– И что же он запросил за нашего Савелия? – нетерпеливо спросил Константин Иванович. – Натуральный обмен! – усмехнулся Воронов. – Как это? – не понял Богомолов.
– Им нужен человек, который есть у нас. Не так ля? – предположил Порфирий Сергеевич.
– Вы угадали! – улыбнулся Воронов. – В Бутырке сидит некто Бондарь по восемьдесят восьмой статье… – Валютчик, – заметил Богомолов. – Так вы его знаете? – удивился Воронов. – Нет, но сейчас узнаю, продолжай. – Генерал нажал кнопку селектора. – Михаил Никифорович, мне нужно узнать все о человеке по фамилии или кличке Бондарь. Сейчас содержится в Бутырке. Кто? Что натворил? Кто следователь? Короче, все, что возможно. И срочно! – Он снова повернулся к Воронову: – И на этого валютчика предлагают поменять нашего Савелия? – Так точно!
– Сколько нам выделено времени? – спросил Говоров.
– С момента разговора ровно сутки. – Однако спешат наши оппоненты. Очень спешат. Интересно, для чего им понадобился этот валютчик? – задумчиво проговорил Порфирий Сергеевич.
– Как для чего? Своего вытаскивают, – хмыкнул Богомолов.
– Я не думаю, что все так просто. Вы упустили одну маленькую деталь.
– Какую? Вы имеете в виду то, что они знают об этих контейнерах?
– Вот именно. И не только знают, но и спокойно рассказывают об этом нам, словно специально заставляя нас броситься на их поиски. Очень интересно. Очень!
– И что же вы предлагаете? – нетерпеливо спросил Богомолов.
– Здесь нужно чуть‑чуть пораскинуть мозгами. – Послушайте, я что‑то упустил или не понимаю чего‑то? – раздраженно проговорил Воронов. – Что тут думать? Савку спасать нужно!
– Минуту, майор, ты что же думаешь, что мы меньше тебя хотим спасти Говоркова? – тихо, но твердо спросил его Говоров.
|
|
– Да, но… – Он смущенно опустил голову и замолчал.
– Ты прекрасно понимаешь, Андрюша, что речь идет об очень серьезном деле и допускать ошибки нам непозволительно. – Порфирий Сергеевич попытался смягчить свой резкий тон. – И, естественно, мы сделаем все, чтобы вызволить Савелия из их лап.
– Простите, Порфирий Сергеевич, нервы! – потупился Воронов.
– У всех нервы, но распускаться не нужно, – рассудительно заметил Богомолов.
– Давайте подытожим все, что мы знаем, – заявил Говоров. – Мы знаем, что контейнеры существуют на самом деле, хотя и нет никаких документальных подтверждений, – он взглянул на Воронова. – Мои ребята и сотрудники Константина Ивановича просмотрели все архивы, порасспросили всех, кто предположительно мог иметь отношение к этим контейнерам, и все впустую.
– Но не мог же Савка выдумать эту историю! – воскликнул Воронов.
– Никто из нас не сомневается в существовании этих контейнеров, – заверил Говоров, – но все уж очень таинственно. Письмо, полученное Константином Ивановичем, в котором говорилось о контейнерах; Савка упоминал о них, теперь еще и какая‑то банда рассказывает… Минуту! А если предположить, что похитители Савелия тоже заинтересованы в них?
– Вы извините меня, Порфирий Сергеевич, но при всем уважении к вашему дару предвидения, мне кажется, это предположение является полным абсурдом! – решительно запротестовал Богомолов. – Если бы они были заинтересованы в этих контейнерах, то, во‑первых, не стали бы рассказывать о них, во‑вторых, не выпускали бы Савелия из своих рук!
|
|
– Если бы они были уверены, что заставят его работать на себя, – продолжил Говоров, – а такой уверенности у них наверняка нет! Коль скоро они его выкрали, то постарались все о нем подробно разузнать. Нет‑нет, от Савелия они никогда ничего не добьются, и они это прекрасно знают, я не сомневаюсь в этом. – Генерал Говоров говорил тихо, словно рассуждал сам с собой. – Единственное, что меня смущает в моих рассуждениях, – Бондарь! Если мы сможем узнать подробности о его жизни, связях, то все сразу же станет на свои места. Скорей бы отозвался ваш Михаил Никифорович!
– К сожалению, сейчас конец рабочего дня, – Богомолов взглянул на часы. – Вряд ли он сумеет чтото разыскать о Бондаре сегодня.
– Но у нас еще есть завтра полдня, – заметил Воронов.
– Это и много, и мало! Чтобы добиться освобождения этого Бондаря, нужно пройти такие бюрократические препоны, что… – Богомолов махнул рукой.
– Как? Даже для вас это сложно? – удивился Воронов. – Раньше такой чин, как вы, мог одним звонком решить судьбу человека.
– Раньше! – ухмыльнулся тот. – Раньше «единая и неделимая» КПСС была у власти. А Комитет государственной безопасности был орудием в руках этой самой партии. Все винтики, весь механизм крутился только для одного: укрепить позиции партии и заставить свой народ беззаветно верить в партию, в ее «кормчего»! Попробуй не поверь! Сразу же окажешься под перекрестным огнем правосудия, милиции и органов безопасности… – В его голосе было столько ностальгических ноток, что Воронов не выдержал и ехидно поинтересовался:
|
|
– Вы это так говорите, что создается впечатление, что вы тоскуете по минувшим временам, или я не прав?
– Ответить однозначно на ваш вопрос, майор Воронов, невозможно! – без злости сказал Богомолов, и в его голосе скорее чувствовалась усталость, нежели сожаление. – Я не могу отметать все, что было в нашем прошлом. Уверяю, было и много хорошего… Однако оставим наши исторические изыскания и вернемся к нашему валютчику. Сейчас, когда ломается старая система, а новая не утвердилась, освободить подследственного, обвиняющегося по уголовной статье, чтобы обменять его на Савелия Говоркова, с одной стороны, просто, с другой – может грозить неприятностями…
– Которые могут здорово ударить по вашей карьере, не так ли? – усмехнулся Воронов. – Встать! – неожиданно рявкнул генерал Богомолов, и Воронов, внимательно взглянув на него, спокойно встал и уставился ему в глаза. – Кто вам позволил так разговаривать со мной? Не только со старшим по званию и по возрасту, а просто с человеком! Разве я допустил что‑то такое, что позволило вам сделать такой вывод?
Воронов стоял молча и продолжал не мигая смотреть ему в глаза.
– Послушайте, что с вами? – вмешался Говоров. – Что с вами творится? – едва не по складам повторил он. – Опомнитесь, друзья! Мы что, мало с вами хлебнули? Ну нельзя же так! Поверьте, я никого не выгораживаю и ни за кого не заступаюсь: мне все равно, кто передо мной
– солдат, полковник, генерал или маршал. Правда превыше всего! Скажу более, сейчас и вы виноваты, товарищ генерал, и вы, товарищ майор. Вам действительно не следовало так высказываться в адрес генерала Богомолова: он этого не заслужил. Но и вам, товарищ генерал, не пристало терять самообладание и повышать голос на младшего по званию и по возрасту. Черт бы вас обоих побрал! – неожиданно вырвалось у него, но он тут же замолчал, посмотрел сначала на одного, потом на другого и… вдруг захохотал так заразительно, что сначала Богомолов, а потом и Воронов не выдержали. Они смеялись долго, до слез, а когда успокоились, Богомолов покачал головой и сказал: – Ты уж извини меня… – Это вы меня извините, Константин Иванович, сам не знаю, что на меня нашло. – Воронов виновато опустил голову.
– Ладно, давайте забудем! Кто старое помянет… – начал Говоров, но его фразу подхватил Богомолов: – Тому глаз вон! Пока вы тут ржали,
– усмехнулся он и тут же поправился: – Я хотел сказать, пока мы тут ржали, я вот что решил: сейчас появится мой… – договорить ему не удалось: в кабинет постучали. Генерал кивнул в сторону двери. – Легок на помине. Входите, Михаил Никифорович! Он действительно угадал: в кабинет вошел Михаил Никифорович и вопросительно взглянул на своего шефа.
– Говорите, Михаил Никифорович, при них можно, – кивнул генерал.
– Докладываю все, что удалось выяснить. В отношении Бондаря дело возбуждено, как вы и говорили, по восемьдесят восьмой статье. Следователь – некто Истомин. Мне удалось переговорить с его коллегой…
– Почему не с самим Истоминым? – нахмурился Богомолов.
– Его нет в Москве. В настоящее время отдыхает в Ялте. Характеризуется отрицательно: к работе относится небрежно, в прошлом провалил многие дела потому, что стряпал их, как оладьи. Извините, Константин Иванович, это не мое выражение, а его сослуживца по работе. Эти дела сейчас пересматриваются, найдены нарушения законности. В деле Бондаря тоже не все ясно, оно осложнено тем, что до сих пор не установлены его настоящие фамилия, имя, отчество. – Как, а Бондарь? – спросил Богомолов. – Бондарь – кличка или вымышленная фамилия: ни документов, ни адреса, ни предыдущего места работы – ничего.
– Очень интересно! – воскликнул Говоров. – А не кажется ли вам, Константин Иванович, странным инкогнито этого господина? Нужно посерьезнее заняться его прошлым. У вас есть его фото? – спросил он Михаила Никифоровича.
– А как же! – с улыбкой воскликнул он, раскрыл папку и протянул Говорову фотографию. Порфирий Сергеевич с интересом стал вглядываться в нее.
– Что в нем вас так заинтересовало, Порфирий Сергеевич? – нетерпеливо спросил Богомолов.
– А вы сами взгляните! – Говоров протянул снимок генералу.
Тот взял его и с удовлетворением покачал головой. Воронов тоже невольно заинтересовался. С фотографии смотрело немного усталое лицо. Сразу же бросалась в глаза седая прядь. – Да, с такой приметой, кажется, будет не трудно найти следи этого гражданина, – заметил довольный Богомолов.
– Вот именно, – согласился Говоров. – Только вот времени на это у нас нет. Не так ли, Андрюша?
– Да, времени действительно осталось немного… – Он взглянул на часы. – Сейчас двадцать один час тридцать две минуты.
– Михаил Никифорович, спасибо за столь оперативную работу! – Богомолов крепко пожал ему руку. – Если хотите, можете отправляться домой. Я немного задержусь с приятелями.
– Спасибо, Константин Иванович, у меня как раз сегодня дочка возвращается с отдыха. Очень уж соскучился по внуку. До свидания, – попрощался он и вышел.
– Какие будут предложения? – спросил Богомолов. – Мне кажется, что играть со здоровьем и, возможно, с жизнью Савелия очень опасно, да это и не принесет нужных результатов, – начал Порфирий Сергеевич, – следовательно, нужно соглашаться на обмен. – Но… – хотел возразить Богомолов. – Извините, Константин Иванович, я еще не закончил. Затем попытаемся раскрыть инкогнито этого Бондаря. Когда мы узнаем, кто он, будем думать, что делать дальше. Вы согласны со мной, товарищ генерал?
– улыбнулся Говоров.
– Вполне, Порфирий Сергеевич, – кивнул Богомолов. – А сейчас я позвоню прокурору города. – Он быстро набрал номер. – Василий Федорович? Генерал Богомолов беспокоит! – Чтобы было слышно приятелям, он нажал кнопку громкой связи. – Чем могу быть полезен, Константин Иванович? – Василий Федорович, под вашим надзором находится дело некоего Бондаря.
– Бондаря? Бондаря… – несколько раз повторил прокурор, очевидно просматривая свои записи. – Да, есть такой. Восемьдесят восьмая, дело ведет следователь Истомин. – Все точно! – улыбнулся Богомолов.
– Так зачем вам нужен этот Бондарь? Кстати, может быть, скажете его настоящие данные?
– С огромным удовольствием, Василий Федорович, но… несколько позднее. – Богомолов понимал, что в данном случае лучше недосказать, чем раскрыть все карты, и предоставить прокурору строить догадки.
– Понимаю! – тут же согласился прокурор, хотя ничего толком не понял. – Что нужно сделать: быстрее осудить, отправить по точному адресу или… – Он тоже многозначительно замолчал.
– «Или», дорогой Василий Федорович. В нашем распоряжении тринадцать часов. Нужно подготовить бумаги для его освобождения, скажем, в связи с прекращением дела ввиду недоказанности преступления.
– Извините, Константин Иванович, но если вы не возражаете, то формулировку постановления оставьте мне. – В голосе прокурора послышались ревнивые нотки.
– Простите, дорогой Василий Федорович! Когда вы сможете все оформить?
– Через пару часов все необходимые бумаги будут в изоляторе.
– Вот спасибо! – обрадовался Богомолов. – Только у меня есть еще одна просьба, Василий Федорович! – Слушаю.
– Вы можете сделать так, чтобы содержание постановления не стало известно в изоляторе? – Что‑то не доходит…
– Например, в Бутырку является мой человек. Бондаря он забирает под расписку, а ему вручается запечатанный конверт со всеми необходимыми документами.
– То есть вы не хотите, чтобы в изоляторе узнали о его освобождении?
– Вы удивительно тонко все подметили, – польстил Богомолов.
– Понятно! Нет проблем: Бондаря выдернем из Бутырки под предлогом этапирования в другой город для проверки вновь открывшихся фактов по делу, – с ходу придумал прокурор. – Отлично, Василий Федорович! С вами просто приятно работать.
– А мне приятно это слышать, спасибо! Как фамилия вашего сотрудника, который прибудет за Бондарем? – Майор госбезопасности Андрей Воронов. – Скажите ему, что Бондаря ему передаст прокурор Зелинский.
– Зелинский? – удивился Богомолов. – Не Александр?
– Да, Александр Зелинский. Вы его знаете? – И очень давно. Огромный привет ему, и пусть свяжется со мной. Надо же, какое совпадение! – Обязательно передам. Что‑нибудь еще? – Нет‑нет, спасибо вам большое. – Желаю удачи! Всего доброго. Богомолов положил трубку и, радостно потирая ладони, взглянул на своих сотрудников. – Как вам разговор? – Виртуозно! Сколько лести! Какой напор! – Напрасно вы так, Порфирий Сергеевич, – с обидой произнес генерал, – поведи я себя с ним по‑другому, мог нарваться на такую волокиту, что не дай Бог!
– Господи, да шучу я, дорогой мой генерал, шучу. Все действительно виртуозно проделано. Можете поверить, что я и сам иногда этим пользуюсь для дела, – подмигнул Говоров.
– И все же меня удивляет, что он так быстро согласился, – покачал головой Богомолов.
– Генерал – он и в Африке генерал, тем более госбезопасности! – усмехнулся Воронов, потом вдруг спросил: – Вы тоже знаете майора Зелинского? – Да, когда‑то учились вместе, а что? – Удивительные иногда жизнь преподносит сюрпризы! Я с ним сталкивался в Афганистане, Савелий…
– Точно, вспомнил! – стукнул ладонью по столу Богомолов. – Это же Зелинский вступился за Савелия, когда тот сидел безвинно. – Он повернулся к Говорову. – А Александр служил тогда в этой колонии замкомроты. Да, удивительно иногда переплетаются судьбы людские… Но все же – почему прокурор так легко пошел мне навстречу? – вновь вспомнил генерал о своей тревоге.
– Что до меня, то я успокоюсь, когда этот Бондарь будет у нас, – заметил Говоров.
В этот момент раздался звонок. Богомолов поднял трубку:
– Извините, Константин Иванович, это Черемных, – услышали они голос прокурора города, и Говоров с трудом сдержал смех. – Да, слушаю вас, Василий Федорович! – Я прошу вас об одной формальности. Пошлите по факсу вашу просьбу. Коротко, не вдаваясь в излишние подробности. Это не затруднит вас? – В его голосе было нечто, вызывающее брезгливость. Словно что‑то почувствовав, он тут же добавил: – Можете быть уверены, что никто, даже мои сотрудники, не узнают о вашем факсе: я лично приму его, если вы отправите его прямо сейчас:
– А это не вызовет задержки? – поморщился Богомолов.
– Никаких задержек не будет! – с горячностью заверил прокурор. – Через пару часов можете забирать своего Бондаря.
– В таком случае сейчас посылаю. Еще раз спасибо! – стараясь быть любезным, сказал Богомолов. Он положил трубку и взглянул па Говорова. Тот вдруг взорвался ядовитым смехом. – Ох, сильна ты, Советская власть! – Да уж! – рассмеялся Богомолов. – Стоило помянуть, как вот она, во всей красе.
– Как говорили раньше: «на всякий случай три рубля и курица» – заметил Воронов. – Не понял? – оборвал смех генерал Богомолов. – Ну как: идешь на прием к чиновнику, а в кармане – три рубля на водку и курица для закуси!
– Да? Отлично, нужно запомнить! Только сейчас на три рубля не только водки не купишь, но и пустую бутылку.
– Вот‑вот! – подхватил Говоров. – Ругали Брежнева в хвост и гриву, анекдоты про него рассказывали, а скоро, действительно, будем вспоминать то время как самое лучшее.
– Ну уж нет! – отрубил Воронов. – Никогда этого не будет! Я в этом уверен.
– Чувствую, что опять страсти накаляются, – с улыбкой замахал рукой Говоров. – Видно, день сегодня по гороскопу какой‑то дьявольский… Кстати, мы не продумали, где будем держать нашу «разменную монету».
– Когда тебе будут звонить, майор? – спросил Богомолов. – Завтра, после обеда. – Да, стоит подумать, куда его деть. – А что тут думать? Побудет пока у меня, под домашним арестом, – предложил Воронов.
– Нет, это не самое разумное решение, – возразил Говоров. – Во‑первых, не хочется засвечивать эту квартиру, во‑вторых, придется задействовать людей для охраны. – Он задумался.
– Послушайте, зачем нам лишние волнения? Поступим так: когда Воронов заберет Бондаря из Бутырки, пусть сразу же накинет на него повязку. Сдаст его моему помощнику, который и определит Бондаря на время к нам в подвал. Я распоряжусь, чтобы полковник сделал все сам и не вводил лишних людей в курс дела. Да, и не забудьте прикрыть ему голову, чтобы не привлекать внимания к его седой пряди.
– Что ж, это отличный выход, – согласился Говоров. – Как думаешь, майор?
Воронов пожал плечами, словно в чем‑то сомневаясь, потом заметил:
– Если не будет лишних глаз, когда я доставлю его на место.
– Без проблем! – заверил Богомолов. – Въедешь прямо во двор, к подъезду, который Михаил Никифорович тебе завтра покажет, там он сам тебя встретит и примет «груз», идет? – Идет!
План Красавчика‑Стива
Красавчик‑Стив сидел перед телевизором и смотрел какой‑то боевик со Шварценеггером, лениво потягивая из банки пиво. Рядом с ним сидел Альберт, но глаза его были прикрыты: он дремал, разморенный теплом и выпитым пивом. Прошло уже часа три с тех пор, как Хитрован отправился выполнять поручение Стива. Услышав шаги, Красавчик‑Стив подошел к двери, приоткрыл ее и увидел Михаила.
– Что‑то случилось? – нахмурился КрасавчикСтив.
– Нет‑нет! – тут же возразил тот. – Просто захотелось поговорить. Мой пациент заснул, и мне стало скучно, – откровенно признался он. – Что есть скучно? – переспросил Красавчик‑Стив. – Скучно – это когда на стенку лезть хочется от ничегонеделанья, – перевел Альберт, не открывая глаз.
– Понятно, – улыбнулся Красавчик‑Стив. – И что ты хотел поговорить?
– О чем? Да о чем угодно. Если нет желания разговаривать, то можно в шахматы поиграть.
– В шахматы? С огромным удовольствием! Очень давно не играл. Думаю, с детства. А ты хорошо играешь?
– Если честно, то неплохо. – Михаил огляделся по сторонам. – Где‑то я видел шахматы… А, вот они. – Он встал на стул, предварительно положив на него газету, и достал с верхней полки шахматную доску. – Где вам удобнее?
– Думаю, что удобнее будет на журнальном столике. – Красавчик‑Стив поднял с пола бутылку виски, пару банок пива и поставил на столик. – Что будешь: пиво, виски?
– Вообще‑то я не пью, разве что за компанию. Виски! – Михаил сел напротив, раскрыл доску и с шумом вывалил шахматные фигурки.
– Какие интересные! – восхищенно воскликнул Красавчик‑Стив, разглядывая ферзя, короля и офицеров с человеческими лицами.
– Штамповка, – заметил Михаил, взяв в руки фигурку.
– Все равно симпатичные! – Стив подхватил белую и черную пешки, перемешал их за спиной и протянул вперед руки, зажатые в кулаки.
– Придется мне начинать, – хитро улыбнулся Михайл, открыв ту руку, которая сжимала белую фигурку.
– Очень хорошо: я люблю играть черными, – бодро заметил Красавчик‑Стив и стал быстро расставлять фигуры, а потом сказал: – Не знаю, как у вас, но у нас все игры проводятся на интерес. Не возражаешь? По сотне баксов! – Он вытащил из портмоне стодолларовую купюру.
– Я бы с удовольствием, но… – Михаил усмехнулся. – Видно, вы забыли, что у нас в ходу не зеленые, а деревянные.
– Деревянные? – не понял Красавчик‑Стив. – Ну да! – Михаил вытащил свой тощий кошелек и достал оттуда пятисотрублевую купюру.
– А, ты имеешь в виду рубли! – Стив взял в руки ее, повертел, потом достал еще четыре стодолларовых купюры. – Так будет нормально: ты пятьсот и я – пятьсот.
– Да, но пятьсот моих никак не равняются пятистам вашим! – заметил Михаил.
– Правильно, не равняются, но это на бирже и на рынке, а мы сейчас друг против друга, не так ли? Для меня пятьсот долларов – что для тебя пятьсот рублей. Так?
– Ну, где‑то… может быть… – удивленно промямлил Михаил, потом вздохнул и сказал: – Если вы так считаете, то… – Он махнул рукой и решительно сделал ход Остапа Бендера: «с2 – с4».
Игра протекала на удивление быстро: КрасавчикСтив оказался очень импульсивным партнером и почти мгновенно отвечал на ход противника. Михаил, стараясь не отставать от него, тоже долго не раздумывал. Однако, в отличие от Красавчика‑Стива, он играл более профессионально. На тридцать шестом ходу КрасавчикСтив «зевнул» ферзя и сразу же вскинул руки вверх, сдаваясь на волю победителя.
– Но это же обыкновенный зевок! – попытался протестовать Михаил. – Давайте переиграем.
– Нет, дорогой Михаил, я слышал одну русскую поговорку: «Умерла так умерла!» Если не возражаешь, то я имею право на матч‑реванш. – Конечно! – Какая ставка?
– На все! – не моргнув глазом, выпалил Михаил. Красавчик‑Стив согласно кивнул головой и вытащил из портмоне десять стодолларовых купюр. Михаил быстро расставил фигурки и начал поворачивать доску, чтобы белыми на этот раз играл Красавчик‑Стив, но тот решительно возразил: – Победитель играет белыми. Вперед! Когда до выигрыша Михаила оставалось несколько ходов, появился наконец Хитрован. Он вошел бесшумно и несколько минут наблюдал за тем, как они играют, сразу же заметив, что игра идет серьезная: на доллары! Заметив его, Красавчик‑Стив быстро прикинул состояние своих войск и спокойно сказал:
– Я ив этот раз сдаю партию. – Он положил черного короля набок и пожал Михаилу руку. – Твоя победа!
– Может, потом доиграем? – робко попытался возразить он, но Стив ничего не хотел слышать: сложил все деньги и сунул ему в карман, потом пожал плечами.
– Как‑нибудь в другой раз. Сейчас извини, приятель, дела.
Михаил быстро сложил фигуры, положил шахматную доску на место и тут же вышел из комнаты. КрасавчикСтив вопросительно взглянул на Хитрована.
– Все в порядке, шеф! – Он протянул ему листок, на котором были написаны все данные майора Воронова. – Кто он?
– Как вы и просили: в Органах работает около месяца. До этого служил в армии в звании капитана. Бывший «афганец». В смысле, воевал в Афганистане, – пояснил он, заметив недоуменный взгляд собеседника. – Судя по тому, что с ходу получил такое место и повышение в звании, имеет связи. То есть все, как вы и просили!
– Хорошо! – кивнул довольный Красавчик‑Стив. – Значит, можно действовать дальше. У тебя есть машина попроще?
– В каком смысле – попроще? – Такая, чтобы у вас не бросалась в глаза. – А, понятно! Есть красный «Москвич», устроит? – Вполне. И пару неболтливых парней! – Без проблем. Когда?
– Позднее скажу. – Стив повернулся к Альберту: – Позвонишь по этому номеру и скажешь следующее: «Майор Воронов, мне нужно с вами встретиться по очень важному делу. Важному для нашей страны! Во избежание каких‑либо неожиданностей, прошу никому не рассказывать о моем звонке. На встречу вы придете один, в противном случае встреча не произойдет, а информация уйдет за границу. Встретимся завтра». Предупреди, чтобы не делал глупостей. Да, если будет торговаться, дай еще сутки. Понятно?
– А если будет допытываться, кто звонит, что сказать? – Разве непонятно? – Понял: не имеет значения. – Вот именно! Альберт взялся за трубку.
– Ты ничего не забыл, дорогой? – хитро улыбаясь, спросил Красавчик‑Стив.
Альберт недоуменно взглянул на него, потом на телефон.
– Черт! – в сердцах бросил он и положил трубку. – Нужно звонить с телефона‑автомата!
– Ты знаешь, в тебе что‑то есть, – покачал головой Красавчик‑Стив, а Хитрован усмехнулся. – Еще бы – моя школа! А за телефон можете не волноваться: я дал задание своим ребятишкам установить аппарат с анти‑АОНом! – С анти‑АОНом? – нахмурился Красавчик‑Стив. – Устройство, которое не дает определить номер звонящего, – пояснил Хитрован.
– Какая непонятная для меня страна Россия! – с изумлением воскликнул Стив. – Тогда звони! – бросил он Альберту.
Тот быстро набрал номер, и трубку сразу же сняли. – Слушаю!
– Мне нужен майор Воронов, – неожиданно для себя Альберт стал говорить хриплым голосом. – Майор Воронов у телефона!
– Товарищ майор, нам с вами необходимо встретиться по делу государственной важности. – Кто говорит?
– Не имеет значения. Сразу хочу вас предупредить, что об этом звонке вы не должны никому рассказывать. Если вы решите со мной встретиться, то придете один. Повторяю, вы должны четко придерживаться моих инструкций, в противном случае важная информация уйдет за границу и принесет нашей стране непоправимый урон. Решайте!
– Когда мы должны встретиться? – Завтра.
– Когда я должен дать ответ? – Сейчас.
– Прошу перенести встречу на более поздний срок. Альберт сделал паузу, словно размышлял над предложением майора, потом ответил: – Хорошо, встретимся послезавтра. – Я могу задать вопрос?
Быстро взглянув на Красавчика‑Стива, Альберт ответил: – Задавайте.
– Почему вы обратились ко мне? – Вы недавно в Органах и еще не успели скурвиться, – не задумываясь, ответил Альберт. – Насколько вы серьезные люди? – А разве ваш телефон и кое‑какие сведения о вас я мог вычитать в «Московском комсомольце»? – ехидно бросил Альберт. – Все! Я позвоню послезавтра в шестнадцать ноль‑ноль. Пока! – Он положил трубку и облегченно вздохнул.
– Что означает «скурвиться»? – спросил КрасавчикСтив.
– Скурвиться? – начал объяснять Альберт хриплым голосом и тут же чертыхнулся: – Извините, автомат сработал! Это жаргонное слово, оно означает, что человек предал «воровские законы» и стал «стучать».
– Теперь понятно. А почему ты упомянул московского комсомольца?
– Так называется одна из самых популярных и скандальных московских газет.
– Ты очень хорошо справился со своей задачей. А майор, значит, выпросил еще один день? – задумчиво сказал Красавчик‑Стив. – Я уверен, что он серьезно отнесся к разговору.
– Насколько я могу судить по его голосу, он будет с большим нетерпением ожидать нашего звонка.
– Очень хорошо! – Красавчик‑Стив довольно потер ладони и повернулся к Хитровану: – Красный «Москвич» и пара смышленых парней нужны к шестнадцати нольноль послезавтра. – Понял! Будут. Что еще?
– Мне придется воспользоваться услугами «Аэрофлота». Нужен верный человек в этой вашей фирме.
– В фирме или в экипаже? Если нужны связи для покупки билетов, то это одно, если для отправки пассажира или груза – другое.
– Ты прав, дорогой Хитрован, – согласился Красавчик‑Стив. – Не вдаваясь в излишние подробности, которые могут осложнить жизнь тебе и твоим друзьям, скажу только, что на днях нужно будет перебросить одного человека в Казахстан. – Нелегально? – В данном случае это все равно. – Его будут искать? – Вряд ли, но не исключено. – Понятно! – Хитрован задумался, потом сказал: – Есть несколько вариантов. Во‑первых, отправить его по поддельным документам, но есть риск засветиться. Вовторых, нелегально, договорившись с нужным человеком из экипажа, здесь риск очень велик – случайностей много. В‑третьих, попытаться найти коммерческий рейс. То есть рейс, полностью оплаченный какой‑нибудь фирмой, перебрасывающей груз в Казахстан. Это, думается, самое разумное и безопасное. Его будут сопровождать?
– Минимум двое, максимум – трое! – ответил Красавчик‑Стив и вдруг спросил: – А сколько может стоить фрахт самолета в один конец? – Все зависит от груза, расстояния и типа самолета. – Район Капчагая. Нужен самолет, который может взять на борт три человека.
– Не уверен, но «лимонов» десять потянет, мне кажется.
– Десять миллионов рублей?
– Конечно рублей, – хмыкнул Хитрован. – Не долларов же!
– В таком случае остановимся на этом варианте. Подыщите фирму, под чьей маркой можно провернуть это дело.
– Думаю, что проблем не будет, – заверил Хитрован. – Когда нужно быть готовым? – Максимум через три‑четыре дня. – Ну и задачки вы мне подкидываете, – тяжело вздохнул он.
– За сложность вы и получаете такие денежки. Есть затруднения? – Красавчик‑Стив холодно взглянул ему в глаза.
– Нет‑нет, никаких проблем, – подтвердил Хитрован. – Пойду работать: волка ноги кормят!
– Это точно, – усмехнулся Красавчик‑Стив, а когда Хитрован скрылся за дверью, повернулся к Альберту: – Послушай, дружочек, мне действительно понравилось, как ты разговаривал по телефону. – Спасибо, шеф.
– А ты хотел бы помогать мне не только в Москве? – Вы что, хотите взять меня с собой за границу? – На мгновение он даже забыл о своем шраме, и гримаса исказила его лицо. Однако он тотчас же овладел собой.
– Можно и об этом подумать, но я имею в виду пока: Казахстан, а дальше посмотрим. Разумеется, поездка будет оплачена отдельно. – А сколько времени это займет? – Не более недели. А что, у тебя есть планы? – Нет, особых планов у меня нет, но я волнуюсь о своем будущем!