- А, может, я тебе сейчас фингал подарю… На память? Как вариант?
- У-у-у, хулиганка, - наиграно возмутился Доминик и еще сильнее меня прижал к себе.
Едва попыталась вновь вырваться, как поцелуй прилип к моим губам, лишая права на самостоятельность. Властный, наглый, страстный… порабощал, как кат.
Нагло ворвавшись своим языком мне в рот, тут же повелительно отыскал мой язычок
и стал его дразнить.
Невольно (или осознано?) ответила… ОТВЕТИЛА я ему.
Но лишь на мгновение, на мгновение… позволила себе это безумие.
Резкий рывок. Отпрянула (так что едва обоих не завалила из-за неожиданности на землю).
- Отпусти, - жестко, нервно гавкнула.
Замер в недоумении.
- Что-то не так?
- Не так, - тяжело сглотнула ком боли.
- Что?
Не дышу.
Мысли взрываются в голове – попытка найти, подобрать правильные слова.
Но едва набралась смелости, и сил выдавить что-то в оправдание, как вдруг женский голос перебил весь настрой.
- Доми, вот ты где! О, и Жо здесь.
Узнала, та сама Дамочка из Олимпа.
- Голова заболела от шума, - попыталась выкрутиться.
Та мило (ехидно!) улыбнулась.
- Ясно. Кстати, тебя Асканио уже искал. Переживает, где пропала.
Бельетони на такие слова лишь ехидно захихикал.
- Да уж, старый хрыч размечтался. Девушка отдыхает, не видно?
Тяжело сглотнула я. Вот, вот ты, Доминик, и скользнул по тонкому лезвию правды.
Нужно срочно бежать, пока не поранилИсь.
Так и не выдавив из себя улыбку, резкий разворот к замку – и уйти прочь.
Но едва попыталась отдалиться, как вдруг Доминик тут же схватил меня за плечи и подал назад, заставляя застыть на месте. Жестко. Грубо. Дерзко. Словно я в чем-то провинилась.
Испуганно взглянула ему в глаза…
… и тут же пожалела.
Нервно дернулась и замерла в ужасе. В приговоре.
Его, его, Доминика глаза… черны, черны.... Белки затянулись дикой, глубокой, непроглядной мглой, выволакивая наружу истинный ужас. Мрак. От уголка до уголка, одной, сплошной черной, мазутной смесью заплыли зеницы демонической Тьмой.
Я испуганно сжалась, боясь дышать.
Губы, его губы нервно дрогнули.
Отстранился. Выпустил меня из объятий.
Короткий вдох – и пошел прочь.
- Милая, вот где ты, - передернуло, продернуло на месте. Резкий разворот.
До чего… же все размеренно посекундно. И кто же выдумывает эту игру? Кто тянет нити напряжения?
- Прости, Асканио. Видимо, я сильно загулялась.
- Ничего, дорогая, ничего страшного, - притянул к себе… и вдруг поцеловал. Жарко, повелительно, приговорено…
Я НЕ могла НЕ ответить.
Боль. Дикая боль разорвала мне сердце, пустив ни один ручей крови… в душу.
Теперь в клетке… оказалась я.
Глава Четырнадцатая
Не хватило, не хватило смелости обернуться и убедиться, что нашего поцелуя… Доминик не видел.
Хотя, хотя, если я правильно все поняла, теперь… уже ни слова, ни действия мои не важны.
Мысли…
Забрался в голову и прочитал там все, что желал?
Да. ДА! Я теперь с Асканио.
Теперь я с ним…
Его.
Едва сдерживала слезы. Едва дышала.
И вновь зашли внутрь замка.
И вновь музыка стала разрывать меня на части, желая перекричать мои мысли.
А от того и легче. Легче.
Забыться. Отключить разум и ничего не думать.
Открыта новая бутылка шампанского.
А мне бы водки… Водки… да так, что бы все забыть.
Забыть себя.
***
И снова пытаюсь куда-то сбежать. Затеряться.
Через толпу… в туалет. Хоть там тишина. Наедине. Наедине с собой.
- Дайте бутылку водки.
Удивленно уставился на меня бармен.
- Неужели, вам мой паспорт показать? – раздраженно скривилась.
(о да, тут половине на вид не больше двадцати, а на самом деле…)
- Вот так уж лучше, - чуть ли не вырвала свою отраду из его рук. Быстрые шаги… в маленькую комнатку… Три на три метра.
И ЛИШЬ С ОДНОЙ ДВЕРЬЮ.
С ОДНИМ ВЫХОДОМ.
Дверь скрипнула и сделалв свой незамысловатый полукруг.
Даже… даже не сразу поняла, что увидела.
Что это было. Кто это был.
Пытливо уставились на меня. Дикий хохот.
И все еще удерживая девушку, не в двусмысленном положении, зажимая в объятиях, вдвавливая в комод, Доминик на мгновение отстранился.
Уцепился за край двери и резким толчком, точным, унизительным движением, захлопнул деревянное полотно прямо перед моим лицом.
Ветром, болью, обдало, сметая пелену непонимания.
А затем… вновь… быстрые, жадные крики, вздохи-охи…
Повторяющийся стук, обиженный скрип… неустойчивой, измученной мебели.
А я стою, стою, замерев. Едва дыша.
И не могу и шага ступить прочь.
Жду. Чего? Кого?
И слышать было невыносимо, невыносимо больно, но и уши закрыть руками не пыталась.
Все застыло, замерло внутри меня.
Слезы. Даже те испуганно заледенели, боясь вырваться наружу.
Минута. Две.
Пять…
Вечность.
Долгая, адская вечность.
Тихий, басистый, невнятный голос… за дверью – и женский, счастливый смех в ответ.
Рыкнула дверь.
Парочка вывалилась наружу.
Смелый, уверенный взгляд Доминика мне в глаза.
А с уст улыбка и не сплывает.
- Передавай привет, своему, старому хрычу, - и невольно пнув меня в плечо, вывались оба из уборной прочь.
Исчезли, растворились в толпе, продолжать свой развратный пир.
… несмело прошлась внутрь.
Захлопнула дверь, отгородившись от всего мира.
Замок на защелку… и медленно скользя спиной по холодному черному полотну, спустилась на пол. Расселась, жадно сжав обеими руками бутылку.
Обреченный глоток – и тихо завыла от боли.
Глава Пятнадцатая
Не знаю, сколько прошло времени.
Рассудок поплыл, давно уступив больным вертолетам.
С последних сил подвелась, вытолкнула себя наружу.
Убираться. Нужно убираться отсюда прочь.
Едва вынырнула к танцполу, как вдруг Асканио преградил мне путь.
Ну, давай, ДАВАЙ! ОТЧИТЫВАЙ!
Молчишь? ЧТО МОЛЧИШЬ?
ТВОЯ ЛЕДИ превратилась в посмешище. ПОЗОР.
Бережно обнял за талию и прижал к себе.
Нервно рассмеялась и уткнула лицо в грудь.
- Утащи меня отсюда, - едва слышно прошептала я.
Как по команде, так и не проронив ни слова, крепче обняв за плечи (чтобы удерживать это полуживое, … мое, тело) пошагал (повел) к выходу.
Умело расталкивая рукой бушующую, одурманенную толпу, спешно продвигался вперед.
Но разве… РАЗВЕ все могло так кончиться… мирно?
Вот и предел. Предел всему.
Лицом к лицу… столкнулись с Витторией.
Она, видимо, не могла сразу поверить своим глазам, что это… ЭТО… действительно – я.
Пьяное, дурное, полуживое создание… рядом с ее братом, в его объятиях - Я.
- Кресс-с-сная, - только и смогла выдавить из себя в оправдание.
Попытка дотронуться рукой до нее – резко отдернулась.
Молча, развернулась и пошла прочь, дальше, внутрь.
Нервно дернулась я вдогонку.
Вырвалась из расслабленных объятий Аско и попыталась идти, бежать за ней, догнать.
- Виттория, - жалобно, едва сдерживаясь от воя, позвала я. Ее. Мою подругу. Того, кто мне нужен сейчас… больше всего.
Замерла. Резкий разворот.
И снова застыла, глотая свои оскорбления… (в мою сторону).
Глубокий вдох – и подошла ближе.
Тихо, но мерно, холодно, чеканя…
Вытесывала слова.
- От кого, кого, а от тебя… не ожидала. И после всего… Всего, что тебе рассказывала. Знаешь же, как я его ненавижу. И ты?
- Прости…
- Что прости? ЧТО ПРОСТИ?
Но вместо слов… вместо эмоций… на каменном, моем, лице… покатились слезы.
Сорвались. Наконец-то сорвались… Буйной, безудержной, адской рекой.
Давно вы меня… не мучили.
Я замерла, не дыша,
… медленно умирала.
Ледяные мгновения. Минута сомнений. Тяжелая. Больная минута.
Я не шевелилась. Не хотелось больше жить.
Почему-то…
вот так просто…
сегодня…
я вновь сломалась.
Вдруг Виттория подошла ближе.
И жадно обняла.
- Жозе. Девочка моя. Не плачь. Не разрывай мне душу до конца, – прижала к сердцу. – Не плачь. Слышишь, не плачь! Я же тебя люблю. Люблю. Как дочь люблю. И все пойму…
Нежный, заботливый поцелуй в макушку.
- Не плачь…
- Простите… все меня, я не хотела, - едва слышно прошептала.
Уткнулась лицом ей в шею. Зарылась в волосы… и дико, звонко зарыдала.
Истерика сорвалась, взорвалась… полной мощью.
… ливнем из безмозглой… тучи.
***
- Пошли, я тебя отвезу.
- Я САМ, - резко, гневно перебил Витторию Асканио.
С вызовом уставилась в глаза.
- А ты еще ответишь, за все, свои, поступки.
- Не сомневаюсь, - и требовательно вытянул меня из ее объятий.
***
Жадно прижалась щекой к его груди. Скрутилась калачиком на сидении, прячась под его пиджаком.
… а перед глазами только и Доминик.
Чертов Бельетони… с той шлюхой.
***
Не сразу и поняла, что творю.
Резко дернувшись, собрав остаток сил (иль второе, гневное, отчаянное дыхание), забралась на колени Асканио и жадным поцелуем впилась в губы.
Месть… за месть.
?
И так по кругу.
?
Инстинктивно ответил, ответил мне.
Руки скользнули по телу, обнимая, прижимая к себе…
Но буквально еще мгновение – и отдернулся, отстранил меня от себя.
- Жозефина.
А я не даю говорить. Не даю ронять слова. Ненужные, ненужные МНЕ, слова.
И снова впиваюсь поцелуями, подбивая… на ошибку.
- Жозе, - резко, грубо оттянул меня от себя, – ты пьяная. Сильно пьяная.
- И что?
- Не хочу, чтобы потом жалела.
- Не буду, - и снова поцелуй в губы. Жадный, страстный, …
Откровенно требующий близости, поцелуй.
- НЕТ, - силой стянул меня с себя и завалил рядом на сиденье.
Дура. Дура!
Ухватилась за воротник и потянула на себя.
Невольно повис сверху.
- Прошу, Жо. Не дорывай то, что есть.
Слова током пронзили сознание. Замерла. Замерла…
Невольно обмякли руки, выпустив лацканы, ворот…
Отстранился.
Неужели, он догадался про Доминика?
Неужели?
***
Видимо, уснула. Уснула я, затерявшись в мыслях.
Пришла в себя только под вечер.
Не сразу сообразила, где была.
Огромная, усыпана множеством маленьких, ажурных подушечек, кровать.
Просторная, шикарная, убрана в стиле рококо… комната.
И я. Я … в чужой постели.
Асканио покорно спал на диванчике, у окна.
Но едва я дрогнула, как открылись его глаза.
Живо, но все еще вперемешку с дурманом сна, в миг дернулся, приблизился ко мне.
- Ты как?
- Г-голова болит, - едва слышно прошептала.
- Ты всю ночь… рвала. Видимо, сильное отравление.
- Передоз, - невнятно пробормотала себе под нос.
Криво, печально улыбнулся. Подобрался ближе. Удобно расселся и заботливо обнял.
- Бедная, бедная моя девочка, - ласково поцеловал в макушку.
- Прости меня, прости за все…
……….. промолчал.
Глава Шестнадцатая
И, тем не менее, был сорван мой стоп-кран.
Все то время, что я пыталась прогнать депрессию… радикальными, порой дурными, методами…
… видимо, лишь обманывала себя.
Ничего не прошло. Просто притихло. Временно притихло.
И теперь, когда снова смогли пробраться сквозь скорлупу… в душу, откопать из-под плотно прибитой почвы… мое сердце, все пустилось по кругу.
Только еще хуже. ХУЖЕ.
Теперь уж всё, всё вместе навалилось на меня, прибив к земле.
Любые, даже мелкие, желания потухли. Сверкая лишь иногда, где-то отдали, в золе… слепыми, невнятными огоньками.
Отчего-то снова не хотелось жить.
Жить.
Странно выходит, встречаюсь с одним, ночами думаю о другом.
А его поступок, ЕГО…
А что я ждала?
Глупый флирт… воспринимаю за влечение, симпатию. Любовь?
Бывают же. Бывают же такие… ДУРЫ.
А сама,… сама, что, была лучше? Разве?
Женатые, разведенные… сегодня один, завтра другой.
Что это было?
Не спала. Да все равно вела себя, как шлюха.
И теперь уж ты такая не надобна.
Гордая… или легкодоступная.
Одно дерьмо…
… никому ненужное.
Поиграть, потрепать – и бросить.
Вот нынче твой удел.
***
Больше всего жалко Асканио. И зачем он со мной возиться?
Хожу днями, как неприкаянная.
Учеба – его кабинет – моя комната.
И так день у день.
И ни радости, ни удовольствия, даже покоя не дарю.
Лишь грусть, тяжесть и отвратительное состояние.
Куда я качусь? Куда?
Моя апатия – его боль.
Разве можно заставлять терпеть…?
Думаю, он догадывается о причинах… моих страданий, терзаний, боли... И как тогда можно заставлять быть для меня поддержкой? Терпеть изливания… чувств по другому мужчине?
КАК?
Но и не могу… Не могу… остановиться, взять себя в руки.
Без него мне не справиться (или я и не хочу пытаться побороть всё самостоятельно?).
Иду, бегу к нему, как наркоман… к дилеру…
За покоем, беспечностью.
Он терпит, терпит. Молчит. Успокаивает, прижимает к сердцу… и терпит.
Ненавижу, ненавижу себя… за эту слабость. НЕНАВИЖУ…
…и снова бегу.
***
Сегодня всё еще хуже.
Снова приснился Доминик. Мы были вместе. Гуляли, обнимались, целовались.
Черт! ЧЕРТ! Как же больно! БОЛЬНО!!!!!!!!!!!!!
Влюбилась?
Ха-ха.
И снова я влюбилась… в дерьмо. ВЛЮБИЛАСЬ.
По-моему, я только и умею выискивать очаги неистовой боли, …
Или, что еще хуже, ПРИДУМЫВАТЬ их себе…
чтобы потом упиваться ими до безумия, дикого крика… и полного отчаяния.
Чтобы потом ненавидеть жизнь.
… так и есть…
Не пошла сегодня на учебу…
Бреду, бреду… уже в третий раз вдоль острова.
Асканио занятый. С самого утра в делах.
И я… наедине со своими внутренними катами.
А знаете, знаете, как улыбается бездна?
Что рычишь, красавица, что тянешь ко мне свои щупальца?
Ну же… (расправила руки в стороны)
Ветер. Не молчи… Обними, обволоки и утащи… СТОЛКНИ! СТОЛКНИ меня…
Обрадуй.
Со скалы и в воду… порой, кажется, все так просто.
Просто исправить, вылечить раны.
Получить вечный сон.
Шаг – и пустота.
Перестанут ныть раны в душе. Спадет груз. И снова буду дышать, дышать, уже без тела. Свободна. Свободна и легка.
Но этого не переживет ни моя мама, ни отец.
Ради них, ради них… я делаю разворот... и шагаю дальше. Дальше, оставив пучину… голодной.
***
Наверно, это было больше неосознанно, чем намеренно.
Ноги принесли меня прямиком к залу Суда.
Жадно уставилась на двери.
- Девушка, вам туда нельзя. Важное заседание.
Не слушаю, не слушаю.
В голове дурман, помутнение…
… болотный смог.
- Пустите, - нервно дрогнули двери. Распахнулись, словно в сказке…
Едва волочусь, с последних сил… иду…
Зашумели, заволновались присутствующие.
Невольно вздрогнула Виттория и подскочила на месте, но замерла в ожидании.
Отец побелел, поледенел от ужаса.
Короткие, едва живые шаги… ему навстречу…
Мой Асканио…
Без стыда. Стыда? Без рассудка… падаю ему в объятия и дико начинаю реветь, выть, жадно цепляясь за шею.
Слюни, сопли,… позор, невежество…
Но мой Лев лишь заботливо прижал меня к себе.
Минута ожидания. Вдруг молча встал, встал… бережно приподнял, схватил на руки, жадно притиснул к груди,… и медленно, спокойно унес прочь.
Унес с собой.
***
Положил в свою кровать. Заботливо поправил подушки. Укрыл одеялом и сел рядом.
Я уткнулась лицом ему в живот и тихо завыла.
- Жозе.
(молчу; реву).
- Жозефина, - вдруг схватил за плечи и приподнял, так чтобы я посмотрела ему в лицо.
(пытаюсь не дышать, чтобы сдержать рыдания) – Девочка моя, Я БОЛЬШЕ ТАК НЕ МОГУ.
- Нет, нет, - жадно схватилась руками за грудки… - Молю, НЕ БРОСАЙ МЕНЯ.
- Ты завтра, с утра, едешь на Эйзем.
(…замерла, застыла на мгновение)
- Н-нет, нет! Я не хочу от тебя… Зачем? Не прогоняй…
- Я не прогоняю, не прогоняю, - жадно прижал к груди. – Никогда не прогоню. Но… но НЕ Я ТЕБЕ НУЖЕН, - (тяжело сглотнул; эхом, диким, ярким, гадким, болезненным эхом разлетелись на осколки его слова в моей душе), - Тебе нужно наконец-то разобраться. Понять. Если, если Я тебе буду нужен, то ты всегда… знаешь, где найти. Буду ЖДАТЬ.
- Прошу, Асканио, не делай этого.
- Все равно через две недели тебе от меня уезжать. Только зачем зря мучиться? Зачем оттягивать этот момент? От этого… тебе только хуже.
- Молю…
- Прости, но так будет лучше.
Вдруг отстранил от себя (крепко ухватив за плечи).
Глаза в глаза.
- Прости…
Взгляд, странный, доселе никогда мне неведомый, обрушился на меня.
- Спи.
***
Обвисла, обмякла, как кукла. Уснула.
Асканио бережно уложил на кровать. Короткий, горький поцелуй в лоб… и ушел прочь.
***
(Жо)
Странное чувство дурмана, тяжести в голове.
Неужели я проспала до утра?
- Привет, - вдруг послышалось за спиной.
Испуганно обернулась. Виттория?
- П-привет, - поспешно ответила я. – А где Асканио?
(где, где… мой воздух? Или … запасной кислородный баллон?)
- Он уехал.
- КАК?
- Жозефина, сегодня ты едешь на Эйзем.
- Нет! – Нервно дернулась, отпрянула назад. Попытка выбраться из постели (чертова куча подушек, огромное одеяло). – Нет. Никуда я не поеду. У меня еще есть законные полмесяца.
- Жозе.
- Нет! Нет, Виттория, Я НЕ УЕДУ, - лихорадочно замотала головой. Еще движения – и наконец-то ступила на пол. Быстро сорвалась на ноги и принялась обуваться.
Молчит. Молчит, потупив взгляд в пол.
Ой, не, не! Не стоит задумывать что-либо, что не по мне.
- Я НЕ УЕДУ.
Тяжело сглотнула Виттория. Глубокий вдох.
- Нет, - хмыкнула, - я бы рада помучить Асканио. Но ТЫ. Разве не видишь, что делаешь ему больно? Не видишь, как разрываешь сердце, ДУШУ? Не знала, что когда-то скажу эти слова, - (печальный смех), - Но он любит, любит тебя. Понимаешь?
- И я люблю…, - торопливо выдавила (но как-то неуверенно).
Закачала невнятно головой (как бы отрицая, сомневаясь и рассуждая) крестная, и наконец-то выдавила.
- Как друга. Как друга… любишь. Но не как мужчину. Тебе нужен Доминик? - езжай. И разберись. Разберись, какой он дерьмо. Пусть твое сердце увидит, что всё, за чем оно скучает, плачет – ИЛЛЮЗИЯ. Игра. Игра воображения.
- Не надо, - коротко, испуганно, сквозь ужас, прошептала я. Нервно дернулась на месте. Схватила Витторию за руку, в свои ладони, и крепко сжала. – ПРОШУ, не надо. Я не выдержу.
Не выдержу состязаний. Не готова я. Не готова ЕЩЕ.
А взять, взять… и признаться, броситься Бельетони… в ноги, как завоеванный трофей со своей глупой любовью – нет! НЕТ!
Никогда.
- Прошу, Виттория…
- Прости, но это - не мое решение. Не решение Аско. И даже не твоего Отца. Ты САМА так решила, причем уже давно, просто не можешь себе в этом признаться. Прости.
- Не отдавайте… меня ему.
- Никто и не отдает, - раздраженно, болезненно рассмеялась, - Мы пытались. Пытались тебе помочь… забыть. Отвлечь. Но тщетно, - (невольно повела плечами), - Теперь только ты можешь… все решить. Решить, КТО, ТЕБЕ, НУЖЕН.
Резко отстранилась (грубо вырвав свою руку из моей). Быстрые, короткие шаги на выход.
- Собирайся, я тебя отвезу.
Слезы застыли на моих глазах.
Внутри все сжалось. Сжалось от страха.
Жесткое, навязчивое предчувствие боли. ОГРОМНОЙ, УЖАСНОЙ БОЛИ.
Боли, которой еще предстоит познать.
Глава Семнадцатая
Странное. Тупое, гадкое чувство предательства…
… на пару с дикой, детской радостью засели в моей душе.
Боль отступала с каждым накатом мыслей, что…
скоро увижу его.
Вот уже и садиться самолет. Рим.
Такси – и в порт.
На борт небольшой, взятой напрокат, яхты.
Тягучие минуты ожидания… - и на острове.
Доминик, я иду к тебе. Иду.
Два часа пешком…
Боже, Боже,… а сердечко разрывается от СЧАСТЬЯ. Мутнеет рассудок. Плывет сознание.
Я иду, иду, ИДУ к ТЕБЕ.
Попеременно краснея от смущения, волнения, белея от страха и боли, невольно всё ускоряю и ускоряю шаг.
Едва не срываюсь на бег.
… с последних сил сдерживаюсь от истерического счастливого смеха и горьких слез.
Еще чуть-чуть, еще… Потерпеть. Еще чуть-чуть. Уже скоро…
По серпантину вверх, на пик горы, а затем резко вниз… к монастырю. К Доминику…
***
- Кларисса Мария Брадау Висконсе. Матушка-настоятельница монастыря. Нынче главенствующая в Ордене. Ее приближенные – Литисия де Маргоне, Жаклин Марсо, Мари Беленская.
- Жозефина Мария Матуа, - любезно представилась я (и, как дура, выписала легкий шутливый реверанс; мда… жеманства и дурости мне не занимать! Но, вроде бы, нормально отреагировали).
- Очень приятно, - улыбнулась Кларисса в ответ.
***
- Привет, Жозефина. Я – Амели. Когда-то была знакома… с твоей матерью.
- Здравствуйте.
- Хочешь, я тебе здесь расскажу, подскажу, что да как? - мило улыбнулась девушка.
- Амели, - вдруг перебила ее какая-то женщина. – Займись своими делами. Ответственная за новоприбывших – здесь я. Так что…
Покраснела. Отупила взгляд в пол.
- Хорошо, простите, - резкий разворот и скрылась в проходе.
- Зови меня - мисс Морена, - ехидно (или мне показалось?) заулыбалась женщина.
- Жозефина, - торопливо представилась в ответ.
(да уж, и чего Виттория так торопливо отъехала с острова? ее поддержка… в этом «средневековье» как никак была бы кстати)
- Ты, наверно, уже заметила, что все здесь одеваются, как один. Серое платье. Серый вимпл. Никакого макияжа.
Смеетесь?
- Эм, ну, я же еще не вступила в Орден. Так, может, мне…
- НЕТ, - резко, грубо рявкнула та, тут же перебив мою речь.
Слегка обняла меня за плечи (это больше принудительно, чем дружески) и повела за собой.
- Сейчас ты переоденешься, а потом мы пройдемся по всему монастырю. Покажу тебе Цвингер, трапезную, часовню, библиотеку, учебные аудитории, кладбище, - (кладбище???), - и теплицы.
***
Странная эта женщина-девушка.
Чем-то она сразу мне не приглянулась. Лучше бы Амели мне помогала, чем эта курица.
Эх, терпи, терпи, Жо.
Скоро ты увидишь Доми… и все эти мучения покажутся пустяками.
***
бОльшим посмешищем… я себя еще никогда не чувствовала.
Нет, конечно, длинное, до пят, льняное платьице и косынка (два покрывала: одно на голову, дабы прикрыть волосы, второе – на грудь и шею) милые, очень даже.
Но Жо – смиренная монашка? Простите, это как корове венок.
Мило – но не катит.
Да и патологией попахивает…
Эх.
До такого меня даже моя депрессия не довела бы.
- Я никуда не пойду в таком виде. Это - маразм.
Замерла. Замерла «надзорная» моя.
Ох, клянусь. Так и хотелось ей обложить меня матом.
Сдержалась.
Глубокий вдох.
- А тебя никто и не спрашивает. Здесь ДО тебя писаны правила. И подчиняться следует ВСЕМ.
Охо-хо! Нашу Жо, как вулкан, все сильнее и сильнее будят. Вот уже пепел попёр.
Спящие демоны… во мне начинают открывать глазки.
- Вы же – полукровки, а не монашки. К чему этот весь цирк, фарс? ИДИОТИЗМ? К чему игра в клариссинок?
- Да, мы – не монашки, - резкий шаг навстречу. Глаза в глаза. – И потому, милочка, поприкуси язык. С неверными и теми, кто пытается бунтовать, выделяться, тут очень легко разбираются.
- Это - угроза? - гордо задрала нос и выплюнула слова я ей в лицо. Ну, ну.
- Это, маленькое отродье Матуа, - ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ. И не стоит со мной воевать. Силенок не хватит.
Ядовито заулыбалась (скривилась) дамочка, показательно играясь (очерчивая) языком свои клыки.
ВАМПИР?
И здесь эти… УРОДЫ?
(и что бы вы не говорили, ненависть, ярость… в ней ко мне… давно уже родилась, задолго до нашей встречи)
Маленькое отродье Матуа?
Ну, Ну. Корова. Посмотрим, кто из нас наестся мякины.
Я рассмеялась в ответ и (едва не задев плечом) пошагала прочь, мимо, к выходу из своей комнаты.
(комнаты? эта коморка еще меньше, чем на Искье; если та была для меня кельей, то что тогда говорить про этот, нынешний скворечник?)
Глава Восемнадцатая
Прошло уже три часа…
Доминик встречать меня не спешил.
Единственным, почти сто процентным вариантом, было встретиться в трапезной, на обеде.
Это вам не Искья – когда хочу, тогда жую. И что хочу, то и ем.
Нет.
Здесь всё иначе.
Уставы, уклады. Полностью расчерченное расписание.
Правила. ПОВСЮДУ правила.
Благо, в туалет можно сходить, когда понадобиться.
(простите, за подробность; но данный, упомянутый мною, факт - ничто иное, как крик горького отчаяния)
Если бы не Доминик, я бы и сутки здесь не пробыла.
… добровольно.
Я же, надеюсь, смогу уехать раньше, чем отписанные полгода?
***
Ого-го! Огромный (подобно гигантской пещере) зал трапезной был исчерчен продольными столами, которые послушно (упорно) тянулись от входа (крутых, серпантинных ступенек с первого этажа в подземный мир)… до центрального, поперечного стола… для «почетных» гостей и главенствующих.
Царский стол. Не иначе.
Буквально за несколько минут, как по команде, зал стал заполняться огромным (немыслимым, безумным для подсчета) количеством монахинь (двести, триста, а то и все пятьсот – не знаю). Словно пчелы слетелись в улей.
Каждый занимал отписанное ему место. Вел себя сдержано. Действовал по привычке… и точно.
Отлаженный механизм. Шестеренки плясали безгрешно.
- Жозефина, садись подле меня, - вдруг позвала меня Амели.