Рампейдж широко зевнула, встряхнув головой.
– Итак, ты хочешь, чтобы я просто пошла туда и всех прикончила? – спросила она, осматривая здание.
– Нет, – нахмурившись, ответила я.
Моя грива чесалась как сумасшедшая, пока я смотрела, как они закатывали в здание бочку, полную магических отходов. Что, чёрт возьми, они добавляют в эти наркотики?
– Во‑первых, я не уверена, что ты справишься. – Она выглядела глубоко оскорблённой. – Во‑вторых, я не хочу, чтобы тот, кто всем этим заправляет, смылся, пока мы разбираемся с охраной.
– Пфф. Ну ладно. Итак, если мы не собираемся просто разнести парадные двери, то что тогда?
Должна признать, я сама не знала ответа на этот вопрос. Мы обошли вокруг здания, но задняя часть склада была полностью запечатана. Большая, круглая, наполненная водой цистерна, к которой шла разветвлённая сеть соединённых друг с другом труб, стояла у задней стены. Оттуда, где мы находились, нельзя было точно разглядеть, как нам забраться на неё. Я повернулась к Глори.
– Ты уверена, что не можешь летать?
С гримасой боли на лице серая пегаска посмотрела на свои крылья. Она закусила губу и, крепко зажмурив глаза, начала махать ими. Её копыта уже оторвались от земли, но затем Глори резко дёрнулась и шлёпнулась на спину. Она всхлипнула и потёрла глаза.
– Прости, Блекджек.
– Не переживай насчёт этого.
Было похоже, что нам всё таки придётся пострелять. Но потом я заметила металлическую лестницу, ведущую к двери на втором этаже.
Мы подошли к складу и шаг за шагом начали подниматься наверх. Я убедилась, что Рампейдж дождалась, пока мы поднимемся. Дверь была заперта, так что вся надежда была на мою удачу. Я сделала умное лицо, закусила губу и попыталась вспомнить все уроки П‑21. Две заколки спустя, я смогла нащупать заветное местечко и повернула. Эх, должен же быть какой‑то способ попроще, чтобы открывать все эти замки…
Когда мы вошли на второй этаж фабрики фейерверков, мне в глаза сразу бросилось большое количество паутины и разбросанного на полу мусора. Очевидно, этой частью здания почти не пользовались. Я прошла через несколько офисов, но кроме пары десятков крышечек в ящиках ничего интересного не оказалось. Коридоры украшали поблекшие картины, многие из которых изображали красочные салюты над сверкающим белым дворцом. Пинки Пай танцевала с бенгальскими огнями в каждом копыте под заполненным фейерверками небом, внизу была надпись, которая гласила: «Взрывы – это весело… в небе! Безопасность превыше всего!» Мы нашли комнату, загруженную коробками с фейерверками и ракетами.
Да, Пинки Пай. Взрывы – это весело…
Мы нашли другой офис с огромным постером Пинки Пай, пожимающей копыто чёрному пегасу с кьютимаркой в виде фейерверка. Осторожно сдвигая в сторону кости, покрытые останками одежды, что лежали рядом со столом, я заметила, что его терминал всё ещё работал и был активен. Я стёрла пыль с экрана.
Запись № 34: Эй, Спарклер! Я не могла не заметить, что в последней партии фейерверков куда меньше свистелок и фуфелок, и куда больше пш‑ш‑шиков и бжиков. Это уже не вечеринка, когда пони увидят лишь маленькие хлопочки и ничего больше. Так не мог бы ты исполнить мне малюсенькую, крохотулечную просьбу – чуточку усилить взрывы? Очень‑очень прошу, пусть ещё и с конфетти, оки‑доки? П.П.
Запись № 35: Приветик, Спарклер. Должен сказать, что я капельку огорчён. Мои пони интересуются, куда пошла вся наша поставка перхлората аммония и мне самому тоже чуточку интересно. Так что я бы был благодарен, если бы ты убедился, что твоя следующая партия попадёт на мои склады боеприпасов. Нельзя бороться с зебрами без штук, что делают «бум»! Бребурн.
Запись № 38: Агрх, Спарклер! Где ПА? Министерство Морали и Министерство Военных Технологий сидят у меня на шее, и я не знаю, что им сказать. Я посылаю тебе кое‑какие материалы, чтобы ты догнал суть. Кто сейчас наш связной с ДВД? Оникс? Или может Эмералд? Да они вообще знают, куда он делся? Президент Бумер.
К несчастью, остальная часть данных терминала превратилась в тарабарщину. Я посмотрела на кислую морду Рампейдж. Та язвительно спросила:
– Нашла что‑нибудь полезное?
– Нет, но попытка не пытка, – ответила я, направляясь к выходу.
Ещё несколько заколок у меня ушло на то, чтобы отпереть дверь в конце коридора. За ней обнаружился длинный подвесной мостик, который протянулся над огромным производственным помещением. Внизу мы разглядели сотни бочек, сложенных на поддонах, многие из которых были опрокинуты, рассыпав какой‑то белый порошок. В центре цеха располагались химические установки, на которых трое варщиков стряпали… что‑то. Может, Дэш? Ну да, точно, вон же пустые ингаляторы сложены в ведре рядом с одной из рабочих станций. Но они делали и что‑то ещё, что фасовали в ампулы очень знакомого вида.
Что уж было явно не к месту, так этот загон рядом с люком на втором этаже. Он был полон грязных и истощённых оборванцев. Принимали ли эти дилеры рабов как плату? Так же было много охранников… и автоматических турелей, следящих за дверьми. Я взглянула на Рампейдж и на весь этот шумный, лязгающий метал. Даже с ревущим о неистовстве Красной Бороды радио, я не могла представить, что пони внизу не заметят тот грохот.
Скрипучий голос радиоведущего гремел на весь цех, заглушая шипение конфорок и булькание жидкостей в ретортах.
– «Знайте, я всегда держу ухо востро. И всегда готов поделиться с простыми пони полученной информацией. Так вот, у меня есть кое‑что весьма пикантное о нашей великой и могучей Охраннице. Знаете что, народ? Похоже она в конце концов стала верной и преданной фанаткой Флэнка. Я слышал из надёжных источников, что Охранница примчалась сегодня в город с пеной у рта и скалясь, как Дэшанутая в наркотическом бреду. Что ж, вы узнали об этом первыми, народ: Охранница – отвязный нарик!»
Рампейдж тихо фыркнула и оглянулась.
– Что? – недоуменно спросила она. Я ухмыльнулась, посмотрев на металлические когти на её копытах.
– Да что? – пробормотала она, на сей раз обеспокоенно. Минуту спустя она надувшись вышла из офиса с тряпками, обёрнутыми на копыта как ботинки. – Это унизительно.
– Шшш!.. – предупредила я её, пока Глори, замыкавшая цепь, изо всех сил пыталась сдержать смех.
– Эй! Нам нужно больше основы! Кроубар! – один из варщиков крикнул в сторону балкона.
– Ага! Понял! – прокричал в ответ одетый в кожаную броню единорог, подходя к ближайшей коробке, в которой хранились ингаляторы с Дэшем. Второй охранник открыл одну из дверей загона и выпустил пони, которые потекли наружу медленным потоком. – Давайте ребята, мы обещали вам Дэш, и вы его получите…
В его голосе и улыбке было нечто зловещее, когда он, подняв над головой несколько ингаляторов, повёл толпу пони к дверям. Когда тринадцать или четырнадцать из них покинули помещение, дверь захлопнулась перед носом очередного наркомана, и охранники поспешили загнать оставшихся назад в клетку.
Я прижала копыто к губам, когда мы на цыпочках подкрались к балкону. Тут всё ещё остались два охранника, и я тут же пожалела о том, что у меня не было с собой бесшумного пистолета Минт Фреша. К счастью, сама Луна послала мне благословение в виде деревянной хуфбольной биты, лежащей на столе рядышком с видавшими виды копиями «Плейпони» и «Вестник».
– Дэш… Ты дашь мне Дэш..? – пробормотал один из заключённых.
Охранник обернулся на звук и, увидев меня, глубоко вздохнул, намереваясь закричать. В этот момент я со всей силой воткнула свой рог ему в горло, со смачным хрустом раздробив кадык жеребца. Его рот двигался, копыта потянулись к дыре в горле. В это время бита совершила оборот и выбила из‑под него задние ноги. Лицо жеребца почернело, а я всё ещё продолжала удерживать его нанизанным на свой рог, когда услышала топот и следующий за ним жуткий грохот из комнаты, где находился второй охранник.
Очевидно, что тряпочные лохмотья были не самой лучшей защитой против кобылы, которая может огреть тебя по голове с такой силой, что она завертится, как кукла на рог.
– Идёмте, – прошептала я, когда мы двинулись по балкону в сторону открытой двери. Несколько пони в клетках угрюмо глазели на нас. Одна из них даже окликнула меня, чтобы спросить, есть ли у меня Дэш, но пони, находящиеся внизу, не обратили внимания на этот шум. За дверью был мост, ведущий к огромному, бетонному, полуразрушенному резервуару для воды. Сверху мы увидели, что купол, являющийся верхней частью резервуара, был разрушен. По краям резервуара были разбросаны жёлтые контейнеры с опасными отходами, а по кругу бетонной конструкции были прикреплены четыре больших клетки. Именно на них было сосредоточено моё внимание, а точнее на на охранниках, которые загоняли наркоманов туда.
– Что они делают? – тихо спросила Глори.
– Может просто убьём их всех и дело с концом? – отозвалась Рампейдж, жуя очередную Минталку.
– Не сейчас. – Я посмотрела на коробку ингаляторов с Дэшем и левитировала её к нам. – Хочу, чтобы вы двое вывели отсюда этих заключённых через офисы. Позаботьтесь, чтобы никто из них не пострадал, и чтобы они вели себя тихо.
– Ты спасаешь этих нариков?
– Я спасаю пони, Рампейдж. Не нравится – уходи.
Она спокойно посмотрела на меня, потом вздохнула и, улыбаясь, покачала головой.
– Ладно. Я могу побыть и героем. Но лучше пусть говорит она.
Я была удивлена, что она согласилась.
– Когда остальные будут в безопасности, я начну поджигать ящики. Не знаю, будут ли они взрываться, но тут должно быть достаточно фейерверков, чтобы разнести хоть что‑то. Если нет… что ж… придумайте что‑нибудь получше, чем это. Теперь по‑тихому выпустите их, – сказала я, кивая на клетку.
Глори подошла, стараясь успокоить заключённых, Рампейдж в это время взяла коробку с Дэш‑ингаляторами.
Остались другие пленники. Я осторожно ступила на мост, тянущийся по верхнему краю трубы от фабрики фейерверков до резервуара для воды. Похоже, моя удача возвращалась. Все вооружённые пони грузили наркоманов в клетки, бегая по краю обрушившегося купола цистерны. Я двигалась незаметно, насколько могла, попутно перезаряжая карабин обычными патронами. Естественно, достаточно одного взгляда на меня, и вечеринка начнётся. Вдоль моста было свалено много ящиков и пустых бочек. Под их прикрытием я подобралась ближе.
– Она становится слишком большой, Домино. Чертовски большой! – Я услышала голос единорога, который увёл наркоманов к резервуару. Кроубар смотрел, как грузят кайфующих пони. – Мы выливаем сюда эти бочки, как он велит, но это не помогает.
– Больше – значит лучше. Мы гребём деньги лопатой. Всё, что нам нужно – это ещё несколько дюжин «добровольцев», и мы получим продукт качественнее любой химии Микшеров, – сказала единорожка с шёрсткой очень странной чёрно‑белой пятнистой окраски. На боку у ней красовалась необычная белая маска. – Звони.
Кроубар левитировал лом со своего пояса и с силой ударил им по пустой бочке. Охранники скинули одного пони в чан. Его вопль прервался тихим всплеском. Глухой рык наполнил воздух.
Из дыры медленно поднялась змеевидная голова и распахнула пасть, издавая пронзительный визг. Даже в прострации из‑за ломки, заключённые начали кричать. Цепь подняла дверь на дальнем конце одной из клеток, и голова проскользнула внутрь, принимаясь за угощение. Цепь упала и тяжёлая дверь закрылась, запирая тварь со своей закуской. Единорог вонзил заостренную трубу в пульсирующий мясистый нарост, и в бочку полилась коричнево‑красная слизь.
Внезапно, я чётко поняла, откуда берётся Гидра. Также я осознала, что больше никогда, ни при каких условиях, не приму Гидру снова!
– Шоу, блядь, окончено! Отпустите их! – завопила я, выходя из‑за штабеля труб. Запертая голова гидры начала дёргаться, пытаясь выбраться из своих оков, когда лакомство в клетке закончилось.
– Ты! – воскликнула пятнистая кобыла и попятилась. – Убейте её! Быстро! Пока остальные не поднялись!
Ставки сделаны. Кроубар среагировал быстро: в мою голову уже летел его ломик. Я еле увернулась и, уходя в З.П.С., заметила, что он что‑то себе вколол в бедро. К моему удивлению он начал двигаться! В моём‑то замедлении! Зелье каким‑то образом ускоряло его настолько, что он приближался ко мне несмотря на заклинание. Я нацелила четыре выстрела ему в голову и развеяла чары.
На этот раз З.П.С. оказалось слишком медленным. Кроубар успел поднырнуть под дуло моего карабина и сбить меня с ног. Охранники покинули свои позиции у клеток и уже бежали по краю цистерны. Выйдя из З.П.С., я обнаружила, что лежу на спине, а надо мной навис рыжий единорог. Он начищал мне морду своим ломом, не давая прицелится. Мне лишь нужно немного времени, чтобы сосредоточиться. Всего несколько секунд.
– Жаль, придется расквасить такое милое личико, – глумился он, нанося удары. Я изо всех сил старалась не выронить оружие.
Открыв рот пошире, я словила очередной удар прямо промеж зубов. Я почувствовала, как затрещала эмаль, но у жительницы стойла нашелся неожиданный козырь: здоровые зубы. Я сжала челюсти сильнее и улыбнулась поверх лома, наблюдая за его попытками освободить любимый инструмент. Карабин стабилизировался и выпустил шесть патронов ему в спину. Крича от боли, единорог скатился с меня и поспешно ретировался.
Тут я поняла, зачем понадобилось четыре клетки. Из чана показалась вторая голова… И еще парочка. С них стекала радужная жижа. Эти рудиментарные головы были поменьше основной, да и выглядели как голодные прыщики‑переростки. Очевидно, оно вылезло в ожидании кормежки и не обрадовалось, увидев запертые клетки. Кривые бурые зубы вцепились в жесткие металлические прутья. По иронии судьбы, теперь в клетках наркоманам было безопаснее. Тогда чудище принялось за охранников.
– Убейте её! Убейте это! Убейте хоть что‑то! – прокричала Домино, левитируя гладкий чёрный пистолет из кобуры и открывая огонь. Я перекатилась на ноги, ощущая удары пуль о свою броню. Подбежав к ближайшей клетке и прищуриваясь, я сняла ближайшего ко мне охранника несколькими точными выстрелами в голову и скользнула за тяжёлую железяку, в последний момент увернувшись от одной головы, бросившейся на меня. Мой рог развернул карабин, и я опустошила остаток обоймы в голову. Раздражать мутировавшего монстра – без сомнения занятное дело.
Домино и охранники отвлеклись на остальные головы. Закованная голова теперь рвалась с такой силой, что я слышала, как скрипит и гнётся метал. Я посмотрела на замок. Нет времени на грёбаные заколки! Я охватила его своей магией и повернула. Сердечник стал медленно поворачиваться, миллиметр за миллиметром. Ещё чуть‑чуть…
Что‑то щелкнуло, и замок заклинило. «Да ладно, Селестия? Ты издеваешься?» Я посмотрела на старый навесной замок. Что ж, может я и не смогла его вскрыть, но у меня же есть лом! Я подсунула остриё под дужку и надавила всем своим весом. Даже попрыгала немного. Это сработало: замок открылся, а я неудачно повстречалась с полом. «О, кажется, это был мой зуб. Ничего, всё в порядке.»
Поднявшись на копыта, я переключалась на помповое ружьё 12‑го калибра.
– Приготовьтесь бежать! – прокричала я наркоманам, – идите по мостику через офисы! Снаружи вас ждёт Дэш! – «Отлично, ломка и инстинкт самосохранения прибавили им сообразительности».
– Вперёд! – рявкнула я, выпрыгивая из‑за клетки, стреляя так быстро, как только могла, и крича, как бешеная.
Одна из голов гидры наблюдала за убегающим обедом. Три порции выглядели нездорово и представляли собой лёгкую добычу, но я заняла всё внимание зверя, танцуя вокруг с дробовиком как идиотка. Гидра сделала выпад в мою сторону, заставив меня отпрыгнуть в сторону. Три заряда дроби врезались в её череп, когда челюсти лязгнули там, где я стояла мгновение назад. Я продолжала бежать как безумная, а Домино спряталась за клеткой с одной из закованных голов гидры.
Охранник кинулся ко мне… или может он просто спасался бегством, не знаю. Зацепившись передними копытами за прутья клетки, я извернулась и оттолкнула его всем весом. Жеребец отшатнулся, бросил на меня яростный взгляд, и потянулся к висящему на поясе мачете. Тут пасть гидры схватила его и рванула вверх. Она отправила истошно вопящего жеребца в свободный полёт. Другая пасть поймала его за голову, третья за бёдра, и вместе они разорвали его пополам.
«Не начинай!» – предупредила я свой мозг, прикладываясь лбом о прутья. Иногда моё подсознание выбивает меня из колеи. Я взглянула на замок. «Надо сфокусироваться. Ещё поворот… и…»
*щёлк! *
– Обоссы тебя Луна, и всех твоих детей, ты, ржавый кусок дерьма! – выругалась я на равнодушный неодушевленный предмет. Я снова воткнула лом и налегла на него всем весом. Я даже пыталась использовать магию. Лом погнулся… но замок сдался первым и открылся.
– Идите по… – начала было я, но три пони рванули из клетки, как только дверь открылась. Одна из голов гидры бросилась вслед за ними и поймала одну кобылу за ногу.
Я закричала и кинулась на гидру. Нужно не дать ей совершить более удачную атаку. Выбив один из пяти глаз с одного выстрела, я сунула ствол в вытекшую глазницу и выстрелила снова. Меня забрызгало кровью. Я знала, что только сильнее исПорчусь от этого, но сейчас это не имеет значения. Важнее, что это сработало! Раненная башка обратила на меня внимание. Кобылка захромала прочь, как только голова отвлеклась на меня и выплюнула пони.
Пойманная голова билась, извивалась и всячески пыталась выбраться, отчего все стенки чана начали рушиться. Я побежала к последней клетке с заключёнными, но в этот момент большой кусок резервуара обвалился. Во вспененную разноцветную жижу свалились обе запертые клетки: и с пленниками, и с головой гидры. Жидкость полилась из трещин в чане от активных попыток гидры по высвобождению своей головы. Ещё часть края обрушилась, на этот раз с пятнистой единорожкой на ней. Кричащая Домино упала в воду и скрылась из виду. Небольшой подарочек…
Вот и всё. Оставаться здесь больше не было смысла, поэтому я поднялась и поскакала по мосту к выходу. В это время на меня налетел Кроубар, похожий на маленького разъярённого дракона. Сцепившись, мы покатились по настилу; мой дробовик быстро оказался вне досягаемости. Жеребец истерично хохотал, топча и пиная меня, словно ополоумевший. Его ничуть не беспокоили пулевые отверстия в его теле, и теперь я понимала почему. Судя по количеству разбросанных вокруг пустых ампул и шприцев, он закачал в себя содержимое целой аптечки.
Гидра начала выбираться на свободу, но внимание Кроубара сейчас было полностью сосредоточено на мне. Вцепившись зубами мне в ухо, он швырнул меня на пол.
– Я раздавлю тебя! Раздавлю, как червяка! – заорал он мне прямо в лицо.
Я изо всех сил попыталась оттолкнуть его, но он стоял твёрдо, как скала. Задними ногами я со всей мочи съездила ему по яйцам, но он даже не заметил этого. Войдя в З.П.С, я послала ему в лицо три телекинетических пули. Первая вышибла ему глаз, но он дёрнул головой, и две последующие прошли мимо. К тому же, я увидела, как повреждённый глаз тут же начал восстанавливаться.
– Я убью тебя! Потому что я сильнее! Я сильнее!!! – заорал он, сдавливая изо всех сил мой череп копытами. Я почувствовала, как у меня зловеще зашумело в голове. Да уж, химия сделала его намного сильнее… прочнее… наделила способностью к регенерации… Я посмотрела прямо в его сочащийся повреждённый глаз. Пан или пропал!
– Всё так! Но ты не… тяжелее! – закричала я в ответ, упираясь в Кроубара всеми четырьмя ногами и пытаясь поднять его так высоко, как могла.
Одна из голов гидры тут же впилась зубами ему в спину, подняв в воздух. Кроубар держал мою голову мёртвой хваткой, и я почувствовала, как поднимаюсь следом. Ко мне рванулась другая голова, видимо посчитав меня аппетитной беззащитной закуской, но тут я высвободилась и шлёпнулась на металлический настил внизу. Гидра сглотнула дважды, и Кроубара не стало. Я искренне надеялась, что это всего лишь моё воображение, и я не слышала на самом деле его жуткий крик, когда он проскальзывал в глотку чудовища.
Я вскочила на ноги и рванула изо всех сил, спасая свою шкуру. Мост под ногами ходил ходуном и внезапно резко накренился под тяжестью гидры. Я изо всех сил вцепилась копытами в металл, в то время как гидра выбиралась из своего резервуара в погоне за очередным лакомым кусочком – мной. Мне снова повезло; мусор, сваленный на мосту, мешал гидре куда сильнее, чем мне. Я поползла вверх, вслепую стреляя за спину. Когда дробовик опустел, я вновь достала карабин.
Внутри фабрики кипел бой. Глори обстреливала противников, укрывшись на переходном мостике, а Рампейдж разбиралась сразу с полудюжиной врагов, вопя при этом, как безумная. Все турели давно превратились в дымящиеся обломки, но в живых ещё оставалось больше дюжины варщиков и охранников, которые не жалели патронов на моих друзей. Я подбежала к ограждению балкона и заорала во всю глотку:
– Бегите!
Глори прекратила поливать врагов энергомагическим огнём. Охранники застыли в шоке, уставившись на меня. Рампейдж, сжав в своих копытах пони, бездумно жевала ей ухо. Какое‑то мгновение я была уверена, что сейчас они все рванут на выход…
– Убейте её! – раздался чей‑то вопль, и всё завертелось с новой силой. Вокруг нас с Глори засвистели пули, а на Рампейдж снова навалилась целая свора. Я с криком отчаяния нырнула в укрытие.
Внезапно раздался рёв четырёх голодных глоток гидры, и стрельба снова прекратилась. Четыре головы протиснулись в открытую дверь позади меня, щёлкая челюстями в опасной близости, а затем, не выдержав невероятной массы чудовища, стена развалилась на части. Балкон, сорвавшись с креплений на стене, рухнул на пол, увлекая за собой и переходной мостик. Завизжав, Глори принялась карабкаться по нему обратно в офисы. Рампейдж быстро свернула шею своей пони и с восторгом посмотрела на гидру.
– Отлично! Наконец‑то достойный противник! – произнесла она, отшвыривая бездыханное тело и вскакивая на ноги.
– Беги, дура! – закричала я, вставая в боевую стойку, чтобы встретить лицом к лицу чудовище, которое в поисках обеда заползало через пролом в стене.
– Бежать? – Рампейдж бросила на меня взгляд, полный ярости. – Бежать?! Я – Потрошитель. Мы никогда не бежим! – заревела она, бросаясь на гидру. Одна из голов чудовища вцепилась зубами её в металлический зад, другая ухватила за шлем, и, подняв Потрошителя в воздух, они принялись вытягивать и скручивать её, пытаясь разорвать пополам. С безумным хохотом Рампейдж извивалась всем телом, позволяя лезвиям на её доспехах резать в кровь рты гидры, и лягала всё, до чего могла дотянуться ногами. – О, да! Ну что, нравится?! Я тебя изнутри на куски порежу!
Пусть она и была сумасшедшей, но это давало шанс всем присутствующим убраться отсюда. К несчастью, даже она была не в силах остановить эту штуку. Уже не в первый раз я пожалела, что в моём арсенале нет тяжёлого вооружения. Даже гранаты сейчас были бы… Минутку, а это у нас здесь что? Контейнеры со странными и опасными химикатами? Бочки с ещё более странными и опасными химикатами? Разбросанные по всей фабрике ящики, полные фейерверков? И посреди всего этого великолепия – я, с полными карманами зажигательных патронов!
Абсолютно дурацкая и безумная идея, которая обязательно приведёт к моей смерти. Так чего же я жду? Вставив в карабин обойму с зажигательными патронами, я рванула через фабрику, паля во всё, что выглядело хоть сколь‑нибудь огнеопасным. Химические установки в центре помещения вспыхнули моментально, но далеко не так сильно, как бы мне хотелось. За мной по пятам следовали две из четырёх голов гидры, в то время как другая пара продолжала ломать зубы о броню Рампейдж.
Я сконцентрировала огонь на ящиках с надписью «БУМ», надеясь, что это именно то, что мне нужно. Один из ящиков с шипением задымился, затем раздался хлопок и… на этом всё.
– Да ладно вам! Что же это за фейерверк, который не взрывается?
Гидре, между тем, надоело возиться с Потрошителем, и она кивком головы швырнула Рампейдж в окно с такой силой, что та проломила армированное стекло и вылетела наружу. Теперь на фабрике остался лишь один лакомый кусочек, на который могли позариться четыре голодные пасти. А проглотив меня, не отправится ли гидра за добавкой во Флэнк? Я попятилась к двери позади меня, ловя в прицел металлические бочки у противоположной стены, помеченные словом «Аммоний» или что‑то в этом роде. Три зажигательных патрона с лёгкостью пробили металл.
Раздалось шипение. Затем хлопок. Из бочки вырвалось пламя, столь яркое, что почти ослепило меня, и моментально охватило спину гидры. Огонь быстро начал распространяться по всему штабелю из бочек…
Я рванула в сторону двери, сожалея, что у меня нет при себе одного из ускоряющих зелий Кроубара.
Затем я услышала даже не грохот, а жуткий нарастающий рёв. Меня подхватила воздушная волна, и я пулей вылетела через дверь, ослеплённая восходящим над Пустошью химическим солнцем. Перекатившись кубарем через всю парковку, я растянулась на земле, потрёпанная и ошеломлённая.
А потом фабрики не стало.
Колоссальный взрыв разнёс бывшую собственность корпорации «БУМ» в щепки, полностью оправдав её название. Гидра, на её несчастье оказавшаяся в самом эпицентре, испарилась в долю секунды. Ударная волна разрушила резервуар с водой, и бурный поток устремился наружу, сразу потушив большую часть огня; хотя, справедливости ради, от фабрики уцелело немногое из того, что ещё было способно гореть.
Я с трудом поднялась на ноги и, закинув карабин за спину, побрела туда, где стояли, сбившись в кучу, выжившие охранники и бывшие узники, которые наблюдали за мной в немом изумлении. Оглядев их ошарашенные лица, я ухмыльнулась во весь рот (минус один зуб, лягать в круп) и произнесла:
– А Пинки Пай была права. Взрывы – это весело.
После чего закатила глаза и рухнула на землю.
* * *
Судя по всему, тот факт, что я одним махом расправилась и с фабрикой, и с чудовищем, был для выживших весомым аргументом против того, чтобы оторвать мне голову, пока я была без сознания. А присутствие Глори, которой хватило здравого смысла, чтобы вовремя ретироваться с фабрики, и Рампейдж, оказавшейся не по зубам гидре, лишь подчёркивало, насколько это была бы плохая затея. Так или иначе, очнулась я вновь в Авто‑Доке. Видимо, взрывные волны вредны для мозга, особенно если ты только что отошёл от клинической смерти, случившейся меньше, чем за день до этого.
– Побудь здесь ещё недельку, и я смогу заработать достаточно, чтобы удалиться на покой в Башню Тенпони, – сказала Скальпель с усмешкой, наблюдая, как я уже в четвёртый раз покидаю её лечащий агрегат. Затем с печальным видом покачала головой. – Впервые встречаю пони, которой так глубоко наплевать на свой инстинкт самосохранения. – Её глаза внимательно изучали меня. – И как, оно того стоило?
Я потянулась всем телом и хорошенько встряхнулась. Потом откинула с лица свою красно‑черную чёлку и посмотрела на пожилую пони.
– Ты мне скажи.
Она пожала плечами.
– У меня очередь из тридцати или около того пони, ожидающих процедуры детоксикации. Местным оборванцам стало намного сложнее достать дешёвый Дэш. И по слухам, Каприз на седьмом небе от счастья, что кто‑то наконец нашёл в себе смелость покончить с этой фабрикой фейерверков. Так что да, я думаю, ты поступила правильно.
– Но этого всё равно мало, – со вздохом ответила я.
Скальпель вновь покачала головой.
– Ты за одну ночь сделала для жителей Флэнка больше, чем кто‑либо до тебя. Как можно быть недовольной после этого?
Я вздохнула и, закрыв глаза, продекламировала:
– Ты будешь делать всё возможное чтобы исправить свою ошибку, зная, что чувство вины никогда не покинет тебя. Ты посвятишь себя тому, чтобы каждую секунду пытаться стать лучше, несмотря на то, что этого никогда не будет достаточно. И каждый раз, делая доброе дело, ты будешь надеяться, что когда твоя жизнь подойдет к концу, ты подберешься достаточно близко к тому, чтобы чтобы искупить свою вину.
Скальпель уставилась на меня, вытаращив глаза.
– И что всё это значит?
– Кое‑кто сказал мне однажды эти слова, чтобы примирить меня с тем, что я натворила. Я тогда думала, что впервые в жизни совершила нечто ужасное. Как же я ошибалась. Это было даже не самое худшее из того, что я натворила за свою жизнь, – тихо произнесла я, продолжая улыбаться. – Вот поэтому я никогда не буду довольна своими поступками. И именно поэтому я буду снова и снова отдавать всю себя без остатка в попытке сделать мир лучше. И всегда буду терпеть неудачу. – Я вздохнула. – Те трое пони, что погибли в клетке… возможно я могла бы спасти их, если бы приложила больше усилий. Не знаю…
Скальпель молча смотрела на меня какое‑то время.
– Какая же ты дура, – наконец проворчала она, протягивая ко мне свои копыта и заключая в крепкие объятия. Затем быстро отпустила. – Самая смелая и отважная в Пустоши, но всё равно дура, – добавила она и, развернувшись, направилась к двери. – Теперь, если ты не против, у меня полная приёмная наркоманов, которых я должна попытаться привести в норму. Я уверена, Каприз выделила тебе комнату для отдыха в «Номерах».
Честно говоря, я просто валилась с ног от усталости. Глори снова отправилась разыскивать П‑21. Рампейдж тоже была занята… чем бы она там не занималась. Всё, чего хотела я – это купить что‑нибудь поесть в «Кормушке» и завалиться спать на пару суток. Никаких больше взрывов. Никаких ужасов. Ничего. Я проигнорировала свежие яблоки от Общества, даже несмотря на то, что они предлагались со скидкой, предпочтя продукту рабского труда двухсотлетние сухофрукты, после чего направилась прямиком в отель, чтобы разыскать забронированный за мной номер. Он оказался на третьем этаже. Очень милое и тихое местечко.