нервно дернулась. – ОТПУСТИ МЕНЯ!
Едва попыталась скинуть его с себя, едва…, как резкий удар, жгучая пощечина с лязгом, дикой желчью и яростью влипла мне в лицо.
- Молчи, СУКА! Иначе УБЬЮ!
И ни слезы, и ни мольба не помогли…
… ничего.
Две с половиной недели уже прошло. Две недели и четыре дня.
А по мне, по мне, как вчера. Как сегодня…
Время лечит?
Не знаю. Не знаю.
Нынче моими врачами стали… СПИРТНОЕ, ДУРМАН И ВЕЧНЫЙ СОН.
«Ты такая, как все»
«Ха-ха, нашей ботаничке засадил»
«Обули заучку»
«Пусть меньше свои книжки читает»
«А с виду такая тихая!»
«Да она такая самая овца, как и все те дурочки, что за ним бегают. И чем только думала?
- Ясное дело, чем…»
Вот. Вот эта точка, от которой я рысью помчала вперед.
Вот и всё.
Прежней меня… больше нет.
Но не ради других, не ради… НЕГО.
Ради СЕБЯ.
Я стану лучше, ярче. Неповторимой. Уникальной… и желанной.
Кинжал в спину… прошлому. И отныне – СВОБОДНА.
… и НЕДОСТУПНА.
Ненавижу, ненавижу мужчин.
… и любой ценой… заставлю их СТРАДАТЬ.
И не слезы нынче на моих глаз. Нет.
Это – блеск ярости,
взрывы злости,
раскат ненависти.
ПРЕЗИРАЮ.
ПРЕЗИРАЮ… всех вас!
Истинно презираю…
Глава Вторая
***
Знаете, что больше всего бесит в моих родителях?
… их идеальность.
Здравомыслящий, наверняка, сразу бы потянулся к телефону… и судорожно набрал номер «неотложки»…, едва услышал эти слова.
Что же. Ваше право, сударь.
Просто, понимаете.... У моих сверстников, тех, кого я раньше считала друзьями (пока их истинные лица не открыл этот мой… случай), их семьи – настоящее, если не чистилище, то исчадье ада.
… ссоры, разборки, скандалы. Драки.
Все это, бесспорно, ужасно. УЖАСНО!
Но привычно. Свыклись.
Притерлось. Приелось.
Никого этой новостью уже не удивишь.
И даже… это горе – причина для сплочения, ПОНИМАНИЯ друг друга.
А идеальные, правильные, СЧАСТЛИВЫЕ… никому не нужны.
Не ищите, люди, друзей В БЕДЕ, а ищите – в СЧАСТЬЕ!
…
Их там… нет.
Нет.
Вот и у меня… за те мои шестнадцать лет… никого… искреннего так и не появилось.
Я одна, одна. ОДИНОКАЯ.
Во всем.
Стараниях, начинаниях, мечтах…
Но все это… сопли детства, пустые вздохи.
Больше всего раздражает то, что у меня… У МЕНЯ такой идиллии, как у них, в жизни нет.
И не будет.
Я – выродок. Выродок в семье.
Мой сводный брат, Мигель (еще один экземпляр мудрой, «неземной» идеальности), и тот более похож на моих родителей (хоть и не родной сын), ближе им, чем такой… недоделок, как я.
Вот стараюсь, занимаюсь – и у меня получается.
Учеба, олимпиады, конкурсы…
Но разве это то, что мне нужно?
Я хочу ПОНИМАНИЯ! Хочу ЛЮБВИ! Хочу ДРУЖБЫ!
А в итоге… только осколки, ошметки… или огрызки.
Я – урод. УРОД.
Что же, отныне я буду гнуть эту линию… уже умышленно.
Не такая, другая. Уникальная.
Пусть дурная, ненужная, грубая, глупая, ПРОПАЩАЯ…
УЖЕ НЕ ВАЖНО.
Мизантроп [2] – это не просто слово. И даже не диагноз.
Это – ПРИГОВОР.
***
Знаете, какая у меня недавно забава появилась?
Соблазняю мужчин… (да, мужчин, на мальчиков… у меня нынче страшная аллергия).
Соблазняю, довожу до кондиции, а затем сбегаю.
Я не сплю с ними, если вы об этом.
Это и есть моя черта.
За нее… ни один урод, не пройдет.
Словно самоубийца… радуюсь остроте ножа, идеальности ровной поверхности лезвия, прочности удавки…
Я играю, играю с огнем.
Кто расстраивается, кто даже плачет.
Кто смеется и хохочет от правды.
Кто унижает…
Кто бьет.
Мне все равно. Все равно. Делайте, что хотите, но меня не получите.
Вот такая у меня игра… в любовь.
Я вырву столько сердец, сколько позволит мне эта жизнь.
Пока не сдохну.
***
- Жо, может, спустишься вниз? У нас гости.
Пусть подавятся… Какого лешего приперлись?
- Тетя Виттория? Дядя Шон?
- Здравствуй, малая.
- Ч-что ты с собой сделала? – оторопевши, уставилась на меня крестная.
- Вот об этом я тебе и говорила, - тяжело вздохнула мама и печально улыбнулась. – Теперь она у нас - такая …
- А мне нравится, - торопливо вставил слово мой дяденька и крепко обнял за плечи.
Пусть знакома я с ним недолго, чуть больше года (ведь с крестной они поженились совсем недавно, правда, знакомы… давно; в общем, неважно), но за все разы общения – он для меня был настоящей находкой. Хороший друг, приятель. Я иногда для таких … уникальных (в положительном аспекте слова) выделяю в третий пол – ведь негоже такого хорошего человека относить к тем уродам (мужчинам). И да, в том списке еще были отец, брат и дедушка.
Вот и теперь Шон поддержал меня. Кто бы сомневался?
- Полгода отсутствия – и такие перемены. Ты меня пугаешь, Жозе, - все еще недоумевала тетя.
- Ничего, все это к лучшему, - мило улыбнулась в ответ и, едва оторвалась от Шона, тут же принялась расцеловывать свою крестную (и подругу в одном лице; что не говорите… года идут – а она только и молодеет, душой и телом! Теперь мы даже на вид мало чем отличаемся… да, ребята, и такое в жизни бывает!). – Я так скучала.
- Прости, не могли раньше вырваться. Майя рожала. Вот мы всем семейством и поддерживали ее весь этот период.
- И кто на этот раз?
- Опять мальчик, - мило улыбнулась Виттория и закачалась из стороны в сторону, словно школьница, болтая полами платья (я вам еще не говорила, что она слегка безумная? Слегка – плохо сказано. Но именно за это я ее и люблю. Она такой же… недотепок, как и я).
- А вы когда… осмелитесь? – решила подколоть тетушку.
- Так. Стоп, - резкий шаг назад. Меряющий взгляд с головы до ног. – Это точно - моя малышка Жозефина Мария Матуа? Или кто-то иной?
- Иной, - загадочно ухмыльнулась я. – Иной.
… и нынче… уже не малышка (подумалось про себя, так и не вырвавшись наружу, дабы еще больше не травмировать психику близких).
- Ладно, пошлите за стол. Майя передала торт и индейку. Вторая, правда, уже прилично остыла. Но…
***
- Рассказали? – едва слышно прошептала Виттория моей маме на ушко.
- Еще нет.
- Что рассказали? – наглым образом ошарашила их, обличия… нелепую конспирацию.
Удивленно оглянулись.
Да, да. Жо раньше бы себе такой грубости никогда не позволила (а для меня… такое поведение – это грубость), зато теперь …!
Крестная правильно подметила, я уже - другая.
Так что, дорогие мои, … привыкайте.
- Луи, тебе еще добавить индейки? – мне показалось, или в этих словах тетушки… прозвучала издевка?
- Нет, спасибо, уже не лезет, - недовольно пробурчал мой отец и торопливо встал из-за стола.
- А тортик? – ехидно улыбнулся Шон.
Что за спектакль? Что они не договаривают мне? Что скрывают?
- Нет, спасибо, - все так же сдержано, вежливо, но с нотками злости, ответил тот.
- Жо? – любезно поинтересовался у меня дядя, но уже без этого идиотского выражения лица.
- Нет, спасибо. С меня и сока хватит.
Повисла неловкая тишина.
Что-то неладное засело между всеми нами.
И это мне не нравилось. Но выяснять… не буду.
Нет на это ни сил, ни желания.
- Ладно, - тяжело вздохнув, нелепо шлепнула ладонями по коленям, а затем, резко отодвинувшись от стола, уверенно отчитала, - я пойду к себе. Никто не против?
Обычно, этот вопрос я задавала из вежливости и осторожности.
Сейчас же – это было чисто формально.
Короткий вдох – поднялась и пошагала к себе в комнату.
Словно угадала… их ожидания.
Мать и крестная тут же принялись что-то обсуждать…
Но что… мне уже было глубоко… до «фиолетовой» лампочки.
Захлопнулась дверь.
Не снимая одежды, не снимая даже тапок, плюхнулась в постель.
Рафаэль сегодня с женой.
Марк уехал к бывшей.
У Сета сегодня гостюют дети.
Бредли… Бредли?
Самый молоденький (лет двадцать) из моих нынешних…
Романтик. Нежусичка. При каждой встрече всё цветы дарит…
Раз даже мягкую игрушку припер…
Нет. Бредли надоел.
Сегодня буду спать. Тупо спать.
И пошли они все… НАХРЕН.
Глава Третья
***
- Жо, к тебе можно?
- Виттория, разве я тебе когда-то отказывала?
Ехидно улыбнулась.
Короткие, точные движения. Но сколько грации в них!
- С днем Рождения!
- Неужели уже перевалило за полночь?
- Да. И … час ноль три, так что ты, моя девочка, уже родилась.
- Мама спит?
- Нет, все ждут внизу. Мария хотела прийти, н-но… побоялась тебя лишний раз злить.
- И правильно. Ненавижу праздники.
Игриво подмигнула бровкой.
- Даже со мной?
Эй, эй, эй! Моя крестная просто так словами не бросается!
- И-и-и… - повела я, взывая к интриге, - что это значит? – подталкивала на откровение своей дерзкой улыбкой.
- Ты у нас девушка теперь взрослая. Мама говорит, жаждешь быть независимой?
Облом.
Затронула больные, расшатанные струны. Не нота Ля это звучит…
Улыбка скомкалась в гримасу.
- Независимой, взрослой и неповторимой, - повторила я те слова, которые обычно теперь в гневе выплевываю матери и отцу в лицо, лишь бы те отстали от «моих экспериментов».
- Делай все так, как я скажу, и эту ночь не забудешь никогда.
Я (намеренно) выгнула бровь, изображая интерес и удивление.
Ну же, давай, колись, тетушка!
- Верь мне, моя красотка. И твои восемнадцать – это будет что-то.
***
Строгая юбка по колено. Высокие сапоги на низком каблуке.
Невзрачная кофта и куртка серого цвета.
И это чудище – я.
Мадам, в таком ужасе я даже к Бредли не ходила.
Ну, Виттория. Верю тебе, как себе, и лишь потому тащу этот уродливый крест за собой.
Крепкие объятия, поздравления, подарки.
Поцелуи, наставления, ласка и тепло.
Ай, ай, ай! А в голове лишь одно – безумие и коварство Виттории.
Кто, кто – а эта дама умеет отрываться.
Видели бы в каком состоянии приходили мои родители… после ее вечеринок. Даже такие «павы», как они, ставали сумасшедшими воробьями.
***
Со спокойной душой и доверием… мои родители и дядя Шон отпустили меня вместе с Витторией на вечеринку.
- Не знаю, всё, что я видела в этом городе – гадкая пародия на праздник…
- А кто тебе сказал, что это будет… в ЭТОМ городе? – и игриво замигала бровками. – Виттория Колони никогда так низко не летает, - ехидная улыбка, выползшая змейкой на ее лицо, казалось бы, тут же подписала мне смертный приговор.
Но мне это… НРАВИТЬСЯ!
(понимающе закивала я, давясь в ухмылке от коварности предположений)
***
Шальное такси…
И за полчаса мы уже в аэропорту.
Частный самолет? Вы смеетесь?
- Италия, моя девочка. Нас ждет ИТАЛИЯ!
***
- И я пойду в этом? – невнятный жест рукой, промеряв себя с ног до головы.
Короткий шаг – и разорвала мне юбку по шву до бедра, резкий рывок – и укоротила из миди в та-а-акое мини, что даже стыдно стало …
- Издеваешься?
- А то.
- Ты сумасшедшая… но не до такой же степени? – обижено надула я губы.
Расхохоталась Виттория.
- Да шучу, шучу.
Неспешно прошлась по салону самолета, к кабинке пилотов. У самого выхода… слегка приподняла шторку (дверцу) и вытащила оттуда запакованное в целлофан черное платье…
Забавный дизайн…
Длинное сзади… до самых пят (подобие шлейфа), спереди - лишь чуть ниже линии мини юбки….
А декольте? Мама родная…
Оголяло мою грудь… до откровенной распутности.
Еще мгновение – и протянула черные модельные туфельки на очень высоком каблуке.
Нельзя не отдать должное…
- Меня мама убьет…
- Потому и нарядилась ты в тот серый ужас, что изначально был на тебе. тАкую тебя видеть… твоим родителям… противопоказано.
Пристыжено улыбнулась.
- Посмотри на себя в зеркало! Эх, какая конфетка! А если добавить еще немного уверенности, надменности и коварности? Светская львица!
- Крестная, ты меня пугаешь!
- А разве не такой ты хотела быть?
Пристыжено опустила глаза. Поджала губы.
Молчу…
- Брось дуться. Я как лучше хочу. Скажи только… Ты, действительно, такая решительная, как постоянно твердить своей матери? Хочешь быть другой? Хочешь быть независимой и неповторимой?
Уверенный взгляд в глаза.
- Да.
- Смотри, чтобы бы ты не пожалела о своих словах.
- Не пожалею, - жестоко отрезала, как патриот перед смертью.
Не пожалею…
Глава Четвертая
Через пару часов уже были на месте.
Черный лимузин поджидал у входа.
…
Замок. Огромный, средневековый замок – наша цель.
- Aeternus Festum, или Аетфе, что в переводе с латыни – Вечный праздник. Здесь, моя милая, венчались твои родители, венчалась я с Шоном, Майя с Кайлом…
- А в обычных церквях… уже не модно стало?
Ехидно хихикнула.
- Модно – не модно, неважно. Традиции – много чего значат. Да и разве можно найти прекраснее место для веселья?
Шпили башен упорно тянулись ввысь, желая дотронуться до неба…
Окутывая нежным бархатом древнего, вечнозеленого соснового леса, огромный холм бережно обнял замок, укрывая от недоброжелателей почти со всех сторон, оставляя подступ лишь только с юга...
Глубокий ров, наполненный водой, высокий вал… и берма вдоль высоких каменных стен, усеянная неошкуренным дрекольем, лишала последней надежды на удачное взятие крепости…
Мистическое, завораживающее, пугающее было что-то во всем этом…
- И теперь вопрос… что мы здесь забыли? Чья-то свадьба?
- Здесь не только венчания проходят, милая моя Жо. Любые торжества. Причем как по поводу, так и без. Вечный праздник, он на то и ВЕЧНЫЙ, чтобы длиться… вечно.
- Каждый день?
- Каждую ночь.
Понимающе улыбнулась.
- Справа, видишь самый большой шпиль?
- Да.
- Это – и есть церковь. А вот небольшая круглая башня… у самого подножья холма?
- Угу-мсь.
- Когда-то там было место заточения… Одинокое маленькое окошко… с видом на небо.
А нынче место умиротворения и покоя.
- Зачем здесь так много кольев, под стенами?
- Эти шипы, mortuus lacrimatio (мертвый плач, плач усопшего) изначально были для обороны крепости. Затем долгое время служили для привидения в исполнение смертной казни неверных. Да и не раз самоубийцы находили здесь покой. Забравшись в башню Quies (Покоя), спрыгивали вниз… на колья… медленно, но уверенно двигаясь в лапы Смерти.
- Очень весело.
Загадочно повела глазами и улыбнулась.
- Иногда, это единственный выход. Кедровые колья[3] – еще та сила...
Весь этот замок чем-то напоминал небольшой городок, изолированный от всего мира высокими каменными стенами, спрятанный… со всеми своими диковинами и тайнами.
Подъехав к огромному, высокому строению, лично мне больше напоминающему католический храм (готического стиля), автомобиль наконец-то остановился.
- Вот и на месте.
Водитель любезно открыл дверь…
Длинная, красная ковровая дорожка…
(здесь все такое пафосное?)
У входа стояло несколько молодых людей, убранных в шикарные, дорогие вечерние наряды…
Я себя только и ловила на мысли, что каким-то неведомым чудом… попала в XIX век…
И это – веселье в стиле Виттории Колони?
Ну-ну…
- И помни, ты здесь – самая главная гостья. Так что грудь вперед, нос к верху – и на всех плевать…. с высокой колокольни, - едва слышно прошептала крестная (хотя всем видом даже не подала этого).
Надменность, жеманность и … коварность.
Так причитала доселе тетушка? Что же… постараемся.
Двери отворились - и мы вошли в огромный, шикарный зал…
Глаза разбегались в разные стороны, жадно пытаясь впитать в сознание эту божественную красоту. Но-но! Нынешний образ Светской львицы запрещал проявлять любопытство… к таким мелочам. Я это знала (из фильмов и книг, естественно), а потому искренне подыгрывая образу, мастерски изображала равнодушие, или даже… легкое разочарование.
На мгновение показалось, или, может, так и было, но все, кто едва улавливал нас своим взором, тут же поворачивались, спеша приветствовать (внимание!) … легким поклоном головы.
Но Виттория в ответ… даже косого взгляда не бросала на них.
Полное пренебрежение, высокомерие, холодность.
Я усердно вторила ей, изображая… королеву.
Вдруг путь нам преградил… какой-то молодой человек.
(такой вольности я, право, не ожидала, свыкнувшись с жеманностью и пугливостью остальных гостей).
Манерно поклонившись, тут же выровнялся, и, едва сдерживая едкую ухмылку, вкрадчиво прошептал:
- Как дамы добрались? Всё хорошо?
- Доминик? – удивленно вздрогнула Виттория, - я думала, ты на Эйземе сегодня.
- А я думал, вы в Лондоне, - язвительно отрезал тот.
- Ясно…
- Да и не мог пропустить столь знаменательное событие, - игриво вздернул бровями… и тут же перевел взгляд на меня.
- Если ты хоть пальцем к ней прикоснешься, - тон Виттории тут же потерял вежливость, превращаясь в серьезный, гневный, тихий рык, - я тебя… УБЬЮ.
Расхохотался. Короткий взгляд на крестную… и снова на меня.
Но едва Павлин попытался что-то сказать в ответ, как я тут же остудила его пыл, выплеснув на блюдце… заготовленную для МУЖЧИН желчь.
- Не переживай, Виттория. Я на таких уродцев не ведусь, - и гордо вздернув подбородочком вверх, тут же продолжила свое шествие, смело бросив навязчивого собеседника ни с чем.
Тихий смех моей тетушки вслед… и затем уверенный, размеренный стук каблучков – она пошла за мною.
Да уж… уродец, уродец…
Ах, каким же он был, на самом деле, красивым! Я бы даже сказала… безупречным!
Боже мой…
Правильный, ровный… аккуратно выточенный нос, густые, четкой, идеальной дуги брови, большие, выразительные темно-карие глаза, пышные ресницы. Тонкие, чувственные губы.
Высокий, мускулистый, в отличной форме… харизматичный брюнет.
Да уж, Жо. Тебе остается лишь нервно прикусить язык, закатить губку назад и смириться, что на такие рыбёшки… у тебя мастерства не хватит, да и снасти слишком слабы.