‑ Знаешь, мне это осточертело: все подряд мне указывают, будто я довела Джафа до падения.
‑ А что же ты сделала?
«Что я сделала?»
‑ Я просто старалась выжить. Дьявол вдруг пожелал, чтобы я кое‑кого убила, и у меня самой были на это причины. А потом все вышло из‑под контроля. Но прежде чем до меня это дошло, один демон сумел проделать кое‑какие генетические манипуляции, а потом и вовсе…
Кружок от моего дыхания расплылся. Я прижалась лбом к прохладному пуленепробиваемому стеклу, тихонько гудевшему и от наложенных на него линий энергетической защиты, и от ветра, постоянно обдувавшего здание. Слова застряли у меня в горле. Зачем я пытаюсь объяснить это ему?
‑ Здесь нет моей вины. ‑ «Все‑таки есть». ‑ Забудь. Я просто хотела кое‑что выяснить.
‑ А почему бы тебе не спросить его самого?
Вот тупица! Можно подумать, я не пыталась сделать это тысячу раз.
‑ Он не отвечает. Или лжет. Послушай, Маккинли, у меня к тебе одна просьба. Помолчи…
К счастью, он заткнулся. Я прислонилась лбом к стеклу и стукнула в окошко рукоятью Фудошина. Раз. Два. Три. На счастье. Ева расстаралась на новые ножны из усиленной древесины, очень изящно выточенные и покрытые черным лаком.
‑ Мне это не нравится, ‑ пробормотала я. ‑ Совсем не нравится.
Маккинли хранил молчание. Скрипнув портупеей, я отодвинулась от окна и оглядела комнату. Кровать под синим бархатным покрывалом, достойная принцессы. Кушетки с такой же обивкой, столики на гнутых ножках, заставленные изысканными безделушками и гудящие сонной демонской магией. На полу светлый кремовый ковер с густым ворсом, в котором легко потерять упавший кредитный диск. Яркость электрического освещения убывала по мере того, как на востоке разгоралась заря.
|
|
По коже у меня пробежали мурашки, ледяные пальцы коснулись щек ‑ дурное предчувствие. Надвигалось какое‑то событие, и что бы это ни было, его приход неминуем. Оно уже несется, словно мяч вниз по склону.
Черная дыра в сознании тут же напомнила о себе. Из ее глубин доносились звуки, схожие с теми, что слышались из‑за стены. Они недвусмысленно свидетельствовали о пребывании там существ, чуждых человеческой природе. Эти существа чувствовали себя как дома и спокойно занимались своими демонскими делами.
«Шевелись, Дэнни. Перестанешь двигаться ‑ утонешь».
Впрочем, это глупости. В моем положении безопаснее всего затаиться и не высовываться. Чем чаще я стану шататься по городу, тем больше народу меня увидит и тем выше вероятность того, что об этом прознают те, кому не надо обо мне знать.
С самого начала истории я действовала самостоятельно, полагаясь только на себя и не допуская никаких манипуляций. Наверняка такого от меня никто не ожидал. И сейчас лучше не дергаться, а ждать ответного хода, как в шахматной баталии.
У меня вырвался протяжный тихий вздох. Я отодвинулась от окна.
‑ Есть хочешь?
Маккинли подпирал другую стену и со своего места мог наблюдать и за мной, и за дверью. Он поднял глаза, темные круги под которыми особенно выделялись в электрическом свете, и пробормотал: «Можно и перекусить», ‑ причем с таким видом, будто эта мысль впервые пришла ему в голову.
‑ В этих апартаментах наверняка есть кухня. Поищем ее. Глядишь, что‑нибудь найдем.
|
|
«Раз мне нельзя разгуливать по городу, обшарю здесь каждый уголок. Если долго сидеть на одном месте, можно с ума сойти».
Хотелось верить, что я преувеличиваю.
Слишком далеко нам идти не пришлось. Сразу за дверью, в конце короткого изогнутого коридорчика, рядом с выходом из лифта, на котором мы сюда прибыли, находилась маленькая кухонька с обычным для Парадиза набором продуктов. Сыр, хлеб, фрукты, кофе, большой выбор замороженных полуфабрикатов, пицца, говядина с лапшой, спрессованной в пластиковые упаковки складками, напоминавшими мозговые извилины. Еда человеческая, и я снова задумалась о том, что это за место. Я знала, что демоны способны есть ‑ Джафримель порой разделял со мной трапезу, и кажется, получал от этого удовольствие, ‑ но уверенности в том, что пища им необходима, у меня не было. Может быть, Ева заранее заготовила еду для меня или это стандартный продуктовый набор для такого рода съемных покоев? А кто занимается хозяйством? Поневоле вспомнишь о том, что у демонов не бывает проблем с деньгами.
Маккинли живо соорудил сэндвич из сыра, нарезанных яблок и багета. Я сунула в микроволновку пиццу и нажала на кнопку, отметив попутно, что все кухонное оборудование новехонькое, последних моделей, еще не бывшее в употреблении.
«Странно. С другой стороны, солнышко, есть ли в твоей жизни в последнее время что‑то не странное?»
‑ Откуда у нее человеческая еда?
‑ Они ее любят. Но для них это не пища, скорее развлечение. ‑ Маккинли ловким движением откупорил бутылку минералки. ‑ А еще демоны предпочитают использовать людей, своих вассалов. Так уж у них повелось. Они остаются за кулисами до тех пор, пока не приходит время убивать.
|
|
«Ну, ты просто кладезь информации. Когда не насмехаешься надо мной».
Я смотрела сквозь пласглассовую дверцу на то, как разогревается пицца: сыр плавился, пузырился, его запах смешивался с ароматом томатного соуса, образовывалась аппетитная корочка… У меня слюнки потекли.
‑ Вассалы… Какой‑то феодализм.
‑ Вроде того. Примерно так же устроены семьи, только справедливее.
Ел он жадно, откусывая большие куски и почти не жуя, а его глаза не прекращали обшаривать комнату. И место он занял между мной и дверью.
Так же встала бы я, будь я телохранителем.
У меня опять закололо в затылке. Микроволновка подала звуковой сигнал, и я вытащила свою пиццу. Пристроилась в самом безопасном месте, спиной к углу, где стояли мини‑холодильник и мусорный контейнер. Маккинли поерзал на своем месте, его левая рука с вкраплением металла лежала на столешнице из светлого дерева.
‑ Как вышло, что ты стал работать на Джафа?
Я не очень надеялась, что он расскажет, но надо же чем‑то занять время. Я ждала, пока пицца остынет, поглядывая на комочки оплавившегося сыра. Пахло настоящим сыром, и мне неожиданно вспомнилась первая совместная трапеза с моим падшим.
«Как все‑таки летит время».
‑ Я был тяжело ранен, но продолжал сражаться. На него это произвело впечатление, и он предложил мне выбор: быстрая смерть или служба. ‑ Маккинли пожал плечами. ‑ Я не был готов к смерти.
Я отрезала от золотистого круга пиццы большой кусок. Подула на него, чтобы охладить.
‑ Знаешь, по части умения уклоняться от ответов на вопросы ты мог бы преподать урок демону.
‑ Мой бывший господин хотел убить Старшего. И уж поверь, мы сделали все возможное, но мы были всего лишь людьми, хоть и… модифицированными. ‑ Он поднял левую руку и снова опустил ее на стол.
Я так и осталась сидеть с открытым ртом и куском пиццы в руке. Потом пришла в себя и откусила кусочек.
«Хм».
‑ Ты имеешь в виду себя и Ванна?
‑ Не только. Еще нескольких. ‑ Лицо его изменилось, он положил сэндвич на стол. ‑ Они тоже должны были присматривать за тобой. Это еще одна причина моей тревоги.
‑ Присматривать за мной?
‑ Только как ангелы‑хранители, Валентайн. ‑ Он отпил минеральной воды, словно хотел отбить какой‑то вкус во рту. ‑ Мы держали тебя под наблюдением еще в Тоскано.
Чтобы скрыть тот факт, что моя челюсть отвисла от удивления, мне пришлось откусить второй кусок. Горячий томатный соус, плавленый сыр, немножко дикого майорана. Еда помогала, позволяла почувствовать себя крепче.
‑ Я не подозревала.
‑ Значит, хорошо сработали, ‑ отозвался он.
С тем же успехом можно было сказать: «Это ж надо быть такой идиоткой!»
По правде говоря, я кое о чем догадывалась. Но ничего не замечала, не улавливала ни намека на то, что кто‑то следит за мной и Джафримелем, пока вела обычную, ничем не примечательную жизнь, скупала журналы маги и антикварную мебель, совершала прогулки под полуденным солнцем и… просыпалась с криком, услышав в голове шепот ка Мировича, тянувшего когти из жгучей эктоплазмы, чтобы разорвать мне горло и изнасиловать душу.
Я поежилась и уронила кусок пиццы.
Черная дыра расширилась, наполнив голову странными отголосками. Шрам в выемке левого плеча полыхнул предостерегающей болью.
‑ Эй, ты как? ‑ встревожился Маккинли.
Плечо снова обожгло болью. Ощущение было такое, будто в нем засел рыболовный крючок, за который кто‑то дергает.
‑ Прекрасно.
Я снова взяла пиццу и принялась жевать, не чувствуя вкуса. Вне зависимости от того, что меня ждет, запастись топливом не помешает.
‑ Знаешь, ‑ пробормотала я, проглотив кусок и утирая с губ томатный соус, ‑ наверное, мне не следует торчать здесь, словно я принцесса на горошине или кто‑то в этом роде. Пожалуй, нам стоит пройтись, осмотреться и приглядеться к тому, что делают демоны.
Маккинли отщипнул кусочек багета. Его черные глаза широко раскрылись.
‑ А почему просто не свалить?
Я взяла оставшийся кусок пиццы.
‑ Да потому, что стоит нам высунуться отсюда без Джафримеля, и мы покойники. Я насолила не только Люциферу. Уверена, власти Гегемонии будут рады схватить меня. Правда, сейчас они боятся, что не справятся со мной. А я особого доверия к демонам не испытываю, хотя у них есть причины меня защищать. Я в таком положении, что не верю никому, даже себе. Поэтому хочу осмотреться там, где приземлилась.
«И не хочу чувствовать себя птицей в клетке».
Я ощущала себя до отвращения уязвимой, несмотря на все демонские защитные системы, а еще грязной, неряшливой и жалкой. Мне позарез требовалось действие ‑ спарринг‑бой или настоящий поединок. Что‑то, что поможет избавиться от подспудно тлеющей ярости, рвущейся наружу, испытывая мое терпение.
На кухонную дверь упала тень. Я догадалась, кто это, еще до ее появления ‑ по запаху. Мой чувствительный нос не ошибался.
Маккинли вскочил со стула, побледнел, ощутив опаляющее демонское присутствие. Я дожевала последний кусочек. Ева смотрела на меня с невозмутимой улыбкой, сложив руки на груди. Ее косы‑ледышки падали на плечи, извиваясь, как живые. Горящие глаза оглядели меня сверху донизу.
‑ Вижу, еду ты нашла. Я подумала, лучше не приглашать тебя отобедать с нашими гостями.
Я облизала пальцы.
‑ Чудесно. Я лучше здесь подкреплюсь, сама по себе. Еще немного времени, и я бы отсюда сорвалась. Но решила сначала оглядеться, посмотреть, как ты устроилась.
Стройное плечо приподнялось и опустилось. Ева была в свитере крупной вязки цвета индиго, дизайнерских брюках и знакомых низких сапожках «Верано». Как обычно, все самое лучшее.
И опять я поймала себя на том, что выискиваю в ее лице сходство с Дорин, сравниваю ее с тем, как она выглядела раньше, вспоминаю чары, призванные обмануть меня и подтолкнуть… к чему? К выступлению против дьявола? Я бы сделала это в любом случае. Потому что вряд ли Люцифер оставит меня в покое.
‑ Если хватит времени, ‑ ответила наконец Ева.
Я намеренно не касалась рукояти меча. Нож гудел возле моего бедра.
‑ Что происходит? Где Кгембе?
Плечо со шрамом снова пронзила боль, а потом я почувствовала онемение и покалывание, но не то привычное, указывавшее на отсутствие Джафримеля, а совсем другое. Хотелось надеяться, что это именно то, о чем я подумала.
‑ Маги исчез. Думаю, с его стороны это разумно. Мы собираем военный совет, и я буду настаивать на твоем присутствии. Несколько моих союзников недавно смогли вырваться из ада.
Она с нечеловеческим изяществом склонила голову.
‑ Чудненько. Война?
«Не ты ли накликала ее, Дэнни?»
‑ Когда совет?
‑ Сегодня вечером. В сумерки. Такова традиция. Могу я рассчитывать на твое присутствие?
Я кивнула, встряхнув растрепанными волосами, и неожиданно поняла, как выгляжу: грязная, исхудалая, окровавленная и почти безумная.
‑ Можешь.
‑ Отлично.
Она резко развернулась, не удосужившись даже взглянуть в сторону Маккинли.
‑ Ева!
«Если это твое настоящее имя».
Она замерла. Я смотрела на ее узкую спину.
‑ Ты можешь опять принять то обличье. Если хочешь. То, в котором ты похожа на Дорин.
«Может быть, мне будет легче».
Она помедлила долю секунды.
‑ Зачем? Я такая, какая есть, Данте.
«Так мне было бы легче на тебя смотреть. А может быть, и нет».
‑ Ты была человеком. Хотя бы отчасти.
И ведь не просто человеком. Она была маленькой девочкой. Ребенком, которого я не смогла спасти.
‑ Ничто человеческое не уцелеет в пламени ада.
Она просто констатировала факт, без комментариев. Луч утреннего света коснулся ее струящихся волос, скользнул по изгибу бедра под каймой свитера и отшатнулся от чего‑то, явно чуждого этому миру.
«Я позволила ей поцеловать себя в щеку. Вдыхала ее запах, ощущала ее тепло».
Эта мысль заставила меня поежиться.
Неужели все дело в ее сходстве с Дорин? И есть ли хоть крупица правды в словах о ее генетическом родстве со мной? А иначе как она могла меня найти?
‑ Как насчет того, что ты получила от меня? Или это ничего не значит?
‑ Это значит ровно столько, сколько ты хочешь. Ты моя мать, другой у меня нет.
Маккинли нетерпеливо переступал с ноги на ногу. Возможно, хотел возразить.
‑ Я не могу приставить ствол к твоему виску и сделать тебя человеком.
«Я и с собой‑то не могу этого проделать».
‑ А если бы могла, сделала бы? ‑ спросила Ева.
Она так и не обернулась, и голос ее звучал мягко.
‑ Нет, ‑ ответила я мгновенно, не раздумывая. ‑ Нет.
‑ Почему?
«Черт! Потому что в такие игры я не играю».
‑ Да потому. Это ничто не изменит.
Она обернулась и подставила свету каждую свою черточку, каждую округлость и ложбинку ‑ безупречные, но неуловимо чуждые.
‑ Я не могу позволить себе слишком много человеческого. Тем более сейчас, когда дьявол хочет убивать, а всем нам надо спасаться ‑ в том числе и твоему возлюбленному, даже если он нам не союзник.
Как всегда при упоминании Люцифера, она приподняла губу и сморщила нос. Я смотрела на нее как зачарованная. Мимика была детская, как у девчонки‑подростка, раскусившей горькую конфетку. Моя левая рука расслабилась, правая не искала рукоять меча, клинок в ножнах утихомирился. Красная нить ярости немного умерила свой накал.
‑ Но я буду человеком, насколько смогу. Ради тебя, мама.
Она склонила голову, ледяные волосы упали вперед на плечи. Через миг Ева исчезла. Солнечные лучи высветили место, где она только что стояла, а ее шаги, слишком легкие и быстрые, чтобы быть человеческими, удалились по коридору.
Знак на моем плече начал нагреваться, жар пробивался сквозь онемевшую плоть. Будто кто‑то все ближе и ближе подносил к коже зажженную свечу.
Я вдруг осознала, что моя правая рука зависла над плечом, а пальцы тянутся к узловатому шраму, извивающейся и пульсирующей метке.
‑ Валентайн… ‑ начал Маккинли.
‑ Заткнись! ‑ Голос мой прозвучал напряженно и неестественно, я сама слышала это. ‑ Ешь. А я пойду отскребать эту грязь.
Глава 31
Закат окрасил горизонт кровавым багрянцем. Просторная комната без окон была полна движения, но все замерло, когда я переступила порог. Гладкие белые стены вибрировали от встроенных в них демонских охранных чар, а за длинным, узким, отполированным до блеска столом в центре собрались демоны.
Я замерла.
Ева, сидевшая во главе стола, выпрямилась и отбросила назад пряди бледных волос. Меня и до этой минуты подташнивало, а теперь стало совсем нехорошо.
Помещение, наполненное демонами, производило впечатление неподвижности и подвижности одновременно, как поверхность бассейна с ртутью, одновременно ровная и покрытая рябью. Такая же рябь пробежала и по обеим сторонам стола, когда все они разом обратили светящиеся глаза ко мне. Демоны были разные, высокие и не очень, в большинстве своем стройные, с золотистой кожей, но, главное, аура каждого безошибочно указывала на то, что он ‑ чужой. Нельзя сказать, что они были безобразны или прекрасны, но в их облике сквозила странность, нечто неуловимо противоестественное, отчего увидевшего их человека пробирала дрожь.
Все они принадлежали к высшему рангу, тут ошибки быть не могло. Слева от меня, в углу, карикатурно распластав обсидиановые шкуры, в ленивой дреме лежали два адских пса.
Из‑под одного века пробивался оранжевый огонек: пес все‑таки не спал.
По телу пробежала дрожь, и я вдруг отчетливо поняла, что очень хочу снова увидеть Джафримеля.
Прямо, на хрен, сейчас!
‑ Данте!
Голос Евы прокатился по всем открытым поверхностям, от стола до потолка, на меня повеяло мускусом и свежим хлебом. Запах андрогина. Такой же, как у Люцифера.
Желудок мой сжался, в голове стала пульсировать черная дыра, и мне с трудом удалось не дать ей расшириться. Тяжело сглотнув, я глянула на Еву и с облегчением отметила, что она не вернула себе облик Дорин. Она во всем, целиком и полностью, была демоном, даже в этой изумительной неподвижности, словно застывшая в грациозном танце.
‑ Господа, ‑ продолжила она, ‑ хочу представить вам Данте Валентайн, хедайру Старшего. Ключ к трону ада.
Я не знала, надо ли мне поклониться.
‑ Что за ерунду ты несешь? ‑ Голос демона с пестрой пятнистой кожей прозвучал резко, как острая сталь, после мягкого тона Евы. ‑ Это шлюха Старшего и наша заложница.
Собрание заволновалось. Сидевший с моего края стола демон мужского пола с шапкой черных и спутанных, как чертополох, волос напрягся, словно приготовился вскочить на ноги. Он был весь в белом, и его манжеты взметнулись, когда он вцепился пальцами в край стола. Все мое внимание сосредоточилось на нем, рука дернулась к рукояти меча. Когда заговорила Ева, я чуть не вздрогнула.
‑ Зай!
При всей мягкости ее тона слово прозвучало взрывоопасно, как пороховой заряд. В ее устах даже короткое имя демона могло показаться оружием.
‑ По плану нам нужен ключ. Без него мы не сумеем заполучить нож. А если мы бросим вызов Люциферу без ножа, для всех нас это закончится либо смертью, либо пленом. С помощью Данте мы уничтожим одну из главных опор режима Люцифера ‑ верность Старшего. А с ножом у нас появится реальная надежда свергнуть Люцифера или хотя бы достигнуть соглашения, которое он не посмеет нарушить.
‑ Это глупость. Ни один демон не владеет ножом.
Стул крапчатого демона заскрипел по паркету, когда он медленно поднялся на ноги. Яркие синие глаза прожигали меня насквозь. По моей коже пробежали ледяные мурашки, в горле пересохло, и я почти не заметила, что Маккинли придвинулся вплотную ко мне, так что его удивительно невыразительная аура соприкоснулась с моей.
‑ Так она и не демон. Что сказано в загадке? «Руку, что нож способна держать, жаркое пламя не сможет пожрать. В смерть снизойдет и вернется она. Руке той сила без меры дана». Именно это возгласила хедайра демона Илваримеля в храме Белостенного града перед тем, как пала от руки Убийцы Родичей.
Ева встала из‑за стола, подошла к стене и принялась молча рассматривать ее белую гладкую поверхность. Встроенные защитные чары вибрировали, откликаясь на ее внимание, и их дрожь отдавалась у меня в коленках.
«Стишки, конечно, ерундовые. Но почему, хотелось бы знать, до сих пор мне никто о них даже не заикнулся?»
‑ Ну‑ка скажи, Зай, кто подходит под это описание? ‑ вкрадчиво поинтересовалась Ева. ‑ Кто спасся от пламени, посещал юдоль смерти, кого одарил безмерной силой первый падший за тысячу лет? Если у тебя есть другая кандидатура, подходящая по всем пунктам, будь добр, предложи ее нам для рассмотрения и обсуждения.
Зай опустился обратно на стул, не сводя с меня глаз, и выражение его широкой физиономии мне не нравилось. Не нравилось мне и то, как выглядят и держатся остальные собравшиеся. Лица их расплывались, как чернила на сырой бумаге; пытаясь удержать всех в поле зрения, я не могла сфокусироваться ни на ком поодиночке.
«Можно сказать, это для меня стало почти нормой».
В моем сердце всколыхнулось мрачное веселье, но тут же было истерически подавлено и загнано вглубь.
‑ Ты считаешь, она может владеть ножом?
Демон в красном одеянии с длинными рукавами и с мечтательным лицом менестреля сидел ближе к середине стола. Его щеки были разрисованы красными линиями, похожими на племенные татуировки. Глаза представляли собой алые провалы, прикрытые сверху линзами черных слез. Глядя на его острые белые зубы и покрытую красными загогулинами золотистую кожу, я подумала, что он отчего‑то кажется мне знакомым.
«Боюсь только, я не очень‑то хорошо соображаю. Точнее, совсем плохо».
Края демонского знака на моем плече горели огнем. Я прикоснулась к гудевшему ножу, пристегнутому к моим ремням, и демоны замерли. Все горящие огнем глаза сосредоточились на мне.
Может быть, мне не стоило вынимать нож из сумки. С другой стороны, если кто‑нибудь из них вздумает броситься на меня…
Еще один демон с наброшенной на голову золотистой вуалью, скрывавшей черты, о которых мне не хотелось даже гадать, издал шипение, как раздувшаяся от яда гадюка.
‑ Я готов рукоплескать тому, как наш вождь умеет демонстрировать силу, ‑ произнес он с тем же ядовитым присвистом. ‑ Но что именно мы обсуждаем?
‑ Восстание и смерть Князя тьмы, ‑ подал реплику демон, разрисованный малиновыми узорами. Голос был совершенно бесполым, но высоким и четким, как звон стекла в лунном свете. ‑ Мы ведь об этом говорим?
«А что, ребята, с такой компанией это вполне реально».
К тому моменту меня бил озноб, в желудке стоял отвратительный ком. Хотелось верить, что выгляжу я не слишком потрясенной.
‑ Звучит заманчиво, ‑ ответила я, прежде чем Ева успела вставить слово. Мой язык, как всегда, опередил меня. ‑ Я ‑ за. Когда начнем?
‑ Видите? ‑ Ева отвернулась от стены, ее волосы взметнулись белой волной. ‑ Хедайра не боится его. Так чего же бояться нам, демонам высшего ранга, если у нас есть средство заставить Старшего действовать с нами заодно или, по крайней мере, сохранять нейтралитет? В союзе с обладателем ножа скорби мы будет иметь преимущество.
‑ До сих пор ни одна попытка бросить Князю вызов не увенчалась успехом. ‑ Демон с толстыми, как щупальца, желтыми дредами слегка наклонился в сторону на стуле, постукивая согнутыми пальцами по столешнице. На правой руке у него их было восемь. Я завороженно смотрела, как играют мышцы на его тонком запястье. ‑ Однако мы зашли так далеко, что было бы логично продолжить двигаться в этом направлении.
Демон выдержал паузу, постукивая пальцами, словно отбивал время.
‑ Все равно он нас не простит. Неужели вы смирились со смертью?
‑ Он догадается о наших намерениях и пошлет кого‑нибудь забрать нож.
Это заявил рослый худощавый демон, скрывавший лицо под капюшоном серого плаща. Ткань плаща странным образом колебалась при каждом его движении.
Ева встретилась со мной взглядом.
‑ Он уже догадался. Но у нас есть своя козырная карта. Любого демона, которого он пошлет за ножом, ждут крупные неприятности.
‑ Козырная карта? ‑ скептически уточнил Зай. ‑ Не мелковато ли будет?
Я не могла отвести взгляд от лица Евы. Сердце стучало, и до меня вдруг дошло, что я обливаюсь потом. Обычно требовалось не менее получаса интенсивного спарринга, чтобы я вспотела. Ну, годится и полная комната демонов.
‑ До сих пор она добивалась большего успеха, чем любой из вас. И не забывайте, пока нас поддерживает эта некромантка, нас будет поддерживать и ее падший. Если кто‑то из вас сомневается в ее силах, я надеюсь, среди вас нет тупиц, способных пренебречь его мощью? ‑ Голос Евы звучал удивительно мягко.‑ Ты ведь поддерживаешь нас, Данте?
Воцарилась тишина. Все взоры обратились ко мне. Маккинли переминался с ноги на ногу у двери. Непонятно было, от кого исходит этот металлический запах страха, от него или от меня.
Это пришло изнутри, из тьмы ‑ то, о чем я не хотела помнить. Кровь моя обратилась в бушующее пламя, и перед мысленным взором возникла голова львицы, излучавшая кровавый свет.
Потом мир, совершив оборот, вернулся на место. Я ощутила такой внутренний толчок, что с трудом удержалась на ногах. Вдохнула свежего воздуха и, ощутив прилив уверенности, окончательно пришла в себя.
‑ Ты хочешь, чтобы я выступила против Князя тьмы. У меня свои счеты с этим сукиным сыном.
‑ А твой падший? ‑ не успокоилась Ева.
Она была довольна. Это было видно по ее легкой и жестокой улыбке, при виде которой я онемела. Точная копия моей улыбки.
‑ Он со мной, ‑ заявила я. Во рту пересохло, и голос прозвучал хрипло, но решительно.
‑ Ты уверена?
«Лучше не спрашивай. Да, я уверена, но мне уже случалось в нем ошибаться».
Я всматривалась в ее чуждое, нечеловеческое лицо и укоряла себя за то, что не смогла в свое время спасти ее от Люцифера. Да, мне много кого не удалось спасти ‑ Льюиса, Дорин, Джейса, Эдди, Гейб… Длинный список. Мои руки и ноги оледенели, лицо представляло собой застывшую маску.
‑ Уверена, ‑ только и оставалось выдохнуть мне. ‑ Что ты задумала?
Она открыла рот, но тут метка на моем плече загорелась, послав по коже мягкую волну энергии. Я поежилась, вдруг ощутив, что правой руке не хватает рукояти меча. Среди собравшихся демонов пробежал шепоток.
Заходящее солнце превратилось в кровавый зрак. Парадиз поблескивал, стройные башни ‑ проект каждой был одобрен комитетом по эстетике ‑ пронзал сгущавшийся сумрак. Мерцающие огоньки собирались у их вершин, зажигались вдоль каждой изящной арки.
‑ Ах.
Ева опустилась на железное кресло с высокой спинкой, заостренной, как наконечник копья. Все демоны застыли в ожидании, словно статуи.
Обычно демоны замирают в полной неподвижности, когда собирают энергию. Они сжимают свои упругие тела, как пружины, чтобы в нужный момент взрывообразно высвободить эту энергию, действуя с невероятной быстротой. Но сейчас их неподвижность была иного рода. Они замерли почти спокойно, но со скрытым напряжением: так замирают псы, почуявшие кровь и ожидающие, когда их спустят с поводка.
Закатный багрянец окрасил окна, и если бы я не так нервничала и не так сильно устала, то смогла бы оценить красоту уникальной панорамы расстилавшегося внизу Парадиза. Как раз сейчас начинался ночной хоровод иллюминации зданий, становились видны светящиеся следы пролетавших самолетов, а ароматические облака в виде башен мерцали в пронизывающих их лучах заходящего солнца. Парадиз ‑ это город, который нужно не только созерцать, но и обонять.
Если бы в моей жизни нашлось на это время.
Над полом сгущалась тьма, я почувствовала, как по зданию пробежала дрожь. Ощущение было такое, словно по левому плечу с размаху ударили обернутым в войлок молотком, и с моих губ сорвалось тихое восклицание. Все демоны в комнате воззрились на меня ‑ все, кроме Евы, апатично сидевшей на месте.
‑ Начинается, ‑ пробормотала она. ‑ Земма?
Демон с блестящими золотыми амулетами, вплетенными в длинные голубые волосы и позвякивавшими при каждом движении, сидевший у дальнего конца стола, встал и направился к двери антигравитационного лифта. Заработал двигатель, я ощутила движение вытесненного воздуха. Но я не обернулась, смотрела на стол и чуть левее: там, за окнами на город, только что опустилась плащаница ночи.
«Спокойно, Данте».
Я двинулась вдоль стола позади демонов, застывших неподвижно, словно изваяния, и задержалась, почти дойдя до Евы. Чтобы добраться до ее кресла, нужно было пройти мимо крапчатого демона, а этого мне очень не хотелось. Над комнатой сгустился мрак, энергия плескалась, омывая мои нервные окончания горячим маслом, шипящим и рассыпающим брызги.
Лифт прибыл на этаж. С тихим гулом отворилась дверь. Тишина, три мягких шага, знакомых мне, как биение собственного сердца, ‑ и он вошел в комнату.
«Боги милосердные. Он вернулся из ада».
Шрам на моем плече зажегся, ожил и произвел мощный, пронизывающий до мозга костей выброс энергии.
И снова тишина, на сей раз скрывающая потрясение и опасения. Одним своим появлением он нагнал страху на всех жутких демонов.
Джафримель. Мой падший.
Мой собственный демон.
«До чего же я рада тебя видеть, Джаф».
Я взглянула на него. Он вошел один: стоял перед дверьми лифта, зеленые глаза полыхали под темными крыльями бровей. Волосы стали еще длиннее, он их не стриг. Они падали ему на глаза, смягчая впечатление от того, как страшно он исхудал.