В комнате стало слишком тихо, слышно было лишь тиканье часов и шум города вдалеке.
Мой голос был глухим и пустым.
- Дорогая, - начал Бен, поставив тарелку на кофейный столик между нами. Наполовину недоеденный кусок мяса лежал сбоку тарелки и горошины плавали в жидком соусе. - Всё в порядке?
- Да. Всё хорошо.
Я не знала, как продолжить. Он посмотрел на меня широко раскрытыми глазами. Он ждал.
- Ты же любишь меня, да? - спросила я. Было ощущение, как будто я собирала доказательства, страховку на случай неодобрения.
- Да. Конечно же. А что такое? Что случилось?
- Бен. Я тоже люблю тебя. И понимаю, почему ты делаешь то, что делаешь, но я знаю, что ты врёшь мне.
Как только я закончила это предложение, я начала раскаиваться. Я увидела, как он вздрогнул. И посмотрел на меня глазами раненного зверя, его губы раскрылись, как будто он хотел что-то сказать.
- Что ты имеешь в виду? Дорогая...
Теперь мне придётся продолжать. Теперь уже не было никакого выхода из этого туннеля, по которому я начала пробираться.
- Я знаю, что ты делаешь это, чтобы защитить меня. Ты не рассказываешь мне многого, но так больше не может продолжаться. Мне нужно знать.
- О чём ты? Я не вру тебе.
Н меня нахлынула волна злости.
- Бен. Я знаю про Адама.
Его лицо изменилось. Я заметила, что он сглотнул, и отвёл взгляд в угол комнаты. Он смахнул что-то с рукава.
- Что?
- Адам. Я знаю, что у нас был сын.
Частично я ожидала, что он спросит, откуда я узнала, но потом я поняла, что в такого рода разговоре нет ничего необычного. Что у нас уже был такой разговор в тот день, когда я увидела свой роман, и в другие дни, когда я вспоминала Адама.
Я увидела, что он собирался заговорить, но не хотела услышать очередную ложь.
|
|
- Я знаю, что он умер в Афганистане.
Его рот закрылся, а потом снова открылся. Это было даже комично.
- Как ты узнала?
- Ты рассказал мне несколько недель назад. Ты ел бисквит, а я была в ванной. Я спустилась по лестнице и сказала тебе, что вспомнила, что у нас был сын, даже вспомнила, как его звали, а потом мы присели на диван, и ты рассказал мне, что его убили. Ты показал
мне фотографии. Мои с ним фотографии и письма, которые он писал. Письмо Санта Клаусу...
Горе снова нахлынуло на меня. Я замолчала. Бен удивлённо уставился на меня:
- Ты помнишь? Как?
- Уже несколько недель я записываю все события. Всё, что могу вспомнить.
- Куда? - он начал повышать голос, словно от злости, хотя я и не понимала, почему бы ему злиться. - Куда ты записываешь события? Я не понимаю, Кристина. Куда ты их записываешь?
- В блокнот.
- Блокнот? - это слово в его устах звучало так банально, как будто я использовала блокнот, чтобы написать список покупок или телефонные номера.
- Дневник.
Он дёрнулся в кресле, как будто собирался встать.
- Дневник? И долго ты его ведёшь?
- Не знаю точно. Пару недель.
- Можно его посмотреть?
Я почувствовала раздражение и злость. Это мне решать, показывать ему или нет.
- Нет. Пока нет.
Он пришёл в бешенство.
- Где он? Покажи мне его.
- Бен, это личное.
Он злобно выплёвывал слова:
- Личное? И что это значит "личное"?
- Это значит, что он не для посторонних глаз. Я бы чувствовала себя неловко, если бы ты прочитал его.
- Почему? Ты писала обо мне?
- Конечно.
- И что ты написала?
И что мне ответить? Я подумала обо всех случая, когда предавала его. То, что рассказывала доктору Нэшу, и что я думала о нём. То, как я не доверяла своему мужу, то, что я вообще была способна на такие мысли. Я подумала обо всём, о чём он врал, и то, что я ничего не рассказывала ему о встречах с доктором Нэшем и Клэр.
|
|
- Многое, Бен. Я написала о многих событиях.
- Но зачем? Зачем ты всё это пишешь?
Я не могла поверить, что он спрашивает такое.
- Мне хотелось, чтобы моя жизнь обрела смысл. Мне хотелось, чтобы существовала связь между днями, как у тебя. Как у всех.
- Но зачем? Ты что несчастна? Или не любишь меня больше? Не хочешь быть со мной?
Вопрос привёл меня в ступор. Почему он думает, что моё желание собрать воедино свою раздробленную жизнь, означает изменить её таким образом?
- Я не знаю. Что такое счастье? Я счастлива, когда просыпаюсь, но это утреннее счастье проходит, потому что я не понимаю, где я. Я несчастлива, когда смотрю в зеркало и вижу, что я не двадцатилетняя девушка, которую ожидала увидеть. Что у меня седые волосы и морщины вокруг глаз. Я не счастлива, когда узнаю, что все эти годы потеряны для меня,
отняты у меня. Так что, думаю, на мою долю выпадает слишком много времени, когда я несчастлива. Но это не твоя вина. Я счастлива с тобой. Я люблю тебя. Я нуждаюсь в тебе.
Он подошёл и присел рядом со мной. Его голос стал мягче.
- Извини. Я ненавижу думать о том, что всё было разрушено автомобильным несчастным случаем.
Гнев снова начал нарастать во мне, но я попыталась успокоиться. У меня нет права злиться на него. Он не знает, что я узнала.
- Бен, я знаю, что случилось. Я знаю, что это был не несчастный случай. Я знаю, что на меня напали.
|
|
Он не двигался. И посмотрел на меня ничего не выражающими глазами. Я уже подумала, что он не слышал меня, но потом он спросил:
- В смысле "напали"? Я повысила голос:
- Бен! Прекрати!
Я так больше не могла. Я рассказала ему, что веду дневник, рассказала, что пыталась собрать детали своей жизни, и всё же, он врёт мне, когда уже очевидно, что я знаю правду.
- Хватит, чёрт возьми, врать мне! Я знаю, что не было никакого несчастного случая. Я знаю, что случилось со мной. Нет смысла притворяться, что со мной случилось что-то другое. Отрицание никуда нас не приведёт. Ты должен прекратить врать мне!
Он поднялся, при этом на моём фоне он казался огромным, он навис надо мной, загородив собой всё.
- Кто рассказал тебе? Кто? Эта сука Клэр? Её вонючий рот никогда не закрывается, и она дошла до того, что наврала тебе? Она вечно лезет туда, куда её не просят.
- Бен... - начала я.
- Она всегда ненавидела меня. Она бы сделала всё, что угодно, чтобы натравить тебя против меня. Всё! Она врёт, моя дорогая. Она врёт!
- Это была не Клэр, - сказала я, наклонив голову.
- Кто тогда? Кто? - закричал он.
- Я встречаюсь с доктором, - прошептала я. - Он рассказал мне.
Он был совершенно неподвижен, кроме большого пальца правой руки, который медленно описывал круги по кулаку левой руки. Я ощущала тепло его тела, слышала его дыхание, вдох, выдох. Когда он заговорил, его голос был настолько тихим, что я с трудом разбирала слова.
- В смысле "доктор"?
- Его зовут доктор Нэш. Вероятно, он связался со мной несколько недель назад.
Даже когда я говорила это, складывалось ощущение, как будто я рассказываю не свою историю, а чью-то чужую.
- И что он сказал?
Я попыталась вспомнить. Записывала ли я наш первый разговор?
- Не знаю. Не думаю, что записала.
- Это он вдохновил тебя вести записи?
- Да.
- Зачем?
- Я хочу, чтобы мне стало лучше, Бен.
- И это работает? Что вы делаете? Он даёт тебе таблетки?
- Нет. Мы делаем тесты и упражнения. Я прошла сканирование...
Его большой палец перестал двигаться, и он повернулся лицом ко мне.
- Сканирование? - его голос снова стал громким.
- Да. МРТ. Он сказал, что это может помочь. Этих аппаратов ещё не было, когда на меня напали. Ну, или они не были такими точными, как сейчас...
- Где? Где ты проходила эти тесты? Говори! Я почувствовала себя сбитой с толку.
- В его офисе. В Лондоне. Сканирование тоже было там. Я точно не помню.
- Как ты туда добиралась? Как кто-то вроде тебя может добраться до офиса доктора? - теперь его голос повысился ещё сильнее и стал настойчивым. - Как?
Я попыталась говорить спокойно:
- Он забирал меня отсюда и отвозил...
Сначала на его лице появилось разочарование, потом гнев. Я даже не представляла, что разговор будет таким, таким тяжёлым.
Мне нужно попытаться объяснить ему.
- Бен…
Того, что случилось дальше, я точно не ожидала. Глухой глубокий стон вырвался из горла Бена. Он быстро нарастал, а потом превратился в страшный визг, словно ногтями провели по стеклу.
- Бен! - сказала я. - Что с тобой?
Он повернулся, пошатываясь, отвернув лицо от меня. Я уже начала волноваться, что у него какой-то приступ. Я поднялась и вытянула руки, чтобы обнять его.
- Бен! - сказала я снова, но ничего не ответил, прижавшись к стене. Когда он повернулся обратно, его лицо было ярко-красным, глаза широко раскрыты. Я увидела слюну в уголках рта. Было ощущение, словно он надел гротескную маску, настолько были искаженны черты его лица.
- Ты тупая грёбая сука, - сказал он, направившись ко мне. Я вздрогнула. Его лицо было лишь в нескольких сантиметрах от моего.
- Сколько это продолжается?
- Я...
- Говори! Говори, шлюха. Сколько?
- Ничего не было!
Страх начал толчками нарастать внутри меня. Он медленно поднимался на поверхность, а потом откатывал.
- Ничего! - ещё раз повторила я.
Я чувствовала запах его дыхания, запах еды. Мяса и лука. Брызги слюны попадали мне на лицо и губы. Я даже чувствовала тепло и гнев, исходящие от него.
- Ты спишь с ним. Не ври мне.
Я прижалась задней поверхностью ног к краю дивана, и пыталась продвигаться в сторону, чтобы уйти от него, но он схватил меня за плечи и начал трясти.
- Ты никогда не изменишься. Ты всегда будешь тупой лживой сукой. Не знаю, что заставило меня думать, что со мной будет иначе. Что ты делала, а? Тайком ускользала из дома, пока я был на работе? Или вы занимались этим прямо здесь? Или в машине, припаркованной на пустоши?
Его руки начали сжиматься сильнее, пальцы и ногти впивались в мою кожу, даже не
смотря на блузку.
- Ты делаешь мне больно! - закричала я, надеясь вывести его из разъярённого состояния.
- Бен! Прекрати!
Он прекратил трясти меня и ослабил хватку. Казалось невозможным, что человек, который схватил меня за плечи с лицом, выражающим ярость и ненависть, может быть тем же человеком, который написал письмо, которое Клэр отдала мне. Как он стал таким недоверчивым? Какое же взаимное непонимание привело нас к этому?
- Я не сплю с ним. Он помогает мне. Помогает мне выздороветь, чтобы я смогла жить нормальной жизнью. Здесь, с тобой. Разве ты не хочешь этого?
Его глаза начали бегать по комнате.
- Бен? Поговори со мной! Он остолбенел.
- Разве ты не хочешь, чтобы мне стало лучше? Разве не этого ты всегда хотел, разве не на это надеялся?
Он потряс головой, при этом сам раскачивался из стороны в сторону.
- Я знаю. Знаю, что ты хотел этого всё время.
Горячие слёзы побежали по моим щекам, но я продолжала говорить, не обращая внимания на них, периодически мои слова прерывали всхлипы. Он всё ещё держал меня, но теперь нежно, и я положила свои руки на его.
- Я встречалась с Клэр. Она отдала мне твоё письмо. Я прочитала его, Бен. Спустя столько лет. Я прочитала его.
...
Здесь на странице было пятно. Вода превратила чернила в грязную кляксу, которая напоминала звездочку. Должно быть, я плакала, когда писала. Я продолжила читать.
...
Не знаю, чего я ожидала. Возможно, что он упадёт ко мне в объятия, всхлипывая с облегчением, и мы будем стоять здесь молча, обнявшись долго-долго, пока не успокоимся, пока снова не найдём путь к друг другу. А потом мы сядем и поговорим обо всём на свете. Возможно, что я поднимусь наверх и принесу письмо, которое Клэр дала мне, и мы вместе его прочитаем, и начнём медленно восстанавливать наши жизни на фундаменте правды.
Вместо этого, на мгновение всё, как будто замерло и затихло. Не было звуков дыхания и дорожного движения. Я даже не слышала, чтобы тикали часы. Словно жизнь приостановилась, зависнув в процессе перехода из одного состояния в другое.
И потом всё закончилось. Бен оторвался от меня. Я подумала, что он поцелует меня, но вместо этого, уголком глаза я увидела, какое-то пятно, и моя голова отлетела в сторону. Челюсть охватила боль. Я почувствовала, что лечу к дивану, а задняя поверхность шеи упёрлась во что-то твёрдое и острое. Я закричала. Последовал ещё один удар, а потом ещё. Я закрыла глаза и ждала следующий, но ничего не произошло. Я лишь услышала удаляющиеся шаги по лестнице и хлопанье двери.
Я открыла глаза и сердито вздохнула. Ковёр лежал неровно, вертикально по отношению ко мне. Разбитая тарелка валялась рядом с моей головой, а на полу расплылось пятно соуса, измазав ковёр, в который был втоптан зелёный горошек и наполовину съеденное мясо. Входная дверь открылась и захлопнулась. Шаги по дорожке. Бен ушёл.
Я выдохнула и закрыла глаза. "Мне нельзя спать. Нельзя", - напомнила я себе и снова открыла глаза. Передо мной поплыли тёмные завихрения, и запахло свежим мясом. Я сглотнула и почувствовала кровь.
Что я сделала? Что я наделала?
Я убедилась, что он ушёл, потом поднялась по лестнице и нашла дневник. На ковёр капала кровь из рассечённой губы. Я не понимала, что произошло. Я не знала, куда ушёл мой муж и вернётся ли он, да и хочу ли я, чтобы он вернулся.
Но он нужен мне. Без него я не смогу жить.
Мне стало страшно. И захотелось увидеться с Клэр.
...
Я прекратила читать и дотронулась до лба. Он был очень чувствительный. Синяк, который я увидела утром, тот, который я замазала косметикой. Бен ударил меня. Я посмотрела на дату. Пятница, 23 ноября. Это было неделю назад. Я целую неделю верила, что всё в порядке.
Я встала и посмотрела в зеркало. Синяк на месте. Слабый синий ушиб. Доказательство того, что я написала правду. Интересно, что я говорила себе, чтобы объяснить эту ссадину, или, вернее, что он говорил мне.
Но теперь я знаю правду. Я посмотрела на страницы в руках. И тут меня, словно током, ударило: "Он хотел, чтобы я нашла их. Он знает, что даже если я прочитаю их сегодня, завтра всё забуду".
Неожиданно я услышала его на лестнице, наверное, впервые я полностью осознала, что я здесь, в гостиничном номере, с Беном. С человеком, который ударил меня. Ключи повернулись в замке.
Мне нужно знать, что произошло дальше, поэтому я засунула страницы под подушку и легла на кровать. Когда он вошёл в комнату, я закрыла глаза.
- Дорогая, как ты? Ты проснулась?
Я открыла глаза. Он стоял в дверном проёме, сжимая бутылку.
- Я смог купить только Кава. Ничего?
Он поставил бутылку на комод и поцеловал меня.
- Думаю, мне нужно в душ, - прошептал он, пошёл в ванную и открыл краны.
Когда он закрыл дверь, я вытащила страницы. У меня мало времени, безусловно, он будет там не более пяти минут, поэтому мне нужно читать, как можно быстрее. Мои глаза двинулись вниз по странице, даже не замечая некоторых слов, но при этом я видела достаточно.
...
Это произошло несколько часов назад. Я сидела в тёмном холле нашего пустого дома, с листком бумаги в одной руке и телефоном в другой. Чернила на бумаге. Номер размазался. Никто не отвечает, слышен лишь бесконечный звук звонка. Меня мучил вопрос, она выключила автоответчик, или он заполнен. Я пробовала снова и снова. Я уже была здесь. Моя жизнь закольцевать. Клэр не здесь, она не может мне помочь.
...
Я посмотрела в сумке и нашла телефон доктора Нэша. "Уже очень поздно, - подумала я.
- Его не будет на работе. Он будет со своей девушкой делать то, чем они занимаются обычно по вечерам". Как двое нормальных людей. Я даже понятия не имела, что делают обычные нормальные люди по вечерам.
Его домашний номер был записан на форзаце дневника. Я звонила ещё и ещё, но в ответ тишина. Электронный голос не сообщал об ошибке, так же не было приглашения оставить сообщения. Я попробовала ещё раз. То же самое. Таким образом, единственный его телефон, который у меня есть, - это рабочий телефон.
...
Я посидела ещё какое-то время. Беспомощная. Я смотрела на входную дверь, и отчасти надеялась увидеть тёмную фигуру Бена сквозь матовое стекло, услышать, как он вставляет ключи в замочную скважину, а отчасти боялась этого.
В конечном итоге, я уже больше не могла ждать, поэтому поднялась наверх, переоделась, легла в постель и написала всё это. Дом до сих пор пустой. Через пару минут я закрою дневник, спрячу его, выключу свет и засну.
...
А потом я забуду всё, и этот дневник - единственное, что у меня останется.
Я со страхом посмотрела на следующую страницу, боясь, что она будет пустой. Но записи были и там.
Понедельник, 26 ноября
Он ударил меня в пятницу. Прошло два дня, и я ничего не написала. Неужели всё это время я верила, что всё в порядке?
Моё лицо в синяках и ссадинах. Я должна была знать, что что-то нет так.
Сегодня он сказал, что я упала. Самое распространённое клише в книгах, и я поверила ему. А почему бы мне не поверить? Ведь он уже объяснил, кто я, и кто он, и как я попала в этот чужой дом, где проснулась утром, на несколько десятков лет старше, чем думала, так есть ли причина ещё и спрашивать, почему мой глаз опух и посинел, а губы рассечены?
Поэтому я просто продолжила жить. Поцеловала его перед уходом на работу, помыла посуду после завтрака и побежала в ванную.
Я вошла туда, нашла дневник и узнала правду.
...
Пробел. Я поняла, что не упомянула доктора Нэша. Он бросил меня? Ведь я нашла дневник без его помощи?
Или я просто перестала прятать его. Я продолжила читать.
...
Позже я позвонила Клэр. Телефон, который мне дал Бен, не работал. "Наверное, разрядилась батарея", - подумала я. Поэтому я воспользовалась тем, который дал мне доктор Нэш. Ответа не было, поэтому я пошла в гостиную. Я не могла расслабиться. Я взяла журналы, но положила их на место, включила телевизор и провела полчаса перед экраном, даже не замечая, что там происходит. Я смотрела на дневник и не могла сосредоточиться, не могла писать. Я попробовала дозвониться до Клэр снова и снова, но каждый раз слышала одно и то же сообщение, которое предлагало мне оставить своё. И только после обеда она ответила.
- Крисси, как ты? - я слышала Тоби, играющего на заднем плане.
- Нормально, - сказала я, хотя это была неправда.
- Я собиралась позвонить тебе. У меня ощущение, что я в аду, а ведь это только понедельник!
Понедельник. Дни недели не имели для меня никакого значения. Каждый следующий день улетучивается, неотличимый от предыдущего.
- Мне нужно встретиться с тобой. Ты можешь приехать? Её голос был удивлённым:
- К тебе?
- Да. Пожалуйста. Я хочу поговорить с тобой.
- Крисси, всё в порядке? Ты прочитала письмо?
Я сделала глубокий вздох, и мой голос опустился до шепота:
- Бен ударил меня.
Я услышала, как она удивлённо вздохнула.
- Что?
- Позапрошлой ночью. У меня синяк. Он сказал мне, что я упала, но я записала в дневник, что он ударил меня.
это.
- Крисси, не может быть, чтобы Бен ударил тебя. Никогда. Он просто не способен на
На меня нахлынули сомнения. Могла ли я всё это выдумать?
- Но я записала это в дневник. Она помолчала, а потом сказала:
- Но почему ты думаешь, что он ударил тебя?
Я дотронулась до лица и почувствовала припухлости вокруг глаз. Я разозлилась,
очевидно, что она не верит мне.
Я подумала о том, что написала.
- Я рассказала ему, что веду дневник, что встречалась с тобой и доктором Нэшем. Я рассказала ему, что знаю про Адама. И что ты дала мне письмо, которое он написал, и я прочитала его. И тогда он ударил меня.
- Просто взял и ударил?
Я вспомнила, как он называл меня, в чём обвинял.
- Он сказал, что я сука, - рыдания начали подступать к горлу. - Он обвинил меня в том, что я сплю с доктором Нэшем. Я сказала, что это не так, и тогда...
- Тогда?
- Он ударил меня.
Тишина, а потом Клэр произнесла:
- Он до этого бил тебя?
У меня нет никакой возможности узнать это. Возможно ли, что он бил меня? Возможно ли, что наши отношения всегда были такими? С проявлением злобы и жестокости? В моём мозгу вспыхнуло видение: мы с Клэр идём, держа самодельные плакаты...
"Права Женщин. Нет домашнему насилию".
Я вспомнила, как всегда смотрела на женщин, которых били мужья, но они, тем не менее, оставались с ними. Я думала, что они слабые. Слабые и глупые.
Возможно ли, что я попала в ту же ловушку, что и они?
- Не знаю, - ответила я.
- Сложно представить, чтобы Бен причинил боль кому-либо, но, полагаю, это не невозможно. Боже! Он даже меня заставлял чувствовать себя виноватой. Ты помнишь?
- Нет. Не помню. Не помню ничего.
- Чёрт. Извини. Я забыла. Просто такое сложно представить. Он же убеждал меня, что рыба имеет столько же прав на жизнь, как и животные с ногами. Он бы не убил даже паука.
...
Порыв ветра ворвался в комнату. Я услышала вдалеке звук поезда, крики на пирсе. Внизу на улице кто-то крикнул: "Чёрт!". И послышался звук разбивающегося стекла. Я не хотела читать дальше, но должна была.
...
По спине побежал холодок.
- Бен вегетарианец?
- Строгий вегетарианец, - засмеялась она. - Только не говори, что не знаешь? Я вспомнила ночь, когда он ударил меня.
"Кусок мяса"
"Горошины плавали в жидком соусе" Я подошла к окну.
- Бен ест мясо... - произнесла я медленно. - Он не вегетарианец... И не только сейчас.
Может быть, он изменился?
Опять долгая пауза.
- Клэр?
Она ничего не ответила.
- Клэр? Ты там?
- Да, - теперь она была злая. - Я звоню ему. Я всё улажу. Где он? Я ответила, не думая:
- Думаю, что он в школе. Он сказал, что вернётся до пяти часов.
- В школе? Ты имеешь в виду университет? Он теперь преподаёт? Ко мне начал подбираться страх.
- Нет. Он работает в местной школе. Не помню название.
- И чем он там занимается?
- Он учитель. Преподаёт химию, кажется, он так сказал.
Я ощутила вину за то, что даже не знаю, чем живёт мой муж, даже не могу вспомнить, как он зарабатывает деньги нам на еду и одежду.
- Я не помню.
Я подняла глаза и увидела в окне отражение своего опухшего лица. Чувство вины исчезло.
- Что за школа?
- Не знаю. Думаю, он мне никогда не говорил.
- Вообще никогда?
- Этим утром не говорил. А для меня это означает никогда.
- Извини, Крисси. Я не хотела тебя расстроить. Просто это, ну... - Я поняла, что у неё появилась новая мысль, поэтому она не закончив предложение, начала следующее. - А ты можешь узнать название школы?
Я подумала о кабинете наверху.
- Думаю, да. Зачем?
- Я хочу поговорить с Беном, чтобы убедиться, что он придёт домой, когда я буду у вас.
Не хочу, чтобы это была напрасная поездка!
Я заметила, что она пытается добавить в голос юмористические нотки, но ничего не сказала по этому поводу. Вся ситуация вышла из-под контроля, я не могла понять, что лучше, что мне делать, и поэтому решила сдаться на милость своей подруги.
- Я посмотрю, - сказала я.
Я поднялась наверх. Кабинет был опрятным, бумаги аккуратными стопками разложены на столе. На то, чтобы найти фирменный бланк, не ушло много времени. Письмо о родительском собрании, которое уже прошло.
- Школа Святой Анны. Тебе дать номер? Она ответила, что сама найдёт.
- Потом я тебе перезвоню. Хорошо? И снова я начала паниковать:
- А что ты собираешься ему сказать?
- Я собираюсь во всё разобраться. Доверься мне, Крисси. Должно же быть какое-то
объяснение. Хорошо?
- Да, - сказала я и положила трубку. Я села, потому что мои ноги тряслись. Что если моё первое подозрение было правильным? Что если Клэр и Бен всё ещё спят друг с другом? Может быть, она сейчас звонит ему, чтобы предупредить.
"Она что-то подозревает,
- могла бы она сказать. - Будь осторожен".
Я вспомнила, что читала ранее в дневнике. Доктор Нэш сказал мне, что я некогда выказывала симптомы паранойи.
"Ты утверждала, что врачи в сговоре против тебя". "Склонность к выдумыванию и придумыванию событий".
Что если это случилось снова? Что если я всё это выдумала? Всё в моём дневнике может быть выдумкой. Паранойей.
Я подумала о том, что мне рассказывали в палате и Бен в своём письме. "Иногда ты была жестокой"
Я поняла, что, возможно, это я затеяла драку в пятницу вечером. Неужели я набросилась на Бена? Возможно, он ударил меня в ответ, а потом в ванной я взяла ручку и объяснила всё это с помощью выдумки.
Что если весь этот дневник означает, что мне снова становится хуже? Что скоро наступит время, когда мне придётся вернуться в Варинг Хаус?
По коже побежали мурашки, от неожиданно возникшей убеждённости, что именно поэтому доктор Нэш возил меня туда. Чтобы подготовить моё возвращение.
Всё, что я сейчас могу, это ждать звонка от Клэр.
...
Ещё один пробел. Это то, что происходит сейчас? Бен пытается вернуть меня в Варинг Хаус? Я подошла к двери ванной. Я не позволю ему.
В этот день я сделала ещё одну запись.
Понедельник, 26 ноября, 18:55
Клэр перезвонила меньше, чем через полчаса. Мой мозг метался между двумя мыслями: "Я знаю, что делать. Я не знаю, что делать. Я знаю, что делать".
Но других мыслей не было. Меня начало трясти, когда я поняла правду: "Я в опасности".
Я открыла форзац дневника, намереваясь написать "Не доверяй Бену", но эти слова уже были там.
Я не помню, чтобы писала их. Но вообще-то я не помню ничего.
...
Пробел, а дальше продолжение.
...
Её голос по телефону звучал смущённо.
- Крисси, послушай.
Её тон испугал меня. Я села.
- Что такое?
- Я звонила Бену в школу.
У меня появилось настойчивое ощущение, что я вовлечена в неконтролируемое путешествия по несудоходным водам.
- Что он сказал?
- Я не говорила с ним. Я всего лишь хотела удостовериться, что он и в правду работает
там.
так?
- Почему? Ты не доверяешь ему?
- Ведь он же врёт и обо всём остальном. Должна с этим согласиться.
- Но зачем, по-твоему, ему говорить, что он работает где-то, хотя на самом деле это не
- Просто я была удивлена, что он работает в школе. Ты знаешь, что он учился на
архитектора? В последний раз, когда я с ним разговаривала, он собирался открыть своё дело. Я просто подумала, что немного странновато, что ему пришлось работать в школе.
- И что тебе сказали?
- Сказали, что не могут оторвать его от работы, потому что он занят в классе. Я почувствовала облегчение. Он хотя бы не врал об этом.
- Должно быть, он изменил решение по поводу карьеры.
- Крисси? Я сказала, что хочу отправить ему документы. Письмом. И спросила, как официально звучит его должность.
- И?
- И он не преподаёт химию. Как и науку. Как и вообще что-либо. Мне сказали, что он лаборант.
Я вздрогнула всем телом. И с ужасом поняла: я не помню.
- Ты уверена?
Мой мозг пытался придумать причину, зачем ему эта новая ложь. Возможно ли, что он стеснялся? Волновался, что я подумаю, если узнаю, что он из успешного архитектора превратился в лаборанта в местной школе? Неужели он думал, что я настолько ограниченная, что стану любить его больше или меньше, основываясь на то, чем он занимается?
Всё логично.
- О, Боже. Это моя вина!
- Нет! Это уж точно не твоя вина.
- Моя! Ведь за мной, наверняка, так тяжело ухаживать. Разбираться с моими проблемами день ото дня. Должно быть, у него случился срыв. Возможно, он и сам не знает, что правда, а что нет. - Я начала плакать. - Должно быть, это невыносимо. Ему каждый день приходится проходить через всё это горе.
На том конце провода повисла тишина, а потом Клэр произнесла:
- Горе? Какое горе?
- Адам, - я ощущала боль, произнося его имя.
- Что с Адамом?
И тут ко мне пришло понимание. Дикое. Непрошеное: "О, Боже. Она не знает. Бен не сказал ей".
- Он умер.
Она задохнулась:
- Умер? Когда? Как?
- Не знаю точно когда. Думаю, Бен говорил мне, что это произошло в прошлом году. Он был убит на войне.
- Войне? Какой войне?
- В Афганистане.
И тогда она сказала это:
- Крисси, и что бы ему понадобилось в Афганистане? При этом её голос был странным, почти довольным.
- Он был в армии, - сказала я, но пока говорила начала сомневаться в том, что я говорю.