Силы оставили меня.
Что‑то коснулось моего лба. Я поняла, что это его губы: он целовал мои щеки, макушку, волосы, все, что мог достать губами. Он чуть не раздавил меня в объятиях. Руки его были как стальные обручи, и они не позволили мне дернуться, когда вправленное плечо с хрустом встало на место. Я чувствовала ужасную боль.
Но мне было все равно.
Он непрерывно повторял что‑то на своем языке ‑ наверное, ругательства. Над нами поднимались струйки пара, жар сочился сквозь его ауру, когда его энергетические щиты окружили меня, и это было почти так же интимно, как прикосновение его крыл, сомкнувшихся вокруг меня двойным оберегающим слоем.
Из моего горла вырывались судорожные рыдания. Я припала к его груди, а он целовал меня, куда только мог, и отрывисто, снова и снова, повторял на своем языке, что я в безопасности. В кои‑то веки мне не потребовалось перевода. Он говорил, что поймал меня в небе, потому что даже смерть не может отнять меня у него.
Глава 33
Я лежала на боку, нежась в восхитительной мягкости и тепле. Я словно спала на облаке: тепло проникало в меня сквозь кончики пальцев на руках и ногах. Вымывало последние следы боли и повреждений. Успокаивало.
Весь мир казался расплывшимся серым пятном. Ну и ладно, пусть таким и остается.
Замечательным дополнением ко всему этому теплу и неге служил хрипловатый голос Джафримеля ‑ еще одна константа. Он говорил без конца, то спокойно, то взволнованно, но я воспринимала лишь сам факт речи, не разбирая слов. Иногда встревали и другие голоса, но я оставляла их без внимания, отторгала, отгородившись от всего лишнего. Голова моя раскалывалась, душевные раны ныли и горели огнем, процесс исцеления был далек от завершения. Сознание трепетало на грани безумия, ибо голубое свечение юдоли смерти более не разгоняло тьму.
|
|
Я приходила в себя не сразу, постепенно, периодически отключалась и не всегда могла разобрать, где сон, а где явь.
Вот я соскакиваю со стола, сжимаю обеими руками рукоять, клинок с тихим свистом рассекает воздух…
Теплые пальцы с неодолимой силой удерживали мое запястье. В корнях зубов отдавалось гудение двигателя. Я открыла глаза, и Джафримель деликатно, но крепко согнул мое запястье, чтобы удержать руку и меч на месте.
На моих ногах оставались сапоги: они заскрежетали по металлической поверхности, когда я переместила вес, одновременно выбросив вверх левый кулак, чтобы сломать ему нос и вбить кость прямо в мозг. Действие было рефлекторным, стремительным, как бросок ядовитой змеи, но Джафримель ловко уклонился от удара. Подернутые сединой волосы взметнулись волной, когда он рванулся в сторону, перехватив мое левое запястье. Помещение, где мы находились, было тесным и узким, здесь пахло смазкой и отработанным транспортным реагентом.
Джаф оттеснил меня назад, прижал к стене: я ударила коленом, но он увернулся. Я задохнулась, плечи неожиданно оказались вплотную прижаты к корпусу. Мы летели в самолете, и машина дрожала от моей борьбы с плотью и энергией. Его аура окружила мою и сдавила ее на долгий, мучительный миг.
‑ Успокойся, ‑ мягко произнес он. ‑ Успокойся, моя любознательная.
Выглядел Джафримель как всегда, если не считать серебристых прядей в волосах и теней под пылающими глазами. Лицо осунулось, но это было его лицо, с той самой человеческой темнотой, что таилась за зеленым свечением его глаз.
|
|
‑ Пусти! ‑ Я не узнала собственного голоса, низкого, решительного, насыщенного гневом. ‑ Сейчас же пусти.
‑ Нет.
Его пальцы удерживали меня на месте без видимых усилий. Кожаная амуниция скрипела, когда я пыталась выскользнуть, так что вся покрылась потом, до последней складки на прижатых к металлическому корпусу ягодицах. Упавшие на лицо волосы закрывали глаза.
‑ Ты не понимаешь.
‑ И не хочу понимать. Ты мне лгал!
Я умолкла, словно все остальные слова напрочь исчезли из моей памяти.
‑ Вторая половина ножа у меня, Данте. Мы как никогда близки к свободе.
Он пытался урезонить меня. Из‑за его плеча я разглядывала узкое помещение, откидную койку и шкафчики с пласглассовыми дверцами.
‑ Я вернулся из самых глубин ада и…
«Знаю я, что ты там делал: опять меня продал».
‑ Заткнись! Где Ева?
«Если по твоей вине с ней что‑то случилось, я…»
‑ Андрогин Вардималя в надежном месте. Лукас с Маккинли присматривают за ней.
Его пальцы чуть‑чуть ослабили хватку, но не настолько, чтобы дать мне высвободиться. Самолет начал перемещаться ритмичными короткими толчками, словно мы скользили над самой поверхностью бурной реки, так что гироскопам и антиграву приходилось все время прилаживаться к волнам, водоворотам и порогам.
‑ Ее приспешники разбежались. Я сделал то, что было необходимо, Данте.
Я была прижата к стене, а Джафримель навалился на меня так, что амуниция и рукояти вдавились в тело. Его глаза в нескольких дюймах от моих заполнили весь окружающий мир, пока я не опустила веки, отгородившись от этого зеленого огня. Кончик Фудошина подрагивал всякий раз, когда я порывалась выдернуть зажатую, как в тисках, руку.
|
|
‑ Ты хотел убить ее, ‑ прошептала я.
‑ Убил бы, если бы это входило в мой план.
«Отлично. Наконец‑то я услышала то, чему определенно можно верить, ‑ немедленно отреагировал глубокий, саркастический внутренний голос. ‑ Твой план. А я вхожу в твой план?»
Если бы слова были из стали, они могли бы разить. Могли бы разбить корпус самолета и освободить меня. Я больше не пыталась вырваться ‑ что толку? Расслабилась, сосредоточилась на восстановлении сил и накоплении энергии.
‑ Ты не часть моего плана. Все мои планы служат интересам твоей безопасности. Посмотри на меня.
‑ Нет.
Может, кто другой сказал бы лучше, выдал бы целую эпитафию. Но не я. Я не признаю ничего, кроме резкого однозначного отказа. Он пытается принуждать меня, командует мной!
‑ Посмотри на меня. ‑ Его голос смягчился, стал заботливым. Почти человеческим. ‑ Данте, пожалуйста.
Я открыла глаза.
Он склонился совсем близко, пригасив ресницами зеленое пламя глаз. Волосы упали на лицо, и на фоне влажной черноты серебристые нити выделялись особенно четко. Тонкие морщинки залегли в углах его рта, разбегались от глаз. Он так долго не менялся, что казался постаревшим. Но демоны не стареют. Это очередная маска.
‑ Что с тобой случилось?
Сердце в груди предательски екнуло.
‑ Я заключил новую сделку с Князем.
Я дернулась, но он легко меня удержал.
‑ Не сомневайся во мне, наше спасение близко.
‑ Ева…
‑ Это не ее имя. Она не человеческое дитя, а спутница Люцифера. Ты глупа. Ты открыла дверь в ад по ее просьбе? Есть ли у тебя хоть малейшее представление о том, что это значит? На волю вырвалось множество ее сторонников, ее драгоценных бунтовщиков. Люцифер сам поведет против них войну, иначе он поступить не может, но она была моей наживкой в тщательно подготовленной ловушке. Эту ловушку ты едва не разрушила. Я собирался перебить все сборище, раз ты проломила стену меж вашим миром и адом. И мне было не до объяснений.
‑ Я выигрывала время для тебя, ‑ прошептала я. ‑ И пыталась выжить. Это был единственный способ…
«Единственный способ что‑то делать, а не просто ждать тебя».
Я собиралась закончить фразу, но он мне не дал.
‑ Маккинли защитил бы тебя от опасности.
‑ Может быть, но только не от Евы.
«Она моя, Джафримель».
Слова трепетали на моих губах, но так и не сорвались с них. То был секрет, мой собственный маленький обман в сплетении лжи, коварства, заговоров и интриг. Я не могла сказать ему об этом, во всяком случае сейчас.
‑ У меня не было другого выхода, Джаф.
Я отшатнулась от стены и обмякла в его руках, хотя мои пальцы по‑прежнему крепко сжимали рукоять Фудошина. Если сейчас он меня отпустит…
Он огорченно вздохнул.
‑ Сейчас это уже не важно. Мы направляемся на встречу с Люцифером. Я доставлю мятежного андрогина, и…
Я резко вскинула колено, он отдернулся, и мы едва не полетели на пол. Джафримель тут же выпрямился, его пальцы сжались сильнее.
‑ Стой!
Ого! Похоже, ему тоже надо отдышаться. Знак на моем плече горел, как жидкий металл, еще один выброс энергии заполнил мои нервы и вены.
Обожженная кожа съежилась. Я открыла рот, но издать крик не успела ‑ он меня опередил.
‑ Она согласилась отвлечь внимание дьявола, когда я доставлю ее к нему. Так что порадоваться пленению мятежницы он не успеет ‑ я нанесу удар. Я повергну его… Ты успокоишься наконец?
Я замерла неподвижно, даже часовой механизм в моей голове на мгновение замер.
«Не верь ему. Не слушай. Это заговоры и интриги».
Когда я заговорила, мой голос понизился до хриплого шепота.
‑ Как я могу верить твоим словам?
‑ Ради тебя я сошел в ад, и не единожды. ‑ Неожиданно он резко отстранился. ‑ Этого должно быть достаточно. Даже для тебя. Или ты вообразила, что я там прохлаждался, что это долбаный круиз? Где я, по‑твоему, пропадал?
Моя рука опустилась, Фудошин чуть не ударился о прикрепленные к палубе клети.
‑ Все ради тебя. Все, что необходимо и возможно.
Его плащ был так же черен, как и всегда, но это серебро в волосах… он стал другим. Совсем другим. Мы оба изменились, до неузнаваемости. А что осталось?
‑ Позволь мне все прояснить. ‑ Я сглотнула, прочищая пересохшее горло. ‑ Ты всерьез рассчитываешь, что я поверю тебе на слово и спокойно позволю отдать Еву Люциферу ‑ то есть сделать то, чего он и хотел добиться, затевая игру?
«Он хотел узнать от меня, где Ева, а если не выйдет, сделать меня подсадной уткой и заманить ее. Он использовал меня, ты использовал меня ‑ в чем, на хрен, разница?»
Он поднял левую руку, в которой блеснуло дерево, и зачехленный нож у моего бедра издал длинный хрустальный звон. Шипы на гарде его двойника слегка шевельнулись, будто пытались повернуться ко мне. Пальцы Джафримеля, сжимавшие рукоять, дрожали, словно ему хотелось бросить оружие.
Он сделал два медленных шага вперед. Гироскопы стабилизировались, и по изменившему характеру толчков я поняла, что мы летим над сушей.
Но суша велика… Хотелось бы знать, куда нас занесло.
«Этого места нет на карте, солнышко. Тебя занесло за долбаный край мира».
Джафримель протянул мне нож:
‑ Возьми.
Мое сердце чуть не выскочило из груди. Я смотрела на его руку, смотрела на другую половинку ножа.
Надо же, он и вправду его вернул. Интересно, где он прятал его в аду?
И найдутся ли у меня время и смелость, чтобы об этом спросить?
Джафримель держал нож правой рукой за лезвие, рукоятью вверх, и протягивал его мне, как чашу жертвенного вина. Если это и причиняло ему боль, на его лице ничего не отражалось. Шло время, самолет пошел на подъем, что сразу же сказалось на барабанных перепонках.
«Если ты возьмешь нож, Дэнни, у тебя появится возможность убить его. Он стремителен и силен, но ты видела, что сотворила эта штуковина с Сефримелем. У тебя достаточно сил, чтобы с этим справиться. И если ему снова придет в голову тебя дурить, засади эту деревяшку ему в кишки».
Татуировка извивалась на моей щеке, нанося подкожные уколы множеством бриллиантовых булавок. Изумруд вспыхнул, в сумраке мелькнула искра. Джафримель ждал, половинка ножа дрожала в его руках от нетерпеливого стремления воссоединиться с двойником.
‑ Он твой.
Слова прозвучали очень мягко, но едва он произнес их, губы снова сжались в тонкую линию. И вот еще что ‑ на меня он не смотрел, глаза были прикрыты упавшими вперед волосами. Его щека чуть подергивалась.
‑ Он был изготовлен для руки хедайры.
«Давай, Дэнни. Бери. Тебе все равно надо заканчивать игру. Ты сама вступила в нее там, в Нотр‑Дам. Пришло время прикупить козырную карту».
Свое движение я осознала только после того, как сомкнула пальцы на рукояти. Нож радостно загудел в моей руке, и воспоминание о тошнотворном, всасывающем звуке сжало мой желудок в комок.
Джафримель поднял глаза, отбросил волосы и прищелкнул пальцами.
‑ Будешь мне верить?
Три простых слова.
Я взвесила в руке нож. Его близнец вибрировал у меня на бедре, словно сликборд, готовый тебя сбросить.
«Не знаю. Не знаю, хочу ли я этого».
‑ Не знаю, смогу ли я.
Его плечи поникли. Желудок мой ухнул куда‑то вниз, будто я опять оказалась в свободном падении. В ушах ревел ветер, снова вернулось желание оставить всю борьбу и все стремления позади. Джафримель выглядел так, словно получил удар, и это отдалось болью во всех истерзанных уголках моего сознания.
Ну почему я вечно оказываюсь идиоткой рядом с ним? Когда становится совершенно ясно, что верить ему нельзя, он непременно вытворяет что‑нибудь подобное. Например, отдает оружие.
Слова вырвались сами собой:
‑ Но можно попробовать.
Мы смотрели друг на друга. Гондола со стоном забирала вверх. Я сжимала рукоять ножа так, что побелели костяшки, а голова вдруг заполнилась свистом ветра над Парадизом, как в тот миг, когда я готовилась распластаться на стремительно приближавшейся крыше. Я почти уступила.
Опять.
‑ Спасибо, ‑ промолвил Джафримель, резко кивнув тронутой серебром головой.
Невозмутимо, как будто и не передавал мне оружия, способного его убить.
Знак на плече полыхнул пламенем, аура Джафримеля окружила мою, тонкие, как паутинки, энергетические нити стягивали и скрепляли края разрывов, заботливо устраняя повреждения моих защитных линий. Делал ли он это сознательно?
Впрочем, какая разница.
Я пыталась придумать, что еще сказать. Какой‑нибудь вопрос, неважно какой, лишь бы Джафримель оставался здесь и разговаривал со мной.
‑ Что с тобой случилось? В аду.
Его плечо поднялось и опустилось. Пропади они пропадом, эти демоны с их привычкой пожимать плечами.
‑ Ничего особенного.
Как отмахнулся.
Я ощутила острый укол раздражения, тут же исчезнувшего.
‑ Кончай, Джаф. Твои волосы…
‑ Тебе не нравится?
Он склонил голову набок, подставив свету свою шевелюру.
«Проклятье».
‑ Не в этом дело. Я спрашиваю, что случилось.
«Опять не желаешь мне ничего рассказывать? Особенно сейчас. Хочешь, чтобы я верила тебе на слово. Хочешь, чтобы все оставалось под твоим полным контролем».
Звучало вроде бы убедительно, только вес ножа в моей руке говорил о другом.
‑ Расскажи, почему ты чуть не разбилась, убегая от меня.
Он развел руками ‑ для него это был весьма выразительный жест, и я заметила на ладонях темные тени. Видимо, оставшиеся после соприкосновения с ножом.
Самолет качнулся, выравнивая ход на новой высоте, отчего всколыхнулся край его плаща.
«А ты действительно хочешь знать?»
‑ Ну как я могу передать это словами? Я…
Потому что Ева ‑ это все, что осталось на земле от Дорин, и я верила, что в ней сохранилось нечто человеческое ‑ а в противном случае ничего человеческого не осталось и во мне. Потому что я не могла больше молиться, потому что дьявол украл у меня мое «я», потому что Ева была связана и с Люцифером, и с моей болью. И еще множество причин. На краткое доступное изложение каждой из них мне потребовалось бы полчаса, да и то, если он не будет перебивать. А может быть, пришлось бы искать демонско‑мериканский словарь, если такой существует в природе.
‑ Понимаю. ‑ Он сцепил руки за спиной, расставив ноги. ‑ Есть вещи, которые невозможно растолковать даже самым близким. Попробовать объяснить или оставить все как есть ‑ это на твое усмотрение. ‑ Он повернулся, взметнув свой длинный черный плащ с шелестом, похожим на шорох перьев. ‑ Тебе нужен отдых. Мы прибудем на место быстрее, чем ты думаешь.
‑ Куда?
‑ Ну а где Люцифер решится с нами встретиться? Там, где он может проследить за нашим продвижением.
С этими словами он вышел за дверь. Свет, проникший снаружи, резанул меня по глазам, так что я вскрикнула. Руки и ноги у меня дрожали, как у зверя, готового к прыжку.
Я извлекла из футляра первую половину ножа. Было не очень удобно, но я прижалась бедром к откидной койке и сравнила два деревянных изделия. На первый взгляд каждое из них само по себе выглядело завершенным, но потом я сообразила, что их можно приладить, если соединить вывернутыми шипами на крестовинах и повернуть. Части ножа гудели, и я сводила руки так, словно держала два мощнейших, тянущихся один к другому электромагнита.
Пальцами, на почти прозрачных ногтях которых еще оставались следы черного молекулярного лака, я бережно соединила половинки. Дерево засветилось мягким медовым насыщенным светом, гудение усилилось ‑ обе части со щелчком слились воедино.
Мощный приток энергии в замкнутое пространство заставил самолет дернуться, а гул ножа ушел за пределы слышимости. Мир сосредоточился вокруг этого оружия: я увидела колышущиеся водоросли, как по краям проделанного мной разреза в ткани мироздания. Геометрия ножа слегка изменилась. Клинок, слегка изогнутый в форме листа, выглядел жутко, и можно было поверить, что он способен нанести страшный ущерб. У меня не осталось ни малейших сомнений: эта штуковина убьет любого демона.
«Не обольщайся, Дэнни, вспомни, что ту древнюю женщину нож не спас. Самоуверенность до добра не доводит».
Был ли нож у хедайры Сефримеля в тот роковой миг? Можно, конечно, попробовать поискать следы ее личности, запечатленные под гладкой поверхностью дерева, но будет ли толк? Я никогда не имела особых успехов в психометрии.
К тому же нож изготовлен из древесины неизвестной породы. Я и предположить не могу, какой именно.
Нож гудел. Он был источником мощи и власти, он давал возможность положить конец безумию, свободно дышать. Свободно думать, забыть о проклятой черной дыре в сознании, угрожавшей потерей рассудка, и о другой дыре ‑ в сердце, где звучало имя Джафримеля. Избавиться от бремени болезненной печали и вины: этих чувств я не могла себе позволить, если собиралась действовать.
‑ Это неважно, ‑ прошептала я, ни к кому не обращаясь.
Потому что так оно и было. Нет никакой разницы, могу я доверять Джафримелю или нет. Мы движемся по предначертанному пути. Так искусственный интеллект ведет грузовую капсулу по заложенному в программе маршруту. Так начатое Великое Действо завершается само по себе, изменяя ткань мира, преобразуя реальность в соответствии со своими собственными законами.
Одно из двух: или он выполнит условия соглашения, или нет. Но в любом случае кому‑то из демонов, а может, и нескольким придется умереть. За этим я прослежу.
Все остальное не имеет значения.
Глава 34
Пустыня Вегас ‑ это такое местечко, что ничего хорошего о нем при всем желании сказать нечего. В ее центре зияет огромный кратер с немыслимым уровнем радиации, стенки которого покрыты тонкой стеклянной коркой, образовавшейся, когда чудовищный взрыв расплавил песок. Эта корка давно растрескалась, из‑под нее торчат остатки металлических конструкций. У самого края кратера, почти сползая в него, расположен Город Призраков. Скелетов там столько, что кости видны даже с воздуха, хотя большая часть погребена под песками и перемещается вместе с ними, то поднимаясь на поверхность, то снова уходя вниз. Стон песков ‑ единственный звук, который можно здесь услышать.
А ведь некогда в этом городе, потеснившем пустыню, процветали азартные игры, пьянство и плотские удовольствия. Как обычно бывало в Мериканскую эру, люди сурово порицали страсти, но предавались им с огромным пылом. «Евангелистам», как и всем тоталитарным режимам, требовалось место для отдыха, и за неимением лучшего выбрали Вегас. Возможно, суровым вождям Республики показалось забавным перемещение правительства в обитель греха, когда после убийства Кохбы бар Гилеада оппозиционные силы вытеснили их из прежней столицы. А может быть, поскольку после ряда крупных сражений они были выбиты из колорадских бункеров, им было больше некуда деваться. Впрочем, не исключено, что это произошло из‑за общего хаоса.
Так или иначе, они укрепились здесь, угрожая в случае попытки штурма нанести ядерный удар. Но в итоге ядерный удар был нанесен по ним.
По окончании Семидесятидневной войны никто так и не взял на себя ответственность за активацию кодов, позволившую сбросить бомбу. Правда, тот, кто это сделал, спас гораздо больше жизней, чем погубил. Упрямцы не сдались бы просто так, а поскольку безумных фанатиков было много и ресурсов в их распоряжении хватало, кровь могла бы литься еще долго, особенно в горах и в труднодоступной местности.
Однако этот человек разом убил миллион, а то и больше людей, по большей части ни в чем не повинных мирных граждан. После самого взрыва они еще долго продолжали умирать от болезней, вызванных радиацией, в созданных в пустыне фильтрационных лагерях. Агенты временного правительства не спеша разбирались в том, кто из выживших после бомбардировки мятежник, а кто законопослушный гражданин.
Под управлением Маккинли самолет плавно скользил над выемками и возвышениями пустыни. Во всех направлениях простирались акры развалин. Старый бетон почти полностью разрушился и искрошился, каркасы из стали деформировались и проржавели. Яркий свет отражался от песка и, попадая в иллюминаторы, наполнял салон мерцающими пятнами. На сей раз самолет был небольшой, меньше предыдущего транспортного средства, без каких‑либо дополнительных помещений. В открытом колодце грузового отсека, узком и тесном, сидела заточенная в серебристый магический круг беловолосая женщина‑демон. Чтобы увидеть меня, ей нужно было откинуть голову назад и поднять глаза.
В левой руке я держала вложенный в ножны меч, в правой сжимала нож, и его гул соперничал с гудением двигателя. Позади кабины, прислонясь спиной к корпусу, стоял Ванн; время от времени он тихо переговаривался с Маккинли. Чуть дальше от кабины маячил Джафримель, руки его были сцеплены за спиной, волосы слегка поблескивали. И, вот уж чудо из чудес, Антон Кгембе собственной персоной. Скользнув по мне взглядом, маги подался к Джафу и стал по‑приятельски что‑то нашептывать ему на ухо.
Все как обычно: интриги, заговоры, двойные агенты и сплошной обман. Где, интересно, Леандр? Уцелел ли он после того, что случилось с нашим прежним самолетом?
Лукас, скрестив руки, хмуро стоял у ограждения справа от меня.
‑ Не стоило тебе этого делать.
«Не стоило и тебе наводить на меня пушку. Ты на меня работаешь. По крайней мере, сам об этом говорил».
‑ Я же извинился.
Это прозвучало неубедительно, даже по моим меркам.
‑ У меня выдалась неудачная неделя, Лукас.
‑ Я не привык, чтобы мои клиенты пытались меня убить. Я пришибал взбесившихся наемников и за меньшее.
Самолет качнулся, и он переступил с ноги на ногу. Мне стоило немалых усилий сдержаться и не выплеснуть негодование; я даже вспотела.
‑ Ты стрелял в нее.
«Да и в меня, если на то пошло».
‑ Приказ есть приказ. У твоего любовника здравого смысла побольше, чем у тебя, ‑ прошептал он, а его усмешка была весьма красноречива.
‑ Так теперь ты работаешь на него?
Я смотрела на белую голову Евы. Пряди ее волос шевелились, сама же она неподвижно сидела на дне пустого грузового отсека. Стоило ей, почуяв мой взгляд, расправить плечи, как серебряная нить предостерегающе загудела.
‑ Если так, я здесь ни при чем. Хотя нанимала тебя я.
Он не ответил, но я не успокоилась.
‑ Пошел бы ты… подальше, Лукас.
‑ Ничего не выйдет, детка. Тебя нельзя оставлять без присмотра.
‑ Не лучшее время, чтобы насмехаться надо мной.
«Я ведь и впрямь могу отмочить какую‑нибудь глупость».
Его это задело.
‑ Так ведь и для того, чтобы пытаться меня убить, время тоже не лучшее.
‑ Ты обманывал меня, ‑ не унималась я. ‑ Предупреждаю, Лукас, не доводи меня до крайности. Я не в настроении.
‑ Я просто наблюдал, как разворачивается игра.
Его желтые глаза сузились: несмотря на скрещенные руки и опущенные плечи, чувствовалось, что Лукас на взводе. Того и гляди дернется за ножом или пушкой, и что мне тогда делать?
Просчитав шансы и оценив возможные последствия, я пришла к единственно возможному решению: если он попробует напасть на меня, придется проверить на практике, заслуживает ли он зваться бессмертным.
Однажды, еще до того как Джаф изменил меня, мне довелось столкнуться с Виллалобосом в Нуэво‑Рио. Тогда, помнится, я с перепугу чуть дара речи не лишилась. А сейчас я спокойно и рационально прикидывала, каким способом его убить.
«Да, как меняются времена».
Он продолжал, и я заставила себя слушать.
‑ Должен признать, поначалу ты повела дело ловко, но потом пошла сплошная дурь, и чем дальше, тем хуже. Ты просто взбесилась и принялась крушить все, что под руку подвернется. Так, знаешь ли, дела не делаются.
‑ Где Леандр? ‑ спросила я, не желая слушать о том, какой дурой считает меня Виллалобос.
Плевать мне, умно я себя веду или нет. Сейчас мне нужно одно ‑ убить демона, и я уже дошла до точки, когда мне стало все равно, какого именно.
Лукас смотрел на меня пронизывающим взглядом. На его худощавом желтом лице застыло презрительное выражение.
‑ Ты это так, из любопытства? Хорошо, что ты на меня не запала, а то мне досталось бы еще больше.
«Вот уж не ожидала».
Опустить глаза я не могла: рефлекс не позволял отводить взгляд.
‑ Оставь свои хреновы комментарии при себе, Виллалобос.
Если Леандр не потянул, получится ли у Кгембе? Ужасно, наверное, но на самом деле это меня не волновало.
Эта мысль подействовала на меня как укол. Он ведь человек. Человек, который решил рискнуть. Это его выбор.
«Ты рассуждаешь как демон, Данте. Он рискнул и проиграл. Жаль, но ничего не поделаешь».
Я беспокойно переступила с ноги на ногу.
‑ А почему бы тебе меня и не послушать? Работы еще много, а ты уже успела напортачить, и чем дальше, тем хуже. Я всегда довожу дело до конца, но тут…
‑ Лукас. ‑ Спокойный голос Джафримеля вклинился в наш разговор, шедший на повышенных тонах. ‑ Хватит.
Как будто нам надо было напоминать, кто тут главный. Мы с Лукасом уставились друг на друга, и мое внезапное желание врезать по долбаной физиономии отозвалось возбужденной дрожью зажатого в руке ножа. Он предназначен для убийства демонов, но интересно, какой урон такой клинок нанесет тому, кого не берет смерть?
‑ Ты думаешь об этом, Валентайн?
Это прозвучало очень мягко. Если у Лукаса была когда‑нибудь подружка, он наверняка говорил с ней вот таким нежным и убийственно спокойным тоном. Трудно поверить, что за этим скрыта сталь, острая как бритва.
‑ Давай испробуй на мне. Славная будет схватка. Но пока до этого не дошло, вспомни, кто еще был в том самолете вместе с Леандром. Ты думаешь, она задержалась, чтобы прикрыть его отход? Да наплевать ей на него. Тебя просто используют. Не будь это так жалостно, было бы чертовски забавно смотреть, как ты пляшешь по указке Синеглазки…
Я рванулась вперед, но Джафримель успел перехватить мое запястье, когда я уже взмахнула возбужденно гудевшим ножом.
«Ударь! Убей! Пролей кровь!»
‑ Лукас, ‑ спокойно напомнил Джафримель, ‑ у тебя со мной контракт.
‑ Так я выполняю его условия. ‑ Виллалобос оскалился в гримасе, мало напоминавшей улыбку. ‑ Ты тоже порядочный идиот, хоть и демон. Надо было делать, что следовало, когда подвернулась возможность.
‑ Меня не интересует твое мнение относительно моих методов. ‑ Рука Джафримеля напряглась и тут же расслабилась, поблескивающие края плаща чуть колыхнулись. ‑ От тебя мне требуется лишь умение убивать обитателей ада. Остальное не твоя забота.
‑ Включая твои похороны, ‑ буркнул Лукас, развернулся и двинулся прочь.
Но эффектно удалиться было просто некуда, и он остановился возле кабины, где его лицо освещалось через окно отраженным светом пустыни. Интересно, не покалывает ли сейчас его кожу из‑за моей близости? Джафримель на меня даже не глянул. Сцепил руки за спиной и застыл неподвижно, глядя в люк багажного отсека. Ева так и сидела, сгорбившись, не шевелясь, и у меня неожиданно сжалось сердце. Бедняжка, сидит одна в голом трюме, даже поговорить не с кем.
«Это ведь не по‑человечески, Дэнни».
‑ Можно я туда спущусь?
Джафримель как будто не слышал, он продолжал смотреть на светлую голову демона. Я уже собралась повторить, но он вдруг встрепенулся.
‑ Зачем?
«Sekhmet sa ' es».
‑ Мне надо спрашивать разрешение?
‑ У тебя нож, моя любознательная, ‑ слегка пожав плечами, промолвил он. ‑ Вряд ли я могу тебя остановить.