Кому он понадобился? Может быть, его выкрали люди Леши‑Шкафа? Что ж, это вполне возможный вариант: забрали к себе, создадут условия для скорейшего выздоровления, а потом снова попытаются заставить его драться… Идиоты! Они еще не знают, с кем связались! Он еще не простил их за пацаненка! Ему вдруг показалось, что его дыхание стало тяжелым, прерывистым. Неужели задето легкое? Это было бы совсем ни к чему! Он заставил себя успокоиться, привел постепенно все свои мышцы в состояние покоя и мысленно стал проверять свое тело. Он настолько углубился в себя, что даже не слышал, как в комнату вошел парень лет тридцати. Его поразил застывший взгляд Савелия, он напоминал взгляд мертвеца.
Помня о том, что «пациент» должен быть в полном порядке, парень подскочил к кровати и схватил Савелия за руку, пытаясь нащупать пульс. Когда нашел, облегченно вздохнул, наклонился ближе и заглянул Савелию в глаза. Тот смотрел мимо человека, словно его и не было рядом.
– Эй! – тихо и напугано позвал парень, но Савелий никак не отреагировал, и тогда он позвал громче: – Эй, земляк, что с тобой? – Он взял его за руку и осторожно встряхнул, помня о ранении. – Ты слышишь меня?
В этот момент Савелий впервые взглянул на парня и тихо прошептал:
– Кто ты?
– Я? – Тот так обрадовался, словно Савелий сообщил ему что‑то важное. – Мишей меня зовут…
– Миша? – Савелий вдруг улыбнулся. – Мишатка… – прошептал он. – Где я?
– Не беспокойся, ты у друзей. С тобой ничего плохого не случится. Поверь, все будет хорошо!
– У друзей… – без всяких эмоций повторил Савелий. – Но мне очень больно!
– Сейчас тебе сделают укольчик, и боль прекратится… – Парень разговаривал с ним как с маленьким ребенком.
– Не хочу никаких уколов! – заволновался Савелий.
– Ты что, не веришь мне? – Парень удивленно пожал плечами. – А, понимаю! – Он открыл упаковку, вытащил из нее ампулу и поднес к глазам Савелия. – Вот смотри: обыкновенный новокаин! Он просто снимет твою боль. Хорошо? – Он заметил, что глаза Савелия несколько успокоились, и понял, что выбрал правильную тактику. – Вот, прямо перед твоими глазами все делаю: беру одноразовый шприц, разрываю упаковку, вставляю одноразовую иголку и набираю лекарство из той самой ампулы, которую ты видел. Без обмана? – Пока да… – прошептал Савелий. – Прекрасно. Теперь я смачиваю ватку спиртом, протираю тебе кожу и… – Он быстро и очень профессионально воткнул иголку под кожу и медленно выдавил лекарство. – Ну вот, сейчас тебе станет гораздо легче.
Как только он вставил иголку, Савелию вдруг показалось, что он «слышит» мысли этого человека:
«Интересно, почему этот мужик находится здесь, а не в больнице? Но с какой стати это должно меня интересовать? Меня вызвали, заплатили, и я честно выполняю свою работу».
Савелию было настолько плохо, что он не мог до конца понять, действительно ли он услышал мысли парня, или ему просто показалось, и он придумал все это. Через некоторое время ему полегчало и он закрыл глаза. Савелию стало казаться, что он находится на берегу Черного моря, на его ноги плавно и ласково набегают волны. Вода теплая, как парное молоко… Он вдруг ощутил исходящую из нее энергию, которая постепенно стала разливаться по всему телу, потом подхватила его и быстро понесла над морем, кораблями, поднимала все выше и выше, пока он не коснулся спиной белоснежных облаков, после чего стал резко падать вниз, и казалось, вот‑вот вдребезги разобьется о скалы, но перед самой землей падение стало замедляться, и Савелий плавно опустился на зеленый ковер из мягкой пушистой травы. Его тело ничего не весило и начало медленно раскачиваться на этом удивительном ковре, пока вокруг него не опустилась черная мгла… Савелий снова заснул крепким сном.
Михаил несколько минут постоял над ним, потом на цыпочках вышел из комнаты. За дверью он едва не натолкнулся на двух внушительного вила ребят. Они невозмутимо скользнули по нему взглядом и снова вернулись к своим занятиям: один смотрел порножурнал, другой внимательно читал «Спид‑Инфо». Михаил проскользнул мимо них и вошел в другую комнату, где находились трое: Красавчик‑Стив, Хитрован и переводчик.
– Ну, как он? – процедил Хитрован. – Конечно, это не мое дело, но было бы совсем неплохо показать его хирургу…
– Обойдется! – бросил Хитрован, но КрасавчикСтив, услышав перевод, тут же грубо возразил: – Нет, Хитрован, здесь решаю я! Или ты чем‑нибудь недоволен?
– Нет‑нет, все в полном порядке! Вот только с хирургом не так все просто. Здесь нужен свой человек, не так ли? Вы же не хотите, чтобы этим парнем заинтересовались Органы? Ведь раны‑то у него огнестрельные…
– Так найдите хирурга, которому можно доверять! – резко сказал Красавчик‑Стив. – С этим парнем не должно ничего случиться. Мне он нужен здоровым. Понимаешь, здоровым! – Извините… – Михаил замялся. – Говори! – кивнул Красавчик‑Стив. – У меня есть один знакомый хирург… вернее сказать, не знакомый, а… в общем, он мой родственник. И очень хороший специалист, но…
– Не беспокойся, заплатим, сколько попросит, – вставил Красавчик‑Стив.
– Да я не об этом… – Парень поморщился. – Понимаете, он заведующий большой больницей, и он… – Михаил вдруг замолчал.
– Не понял, что тебя волнует? – нахмурился Хитрован.
– Судя по всему, ребята вы серьезные, но мне не хотелось бы причинять моему дяде какие‑либо неприятности.
– Можешь не волноваться, ни один волосок не упадет с его головы, – подмигнул ему Хитрован.
– Да, но я же никаких гарантий не могу дать за него, – сказал Михаил откровенно. – А значит, вы его будете держать здесь, пока раненый не выздоровеет, или я не прав?
Хитрован быстро переглянулся с Красавчиком‑Стивом: парень действительно прав и волнуется не зря.
– Понимаете, ему нельзя долго отсутствовать на работе, его сразу же начнут искать. – Михаил опустил голову. – Это меня пока никто не ищет, и то пока, а уж дядю…
– Хорошо! – неожиданно стукнул по столу Красавчик‑Стив. – Ты парень толковый, и мне определенно нравишься. А потому не буду перед тобой ничего скрывать… Ты готов помочь нам и этому раненому?
– Да, если это никому не принесет вреда! – твердо заявил Михаил.
– В таком случае мы сделаем так… – КрасавчикСтив быстро рассказал Михаилу о своем плане, и после некоторых колебаний тот согласился.
План Красавчика‑Стива был достаточно прост. Михаил должен был созвониться со своим дядей и назначить ему срочную встречу. На эту встречу он пойдет вместе с двумя охранниками. Хирурга попросят проконсультировать одного «сложного» пациента. Не вдаваясь в подробности, ему пообещают хорошее вознаграждение при условии, что он будет держать язык за зубами. Миша, естественно, присоединится к этой просьбе, намекая, что в случае отказа дядя очутится в достаточно трудном положении. Но Михаил был уверен, что дядя ему не откажет и будет молчать об этом происшествии. Однако чтобы подстраховаться, дяде завяжут глаза, и он не сможет запомнить маршрут и расположение виллы. После выполнения работы ему снова завяжут глаза и отвезут туда, куда он скажет. Красавчик‑Стив очень надеялся, что этот визит будет единственным, и больше обращаться к этому хирургу не придется.
Как и предполагал Михаил, его дядя Аполлинарий Константинович, едва племянник объяснил ему, что от него требуется, сразу дал согласие и даже попытался пошутить:
– А что, это даже интересно! Впервые мне придется ехать на работу с закрытыми глазами. Давайте, вяжите меня! – Он хмыкнул и протянул руки вперед. Это несколько смутило охрану, и тот, что постарше, угрюмо бросил:
– Если вы обещаете не трогать повязку на глазах, мы не будем связывать вам руки.
– Без проблем! – тут же кивнул он. – Для вашего пациента будет лучше, если мои руки не затекут во время поездки. Кстати, Мишань, а как с тобой? Тебе доверяют, или как?
Тот молча показал свои наручники и черную повязку.
– Понял! – хмыкнул доктор. – Вдвоем в темноте как‑то даже веселей. Повязывайте! – Видно было, что он волнуется, но скрывает это за шутками. – По коням, господа. По коням!
Почти всю дорогу он сыпал прибауточками, пытаясь расшевелить охрану, но те молчали и только изредка, не удержавшись, прыскали от смеха. Когда машина остановилась, Аполлинарий Константинович сразу сменил тон.
– Кажется, приехали. Можно снимать или… – Снимут, когда нужно будет! – хмуро оборвал тот, что постарше. – Идите за нами. – Он подхватил под руку хирурга, а его напарник – Михаила. Им помогли выйти из машины и повели в дом, где сняли повязки. За столом сидела все та же троица: КрасавчикСтив, Хитрован и переводчик. Изучающе осмотрев врача, Хитрован кивнул на стул. – Присаживайтесь.
– А может, сначала лучше осмотреть больного? – предложил Аполлинарий Константинович.
– А вдруг вас не устроят наши условия? – криво усмехнулся тот.
– Послушайте, молодой человек! – Хирург чуть повысил голос. – Я Доктор, а не бизнесмен. Где больной?
– И мне думается, что вы не только хороший специалист, но и хороший человек, – заметил КрасавчикСтив. – Почему Михаил в наручниках? – нахмурился он. – Снять!
Парни быстро сняли с него наручники и по знаку Хитрована вышли из гостиной.
– Михаил, проводите, пожалуйста, вашего… – Он запнулся… – Дядю.
– Да, вашего дядю к пациенту, а потом мы будем говорить.
– Где можно помыть руки? – Аполлинарий Константинович моментально превратился в обычного доктора, сосредоточенного и внимательного. – Это здесь, рядом с комнатой больного. – Миша проводил его в ванную, а затем отвел в комнату, где находился Савелий.
Савелий лежал с открытыми глазами, но не обратил внимания на вошедших, словно не слышал и не видел их. Доктор взглянул на своего племянника.
– Что с ним случилось? Только коротко и внятно! – нахмурился он.
– Три огнестрельных ранения: в руку, бедро и грудь. С рукой все обошлось – кость не задета, пуля навылет. С бедром сложнее – пуля задела кость. Была сделана операция, осложнений не наблюдается, делаю перевязку через каждые восемь часов. Кажется, хуже всего ранение в грудь: мне очень не нравятся хрипы. Был бы рентген…
– Кабы бабке да дедушкин член, то это была бы не бабка, а дедка! – приговаривал Аполлинарий Константинович, осторожно разбинтовывая руку Савелия. Внимательно осмотрев и прочистив рану, он предложил племяннику перевязать ее, а сам занялся бедром, долго и сосредоточенно колдовал над ним, покачивая раздраженно головой. Наконец удовлетворенно крякнул и смахнул пот со лба.
– Принимайся, Мишаня, за бедро: отдохну немного! – Он устало откинулся в кресле. В комнату заглянул Красавчик‑Стив. – Как дела, доктор? – настороженно спросил он. – У вас, у нас или у него? – хмыкнул тот. – У него, конечно, – не понял юмора КрасавчикСтив.
– Если судить по вашему акценту, вам английский родной, не так ли?
– заметил по‑английски Аполлинарий Константинович.
– О, вы превосходно говорите по‑нашему! – обрадовался Стив.
– Год читал лекции в Лондоне. А дела у вашего приятеля… – Врач замолчал.
– Может, хотите что‑нибудь выпить? – предложил Красавчик‑Стив. – Коньячку, если можно. – Без проблем! Рюмку коньяку и лимон сюда! Буквально через минуту вошел сам Хитрован и внес на серебряном подносе коньяк и лимон.
– Прошу! – В его голосе что‑то было неприятное, и Аполлинарий Константинович даже не взглянул в его сторону; взял рюмку, опрокинул коньяк в рот, бросил вдогонку дольку лимона и обратился к КрасавчикуСтиву:
– Так вот, дела у вашего приятеля не очень хороши. День‑другой, и могла начаться гангрена. – Он говорил это таким будничным тоном, словно речь шла о чем‑то ординарном. – Ему повезло, что вы обратились,
– на последнем слове он сделал ударение, усмехнулся, со вздохом покачал головой и продолжил: – обратились за помощью именно ко мне. В нашей больнице есть экспериментальная лаборатория, в которой разработан состав мази… я бы даже сказал, чудо‑мази, ее аналогов в мире пока не существует. Не буду вдаваться в подробности, но эту мазь я всегда ношу с собой. Вам, как неспециалисту, поясняю: ее можно сравнить с пенициллином на момент его открытия.
– О, так вы станете миллионером! – восхищенно воскликнул Красавчик‑Стив.
Аполлинарий Константинович как‑то странно посмотрел на него, потом махнул рукой, словно говоря: «что толку метать бисер…», встал и подошел к Савелию. Разбинтовав грудь, он наложил мазь на шов.
– С этим ранением, судя по всему, обойдется… Правда, неплохо было бы сделать рентген… но… – Он развел руками. – Я так понимаю, что мой родственничек пока останется у вас? Красавчик‑Стив пожал плечами. – Ну да, понимаю: вам нужна гарантия… – Дорогой доктор, даю вам слово, что с вашим племянником ничего не случится, – заверил Красавчик‑Стив. – Спасибо вам огромное за вашу работу. Это вам за хлопоты и за вашу чудо‑мазь! – Он крепко пожал врачу руку. И протянул три зеленых сотенных купюры. – Да‑а… – задумчиво протянул тот, вертя в руках доллары. – Это ровно столько, сколько я получаю за два месяца работы. – Как?
– А чему вы удивляетесь? Это еще хорошо, другие и того не получают!
– Аполлинарий Константинович, если у вас будут затруднения с вашей мазью здесь, то я могу помочь вам сделать огромные деньги…
– Эх, молодой человек! – криво улыбнулся доктор. – Если бы дело было только в желании разбогатеть… – Он устало махнул рукой. – Но вам, иностранцу, не понять душу русского человека. Спасибо и за это! – кивнул он на доллары. – Они пойдут в нашу копилку, на приобретение прибора, который очень нужен лаборатории.
– И сколько вам еще нужно? – неожиданно спросил Красавчик‑Стив. Хирург со вздохом покачал головой. – Да сколько же? – повторил Стив. – С этими у нас будет три тысячи двести пятьдесят, а стоит он пять тысяч долларов.
– Послушайте, доктор, я прошу не обижаться на то, что вас доставили сюда таким способом, и принять это в знак моего к вам уважения. – Красавчик‑Стив отсчитал две тысячи долларов и протянул их врачу. – С какой стати! – воскликнул тот. – Я же сказал: из уважения к вам. Вы не стали торговаться, более того, вообще не заговорили о деньгах, а сразу же устремились к больному, и это меня… – Красавчик‑Стив замолк, покачал с грустью головой и вдруг громко воскликнул: – С какой стати? Захотел и дал! Вот и все! – Затем он повернулся к Хитровану и резко сказал ему: – Сейчас отвезете профессора, куда он скажет, и не завязывайте ему глаза: он не из тех людей, которые могут предать. – Но… – попытался возразить Хитрован.
– Я сказал! – отрезал Красавчик‑Стив. – Спасибо вам! – У доктора на глаза навернулись слезы. – И за это, – кивнул он на пачку долларов, – и за ваши последние слова. – Он повернулся к Михаилу: – Мишаня, повязки менять раз в сутки, на бедре – утром и вечером. Каждый раз смазывай мазью, если кончится – позвони. До встречи! – Он хотел еще что‑то добавить, но махнул рукой и пошел к выходу.
– У тебя отличный дядя! – сказал КрасавчикСтив Михаилу, потом отправился было за Хитрованом, но задержался в дверях. – А жаль, что он не хочет заняться своей мазью всерьез… Хотя… – Что он хотел добавить, Миша так и не услышал. Красавчик‑Стив махнул рукой, повторив жест хирурга, и быстро вышел из комнаты.
– Кто это был? – услышал Михаил голос Савелия.
– Кто? А шут его знает – иностранец какой‑то. А что? – ответил Михаил машинально, но тут же с удивлением взглянул на Савелия. – Боже мой, так ты все слышал?
– Нет‑нет, я только что пришел в себя. Но мне совсем не больно: ты что, снова сделал мне укол?
– Так ты действительно ничего не помнишь? – подозрительно посмотрел на него Михаил.
– Нет, а что? – Взгляд Савелия был настолько искренним, что Михаил покачал головой.
– Я не делал укол, но только что здесь был мой дядя; он возглавляет больницу, в которой есть экспериментальная лаборатория. Им удалось разработать уникальную мазь.
– Чудо‑мазь? – улыбнулся Савелий, вспомнив, как его врачевала Варюша, приговаривая: «эта чудо‑мазь поставит тебя на ноги в момент, а раны затянутся, как на собаке».
– Я что‑то не понимаю, ты придуриваешься, или как? – снова засомневался Михаил. – Ты же все слышал: именно так называл дядя свою мазь!
– Может, и называл, но я слышал это выражение несколько лет назад… – уверенно произнес Савелий. – И ты знаешь, запах здесь стоит такой же, как и от той мази, которой меня смазывала одна чудная девушка. – Неужели такое возможно? Кто она? Как с ней связаться? Познакомь ее с моим дядей! Тебе помогла тогда ее мазь? – Вопросы Михаила сыпались как из рога изобилия.
– Да, в то время меня эта мазь спасла, поставила на ноги… – тихо проговорил Савелий, немного помолчал и с горечью выдохнул: – Нет этой девушки!
– Как нет? Уехала из страны? – растерялся Миша. – Ее нет в живых…
Вдруг Михаил внимательно посмотрел на Савелия и понял: он не должен больше спрашивать об этой девушке. Чтобы как‑то прервать тягостную паузу, он весело сказал:
– Не грусти, земляк: перемелется – мука будет! – и хотел еще что‑то добавить, но понял, что его веселье оказалось совершенно неуместным, и замолчал.
Савелий же не хотел продолжать эту тему потому, что на него вновь нахлынули воспоминания. Ему было трудно думать об этой удивительной девушке и осознавать, что он уже никогда больше ее не увидит. Какое же это все‑таки безысходное слово – НИКОГДА! И как хорошо, что природа компенсировала боль непоправимой утраты памятью! Да, именно память помогает человеку пережить утрату своих близких, любимых, сохраняя их светлый образ. Больно? Да, больно! Больно осознавать, что не сможешь прикоснуться к нежным рукам, ощутить ее дыхание, услышать ее звонкий голос, но… С нежной грустью вспоминаешь ее удивительные руки, слышишь сердцем ее голос… И эти воспоминания бальзамом ложатся на раны и заставляют боль чуть‑чуть успокоиться.
Именно это произошло с ним и сейчас: от воспоминаний Савелию стало немного грустно, но эта грусть не вызывала острой боли. Наоборот, перед ним предстал образ Варвары, и был этот образ настолько осязаем, что Савелию показалось: стоит протянуть руку вперед, и он прикоснется к ней. Варвара таинственно улыбалась ему и как бы говорила, что все хорошо, что он скоро поправится и снова ощутит радость жизни. Он взглянул на Михаила.
– Да, этой девушки нет в живых: она покончила с собой. Мир, с которым она столкнулась, был настолько грязен, пошл и жесток, что она не смогла с ним примириться и предпочла уйти из жизни. – Голос Савелия, несмотря на грусть, был спокоен и нежен. – Чтобы понять эту девушку, нужно было прожить с ней рядом некоторое время… – Он хотел еще что‑то добавить, но снова посмотрел на парня и почувствовал, что тот вряд ли сможет разобраться в его чувствах.
– Мне кажется, ты ее очень любил, – тихо проговорил Михаил, не глядя в его сторону, словно разговаривая не с ним, а сам с собою.
Савелий не стал отвечать, понимая, что парень и не ждет продолжения разговора. Каждый из них окунулся в свои нахлынувшие вдруг воспоминания, настолько личные, что вряд ли кто‑нибудь из них согласился бы впустить в них постороннего. Оставим их на время в покое.
Красавчик‑Стив и Хитрован, с благодарностью проводив Аполлинария Константиновича, вернулись в комнату, где, глубокомысленно уставившись в потолок, сидел переводчик Альберт. Обычно на людях Альберт старался контролировать выражение своего лица, и в этом ему помогали утомительные тренировки перед зеркалом, но, оставаясь в одиночестве, он позволял себе немного расслабиться. Так было и сейчас: он настолько ушел в себя, что не заметил, как в комнату вошли Красавчик‑Стив и Хитрован. Последний, судя по всему, привык к своему помощнику и никак не отреагировал на увиденное, но Стив был настолько изумлен, что с трудом сдержался, чтобы не вскрикнуть. Шрам настолько сильно обезображивал лицо Альберта, что становилось жутко. Его выражение напоминало маску смерти, а глаз, мимо которого проходил шрам, выкатывался наружу и зловеще осматривал все вокруг.
«Какая же нужна сила воли, чтобы так натренировать мышцы лица и постоянно скрывать от окружающих эту жуткую маску?» – подумал Красавчик‑Стив и с жалостью покачал головой.
– Впечатляет, не правда ли? – усмехнулся Хитрован. – Когда я в первый раз увидел его в таком состоянии, то, в отличие от вас, не смог сдержать эмоций и просто накричал на него.
Альберт никак не среагировал на их появление. Он сидел к ним спиной, и его лицо они увидели в зеркале. Красавчику‑Стиву вдруг стало не по себе, словно он застал человека за чем‑то неприличным, и он негромко кашлянул. На его глазах Альберт преобразился. Это длилось какие‑то секунды: сначала его лицо исказила гримаса боли, потом глаз вернулся на свое место, чуть разгладился шрам, и Альберт медленно повернулся к ним. Заметив, как смотрит на него Красавчик‑Стив, Альберт понял, что тот все видел, и с огорчением покачал головой.
– Прошу меня извинить за то, что вам пришлось увидеть: больше такого не повторится! – произнес он, и Красавчик‑Стив в который раз отметил прекрасное произношение и красивый тембр голоса парня.
– Ничего страшного, – постарался улыбнуться Стив. – Как говорится: «С лица воду не пить!» Я правильно сказал по‑русски? – Безукоризненно.
– Извини, Альберт, я могу задать тебе не очень деликатный вопрос?
– Безусловно. – Альберт пожал плечами. – Почему ты не попытаешься исправить… ну, это… – замялся Стив, – с помощью пластической операции? Или боишься?
– Боюсь? Ну что вы! – переводчик чуть заметно улыбнулся, но тут же взял себя в руки, потому что выражение его лица вновь изменилось. – Вы знаете, сколько стоит такая операция здесь, в Москве?
– Не знаю, но могу предположить. Извини, я об этом не подумал… Вот что, Альберт, как‑то на Востоке я слышал одну народную мудрость: «Не можешь помочь реально – не давай совета». Не ручаюсь за точность перевода, но мысль сохранил.
– Я что‑то не совсем понимаю… – начал Альберт, но его перебил Красавчик‑Стив: – А ты дослушай до конца, тогда поймешь. Короче, если ты поможешь нам выполнить наше задание, то я смогу оказать тебе реальную помощь. – Чем?
– Я оплачу тебе эту операцию! – медленно, едва ли не по складам произнес Красавчик‑Стив.
– Правда? – радостно и недоверчиво воскликнул Альберт.
– Красавчик‑Стив никогда не шутит такими вещами!
Хитрован, не понимая ни слова, глуповато улыбался. Ему очень хотелось узнать, о чем они разговаривают, но он не решался спросить, боясь нарваться на неудовольствие Красавчика‑Стива.
– Вы знаете, я даже мечтать об этом не мог, – сказал Альберт, когда до него дошло, что иностранец не шутит. – Поверьте, я сделаю все, что от меня зависит, и даже больше!
– Именно на это я и рассчитываю! – улыбнулся Красавчик‑Стив. – Думаю, в ближайшие часы мы получим информацию, которую я ожидаю с таким нетерпением… – Он едва успел договорить, как зазвонил телефон. Стив бросил быстрый взгляд на Хитрована. – Кто сюда может звонить?
– Почему вы так встрепенулись? – спокойно спросил Хитрован, выслушав перевод Альберта. – Здесь все чисто! – заверил он. – Либо вы сами кому‑то дали свой телефон, либо звонят знакомые бывших постояльцев. Последнее маловероятно потому, что вилла пустовала месяцев восемь.
– Хорошо! – успокоился Красавчик‑Стив и повернулся к Альберту. – Подними трубку и спроси, кто им нужен.
– Слушаюсь, шеф! – кивнул тот, подошел к столику и поднял трубку.
– Вам кого?
– Вас беспокоят по просьбе дальнего друга, – раздался бесстрастный мужской голос.
Альберт недоуменно посмотрел на КрасавчикаСтива. – Ну? – насторожено бросил тот. – Звонит какой‑то мужчина, говорит, что беспокоит по просьбе дальнего друга…
– Он так и сказал: «дальнего друга»? – переспросил Красавчик‑Стив.
– Дай мне трубку! Алло! Как чувствует себя наш дальний друг? Его все так же одолевают «курочки», не так ли? – Он произнес условное слово «курочки», которое должно было прозвучать в любом контексте.
– Для вас есть информация! – сразу же деловито ответил мужчина. – «Человек, о котором мы с вами говорили, содержится в Бутырском изоляторе и обвиняется по валютной статье. Его кличка – Бондарь. Вы изымаете нашего „клиента“ из больницы и предлагаете обмен на этого Бондаря. Попытайтесь выйти на такого сотрудника Органов, который бы мог принимать решения, но в то же время был бы там новым человеком…»
– В трубке вдруг замолчали, и Красавчик‑Стив обеспокоено бросил: «Алло!»
– Я здесь! – отозвался мужчина, – Просто хочу поточнее перевести текст… Так! «Сообщите ему, что перед самым выводом советских войск из Афганистана в горах Кандагара были захоронены ценные архивы, которые могут заинтересовать любую разведку, а одним из участников захоронения и является ваш „клиент“. Как только обмен произойдет, действуйте по схеме, которую мы наметили. Желаю удачи. Первый». Вам все ясно? – Да, спасибо.
– Не за что. – Он тут же повесил трубку. Красавчик‑Стив мысленно повторил информацию, стараясь как можно точнее ее запомнить, и с улыбкой повернулся к своим сообщникам.
– Что такое Бутырский изолятор? – неожиданно спросил он.
– Лучше бы вам этого никогда не знать, – со вздохом ответил Хитрован. – Бутырка! Неужели не слышали? – Бутырка? Нет, не слышал.
– Знаменитая Бутырская тюрьма! – В голосе Хитрована послышались какие‑то горделивые нотки. – Досталась нам от царских времен, – дополнил Альберт. – В этой тюрьме сидели Бауман, Дзержинский…
– О Дзержинском слышал, а о Баумане – нет. – Только Бауману и Дзержинскому удалось бежать из нее. Так что если нужно устроить кому‑то побег, то я – пас! – тут же заметил Хитрован, поднимая руки.
– Не беспокойся, дорогой Хитрован, устраивать перестрелку или что‑то подобное не выходит в наши планы, – заверил Красавчик‑Стив, но про себя усмехнулся иронично: «Предложи я соответствующую сумму, вы эту Бутырку по кирпичикам разнесете!» Однако вслух произнес совсем другое: – Наоборот, я хочу сделать так, чтобы власти сами выдали нам из этой тюрьмы нужного человека.
– Сами? – невольно воскликнул Хитрован. – Шутка, что ли?
– Нет, не шутка! – серьезно ответил КрасавчикСтив. – Но об этом позже! Сейчас мне нужно, чтобы ты через людей Мабуту или по своим каналам вышел на человека из Органов. Чином не ниже майора, но работающего там недавно, ясно?
– Ну и задачку вы нам подкинули, – озабоченно покачал головой Хитрован.
– Расходы не имеют значения! – добавил Красавчик‑Стив, уже успевший изучить натуру Хитрована.
– Как скоро это нужно? – сразу же приободрился тот. – Еще вчера!
– Понял! – кивнул он и сразу же заторопился. – В таком случае я исчезаю. Вернусь часа через три‑четыре. Не прощаюсь! – добавил Хитрован уже в дверях и вышел.
– Извините, шеф… – заговорил Альберт. – Да, слушаю.
– Могу ли я поинтересоваться: в чем будет состоять моя задача? – Поинтересоваться‑то ты всегда можешь… – нахмурился Красавчик‑Стив, – а вот получить ответ – нет!
– Извините, шеф. – Он виновато опустил голову. – Просто я хотел получше подготовиться…
– Ты что, обиделся? – смягчился Стив. – Я же сказал это вообще, а не применительно к данному случаю. Я и сам хотел тебя ввести в курс дела… Собственно говоря, тебе ничего не грозит и с точки зрения закона, и с точки зрения личной безопасности. Разумеется, если ты будешь держать язык за зубами, даже в случае, если тебя будут пытать. Так что подумай, у тебя остался последний шанс для отказа, – Красавчик‑Стив посмотрел на него в упор.
– Шеф, мой хозяин не рассказывал вам о моем шраме?
– Нет, а какое это имеет значение? – Судите сами! Этот шрам оставили мне его враги, пытаясь заставить меня пойти на предательство,
– сказал Альберт просто, но с каким‑то пафосом в голосе.
– Теперь мне понятно, почему Хитрован так высоко ценит тебя, – заметил Красавчик‑Стив. – Что ж, звучит убедительно! Значит, ты уже принял решение и не отступишься от него? – Не отступлюсь! – заверил Альберт. – Тогда слушай! Тебе отводится роль посредника: ты пришел, рассказал, предложил день‑другой подумать и все! Ты ничего и никого не знаешь. Тебя попросили это сделать, и ты, как патриот своей родины, не смог отказать.
– То есть я случайный человек, пешка? – Вот именно, пешка! – Красавчику‑Стиву очень понравилось выражение Альберта.
– И вы думаете, в это поверят? Там же не идиоты сидят! Я же понял, что именно с человеком из Органов, по душу которого вы послали Хитрована, мне и придется встречаться, не так ли?
– А ты догадливый! – улыбнулся Стив. – И что тебя настораживает? Почему такое беспокойство? Ты им сообщишь все, что нужно, и они о тебе больше не вспомнят! Правда, могут и поблагодарить за участие в этом деле и образцовое исполнение гражданского долга. Короче, родина тебя не забудет.
– А информация правдивая или только выглядит правдивой?
– Не только правдивая, но и действительно очень важная для вашей страны, – твердо заверил Красавчик‑Стив.
– Вероятно, человек, которого вы хотите вытащить из Бутырки, вам действительно дорог, – опрометчиво заметил Альберт.
– А вот это уже не твоего ума дело, – тихо и угрожающе сказал Красавчик‑Стив. – Извините, шеф! Это все мой дурацкий язык… – Не язык твой, а мозги! Умен не по годам… Ладно, в следующий раз думай, прежде чем говоришь. Я тебе это по‑дружески советую на будущее! Не всем может понравиться, что ты такой сообразительный. – Спасибо, шеф!