Он посмотрел на меня странно и с широко раскрытыми глазами. Казалось, что он не ожидал такого вопроса от 15 летнего юнца. Он начал чесать свой затылок и касаться своей полуседой бороды.
«У животных нет души, мой сын, и нет ничего неправильного в том, чтобы убивать их. Они являются частью нашей ежедневной пищи, и если мы не будем их есть, тогда они будут размножаться бесконтрольно».
Тогда я представил все аргументы относительно вегетарианства, которые я знал. Я сказал: «Как же тогда Господь приказал Адаму и Еве защищать животных в Эдеме? И как же тогда животные не имеют души, если они чувствует ту же боль, что и мы? Когда мы пытаемся убивать овцу, она пытается, как может, защитить себя, сражаясь за свою жизнь до последнего мгновения. Они также дают своим деткам молоко, и они также дороги им, как и мы своей матери. Почему же тогда человек может есть молодых ягнят, но не может это сделать со мной? Я слышал, что люди, в сответствии с Библией, должны быть вегетарианцами, и первый человек ел только фрукты, овощи и злаки, которые созданы как изначальная пища для живого существа. Также строение зубов и желудка человека сходно со строением тех животных, которые считаются млекопитающимися. Не насилие ли это, Отче, что убивая животных, некоторые виды уже практически полности исчезли с лица земли? И почему люди столь жестоки, что даже убивают других людей? Даже от имени Бога такие вещи происходят, как, например, было много войн между людьми, которые считали себя глубоко верующими».
«Хм, какой же твой следующий вопрос?» - спросил он и посмотрел на часы.
«Я решил оставить мирскую жизнь и полностью посвятить себя Господу, но недавно я прочитал книги, где подвергаются критике практически все религии. В книгах говорится, что религиозные лидеры очень греховны и живут простой жизнью, совершая много греховной деятельности, но все же продолжая носить монашеские одежды и проповедуя обществу. Правда ли это, и случается ли подобное здесь в Ечмиадзине? Я хочу посвятить все, включая и мое сердце, Господу и хочу стать священником здесь. Мирская жизнь утратила для меня значение. Что вы думаете об этом, Отче?»
Он опустил голову и сидел некоторое время, не произнося ни слова. Я не знал, что делать или говорить. Мое детское сердце сгорало от желания узнать, что он ответит на мои вопросы. Я почувствовал, что мое лицо стало наполняться жаром и покраснело как помидор. Я чувствовал себя неловко от того, что привел его в замешательство. Спустя некоторое время он стал говорить мне медленно, не смотря мне в глаза.
«Ты, несоменно, очень необычный мальчик, мой сын. Твои вопросы также необычны, и они вызвали во мне некоторое удивление относительно некоторых вещей, о которых я никогда не думал прежде. Никто не спрашивал меня об этом, и также эти мысли никогда не приходили мне в голову. Сколько же тебе лет?»
«Мне 15. Я люблю правдивость и мне никогда не нравилось, если меня обманывают, особенно если это связанно с религией или церковью. Я ищю абсолютную истину и уверен, что когда нибудь найду ее, если не здесь, то где-нибудь в другом месте. Если вы можете помочь мне, то, пожалуйста, сделайте это. Я буду это очень ценить. Но если вы не можете мне помочь, тогда скажите прямо. Я никогда не смогу простить человека, который обманывает меня от имени Бога».
«Нм, боюсь, что я не смогу дать тебе ясный ответ на твой первый вопрос сейчас, но я подумаю об этом, и обсужу этот вопрос с другими священниками, которые, я уверен, также никогда не задумывались по поводу результата убийства животных в качестве пищи. Что касается твоего второго вопроса, то я смогу на него ответить, мой сын. Плохие вещи случаются везде, включая церкви и подобные места, но человек не должен терять веры в Бога и должен продолжать читать молитвы и вести безгрешную жизнь. Господь, несомненно, услышит твои молитвы и покажет тебе правильный путь, мой сын. Пожалуйста, продолжай молиться и ты получишь ответ. Но я не думаю, что ты найдешь здесь то, что ты ищешь».
Он встал, положил свою руку на мое плечо и сказал мне: «Я желаю тебе всего самого лучшего, но это не то место для тебя, поскольку никто не будет понимать тебя, и ты будешь разочарован и окажешься в сложной ситуации».
Он развернулся и пошел еще быстрее, чем шел прежде, к главным воротам церкви, оставляя меня одного посреди двора. Я не знал, что делать или о чем думать. Сначала я хотел побежать за ним и спросить, что мне сейчас делать, уезжать домой или оставаться. Но в следующий момент я понял, что он мне уже сказал все, что только мог.
Слезы потекли из моих глаз, а я снова сел на скамеку, не глядя на тех, кто заходил или выходил из церкви. Тем не менее, я чувствовал, что всякий проходящий смотрел на меня. Я стал искренне молиться Господу, прося о помощи. Мои руки дрожали, а голова тяжело болела. Я не знаю, сколько я просидел, но как мне показалось, прошло два или три часа. Я чувствовал сильный голод, желудок стал сильно ныть, это бывало от сильных эмоциональных стрессов.
Я встал, чтобы пойти куда-то, но не знал, куда можно пойти. Я почувствовал головокружение и снова сел. Я чувствовал, что это был мой последний день, а всем моим мечтам не суждено сбыться. В этом одиноком и беспомощном состоянии, я заметил, что небо заволокли темные облака и начался дождь. Все пытались скрыться от дождя, но я продолжал сидеть, как-будто ничего не случилось. Мне казалось, что даже облака плакали вместе со мной. Мои слезы только усилились, я увидел, что никто не проявляет никакого сочувствия ко мне, и даже если кто-то подходил, он просто думал, что я мокрый скорее от дождя, чем от слез. В конце концов, я заметил что коробка от сигарет в моем кармане намокла, я встал и медленно направился в сторону главных ворот церковного двора к тому месту, где можно было курить.
Когда я проходил мимо людей, я чувствовал, что они знали все, что у меня в сердце и уме. Я думал, что, возможно, весь мир знает, в каком я беспомощном состоянии. Я добрался до ближайшего магазинчика и укрылся под большим зонтом, заказал немного пищи и курева. Вечером у меня не было других вариантов, кроме как вернуться обратно поездом в Мегхри, где меня, как обычно, ожидало наказание родителей, которые меня уже поджидали. Я уже приготовился отвечать на все те вопросы, которые они могли задать.
Я думал с печалью, что все потеряно для меня, и что нет необходимости познавать абсолютную истину дальше. Но другое чувство говорило мне изнутри. Периодически я вспоминал вещи, которые я читал, и которые оставались для меня верными до настоящих дней. Я решил, что ничего еще не кончено и что нужно продолжать поиски. Все эти трудности, которые случаются со мной, предназначены для того, чтобы набраться сил для борьбы за то, чего я действительно хотел достичь.
Получив от родителей взбучку на следующий день, я направился к Сако, чтобы рассказать ему о встрече со священником в Ечмиадзине. Сначала он оставался угрюмым, но потом заулыбался и сказал мне те же самые вещи, о которых я думал в предыдущюю ночь: после плохой полосы в жизни меня будет ждать хорошая.
Я прекратил на время читать Библию и стал читать вместо нее другие книги. Моя вера нуждалась в востановлении. В этот момент индийская философия и йога пришли мне на помощь, чтобы я смог лучше понять жизнь, в них давались ответы на вопросы почему мы находимся в этом материальном мире и должны так много страдать. Таким образом, одна глава моей жизни закончилась и я вошел в неизведанную доселе область мыслей.
Как – то Сако пришел ко мне домой с широкой улыбкой на лице. Я знал, что он должен принести какие-то хорошие новости, связанные с нашим главным интересом – восточной философией, что-то, что нам будет очень интересно. Я питал привязанность к Индии с самого детства. Любая картина, которую я смотрел об Индии, любая книга, которую я читал об Индии, любая история или кусочек музыки были так сладки и дороги моему сердцу. Мое й сладкой мечтой было желание принять однажды омовение в Священной Ганге, посетить древние храмы и взобраться на Гималаи, чтобы встретить там великого йога. Стены в наших комнатах были украшены вырезками из русского журнала Индия, временами это было неплохим источником вдохновения. Мы читали поэмы и книги Рабиндранат Тагора, какие-то части из Риг Веды, Ману Самхиты, и гораздо больше из Панчатантры, все это было отлично переведено на армянские и русские языки. Любимым занятиям для нас был просмотр последних индийских кинофильмов. Нам нравились они настолько сильно, что иногда мы выходили из кинотеатра и плакали. Мы покупали билеты друг для друга, и преподносили это в форме сюрпризов перед или после фильма, чтобы немного повеселиться.
Мы никогда не пропускали ни одного индийского фильма, которые крутили в местном кинопрокате, а некоторые из них мы смотрели даже по три-пять раз, не чувствуя от этого никакой усталости, особенно фильмы с участием Хема Малини, Дхармендры, Амитабх Баччана. Хема Малини была для нас ангелом, и я много знал о ней, и до сих пор узнаю много нового. Наши приемники всегда были настроены на индийские станции, и мы точно знали расписание передач, хотя и не понимали ничего на хинди. А без звука ситара и флейты мы просто не мыслили себе и дня.
В любом случае, мы были близкими друзьями, и с большим удовольствием делились друг с другом небольшими статьями об Индии. Мы были уверены, что наше предназначение в том, чтобы как можно больше знать об Индии и индийской философии. Сако купил ручной работы книгу в голубой обложке под названием Аштанга йога. Ее было трудно читать, и мы с трудом могли разглядывать картинки, поскольку, возможно, это была уже седьмая или восьмая перепечатка. Он заплатил за нее 25 русских рублей, что было в те времена огромными деньгами для молодого подростка (рубль тогда стоил 1.25 доллара).
Мы читали книгу внимательно, и пытались понять, насколько это возможно, как это все можно применить в повседневной жизни. Неожиданно мы поменяли свою диету и стали поститься по субботам, а иногда питались только фруктами в течение одной или двух недель. Мы искренне пытались стать йогами и практиковали некоторые асаны дома, но все же это не приносило большой удовлетворенности. Мы были в поиске каких-то высших уровней сознания, но толком не знали, что искать и где.
Мы также находились под влиянием контр-культуры нашего времени, поэтому принимали наркотики, такие как марихуану, гашиш и т.д. и все это преподносили как йогу и индийскую культуру. Мы были как-то уверены, что без интоксикации человек не сможет достичь высшей цели жизни. Поэтому в основном, нас можно было найти, пребывающих под влиянием интоксикации и в мечтательных грезах.
Вскоре, мы заинтересовались группой новых друзей, некоторые из которых были в два-три раза старше нас, что было как благоприятно, так и ущербно для нас. Одним из них был Сеник, очень смиренный человек. Его хорошо знали в городе как обладающего большими познаниями. Он был специалистом в тибетской медицине, йоге, мировой истории, и он часто беседовал с пожилыми людьми, чтобы узнать от них побольше о прошлом. Он всегда находил какие-нибудь интересные книги и делился ими с другими. Его книги были везде и у каждого. Кого бы он не встречал, он мог подойти и спросить, когда тот принесет ему книгу обратно. Он был также экспертом в принятии интоксикаций, и мы обучались у него этому также. Сеник и я были близкими друзьями, и мы путешествовали с ним по всей Армении, посещая исторические места, что приносило нам большую радость. На приборной доске его грузовика я размещал изображение Господа Вишну рядом с изображением Иисуса Христа, вырезанную с пачки из-под благовоний.
Однажды он нашел книгу о философии Рамакришны, и мы решили отправиться в горы, чтобы почитать ее. Мы тратили часть времени на изучение книги, а часть – на сборы гашиша. Это был август 1982 года. Мы только что покурили марихуаны, и он попросил меня вести машину, чтобы он мог почитать мне книгу. Мы ехали по очень опасному участку, дорога была узкая и ухабистая. В какой то момент я потерял управление над грузовиком. Машина завалилась на бок, а затем покатилась вниз по склону холма, сделав еще оборотов пять или шесть. Как-то, по милости Господа, грузовик остановился на середине холма, но к несчастью, вверх дном. Наши ноги были придавлены машиной, а сверху текла горячая вода, обжигая стопы Сеника. Мы беспомощно кричали от боли. Когда вся эта кутерьма закончилась, я открыл глаза и перед глазами увидел улыбающееся лицо Господа Вишну, а изображение Иисуса находилось прямо перед лицом Сеника. Мы приняли это как благоприятный знак, как подтверждение того, что все у нас в порядке.
Первые десять минут мы действительно испугались, но позже мы делились друг с другом впечатлениями о том, что мы чувствовали, когда грузовик стал переворачиваться. Мы не могли видеть друг друга, но наши ноги стояли рядом и могли соприкасаться, хотя мы и не могли повернуть их ни в какую сторону. Когда я сказал Сенику, что Господь Вишну находился прямо перед моими глазами и улыбался мне, он сказал, что только Господь Вишну, и в этом нет сомнения, спас нас, когда мы покатились вниз по холму. Вместе с тем, мы почувствовали, что нам не хватает воздуха. Я взял молоток, который был прямо возле моего уха, и разбил окно, и поток свежего воздуха стал наполнять кабину.
Вскоре местные жители собрались помогать нам. Некоторые из них причитали, а некоторые пронзительно кричали. Но мы просто спокойно говорили, а иногда и шутили. В этой груде метала у нас не было никакой возможности пошевелиться, поэтому нам ничего не оставалось делать кроме, как медитировать около трех часов на Господа Вишну, пока не прибыла скорая помощь и пока не вырезали автогеном дверь, чтобы достать нас оттуда.
Глава 2
Вход в духовный мир
Чтобы узнать истину, вручи себя духовному учителю.
Вопрошай его смиренно и служи ему.
Осознавшие себя души могут дать тебе знание, ибо они узрели истину.
БГ 4,34
Всю дорогу в Ереван либо Сеник проповедовал мне, либо мы слушали что-то новенькое, приятную музыку. Он называл это «записи гуру», имея ввиду записи Харикеши Свами, который был духовным учителем и ответственным за проповедь движения Харе Кришна в СССР. Меня привлекало повторение мантры и иногда я даже воспевал в одиночестве. Иногда я просил Сеника где-нибудь остановиться, чтобы я мог покурить марихуаны, т.к. он не позволял курить мне в машине из-за того, что там были изображения Господа Кришны.
После длительной поездки, мы остановились около девятиэтажного дома. Он посмотрел на меня с улыбкой и сказал: «Ну, что, ты готов войти в духовный мир?»
Я ответил: «Мне не нужно входить в духовный мир, я итак уже в духовном мире», имея ввиду свое блаженное состояние после последней сигареты. Я медленно вышел из машины; поездка немного утомила меня. Мы достали наши коробки «хорошей кармы», и начали продвигаться по направлению к входу в здание. Первое, что я почувствовал, был аромат благовоний – приятный и в то же время необычный для традиционной армянской многоэтажки. Обычно, когда вы заходите в такие места, вам в нос сразу же бьет запах мяса, но запах благовоний весьма отличался этого или, быть может, на мой взгляд, аромат благовоний перекрывал запах мяса.
По мере нашего приближения к дверям лифта, я почувствовал какой-то странный запах. Пока мы ждали лифт с девятого этажа, я осматривал коридор, стены которого были обмазаны коричневой зловонной массой. Я не мог поверить, что это может так дурно пахнуть! Я спросил Сеника: «Что это за гадость на стенах?»
«О, это коровий навоз! Атмананда дас размазал его повсюду. Поскольку корова – это священное животное, и ее навоз очень ценен и обладает антибактериальными свойствами, он очищает все вокруг. Корова считается нашей второй матерью, потому как она дает нам много молока, которое так необходимо для нашей жизни».
Это не произвело на меня особого впечатления, но я принял это как новое знание и попытался не оскорблять это «священное животное» в своих мыслях. Но я был уверен, что не сделаю больше ни одного глубокого вдоха! Мы начали подниматься в лифте. Чем ближе мы были к девятому этажу, тем громче был звук неизвестных мне инструментов, на которых играли преданные – мриданги и каратал (ручных цимбал), сопровождаемых еще более громким пением. Наконец, мы прибыли на последний девятый этаж и приготовились войти в «духовный мир».
Сеник постучал в дверь три раза быстро и три раза медленно. Вскоре кто-то посмотрел в глазок и медленно открыл дверь: «Харииииболл, Харе Кришнаааааа! Входите. Входите, пожалуйста. Добро пожаловать на Гаура Пурниму». Когда мы входили, то преданный медленно открыл дверь и затем снова закрыл. Он был вынужден открывать ее медленно, поскольку вся обувь и носки были разбросаны сразу за дверью. Преданные не носили обувь в «храмовой комнате» Кришны. Поскольку обувь считается очень нечистой.
Сеник широко улыбался, когда представлял меня каждому, кто находился в это время в коридоре. Преданные спрашивали Сеника, что если я Гаджик, то он много раз уже рассказывал им обо мне. «Да», - отвечал он, - «это он и есть. Это Гаджик, мой лучший друг».
«Входите, входите, пожалуйста!» -сказал преданный, который открыл нам дверь. «Мы ждали вас так долго и теперь очень рады этой встрече! Мое имя Атмананда дас. Или можете звать меня Армен, как вам будет легче». Он был забавным, молодым человеком. Из первого моего знакомства с ним я узнал, что он всегда мог рассказать какую-нибудь смешную историю, многие из них были про КГБ или ученых. Временами он мог критиковать другие религиозные направления. В то же самое время, проповедовал он очень жестк. Позже, кто-то сказал мне, что в действительности он был ученым, но он выбросил свою докторскую и другие дипломы в мусорку после того, как присоединился к Харе Кришна. Когда он первый раз поприветсвовал нас, я подумал, что он немного сумасшедший, по меньшей мере, странный, и я даже захотел, чтобы это был какой-нибудь другой преданный, которого я встретил первым. Но позже я стал его понимать лучше. Иногда я выходил с ним расспространять духовную литературу, и он мне начинал нравиться. Так или иначе, мы отдали наши коробки с фруктами или «хорошей кармой» другим преданным, которые с большим энтузиазмом готовили на кухне, а затем пошли в алтарную комнату, где множество преданных громко и сладко воспевали.
Когда Атмананда открыл дверь, то первое, что я отметил после свалки обуви у дверей, это прекрасный алтарь с небольшими статуями и изображениями. Перед ним стояло множество больших и маленьких горшочков, поставленных один на другой, с разными приготовлениями и красивыми фруктами. Комната была наполена приятными ароматами и очень необычным запахом приготовленной пищи, который каждого мог свести с ума от сильного желания попробовать это. В этом было первое и самое могущественное влияние Кришны на меня, и я с большим нетерпением стал ждать того момента, когда я смогу попробовать эту источающую ароматы пищу.
Я скажу, что это было стоящее дело, что я пришел сюда. «Такую вкусную пищу едят эти люди!» Я вошел в комнату, где сидело 35-40 человек, хлопающих в ладоши, покачивающих своим головами и воспевающие Харе Кришна мантру. Сеник предложил свои поклоны, склонившись прямо перед алтарем, и я механически последовал за ним. Это было первый раз, когда я перед кем-то склонился, сам даже не понимая перед кем! Я сел, огляделся вокруг, внимательно изучая каждого преданного. Никогда прежде я не чувствовал такой интересной атмосферы в своей жизни, и никогда прежде я не видел таких впечатляющих и выразительных лиц. Мне казалось, что каждый из них был кем-то подобран, один к одному. В действительности, мне понравились они все.
Каждый воспевал с большим энтузиазмом. Я не помню как, но как-то я обнаружил себя тоже поющим вместе с ними и хлопающим в ладоши. Воспевание все продолжалось и продолжалось, а народу прибывало все больше и больше. Я думал, что это никогда не закончится, и был удивлен тому, как много людей может поместиться в такую комнату. Цимбалы и барабаны были в таком созвучии, что я чувствовал себя словно в раю! Все в комнате покачивались из стороны в сторону словно на волнах океана блаженства. Несколько преданных принесли подоносы с пищей и звенели в маленькие колокольчики. Так они предлагали пищу Кришне, а затем покидали комнату на некоторе время. Вскоре я заметил, что фрукты, которые я принес, были также предложены на алтаре, и я оглянулся вокруг, чтобы посмотреть, не заметил ли кто еще, что это были именно те фрукты, которые я принес. Я хотел, чтобы каждый знал о том, что фрукты, которые лежали на алтаре, впервые были принесены именно мной для Кришны.
Позже они объяснили мне, что важно понять значение поклона. В духовном обществе, человек признает свое покорность или подчинение духовному учителю, склоняясь либо перед ним, либо перед Божеством Кришны. Вот молитва, на санскрите и с переводом, которую последователи ИСККОН говорят, когда они предлагают поклоны.
Нама ом вишну падая кришна прештхая бхутале шримати бхактиведанта свамин ите намине.
Прошло уже какое-то время и я был уже голоден, но воспевание все продолжалось и продолжалось, и у меня не было больше другого выбора как петь с ними до полуночи. Когда все уже подустали, один высокий преданный по имени (Карен) Камаламала дас, младший брат Атмананды даса, пришел и попросил несколько человек помочь ему отнести горшки с алтаря в соседнюю комнату, где они планируют проводить раздачу пищи. Он объяснил, что сейчас эта пища называется прасадам или остатки пищи предложенной Господу. Кришна входит в эту пищу и таким образом пища становится Кришной, она полностью трасцендентна и отличается от обычной пищи.
Ведущий остановил воспевание для объявлений, и я не знал как это произошло, поэтому перехватил инициативу и стал вести киртан. Все в комнате были счастливы, за исключением матаджи по имени Гаджанеши деви даси. Спустя 30 минут она сказала мне: «Ты можешь остановится, пожалуйста?» Я почувствовал сожаление, но не мог остановиться, поскольку другие преданные мне подавали знаки, чтобы я продолжал. Поэтому я все воспевал и воспевал. В конце концов, я вынужден был остановиться, когда кто-то вошел в комнату и объявил, что полиция, КГБ, уже пытались ворваться к нам. И поскольку преданные не хотели открывать, то они пытались выломать дверь! Я остановился и вышел в коридор, чтобы посмотреть, что происходит. Некоторые преданные бегали из комнаты в комнату и прятали книги, листовки и другие принадлежности. Сеник подошел ко мне и сказал, что я не должен сильно волноваться – по милости Кришны все будет хорошо.
КГБ все еще пыталось силой открыть дверь, они бранили всех, кто находился внутри комнаты за тяжелой дверью. 3 или 4 преданных пыталось держать дверь, так что КГБ не могла их открыть. Атмананада сказал всем читать Нрисимха Пранаму, санскритские молитвы для защиты, и многие стали воспевать. Кто-то позвал Сеника и шепнул ему что-то на ухо. После этого Сеник подошел ко мне, позвал меня в другую комнату и спросил меня, есть ли у меня какие наркотики с собой. Я сказал: Да, есть немного в моем носке. Он попросил выкинуть их перед тем, как КГБ ворвется в помещение, поскольку это может быть очень проблематичным для всех преданных. Для меня это была смертельная новость, которая мне вовсе не понравилась, но он сказал мне, что если они ворвуться и найдут это у нас, до это будет хорошим поводом, чтобы всех преданных забрать в участок. Люди могут говорить: О, преданные Харе Кришна только курят гашишь и поют целыми днями.
Это было трудным для меня выбросить столько много «меда», как мы его называли! Но, похоже, у меня не было выхода. Я вышел в ванную комнату и вытащил наркотики из носков и, о Боже, мои руки задрожали и я не знал, как с этим можно расстаться! Спустя несколько минут, я положил немного гашиша себя в рот, а оставшееся выбросил в туалет и смыл. Это была моя вторая жертва для Кришны. Я не хотел, чтобы все эти невинные люди пострадали из-за меня.
Через какое-то время преданные все-таки решили, что будет лучше открыть дверь раньше, чем они ее вышибут. Как только они открыли дверь, пять человек в гневе словно влетели в комнату и стали отдавать приказы. Все они разбежались по разным комнатам. Один из офицеров КГБ закрыл дверь и встал там, чтобы никто не мог выйти. Они стали обыскивать все и вся, и я не понимал, почему они были так возбуждены.
Они стали записывать наши имена и проверять документы. Некоторые из них были в гневе и чем-то огорчены, но один из них был спокоен и расслаблен. Он казалось был удивлен увидеть нас, и он задавал разные вопросы всем преданным. Это было похоже на сумасшедший дом – поскольку было действительно шумно от того, что пять или шесть различных групп преданных стали проповедовать КГБистам. Единственная причина, которую я мог вообразить относительно прихода КГБ, это жалобы соседей на столь позднее воспевание.
Два брата, Камаламала и Атмананда, в чьем доме это все произошло, требовали, чтобы КГБ предъявили официальный документ, разрешающий им вламываться в дом посреди ночи, однако они толком ничего не предоставили. Одна группа преданных была не так шумна в своей проповеди,что произвело некоторый благотворный результат, поскольку я заметил, что товарищи из КГБ кушают прасад, остатки пищи, предложенной Кришне.
Один из них даже сказал, что никгда не ел ничего вкуснее прежде и даже прославил это. Другие сказали, что им нельзя ничего пробовать, так как на то были особые инструкции их начальников. Они забрали несколько книг и ящик бумаги и сказали нам, что мы не должны организовывать подобных собраний, поскольку это незаконно. Они пообещали нам, что если в следующий раз повториться подобное, и соседи пожалуются, тогда они заберут нас в участок и выпишут большие штрафы. Атмананада попытался вырвать у них листовки из рук, когда они направились к выходу, но они грубо оттолкнули его к стене, и вышли.
Когда все немного успокоились, преданные стали раздавать ароматную пищу, прасадам, как будто ничего и не было пять минут назад. Это был настоящий пир! Там были рис, овощи, жареные закуски, пироженные и сладости, вместе с прохладным напитком. Я никогда прежде не видел нечто похожее на эту удивительную пищу! Мне понравился прасад настолько, что я думал, что я смогу один съест весь прасад, который был в комнате. В уме я даже стал подсчитывать сколько может съест каждый и решил,что прасада будет недостаточно. Но мои расчеты оказались неверными, всего оказалось даже слишком много. Чтобы съесть это все, еще бы человек двадцать могли насладитья прасадом вдоволь!
После большого пира, я был полность удовлетворен, но в тоже самое время чувствовал себя столь уставшим, что не мог думать ни о чем, кроме как о том, чтобы поспать. Один преданный подошел ко мне и сказал: Не хотел бы ты заночевать здесь вместе с нами? У нас найдутся спальные принадлежности.
«Да», - сказал я. «Было бы не плохо, а где будут отдыхать парни?»
«Женщины будут отдыхать в одной комнате, а другие комнаты и балкон для мужчин. Так или иначе, мы для каждого что-нибудь устроим».
Меня отвели в комнату без мебели, и через несколько минут я уже лежал в спальном мешке, от которого исходил аромат цветов или благовоний. По какой-то причине, все, чего бы ты ни касался здесь, пахло какими-то благовониями или запахом специй. Через несколько часов я вдруг внезапно проснулся, поскольку услышал воспевание в алтарной комнате. Это шла утренняя программа. Но я был очень уставший и вскоре снова заснул. Я не знаю, как долго я спал, когда новый, необычный для меня звук, разбудил меня снова. Я мог слышать, как много преданных громко воспевают Харе Кришна мантру.
Это был звук напоминающий звук тысячи пчел, кружащихся вокруг своего улея. Я знал, что это был звук многих преданных, практикующих мантру медитацию – они воспевали мантру на своих четках и медитировали на каждый звук мантры. Это было интересно, но я все еще хотел спать. Я накрыл голову спальником и попытался снова погрузиться в сон, но это было невозможно. Скоро несколько преданных пришли в комнату и стали повторять мантру там, так что у меня не было другого выбора кроме, как просыпаться. Пока я там лежал, я мог слышать звон колокольчика. Я догадался, что они предлагают пищу Господу. И я знал, что следующим будет утренний прасад. Я не был голоден, но мне действительно понравился прасад, поэтому я решил встать, а то потом будет поздно.
Когда я вылез из спального мешка и проделывал свой путь в храмовую комнату, чтобы покушать, кто-то мне сказал, что лучше если я сделаю омовение прежде, чем войду в храмовую комнату. Я сказал: «Я должен сделать утреннее омовение, это то, что мне не нравиться». Но я сказал себе: «Если ты в Риме, то ты должен делать то, что делают римляне», - и я направился в душевую.
Потребовалось некоторых усилий, чтобы заставить свой ум принять омовение, когда я стоял перед маленьким зеркалом, висящим на стене и забрызганным мыльными пятнами. На верху зеркала была надпись: Ты не это тело. Это заставило меня задуматься, и я стал задавать себе вопрос: Если я не это тело, то кто же я? Я даже не успел намылить голову, как кто-то уже стал стучать в дверь и говорить: Поторапливайтесь, прабху, так много людей ждут свою очередь в душ. Я стал поворачивать левый кран, из которого, как предполагалась, должна была пойти горячая вода, но, к несчастью, он не работал, а на нем было написано «майа». Я попробовал включить другой кран, но это была холодная вода. Я знал, что кто-то есть за дверью, поэтому подошел к ней и спросил: Нет горячей воды, что я должен делать? Там есть пометка со словом «майа». Что это имеется в виду?