– Чего? – Морфия.
– Отлично! – Красавчик‑Стив рассудил, что если врач достал такое количество морфия, то это очень серьезное преступление даже в его стране, а уж здесь и подавно. – Вот и переговори с ним.
– А вдруг он там уже не работает? А вдруг у него больше нет доступа к морфию? А вдруг откажется? – Было заметно, что Никитине настроение упало до самой критической точки.
– Можешь успокоиться, мой мальчик, – ласково сказал Красавчик‑Стив. – Нам не нужен наркотик, нужно другое… Но об этом потом поговорим.
– Если не наркота, то он за хорошие деньги половину больницы вынесет! – Услышав, что речь идет не о наркотиках, Никита сразу успокоился и подумал, что ему очень везет в последнюю неделю.
Послание покойнику
Первый день на службе новоиспеченный майор Воронов провел в сплошной текучке – внимательно знакомился с делами, которые ему предоставил генерал Богомолов. Он сразу же отказался от кабинета в «святая святых» государственной безопасности, мотивируя это тем, что, занимая должность офицера по особым поручениям, проще говоря, спецагента, должен как можно меньше «светиться» даже среди самых доверенных сотрудников, а потому будет лучше иметь свой «кабинет» где‑нибудь на нейтральной территории. После некоторых размышлений Богомолов вынужден был согласиться, что это весьма разумно, но настоял на прямой связи сего личным кабинетом. Он чувствовал, что это сыграет важную роль в ближайшем будущем. Кроме бывшего генерала Говорова, пришлось посвятить в дело еще одного человека, которому Богомолов доверял как самому себе, – своего первого помощника. Как ни странно, именно это решение и помогло вскоре войти Воронову в очень серьезную игру, затеянную его давнишним противником.
Генерал Богомолов не стал с первых же дней нагружать Воронова сложными делами, а просто вручил ему несколько папок с уже раскрытыми делами и попросил представить как можно быстрее свои умозаключения о возможных ходах расследования. Словно что‑то предчувствуя, генерал приказал перевести номер телефона, по которому он «засветился» как брат Савелия, тоже на Воронова, придумав для него легенду, что он является вице‑президентом компании по импорту‑экспорту.
Богомолов прекрасно понимал, что рано или поздно эта обаятельная хищница Лолита обязательно свяжется с ним, чтобы попытаться завязать сотрудничество, на которое она намекала.
Понимал он и то, что их главный противник вряд ли откажется от своей затеи рассчитаться с Савелием и сейчас они просто имеют передышку. Сколько она продлится, никто не знал, но когда они встретились с Говоровым, то пришли к единому мнению, что у них есть в запасе две‑три недели хотя бы потому, что Савелий тяжело ранен и находится в реанимации.
Сегодня Богомолов был в самом дурном расположении духа, и даже Михаил Никифорович, его верный помощник со звучной фамилией Рокотов, не решался беспокоить генерала, несмотря на неотложные дела. Отлично зная своего патрона, он не хотел нарваться на неприятности и все, даже важные, звонки откладывал на более подходящий момент. Он и сам терялся в догадках, что произошло за те несколько минут, когда генералу Богомолову спецсвязью был доставлен конверт. Когда генерал пришел на работу, он был в отличном настроении и даже пошутил со своим помощником, быстро просмотрел неотложные бумаги, подписал их, сделал несколько звонков. Все было, как обычно, но около одиннадцати часов прибыл офицер спецсвязи и сразу же вошел к нему в кабинет. Он вышел буквально через минуту, а еще через пять минут генерал вызвал к себе Михаила Никифоровича, и тот сразу же понял – что‑то случилось! Богомолов был взволнован и нервно ходил по кабинету, держа в руках какую‑то бумагу.
– Полковник, меня ни для кого сейчас нет, – резко сказал он и добавил: – Слышишь, ни для кого!
– Слушаюсь, товарищ генерал! – несколько обиженно ответил Рокотов и тут же исчез из кабинета, осторожно прикрыв за собой дверь.
Только однажды Константин Иванович обратился к нему не по имени, а по званию, и это было, когда к нему явился генерал в отставке Говоров. О чем они тогда говорили – неизвестно, но по некоторым последующим событиям старый служака догадался, что речь шла о пропавшем человеке по фамилии Говорков. В тот момент полковнику даже показалось, что этот пропавший имеет какое‑то родственное отношение к его шефу.
Полковник Рокотов был бы сильно удивлен, если бы узнал, что известие, полученное генералом спецсвязью, касалось именно Савелия Говоркова. Полученная информация добиралась к нему несколько месяцев, побывав в разных странах, у различных агентов. Агент, вероятно не знающий о том, что генерал Галин отправился к праотцам и его место сейчас занимает совсем другой человек, сообщал:
«Операция по захоронению произошла успешно, однако возникли кое‑какие проблемы. Первое: погиб тот, кто должен был уничтожить остальных участников экспедиции, второе: остался в живых случайный свидетель захоронения, третье: из семи участников экспедиции, по не совсем проверенным данным, в живых остался только один, небезызвестный вам „афганец“ по кличке Бешеный. Это очень опасный противник. Найдите возможность подключить его к поискам во что бы то ни стало. Это – приказ. А потом он должен быть уничтожен».
Вместо подписи стоял какой‑то крохотный оттиск, и только в сильную лупу Богомолов смог рассмотреть, что там было изображено: рыцарский щит, а на нем – перекрещенные крест и меч, увенчанные раскрытым циркулем. Эмблема в щите отдаленно напоминала пятиконечную звезду.
Первой мыслью Богомолова было, что его кто‑то разыгрывает. Чушь какая‑то! Не потом он вдруг взглянул на конверт, на который сначала не обратил внимания. На нем типографским шрифтом было отпечатано: «Генералу Галину». Это уже совсем белиберда. Нет ни одного сотрудника в аппарате госбезопасности, который бы не знал о том, что генерал Галин погиб. Здесь что‑то не сходится. Если это розыгрыш, то почему пакет адресован не ему, а его предшественнику? Богомолов нажал на кнопку селектора: – Михаил Никифорович, зайдите ко мне.
Полковник вошел так быстро, словно стоял за дверью.
– Слушаю вас, Константин Иванович! – Вы знаете офицера спецсвязи, который приходил ко мне?
– Нет, я его видел впервые. Что‑нибудь не так? – встревожился тот.
– Как он представился и что он сказал? – не отвечая, спросил генерал. – И подробнее, пожалуйста.
– Он сказал, что у него срочный пакет, который он должен вручить лично. – Полковник пожал плечами.
– И все? – недовольно повысил голос Богомолов. – Я просил дословно.
– Слушаюсь! – Полковник вытянулся, понимая, что что‑то случилось.
– Сейчас! – Он вышел за дверь, затем резко распахнул ее. – Майор спецсвязи Данилов! Вот мое удостоверение. У меня срочный пакет генералу Галину.
– Галину? Он так и сказал: генералу Галину? – Так точно! Генералу Галину. – Полковник виновато опустил голову.
– Что же вы мне сразу об этом не сказали? – вскипел Богомолов.
– Извините, товарищ генерал, не придал значения: думал, что он просто оговорился по старой памяти. – Видно было, что он готов провалиться сквозь землю. – Вы хотя бы его удостоверение держали в руках? – А как же! Мой тезка оказался: Михаил Владимирович Данилов, майор спецсвязи, администрация Президента. Дата, печать – все в полном порядке.
– Так… – задумался Богомолов. – По‑моему, такие люди не имеют прямого входа к нам, так?
– Так точно! Они должны получить разрешение у начальника бюро пропусков. – Срочно ко мне этого начальника! – Есть! – Полковник пулей вылетел из кабинета. Чутье подсказывало Богомолову: здесь что‑то не так. Ну не может офицер спецсвязи, да еще в звании майора, не знать о смене руководства управления. Не может! Тем более из администрации Президента… Его мысли были прерваны влетевшим в кабинет встревоженным Рокотовым.
– Константин Иванович, в бюро пропусков случилось несчастье! – Что?
– Тот майор, о котором мы только что говорили, упал без сознания прямо перед выходом. Вызвана «скорая помощь».
– Быстро туда! – выскочил из‑за стола Богомолов. – Нет, моим лифтом: так быстрее!
Буквально через три минуты они уже были у бюро пропусков. Майора, пока не прибыла «скорая», внесли в комнату и делали ему искусственное дыхание.
– Что с ним? – быстро спросил Богомолов, наклоняясь над майором.
– Не дышит, товарищ генерал! – виновато ответил взмокший от волнения моложавый капитан. – Как это произошло?
– Он подошел, отметился, пошел к выходу и вдруг повалился на пол!
– К нему кто‑нибудь подходил? – неожиданно спросил генерал.
– Вроде нет. Хотя… тут один мужчина, представительный такой, ожидал кого‑то… – Капитан нахмурился, припоминая: – Вот он и спросил его что‑то, а потом майор упал… – А где тот, кто его спрашивал? – Он сразу вышел… – Он его только спрашивал?
– Сейчас… – Капитан снова наморщил лоб, пытаясь представить то, что произошло в вестибюле. – Мне кажется, что они попрощались за руку или один поблагодарил другого рукопожатием. Но контакт был, это точно!
– уверенно заявил он.
– Так… – Генерал задумался на мгновение, потом снова спросил: – А как вы оформляете пропуск офицерам спецсвязи?
– Очень просто: смотрю его документ, звоню пропускающему и… – Он пожал плечами. – Что‑нибудь не так?
– Значит, вы никаких записей не делаете? – Нет. – Капитан стал волноваться. – Но это, товарищ генерал, строго по инструкции! – Вы осматривали его карманы? – Нет, что вы…
– Хорошо, – Генерал хотел уже сам сунуть лежащему руку в карман, как к ним подошли трое в халатах.
– Где больной? – спросил один из них. – Мы со «скорой помощи», товарищ генерал! – пояснил он, увидев перед собой Богомолова в форме.
– Боюсь, что вы несколько опоздали… – вздохнул генерал.
Врач быстро склонился над телом, пощупал пульс, проверил дыхание и со вздохом сожаления встал. – Вы правы – он уже мертв. – С полчаса?! – воскликнул начальник бюро пропусков. – Да я с ним минут десять назад разговаривал!
– Этого не может быть, – твердо заметил врач, еще раз наклонился к телу, пощупал его. – Не менее получаса!
– Но как же… – начал капитан, но его перебил Богомолов.
– Как вы думаете, отчего он умер? – спросил он. – На первый взгляд… – задумчиво проговорил врач, – я бы сказал, что от сердечного приступа, но… – Он еще раз склонился над телом, пощупал мышцы. – Мне кажется… нет, я просто уверен, что здесь мы имеем дело…
– Стоп! – оборвал врача Богомолов. – Отойдем на минутку. – Он отвел его в сторону. – Вы хотите сказать, что он отравлен? – тихо произнес генерал.
– И это вряд ли будет ошибкой. Причем яд сильнодействующий. – Вот что, дорогой…
– Семен Аркадьевич Панкратов, к вашим услугам. – Так вот, Семен Аркадьевич, труп вы отвезете к нашим медикам на экспертизу. – Но… – попытался возразить тот.
– Отвезете и скажете, чтобы срочно сделали вскрытие и сразу же доставили мне подробный акт. Если будут проблемы… – начал он, но тут же сам себя оборвал и обратился к помощнику: – Михаил Никифорович, вы уже осмотрели одежду умершего?
– Так точно! – отозвался Рокотов и протянул генералу бумажник и удостоверение. – Больше ничего нет.
– Сейчас поедете с доктором Панкратовым к нашим медикам.
– Есть! – бодро отрапортовал полковник и выразительно взглянул на врача, все еще нерешительно переминающегося с ноги на ногу. – Есть вопросы? – строго спросил Богомолов. – Но… – Врач пожал плечами, потом махнул рукой. – Под вашу ответственность, товарищ генерал.
– Естественно! – улыбнулся Богомолов и быстро направился к лифту.
Войдя в кабинет, Богомолов первым делом осмотрел содержимое бумажника, но там, кроме нескольких пятисотенных купюр, ничего не было. Тогда он открыл удостоверение и поразился: внутри, кроме фотографии, ничего не было. Ни фамилии, ни имени‑отчества, ни личной подписи, более того, совершенно отсутствовал даже обычный типографский бланк удостоверения.
– Что же это такое? Черт меня побери! – воскликнул генерал в сердцах и вдруг бросился к своему столу, на котором оставил донесение. Дрожащими от нетерпения руками он открыл конверт и вытащил из него лист бумаги, совершенно чистый.
– Какой же я идиот! – вырвалось у генерала. – Нужно срочно восстановить текст, пока не позабыл. «Захоронение произошло…» Нет, не так! «Операция по захоронению произошла успешно, но…» Нет, не так. «Однако возникли проблемы…» Как там дальше?.. Ага, вот!.. «Первое: погиб тот, кто должен уничтожить всех участников акции», нет, не акции, «экспедиции, второе: в живых остался случайный свидетель захоронения…» Точно, именно так и было написано… «Третье: из семи участников экспедиции, по непроверенным данным, в живых остался небезызвестный вам „афганец“, кличка – Бешеный. Он очень опасен. Найдите и подключите его к поискам. Это приказ. Потом его уничтожить». Так, с текстом все ясно. Теперь остается восстановить в памяти этот злополучный знак. Интересно, что он может означать?
Богомолов попытался сделать набросок знака, но каждый раз его что‑то не устраивало, и он нервно разрывал листки на мелкие части. И только после седьмой попытки набросок его устроил. Но как он ни пытался придумать объяснение этому знаку, ничего путного не приходило в голову. Он никак не мог успокоиться после случая на проходной. Как подобное могло произойти? Разве можно было представить подобное несколько лет тому назад? Да ни в коем случае!
Что‑то ему подсказывало, что подключать лишних людей, даже специалистов, к этому делу он не должен. Если посыльного убрали только за то, что он просто передал конверт, то за этим могла стоять очень серьезная организация. Но почему его убрали? Если это простой исполнитель, что он мог знать? Вряд ли он мог располагать какими‑то серьезными сведениями. Разве только… Богомолов поморщился: точно, как он сразу не подумал об этом? Посланец наверняка должен был от кого‑то получить пакет, и этот кто‑то не хотел, чтобы о нем стало известно.
Остается непонятным только одно: почему эти люди адресовали пакет на имя генерала Галина? То, что он был связан с этой странной организацией, понятно, но почему они не знали о его смерти? Возможны два варианта: либо люди организации не имеют доступа в органы госбезопасности, либо… Генерал изо всех сил пытался отогнать эту мысль прочь, но она вновь и вновь возникала в его голове. Либо пославшие курьера находятся за границей!
Допустим, что он прав во втором и не прав в первом, но сразу же напрашивается другой вопрос: если они не вхожи в органы госбезопасности, то откуда у них такие точные сведения о пропускной системе? Откуда удостоверение? Допустим, что каким‑то образом им удалось достать «корочку», но печать? Начальник бюро пропусков, проработавший на своем месте не один десяток лет, сразу заметил бы фальшивку, а значит… Значит, печать была подлинной! Вряд ли стоит обращаться в администрацию Президента, чтобы выяснить, числится ли у них сотрудник под именем погибшего. Наверняка такого и в помине нет, хотя… Богомолов быстро набрал номер своего приятеля, которого сам порекомендовал в администрацию Президента. Он занимался проверкой вновь поступающих на работу сотрудников аппарата.
– Владимир Петрович? Приветствую вас! – ровным голосом произнес Богомолов, давая понять, что их разговор носит чисто служебный характер и незачем раскрывать их близкое знакомство. – Вас беспокоит генерал Богомолов.
– Здравствуйте, товарищ генерал, – без всяких эмоций ответил тот, показывая, в свою очередь, что все понял. – Чем могу быть полезен вашему ведомству?
– Собственно говоря, вопрос пустяковый, – спокойно отозвался Богомолов, – но все‑таки мои дотошные ребята попросили меня выяснить кое‑что об одном человеке…
– Я вас внимательно слушаю и постараюсь помочь. Если смогу, – с готовностью ответил тот, сразу поняв, что на самом деле вопрос очень серьезен.
– К моему офицеру попал список нескольких товарищей, отъезжающих за границу в командировку, а один из списка не явился. – Генерал на ходу придумывал мало‑мальски правдоподобную версию. – Вроде он числится по вашей епархии. Может, он заболел или просто отказался от поездки? Хотелось бы выяснить. Вы же понимаете, коль скоро оформление идет списком, то и все люди должны быть в наличии…
– Вообще‑то мы не отвечаем на такие вопросы по телефону… – начал тот, явно подстраховываясь на случай, если их кто‑то слушает. – Но так как вы звоните по спецсвязи, то… – Он сделал паузу, словно решая, давать или нет справку генералу. – Скажите его данные!
– Данилов Михаил Владимирович, майор спецсвязи администрации Президента, – спокойно ответил Богомолов.
– О, тогда все просто, товарищ генерал! – бодро воскликнул Владимир Петрович. – Можете вычеркнуть его из списка! – Зная достаточно хорошо своего собеседника, Богомолов сразу понял, что тот взволнован. – Данилов Михаил Владимирович три недели тому назад погиб в автомобильной катастрофе, и по просьбе родственников его останки отправлены в какой‑то небольшой городок на Западной Украине.
– Это надо же, такой молодой парень и на тебе! – с грустью проговорил генерал.
– Молодой? – В голосе Владимира Петровича послышалась еле заметная ирония. – Это как посмотреть: конечно, можно и в сорок шесть быть молодым.
– Что ж, спасибо за справку, – задумчиво поблагодарил Богомолов.
– Не стоит благодарности. Всегда готов оказать вам посильную помощь. Всего доброго.
– До свидания. – Генерал положил трубку и задумался.
Все встало на свои места: убитому посыльному вряд ли было более тридцати пяти лет. Черт подери! Голова раскалывается от мыслей. Нужно с кем‑то поделиться… О чем он думает? О ком же еще, если в послании речь идет о Савелии Говоркове?
В кабинет кто‑то постучал. Богомолов нажал на кнопку селектора, чтобы сорвать зло па помощнике, но тут же хлопнул себя по лбу: он же его сам отослал к медэкспертам. – Войдите!
– Уже! – В кабинет ввалился взволнованный Порфирий Сергеевич.
– Что случилось? На тебе лица нет! – Богомолов вскочил и схватился за графин с водой. – Вот, выпей, пожалуйста!
Судорожно глотнув из хрустального стакана минеральной воды, Говоров выпалил: – Савелий пропал!
– Как пропал?
– Я только что из больницы. Савелия в палате нет! Никто ничего не знает: ни врач, ни дежурная сестра! А ее напарница в каком‑то странном состоянии: то ли пьяная, то ли под наркотиками.
– Но это же черт знает что! – вскипел Богомолов, потянулся к телефону, но тут же передумал. – Неужели Воронов был прав, когда говорил о круглосуточном дежурстве у Савелия?.. Как это некстати! – неожиданно вырвалось у него.
– Что‑то еще случилось? – нахмурился Говоров. – Случилось! – тяжело вздохнул генерал. – И такое, что я уже два часа ломаю голову, и все без толку. Давай поступим так: я направлю в больницу своего Кешу, надеюсь, ты его помнишь?
– Да, толковый паренек, – кивнул Порфирий Сергеевич.
– Пусть он там все внимательно изучит и доложит нам. Надеюсь, ты догадался предупредить всю ночную смену остаться?
– Я поставил там первого попавшегося постового. Пришлось козырнуть своим удостоверением почетного чекиста.
– Ну и правильно! – Генерал быстро набрал номер: – Кеша, пулей ко мне! – Положив трубку, он повернулся к Говорову. – А мы с тобой покумекаем над тем, что случилось здесь. Пару часов назад, когда я уже разобрал почту…
В этот момент в кабинет постучали и дверь тут же открылась: вошел запыхавшийся Иннокентий.
– Разрешите, товарищ генерал? – переводя дыхание, спросил он.
– Ты что, научился моментально перемещаться в пространстве? – довольно улыбнулся Богомолов.
– Вы же сами сказали – пулей, – смущенно улыбнулся Иннокентий.
– Вот что, сынок, дуй сейчас в больницу, куда мы отправили Говоркова, и… – Генерал встал и повысил голос: – Из кожи вылези, но расследуй, куда он исчез, понял?
– Как – исчез – растерялся Иннокентий. – Исчез и все! – буркнул Богомолов. – Я только что оттуда: никто ничего не знает, – добавил Говоров. – Обрати внимание на медсестер, что работали ночью, особенно на молодую, а также на дежурного врача.
– Есть подозрения? – поинтересовался парень. – Черт его знает, но… Молодая медсестра странно выглядит, а врач… – Он чуть задумался. – Слишком уж он суетлив, и глазки бегают… В общем, не знаю, но проверь все повнимательнее. Человек был все время без сознания и вдруг исчез. Не мог же он сам уйти!..
– А похищение не исключается? – спросил неожиданно Иннокентий.
– А вот это ты и должен выяснить! – грубовато вставил Богомолов.
– Если так, то значит, нужно проверить и транспорт, – задумчиво проговорил парень.
– Лично я с этого бы и начал, – подсказал Говоров.
– Я могу кого‑нибудь взять с собой? – Нет! – слишком уж поспешно возразил генерал. – Никто не должен пока знать об его исчезновении, слышишь, никто. – Понял! Разрешите идти?
– Иди… Да, и возьми мою «Волгу», светлую, с обычными номерами.
– Спасибо, Константин Иванович. – Иннокентий повернулся и вышел из кабинета.
– Думаешь, справится? – вздохнул Говоров. – Может, Воронова к нему подключить?
– Посмотрим после доклада. А сейчас слушай дальше. На чем я остановился?
– Как вы уже успели разобрать почту… – напомнил Говоров.
– Короче говоря, входит ко мне офицер спецсвязи и вручает небольшой конверт, адресованный… кому бы ты думал? – Вашему предшественнику? – Как ты догадался? – удивился генерал.
– Да никак: просто сказал наобум, – усмехнулся Говоров. – Слишком уж явно намекнули…
– Ты как всегда прав. На конверте стояло – генералу Галину.
– Интересно. Кто‑то из личных его осведомителей? – Если бы, – со вздохом покачал головой Богомолов. – Я прочитал и едва в осадок не выпал! – Неужели? – улыбнулся Порфирий Сергеевич. – Думаю, вряд ли тебе будет так весело, когда ты обо всем узнаешь, – хмуро заметил Богомолов. – Речь шла о твоем любимом ученике! – О Говоркове? – встрепенулся Говоров. – Вот именно! – Где это донесение?
– Вот! – усмехнулся генерал, протягивая ему конверт. – Читай!
Порфирий Сергеевич осмотрел конверт, потом осторожно вытащил из него листок бумаги и с недоумением взглянул на собеседника.
– Но тут же ничего нет! – Он его даже понюхал. – Сейчас нет, а когда я открыл, то там был текст, но об этом чуть позже. – А что «офицер спецсвязи»? – Именно им я и занялся. – А его и след простыл, не так ли? – Хуже! – покачал головой генерал. – Когда я спустился в бюро пропусков, чтобы успеть его перехватить, то оказалось, что торопиться нужды не было. Он уже был мертв.
– Как мертв? – Удивленный Говоров даже подскочил в кресле.
– Мертвее не бывает. Приехавший врач определил, что он мертв уже как минимум полчаса! – Отравлен! – предположил уверенно Говоров. – Думаю, да. Начальник бюро пропусков видел, как за несколько минут до этого какой‑то посетитель, давно там кого‑то ожидающий, подходил к нему, спрашивал о чем‑то, а потом пожал ему руку. – И этот посетитель, конечно, сразу же исчез.
– Как в воду канул! Я отправил труп па медэкспертизу к нашим специалистам и сейчас жду результатов. – Что было при нем?
– Только бумажник и удостоверение. Вот оно! – Очень интересно! – проговорил Говоров, осмотрев пустую «корочку» с фотографией моложавого мужчины в форме майора. – Хитрая работа! Был человек – и нет человека. Данные его кто‑нибудь запомнил?
– А как же! И начальник бюро пропусков, и мой помощник: Данилов Михаил Владимирович – майор спецсвязи администрации Президента.
– Ого, куда замахнулись! И такого, конечно, там не оказалось, не так ли?
– Почему же, был такой майор, только на добрый десяток лет постарше, да и немного помертвее, чем тот, кто приходил ко мне. – Как это? – не понял Говоров. – Недели три назад погиб в автомобильной катастрофе, останки отправлены по просьбе родственников куда‑то на Западную Украину…
– И я уверен, что здесь медэкспертизу не сделали, а там труп кремировали, – задумчиво проговорил бывший генерал. – Да, оборвали все ниточки.
– А этот, что с ним ручкался в вестибюле? Его портрет наверняка можно составить по фотороботу!
– Не стоит тратить время: наверняка он изменил внешность! Усы, борода, очки, не так ли?
– Да, ты как всегда прав… – со вздохом ответил генерал.
– Что было в послании, запомнил? – Почти дословно! – оживился Богомолов и протянул ему листок.
– И что, никакой подписи? – нахмурился Порфирий Сергеевич, внимательно прочитав текст. – Подписи никакой, но там было еще вот что! Едва взглянув на не очень умелый рисунок Богомолова, Порфирий Сергеевич нахмурился, бросил быстрый и тревожный взгляд на генерала.
– Тебе это о чем‑то говорит? – удивился Богомолов.
– А вам? – в свою очередь спросил Говоров. – Лично мне ни о чем.
– Я не уверен, но кажется, этот герб мне что‑то напоминает. Хотя… – Он пожал плечами. – Может, видел где‑нибудь… Послушай, если мне не изменяет память, то в твоей епархии имеется один уникальный человек – Ашот.
– О, майор Варданян! – с уважением произнес Богомолов. – И как это я сразу о нем не подумал? В свое время он очень увлекался геральдикой и имеет достаточно внушительную коллекцию. – Он потянулся к телефону, но Говоров остановил его:
– Константин Иванович, мне кажется, что ему не обязательно знать обо всем, как вы думаете?
– Вы правы. Нужно придумать мало‑мальски правдоподобное объяснение.
– Что может быть лучше полуправды? У вас есть приятель, который предложил, вам пари: сможете ли вы отгадать, что это за знак. Как вам эта идея?
– А что, она настолько проста, что вполне может сработать. А не выступить ли вам самому в качестве этого приятеля? – Богомолов хитро усмехнулся.
– Если кто‑то и стал бы возражать, то не я – подмигнул Говоров. – Только у меня есть один вопрос…
– Слушаю вас внимательно.
– Скажите, Константин Иванович, почему вы обращаетесь ко мне то на «вы», то на «ты»?
– Надо же, а я и не заметил, – удивился генерал. – Если вас это смущает, предлагаю: когда мы вдвоем, то прошу вас разрешить называть вас на «ты», а в других ситуациях, исключительно для блага дела, только на «вы». Что скажете? – Принимается! – согласно кивнул Говоров.
– Ну и хорошо: я был уверен, что ты правильно поймешь. – Он улыбнулся и вновь потянулся к телефону: – Ашот, дорогой, ты не очень занят?
– Могут ли быть дела, которые невозможно отложить, если моя скромная персона понадобилась такому уважаемому человеку? Сейчас буду.
– Прекрасно. Но если ты не очень надеешься на свою память, захвати с собой свою коллекцию геральдических знаков, если, конечно, она у тебя не дома.
– Обижаете, Константин Иванович, мне кажется, вы не раз могли проверить мою память… Разве она хоть раз подводила? – В голосе майора чувствовалась обида.
– Нет‑нет, дорогой Ашот, просто случай у меня не совсем обычный, а мне бы не хотелось проиграть литр французского коньяка. – Лично мне больше по душе армянский. – Если твоя помощь окажется полезной, считай, что бутылочка за мной, – усмехнулся генерал.
– Я уже в пути, – ответил майор, и в трубке раздались короткие гудки.
– Что ж, вполне правдоподобно, – задумчиво заметил Порфирий Сергеевич. – А как там наш новоиспеченный майор поживает?
– Пока входит в суть своих… – И снова генерал не успел договорить: в кабинет настойчиво постучали.
– Надо кого‑то посадить в приемной, а то работать не дают, – сердито пробурчал генерал. – Войдите!
– Разрешите, Константин Иванович? – В кабинет заглянул Воронов.
– Надо же! – с усмешкой воскликнул Говоров. – Легок на помине! Мы только что о тебе вспоминали. Послушай, майор, да на тебе лица нет! Что‑то случилось или ты уже знаешь про исчезновение своего братишки? – нахмурился Порфирий Сергеевич.
– Савка пропал? Как это случилось? – Воронов стал белее снега.
– Пока толком мы и сами ничего не знаем, но вскоре получим кое‑какую информацию, – заверил Богомолов. – Но почему вы мне сразу не сообщили об этом?
– Майор, тебе не кажется, что ты находишься в кабинете начальника управления? Уважай хотя бы мое звание! – строго заметил Богомолов.
– Извините, товарищ генерал! – Воронов вытянулся по стойке «смирно».
– Ладно, оставьте, пожалуйста, свои амбиции! – примирительно предложил Говоров. – Не беспокойся, все предпринято для того, чтобы разыскать твоего братишку. А теперь расскажи, что у тебя случилось?
– Присаживайся, майор, – совсем другим тоном сказал Богомолов.
– Спасибо. – Он неохотно присел на предложенный стул и быстро осмотрелся вокруг. Его явно что‑то смущало. Говоров нахмурился и, вдруг что‑то поняв, подал ему знак подойти поближе. Воронов подошел к нему вплотную и прошептал на ухо:
– Вы уверены, что этот кабинет не прослушивается?
– Есть основания для таких подозрений? – также шепотом спросил Говоров. Воронов кивнул.
Богомолов ничего не понимал и смотрел то на одного, то на другого, терпеливо ожидая хотя бы каких‑то пояснений. Он понимал, что без веских оснований никто из них не стал бы так себя вести.
– Понимаете, Константин Иванович, ваш новый сотрудник совершенно зашился с бумагами и не знает, как ему быть, – спокойно проговорил Говоров вслух, а сам что‑то быстро черкнул на листке бумаги и протянул его генералу.