Лишь только после этого он отпустил её, развернулся и уверенным шагом скрылся за арочным проходом, будто точно знал, куда идти. Через несколько минут зажегся свет.
– Ты стала очень непослушной девочкой, Киара, – сказал он. – Вынудила меня вот так с тобой обращаться. А знаешь ли ты, как долго я ждал этого момента? – он рассмеялся, а затем продолжил. – Серьезно, Киара. Неужели ты думала, я не найду тебя?
Она посмотрела на него и с радостью заметила расцветающий темно-красный синяк на подбородке.
– Да пошел ты в задницу.
– Не сейчас, сладенькая, но очень скоро, обещаю, – он погладил её по щеке. В ответ она плюнула в него, и мужчина медленно вытерся. – Мне всегда нравился твой огонь, Киара. Но всему есть предел, – он вытащил из кармана какую-то тряпку и завязал ей рот. – Ты заставила меня ждать достаточно долго.
***
– Тарин жива, – сообщил Кейн сразу после того, как раздались выстрелы; его слова принесли всем немалое облегчение. Каким-то образом ему удалось протиснуться в узкое вентиляционное пространство над потолком, чтобы установить подслушивающие устройства.
– Местоположение?
– Гостиная.
– Состояние?
– Связана, с кляпом во рту, но злая, как фурия, – в голосе Кейна – который в любой ситуации, даже в самой критической, сохранял хладнокровие – послышалось удивление.
Джейк чуть не рассмеялся.
– Он мой.
– Только если доберешься до него первым.
– Есть картинка, – тихо сообщил Иэн. Он сумел подключиться к мониторам системы безопасности. – Напавший один, хорошо вооружен. Перевязывает руку, похоже, огнестрельное ранение. И охрененный синяк на лице.
В этот раз Джейк улыбнулся. Боже, как же он любил эту женщину.
– Держись, детка, – прошептал он. – Я уже иду.
– Подключаю аудио…
***
Тарин наблюдала за тем, как Гэвин очищает и забинтовывает дыру, которую она проделала в его руке. Если бы только она выстрелила на несколько дюймов выше и правее, то пуля пробила бы ему шею. Она так и видела эту картину у себя в голове, представила, как он истекает кровью у её ног. Это помогало ей сконцентрироваться, несмотря на туман и боль.
– Должен сказать, Киара, – спокойно заметил Гэвин, будто в него только что и не стреляли, – ты стала настоящей красавицей, – он зловеще улыбнулся, внимательно оглядел её и будто впервые заметил темные круги у неё под глазами, испарину на лбу, растрепанные волосы, небрежно собранные в хвост. – Но выглядишь дерьмово. Опять заболела?
Он накинул на себя рубашку, но даже не потрудился застегнуть её, затем подошел к Тарин и положил руку ей на лоб. В этот раз Гэвин нахмурился. Он бесцеремонно приподнял её веки, пощупал пульс.
– Что с тобой не так?
С кляпом во рту трудно отвечать, потому как только Гэвин развязал ей рот, Тарин перевернулась, и её начало рвать.
– Да твою ж мать! – с отвращением закричал он, отпрыгивая назад. В тот момент она очень сильно пожалела, что в желудке пусто, так приятно было бы заблевать его ботинки. Он схватил её за волосы и, потянув, поставил на ноги.
– Начнем с самого важного, сладенькая – он потащил Тарин в ванную и грубо затолкал под душ. Одной рукой он держал её, другой включил воду. Тарин истошно и мучительно закричала, когда на разгоряченную кожу обрушилась ледяная вода. От такого пронзительного вопля Джейк и остальные содрогнулись.
– Сильные легкие, – по ходу дела тихо заметил Майкл, пока они кольцом медленно подходили к подземному сооружению.
Тарин боролась и извивалась, Гэвин тем временем сорвал с неё рубашку, а затем, продолжая удерживать под струей воды, вылил ей на волосы и тело щедрую порцию геля для душа.
– Прекрати бороться, маленькая сучка, – прошипел Гэвин, судя по напряженному голосу, ему стоило немалых усилий удерживать её на месте. Джейк мысленно подбадривал её, пока не услышал громкий треск. Братья, как один, застыли на месте и прислушались, ожидая, что борьба Тарин продолжится. Но ничего не произошло.
– Нахрен все, я захожу, – сказал Джейк и рванул вперед.
– Принято, – ответил хор голосов.
Через несколько секунд дверь в ванную с грохотом распахнулась. Гэвин даже не успел полностью развернуться, как Джейк уже напал на него; его рука словно стальной обруч обвилась вокруг шеи мужчины и потащила назад, прочь от Тарин. Он позволил себе лишь мимолетный взгляд на неё, тут же пожалев об этом. Она неподвижно лежала на полу душевой кабины, а вокруг растекались струйки темно-красного цвета, которые стремительно исчезали в сливном отверстии. Эта картина навела на него неведомый животный страх.
– Иэн, – хрипло выдавил он из себя.
– Уже здесь, бро, – Иэн появился из ниоткуда и сразу же закрыл воду. Затем сорвал с себя куртку и накинул на Тарин. Через несколько секунд вновь раздался его голос, – Мик, – тихо произнес Иэн, однако Джейк, как и остальные, отчетливо расслышал его через наушник. – Ты нужен здесь, док.
– На подходе.
Джейк доверял братьям свою жизнь. Сейчас же он должен был доверить им жизнь Тарин. Опять. Тем временем чудовище, которое рвало его изнутри на клочья, требовало, чтобы он что-нибудь сделал. Джейк поволок мужчину в гостиную, мимо них пробежал Майкл. Кейн тоже был там и ждал, держа наготове оружие.
Лицо Кейна было будто высечено из гранита, а глаза напоминали лед.
– Что тут у тебя, Джейк?
Джейк убрал руку с шеи мужчины и схватил его за волосы. Вложив всю свою силу, он ударил мужчину лицом о железобетонную стену. Раз, другой, третий. Пока тот не рухнул на пол без сознания. Носком ботинка Джейк перевернул его, чтобы стало видно лицо.
– Знаешь его?
С минуту Кейн молчал, но его глаза потемнели.
– Да, знаю. Это Гэвин Говард.
– Гэвин Говард? Почему это имя кажется мне знакомым?
– Он был личным телохранителем сенатора Фицпатрика. Бывший спецагент и единственный сын нынешнего сенатора Джеймса Говарда, представителя партии Республиканцев и кандидата в президенты в предстоящих выборах. Он возглавлял рабочую группу по расследованию убийства семьи Фицпатрик.
На лице Кейна заиграли желваки. У Джейка появилось ощущение, что Кейн многое не договаривает, и в этих недомолвках точно нет ничего хорошего.
– Нам лучше запереть его в надежном месте. Один из нас должен постоянно находиться рядом с ним, круглосуточно, никаких отлучек. Мы принимаем чрезвычайные меры предосторожности, ясно?
Джейк кивнул. Он и не помнил, когда последний раз видел Кейна таким разъяренным. Не зря же они звали его Айсбергом.
– Джейк, – в дверях появился Иэн, он нес на руках Тарин. Его льдисто-голубые глаза ярко блестели, на лице не отразилось ни единой эмоции. Следом за ним с таким же нечитаемым выражением на лице шёл Майкл. Плохой знак, Джейка сковал ледяной страх.
Иэн передал Тарин брату. Джейк ужаснулся тому, какой легкой она была, будто пушинка в руках.
– Иди с ней, – сказал Иэн. – Я останусь.
Джейк вопросительно посмотрел на брата, но Иэн не выдал даже намека. А поскольку Иэн и Джейк были особо близки и понимали друг друга без слов, молчание брата лишь усилило его страх. Иэн опустил взгляд и несвойственным ему нежным жестом убрал со лба Тарин влажную прядь волос.
Она распахнула глаза и попыталась сфокусироваться.
– Иэн? – пробормотала она распухшими разбитыми губами.
– Точно, Тарин. Это я. Джейк держит тебя, детка, а Майкл собирается подлатать, будешь, как новенькая.
– Гэвин?
– Мы его взяли. Он больше не причинит тебе вреда, – Иэн посмотрел на Кейна, который связывал мужчину по рукам и ногам. Он не заметил, как Тарин потянулась к его пистолету, а когда увидел, было поздно.
Раздалось три последовательных оглушающих выстрела: один – в голову, один – в шею, третий – в сердце. После чего пистолет со стуком упал на пол, а Тарин потеряла сознание.
ГЛАВА 26
Джейк рассматривал маленькую ладошку в своей руке. Тонкие изящные пальцы. Ухоженные, коротко остриженные ногти, лишенные всякого лака и украшений. Сейчас эта рука была частично обмотана бинтами, потому что Тарин отбивалась от нападавшего и как следствие сломала два сустава. Лицо покрывали синяки, глаза распухли и заплыли, превратившись в два больших черных пятна – с такой силой ударил её тот ублюдок. Синий бесформенный больничный халат прикрывал эластичные повязки, фиксировавшие сломанные ребра, и прятал багровые от побоев кровоподтеки на животе. Тем не менее, как бы тяжело ни было видеть её в таком состоянии, принять слова брата оказалось ещё сложнее.
– Кто это был? – едва слышно спросил Джейк, его голос звучал тише шепота.
– Мальчик, – Майкл отвел взгляд.
Когда-то Джейк думал, что сможет отразить любое нападение и выстоять, даже если его закидают камнями. Как сильно он ошибался. За последние сорок восемь часов он узнал, насколько был уязвим.
Он перевел взгляд на капельницу и стал наблюдать, как раствор медленно капля за каплей перетекает в трубку. Частицы жидкости блестели в лучах солнца, и если смотреть с того места, где он сидел, становились похожими на кристаллы.
Тарин носила в себе их сына. Сына, которого потеряла в маленьком подземном укрытии, где на неё напал монстр. То самое чудовище, что уже погубило всю её семью. Отца. Мать. Сестру. Брата. А теперь и сына. Их сына.
– Она знала?
– Скорее всего, нет.
Джейк кивнул. Так даже лучше.
– Не нужно ей говорить.
– Джейк…
– Мы не расскажем ей, если только она сама не спросит, – если же она знала о беременности, и спросит, именно он сообщит ей новости, они пройдут через это вместе. Но если Тарин ни о чем не подозревала…
Она итак уже слишком многое потеряла. Если бы только Джейк мог избавить её от ужасной мучительной боли, то так и сделал бы. Память об их сыне он сохранит в своем сердце и будет оплакивать потерю за двоих.
Майкл поджал губы, но ничего не ответил.
– Почему она до сих пор не проснулась?
– Тяжелая форма пневмонии. К счастью, болезнь носит бактериальный характер, не вирусный. Мы накачали её таким количеством антибиотиков, что можно и быка свалить с ног. Поверь мне, лучше, если она все время будет спать.
В дверном проеме показался Джек Каллаган.
– Можно войти?
В руках он нес огромный букет ярких цветов. Потребовалось некоторое время, чтобы найти для них место: уже все пространство было заставлено всевозможными корзинами, вазами, букетами и прочими подарками от всей семьи – мужчины просто не знали, чем ещё себя занять. Медсестрам ничего не оставалось, как выкладывать пожелания скорейшего выздоровления вдоль стен.
При одном взгляде на сына Джек понял, что Майкл всё рассказал.
– Мне жаль, сынок.
– Мы ничего не будем ей говорить.
Джек обменялся взглядом с Майклом и вздохнул.
– Всё улажено, – перевод: от тела Гэвина избавились, и теперь никто никогда его не найдет. Все следы его присутствия были стерты. Пистолет, пули, кровь – всё исчезло, будто и не было ничего.
– Как он её нашел, черт возьми? – Джейк находился на грани срыва. Он не отходил от Тарин ни на шаг с того самого момента, как Иэн вынес её на руках в подземном убежище. За несколько прошедших дней Джейк немного отстал от жизни и не знал, что именно им удалось выяснить.
Джек покосился на кровать.
– Она под сильнодействующими препаратами, – пояснил Майкл. – Не услышит тебя.
Глава семейства опустился в кресло.
– Кейн и Шон сейчас в Орегоне. Предварительная версия такова: каким-то образом Гэвин Говард узнал о Чарли Мэлоуне, как раз незадолго до смерти старика. Ему не удалось добраться до Тарин, она исчезла раньше, но он, должно быть, выяснил, что у Чарли здесь, в горах, имеется участок земли. Скорее всего, он ждал подходящего момента, изучал местность, уверенный, что Тарин, в конце концов, все равно появится там.
– А жучок в системе Иэна?
– Безобидный. Установлен Министерством национальной безопасности, новый протокол, когда файлы с высоким уровнем секретности, находятся на особом контроле. Иэн обо всем позаботился. Все кончено, Джейк. Для всего остального мира Киара Фицпатрик умерла уже много-много лет назад.
– Быстрая смерть была для него слишком легким наказанием, – холодно заметил Джейк. – он должен был понести заслуженное наказание, страдать и мучиться за все то, что сделал с ней, – с нами. В душе Джейк оплакивал потерю сына, которого так никогда и не узнает.
– Не имею возражений, – произнес Майкл нехарактерным для него тоном. Обычно он принимал сторону разума и логики. А к убийству прибегал лишь в особых случаях, когда не оставалось иного выбора, но даже тогда делал это насколько возможно быстро и безболезненно. Но в этот раз задание оказалось чем-то большим. Слишком личным делом. – Но разоблачение Говарда вполне может привести к тому, что Тарин окажется на всеобщем обозрении. Не думаю, что ей захочется этого.
Это они обсуждали уже много раз в течение нескольких последних дней. Теперь, когда всё закончилось, когда Иэн трудился не покладая рук, чтобы доказать, что Гэвин был последним, кто участвовал в массовой казни много лет назад, захочет ли Тарин вернуть себе настоящее имя и предстать перед всеми как Киара Фицпатрик?
Она была единственной наследницей миллионов семьи Фицпатрик, девушкой, за которую когда-то молилась вся страна в надежде, что её найдут живой и невредимой. Если правда о ней откроется, она снова попадет в центр внимания общественности. Её будут преследовать и днем и ночью. Секретная служба, ФБР, ЦРУ, АНБ и прочие негласные агентства точно захотят изолировать её от всех, чтобы как следует допросить.
Джейк мог с абсолютной уверенностью сказать, что ничего такого она не захочет. Но недостаточно мнения лишь его одного и понимания, что он потеряет свою женщину, как только откроется истина. К сожалению, как и все остальные, он знал, что принять решение мог только один человек, который в настоящий момент находился в состоянии, близком к медикаментозной коме.
– Самое худшее позади, – Майкл будто прочитал его мысли. – Уже можно отучать от лекарств. К завтрашнему дню она будет в полном сознании.
Джейк снова посмотрел на маленькую женщину, укрытую простыней. Тарин могла решать, раскрывать ли свои секреты. Но у Говарда такого выбора не было.
***
Джейк смотрел невидящим взором в большое окно больничной палаты; перед ним раскинулась живописная долина, служившая ему домом с самого детства. Пробило всего пять часов, но вечер неумолимо близился. В это время года очень рано темнело.
Джейк приглушил свет в комнате, выключил все яркие флуоресцентные лампы, он хотел, чтобы пробуждение Тарин стало приятным. Крошечная искусственная ёлка подмигивала разноцветными огоньками рядом с кроватью – единственное напоминание о том, что наступил сочельник. Медсестра, пожилая женщина, одна из немногих, кому доверили ухаживать за Тарин и кому доверяли Каллаганы, любезно принесла её.
Много времени прошло с тех пор, как Джейк последний раз праздновал Рождество. Конечно же, они ежегодно развешивали гирлянды в баре. Закрывались пораньше в канун Рождества. Но потом он, отец и братья – те из них, кто находился дома в тот момент – собирались в гостиной как обычно в любой другой вечер. Они могли произнести тост и выпить за тех, кого больше не было рядом с ними. Делились воспоминаниями и чествовали тех, кто пал в служении своему богу и стране и для кого больше никогда не наступит Рождество и время чудес. Но чтобы праздновать? Нет, не по-настоящему. Никакой елки. Никаких рождественских гимнов. Никакого обмена подарками. Они все уже давно выросли из этого.
Исключением стал этот год. Теперь Джейк не считал себя выше традиций и устоев. Впервые с тех пор как умерла его мать, Джейк Каллаган опустился на колени и начал молиться. Он просил бога дать ему сил и мужества. Молился за женщину, лежащую перед ним и так похожую на падшего ангела: красивую, но раненую и изможденную. Его сердце. Его croie.
Он молился за их потерянного сына, ангела, вознесшего на небеса.
Тарин тихо застонала. Уже не впервые за последний час. Майкл сказал, это признак того, что она постепенно приходит в сознание. В глубине души, там, где всё ещё жила вера в чудеса, Джейк надеялся, что это знак иного рода.
– Тарин, – негромко позвал Джейк. Он поднялся и положил большую теплую ладонь на её маленькую прохладную руку, чтобы она не испугалась, когда проснется. – Всё в порядке, детка, ты в безопасности.
– Джейк?
Его имя, слетевшее с её губ как легкое дуновение ветерка, казалось самым сладостным звуком на свете.
– Да, детка, я здесь.
Густые темные ресницы затрепетали, спустя несколько мгновений Тарин открыла глаза. Она тут же отыскала его взглядом, фиолетовые глаза воззрились на голубые. На её бледном лице заиграла призрачная улыбка.
– Я скучала по тебе.
Джейк сморгнул навернувшиеся слезы. Она могла сказать что угодно, задать любой вопрос, но произнесла именно те слова, которые крутились у него в голове.
– Я тоже скучал по тебе.
Он склонился и поцеловал её в щеку.
– Я уже и не мечтала снова увидеть тебя, – прошептала она; от количества лекарств в организме её зрачки расширились, почти скрыв оболочку глаз.
– От меня не так-то легко избавиться, – сказал он, улыбнувшись.
– Но ведь я стреляла в тебя.
Он чуть не рассмеялся и едва не проговорился, что не в первый раз его настигла пуля и, вероятно, не в последний. Тот меткий выстрел лишь помог ей выиграть время и сбежать. Вот и всё его предназначение. Он помнил её взгляд той ночью – как у напуганного, загнанного в угол животного. Тарин не хотела этого делать, но полагала, что у неё нет другого выбора. Майкл твердил, что это был высококлассный, меткий выстрел, хорошо просчитанный так, чтобы не причинить никакого вреда человеку, если можно так выразиться.
Откровенно говоря, методы Тарин очень впечатлили его братьев, особенно способ, которым она попробовала его остановить. Они считали её некоей героиней. Если бы Тарин его убила, или хотя бы попыталась, они бы разозлились. Наверное. Но пуля едва задела Джейка, а ей дала несколько минут форы, и никто не пострадал. Они полагали это бесценно.
Джейк же считал телесное ранение, которое Тарин нанесла, сущей ерундой, душевная боль куда сильнее, если вспомнить, почему она так поступила.
– Ты думала, я предал тебя, – эта мысль ранила глубже, чем любая пуля.
Она не возразила, но и не подала вида, что до сих пор так считает. Сейчас Тарин смотрела на него не в гневе или со страхом, в её глазах читались смущение и признательность. Он только надеялся, что за последние несколько недель она, наконец, поняла одну простую вещь: всё, что они сделали, было исключительно ради её защиты и безопасности.
– Но ты не предавал, – прошептала она. – Не предавал?
– Нет, – Джейк никогда бы не причинил ей вред. Никогда. Тарин была его сердцем, его душой. Возможно, она начала это осознавать.
– Что насчет Кейна? С ним все хорошо? Он, наверное, ненавидит меня.
– Кейн в порядке. Кажется, он влюбился в тебя в тот самый момент, когда ты его подстрелила, – он усмехнулся. – Но боюсь, что я опередил его в этом.
Её резкий вздох заглушил тихий гул аппаратуры.
– Правда?
– М-м-м, – он лениво водил большим пальцем по её ладони, не отрывая взгляд ни на секунду. Крайне важно, чтобы до Тарин дошел смысл его слов.
Несколько минут прошли в тишине. Джейк терпеливо ждал, давал ей время во всем разобраться. Она не стала отвечать на его чувства немедля, повторяя за ним как попугай, что вовсе его не разочаровало. Тарин беспокоилась о нем, он чувствовал это каждой клеточкой своего существа. Всё из-за того, как она смотрела на него большими фиолетовыми глазами, как наклонялась к нему, даже сейчас. Она не оттолкнула его, не попросила уйти. Этого было достаточно. На сегодня. Остальное придет постепенно, главное время и терпение, и тем и другим Джейк располагал в полной мере.
– Ты знаешь, – грустно заметила она.
– Да, – он знал. Всё. Шон прилетел в Орегон и совершил налет на собственность Говарда. Они обнаружили все доказательства – аудиозаписи, видео, заметки, имена. Дом снесли до основания; улики уничтожили навсегда. Всё оказалось гораздо хуже, чем они себе представляли.
– Для тебя это имеет значение? – спросила она. Легкая дрожь в голосе передавала самые глубинные страхи. Как Тарин вообще могла спрашивать об этом? Неужели она считала, что теперь, когда Джейк знал, кто она и что произошло, его мнение изменится? Или его чувства?
– Никоим образом, – в его голосе, глазах, во взгляде была только искренность. Он любил её, и ничто в мире этого не изменит. В Тарин он нашел свою croie – свое сердце. Свою вторую половинку. Он почти потерял её, прежде чем понял это, но уж теперь не позволит ей уйти.
– Джейк я…
– Хватит, – он нежно прижал палец к её губам. – Поговорим завтра. Сегодня я всего лишь хочу держать тебя в объятиях.
Она не воспротивилась. Джейк с облегчением вздохнул и лег рядом с Тарин на больничную койку. Она невольно подалась ему навстречу, позволив его теплу и силе наполнить её. Джейк закрыл глаза и вознес ещё одну молитву, полную искренней благодарности.
***
Рождественское утро выдалось солнечным и прохладным. Улицы и дома вокруг больницы застилало пушистое покрывало из чистейшего белого снега, и в ближайшее время осадков ожидалось ещё больше. Джейк повыше натянул на Тарин одеяло. Она прильнула к нему, её дыхание было ровным и легким. Сколько же времени прошло с тех пор, как он просыпался преисполненный чувства благодарности и удовольствия. Он понятия не имел, что принесет этот день, но на данный момент мог честно сказать, что по-настоящему счастлив.
– С Рождеством! – в палату вошел Джек Каллаган. Джейк приложил палец к губам, стоило Тарин пошевелиться.
– Как наша девочка? – спросил Джек, понизив голос. Его голубые глаза, такие же, как у сыновей, наполнились теплотой. Удивительно, как быстро все они привязались к Тарин. Похоже, своей её считал не только он, но и всё семейство Каллаган, догадывалась Тарин о том или нет. Отец уже смотрел на неё как на дочь, а братья – как на сестру, которую они могут сводить с ума, но всегда будут яростно защищать. Она понравилась даже Кейну, которому в принципе никто не нравился. Джейк опустил взгляд на милое лицо, умиротворенное и спокойное во сне; в этой женщине он видел не что иное как всё свое будущее.
– Она в порядке, – ответил Джейк, поглаживая её по волосам.
«Хотя нет, – подумал он. – Не совсем верно. Она значит гораздо больше».
Дверь снова отворилась, в палату вошли Иэн и Киран, за ними следовали Шейн и Шон. Последним зашел Майкл. Не хватало только Кейна. События последних дней он воспринял почти так же тяжело, как и Джейк. Именно он задался целью уничтожить каждый дюйм дома, в котором её удерживали против воли, и превратил эту задачу в дело всей своей жизни. Братья не смогли удержать его. А может, и не особо старались.
Вот так Тарин и проснулась: в больничной палате, в объятиях мужчины, который её любил, в окружении могучих, устрашающих мужчин, молчаливых и настолько тихих, что становилось жутко.
– Я убила его, – все как по команде посмотрели на Джейка, тот кивнул, отвечая на невысказанный вопрос. Больше никаких тайн.
– Да, – наконец, произнес Иэн, устремив на неё пристальный взгляд. В его глазах нельзя было прочесть ни угрызений совести, ни сочувствия, они светились лишь силой и спокойствием. Тарин по очереди оглядела каждого их них и встретила одно и то же выражение лица. Маленькую комнату наполнила такая сильная энергия, что казалось, её можно потрогать руками. Между ними установилась сильная нерушимая связь. Гэвин не имел ни единого шанса. Если бы она не нажала на курок, это сделал бы один из них. А может, все разом.
Они ждали её ответа. Не потому, что сочувствовали по поводу смерти Гэвина, просто беспокоились, как Тарин это воспринимает. Забрать чью-то жизнь нелегко, при любых обстоятельствах. Они это знали не понаслышке, каждый из них побывал в такой ситуации. И теперь она стала одной из них.
– Я должна была это сделать, – тихо сказала Тарин. Несколько минут прошли в тишине, тихие слезы скатились по её лицу. Не потрудившись смахнуть их, она обвела взглядом мужчин.
– Спасибо, – прошептала она.
ГЛАВА 27
Тарин остановилась у порога, вспомнив, как впервые увидела мужскую берлогу. Она тогда находилась в незавидном положении: без гроша в кармане, без документов, работы и какого-либо жилья; Джейк сделал ей предложение, от которого невозможно было отказаться.
Да уж, мало что изменилось за последние несколько месяцев.
Впрочем, кое-что все-таки изменилось. Ей больше не нужно беспокоиться о том, что Гэвин Говард найдет её. А ещё, в прошлый раз в комнате не присутствовало так много мужчин, которые горячо приветствовали её, словно она – член семьи. Простого жеста доброты и искренности для неё оказалось достаточно, чтобы расплакаться. Опять.
– Они скучали по тебе, – произнес Джейк одновременно смиренно и раздраженно.
Немного смущаясь, Тарин улыбнулась и со всеми поздоровалась, после чего шагнула в сторону комнаты, которую занимала раньше.
– Даже не думай об этом, – тихо предупредил Джейк. Только слова слетели с его губ, как в дверях этой самой комнаты появился Киран, без рубашки и ещё влажный после душа; он виновато улыбнулся ей. Ну конечно. Раз собралась вся семья, то свободных комнат нет.
– Я могу спать на диване, – машинально сказала она и только потом осознала всю нелепость своего заявления.
Джейк то ли посмеялся, то ли проворчал что-то – звук походил на нечто среднее – после чего отправился с её рюкзаком в свою спальню. Тарин поджала губы, прекрасно понимая, что все внимательно наблюдают в ожидании того, как она будет действовать дальше. В какой-то момент она подумала о том, чтобы развернуться и уйти, как сделала уже однажды, когда Джейк пытался провернуть с ней этой трюк. Хотя, окруженная мужчинами, которые, как выяснилось, некогда служили в спецназе, она, наверняка, и шагу не ступит, но это стоило бы того, чтобы довести до сведения свою мысль.
Иэн как будто точно знал, о чем она размышляет, и сурово воззрился на неё, в его глазах мерцал синий огонь. Уголки его губ дрогнули, он едва заметно покачал головой в знак предупреждения.
Обреченно вздохнув, Тарин последовала за Джейком. Она вошла в комнату и закрыла за собой дверь. Их, наверняка, все равно будет слышно, но, по крайней мере, так создавалось хоть какое-то подобие уединения.
– Даже не пытайся перечить мне, Тарин, – произнес Джейк, не успела она сказать и слова. – Ты останешься здесь, со мной. Твоя одежда будет висеть в моем шкафу. Твоя зубная щетка будет стоять в моем стакане на моей раковине. А ты будешь спать в моей постели.
Она мило улыбнулась ему.
– Где же будешь спать ты?
Тут уж Джейк не выдержал: он рассерженно выдохнул, скорее, зарычал, выказывая множество мужских амбиций, что одновременно и раздражало её, и заставляло плавиться кости. Правда на тот момент, вся её злость куда-то улетучилась, а кости, похоже, превратились в жидкую массу. Она пожала плечами, спорить не хотелось.
Тем более что единственное место, где она желала оказаться, была его кровать.
Он сощурился, столь легкая капитуляция вызывала подозрения.
– Подойди-ка сюда.
Она усмехнулась, но не сдвинулась с места. Незачем облегчать ему задачу.
Его глаза превратились в узкие щелки.
– Я попросил подойти ко мне.
– Ты мне не хозяин, – ответила она, затем крадучись подошла и встала так близко к нему, что почувствовала тепло его тела и чистый пряный аромат, к которому, похоже, пристрастилась.
Она подняла голову и намеренно обратила взгляд на нижнюю линию его подбородка. Если посмотреть прямо в глаза, то он с легкостью прочтет правду. Кроме того, Джейк не успел побриться перед тем, как они покинули больницу. А во что бы он ни был одет, с темной щетиной выглядел ещё лучше. Скрытое напоминание о том, что он – мужчина с головы до ног, она же…. нет.
Она поерзала, но не смогла унять мучительное томление внутри себя. Господи боже, как же она любила этого человека. Ей приходилось бороться с собой, чтобы не отдаться ему прямо здесь и сейчас, особенно когда он смотрел на неё так проникновенно.
Будто она ему принадлежала.
– Просто давай проясним, – произнесла она. – Я подошла к тебе, потому что сама пожелала, не потому что ты сказал мне.
– Так даже лучше, – Джейк откинул в сторону покрывало, затем порылся в шкафу в поисках рубашки и, наконец, протянул ей одну. – Надень. Мик говорит, тебе нужно избегать стрессов в ближайшие несколько дней.
Она взяла рубашку и кивнула. Дорога из больницы попросту измотала её, сама она даже ничего не сделала.
– Джейк?
– Да?
– Не мог бы ты… остаться со мной? Только пока я не засну.
Его взгляд смягчился. Он стянул туфли.
– Будто я смогу быть где-то ещё.
***
Тарин двигалась заторможено и рассеянно, поэтому Джейк помог ей переодеться в свою серую, безразмерную футболку с надписью «ВМФ США». Она не воспротивилась его помощи в больнице, не стала спорить и сейчас. Он не понимал, что именно это означает, но и не собирался вдаваться в размышления на эту тему.
Он внимательно проверил, имеется ли у неё под рукой всё необходимое: вода, сок, таблетки, салфетки, крекеры, затем лег в кровать. Тарин тут же прильнула к нему; Джейк крепко обнял её и удовлетворенно вздохнул. Идеально. Она словно специально была рождена, чтобы спать с ним в одной постели.