ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ. ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ




– Ты должен получить десять процентов, если тебя продадут. Если

нет, то они используют тебя».

И я подумал, что действительно, я захотел бы десять или двадцать

процентов. Но я не понимал, как мы сможем получить эти деньги. Если бы

была такая опция, то Хассе Борг упомянул бы о ней, не так ли?

Но я спросил его на всякий случай. Я не хотел сдаваться просто так.

«Эй Хассе», – сказал я. «Получу ли я долю, если вы меня продадите?»

Конечно, я не ожидал ничего другого. «Извини, сынок!» – сказал он. «Так не

пойдет», – и затем я сказал об этом папе. Я понял, что мы не отступим.

Если это не работает, то это не работает. Но был и другой вариант. Он

рассердился, и попросил у меня номер Хассе Борга. Он позвонил один раз,

второй, третий, и наконец, он дозвонился, и не согласился на «нет» по

телефону. Он потребовал встречи и добился её. Мы должны были

встретиться с Хассе Боргом в десять на следующий день в его офисе, можете

себе представить. Я нервничал. Папа – это папа, и я волновался, что он может психануть, и честно говоря, он еще и был не в себе! Папа вышел из-под контроля довольно скоро. Он вышел из себя и ударил кулаком по столу:

– Мой сын лошадь, что ли?

Нет, конечно Хассе Борг не считал меня лошадью.

– Тогда, почему вы относитесь к нему как к лошади?

– Мы не относимся к нему…

Это продолжалось какое-то время, и, в конце, папа заявил MFF, что

они меня больше не увидят. Я не сыграю и минуты, если контракт не будет

пересмотрен. В этот момент Хассе Борг побледнел, из чего я понял, что мы

добились своего. Шутки с моим отцом плохи. Он похож на льва. Мы

получили свои десять процентов, что означало очень многое. Вся заслуга принадлежала папе, и все случившееся послужило уроком, что надо держаться своего. Но я все еще верил Хассе Боргу на счет агентов, что они воры. Он был моим наставником, типо дополнительного папы. Он приглашал меня к себе на ферму в деревне, я знал его детей и жену, даже видел собаку и животных, спрашивал у него совет, когда купил свой Мерседес Кабриолет по предварительному взносу.

В то же время, ну как вам сказать? Ситуация была на грани. Моя

уверенность росла, и я уже стал смелым. Я забивал еще более искусные голы,

и все те бразильские трюки, что я практиковал часами, начали работать. Я

был вознаграждён за свои усилия. У меня были трудные времена в

молодежной команде, и родители жаловались: Ох, он снова дриблингует! Он

не играет для команды и все такое. Но теперь трибуны приветствовали и аплодировали мне, я получил его, это было моим шансом. Все еще были люди, которые жаловались. Но это задевало их, особенно когда мы выигрывали, и толпа сходила с ума по мне.

Охотники за автографами, рёв и постеры, море зрителей давали мне

силу, и я был в очень хорошей форме. На выезде против «Вастерас» я

получил пас от Хассе Маттисона. Это было в добавленное время. Игра была

почти закончена. Но я увидел препятствие и забросил мяч себе на ход и оставил пару соперников позади, Майстрович был один из них, это было маленькой, но эффектной вещью, и я смог отправить мяч в ворота.

В Супереттане я забил двенадцать голов, больше чем кто-либо в

«Мальме», и мы вернулись в Allsvenskan, а я был очень важным игроком в

команде. Я не был только индивидуалистом, как говорили некоторые. Я начал различать вещи, и истерия вокруг меня только возрастала, и уже тогда я говорил не только штатные вещи.

Я еще не имел никаких проблем с медиа. С журналистами я был сам

собой, я говорил с ними о том, какие машины я хочу, какие игры я играю, и

я говорил вещи вроде: «Есть только один Златан» и «Златан это Златан», а не

вся эта скромная чушь, и замечал, что я был кем-то совсем новым. Это не

было обычным «мяч круглый» и все такое

Я был раскрепощен, всё шло от сердца. Я говорил почти как дома, и

даже Хассе Борг признавал, что я был популярен и что скауты следят из-за

кустов. «Но мы должны оставаться трезвыми». Потом только я узнал, что

один агент звонит ему каждый день по поводу меня. Я был крутым, и так

думаю, что еще тогда он понял, что может стать спасителем экономики

клуба. Я был золотым мальчиком, как потом про меня напишут газеты, и в

один день он пришел ко мне и спросил:

– Что на счет путешествия?

– Конечно, с удовольствием!

Он пояснил, что это будет недолгое путешествие в разные клубы,

которые заинтересованы в моей покупке, и я почувствовал, черт, это и в самом деле происходит.

Шведское выражение. Оно значит, что все может произойти на футбольном поле.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

«Извините, мистер Венгер, но нам это не интересно»

Я не успевал за событиями. Всё происходило слишком быстро. Еще

недавно я был источником проблем в юниорской команде. Теперь всё

бурлило вокруг меня, и Хассе Борг, и я поехали на тренировочную базу

АРСЕНАЛА в Сент-Элбанс, вы только представьте себе это.

Вот оно, знаменитое поле, и я видел на нем Патрика Виейра, Тьерри

Анри и Дениса Бергкампа. Но круче всего было то, что я встретился с

Арсеном Венгером. Венгер в тот момент еще не так уж долго был с клубом.

Он был первым не-англичанином, которого назначили главным тренером

Арсенала, и в газетах были заголовки вроде «Что за Арсен?» (Arsen Who?).

Типа «Что еще за черт этот Арсен Венгер?» Но прямо в свой второй сезон он

взял дубль – выиграл чемпионат и Кубок Англии,- и был очень популярен, и

я чувствовал себя маленьким мальчиком, когда мы вошли в его офис.

Там были я, Хассе Борг и агент, имя которого я забыл, и меня слегка

трясло под пристальным взглядом Венгера. Он как будто пытался

просканировать меня и составить мнение на мой счет. Он парень, который

составляет психологические профили своих игроков – устойчивы ли они

эмоционально, и всё такое. Он солидный, как все большие тренеры, и я решил

для начала поменьше разговаривать.

Я просто молча сидел и стеснялся, но скоро я потерял терпение. Кое-что в Венгере растормошило меня. Он постоянно следил за тем, что

происходит за его окном. Казалось, он хотел удержать в поле зрения всё

сразу, и будто его постоянно преследовала какая-то одна мысль.

«Мы можем испытать тебя»,- сказал он. «Ты можешь пройти

испытания. Ты можешь сдать тесты». Неважно, чего я хотел, эти слова

взбудоражили меня. Я хотел показать ему, что я умею делать.

«Дайте мне бутсы. Я пройду испытание. Я сделаю это немедленно»,-сказал я. И тут Хассе Борг прервал меня, сказав: «Стоп, стоп, мы с этим

разберемся, никаких испытаний у тебя не будет, никаких». И, конечно, я

понял, в чём тут дело. Пройти испытания – это значит сразу же продаться.

Это ставит тебя в позицию слабого, вот мы и сказали «нет». «Извините,

мистер Венгер, но нам это не интересно»,- и конечно, подобных разговоров

было много.

Но я уверен, что это было правильное решение. И мы понеслись в

Монте-Карло, где был интерес у Монако, но мы и им сказали «нет», а потом

в Верону, клуб из системы Ромы в Италии, и вернулись домой. Это было

отличное путешествие, прямо скажу. Но ничего конкретного из него не

вышло, и я думаю, что не было и никаких особых намерений. Я начинал

разбираться в том, как делаются дела в Европе. И вот мы вернулись в Мальмо.

Была зима, холодина, - и я свалился с гриппом.

Меня вызвали в молодежную сборную (U21). Но я был вынужден

отменить свой дебют, и куча скаутов отправилась по домам

разочарованными. Скауты следили за мной повсюду, хотя меня это не сильно

беспокоило. Был один парень, с которым я был немного знаком. Он был

датчанин, звали его Йон Стен Ольсен. Он отслеживал меня для АЯКСА так

давно, что я начал с ним здороваться. Но я не придавал этому особого

значения. Он был частью общего цирка, и я не знал, что было просто

разговорами, а что из этого было всерьез. Конечно, все стало ощущаться

более реальным после нашего путешествия, но я все еще не мог поверить во

все это. И я понял это в один прекрасный день, когда с нетением ждал отъезда

на сборы с МАЛЬМО.

Мы поехали в Ла Мангу. Было начало марта, и мое тело радовалось

свету. Солнце сияло. Ла Манга — это узкая полоска земли на юго-восточном

побережье Испании, курорт с длинными песчаными пляжами и барами. На

материке поблизости находятся спортивные базы, где именитые клубы

проводят предсезонные сборы. Я делил комнату с Гундмундуром Мете из

Исландии. Мы тренировались вместе начиная с детской команды, и ни один

из нас ни разу не был на базах вроде этой. Мы ничего не знали о распорядке,

и когда опоздали на обед в первый вечер, нас оштрафовали. Мы посмеялись

над этим и на следующее утро отправились на тренировку. Обычное дело.

Но я заметил знакомую фигуру у поля. Я напрягся: это был Йон Стен

Ольсен. К чему он тут? Я окликнул его: Привет, и ты здесь! Ну и всё. Мне

было не о чем волноваться. Обычное же дело. Я привык к скаутам. Но на

другой день здесь появился еще один парень. Я узнал, что это был главный

скаут из АЯКСА, и Хассе Борг, казалось, действительно нервничал. «Вот

сейчас дела пойдут! Вот сейчас дела пойдут!» - говорил он, а я ему отвечал:

«Окей, ну и хорошо!»

Мне нужно было просто играть. Но это было не так уже просто. Ведь

тут же скауты из самого АЯКСА. И ещё приехал помощник тренера, и я слышал от Хассе Борга, что едет кто-то ещё. Это было прямо какое-то

нашествие, и на следующий день мы играли товарищеский матч с

норвежской командой МОСС (Moss). И на него пришел главный тренер

АЯКСА, Ко Адриансе, да еще и с Лео Бенхакером, спортивным директором.

Я тогда ничего не знал о Бенхакере. Я в то время ничего не знал о

европейских футбольных боссах. Но я сразу увидел, что этот парень был

большая шишка. Он был в шляпе в солнечный день и стоял у бровки, дымя

толстой сигарой. У него были кудрявые белые волосы и его глаза словно

светились. Люди его сравнивают с безумным профессором из фильма «Назад

в будущее», но Бенхакер — это его более суровая версия. Бенхакер излучал

власть и крутость. Он был немного похож на мафиозо, а я люблю такое. Это

стиль, с которым я вырос, и меня не удивило, что Бенхакер тренировал РЕАЛ

МАДРИД, выиграв с ними Лигу и Кубок. Было видно, что он тут главная

фигура, и он принимает решения, люди говорили, что он видит потенциал в

молодых игроках, как никто другой, и я подумал: вау, вот это дела! Но

конечно, было много всего, чего я не осознавал. Бенхакер неоднократно

пытался заставить Хассе Борга назвать мою цену. Хассе отказывался. Он

хотел сохранить свободу действий.

«Парень не продается», - говорил он, и это было по-умному. Ставки в

игре были высоки. Бенхакер сообщил ему:

«Мне незачем ехать в Ла Мангу, если я не узнаю цену» «Это ваша проблема. Просто забудьте о ней в данном случае»,-ответил Хассе Борг, и, как он уверяет, Бенхакер смягчился.

Он прилетел в Испанию, и первое, что он увидел, был наш матч

против МОССА. Я не помню, чтобы я его видел у бровки, я видел только

Йона Стен Ольсена и Ко Адриансе за воротами соперника. Но, по-видимому,

Бенхакер залез на сарай за линией ворот для лучшего обзора, и конечно же,

он должен был быть готов к тому, чтобы быть разочарованным. Ведь не

впервые было так, что он проделывал длинный путь, чтобы увидеть талант,

который не оправдывал ожиданий, и это же был ничего не значащий матч.

Не было причин напрягаться в нем, и возможно, все это выглядело полной

авантюрой. Кто бы знал. Парни из АЯКСА болтали между собой, и я немного

нервничал. Я не находил себе места.

В начале первого тайма я получил пас справа. Я бы рядом со

штрафной, мы были в своей светло-голубой форме. Часы показывали 15:37,

на Ютьюбе есть видео. Было тепло, но с побережья дул приятный бриз, и я

не был похож на того, кто может создать критическую ситуацию. Игра была

осторожной. Но я увидел брешь, шанс. Это был один из тех образов, которые

взрываются в моей голове, одна из таких вспышек, которые проносятся в твоих мыслях, которые я никогда не мог внятно объяснить. Футбол — это не

то, что можно спланировать заранее. Футбол просто случается — и как

только я получил мяч, я перекинул его над защитником — одна из фишек,

которые я так люблю, - и сразу же рванул за мячом. Я прошел на скорости

двух защитников и настиг мяч через несколько метров, уже в штрафной, в

идеально положении для удара пяткой. Я пяткой прокинул его над еще

одним защитником, рванул и ударил левой слёта и в такой момент тебе

остается только гадать, и ты думаешь какую-то десятую долю секунды:

Попаду? Промажу? Но нет, мяч влетел в ворота. Это был один из самых

красивых голов, которые я забивал, и я носился по полю, крича и широко

раскинув руки. Журналисты, бывшие свидетелями этому, решили, что я

кричу «Златан, Златан!» Но с чего бы мне кричать свое имя? Я вопил:

«Showtime, showtime!” («Любуйтесь, любуйтесь!»)

Это был гол на загляденье, шоутайм-гол, и я могу только вообразить,

что думал Бенхакер. Держу пари - он был поражен. Он вряд ли когда-либо

видел что-то подобное. Но позднее я понял, что это его также и обеспокоило.

Он нашёл то, что искал - рослого игрока, техничного и опасного у ворот,

который забил эпический гол как по заказу. Но он был достаточно умён,

чтобы понять, что после такого перформанса моя стоимость взлетит, и если

другие большие клубы имели своих шпионов возле поля, то начнется

настоящая битва, поэтому Лео Бенхакер решил действовать немедленно. Он

спрыгнул с крыши сарая и пошел искать Хассе Борга.

«Я хочу встретиться с этим парнем прямо сейчас»,- сказал он. Ну, вы

же понимаете, в мире футбола все решают не только качества игрока, но и

его личные качества. Нет ничего хорошего, если у блестящего игрока

неправильное отношение к делу. Вы покупаете все сразу, в комплекте».

«Ну не знаю, возможно ли это», - сказал Хассе Борг.

«Почему же это может быть невозможно?»

«У нас может не оказаться времени. У нас много тренировок и всё

такое».

Бенхакер кипел, потому что, конечно же, он знал, что все это значит.

Дело было совсем не в этих чёртовых тренировках. Хассе Борг,

должно быть, сам себе удивлялся. Все козыри были у него, и теперь он хотел

показать класс и разыграть каждый из своих трюков.

«Эй, о чем это вы? Он еще мальчик. Вы в своем учебном лагере.

Конечно, сейчас самое время».

«Может, чуть позже», - сказал Хассе Борг, или что-то типа того, и они

договорились, что мы встретимся в отеле, где жили люди из АЯКСА, он

находился неподалеку.

Мы поехали туда. В машине Хассе Борг беспокойно твердил мне о

том, как важно для меня произвести хорошее впечатление. Но я был спокоен.

Наверно, АЯКС хотел купить меня, и, конечно же, это было круто, и в какой-нибудь другой раз я бы нервничал.

Я в то время никогда еще не встречался с большими заграничными

шишками и не участвовал в больших сделках. Но после такого гола ты король

мира. Тебе легко включить обаяние. Хассе Борг и я пришли в их отель,

пожали им всем руки, сказали «How do you do» и поговорили о том - о сём, и

я улыбался и сказал, что я очень предан футболу и знаю, что это тяжелый

труд, и всё такое. Это в каком-то смысле был спектакль, в котором все

показывают, какие они хорошие. Но за всем этим скрывалось что-то

серьезное и подозрительное. Все испытывали меня, думая «кто он на самом

деле?» Главное, что я помню, - это был Лео Бенхакер. Он наклонился вперед

и сказал: «Если ты трахнешь меня — я в ответ трахну тебя дважды», - и — о

да, это меня впечатлило.

Бенхакер говорил на понятном мне языке, и у него был огонь в глазах.

Но ясное дело, он и его ребята подготовились к встрече. Они знали обо мне

буквально всё, даже тот эпизод на Индустригатан. Я ни о чем таком и не думал. Но его слова нужно было понимать как предупреждение, конечно, и я помню, когда мы поехали к себе в отель сразу после той встречи, то я не мог

усидеть на месте.

 

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

«Это была игра-стратегия, и мной пожертвовали»

Одна игра идет на поле. Другая игра идет на трансферном рынке — и

мне нравятся они обе, и я знаю в них немало трюков. Я знаю, когда нужно

держать свой рот на замке, а когда нужно драться. Но я прошел в этом деле

суровую школу. Вначале я не знал ничего, я был просто пацан, который хотел

играть в футбол, и после той встречи в Ла Манге я долгое время не слышал

ни слова об Аяксе.

Я отправился домой, и в те времена я кружил по улицам в мерседесе-кабриолете, в том, который мне дали во временное пользование, пока

прибудет тот, что я заказал. Ехал, куда глаза глядели. Я просто катался по

округе, чувствуя себя таким крутым чуваком, и у меня на заднем сиденье

лежал маленький футбольный мяч, чтобя попрактиковаться в каких-нибудь

движениях при случае. В общем, это был самый обычный день в Мальмо.

Оставалось всего несколько недель до начала сезона в Allsvenskan, и

я собирался играть в сборной U21 в Борасе, но в остальном всё было тихо. Я

просто ездил на тренировки, страдал фигнёй, тусовался с приятелями и играл

в видеоигры. И вот звонит телефон. Это был Хассе Борг. В этом не было ничего странного. Мы часто друг другу звонили. Но в этот раз его голос звучал иначе. «Ты очень занят?» - спросил он, и я не мог ему чётко ответить.

«Но ты готов? Ты в состоянии прийти?» «Ну да. Что-то случилось?» «Они

здесь» «Кто «они»?» «Аякс. Приезжай в отель Сент-Юрген. Мы тебя ждём»,-сказал он, и, конечно же, я покатил туда.

У отеля был припаркован Ягуар, и, естественно, у меня сердце

колотилось. Я осознал, что за дела творятся сейчас, и я же сказал Хассе Боргу,

что хотел быть проданным за рекордную сумму. Я хотел войти в историю.

Был один шведский игрок, которого продали в Арсенал за 40 миллионов

крон, это было очень много для тех времен. И был еще один норвежец по

имени Джон Карью, за которого Валенсия заплатила 70 миллионов крон. Это

был рекорд в Скандинавии, и я надеялся его побить. Но, Боже ты мой, мне же

было 19 лет!

Непросто играть по-крупному, если у тебя на руках только мелкие

фишки, и помните, мы же ходим в спортивных костюмах у себя на районе.

Ну да, я пробовал одеваться по-другому, когда училсся в Богарсколан. Но

теперь я снова был весь в Найке, в бейсблке, в общем, как назло. Когда я

зашёл в Сент-Юрген, со мной поздоровался Йон Стен Ольсен, и, конечно же,

я осознал, что всё это страшная тайна. Аякс — это корпорация,

котирующаяся на бирже, они не хотели допустить утечку информации. Но я

сразу же поймал на себе взгляд Сесилии Перссон, и притормозил. Что здесь

делает Сесилия? Я не думал столкнуться здесь, в отеле Сент-Юрген, с кем-нибудь из Росенгарда. Это был совершенно другой мир. Это было слишком

далеко от района. Но она была здесь.Мы с ней выросли на одной лестничной

клетке, она была дочерью лучшей маминой подруги. Но я тут же вспомнил,

что она работала уборщицей в отеле. Она была уборщицей, как и моя мама.

А теперь она таращилась на меня с подозрением. Типа, что это Златан делает

тут с этими парнями? Я зашикал на нее — типа, никому ничего не говори! Я

поднялся на лифте и вошел в конференц-зал, и там было дофига людей в костюмах: Бенхакер, его финансовый менеджер, и еще Хассе Борг, конечно,

и я сразу ощутил что-то скользкое в атмосфере. Хассе был крайне нервным,

он был полон адреналина, но притворялся спокойным: «Привет, парень! Ты

понял, что мы пока не хотели тебе ничего говорить. Но не хочешь ли ты перейти в Аякс? Они хотят тебя.» Хотя я подозревал что-то подобное, но меня просто срубило. «Конечно!» - ответил я: «Аякс — это прекрасный

учебный полигон». Потом все кивнули друг другу, и было море улыбок и всё

такое.

Но несмотря на все, было в этом что-то странное, и я жал людям руки

и говорил, что я должен теперь обсудить свой персональный контракт, и по

какой-то причине Бенхакер и его парни вышли из помещения, оставив меня

с Хассе Боргом. Что за фигня творилась с Хассе? Он заложил за губу чуть ли

не пачку снюса и показал мне стопку бумаг.

«Глянь на это. Вот что я прописал для тебя»,- сказал он, и я поглядел

в бумаги. Там говорилось про сто шестдесят тысяч крон в месяц, и это была

определённо целая куча денег. Типа, вау, неужто я все это получу? Но я понятия не имел о том, хорошая ли это была ставка на рынке, и я так и сказал.

«Это хорошо?» «Да, чёрт побери, это хорошо», - сказал Хассе. «Это в четыре

раза больше того, что ты получаешь сейчас». И я подумал: окей, я верю, что

он прав. Думаю, это куча денег. И я ощущал, как он напрягся. «Ну ладно», -сказал я. «Блестяще, Златан! Поздравляю!» Затем он вышел, сказав, что

собирается еще кое-что обсудить, и когда он вернулся, он прямо лучился от

гордости. Как будто он только что совершил величайшую сделку в мире.

«Они оплатят твой новый Мерседес, правда, они заплатят за него», -добавил он. Я думал, что это тоже было шикарно, и ответил: «Вау, круто».

Но я всё еще ничего не знал об этих делах, даже не понимал, что эта

машина для них семечки, потому что в самом деле, вы что — думаете, я был

готов обсуждать всё это?

Это же был я, чёрт возьми! Я не знал о том, сколько зарабатывают

футболисты, сколько уходит на налоги в Нидерландах, и у меня не было

никого, кто мог бы говорить от моего имени и представлять мои интересы. Я

был девятнадцатилетний парень из Росенгарда. Я ничего не знал о мире. Я

был ничем не умнее той же Сесилии, и как вы понимаете, я думал, что Хассе

Борг — мой друг, кто-то вроде второго папы. Я даже не осознавал, что у него

на уме было только одно: получить деньги для клуба, и фактически я только

много позже понял, что за вибрации носились в той комнате.Но, конечно же,

мужчины в костюмах блюли свои интересы. Они не могли договориться о

моей цене, и главной причиной, по которой они меня вызвали к себе, было

то, что явно проще договориться о трансфере, если вы сперва обозначаете

зарплату игрока и получаете его подпись. Потому что тогда вы знаете, о

какой сумме денег идет речь, и если ты такой проныра и устроил так, что у

парня зарплата меньше всех в команде, тогда за него проще получить жирную

сумму. Короче, это была такая игра-стратегия, и мной пожертвовали. Хотя я

этого не знал. Я просто гулял по фойе и даже, кажется, кричал что-то на радостях, ну или типа того. И я думал, что я весь такой хороший - и держал

язык за зубами. Единственный, кому я сказал, был мой папа. И он был

достаточно умен, чтобы засомневаться в этом деле. Он просто не доверял

людям. Но что до меня, я просто дал всему этому случиться, и на следующий

день я отправился в Борас играть с молодежной сборной против Македонии.

Это был квалификационный матч для Чемпионата Европы и мой дебют в шведской молодежной сборной, и это было большое событие. Но мой мозг

был занят другими вещами, конечно. И я помню, что снова встретился с

Хассе Боргом и Лео Бенхакером и подписал контракт. И после этого они

закончили свои дела.

Но мы должны были держать всё в секрете до двух часов дня, когда

новость будет объявлена в Нидерландах, и я увидел целую кучу агентов из-за границы, которые приехали в этот городок посмотреть на меня. Но они

приехали слишком поздно. Я был уже упакован для Аякса. Я был вне себя от

радости и спросил Хассе Борга: «За сколько вы меня продали?». И он ответил

— и я никогда не забуду это.

Он должен был повторить это. Это было непостижимо для меня,

может быть, он назвал сперва сумму в гульденах, а я не был знаком с этой

валютой. Но потом я осознал, как это было много и даже растерялся. Хорошо,

я надеялся на рекордную сумму. Я хотел, чтобы меня продали дороже, чем

Джона Карью, но было что-то еще в том, чтобы видеть это, написанное

черным по белому. Это было ошеломляюще. А хули - восемьдестят пять

миллионов крон! Но прежде всего, ни один швед, ни один скандинав, ни даже

Хенке Ларссон, ни даже Джон Карью не были проданы за деньги даже

близкие к этому. И конечно я осознал, что об этом напишут везде. Я уже знал,

что такое публичность.

Но тем не менее, когда я купил газеты на следующий день, - там было

полное безумие.

 

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

«Вы ублюдки, которые старались отлучить меня от футбола!»

В прессе была настоящая Златан-оргия. Парень в золотых

шортах. Златан Невероятный. Златан то и Златан, сё - и я читал и

смаковал это.

... Но тем не менее, когда я купил газеты на следующий день, - там

было полное безумие. В прессе была настоящая Златан-оргия. Парень в

золотых шортах. Златан Невероятный. Златан то и Златан, сё - и я читал и

смаковал это. Помню, как-то мы с Чиппеном (Ким Чельстрём) и Кеннеди

Бакирчиоглу, игроками молодежной сборной, вышли в Борасе чего-нибудь

поесть. Мы сидели себе в кафе, с плюшками и безалкогольными напитками,

когда вдруг появились девушки примерно нашего возраста, и одна из них

говорит, вроде как стесняясь: Это ты тот парень за 85 миллионов крон?» И

что я мог на это ответить?

«Ну да»,- сказал я: «Это я». Мой мобильник непрерывно звонил. Люди

подлизывались ко мне, и поздравляли меня, и в основном завидовали — все,

кроме одного человека — это была мама. Она совершенно вышла из себя:

«Боже мой, Златан, что случилось?» - вопила она. «Тебя похитили? Ты

умер?» Она видела меня по телевизору и на могла понять, о чем они говорят,

а что может хорошего случиться, если ты из Росенгарда и попадаешь в медиа

— обычно это означает, что дела плохи.

«Все в порядке, мама. Меня только что продали в Аякс»,- сказал я ей,

а она как разозлится! «Почему ты ничего не рассказал? Почему мы должны

узнавать об этом из телевизора?» Она тут же успокоилась — я нахожу это

очень трогательным, когда вспоминаю, - и уже на следующий день мы с Йоном Стен Ольсеном отправились в Нидерланды, и я был одет в розовый

свитер и коричневую кожаную куртку, которые были моей самой клёвой

одеждой, и я дал пресс-конференцию в Амстердаме. Там была большая

шумиха — фотографы и журналисты сидели и лежали повсюду, а я сиял. Я

смотрел на всех свысока. Я был счастливым и смущённым. Я был большим и

маленьким одновременно, и я впервые в жизни попробовал шампанское и

скорчил гримасу — типа, что это за гадость? Бенхакер вручил мне футболку

с номером 9, который носил Ван Бастен.

Даже этого было слишком много, и посреди всего этого несколько

парней снимали документальный фильм обо мне и ФК Мальмо, под

названием Bladarar (Синие Маньяки), и они поехали в Амстердам и снимали

меня со спонсорами клуба в автосалоне Mitsubishi, и я по нему бродил в своем

коричневом кожаном пиджаке и присматривался к тачкам.

«Как-то нереально просто прийти сюда и взять себе одну. Но я думаю,

что привыкну к этому.» - сказал я, - и они усмехнулись.

Это было первое восхитительное чувство того, что всё возможно. Это

была сказка, действительно сказка, в воздухе веяло весной и я пришел на стадион Аякса и стоял там на пустой трибуне с леденцом во рту, а тем временем журналисты всё сильнее и сильнее входили в раж. Они строчили

рассказы про мальчика из гетто, которому выпал шанс осуществить свои

мечты, и на следующий день они писали о том, что Златан почувствал вкус к

жизни профессионального футболиста и к роскошной жизни, - и это когда

вот-вот должен был начаться сезон в Allsvenskan. Хассе Борг договорился,

что я останусь в «Мальмо» еще на 6 месяцев, поэтому я сразу же вернулся из

Амстердама на базу. Довольно беспокойный был день, как я помню.

Я только-что подстригся и был рад снова увидеть товарищей по

команде. Но теперь они все просто сидели в раздевалке, держа перед собой

газеты, читая обо мне и о моей «роскошной жизни». Эта сцена есть в фильме.

Я вхожу, смеясь, снимаю куртку и издаю радостный крик, диковатое «йе-ха!»

- и они смотрят вверх. Я чувствовал себя виноватым перед ними.

Они выглядели несчастными. Конечно, они все позеленели от зависти,

и хуже всех выглядел Хассе Маттиссон, парень, который дрался со мной в



Поделиться:




Поиск по сайту

©2015-2024 poisk-ru.ru
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2016-02-12 Нарушение авторских прав и Нарушение персональных данных


Поиск по сайту: