– Спасибо.
– Не за что. Это самое малое, что я могу сделать.
Следующее мгновение сопровождалось шумом моего приветствия и потоком ненормативной лексики в ответ. Затем громкость наших голосов угасла, как только мы начали судачить о том, что «все жеребцы козлы».
– Да… верно.
«Самое малое, что я могу сделать.» Потому что мне было интереснее бесить Дейзи, чем на самом деле помогать «дефектному имуществу». Потому что, как только он вернётся в мед сектор, его слегка заштопают, а потом накажут за отлынивание от обязанностей. Меня ни разу не били током, не важно, как сильно я лажала. И Мамочка никогда не била палкой… хотя стоило бы. И когда некоторые пони угрожали прикончить меня, я никогда не воспринимала их всерьёз.
И вот сейчас до меня кое‑что дошло: самцов списывали постоянно. И не только после получения двадцать первой точки. «Ты слышала истории о том, как кобылы постоянно срываются и в порыве гнева ломают „осеменительное оборудование“. Ты злилась, но не потому что бедный самец подвергался избиению, а потому что тебя могли сдвинуть в очереди на размножение. Если кобыла умирала – знало всё Стойло. Если умирал самец – сей факт едва заслуживал упоминания.»
Самое малое, что я могу сделать. Да что я вообще могла сделать? Я могла подраться с Дейзи, хоть она и была больше и сильнее меня, но я могла попытаться. Вполне могла поговорить с мед‑пони. Эти чудики боялись меня до дрожи в коленках, но они хотя бы прислушались ко мне. Да блин, я могла поговорить с Мамой. Она была шефом охранки! Несомненно, в этом Богинями забытом Стойле можно было что‑то исправить. Или я могла достать пушку, убить Смотрительницу и покончить с этой больной игрой.
Но я не палач.
Я медленно открыла глаза и посмотрела на маленькую единорожку с ее сказочной фиолетовой гривой. Сейчас, честно говоря, я бы не отказалась от дельного совета, даже от игрушки. Тем не менее, я сомневаюсь, что он был бы очень полезным. Сумасшедшие галлюцинации или нет, они исходят из моих сумасшедших мозгов.
* * *
Я чувствовала себя подавленной. Подавленной грудой одежды. Сердце в груди яростно заколотилось. Резко распахнув глаза, а затем неуклюже плюхнувшись на пол и перекатившись, я встала на ноги.
– Я не сплю! Я не сплю!
Я быстро оглянулась в сторону входа в Стойло.
– Глори? Глори! – кричала я, разгорячённая приливом адреналина. Я сделала ещё один шаг, мои ноги подкосились, и в очередной раз моё лицо встретилось с полом.
– Ох… – простонала я.
– Я здесь Блекджек, – сказала она, помахав копытом из‑за груды одежды и чемоданов. Старый спарк‑фонарик мерцал рядом с ней. – Я рада, что ты немного подремала, – добавила пегаска, открывая один из чемоданов в поисках полезных вещей. Я полезла в свой рюкзак за банкой Фиксера и зажевала таблетку, дабы не начался новый приступ судорог.
– Прости, я немного вздремнула, – промямлила я в ответ, когда, наконец, я смогла подняться и подойти к ней.
– Ты нуждалась в этом, – с улыбкой ответила Глори, а затем укоризненно посмотрела на меня. – И тебе явно не помешает поспать ещё немного.
– Это не так уж и плохо, – ответила я, начав рыться в седельной сумке в поисках бутылки Спаркл‑Колы.
– Тебе нужна нормальная еда, а не сахар.
– Я в норме, – настаивала я, – мне просто плохо спалось. – «Уже не первую ночь.» Думаю, что меня, должно быть, вырубило. Я села и стала наблюдать, как Глори с задорной улыбкой копается в чемоданах.
– Нашла что‑нибудь стоящее?
– Мммм… вообще‑то да, – ответила она, спрыгнув с кучи скарба и протянула мне несколько журналов. – Я нашла журнал «Наука и Жизнь» в отличном состоянии, большую книгу «Арканных наук». Даже «Кантерлотский медицинский журнал»!
Я не смогла (и даже не пыталась) спрятать зевок. Глори вздохнула, а затем улыбнулась.
– А ещё я нашла каталог продукции «Айрошод Файрармс».
– О‑о‑о, дай, дай, дай!
– Только если ты поешь, – отрезала она, прижав журнал к себе. – Меня не волнует что именно, но ты должна поесть. И только потом ты сможешь почитать о своих пушках.
– Грр… Ладно.
Мои уши обвисли, и пошарив в своих сумках я вытащила пирожное «Фанси Бак» и ясно представила себе, как старый ублюдок во всю лыбится. Вместо этого я принялась за Морковные батончики и получила в награду свой журнал. И не скрывая улыбки, с головой погрузилась в чтение.
– Я также нашла целую кучу писем и фотографий. Не думаю, что они пытались их сжечь, иначе бы все задохнулись.
Я лишь фыркнула, углубившись в изучение впечатляющих пушек в каталоге. И это были самые последние модели!
– Смотри, фотография Флаттершай! – Возглас Глори заставил меня оторваться от журнала.
Сглотнув, я подняла глаза. Ей удалось найти одну из тех немногих вещей, что могут отвлечь меня от созерцания блестящей бойцовой трости, и с морковным батончиком во рту, я побежала смотреть на фотографию.
Она красивая. Возможно, это была неуместная мысль, но, по крайней мере, циничная часть моего мозга молчаливо кивнула в согласии. Её изображение излучало удивительную чистоту, и я почувствовала что‑то хорошее у себя внутри. Она не была похожа на стоящую рядом белую кобылку с фиолетовой гривой. Та сильно напоминала мне Миднайт, так что я предположила, что единорожка тоже поддерживала свой шикарный внешний вид путём невероятных усилий. Позади них была видна знакомая оранжевая пони. Эпплджек. Я ткнула копытом в белую пони.
– Это Рарити?
– Мммгу…
– В моих учебниках она выглядела по‑другому, – отозвалась я, присмотревшись к троице. Министерство Военных Технологий было довольно тривиальной и сдержанной организацией – как никак, они производили оружие. Хотя, должна признать, Эпплджек выглядела довольно взволнованно, стоя перед слушателями в зале. И было похоже, что Рарити буквально заталкивала своих подруг в свет прожекторов.
– Напомни, чем занималось её Министерство?
Прежде чем ответить, Глори отгрызла немного от моего Морковного батончика, а потом вернула назад.
– Министерство Стиля занималось… ну, вообще‑то, я точно не знаю, чем именно. Оно вроде только выполняло заказы для других министерств. Печатало книги. Организовывало мероприятия.
Я продолжала жевать, листая стопку фотографий, которые нашла Глори. Я увидела просторный атриум Медицинского Центра имени Флаттершай во всём его великолепии. Уверена, эти фотографии сделаны искусным фотографом. На одной из них была запечатлена Эпплджек рядом с зелёным жеребцом, лицо которого было скрыто ковбойской шляпой оранжевой кобылки. Но всё же, на большинстве фотографий он стоял ужасно близко к ней.
Затем я увидела то, что просто… смутило меня. Изображение Рарити, стоящей в боковой нише и разговаривающей с каким‑то жеребцом. Он отвернулся от камеры, но я увидела, что он был покрыт белой шёрсткой, а с его плеч спадала золотая грива. Меня смутил взгляд кобылки; в нём читался гнев и что‑то ещё. Страх… а эта пони определенно была не из тех, кто легко ему поддаётся. К сожалению, я больше не нашла фотографий с этим жеребцом.
Чем интереснее были фотографии, тем менее ценную информацию они несли. Всё они напоминали мне о том, что когда‑то давно жизнь была лучше. Я дала Глори ещё час на изучение содержимого чемоданов, пока читала заголовки на обложки Каталога, краем глаза присматривая за ней. Когда она с головой погрузилась в одну из куч с одеждой, я украдкой приняла Бак, Спок и приправила очередной таблеткой Фиксера, тут же почувствовав себя лучше.
С забитыми под завязку сумками, мы аккуратно выбрались на поверхность. Никаких лучей смерти, уже хорошо. Вместо того, чтобы идти прямо к Флэнку, мы двинулись вдоль края бесплодных земель. Пересечённая местность была занозой в плане ориентирования, но она предлагала гораздо больше возможности найти укрытие в долгосрочной перспективе. К сожалению, едва прошёл час, как действие Фиксера прекратилось. С каждым разом это становилось всё неожиданнее.
Мои ноги подкосились, отправив лететь вниз по склону. Песок и гравий хрустели под моими копытами, когда я перелетела через край и свалилась со скалы. Я упала на дно и лежала там. Мой ПипБак вспыхнул предупреждениями и окрасил конечности и грудную клетку маленького единорога на дисплее ярко‑красный цветом. Я закрыла глаза и ввела Мед‑Икс, чтобы притупить боль, а после ещё и Гидру. Я чувствовала как переломы в мои искалеченных конечностях постепенно исцелялись, и увидела как жизненные показатели медленно заполнялись, после чего смогла наконец съесть таблетку Фиксера и успокоить бьющееся в лихорадке сердце.
– Блекджек! – донёсся откуда‑то сверху голос Глори. Впервые я была рада тому, что она не летает. Прихрамывая на сломанных ногах, я пробралась вдоль подножия склона, пока мы не встретились. – Ты в порядке?
– Конечно, – улыбнулась я, – ты же знаешь – такого падения недостаточно, чтобы остановить меня. – Я не могла быть слабой. Не могла. – От взгляда вниз у меня… ну… закружилась голова, наверное.
– Мы должны вернуться на дорогу, – сказала Глори, посмотрев на склон следующего хребта. Он был ещё выше и круче, чем тот, с которого я скатилась. Тут уж не поспоришь. Сейчас, «дискомфорт», создаваемый переломами обеих ног и комплекта рёбер, сменился ощущением приятного онемения. Да, если бы во время побега из Стойла Девять Девять у меня была с собой Гидра, П‑21 не хромал бы.
И если бы меня регулярно снабжали Фиксером, то это не было бы проблемой.
По пути на север, к шоссе, мы наткнулись на ржавую, покрытую минералами часть оборудования, из которой шипел пар и капала горячая вода. "Скважина № 33", подсказал мой ПипБак. Трубы от этого оборудования тянулись вверх и исчезали за хребтом на востоке. Но меня больше заинтересовали два мертвых Стальных Рейнджера; точнее, их оружие и боеприпасы. Если цена на моём ПипБаке верна, то мы могли бы выгодно их продать. И всё‑таки… что‑то же их убило.
– Что это за хрень? – спросила я, показав на эту шипящую кучу металла. Глори разбиралась в машинах лучше моего, только если эти машины не собирались взрываться.
– Устье геотермальной скважины. Эм… горячий источник? – тут же поправилась Глори. – По этим трубам горячие подземные воды бегут в город или здание.
Она с улыбкой посмотрела вверх. – Я читала о них в «Наука и Жизнь». В Хуффингтоне экспериментировали со всеми альтернативными источниками энергии. Геоэнергетика, гидроэнергетика, арканные спарк‑генераторы… всё, что могло покончить с зависимостью Эквестрии от зебринского угля.
– Хм… – хмыкнула я, глядя на все эти трубы и вентили, и делая вид, что поняла хотя бы половину её слов. На этой машине была не только здоровая куча ржавчины и минералов, но она всё ещё выглядела нетронутой. Весьма впечатляюще для…
Зеленый энергетический луч пронзил мою броню… мою грудь… и мою броню. Ещё раз.
«Дерьмодермодерьмодерьмо…» было единственной мыслью, которая пронеслась у меня в голове, когда моя грудь загорелась. Падая за останки Стальных Рейнджеров, я удивилась, насколько слабой была боль. Может это действие Мед‑Икса, регенерации от Гидры или укрепляющего эффекта Бака, но я всё ещё была жива. Однако, похоже, что некоторое время я не смогу двигаться… возможно потому что теперь через всё моё тело проходит окаймлённая поджаренным мясом дыра, размером с карандаш.
Глори бросилась ко мне и, присев за бронёй, перевернула меня и принялась вливать в рану одно лечебное зелье за другим.
– Не двигайся. Не умирай. Не двигайся. Не умирай, – повторяла она снова и снова. Я почувствовала, как моё тело начало медленно восстанавливаться. Затем пегаска заглянула в дырку, и пробормотала:
– Чтоб меня… не хочу прибегать к этому, но…
С этими словами Глори вытащила ампулу Гидры. Почему она не использовала её в первую очередь, для меня оставалось загадкой. Я кивнула, и она выдавила чудесный регенерирующий коктейль в рану. Моё сердце учащённо забилось, когда магия заживила большую часть критических повреждений, но я не смогла восстановить дыхание из‑за львиной дозы адреналина в крови.
– О’кей, я в порядке, – простонала я, хотя на самом деле была далеко не в порядке, и только что вошла в режим «пристрелить этого говнюка много‑много раз».
– Ты не в порядке. Я только что ввела тебе Гидру. Когда её действие закончится, твоё сердце может остановиться.
Простите, что?! Остановка сердца не была указана в списке возможных побочных эффектов! Хотя, я не была в этом уверена. Там вообще был список побочных эффектов? Пегаска порылась в карманах своей униформы и выудила оттуда таблетку Бака.
– Ненавижу делать это, но вот, съешь её.
– Ага, отличная идея, – пробормотала я. – И потом дай мне таблетку Фиксера… замедлить сердце прежде, чем я вырублюсь.
– Замедлить твой сердечный ритм? Фиксер не сделает этого, он скорее спровоцирует инфаркт и отправит тебя в кому.
Я увидела, как на Л.У.М.‑е одна за другой появляются красные точки.
– Может да, а может и нет. Но враги наступают, и тот снайпер убьёт меня, а может и тебя, если сможет выстрелить хотя бы ещё раз, – сказала я, доставая из собственной аптечки таблетки, после чего проглотила одну. Затем порылась в поисках Спока и хлопнула себя по лбу, когда поняла, что он закончился. – Теперь мне нужно немного Спока… и план.
– Блекджек! Ты уже приняла Гидру, Бак и Фиксер, а теперь ты хочешь ещё и Спок? Почему бы не добавить к этому Рэйджа и Дэша, для полного комплекта? Ты что, пытаешься убить себя передозировкой?
– Громкие слова потом, Спок сейчас, – сказала я, пытаясь унять судорогу. Глори выглядела ещё более испуганной, чем я. Покопавшись в собственных запасах химии, пегаска достала Спок и ввела его мне. К счастью, он подействовал именно так, как было нужно, и я улеглась за старой бронёй. – Отлично. Мне уже лучше. Намного лучше.
Смертельно раненая, или нет, я была накачена достаточным количеством магии и химикатов, чтобы пойти на поправку.
– А теперь…
Раздался звон, когда пуля отрикошетила от брони мёртвого рейнджера в паре сантиметров от моей головы.
– Нам нужно выбираться отсюда, – пробормотала я, представляя, как толпа вооружённых пони надвигается на нас, в то время как снайпер готовится произвести смертельный выстрел. Но с другой стороны, если мы двинемся с места, один из нас тут же окажется подстреленным. Я сомневалась, что переживу ещё один выстрел из того оружия. В конце долины было несколько больших камней, которые можно использовать, как укрытие… но у нас не было возможности добраться до них. Я посмотрела на источник, который был позади нас. Маленькие, шипящие струйки белого…
– Глори?
– Что? – спросила она, оглядываясь по сторонам.
– Эти горячие штуковины… там ведь есть пар, да?
Она оглянулась.
– Ага…
– Много пара?
– Может быть, наверное. Достаточно, чтобы сварить нас.
– Достаточно, чтобы спрятать нас?
Пегаска спрятала лицо в копытах и простонала:
– Только не это…
Я вытащила карабин, посмотрела на переплетение труб и кранов и зарядила оружие бронебойными патронами.
– Ставки сделаны! – проревела я, беря в прицел одну из труб и передёргивая затвор.
Со звуком, который издаёт закипающий чайник, горячая вода и клубы пара вырвались наружу. Струи пара образовали огромные белые, пахнущие серой облака, которые накрыли нас. Горячий туман обжёг мою шкурку. Сейчас или никогда. Я схватила пекосовский дробовик двенадцатого калибра и рванула по направлению к ближайшей красной метке на Л.У.Ме.
Возможно в этом виноваты химикаты, или дыры, которые только что во мне проделали, или, может быть, мой мозг, давший наконец трещину, но когда я ринулась на охотника за головами, отпрянувшего от клубящихся стен пара, время будто замедлилось. Я услышала, как заиграл саксофон, и Сапфира Шорс запела грустную, одинокую мелодию…
«Сказааааал ты, что любовь прошла,
Была не навсегда,
Но знаю, ты не прав…»
Пригнувшись, я рванула к нему; два выстрела прогремели у меня над головой, колени проехались по земле, и пот ручьями стекал по моему расплывшемуся в ухмылке лицу. Я сунула ствол ему под подбородок и снесла его голову. Подхватив падающее тело копытами, я поставила его на пути града пуль, которые летели мне вслед через клубящийся туман.
«И хооооть сегодня ты уйдёшь,
И новый путь один начнёшь,
Но рядом буду я всегда…»
Прикрываясь этим щитом, я обошла их сзади под покровом облака пара. Каждый удар моего сердца отмерял четверть секунды; каждый удар сердца казался мне вечностью, будто бы я смотрела на мир через З.П.С. Ближайшие два пони повернулись, пытаясь навести на меня свои боевые сёдла, когда я пронеслась позади них, разряжая двенадцать снарядов с дробью прямо в их затылки. Один из них повалился на землю, извиваясь и истошно вопя, а другой просто рухнул на землю кровавым месивом.
«Ведь верю, что дождусь тебя,
Смотрю на дверь с тоской,
И лишь сижу я здесь, скорбя,
И жду тебя, любимый моооой…»
Всё больше и больше охотников появлялось из‑за скал и кустов. Моя броня гремела под пулями, стальные пластины отражали большую часть огня, но не всю. Я продолжила движение, бросаясь в сторону единорога, левитирующего пистолет‑пулемёт, который он поворачивал в мою сторону гораздо быстрее, чем другие – свои боевые сёдла. Магией я извлекла обойму ещё до того, как он успел сделать выстрел. Обхватив его шею передними ногами, я посмотрела ему прямо в глаза и выпустила ему в лицо две телекинетических пули.
«Но моооожет ты придёшь назад,
Сказав: „Прости меня“,
И я всё прощууууу…»
Струи крови брызнули мне в глаза; я со всей доступной мне силой оттолкнула его тело в сторону следующего противника. Туман, пушки и так много красных точек. Вспышки света подсказывали мне, что Глори всё ещё продолжает сражаться. Пока саксофон и пианино продолжали играть в моей голове, в моих глазах начинало понемногу темнеть. В то время как охотник попытался уклониться от падающего в его сторону трупа, мой дробовик пробил пару‑тройку дыр в его кожаной броне.
«А сегооооодня я одна стою
И эту песнь пою
И с нетерпением жду
Когда… домой… придёшь…»
Последние аккорды фортепиано затихли, и я медленно рухнула на землю, проскользив по грязи. Пена выступила у меня на губах, пока я судорожно хватала ртом воздух, сердце уже не просто билось, а непрерывно гудело. Кровь лилась изо рта и глаз, пока я лежала там, задыхаясь, и смотрела, как стрелки медленно медленно приближались, чтобы наконец прикончить меня. Последние нотки прозвучали в моей голове, и сладкий голос Сапфиры Шорс закончил песню коротким и дерзким: «о да!».
Примерное полдюжины оставшихся врагов медленно обошли меня со всех сторон, пока я лежала там, не в состоянии даже поднять голову, пока сердце вырывалось из грудной клетки. Я слышала, как два земных пони повалили Глори, прижав её к земле. Один из них что‑то пробормотал про Парадайз.
«Мне так жаль, Глори.»
Из середины охотников вышел оранжевый земной пони с красной гривой и кьютимаркой в форме льва. На нём было одно из самых совершенных боевых сёдел, которые я когда либо видела. На голове у него был шлем и защитные очки с целеуказателями. Его лучевая винтовка была так сильно модифицирована, что нельзя было понять, какая именно из этих модификаций позволила ему прострелить меня насквозь.
– Ну и ну. Похоже, что старый Лео Зодиак наконец‑то одолел Охранницу, а, ребят? – сказал он, оборачиваясь к остальным охотникам. – Разве я вам не говорил, что буду единственным, кто справится с ней? – Он указал копытом на мой ПипБак. – А ну‑ка живо снимите с неё эту штуку.
Внезапно из общего хора похвал раздался сочащийся презрением голос:
– О да, Лео, ты тако‑о‑ой крутой, – сказала кобыла, стерев самодовольную ухмылку с его лица. Из облака пыли и тумана вышел силуэт пони, сделанной, казалось, целиком из зазубренной стали.
– Мы здесь закончили, полоумная. Твоя помощь нам больше не понадобится, – резко сказал он, поворачиваясь и нацеливая свою винтовку на приближающуюся пони. Что‑то тут было определённо не так; не похоже, чтобы она хоть немного волновалась, несмотря на огромное количество нацеленных на неё лучевых винтовок. На самом деле, она выглядела такой же счастливой, как и я с бутылкой Дикого Пегаса.
Когда мне удалось разглядеть её получше, я решила, что это было далеко не самое странное в этой кобыле. Сначала я подумала, что она носила магическую силовую броню, как Стальные рейнджеры, но приглядевшись, я увидела, что отполированные стальные пластины образовывали сверкающие доспехи, которые закрывали не только её туловище, но и переднюю сторону ног, грудь и живот. Вдоль её спины проходил хребет из лезвий, которые медленно тёрлись друг о друга словно ножи, когда она делала новый шаг. Шлем, закрывавший её лицо, тоже был увенчан широким, похожим на клинок, рогом. Каждое из копыт заканчивалось изогнутыми когтями, прикреплёнными к её подковам, и что‑то покачивалось в красном, заплетённом хвосте. Множество лезвий торчало по всей поверхности её брони.
Это должно быть Потрошитель.
– Ох, Лео. Прости, что не прояснила ситуацию раньше. Когда сказала, что иду с вами, чтобы найти Охранницу. Я шла не за наградой. Мне не нужны награды, – сказала она будничным голосом и с лёгкой улыбкой на лице, проходя мимо пони перед ней. Она остановилась рядом со мной, окидывая охотников взглядом.
– Точно. Прости, моя ошибка, – с этими словами жеребец дёрнул головой. Его лучевая винтовка выстрелила, ударив Потрошительнице прямо в бок, и остальные пушки заревели, поливая бежевую кобылу градом пуль, которые звенели и отскакивали от её сверкающей брони. Она посмотрела вниз на задыхающуюся меня и подмигнула.
Когда грохот выстрелов стих, она усмехнулась охотникам.
– Мой ход!
Я могла только догадываться, сколько вся эта сталь весила. Поэтому, когда она припала к земле, я ожидала, что она побежит в наступление, но вместо этого бежевая кобыла взмыла в воздух сверкающей стальной дугой. Без лишних слов Лео развернулся, чтобы бежать, но все остальные просто стояли и смотрели. Секунду спустя увенчанные стальным когтями копыта раздавили одного из охотников как детёныша радтаракана.
С этого момента события развивались очень быстро. Должна признать, я иногда бываю чересчур жестокой в битве, но по сравнению с ней я была просто невинным жеребёнком. Закованная в металлическую броню пони не сражалась; она уничтожала всё, что было в радиусе досягаемости её копыт. Я видела, как удар её передних копыт пробил насквозь бок одной кобыле. Взревев, она искромсала лицо жеребца своими смертоносными лезвиями, прикреплёнными к её передним копытам. Когда до остальных наконец дошло, что надо бы улепётывать, она никому не позволила уйти.
Возвращаясь, она даже держала в зубах покорёженную и сломанную винтовку Лео. Бросив её неподалёку, она уселась рядом и принялась невозмутимо меня разглядывать, ничуть не смущаясь крови, стекающей с её брони. Похоже, ей это даже нравилось. Маленькая, но важная и тревожная деталь.
– Приветик. А ты неважно выглядишь. – Она подошла к одному из трупов и вытащила из под него седельную сумку. Недолго в ней пошарив, она достала оттуда бутылку воды и открыв её, выплюнула крышку в кусты.
– Стампид и Гидра? – спросила она странным, немного невнятным голосом, глядя на меня сверху вниз своими розовыми глазами.
– Бак… С… Спок… Гидра… – прохрипела я.
– Слабачка, – фыркнула она, приложив бутылку к моим губами и осторожно вливая её содержимое мне в горло.
Из кустов вышла прихрамывающая Глори, в блестящей от крови униформе. Я попыталась подняться, но она положила окровавленное копыто мне на голову.
– Лежи там, – она обернула к Глори. – Будет жить. Зодиак не пытался слишком сильно покалечить твою подругу.
– Кто ты? – спросила Глори у закованной в броню кобылы.
– Та, кто вам помогает, – ответила она, – но большинство зовёт меня Рампейдж[12]. Это именно то, что делает меня особенной. – Она усмехнулась нам. – А теперь лежи там и дыши, если не хочешь, чтобы твоё сердце разорвалось в ближайшие пятнадцать минут. Попробуешь встать – я на тебя сяду.
– Много знаешь о наркотиках? – спросила Глори немного увереннее.
– Методом проб и ошибок, – сказала она, посмотрев вниз на меня. – Дай ей ещё воды, если есть.
Глори незамедлительно начала копаться в своих сумках, а кобыла усмехнулась и снова повернулась ко мне.
– Хотя могло быть и хуже. Она могла нажраться Дэша. А это дерьмо просто омерзительно. Или, ещё хуже, Минталок.
– Итак, какой план? Поможешь мне оправится и потащишь к Деусу? – прохрипела я, даже не пытаясь подняться. Кровь толчками лилась у меня из носа, пульсирующего от давления.
– А, ты думаешь, я тут из‑за его награды? – насмешливо спросила она, поднимаясь. Она повернула боком, проведя когтями по земле, и усмехнулась мне как какой‑то ужасный гибрид дракона и пони. Её хвост блестел от вплетённой в него колючей проволоки. – Неужели я и правда похожа на пони, которую ебут какие‑то там крышки?
Она действительно была не похожа.
Осторожно сделав глоток воды, я спросила:
– Тогда почему помогаешь нам?
– По доброте душевной? – предположила она, прикладывая копыто к груди. Я продолжала смотреть на неё так твёрдо, как только могла себе позволить. Она фыркнула:
– Мда, пожалуй, что нет. Просто скажи спасибо, что я хочу вам помочь.
– Этого недостаточно, – сказала я, заставляя себя сесть, несмотря на то, что мои ноги тряслись так сильно, что готовы были разъехаться подо мной. – В последний раз, когда я доверилась кому‑то, не зная, чего они хотят, всё закончилось смертью многих ни в чём не повинных пони, которые этого не заслужили. Почему?
– Меня больше интересует, что ты будешь делать, если я не отвечу. Ты даже сидеть нормально не можешь, – сказала она с ухмылкой. Я левитировала дробовик ей под подбородок. К моему ужасу, она только усмехнулась.
– Ну давай, сделай это.
И я почти нажала на курок.
– У меня уже есть печальный опыт общения с Потрошителем. И последний раз, когда я доверилась кое‑кому, кто хотел «помочь» мне, погибло множество невинных зебр. Итак, ещё раз: почему? – Я постаралась придать своему голосу максимальную твёрдость. Вся моя концентрация уходила на то, чтобы дробовик не шатался.
На секунду она скривилась, затем пожала плечами, посмотрев на меня своими розовыми глазами.
– Большой Папочка меня попросил. Довольна? Хочешь знать почему – спроси его.
Рампейдж усмехнулась мне той самой усмешкой, которую я видела уже неоднократно. Ей только колоды карт не хватало.
Заметка: Следующий уровень.
Новая квестовая способность: Химик – любые химикаты действуют на вас вдвое дольше.
Навык: Огнестрельное оружие (100).
(Здесь могла бы быть ваша реклама.)
Глава 15
Флэнк
«Это не было… исключительно? Как это может не быть исключительным?!»
Когда‑то, давным давно, когда я была маленькой кобылкой, мой бок был пуст. Но в один прекрасный день на нём появилась метка. От матери Риветс досталась колода карт, которой мы играли в «Блекджек». Это была единственная карточная игра, с которой мои скудные познания в математике могли справиться. Риветс, Дейзи, Мармеладка, Пресс и я сидели за столом в хранилище, попивали синтетический яблочный сок и играли на невообразимые суммы орехов, болтов, гаек, а иногда и настоящих денег в виде довоенных монет. Мы отлично проводили время.
Пресс понадобилось отлить. Дверь в кладовую представляла из себя пару стальных плит, по нажатию кнопки скользящих вверх‑вниз при помощи электродвигателя. Она нажала её и уже начала проходить сквозь дверь, когда та вдруг захлопнулась; большая тяжёлая плита упала сверху, а вторая, поменьше, придавила кобылку снизу. Раздался ужасный хруст, затем механизм вновь заработал и открыл дверь. Всё произошло мгновенно. Пораженные, мы могли лишь наблюдать за тем, как она продолжала идти на дрожащих ногах. Пресс дошла до лестницы, рухнула и вскоре отдала концы. А мы по‑прежнему просто смотрели, слишком шокированные, чтобы хотя бы пошевелиться.
Я уже упоминала, что мы начали называть её Пресс после того, как её придавило?
Мне даже не удается вспомнить её настоящее имя. А хотелось бы, потому как сейчас я начала понимать, каково ей было идти по тому длинному туннелю. Мое сердце выбивало чечётку, а при каждом шаге внутренности хлюпали и булькали. Эффект Спока к этому времени уже закончился, и на ногах меня удерживали лишь Бак и то, что я шла зажатая между Глори и странной попутчицей, кобылой‑Потрошителем, которая спасла наши жизни.
– Фиксер. Мне очень нужен Фиксер. Почему мне нельзя немного Фиксера? – бормотала я, наваливаясь на полированный металлический бок Рампейдж. Даже сквозь броню чувствовалось, как ходят пластины её доспехов.
– Потому что он не лекарство. Фиксер намного хуже чем всё того, что ты успела принять, пока я не видела. – Глори явно была на взводе и забрала назад свое мнение насчёт моего ума. Вместо лекций о том, как плохо, что я довела себя до такой жизни, она решила объяснить мне причины своих беспокойств, в надежде, что я больше не буду жрать всё подряд.