Снег укутал тротуар и здания, придав нежности брутальным больничным корпусам. Добравшись до машины, Брайан открыл двери, поднял Поппи на руки, аккуратно положил на заднее сиденье и укрыл пледом. Он оставил инвалидное кресло у края стоянки. В обычной ситуации он бы отвез кресло туда, где взял, но сейчас не хотел надолго оставлять болящую.
Брайан ехал домой осторожно. Дороги обработали реагентом, но снег падал так густо, что абразив моментально запорошило.
Время от времени Поппи поскуливала.
Брайан как мог повернул голову и сказал:
– Осталось недолго, малышка. Скоро ты уже будешь дома в теплой постельке. – Он хотел спросить, случился ли выкидыш, но понял, что слишком мало знает о женщинах и их чувствах, и побоялся попасть в просак, погрязнув в гинекологических подробностях.
Вскоре началась настоящая метель. Брайан опустил боковое стекло, но так и не увидел, где начинается тротуар. Он еще несколько минут ехал, а потом где-то в сотне метров от дома остановил машину, не глуша мотор.
Поппи села и тихо сказала:
– Я люблю снег, а вы, доктор Бобер?
– Прошу, называй меня Брайан. Да, снег – это совершенно изумительная материя. А ты знаешь, Поппи, что двух одинаковых снежинок не бывает?
Поппи ахнула, хотя этот факт был ей известен еще с начальной школы.
– Значит, каждая снежинка уникальна? – с восхищением произнесла она.
– Близнецы играли роли снежинок в своей первой рождественской пьесе, – вспомнил Брайан. – Идиот-учитель сделал им одинаковые костюмы. Этого не заметил никто из зрителей, кроме меня. Все впечатление было испорчено.
– А я всегда играла Деву Марию.
Брайан внимательно посмотрел на девушку.
– Да, я понимаю, почему тебя выбирали на эту роль.
– Имеете в виду, что я выгляжу как избранная?
– О да, – кивнул Брайан.
Поппи потянулась, сняла руку Брайана с руля и поцеловала ее. Она переползла с заднего сидения вперед, обогнула рычаг переключения передач, устроилась у Брайана на коленях и голосом маленькой девочки спросила:
– Вы мой новый папочка?
Брайан вспомнил, как недавно у него на коленях сидела Титания. За последнее время любовница прибавила в весе, и ему было довольно тяжело. А сейчас он хотел пересадить Поппи на пассажирское кресло, пока его пенис не ожил, но гостья повисла на шее, поглаживая бороду и называя Брайана папочкой.
Сопротивляться этому было невозможно. Волей-неволей Брайан оказался втянут в занятие, которое все нынче называли «совершенно неприличным». И ему льстило, что такая милая юная невинная девушка заинтересовалась пятидесятипятилетним дураком вроде него.
Брайан задумался, ждет ли его в сарае Титания. Возможно, из-за снегопада любовница решила не приходить, но Брайан надеялся, что непогода ей не помешала, потому что этой ночью определенно нуждался в женщине.
* * *
Когда метель утихла, превратившись в безопасную поземку, Брайан и Поппи вылезли из машины и пошли к дому.
Ева увидела, как парочка подходит к калитке.
Брайан улыбался, а Поппи что-то шептала ему на ухо.
Ева так яростно ударила по окну, что разбила стекло. Снег хлынул в комнату как вода в шлюз плотины и постепенно растаял в тепле.
Глава 30
Следующим утром Ева сидела на кровати, скрестив ноги по-турецки, а Александр менял разбитое стекло, промазывая раму герметиком, совсем как Ева недавно мазала кремом края торта, чтобы украсить выпечку.
– Есть ли хоть что-нибудь, чего ты не умеешь делать?
– Не умею играть на саксофоне, не знаю правил крокета, не помню лицо жены. Топографический кретин. Не умею прыгать с шестом и практически беспомощен в драке.
Ева призналась:
– А я не умею настраивать цифровое радио. Бросила попытки разобраться со смартфоном в первый же день. На моем компьютере «майкрософт» не связывается с интернетом, как и я. Не могу смотреть фильмы на айпэде – да и зачем, когда кинотеатр в километре пути? Надо было мне родиться лет сто назад. Я даже песни в плеер закачать не способна! И зачем только мне продолжают подсовывать эти мудреные гаджеты? Я бы порадовалась обычному радио, телевизору с кнопками на передней панели, проигрывателю пластинок и примитивному телефону, вроде того, что был в нашем доме, когда я была маленькой. Он выглядел солидно и стоял на специальном столике в прихожей. Звонил так громко, что было слышно во всем доме и даже в саду. И звонил он только тогда, когда было что сообщить. Кто-то заболел. Необходимо перенести условленную встречу. Больной человек умер. А сейчас звонят друг другу по ничтожнейшим поводам, например, чтобы сказать, что приехали в «Макдоналдс» и собираются заказать чизбургеры с жареной картошкой.
– Да ты технофоб, как и я, Ева, – рассмеялся Александр. – Мы оба были бы рады более простому укладу жизни. Мне, пожалуй, стоит перебраться обратно в Тобаго…
– Нет! Ты не можешь! – с надрывом воскликнула Ева.
Он снова рассмеялся:
– Не бери в голову, Ева. Никуда я не поеду. Вести размеренную комфортную жизнь стоит больших денег, я это уже проходил.
– Ты вообще когда-нибудь говоришь о своей жене? – спросила Ева.
– Нет. Никогда. Если дети спрашивают, я лгу им, уверяя, будто она на небесах. Дети верят, что их мамочка в объятиях Иисуса, и я не стану лишать их этой иллюзии.
– Твоя жена была красивой? – тихо спросила Ева.
– Нет, не красивой. Привлекательной, элегантной – да, и очень следила за собой. Всегда хорошо одевалась, обладала собственным стилем. Другие женщины ее даже слегка побаивались. Она никогда не носила спортивные костюмы, в ее обувном шкафу не было кроссовок. Не позволяла себе ходить в обычной повседневной одежде.
Ева глянула на свои неухоженные ногти и спрятала руки под одеялом.
Дверь резко открылась, и Брианна сказала:
– О, Алекс, не знала, что вы здесь. Хотите чашечку чая или, может быть, выпить? В конце концов, скоро Рождество.
– Спасибо, но мне нужно работать и вести машину.
– Я бы не отказалась от чашечки чая, – выручила дочку Ева.
Выражение лица Брианны изменилось, когда она перевела взгляд на мать.
– Ну, я немного занята, но постараюсь принести тебе чай.
В комнате повисла неловкая пауза, затем Брианна снова обратилась к Александру:
– Тогда до свидания. Увидимся внизу?
– Возможно, – ответил тот и отвернулся к окну. – Я сделаю тебе чай, Ева, когда закончу со стеклом.
* * *
Всю следующую неделю обстановка в доме была непростой.
Случались периоды затяжного молчания, перешептывания и хлопанье дверьми. Женщины кружили вокруг друг друга. Ева попыталась заинтересовать домашних праздничным убранством дома и развешиванием гирлянд, и все единодушно согласились, что это дело нужное, но никто так ничего и не сделал.
Поппи обосновалась в гостиной. Она завалила всю мебель своими вещами, и Боберы постепенно привыкли отдыхать на кухне. При каждой случайной встрече в доме Брайан-старший и Поппи мимолетно касались друг друга, и обоим нравился их маленький секрет. Брайан наслаждался этими короткими прикосновениями, особенно в те дни, когда знал, что ночью в сарае его будет ждать Титания.
Глава 31
Вечером девятнадцатого декабря Брайан спросил Еву:
– Как будем справлять Рождество?
– Я и пальцем не пошевелю, – отрезала Ева.
Муж был потрясен.
– Значит, ты ожидаешь, что я буду заниматься Рождеством? – Он встал со стула и принялся вышагивать по комнате, словно осужденный на смерть в ожидании рассвета.
Ева заставила себя молчать, пока Брайан осознавал тот шокирующий факт, что именно ему придется отвечать за организацию Рождества, - а это же настоящие скачки с препятствиями. Многие славные женщины – и даже некоторые мужчины – пали под гнетом взваленных на себя обязательств.
– Я даже не знаю, где ты хранишь Рождество, – пробурчал муж, словно все прошлые годы Ева закрывала Рождество в ячейке на загородном складе, и в преддверии праздника от нее требовалось лишь забрать коробку из кладовой и доставить домой до двадцать пятого декабря.
– Хочешь, чтобы я рассказала, как готовиться к Рождеству, Брайан?
– Наверное.
– Возможно, тебе имеет смысл записывать, – посоветовала Ева.
Муж вытащил из кармана маленький черный ежедневник-молескин, который Ева преподнесла ему в качестве утешительного приза за проваленный экзамен по вождению мотоцикла (Брайан поспорил с экзаменатором о точном значении выражения «полный газ»). Затем снял колпачок с авторучки (школьная награда) и замер в ожидании.
– Ладно, – кивнула Ева. – Начну с самого начала. Можешь в любой момент меня прервать, если что-то не понятно.
Брайан откинулся на спинку стула, держа ручку наготове.
Ева набрала в грудь воздуха и приступила к перечислению.
– Список адресатов рождественских открыток возьми в письменном столе в гостиной, там же лежат марки и новые почтовые открытки. Подпиши их сегодня перед сном. Завтра после работы начни искать елку – проедься по садовым универмагам и елочным базарам. Мысленно представляй себе идеальное дерево, зеленое и пахнущее хвоей, с ровными рядами веток, имеющее вид конуса с круглым основанием, и с прямой верхушкой. Но такого совершенства в природе не существует. Поезди по округе с неделю и так и не найди правильную елку. В девять вечера за день до Рождества, как раз перед закрытием «Хоумбейс», запаникуй, ворвись в магазин и схвати первую попавшуюся. Не слишком расстраивайся, обнаружив, что тебе досталось дерево, которое социальный работник описал бы как «неспособное разрастись».
– О, Христа ради, Ева, придерживайся чертова списка! – возмутился Брайан.
Ева закрыла глаза и попыталась успокоиться, чтобы дальше излагать голые факты своей памятной подготовки к Рождеству 2010 года.
– Елочные игрушки в коробке с надписью «ЕИ». Гирлянды для елки в коробке с надписью «ГДЕ». Гирлянды для гостиной, кухни, столовой, лестницы и крыльца в коробке с надписью «Г – все». Не выбрасывай жуткие шары из папье-маше и другие кособокие украшения. Брайан-младший и Брианна смастерили их в начальной школе до того, как открыли для себя математику. Запиши: коробка с удлинителями и сетевыми фильтрами подписана «Электричество к Рождеству». Там же лежат запасные лампочки для гирлянд. Все коробки на чердаке рядом с деревянным жирафом. Стремянка в подвале. Купи растопку, жидкость для розжига и дрова в фермерском магазине в Чарнвудском лесу. На заправке «Би-Пи» захвати три пакета угля. Купи свечи для фонариков – открой скобу, замерь длину и ширину, закрой скобу. Потом съезди за город за омелой, плющом, сосновыми ветками и шишками. Высуши их на батарее. Купи баллончики с серебряной и золотой краской. Побрызгай на омелу и иже с ней. Разбери холодильник – задействуй всевозможные остатки еды как ингредиенты для закусок, неприятный запах замаскируй хлопьями перца чили и чесноком. Сходи к мяснику, закажи индейку. Безропотно снеси, когда он посмеется тебе в лицо. Загляни в супермаркет, попытайся заказать индейку там. Уйди восвояси под дружный гогот всех продавцов в отделе птицы. Купи десять коробок конфет за пятьдесят фунтов. Постой час десять минут в очереди, чтобы за них заплатить. Реши, сколько потратить на близких и дальних родственников, соверши рейд по магазинам, забей на список и наделай нелепых импульсивных покупок. Приедь домой, разбери подарки, сразу же предайся угрызениям совести. На следующий день сдай все приобретенное накануне обратно в магазины и купи двадцать семь пар красных махровых носков с вышитыми оленями. Зайди в интернет, попробуй заказать последний модный гаджет – Брайан и дети ожидают найти под елкой именно такой подарок, узнай, что в стране не осталось ни одной искомой новинки, сходи в гипермаркет электроники, где мальчишка-продавец сообщит, что грузовое судно как раз сегодня встало на разгрузку в Харвиче и фура привезет гаджеты только двадцать третьего декабря. Спроси, можно ли заказать три популярных устройства. Прими совет занять очередь в полшестого утра, и без вариантов.
– Ева, это было на прошлое Рождество! – воскликнул Брайан. – А мне нужно сосредоточиться на этом! Половина твоих рекомендаций неактуальна!
Но Ева заново переживала кошмар Рождества 2010 года.
– Поздно вечером пойди за костюмом для себя, чтобы избежать ссоры как в прошлом году, когда Брайан упрекнул: «Ева, нельзя справлять Рождество в джинсах». Поддавшись импульсу, купи красный кардиган с пайетками и черную юбку с кружевами. В «Маркс энд Спенсер» возьми пижамы и халаты для близнецов, то же самое для Брайана. В отделе еды подбери ингредиенты для рождественского ужина на шестерых: пирожные, бисквиты, пироги, нарезанный хлеб для сэндвичей, лосося и так далее, и тому подобное.
Испуганный Брайан перебил:
– Разве один человек способен со всем этим справиться?
Но Ева уже не могла остановиться.
– Начальница отдела птицы скажет, что, если желаешь гарантированно получить индейку, очередь надо занимать с четырех утра. Выйди на улицу с пакетами, пойми, что не можешь найти свою машину, позвони в полицию, чтобы заявить об угоне, как раз перед приездом патрульных вспомни, что приехала на такси, попробуй вызвать такси до дома, получи от задерганного диспетчера ответ, что никаких шансов, потому что все машины разъехались по корпоративам. Позвони друзьям – каждый уже принял на грудь, позвони родственникам и услышь от Руби: «Время полдвенадцатого. Чем я-то могу помочь? У меня ведь нет машины». Убедись, что телефон сел, швырни его в колючие кусты у стоянки. Успокойся и ищи сотовый. Найди, когда исцарапаешься до крови. Наконец Брайан дома забеспокоится и заявит о пропаже жены, полиция меня отыщет, и патрульная машина доставит к порогу в полвторого ночи. Поспи пару часов, потом поезжай в «Маркс энд Спенсер» и становись в очередь за индейкой. В четыре утра окажись девятнадцатым. Выпотрошенные птицы закончатся, и выбора не останется – только брать непотрошеную, с головой на длинной шее и когтистыми лапами. Ее глаза будут смотреть с невообразимой печалью, и ты извинишься – как покажется, мысленно, но на самом деле вслух, – и люди вокруг подумают, что ты спятил, когда услышат твои слова: «Мне так жаль, индейка, что тебе пришлось умереть ради традиции».
Брайан вздохнул и пробормотал:
– Ева, Ева, Ева.
– Собравшись ехать домой, вспомни, что надо еще отстоять за гаджетами. Поезжай в гипермаркет электроники и узри, что очередь уже змеится по стоянке. Вставать или не вставать – вот в чем вопрос. Пытаясь принять взвешенное решение, усни за рулем и слегка врежься в едущий впереди «рено». Водитель «рено» отреагирует крайне бурно, словно ты покалечил его детей и убил собаку. Обменяйся со скандалистом телефонами страховых компаний, осознай, что срок действия твоей страховки истек. Решись присоединиться к очереди и невыносимо волнуйся, не кончатся ли гаджеты прежде, чем ты доберешься до входной двери. Умудрись дойти до стойки, пока запас устройств еще не иссяк. Попытайся заплатить, но аппарат не примет карту. Двенадцатилетняя кассирша прочтет тебе нотацию о том, что если держать карту просто в сумке, та непременно поцарапается, и посоветует держать карту в специальном отделении кошелька. Втолкуй пигалице, что будешь неряхой, если того пожелаешь. Она спросит, есть ли у тебя другая карта. Ты скажешь, что есть, и полезешь под свитер в поисках другой. Дашь ее кассирше, но девчонка заявит, что эта карта теплая и не сработает, пока не остынет. Вы будете ждать и ждать, и ждать. Очередь сзади начнет возмущаться задержкой. Ты закричишь на людей, они заорут в ответ, менеджер принесет поднос с тартинками, чтобы успокоить продрогших и сонных покупателей. Какой-то мужчина подавится изюминкой. Наконец твоя карта остынет достаточно, чтобы вставить ее в аппарат, но тот не примет ее для оплаты этих необходимейших технических приблуд.
Ева начала всхлипывать.
Брайан взял жену за руку и попытался ободрить:
– Ева, дорогая, я даже не предполагал ничего подобного. Почему ты сразу не рассказала? Да мне вовсе не нужен был четвертый айфон, он с самого Рождества так и лежит в тумбочке.
Но Ева была безутешна.
– Умоляй кассиршу попробовать еще раз. Та попробует, но бурча себе под нос. Заподозри, что она сквернословит, а это против правил гипермаркета. Скажи ей об этом, изготовься писать жалобу, но из-за отказа мозга подыскивать формулировки оставь все как есть. Аппарат примет карту, и ты от облегчения расплачешься. Потом поезжай домой с индейкой и гаджетами, пристегнув покупки ремнем к пассажирскому сиденью. Доберись домой, в отупелом от тревог и недостатка сна состоянии распакуй индейку и оставь на кухонном столе. Вытащи из подвала стремянку, распутай гирлянды, начни развешивать согласно продуманному плану, но в конце концов просто прицепи куда попало. Лампочки перегорят, отправляйся на поиски запасных. Попроси домашних помочь наряжать елку. Брайан и дети будут шокированы печалью в глазах индейки и наперебой станут утверждать, что из-за потрясения неспособны пошевелиться, и поклянутся больше никогда не притрагиваться ни к какому мясу. Вычеркни из рождественского меню окорок и рульку. Ступай на кухню, обнаружь там соседскую кошку, мусолящую голову индейки, в глазах которой плещется скорбь всего мира. Впервые в жизни не стукни нахальную кошку деревянной ложкой, а выпроводи на улицу вместе с птичьей головой. На столе окажутся семнадцать пакетов с продуктами. Откуси кусочек морковки, плесни в рюмку виски, отщипни немного тартинки, выложи на блюдо закуски и отнеси к камину в гостиной. Неужели мне придется всем этим заниматься, даже когда детям будет по тридцать пять?
– Ева, вижу, что ты устала. Остальное я смогу найти в интернете… Наверное, там выложено рождественское приложение от Делии…
– Нет, дай-ка мне закончить организацию Рождества. Итак, приготовь полный английский завтрак. Съешь тост, запивая газировкой. Разверни подарки. Собери оберточную бумагу, сложи и выброси в мусорное ведро. Позвони родственникам и поблагодари за подарки. Переоденься из халата в кардиган с пайетками и кружевную юбку. Когда Брайан назовет этот наряд «прикидом бандерши», переоденься в джинсы.
– Ева, но та кружевная юбка едва прикрывала твою задницу! – возмутился Брайан.
– Приготовь рождественский обед и чуть не падай, накрывая на стол. За едой много пей, попроси мужа помочь с посудой, но он пообещает помочь попозже. Дети куда-то уйдут, приготовь чай, сэндвичи с индейкой, бисквиты и пирог. Дети вернутся, откажутся от традиционных рождественских развлечений и займутся с Брайаном заумными математическими играми. Потом откажутся смотреть праздничную программу по телевизору, и все трое уткнуться в записи лекции по топологии из Массачусетского технологического института. Съешь половину коробки конфет. Подай ужин. Напейся до ступора. С тошнотой от конфет и водки иди спать. Вот такое у меня было Рождество в прошлом году. Возможно, тебе на пользу узнать про мой опыт, – закончила рассказ Ева. – И, Брайан… Я. Больше. Никогда. Ни за что. Не буду. Заниматься. Рождеством.
Глава 32
К пяти часам дня накануне Рождества снег все еще шел. Еве нравился снегопад – красота на улице и передышка из-за невозможности продолжать в метель привычные хлопоты, – она наслаждалась учиненным стихией хаосом. Ева сидела у окна, высматривая Стэнли Кроссли, который передал через Брайана, что желает с ней поговорить. Ева боялась этой встречи. Чтобы отвлечься, она сосредоточила внимание на оконном карнизе, куда падали снежинки и слеплялись, образуя ровный белый слой.
Ева вспомнила, как однажды выгнала десятилетних близнецов в метель, когда те продолжили ожесточенно ссориться, проигнорировав ее требование немедленно прекратить безобразие. Выставленные дети стучали в окно гостиной и умоляли впустить их обратно в дом, а Ева притворялась, будто читает «Вог». Несколько минут спустя с работы вернулся Брайан и обнаружил под дверью дрожащих сына и дочь в одной лишь школьной форме, без пальто, в то время как их мать сидела у горящего камина и листала журнал, по всей видимости, не обращая внимания на страдания отпрысков.
Брайан разъярился:
– Наши дети могли попасть в лапы социальной службы! Ты же знаешь, сколько соцработников живет по соседству!
И верно – на прилегающих улицах парковалось чрезвычайно много «фольсквагенов-жуков» последней модели.
Вспомнив об этом случае, Ева рассмеялась.
Двойняшкам пришлось прижиматься друг к другу, чтобы согреться, пока Брайан не впустил их в дом. Ева объяснила мужу, что это испытание было призвано сплотить ссорящихся детей, а так как Брайан как раз недавно вернулся из поездки в Брекон-Биконс, предпринятой для сплачивания коллектива, в которой его заставили поймать, освежевать, приготовить и съесть кролика, то он поверил жене.
Наконец Ева заметила бредущего к дому Стэнли. Старик заколебался у калитки. Снег покрывал его с головы до ног, от фетровой шляпы до черных ботинок. Ева отошла от окна, слыша, как гость топчется на крыльце. Прозвонил дверной звонок, и Ева забралась в кровать, морально готовясь к неизбежному. Ранее она попросила Брайана обеспечить отсутствие в доме несносной Поппи на время визита мистера Кроссли.
Муж на это сказал:
– Единственный гарантированный способ – если я сам куда-нибудь с ней поеду. Мне будет чертовски неловко, но, если настаиваешь, придется так и поступить.
Хотя Стэнли и выпустили, не предъявив никакого обвинения, Ева не хотела, чтобы ветеран столкнулся с оговорившей его Поппи. Нет уверенности, что паршивка не повторит свою выходку. И тогда придется вдаваться в объяснения, что мания преследования – лишь одна из клубка проблем, гнездящихся в голове Поппи. Ипохондрия, отчаянное вранье, истерики, едва кто-то прикасался к «ее вещам», кража всяких мелочей…
Неужели Стэнли явился, чтобы обременить ее рассказом о том, как чуть не погиб в горящем «спитфайре»? Будет ли он всхлипывать, вспоминая, как обгорело и обуглилось его лицо? Попытается ли описать свои муки?
Именно этих натуралистических подробностей Ева особенно боялась.
Брианна проводила ветерана наверх. Она потеряла дар речи от смущения и страха. «Жуткое лицо, – думала она. – Бедный мистер Кроссли. На его месте я бы носила какую-нибудь маску». Она хотела сказать старику, что вовсе не дружит с Поппи, что ненавидит наглую врушку, не желает находиться с ней в одном доме и не понимает, почему родители до сих пор не выгнали мерзавку. Но, как обычно, не смогла вымолвить ни слова. Поднявшись на второй этаж, Брианна крикнула:
– Мама! Пришел мистер Кроссли.
Стэнли переступил порог белоснежной комнаты, единственным ярким предметом в которой оказался желтый вышитый стул с оранжево-красным пятном на сиденье, напомнивший гостю предрассветное небо. Мистер Кроссли слегка поклонился и протянул хозяйке руку. Ева взяла ее и подержала чуть дольше положенного.
– Ваше пальто и шляпу, сэр? – попросила Брианна.
Когда Стэнли выпутался из пальто и протянул Брианне шляпу, Ева увидела, что в свете потолочной люстры его покрытый шрамами местами глянцевый череп напоминает рельефную карту.
– Присаживайтесь, мистер Кроссли.
– Если бы я знал, что вам нездоровится, миссис Бобер, я бы повременил с визитом до вашего выздоровления.
– Я не больна, – возразила Ева. – Просто взяла перерыв от обычной жизни.
– Да, это весьма полезно, бодрит тело и дух.
Ева сказала, что Брианна может принести чай, кофе или глинтвейн, сваренный Брайаном накануне.
Гость отказался:
– Вы слишком добры. Спасибо, но нет.
– Рада, что вы зашли, – перешла к главному Ева. – Я хочу извиниться за позавчерашнее.
– Вам не за что просить прощения, миссис Бобер.
– Эта девочка гостит в моем доме, и я чувствую себя в ответе за нее.
– Она, очевидно, трудный ребенок.
– Трудный и опасный, – кивнула Ева.
– Вы очень добры, что приютили ее.
– Доброта ни при чем… Не в моей власти было помешать ее появлению здесь. Я не испытываю к Поппи ничего, кроме презрения.
– Мы все ранимы, именно поэтому я и пришел. Для меня важно, чтобы вы поняли: я абсолютно ничего не предпринимал, чтобы напугать девочку. Да, возможно, я слишком пристально взглянул на ее необычную одежду, но не более того.
– Вам не обязательно это объяснять. Я знаю, что вы благородный человек с твердыми принципами.
– Я ни с одной живой душой не разговаривал после возвращения из участка. Поверьте, я не жду от вас жалости. У меня немало друзей, к которым я мог бы зайти, и я состою во множестве клубов и общественных организаций, но, как видите, с лицом мне малость не повезло. – Стэнли усмехнулся. – Признаюсь, я упивался жалостью к себе в первые дни после того, как чуть не сгорел в самолете, – подобно большинству из выживших летчиков. Несколько ребят даже утверждали, что им совсем не больно. Они пели, свистели – по крайней мере те, у кого остались губы. Именно такие чаще всего теряли рассудок. Запах гниющей плоти невозможно описать. Врачи пытались замаскировать эту вонь дезинфицирующим средством – из угля, наверное, – но… смрад никуда не девался, постоянно ощущаясь вокруг, во рту, на форме. Но мы много смеялись. Называли друг друга морскими свинками, потому что сэр Арчи Макиндоу ставил на нас опыты и твердил, что совершает прорыв в пластической хирургии – и, безусловно, так оно и было. Шесть недель кусок кожи с моего предплечья приживался там, где раньше был мой нос. Арчи очень нас любил. Думаю, он был нам вроде отца. Часто шутил и повторял: «Женитесь на девушках с плохим зрением». Многие парни окрутились с тамошними медсестрами, но я последовал врачебному совету и женился на милой подслеповатой пышечке Пегги. Мы с ней помогали друг другу. В темноте мы оба были вполне нормальными.
– Знаю, вы не хотите этого слышать, но я все равно скажу, – не удержалась Ева. – Я думаю, вы невероятно храбрый, и надеюсь, что мы подружимся.
Стэнли посмотрел в окно и покачал головой:
– Нелестная правда в том, миссис Бобер, что я не лучшим образом воспользовался плохим зрением своей жены и… – Старик осекся и оглядел комнату, словно желая за что-то зацепиться взглядом. Он избегал встречаться с Евой глазами. – На протяжении всей нашей семейной жизни, начиная с тех пор, как мы вернулись после двухнедельного медового месяца, я раз в неделю навещал одну малопочтенную даму и платил ей внушительную сумму за то, что она со мной спала.
Глаза Евы округлились. Спустя несколько секунд она произнесла:
– Мне уже какое-то время известно, что у моего мужа роман с коллегой по имени доктор Титания Ноубл-Форестер.
Это признание окрылило Стэнли, и он решил продолжить:
– Я злился на Пегги с сорок первого года. Меня жутко раздражало, когда жена что-то роняла, проливала чай или сбивала стакан с водой. Она постоянно натыкалась на мебель и спотыкалась на коврах, и при этом отказывалась пользоваться устройствами, облегчающими жизнь плоховидящим. Она знала язык Брайля. Бог знает, зачем Пегги его выучила – я заказывал книги, но она к ним не прикасалась. Но я очень ее любил, а когда моя старушка умерла, не видел больше смысла продолжать жизнь. Когда она лежала у меня под боком в постели, ужасные сны еще можно было выносить. Я кричал во сне и просыпался, а моя дорогая жена брала меня за руку и говорила, говорила обо всем, что мы пережили вместе, и о разных странах, где успели побывать. – Старик улыбнулся плотно сжатыми губами, словно поставил точку.
– А ваша подруга, она еще жива? – спросила Ева.
– О да, и мы по-прежнему встречаемся раз в месяц. Конечно, между нами больше нет интимных отношений – она весьма одряхлела. Я плачу ей двадцать пять фунтов за беседу и объятия.
– Как ее зовут?
– Селия. Я так давно хотел назвать ее имя кому-нибудь, кто меня поймет. Вы же понимаете, да, миссис Бобер?
Ева похлопала по покрывалу рядом с собой, и Стэнли присел на краешек кровати и взял хозяйку дома за руку. Оба услышали голоса заходящих в дом Брайана и Поппи.
– Самоубийство ничем тебе не поможет, – увещевал Брайан. – Никто не требует от тебя такой предельной жертвы, Поппи.
– Но он так жутко смотрел на меня, – всхлипнула Поппи.
Поднимаясь по лестнице, Брайан пояснил:
– Он не мог смотреть на тебя не жутко. У него ведь жуткое лицо.
Брайан опешил, увидев, как его жена и Кроссли держатся за руки, но не удивился – его больше ничто не могло удивить. Мир сошел с ума.
– Поппи нужны деньги, – сообщил он. – Рвется навестить родителей на Рождество.
– Дай ей, сколько попросит, – велела Ева. – Я хочу, чтобы ноги ее не было в этом доме. И, Брайан, мистер Кроссли проведет с нами Рождество и второй день Рождества тоже.
«Ну уж нет, напротив монструозного сукиного сына я не сяду», – строптиво подумал Брайан.
– Боюсь, я ужасно скучный гость, доктор Бобер, – покачал головой мистер Кроссли. – Хотел бы я быть более компанейским. Я не знаю никаких свежих анекдотов, а большинство моих историй из жизни довольно грустные. Уверены, что не прочь меня видеть на праздник?
Брайан замялся.
Ева испытующе посмотрела на мужа, и он быстро ответил:
– Конечно-конечно, вы непременно должны прийти. И не беспокойтесь о шутках и анекдотах – веселья будет в избытке со всякими хлопушками, бумажными колпаками и традиционными забавами, которые нелишне предварительно обсудить, дабы избежать обычной английской неловкости. Из нас получится препотешная компания. Два угрюмых подростка-аутиста, моя мать – самая завзятая спорщица из всех знакомых мне женщин, и моя теща Руби, которая убеждена, что Барак Обама стоит во главе Аль-Каиды. И, конечно же, я — в неотвратимо ужасном настроении, потому что никогда прежде не готовил рождественский ужин. Ах да, и моя жена, которая вас радушно пригласила, но сама и пальцем не шевельнула ради этого Рождества, и будет сосать лапу в своей берлоге над нашими головами, пока мы едим.