От автора: если обновлений на этой недели не будет, то я подохла на работе. Приятного понедельника.
***
Гермиона так яростно тёрла себя мочалкой, что кожа раскраснелась и болезненно отзывалась на каждое прикосновение. Не заостряя на этом внимания, она намылила голову и встала под струю воды. Несмотря на крайне возмутительное поведение Люциуса и, более того, измену, Гермиона развеселилась. Она разгадала причины.
Ревность?
Да, пожалуй, именно это. Могла ли она его оправдать и простить? Едва ли, пока он сам не приползёт к ней на коленях с извинениями. А это означает – никогда. Люциус не знает слов “мне жаль” и “прости меня”. Рано или поздно он поймёт, что между ней и Генри ничего нет, кроме дружбы. И что он станет делать? Едва ли будет терзаться муками совести. Но если Люциус каждый раз будет вести себя так при малейшем подозрении, то она задушит гада собственными руками. Только мужчина мог опуститься до столь низкой мести – отправиться за утешениями к любовнице. Красные трусы до сих пор вызывали у Гермионы отвращение. Пора бы Малфою научиться не обижать её без причины. Это всё равно, что бить детей.
Гермиона обмоталась полотенцем и выбралась из ванной комнаты. Из-за активной работы мозга ей не было холодно. Просушив волосы заклинанием, она уложила их в высокую прическу, вплетя в завитки и маленькие косички тонкие нити жемчуга. Когда-то мама говорила, что настоящая леди может позволить себе из украшений только жемчуг. Что же, сегодня Гермиона как раз таки и не хотела выглядеть, как леди.
Ещё в день свадьбы Гермиона обнаружила, что в нижней шуфлядке комода сложены стопки журналов моды, возможно, принадлежавшие Нарциссе. Когда мучает бессонница – это самое подходящее чтиво. Быстро пролистнув несколько номеров, Гермиона, наконец, нашла то, что ей было нужно. Платье, изображённое на колдографии, смотрелось таким откровенным, что модель вполне можно было бы поместить в мужской журнал. Здесь же для модниц написано несколько дельных советов, например, каким заклинанием сделать бретельки бюстгальтера невидимыми, что добавить в крем, чтобы кожа сверкала, словно бриллиант, скрывая все недостатки. И, конечно, хитрости, которые помогают сделать грудь визуально больше, чем она есть на самом деле. Гермиона вошла в раж и в последнюю очередь решила разобраться с платьем. У неё не было времени ходить по магазинам, поэтому пришлось переделать один из старых нарядов. Насыщенный васильковый цвет освежал, а отделка из шёлка цвета слоновой кости придавала благородства. Гермиона почти скопировала фасон с картинки, опустив лиф так низко, что он едва прикрывал соски. Тонкие бриллиантовые бретельки скрещивались на спине и плавно переходили в толстый пояс. От мысли, что она нацепила на себя такое количество бриллиантов (Гермиона временно разобрала на части массивное колье), становилось даже страшно. Спина оставалась открытой, и ткань начиналась вместе с ягодицами. Если Люциус не убьёт её на месте, то это будет чудо! Несмотря на все опасения, Гермиона усмехнулась своему отражению, застёгивая на запястьях тяжелые браслеты с сапфирами, а затем накинула на плечи свою чёрную мантию, плотно застегнув её на все пуговицы, чтобы не дай бог её маскарад не раскрылся раньше времени. Она прекрасно понимала, что выглядит не просто вызывающе, а даже вульгарно, но теперь это должно стать головной болью Люциуса Малфоя.
Перед выходом Гермиона обдала себя струёй туалетной воды – подарок Софии, и спустилась вниз. Малфой окинул её быстрым взглядом, задержавшись на лице – она раньше никогда не использовала чёрную подводку и столько туши, что ресницы выглядели совсем уж кукольными.
Сам он выглядел безупречно. Прямые чёрные брюки, белая рубашка, синий сатиновый жилет – это даже интересно, они будут удивительно гармонировать друг с другом этим вечером! Гермиона ухмыльнулась. Уже через несколько минут он пожалеет, что потащил её с собой этим вечером.
– Аппарируем?
– Туда, куда мы идём, не принято аппарировать.
– Не будете ли вы так любезны, мистер Малфой, назвать мне место назначения?
– Нет.
– Я вижу, вы решили нарушить каждый пункт нашего договора.
– Во всем следую вашему примеру. А теперь забирайтесь в экипаж, у нас нет времени.
Экипаж, ну конечно! У ворот стояла уже печально знакомая карета с шестёркой лучших пегасов Малфоя. Господи, а что, если они едут в приличное общество, а она одета, как куртизанка? Люциус захлопнул за собой дверцу, с комфортом устроившись на диванчике. Гермиона не представляла, сколько времени займёт их путешествие. Она вцепилась в ручку, так как крылатые лошадки начали набирать скорость и поднялись в небо.
– Ты такой предсказуемый! – фыркнула она, понимая, что её вдруг настигло чувство déjà vu. Они уже путешествовали так, даже в этом же настроении. Вот только она больше не боялась гнева этого мужчины, зная, чего стоит от него ожидать.
– Зато тебе удалось меня удивить.
– Надеюсь, этим вечером ты мне представишь обладательницу красных трусов? Или эта замечательная вещь принадлежит уже знакомой мне блондинке Эстель?
Люциус промолчал, отвернувшись к окну.
– Я расцениваю это как положительный ответ. Кстати, я захватила их с собой, – Гермиона вытащила из кармана маленький целлофановый пакетик, в который упаковала находку. Люциус даже не потрудился избавиться от неё. – Может, это её любимые. Нужно вернуть.
Он выразительно выгнул бровь, с лёгким осуждением глядя на Гермиону. Это позабавило её ещё больше.
– Не смотри на меня так, иначе я решу, что они твои. Впрочем, ведь так и есть, они за твои деньги куплены.
Его пальцы нервно застучали по набалдашнику трости. Ох, как велико искушение заставить её замолчать! Она знала это и наслаждалась – Малфой не посмеет поднять на неё палочку, знает, что у неё молниеносная реакция, а дуэль в воздухе грозит закончиться трагедией.
Гермиона решила пока не искушать судьбу и выглянула в окно. Прямо под ними расстилался морской простор, но далеко впереди уже была видна освещённая береговая линия. Похоже, что они пересекают Английский канал. Франция?
Люциус продолжал изводить её презрительным молчанием. В какой-то момент Гермионе показалось, что она взорвётся, если не выскажет ему всё. Но она сумела удержаться, ещё не время, рано. Если она обвинит его в ревности, то он просто высмеет её. Нужно поймать его с поличным.
Экипаж начал медленно снижаться, когда на фоне ночного неба показалась переливающаяся золотистыми огоньками Эйфелева Башня. Он привёз её в Париж! Теперь Гермионе стало стыдно за своё самодельное платье, и хотя, собственно, придраться было не к чему, ниток нигде не торчало, но здесь женщины носят одежду, сшитую только именитыми мастерами.
Они приземлились у великолепного дворца, типичного для Франции, с огромными арочными окнами и высокими колоннами. У Гермионы было время рассмотреть фасад, пока впереди не исчезла череда других экипажей с гостями. Но никто не появился с таким шиком, как Малфой. Кто бы сомневался!
– Надень его, – Люциус протянул Гермионе ладонь, на которой лежало её обручальное колечко.
Сердце болезненно ёкнуло.
– Нет.
Они измерили друг друга сердитыми взглядами, но на этот раз отступил Малфой. Он пожал плечами и убрал руку вместе с кольцом в карман.
Дверь открылась, и им низко поклонился лакей в серебристой ливрее. Французские волшебники реже пользуются услугами домовиков, чем британцы. Многие из них разделяли точку зрения Гермионы: труд должен оплачиваться. Слуга подал ей руку, помогая выбраться из экипажа. Гермиона положила кончики пальчиков Люциусу на сгиб локтя, и они вместе, и в то же время врозь, поднялись по ступенькам. В холле их встречал дворецкий. Пока Гермиона расстёгивала мантию, у неё тряслись руки. Люциус повернулся к зеркалу, чтобы убедиться, что он выглядит идеально, и тут в отражении заметил, наконец, какой “сюрприз” решила ему устроить супруга.
Гермиона гордо выпрямила спину, стараясь держаться непринуждённо, но краем глаза она видела, что Люциус медленно разворачивается к ней лицом, а его глаза потемнели от гнева. Его так легко вывести из себя, что это даже нелепо! А ведь ей когда-то казалось, что более уравновешенного и безразличного ко всему человека во всём мире не сыскать.
– Очень. Глупый. Поступок.
Он схватил её за плечи и развернул к стене, закрыв собой от любопытных взглядов. К счастью, гости не задерживались тут, сразу проходили в зал.
– Согласна. Мне вообще следовало остаться дома.
– Тебе не следовало рождаться на этот свет, – его слова снова кололи её ядовитыми иголками.
Люциус попытался чуть приподнять лиф платья, но нечаянно коснулся пальцами её мгновенно затвердевших сосков. Они оба дёрнулись, слово обжегшись. Очень, очень низкий вырез.
– На этот раз ты зашла слишком далеко. Достаточно того, что я сам знаю, что моя жена – грязная шлюха. Теперь ты решила поставить об этом в известность всё высшее общество.
Гермиона сама не заметила, как её рука взметнулась вверх и со звоном опустилась на его щеку. Люциус ошеломлённо моргнул, сделав шаг назад. Ему понадобилось всего несколько мгновений, чтобы удивление сменилось такой яростью, какую в нём не пробуждала до сих пор ни одна женщина, в том числе и стоящая сейчас перед ним.
– Значит, мы с тобой идеальная пара: грязная шлюха и мерзкий кобель! Отпусти, мне больно!
– Закрой свой рот, – прошипел он, улыбаясь проходящей мимо паре. – Чтобы ни на шаг не отходила от меня этим вечером, поняла? Отвечай!
– Ты оставишь мне синяки на руках!
– Может, это в следующий раз научит тебя одеваться, – он разжал пальцы. – Улыбайся, чёрт тебя дери. Я не стану тебя трогать, сейчас не место и не время.
А потом?
Люциус положил её руку себе на локоть. Он владел собой куда лучше, чем Гермиона, хотя они могли поспорить друг с другом, кто из них зол больше. Гермиона погрузилась в себя, словно в панцирь, не замечая, как раскрываются рты мужчин, которые провожают её восхищёнными взглядами. Женщины же, наоборот, завистливо кривились, склоняясь друг к другу, чтобы перемыть косточки нахалке Малфой. И лишь некоторые из них могли по достоинству оценить красоту Гермионы, которая после недавней стычки с мужем, выглядела истиной королевой, приводящей в благоговейный трепет.
София расплылась в широкой улыбке, с гордостью наблюдая, как они вместе пересекали зал – Афина и Посейдон, которые никак не могут прийти к согласию, ведут вечный спор за первенство. И любят друг друга, так сильно, что это бросается в глаза каждому.
– Bella! О, Пресвятая Дева! Tesoro, ты выглядишь просто ошеломляюще! – Лоренцо, проигнорировав вежливый поцелуй в руку, фамильярно расцеловал Гермиону в обе щеки. Она нервно рассмеялась, виновато улыбаясь Софии, но та даже бровью не повела.
Люциус же, наоборот, стал ещё мрачнее. Он предостерегающе глянул на итальянца, но тот лишь ухмыльнулся от уха до уха.
– Люциус, ты не возражаешь, если я потанцую с твоей женой? Mamma mia, до чего же она хороша!
– Возражаю. Она сегодня не танцует.
– Лоренцо, я с удовольствием подарю вам вальс, – ответила Гермиона, почувствовав, что Люциус мысленно ломает ей шею.
– Буду с нетерпением этого ждать!
– В самом деле, дорогая, я ещё не видела тебя столь великолепной, – София дружелюбно сжала обе её руки, выражая свою поддержку.
– У меня очень хорошее настроение, – Гермиона игриво подмигнула подруге. Хотя ей не требовалось никаких разъяснений – итальянка видела гораздо больше, чем девушка хотела показать.
Действительно, Гермиона имела потрясающий успех. Мужчины шли к ним толпами, чтобы познакомиться или поздороваться, и их не пугал даже Малфой. Гермиона успела несколько раз напомнить ему, чтобы он улыбался, но, кажется, он оставался глух к её словам.
– Миссис Малфой, позвольте вас пригласить…
– Она не танцует, – Люциус грубо оборвал молодого француза, который уже тянул руку к Гермионе.
– С удовольствием, месье Калонн. Прошу простить моего мужа, кажется, он забыл, что находится в приличном обществе.
– Уберите руки от моей жены, – на этот раз ему удалось напугать француза так, что он поспешил сам убраться подальше и весь оставшийся вечер обходил Гермиону стороной.
Подобное повторилось несколько раз. Ей требовалось хотя бы немного пространства, но Люциус действительно не отпускал её от себя. Увы, Лоренцо больше не напоминал о своём приглашении, а она бы с удовольствием потанцевала, чтобы хоть немного отвлечься. Несмотря на заверения о хорошем настроении, оно с каждой минутой падало всё ниже.
Эстель была здесь. На ней так же было вызывающее красное платье, хотя едва сравнимое с нарядом Гермионы. Блондинка зазывающе улыбалась Малфою, и он имел наглость ответить ей. Гермиона ощущала себя последней дурой, которая прибегла к отчаянным мерам, чтобы обратить на себя внимание собственного мужа. Несмотря на то, что он не отходил от неё ни на шаг, он словно и не замечал, что Гермиона стоит рядом.
– Люциус, я хочу танцевать.
– Меня это не волнует.
Гермиона едва удержалась, чтобы не стукнуть его каблуком по ноге.
Она выдернула руку и успела сделать несколько шагов, прежде чем он настиг её и поймал за локоть.
– Я, кажется, ясно выразился, чтобы ты не отходила от меня ни на шаг.
– В туалет ты тоже пойдёшь со мной? – сквозь натянутую улыбку пробормотала она.
– София!
– Люциус?
– Моей жене нужно сопровождение.
– Глупости.
Гермиона умоляющим взглядом глянула в глаза подруге. София чуть заметно кивнула.
– Пора бы тебе обратиться к специалисту со своими проблемами, Малфой.
– Я знаю другой весьма действенный способ избавиться от проблем, – ехидно ответил он. – Ни одной из вас он не понравится. Идите, пока я не передумал.
– Будь ты проклят, – прошипела ему в спину Гермиона, чувствуя, что злые слёзы застыли в глазах.
Не забывая улыбаться каждому волшебнику и волшебнице, они вышли в холл и поднялись по широкой лестнице на второй этаж, где располагались уборные для гостей.
– Ради Бога, что у вас опять произошло?
– Ох. Мы оба ведём себя, как два безмозглых подростка, и я даже не знаю, кто выставил себя в худшем свете. В коридоре никого нет?
– Нет. Что ты собираешься делать?
Гермиона извлекла из сумочки красные трусы, прикрепляя их к стенке. Затем достала ярко-алую помаду, написав ею здесь же, на стене, короткое послание:
“Найдены трусы. Вознаграждение за находку не требуется”.
– Ради всего святого! – София громко расхохоталась. – Ты не сделаешь этого!
– Почему же?
– Боюсь, здесь почти каждой замужней женщине известно, кому они принадлежат. Ты не первая, кто нашёл их в кармане мантии мужа.
– Ты о чём? – Гермиона нахмурилась.
– Эстель – элитная куртизанка. Правда, в обществе не принято об этом упоминать. Ни одна жена до сих пор не осмеливалась упрекнуть мужа в том, что он пользуется услугами профессиональной любовницы.
– Всё равно не понимаю. Как можно знать об измене и делать вид, что так и должно быть?
– Это высшее общество, девочка.
– Я не принадлежу к высшему обществу! – запальчиво воскликнула Гермиона. – У моего мужа может быть только одна любовница – его законная жена. В противном случае, он мне не муж. Я не стану мирится с подобными порядками.
– Гермиона, я знаю. Поверь, если бы я нашла в кармане Лоренцо чужие женские трусики, то стёрла бы его в порошок. Но этим, – она ткнула пальцем на надпись, – ты делаешь заявление, что тебя предали и обманули.
– Правда? – Гермиона по-малфоевски выгнула бровь. – Я так не думаю. Во-первых, здесь только мы с тобой, так что никто не свяжет эти трусы с моим именем. С другой стороны, раз уж все знают, КОМУ они принадлежат, то, думаю, каждая женщина в этом зале сегодня заподозрит своего мужа в измене. А раз уж не принято их этим попрекать, то угадай, кому достанутся все шишки?
– Милая, ты решила развязать войну этой ночью?
– Пусть они с ней спят, но мы не обязаны терпеть эту тварь в своём обществе!
– Убедила, – София снова засмеялась. – Пойдём, пока нас тут кто-нибудь не увидел.
Прежде чем Гермиона успела добраться до Люциуса, её перехватил Лоренцо и увлёк на обещанный вальс. Оказалось, что возможно наслаждаться даже столь напряжённой ситуацией, несмотря на то, что над головой сгущались тучи. Гермиона отыскала глазами Эстель. Она танцевала с незнакомым молодым волшебником. Интересно, сколько мужей этой ночью лишатся общества своих любимых супруг?
– Я преклоняюсь перед твоим мужеством, tesoro. Но, берегись, я не помню, когда в последний раз видел Люциуса в таком состоянии.
– Он заслужил.
– Я всего лишь переживаю, чтобы он не наделал глупостей. Кстати, он идёт сюда. Хочешь выйти на балкон?
– Нет, – Гермиона вздохнула. – Уж лучше сразу с ним встречусь…
– Лоренцо, – его голос пробирал до костей. – Думаю, моя очередь.
– Мы будем танцевать? – изумилась Гермиона, когда он положил руку ей на талию.
Люциус опустил на неё глаза, в этот момент он казался ещё выше, чем обычно, а затем на короткое мгновение крепко прижал Гермиону к себе. Это не было ни нежное объятие, ни знак примирения – он дал ей почувствовать своё возбуждение через ткань брюк. Гермиона дёрнулась.
– Предпочтёте подняться наверх?
– Нет, – быстро ответила она. – Танец.
– Я разочарован.
– Я не сомневаюсь.
– Ещё слово, и я передумаю.
– А что заставит вас не передумать потом?
Он опустил руку, повернувшись к выходу, но Гермиона так громко воскликнула “Нет!”, что на её голос повернулось сразу несколько голов.
– Потанцуй со мной. Пожалуйста.
– Тогда заткнись.
Они закружились, и Гермиона не смела даже дышать чаще, чем требовалось.
– Этот танец – необходимость. Не хочу, чтобы поползли слухи… что за?..
В другом конце раздался женский визг, танцующие пары остановились, замерла музыка. Эстель красным шёлковым пятном растянулась на паркете – едва ли случайно упала. Ей почти сразу же помогли подняться, инцидент был замят, но у Гермионы на душе стало так мерзко, что она почти возненавидела себя за тот низкий и недостойный поступок.
– Что ты сделала?
– Что?
– Я знаю, что означает это виноватое выражение лица. Отвечай, Гермиона.
– Ты с ней спал. Прости, но мне невыносима эта мысль.
Он закрыл глаза, сосчитал до десяти. Снова заиграла музыка, пришлось продолжить танец.
Гермиона отчаянно смаргивала слёзы, уставившись в плечо Люциуса. Господи, в кого он её превратил? Чем она лучше его? Ведёт себя так же, разница лишь в том, что за мнимую измену он мстит лично ей, а она вовлекла в игру посторонних.
Понадобилось совсем немного времени, чтобы под торжественные и презрительные взгляды почти каждой женщины в зале Эстель покинула бал. Гермиона видела, что жены безмерно рады вдруг восторжествовавшей справедливости, но она всё равно сожалела, что не послушала Софию. Как же далеко способна она зайти ради мести? Не первый раз она поступает подобным низким образом. Вечность назад она пыталась больно уколоть Рона, пригласив на рождественский бал его соперника – Маклагена.
Гермиона ожидала, что обратно в Англию они тоже будут возвращаться в экипаже, но они воспользовались порталом. Так даже лучше. Она очень устала, хотелось поскорее смыть с себя макияж, снять туфли, принять душ и лечь в постель. Но у Люциуса были другие планы на её счёт.
– Даже не пытайся убежать.
– Я никуда не собираюсь бежать, – тихо ответила она. – Я хочу спать.
– Нет.
– Нет? Ты не смеешь…
Он резко дёрнул её за руку, швыряя на диван. Гермиона чувствительно стукнулась локтём о твёрдую спинку.
– Ты потеряла всякое доверие и уважение. Поэтому я смею.
– Ты не в себе, Малфой!
– О, да, и ты не представляешь, до какой степени!
Он надвинулся на неё. Гермиона безуспешно попыталась вжаться в диван, а когда его руки тугими клешнями обвились вокруг её тела, она истошно завопила, потому как даже некий далекий и неизвестный маньяк не пугал её так, как собственный муж.
– Ненавижу крики, – он сдавил её щеки двумя пальцами так сильно, что занемела челюсть.
Гермиона не заметила, как второй рукой он взмахнул палочкой, губы тихо выговорили “Silencio”. Её глаза широко раскрылись и едва не вылезли из орбит от ужаса, охватившего всё существо. Он насиловал её в первую брачную ночь? Нет, похоже, тогда они занимались любовью.
– Так-то лучше, – пробормотал он. – Кстати, говорил ли я тебе сегодня? Это платье – ужасно.
Казалось, он даже не приложил усилий, чтобы разорвать мягкую ткань. Гермиона дёрнулась от треска, платье синей лужицей стеклось к её ногам. Люциус развернул её спиной к себе, положив руки на плечи. Колени подогнулись, и она упала на пол.
– Да, Гермиона, всё верно. Страх. Это именно то, что я хочу, чтобы ты испытывала. А ещё боль. Ты заслужила хорошую трёпку.
Она повернулась к нему, в отчаянии замотав головой. Люциус пока не слишком сильно стукнул её тростью по спине, заставляя отвернуться обратно. Гермиона судорожно выдохнула, осознав, что её ждёт.
|
|
|
|
|
|