Сегодня мы делаем упор на способность. Мы обнаружили, что чем больше мы повышаем способность человека делать что-то, тем лучше становятся окружающее его побочные продукты. Просто повышая способность человека ходить или говорить, можно изменить его физическую бытийность и его отношение к жизни.
Согласно этой теории, было бы достаточно научить человека мастерить глиняную посуду, или водить машину, или петь, или выступать перед аудиторией, чтобы его душевное и физическое здоровье улучшились. И действительно, при исследовании мы обнаружили, что всё это обладает терапевтическим эффектом, но мы также обнаружили, что этот эффект ограничен, потому что таланты, которые индивидуум приобретает таким образом, полностью связаны с управлением телом и ориентированием тела, а на человека воздействует не только тело. На него воздействует также вычислительная машина, которую он называет своим аналитическим умом, а также более коварная и менее заметная машина, называемая реактивным умом. Более того, это повышение способностей не приводит его в такое состояние, когда он мог бы контролировать всё своё окружение. Такая способность может быть развита только самой единицей, осознающей осознание, и только она может обладать этой способностью. Когда она учится делать что-то посредством тела, она не учится делать это непосредственно, она учится делать это с помощью чего-либо — рук, ног, лица, голоса, глаз; следовательно, «хобби-терапия» ограниченна, хотя и весьма полезна.
При дальнейшем рассмотрении этого вопроса обнаруживается, что единица, осознающая осознание, обладает уникальными способностями. Первая и наиважнейшая из них — это способность быть там, где ей нравится, и смотреть. Ей не требуется глаз. Ей не требуется средств передвижения, чтобы перемещаться. Всё, что ей необходимо делать, — это постулировать[43]своё существование в определённом месте и затем смотреть из этой точки своего существования. Чтобы это делать, она должна желать быть причиной. Она должна желать быть следствием. Но если она может делать это, то она может и гораздо большее — создавать и изменять пространство. Более того, она может стирать факсимиле и инграммы, просто взглянув на них.
Когда мы достигаем подобных способностей, люди обычно считают, что мы вступаем в область мистицизма[44] или спиритизма[45]. Но исследование этих областей показывает, что их представители не обладают большими способностями. Мистицизм и другие подобные практики ориентированы в противоположном направлении. Вместо того чтобы контролировать реактивный банк, аналитический ум, тело и окружение, они стремятся (и это очень заметно) уклониться от необходимости контролировать. Это способность, ведущая вниз. И хотя меня могут обвинить в попытке очернить эти сферы, я лишь смотрю на их представителей, которых я знал, и принимаю во внимание тот факт, что я сам обучался этим, практикам на Востоке и знаю их ограничения. Люди склонны путать экстериоризацию с астральным путешествием[46]. Когда вы сидите и читаете эту, книгу, вы ясно и совершенно определённо осознаёте, что вы сидите и что перед вами находится книга. Нет никаких сомнений в том, смотрите ли вы в книгу или нет. Вам не кажется, что вы мысленно представляете самого себя, вам не нужно гадать, где вы находитесь, вы не думаете, что вам нужно создать что-то вроде образа, чтобы на что-то посмотреть. Вы просто сидите и читаете книгу. Это и есть экстериоризация. Если бы вы были клиром и, оставив своё тело дома, находились в библиотеке, вы могли бы читать так же успешно, с тем лишь ограничением, что вам, возможно, было бы труднее перелистывать страницы. Вы бы определённо знали, что находитесь в библиотеке. Не возникло бы никаких вопросов по поводу этого, никаких вопросов по поводу текста в журналах на столе, никаких сомнений по поводу личности и качеств библиотекаря и других людей, сидящих там. «Строить догадки» не является составной частью понятия «состояние клир». Вы не занимались бы телепатией, чтением мыслей и подобной чепухой. Вы просто знали бы то, что хотите знать. Более того, вам не нужно было бы пользоваться какой-либо системой, чтобы обнаружить то, что вы знаете. Вы бы просто знали это.
Если человек не может находиться лицом к лицу с тем, чем он является, он не может быть свободным. Потому что единица, осознающая осознание, находится в трудном, просто отчаянном положении, когда она со всех сторон окружена энергетическими массами и полностью отождествляет себя с этими массами. Она, например, верит, что для перемещения из одного места в другое ей придётся взять с собой эту энергетическую массу. Это не так. Можно таскать с собой тело для того, чтобы быстрее поговорить с кем- нибудь, чтобы иметь проблему, чтобы получить внимание и вызвать к себе интерес со стороны других людей, но тело необязательно таскать с собой только потому, что его нужно иметь.
Крайне интересно наблюдать общее отношение клира к своему окружению. Только клир обладает ярко выраженной терпимостью к поведению других людей. До того как люди становятся клирами, они в различной степени испытывают недоверие к другим людям. Они прячут или защищают что-то или владеют чем-то — до такой степени, что не осмеливаются отделить себя от этих вещей.
Люди в какой-то степени боятся экстериоризированного человека. Они считают, что он может причинить им вред. В действительности вред другим в этом мире причиняют ущербные, а не сильные люди. Нет необходимости порабощать и насильственно контролировать тех людей, поведения которых вы не страшитесь. Когда вы обнаруживаете человека, который поставил перед собой цель во что бы то ни стало установить контроль за движениями других людей и который прилагает к этому все усилия, перед вами человек, который боится. По страху их вы узнаете их.
Другая небольшая трудность, связанная с состоянием экстериоризации, заключается в том, что человек склонен оставлять всё более или менее таким, как оно есть. До определённого момента он доволен тем, что позволяет игре продолжаться, принимает в ней участие и получает от этого удовольствие. Этим моментом, конечно, является уничтожение игрового поля. Для клира жизнь — не что иное, как игра, и единственное, что он счёл бы довольно непростительным поведением, — это полное разрушение игрового поля. Но если бы он находился на ещё более высокой ступени состояния клир, он, теоретически, мог бы создать собственное игровое поле. Однако сделай он это, ему было бы трудно вступить в общение с другими живыми существами, если, конечно, он не создал бы их сам, но такое положение дел было бы для него весьма неудовлетворительным, поскольку он никогда не, смог бы полностью забыть, что они созданы им.
Моральное поведение — это поведение, соответствующее кодексу произвольно установленных законов. Этичное поведение — это поведение, вытекающее из собственного чувства справедливости человека и его честности. Когда вы навязываете людям какой-либо, моральный кодекс, вы далеко, отходите от того, что хоть сколько-нибудь похоже на этику. Люди повинуются моральному кодексу потому, что боятся. Люди этичны только тогда, когда они сильны. Можно сказать, что преступники, существующие на Земле, — это те люди, которым слишком усердно навязывали моральные кодексы. Примером этому может служить такой стереотипный персонаж, как сын священника. Этичное поведение не означает распутства, вседозволенности или беззакония. Человек становится и является этичным потому, что у него есть чувство этики, справедливости и терпимости. Это нравственность, которая основана на собственном детерминизме. У клира это очень отчётливо выражено. Действительная проверка многих таких людей показала, что их поведение является намного более нравственным, чем поведение тех, кто гордится, что он «хороший». Этот момент привлекает внимание по следующей причине: для того чтобы люди придерживались моральных норм, необходима система поддержания правопорядка, — этим и обусловлено наличие такой системы; поэтому представители этой системы с некоторым ужасом взирают на человека, который является хорошим без содействия (или без угроз) со стороны сил по поддержанию правопорядка. Такой человек был бы весьма неудобным для них. Из-за таких людей пришлось бы значительно сократить численность полиции.
Итак, состояние клир достижимо, и это желательное состояние. И теперь, когда мы можем его достигать с большей уверенностью, чем в 1950 году, выяснилось, что оно превосходит то, что было описано во второй главе книги «Дианетика: современная наука душевного здоровья».
Способ стать клиром — или создать, клира — прост, однако для этого требуется соблюдение определённого кодекса поведения, названного кодексом одитора, а также, как мы обнаружили, это требует значительного объёма обучения. Способность приводить людей к состоянию клир требует совершенно особых, специальных навыков. Необходимо повысить эту способность у человека, прежде чем он сможет без труда взяться за это дело и добиться в нём успеха. Свидетельством тому является следующий факт; хотя множество процессов, используемых при создании клира, были доступны уже очень-очень давно, лишь очень немногие люди успешно применяли их. Открытие причины такого положения дел настолько же важно, как и открытие самого состояния клир. Средство от этой неспособности — обучение и процессинг. Действия, посредством которых создают клира, называются процессингом. Они предпринимаются одним человеком ради другого. Было обнаружено, что в ситуации, когда человек сильно увяз в собственном кейсе, «самоклирование» невозможно.
Существует один момент, гораздо менее важный, чем достижение состояния клир, но гораздо более важный в сравнении с тем, что могут предложить многочисленные виды деятельности человека по исцелению разума, духа и тела. Он заключается в следующем: те же самые процессы, что ведут к состоянию клир, излечивают (хотите вы этого или нет) огромное количество заболеваний человека. Можно взять один из этих современных процессов, провести лишь его — и достичь при помощи Дианетики большего, чем человек достигал прежде в области лечения. Когда у вас есть ответы, тогда, разумеется, очень просто применить эти ответы к незначительным психосоматическим трудностям, к аберрациям и душевному дискомфорту. Но опять- таки мы обнаружили, что не существует реальной замены обучению — полученному у обученного и умелого одитора или, что наиболее предпочтительно, в центральной организации[47].
Единицу, осознающую осознание, было непросто открыть в области физики, потому что эта дисциплина полностью связана с механикой. Физика начинается с положения о сохранении энергии и существовании пространства, и отсюда она переходит к более сложным положениям. Единица, осознающая осознание, находится на одну ступеньку ниже всего этого, и о её существовании даже не подозревали, потому что одно из определений в физике было неверным. Это определение статики (статичного объекта). Статикой в физике называется что-либо находящееся «в состоянии равновесия сил». Это выражение — «объект, находящийся в покое при равновесии сил» — представляет собой очень интересную семантическую[48]головоломку. Если мы поставим стакан на стол и скажем, что это статика, то это будет самой настоящей ложью. Этот стакан не находится в состоянии равновесия сил. В действительности он несётся со скоростью полторы тысячи километров в час уже только потому, что Земля вращается. Он одновременно летит в семи разных направлениях с семью разными скоростями, потому что является частью планеты Земля, солнечной системы и этой галактики. Следовательно, нельзя считать, что он находится в состоянии покоя. Поэтому никакой предмет нельзя рассматривать как неподвижный, если только не считать его неподвижным относительно чего-либо. Стакан неподвижен относительно стола, но это отличается от определения, которое даётся в физике.
Определение статики проливает свет ещё на один интересный момент. В математике отсутствовало одно определение — определение ноля. Веками математики использовали во всех своих формулах непредсказуемую переменную, даже не подозревая об этом. Они не сталкивались с ней по-настоящему, пока не попали в высшие области, принадлежащие ядерной физике. И тогда они столкнулись с ней с такой силой (а знали о ней так мало), что им пришлось изменить большинство своих математических концепций, чтобы вообще использовать математику в ядерной физике.
Эта непредсказуемая переменная — не что иное, как ноль. Ноль, изображаемый в математической формуле как гусиное яйцо, приводит к появлению множества интересных переменных. Во-первых, абсолютный ноль никогда не было достигнут в этой вселенной — к нему только приближались. Это утверждение справедливо в отношении температуры. Это утверждение справедливо в отношении отсутствия чего бы то ни было. Мы можем сказать: «Здесь ноль яблок», но это всё равно ноль с оговоркой. Мы можем сказать, что тут не было Яблок, но это ещё одна оговорка: прошедшее время — ноль в прошлом. Мы могли бы сказать, что яблок не будет, и снова получили бы ноль с оговоркой — ноль в будущем. Ноль был отсутствием чего-то, и это сразу же вступало в противоречие с определением ноля, так как, по определению, ноль — это ничто; «Ничто» в его абсолютном состоянии пришлось изучить, когда мы занимались исследованиями в области разума, и в действительности это привело к некоторым совершенно поразительным открытиям, относящимся к самой жизни, и немедленно указало на существование единицы, осознающей осознание.
Подходящее и правильное определение ноля таково: «что-то, что не имеет массы, не имеет длины волны, не имеет положения в пространстве, не имеет положения во времени или взаимосвязи с чем-либо во времени». Это и был бы ноль. Можно выразить это и короче, хоть и чуть менее правильно: «что-то, не имеющее массы, не обладающее значением и подвижностью».
Было бы практически невозможно заставить закоренелого физика отойти от представления, что всё является «чем-то», и поверить в то, что в действительности существует «ничто». Однако существует «ничто», которое обладает качеством. Оно обладает потенциалом и способностями. Оно обладает способностью воспринимать, способностью создавать, способностью понимать, а также способностью появляться и исчезать, к своему удовольствию, в различных местах пространства. Более того, как мы убедительно продемонстрировали, оно может производить пространство, энергию и массы и вызывать их исчезновение, и, в дополнение к этому, оно может смещать время.
Эти новые понятия в действительности являются достижениями в области физики и математики, и, с точки зрения физика и математика, лишь попутно применимы к разуму.
Исходя из этой информации, мы получаем основное определение статики: «данность[49], не имеющая массы, длины волны, положения в пространстве и ни с чем не связанная во времени, но наделённая свойствами создавать или уничтожать массу или энергию, размещать себя в каком-либо месте пространства или создавать пространство, и изменять временные связи». Так мы получаем определение единицы, осознающей осознание. Это определение статики. Ей не свойственно количество, ей свойственно качество. Она не имеет механики, но может создавать механику, и она обладает способностью.
Наиважнейшей способностью единицы, осознающей осознание, является способность иметь идею, «продолжать» эту идею, а также воспринимать эту идею и воспринимать её продолжение в форме массы, энергии, предметов и времени. В Саентологии тот факт, что единица, осознающая осознание, может также контролировать физические тела и даже создавать их, практически можно считать второстепенным. Это всего лишь одно из специализированных ответвлений игры. В Дианетике же эта функция очень важна, потому что здесь работают с человеком.
Статику также можно назвать точкой ориентации. Именно из этой точки статика создала пространство, энергию и различные объекты и задала им направление. Именно из этой точки она присвоила значения, и, следовательно, имеется существенное различие между единицей, осознающей осознание, и её побочными продуктами. Эти продукты мы можем отнести к классу символов. В действительности под механикой мы до некоторой степени подразумеваем символы. Символ — это что- то, обладающее массой, значением и подвижностью. Таково техническое определение символа. Точка ориентации — это то, что контролирует символы. Уровень способности единицы, осознающей осознание, определяется соотношением между тем, в какой степени она является точкой ориентации, и тем, в какой степени она считает себя символом — или считает, что у неё есть масс, значение или подвижность. Переход от состояния осознания на более низкий уровень — это переход в состояние символа: массы, значения и подвижности. Чтобы яснее понять это, посмотрите на слово «и» на этой странице. Оно имеет Массу, хоть и очень незначительную. Оно имеет значение, так как передаёт определённую идею, когда на него смотрят, и оно, безусловно, имеет подвижность, потому что вы можете перемещать эту книгу. Сейчас вы, глядя в эту книгу, выступаете в роли точки ориентации в той степени, в которой вы считаете себя не имеющим фиксированной личности, фиксированного положения и фиксированной массы. Если вы, глядя в эту книгу, не имеете никакой действительной массы, если ваше имя для вас не является чрезвычайно фиксированной идеей и если вы знаете, что можете перемещать своё тело без необходимости самому перемещаться вместе с ним, тогда можно сказать со всей ясностью и определённостью, что вы являетесь точкой ориентации. Но если вы думаете, что имеете массу и являетесь массой, если вы думаете, что являетесь своим Именем, если вы думаете, что можете перемещаться, лишь перемещая своё тело, тогда, конечно, кто-то другой или что-то другое может быть вашей точкой ориентации. Ею может быть ваша мать, ею может быть ваш родной город или — если вы мистик — какой-нибудь дух. В этом случае вы считали бы себя символом. Подобным образом, символ помнит не более того, что он символизирует, поэтому ваша память в значительной степени могла бы быть памятью о прошлых защитниках — людях, которые заботились о вас и к которым вы чувствовали привязанность. И если бы вы слушали лекцию, вы бы, вероятно, стали записывать её, вместо того чтобы запомнить то, о чём говорится. Точка ориентации обладает способностью помнить — без записей. Символ обладает способностью помнить только в той степени, в которой он является записью.
Таким образом, мы видим; желательно, чтобы человек не отождествлял себя с физическими массами, а сохранял свои способности управлять этими массами, предметами и энергией и вспоминать по своему желанию, не обращаясь к записям (подобным тем, что содержатся в реактивном банке) или к факсимильным умственным машинам (подобным тем, что имеются в банке аналитического ума).
Любое добросовестное, тщательное исследование проводится, чтобы увидеть, каким же будет результат исследования, а также чтобы найти лучшие способы делать что-либо. В любом заслуживающем доверия отчёте об исследовании автор описывает то, что он обнаружил, а также характер и природу этого. В данной науке мы делаем именно это. Когда мы говорим о единице, осознающей осознание, мы делаем это не для того, чтобы кому-то понравиться, приобрести друзей или оказать влияние на профессоров, — мы просто рассказываем вам, что было открыто в результате двадцати пяти лет поисков и исследований в области разума, отправной точкой для которых послужили скорее принципы физики и математики, нежели философии. Единица, осознающая осознание, — это факт. Это факт, который можно продемонстрировать, и лучший способ продемонстрировать его — это использовать процессы, которые позволяют достичь этой цели, а затем вы обнаружите, что состояние человека улучшилось, его память стала лучше, его ориентация стала лучше, теперь он более способен, более этичен и счастлив, лучше распоряжается временем, может лучше общаться, возросло его желание дружить, он менее антисоциален, чем обычный человек, он более жизнелюбив и с большим задором доводит дело до конца. И на поверку выходит, что всего этого можно достичь.
В 1950 году нам часто представлялась возможность продемонстрировать существование инграммы. Казалось, что в её существовании сильно сомневались те люди, которые — как было сказано в их дипломах — являлись крупнейшими специалистами в области разума. Быть высококвалифицированным специалистом в области разума и тем не менее ничего не знать об инграммах и факсимиле — это чистой воды идиотизм, потому что разум состоит из факсимиле и инграмм (если вы захотите рассмотреть компоненты разума или созданные им энергетические образования). Что ж, тогда — как и сейчас нас интересовали только результаты. Что мы можем сделать с помощью этой технологии? Если мы можем продемонстрировать, что эта технология позволяет улучшить жизни и повысить способности тех, кто нас окружает, позволяет сделать их более терпимыми, тогда несомненным фактом является то, что мы кое-чего достигли. Мы не собираемся вдаваться в философские опоры относительно этих данных. Это просто те данные, которые могут работать. Не будете же вы оспаривать инструкцию по открыванию консервной банки. Если вы ей не следуете, то вы не откроете банку. Или если вы не выполняете шаги инструкции, но настойчиво пытаетесь открыть банку, вы просто поломаете банку и испортите содержимое. Никто не станет пускаться в философские рассуждения на тему инструкций по открыванию банки. Ясно, что такие инструкции написаны кем-то, кто умеет открывать банки, и время, потраченное на то, чтобы заставить его продемонстрировать, что он действительно умеет открывать банки, будет потрачено впустую. То, что нужно сделать, — это просто прочесть инструкции, очень точно их выполнить и посмотреть, открылась банка или нет. Хотя этот пример кажется довольно- таки банальным, чтобы использовать его в отношении такого благородного создания, как человек, тем не менее это самое прямое заявление, которое можно сделать относительно статуса Дианетики и Саентологии, их предназначения и использования.
Цель Дианетики заключается в том, чтобы починить, подлатать то, что непосвящённые называют цивилизацией: изъять её судьбу из рук сумасшедших, считающих весь организм просто машиной, и вложить её в руки тех же самых людей, только уже наделённых душевным здоровьем. Нет никакого смысла пытаться отнести Дианетику к какой-либо категории или говорить, что она сравнима с психологией, или математикой, или техническими областями, или каким-то ещё видом деятельности, потому что она несомненно выше всего этого, и для того, чтобы Дианетика работала, нет необходимости принимать во внимание какой-либо из этих видов деятельности. Всё, что нужно для того, чтобы Дианетика работала, — это обученный одитор, преклир и немного времени для выполнения дианетических процессов. Если бы эти составляющие — одитор, преклир и немного времени — отсутствовали, то вообще не было бы никакого смысла иметь какую- то Дианетику, поскольку в этом случае просто не было бы рода человеческого.
Подход, используемый при вынесении этих выводов на ваше рассмотрение, сугубо практический. Теперь, когда какие-то болваны, которые, вероятно, не ладят со своими жёнами и ненавидят собак, заняли такое положение, что могут — либо сами, либо отдав кому-нибудь приказ — столкнуть парочку атомов и разнести в клочья одно очень приятное игровое поле, присутствие Дианетики в этом мире не просто целесообразно, оно является крайне необходимым.
Акцент на способности
П очти каждый осознаёт, что он может быть лучше, чем есть, и может делать те или иные вещи лучше, чем он это делает. И совсем другое дело — попросить кого-нибудь осознать, что он болен, аберрирован или глуп. Почему же человек в состоянии понять, что он может быть более способным, и в то же время очень часто не может понять, что он неспособен? Казалось бы, если человек осознал возможность быть более способным, то отсюда должно вытекать, что он сразу должен осознать, что он до некоторой степени менее способен, чем мог бы быть. Однако по различным причинам этого не происходит. Слишком часто приходится встречаться с полными глупцами, настойчиво заявляющими о своём блестящем уме. С некоторой долей истины можно сказать: если человек утверждает, что для того, чтобы быть таким же умным, как его собратья, ему нет никакой необходимости знать больше, чем он уже знает, то при проверке его понимание и способности окажутся весьма недостаточными.
Земля знает много примеров этому. Фашиста лучше всего можно описать как очень глупого человека, который настаивает на установлении порядка, невыносимого для всех остальных, и при этом считает себя самым умным. Однако даже фашист самой современной разновидности — фашист с ядерной бомбой — первым признал бы, что как он сам, так и другие могут быть более совершенными фашистами.
Основная причина этого проста почти до идиотизма. Человек может понять понимание и увидеть, что понимание может возрастать. Глупость, невежество, болезнь, аберрация, неспособность — всего лишь отход от понимания, они сами являются меньшим пониманием, и поэтому они менее понятны. Человек не понимает, что ему может стать хуже, и поэтому его общение с теми, кто говорит, что ему станет хуже, не очень-то хорошее. Умирающий до самого последнего вздоха верит в выздоровление, что бы он ни говорил врачу или семье. Он не понимает того состояния полного непонимания, которое зовётся смертью. Можно понять то, что доступно пониманию. Нельзя понять непостижимого, так как определение «непостижимого» — это «то, что невозможно понять». Как я уже сказал, это почти по- идиотски простая ситуация.
Жизнь в своём наивысшем состоянии является пониманием. Жизнь в более низких состояниях находится на более низких уровнях понимания, а когда жизнь перестаёт функционировать и достигает того уровня, который может быть назван абсолютной неспособностью, то понимание отсутствует вовсе.
В Дианетике и Саентологии мы очень много занимаемся предметом, называемым: «понимание». У понимания есть вполне определённые составляющие. Этими составляющими являются аффинити[50], реальность и общение.
Аффинити, реальность и общение составляют треугольник, вершины которого взаимозависимы. При некотором рассмотрении этого предмета можно легко обнаружить, что человек не может общаться при отсутствии реальности и аффинити. Далее, человек не может иметь реальность в отношении того, с чем он не может общаться и к чему не чувствует аффинити. Точно так же у человека не будет аффинити к тому, относительно чего у него нет реальности и с чем он не может общаться. Ещё более конкретизируя, можно сказать, что у человека не будет аффинити к тому, относительно чего у него нет реальности и что не может служить для него, предметом общения; у человека не будет реальности относительно того, к чему у него нет аффинити и что не может служить для него предметом общения; и предметом общения для человека не может служить то, относительно чего у него нет реальности и к чему он не испытывает аффинити.
Наглядный пример этого — человек в гневе. Человек впадает в гнев, и его слова совершенно не доходят до того, на кого он разгневан. Говоря ещё проще, самый быстрый способ утратить общение с машиной — это перестать чувствовать к ней какое- либо аффинити и отказаться иметь какую-либо реальность по поводу этой машины.
Мы называем это треугольником АРО. Точные определения трёх его составляющих таковы:
Общение — это взаимообмен идеями или частицами между двумя точками. Более точное определение общения: причина, расстояние, следствие, включая намерение и внимание, а также воспроизведение в точке-следствии того, что исходит из точки-причины.
Реальность — это степень согласия, достигнутого двумя точками, находящимися на концах линии общения. В сущности, это степень воспроизведения, достигнутая между причиной и следствием. То, что реально, является реальным просто потому, что об этом достигнуто согласие, и ни по какой иной причине.
Аффинити — это относительное расстояние между двумя точками, находящимися на концах линии общения, и их относительное сходство. Аффинити подразумевает массу. Само это слово предполагает, что максимально возможное аффинити было бы в случае занимания одного и того же пространства, и это было продемонстрировано экспериментами. Когда какие-либо объекты не занимают одного и того же пространства, то их аффинити определяется относительным расстоянием между ними и степенью воспроизведения.
Можно продемонстрировать, что эти три составляющих — аффинити, реальность и общение — равны пониманию. Выше понимания находится состояние знания, не обладающее формулой или структурой, и пребывание в этом состоянии можно рассматривать как деятельность единицы, — осознающей осознание. Опускаясь с уровня полного знания, мы попадаем в область понимания, поскольку понимание — проявление, относящееся к третьей динамике, свойственное двум или более индивидуумам. Будь вы умелым математиком, вы могли бы посредством символической логики[51]вывести все математические формулы из того принципа, что понимание состоит из аффинити, реальности и общения. Человек не мог бы, назвать обоснованной математику, выходящую за пределы этого треугольника. В понимании нет никаких дополнительных факторов, кроме значимости — но это, конечно, идея или мысль, упомянутые в формуле общения (см. 1 выше).