Так оно живее, вернее, лучше, успешнее, целесообразнее!
Глава XXXIII. О ДИАЛЕКТИЧЕСКОМ ИДЕАЛИЗМЕ ГЕГЕЛЯ, КАК СИСТЕМЕ
Выше, обсуждая вопрос о т. н. "философии тождества", мы касались гегелевской системы, да и во всей работе Гегель не сходит с этих страниц. Однако, здесь необходимо разобрать не исходные пункты и частности, но отдать себе отчет во всей системе Гегеля в ее целом.
Как всякий человек есть сын своего времени — писал Гегель – так философия есть современная ей эпоха, выраженная в мыслях".
Эта материалистическая мысль, где сквозит даже понимание специальной обусловленности типа мышления, заставляет прежде всего сказать несколько слов о социальной подоплеке самой гегелевской философии. Коротко говоря, она есть великое идеологическое отражение перехода общества от феодализма к режиму буржуазии, при чем все предыдущие этапы человеческого развития представляются, как ступени к конечному царству разума, познавшего самого себя и фиксированного в буржуазных общественных институтах и адекватной идеологии. Поэтому вся система в целом, во-первых, исторична; во-вторых, имеет революционное жало; в-третьих, завершается спокойным концом; т. е. в заключительном итоге консервативна, консервативна по отношению к будущему.
Здесь неуместно повторять ставшие уже избитыми истины о конкретном историческом положении Германии, о слабости ее буржуазии, о том, что в противоположность Франции, где разыгрывалась действительная борьба, борьба в Германии разыгрывалась, главным образом, в идеологических областях. Об этом писалось бесчисленное количество раз. Нам хотелось бы в связи с этим остановится на двух фактах общественной биографии Гегеля.
В молодости он, как известно, приветствовал французскую революцию, как восход солнца, сажал "дерево свободы"; его альбом пестрел надписями: "In tyrannos!", "Vive la liberté!", "Vive Jean Jacques!" В расцвете своей деятельности он ожидал мирного "разумного" развития, после необходимых бурь и гроз революции и Наполеонова периода (в Наполеоне он видел чуть ли не Мирового Духа верхом на лошади). По этому поводу его биограф и интерпретатор, Куно Фишер пишет:
"Июльская революция и европейские волнения, победоносная бельгийская революция, несчастное польское восстание, а также всевозможные волнения в Германии, последовавшие за событиями в Париже, вовсе не соответствовали идеям и ожиданиям Гегеля. Он был уверен, в том, что эра революций и государственных переворотов закончилась падением Наполеона, что наступила пора разумного исследования и прогресса, как он возвестил это в своих вступительных лекциях в Гейдельберге и Берлине: эра спокойного, сознательного и обдуманного развития, признанная и в его системе заключительным актом мудрости, эволюция справедливости в мире, составляющая и по Канту задачу будущего. Однако, оказалось, что 1815 год был заключением не века, а только первого акта революции, пятнадцатилетняя реставрация была лишь антрактом. Взрывы революции вспыхивали вновь на мировой сцене и открывали неожиданные и неприятные (sic! Авт.) картины будущего как философу Гегелю, так и историку Нибуру. Даже английской конституции угрожали революционные опасности, вследствие поставленной на очередь реформы парламента. ((Фишер К. История Новой философии. Пер. с нем. юбилейного изд. – С.-П. 1902. Т. 8. С. 196-197.))
Немудрено поэтому, что вся философская система Гегеля в целом есть великая буржуазная теодицея, с огромным историческим разбегом, где мировой Разум, проходя различные стадии, ступени своего развития, успокаивается в частной собственности, прусском государстве, христианско-протестанской религии и в самой философской системе Гегеля, как конечном и абсолютном результате. Этот последний есть цель, обретенная, наконец, в мучительном и противоречивом историческом развитии. Все предыдущие ступени суть этапы на этом пути, в "снятом" виде соприсутствующие в этой последней исторической ступени, и в этом ее историческое оправдание. Колоссальный размах, универсальность охвата, всемирно-исторический, и даже космический, масштаб служит здесь лишь делу возвеличения этого конечного результата. Не случайна оценка Гегелем частной собственности, вне которой он не мыслит истинной свободы, тогда как движение истории есть, по Гегелю, "прогресс в сознании свободы". Мы имеем поэтому в системе гегелевой философии истинно-классическую философию буржуазии. Идеология этой последней еще не выродилась в такую пошлую апологетику ((Апологеты – (от гр. apologeomai защищаю). Здесь ярый приверженец какой-либо идеи, направления.)), когда в ней исчезают все, или почти все, научные моменты: давая в извращенном, идеалистическом, виде картину действительного развития, она эти моменты все же содержит в очень большой степени, что в особенности ярко проявляется в диалектическом методе и в диалектике прошлого развития; но она уже вступает в конфликт с этим методом, ибо прекращает течение истории на буржуазном обществе и его надстройках, как щедринский Угрюм-Бурчеев прекращает течение реки. Более того, поскольку она диалектику прошлого рассматривает только как опосредствующие моменты царства буржуазии, и заколачивает дорогой в будущее, она тем самым компрометирует и прошлое. И эта консервативная сторона системы, составляющая ее существо, как системы,покрывает своею тенью все остальное.
Это в свое время превосходно было вскрыто Ф. Энгельсом еще в "Людвиге Фейербахе":
"Гегель – писал Энгельс – строил систему,а философская система, по исторически установившемуся обычаю, должна была вести к абсолютной истине того или иного рода. И тот же Гегель, который в своей "Логике" указывал, что вечная истина – есть не что иное, как именно логический (т. е. значит исторический) процесс, тот же Гегель увидел себя вынужденным положить конец этому процессу, так как надо же было ему закончить свою систему. В "Логике" конец мог явиться у него началом нового развития, потому что там конечная точка, абсолютная идея, – абсолютная лишь постольку, поскольку он абсолютно ничего не мог бы сказать о ней, – "обнаруживает себя", т.е. превращается в природу, а потом в духе, то есть в мышлении и в истории, снова возвращается к самой себе. Но в заключительной части всей философии для подобного возврата к началу оставался только один путь. Необходимо было так представить себе конец истории: человечество приходит к познанию именно этой абсолютной идеи и объявляет, что это познание достигнуто гегелевской философией. Но это значило провозгласить абсолютной истиной все догматическое содержание системы Гегеля и тем стать в противоречие с его диалектическим методом, разлагающим все догматическое. Это означало раздавить революционную сторону под тяжестью непомерно разросшейся консервативной сороны" (Ludwig Feuerbach und der Ausgang der klassischen deutschen Philosophie" ((Бухарин цитирует по памяти. Правильно; "Гегель вынужден был строить систему, а философская система, по установившемуся порядку, должна была завершиться абсолютной истиной того или иного рода. И тот же Гегель, который особенно в своей "Логике", подчеркивает, что эта вечная истина есть не что иное, как сам логический (resp..исторический) процесс, тот же самый Гегель видит себя вынужденным положить конец этому процессу, так как надо же было ему на чём-то закончить свою систему. В "Логике" этот конец он снова может сделать началом, потому что там конечная точка, абсолютная идея, – абсолютная лишь постольку, поскольку он абсолютно ничего не способен сказать о ней, "отчуждает" себя (то есть превращается) в природу, а потом в духе, то есть в мышлении и в истории, снова возвращается к самой себе. Но в конце всей философии для подобного возврата к началу оставался только один путь. А именно, нужно было так представить себе конец истории, человечество приходит к познанию как раз этой абсолютной идеи и объявляет, что это познание абсолютной идеи достигнуто в гегелевской философии. Но это значило провозгласить абсолютной истиной все догматическое содержание системы Гегеля и тем стать в противоречие с его диалектическим методом, разрушающим все догматическое. Это означало задушить революционную сторону под тяжестью непомерно разросшейся консервативной стороны..." (Ф. Энгельс. Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии. – М.: Полит. лит. 1981. Т. 21. С. 8-9).))).
Движение Мирового Духа, Разума Бога, по Гегелю, проходит три главных этапа: а) Абсолютный Дух сам по себе; b) Абсолютный дух, как природа, являющаяся инобытием этого духа; с) Абсолютный Дух, познавший самого себя. Эта мистическая работа и творческая забава Мирового Духа овеяна в гегелевском изложении подлинным величавым пафосом, ибо под ней скрывается по сути дела история мира, история общества и история человеческой мысли, хотя великий всеобщий процесс и разыгрывается, как мистический маскарад. Каждый из трех этапов, в свою очередь, распадается на ступени, что находит свое выражение и в членении самой философской системы и даже в разбивке ее по отдельным основным работам Гегеля.
В "Феноменологии Духа" изображены ступени развития этого духа, под чем скрывается эволюция человеческой мысли от "предметного сознания" до "абсолютного знания". Здесь в идеалистически извращенной форме подробно рассматривается "предметное сознание", т. е. рост познавательного соотношения между субъектом и объектом, сознанием и предметом, начиная от ощущений ("чувственная достоверность"); далее идет переход к воспринимающему сознанию (теория восприятия) и к рассудочным определениям, с переходом от чувственной предметности к "покоящемуся царству законов", со всеми противоречиями, имманентными процессу. Затем следует переход к самосознанию,где свое собственное сознание делается предметом сознания, где наличествует "истина и достоверность самого себя", причем единство самосознания с самим собою рассматривается также и как стремление. Здесь в сугубо абстрактной форме разбираются и исторические типы "самосознания" (ср., например, разделы о господине и рабе, стоицизме и скепсисе, "несчастном сознании" и т. д.) и противоречия процесса. Выход – в переходе к разумному мышлению и к разумному сознанию,а также к его объективированным формам (царство права, нравственность, государство). И, наконец, следует религия и абсолютное знание.
Энгельс (в той же работе о "Людвиге Фейербахе") чрезвычайно метко называет "Феноменологию Духа" – "параллелью эмбриологии и палеонтологии духа, развитием индивидуального сознания на различных его ступенях, рассматриваемых, как сокращенное воспроизведение ступеней, исторически пройденных человеческим сознанием" ((Бухарин цитирует по памяти. Правильно: "...параллельно эмбриологии и палеонтологии духа, отображением индивидуального сознания на различных ступенях его развития, рассматриваемых как сокращенное воспроизведение ступеней, исторически пройденных человеческим сознанием..." (Там же. С. 10)) (Энгельс намекает на известный биогенетический закон Эрнста Геккеля,по которому индивидуальный человеческий зародыш сокращенно воспроизводит эволюцию вида).
Таким образом, в "Феноменологии" дано движение к "царству разума". Отсюда переход к "Логике". В "Логике" (Wissenschaft der Logik, т. н. "Большая Логика" в противоположность "малой", т. е. "Энциклопедии") речь идет о движении понятий,т. е. только о категориях разумного мышления,об универсальной онтологии и метафизике, где под логикой разумеется вовсе не только логика субъективная, но и логика объективная, т. е. онтология. Не нужно при этом упускать из вида философской концепции, по которой все, это – Дух, Бог. "Поэтому неудивительно, что Гегель заявляет, например: "Логику нужно понимать, как систему чистого разума, как царство чистой мысли. Это царство есть истина, как она существует без оболочки в себе для себя. Поэтому можно выразиться, что это содержание есть изображение бога, как он существует в своей вечной сущности до сотворения природы и своего конечного духа". ((В указанном сочинении цитата не обнаружена.)) (W. d. L.) Предмет – чистые мысли, вне всякой чувственной конкретности, т. е. высшие мыслительные абстракции. И тем не менее в этой центральной части всей философской системы Гегеля мы находим громаднейшее количество драгоценных мыслей, ибо в этой работе и развита та диалектическая логика, "логика противоречий", которая "в своей рациональной" (Маркс),т.е. освобожденной от мистической оболочки, форме, вошла в качестве важнейшего оружия в арсенал диалектического материализма.
И здесь "Идея" развивается. Но развивается она "в отвлеченной стихии мышления". Про "Логику" Энгельс (в письме Ф. А. Ланге от 29 марта 1866 г.) писал, что "его (т.е. Гегеля. Авт.) настоящая натурфилософия заключается во второй части "Логики" – в учении "о сущности", в чем, собственно говоря, и есть ядро всей доктрины". ((Письмо Энгельса Фридриху Альберту Ланге от 29 марта 1865 г. Бухарин цитирует по памяти. Правильно: "... его настоящая философия природы заключается во второй книге "Логики", в учении о сущности, которое, собственно говоря, и есть ядро всей диктрины". (Маркс К. и Энгельс Ф. Сочинания. – М.. Полит. Лит. 1963 Изд. 2. Т. 31. С. 395).))
Здесь движение понятий идет от учения о бытии к учению о сущности и к учению о понятии, которое завершается "Абсолютной Идеей". В абстрактнейшей форме, идеалистически извращенной, изображен процесс выявления все более и более глубоких и общих закономерностях бытия, представляющихся в системе Гегеля, как связи абстрактных идей. При этом на всем протяжении развития и на всех ступенях его движущим мотивом является раздвоение единого, единство противоположностей, переход одного в другое, противоположное. Из начального анализа "бытия" и "ничто" и их соотношений вытекает их единство, как становление, возникновение и уничтожение, переход в другое, изменение, развитие. Эта сторона "Логики" и является ее революционной стороной, когда диалектика становится "алгеброй революции". "Логика" заканчивается "Абсолютной Идеей", которая есть единство, т. е. расчлененное тождество, теоретической и практической идеи. В абсолютной идее конденсированы все предыдущие моменты, находящиеся в ней в "снятом виде". Таким образом содержанием абсолютной идеи является все содержание системы "Логика" и сущность диалектического метода,т. е. диалектическое развитие понятий. Здесь, следовательно, налицо единство знания и воли, идеи истины и идеи добра, теоретической и практической идеи, "полная истина", где знание стало объектом себя самого, где мы имеем "мышление о мышлении" (νόησις νοήσεως).
Далее идет превращение абсолютной идеи в Абсолютный Дух,через промежуточные ступени природы и т. н. " конечного духа "При этом идея блага понимается у Гегеля и как воляк природе.
"Природа есть идея в ее инобытии". "Формою ее определенности служит внешность пространства и времени". Так "Логика" переходит в "Философию Природы".
В " Философии Природы "дается изображение ступеней природы, от низших ее форм до высших. Однако, по справедливому замечанию Энгельса,природа у Гегеля не знает развития,т. е. развития в естественно-историческом смысле слова. "Вся природа является для него (т. е. для Гегеля, Авт.) только повторением в чувственной внешней форме логических абстракций" (Маркс).В общей форме Гегель выражает это следующим образом:
"Природу следует рассматривать, как систему ступеней, из которых одна необходимо вытекает из другой и составляет ближайшую истину той, из которой следует: однако, это происходит во внутренней идее, составляющей основу природы, а не так, чтобы одна ступень естественно порождала другую. Метаморфоза совершается только в понятии, как таковом, так как только изменение его есть развитие". "Мыслящее исследование должно отказаться от таких туманных (!!), в основе чувственных представлений, каково в особенности учения о т. н. происхождении (Hervorgehen) например, растений и животных из воды или более развитых животных организмов из низших организмов". ((Бухарин цитирует по памяти. Правильно:"Мы должны рассматривать природу как систему ступеней, каждая из которых необходимо вытекает из другой и является ближайшей истиной той, из которой она проистекала, причем однако здесь нет естественного, физического процесса порождения, а есть лишь порождение в лоне внутренней идеи, составляющей основу природы. Метаморфозе подвергается лишь понятие как таковое, так как лишь его изменения представляют собою развитие". "Мыслительное рассмотрение должно воздержаться от такого рода в сущности туманных представлений, как например представление о так называемом происхождении растений и животных организаций из низших и т. д." (Гегель. Сочинения. – М.-Л. 1934. Т. 2. С. 28).))
При этом во главу угла ставится телеологическое понимание. "Истинное" телеологическое понимание – такое понимание является наиважнейшим – состоит следовательно в том, что природа рассматривается как свободная в ее своеобразной живой деятельности (Философия Природы). ((Там же. С.9.)) Вся "Философия природы", как мы неоднократно имели случай убедиться, густо набита мистическими идеями.
Три главные ступени природы соответствуют движению понятия от всеобщего через особенное к единичному. Эти три ступени суть: всеобщая телесность, телесность особенная и телесность единичная, причем последняя образует, будучи единством всеобщего и особенного, живую индивидуальность, организм. Соответственно этому мы имеем дело с материей вообще, все неопределенности и бесформенности, затем физическую индивидуальность и, наконец, жизнь, т.е. механику, физику и органику (ср. "механизм", "химизм" и "телеология" в большой "Логике").
Но "цель природы" состоит в том, чтобы умертвить себя, прорвать кору своей непосредственности, чувственности, сжечь себя, как феникс, и затем из этой внешности, помолодев, явиться в виде духа ".
Отсюда переход к философии духа. В "Философии Духа" речь идет об идее, но уже об идее в ее бытии для себя,т. е. идее, познающей самое себя, самосознающей идее. Гегель занимается в этой работе как проблемами психологии, так и объективированными формами сознания и их общественно-материальным субстратом. Это представляется у него в такой форме:
1. Наука о субъективном духе (антропология, феноменология духа, психология):
2. Наука об объективном духе (право, мораль, нравственность).
Нравственность кончается государством. Отдельные работы, стоящие в ближайшей связи с "Философией Духа", это – "Философия права" и "Философия истории".
Учение об Абсолютном Духе,являющееся последней частью философии духа, как таковой, составляет предмет философии искусства (здесь абсолютный дух созерцает себя), философии религии (здесь абсолютный дух представляет себя) и философской истории философии (здесь абсолютный дух знает себя). Эти темы, как известно, были предметом гегелевских "лекций".
В частности, интересно отметить, что развитие понятия соответствует у Гегеля развитию (историческому развитию) различных философских систем, а эти последние являются у него "моментами" его собственной философии, в коей они находятся в "снятом виде": никакая философская система, т. о. не отбрасывается a limine, не уничтожается, а преодолевается, отрицается в гегелевском смысле, т. е. "снимается".
Из этого поневоле беглого обзора гегелевской системы видна грандиозность и энциклопедичность величественного философского здания, настоящей Хеопсовой пирамиды философского идеализма. Так как Гегель был энциклопедически образованным человеком, вобравшим всю сумму знаний своей эпохи, то, немудрено, что у него мы находим громаднейшее количество плодотворных мыслей. Но если взять его систему, как систему, то она рушится и рассыпается во прах.
Известно, что Гегель вомногом похож на другого великана своей эпохи, на Гете. Если, по замечанию Энгельса "Феноменология Духа" есть эмбриология и палеонтология его, то в Гетевом "Фаусте", этой величественной художественной эпопее, по существу, речь идет о том же. Сам Гегель чрезвычайно любил подкреплять свои мысли мыслями Гете и его художественными образами. Гeme был, несомненно, своеобразным диалектиком,и художественное созерцание целого, с протестами против рассудочного вивисекторства. как мы видели в предыдущем изложении, в высокой степени привилось Гегелю.Гете импонировало то обстоятельство, что Гегель целиком стал на сторону его учения о цветах (Farbenlehre) ((Имеется в виду трактат Гете "Zur Farblehre" (1810) с. 325.)), (где он бып неправ по существу). Но нужно всемерно подчеркнуть, что Гете решительно возражал против идеалистических абстракций Гегеля и против его теологических тенденций. Эккерман сообщает, например (разговор 23 марта 1827 г.) мнение Гете о книге Гинрихса (гегельянец, работа об античной трагедии): "Говоря по совести, мне жаль, что... Генрихс настолько испорчен гегельской философией, что потерял способность к непредвзятому естественному созерцанию и мышлению, место которых постепенно занял искусственный и тяжеловесный способ мышления и изложения... В его книге немало мест, где мысль не подвигается вперед, а темное изложение вертится все время в том же самом круге точно так же, как это имеет место с таблицей умножения ведьмы в моем "Фаусте". ((Бухарин цитирует по памяти. Правильно: "Говоря по чести, я сожалею, что... Хинрикс,...позволил до того начинить себя гегелевской философией, что утратил естественную способность к созерцанию и к мышлению и сверх того выработал в себе столь тяжеловесный образ мыслей и манеру выражения, что в его книге мы натыкаемся на места, когда наш разум немеет и мы не понимаем, что же это такое перед нами... в его книге немало мест, где мысль застревает в неподвижности, а темный язык топчется на месте, вернее, движется лишь по кругу точь-в-точь как в ведьминой таблице умножения в моем "Фаусте". (Эккерман И.П. "Разговоры с Гете в последние годы его жизни". Пер. с нем. Н. Ман. – М. Худ. Лит. 1986. С. 497-498))) " В письме к Фон-Мюлперу от 16 июля того же года он говорит: "Я ничего не хочу знать о гегелевской философии, хотя сам Гегель мне очень нравится". ((Письма фон Мюллеру от 16 июля 1827 нет. Цитата не обнаружена.)) Гете был гилозоистическим пантеистом эстетического типа с большим уклоном в сторону сенсуалистического материализма, и причесывать его одним гребешком с Гегелем,поскольку речь идет о философии, никак и никоим образом недопустимо.
Для характеристики гегелевой системы крайне существенны ее основные моменты: 1) идеализм; 2) теология; 3) телеопогия.
Идеализм не есть учение о тождестве материи и духа, и, как мы подробно говорили в главе о т.. философии тождества, философская система Гегеля не есть, вопреки ходячему представлению, учение о тождестве телесного и духовного. Гегель сам прекрасно понимал это. В "Логике" мы находим у него следующее место:
"Хотя новейшую философию нередко в шутку (!) называли философией тождества, на самом деле именно эта философия, и притом прежде всего умозрительная логика, показала ничтожество чистого рассудочного тождества, отделенного от различия, но в то же время она также настойчиво требует, чтобы мы не оставались при одном лишь различии, а познавали также внутреннее единство всего, что существует". ((Бухарин цитирует по памяти. Правильно: "...хотя новейшую философию нередко (в насмешку) называли философией тождества, как раз философия (и главным образом спекулятивная логика) показывает ничтожность абстрагирующего от различия, чисто рассудочного тождества; правда, она столь же энергично настаивает на том, что мы не должны успокаиваться на одной лишь голой разности, а должны познавать внутреннее единство всего сущего". (Гегель. Энциклопедия философских наук. – М. АН СССР. 1974. Т. 1. С. 276).))
А это единство, по Гегелю, таково, что природа есть инобытие духа,а не дух – инобытие природы. Материя и дух не суть модусы единой субстанции, а природа есть лишь чувственно-предметное выражение универсальной духовной субстанции "Духа", который и есть истинная causa sui. Характерно для Гегеля что он, при всей своей общей установке, которая рассматривает движение философской мысли в связи сменяющих друг друга систем, где каждая последующая фаза "снимает" (т. е. и сохраняет) предыдущую, в ряде мест, так сказать походя, отбрасывает материализм, не считая его за философию вообще, "Для Гегеля – писал Маркс – процесс мысли, который он, под названием идеи, превращает даже в самостоятельный субъект,есть Демиург действительности". ((Цитата не обнаружена.)) Греческий νοῦς, λόγος,христианско-платоническое "Слово" (т. е. "Разум"), как действительная творящая субстанция мира, продолжает гегелевской системе свое дальнейшее бытие. Задача философии – "понять явления духа в их необходимой последовательности". Из этого движения духа и состоит мировой процесс. Человеческая телесность есть воплощение духа, и примат в целостном организме принадлежит аристотелевой энтелехии. История есть объективированная форма движения того же духа. Природа есть его инобытие. И т. д. Здесь нечего вновь повторять критику идеализма, как такового: в предыдущем изложении мы давали эту критику и с социологической, и с логической стороны. Но у Гегеля объективный идеализм непосредственно выражен в теологической форме. В этом отношении характерно, что он, Гегель,пошел назад от Канта. Кант в "Критике чистого разума" ((Кант И. "Критика чистого разума" (1781); "Критика практического разума" (1788).)), как известно, вдребезг разбил все так называемые "доказательства" бытия божия. Правда, в "Критике практического разума" он с заднего крыльца ввел бога, но бога этого он ввел, как необходимый постулат, логически непредсказуемый. Он разгромил, в числе прочих, и так называемое онтологическое "доказательство" бытия божия, гласившее, что так как бог мыслится, как существо совершенное, и так как совершенное существо необходимо имеет предикат бытия, то, следовательно, бог существует. Кант убедительно показал, что выцарапать бытие из этой мысли также нельзя, как сделать воображаемые сто талеров талерами действительными. Гегель защищал онтологическое доказательство против Канта,несмотря на схоластическую вздорность аргумента. В этом отношении он пошел решительно назад,как и всвоей натурфилософии, где он, в противоположность Канту и вопреки духу диалектики, отрицал историческое развитие природы. В теологииГегеля ясно виден антропо-и социо- морфизм этой теологии. Абсолютный Дух "созерцает", "представляет", "познает" самого себя, т. е., будучи универсализированной и гипостазированной формой человеческого интеллекта, функционирует, как мыслящий человек.
Раздвоение "идеи на теоретическую и практическую идею, стремление" духа к миру ("накануне" превращения духа в свое инобытие, в природу) и т. д., все это идет по той же линии. Великий "Мастер" мира, бог, отображение творящей и упорядочивающей функции человека в его внеисторически-абстрактной форме. Гегель продолжает идеалистическо-теологическое учение Аристотеля о "блаженном боге", занимающемся самопознанием. С современной точки зрения, т. е. с точки зрения социалистического человека, все эти основные моменты системы кажутся детски-варварским вздором: представлять сущность мира который одиноко ковыряется в самом себе и находит в этом, удовлетворение, какая это в сущности наивно-дикарская "философия"! Кажется странным и непонятным, как это совмещается с образованностью вообще. Интересно, что Гегель, критикуя идеологию "Просвещения" (и иногда правильно возражая против моментов рационализма),открыто защищает религиозный антропоморфизм.